Кудесник

Глава 10

Видеомагнитофоны ещё только входили в повседневную реальность телевидения, хотя первые модели появились ещё в шестидесятых. Но записанную и смонтированную передачу с Виктором лично просмотрел Председатель Телерадиокомитета Сергей Георгиевич Лапин, и переписав запись на кассету, поехал в Кремль показывать материал Брежневу.

Леонид Ильич, просидел все сорок минут которые смонтировали на плёнку, и обернулся к Лапину.

— Хорошо держался. Думаю, это можно выпустить. — Он усмехнулся. — Много вырезал?

— Много. — Председатель Телерадиокомитета кивнул. — Там вообще на три с половиной часа всё растянулось. Такое по телевизору показывать нельзя. Да и вопросы неинтересные с моей точки зрения. Насчёт женитьбы, что он ценит в девушках… Или вот, например, был вопрос про то, сколько он времени тратит на учёбу. Так что мы оставили самые-самые интересные вопросы.

— Ты полную запись сохрани. — Брежнев ткнул пальцем в собеседника. — Я так думаю она нам ещё пригодится. А вообще идея интересная. Может ещё кого так посадить? Из космонавтов там, или крупных учёных? Глушкова, можно. И подумай над расширением сетки вещания. И над ночными программами и как сделать ещё пару каналов. — Брежнев потянулся к столу, и взяв в руки папку, не открывая протянул Лапину. — Тут записка докладная от Информационного Управления Верховного Совета. Твоя задача, пройтись по всем предложениям, и составить свою записку. Что можно внедрить, что нельзя и почему. Ну в общем разберёшься. Но исходить должен из того, что вещание нужно расширять. Не дело это — два канала и те закрываются в одиннадцать. И я думаю, нужно готовить встречу наших ведомств которые занимаются идеологией и пропагандой. А то что за газету или журнал не возьмёшь, как телевизор не включишь, так сплошной треск стоит. Коммунизм, улучшим, углубим, соберём и перевыполним. А реальных проблем и людей не видно.

Огромным плюсом всей советской системы являлось прежде всего её мобильность и непререкаемость мнения власти. Генеральный секретарь и Председатель президиума Верховного Совета сказал «прыгать», и все начали скакать. И только после этого, на ходу будут выяснять способ скачка, высоту, периодичность и другие технические детали.

Несмотря на то, что из Партии ушло много людей, прежде всего работников различных партийных комитетов, на численность самой КПСС это сказалось не сильно. Основой партии всё же являлись именно рядовые члены, которые почувствовав изменения в самой структуре, наоборот стали относиться к ней куда как более серьёзно, а в обществе её авторитет сильно вырос. Поэтому, как рычаг политического воздействия КПСС только стала прочнее, и эффективнее. И естественно получив пинка на совещании представителей средств массовой информации, все задвигались очень активно. Была пересмотрена редакционная политика всех центральных газет, что привело, во-первых, к уменьшению размеров, а во-вторых к смещению материалов из ура-патриотического и лозунгового формата, в более спокойный, практический и интересный простым людям. А поскольку в Правде работали журналисты экстра-класса, то газета стала набирать популярность. И уже никого не удивлял человек читающий Правду в транспорте.

Больше всего Виктор опасался попытки переворота затеянной какой-нибудь элитной группой. Военными, бывшими членами Политбюро, или какой-нибудь сборной командой. Но судя по тому, что всё было тихо, КГБ вполне справлялось со своими обязанностями. Правда очень часто уход не пенсию сопровождался несчастным случаем, но это скорее всего было проявление работы Системы, которая понемногу перестроилась для работы в новых условиях. Дело дошло до того, что секретным указом Верховного Совета, организация была фактически легализована как семнадцатое управление КГБ, подотчётное Председателю Верховного Совета лично, и выделено некоторое финансирование, и технические средства. Не манна небесная, но теперь у сотрудников Системы появились нормальные документы прикрытия, легальное оружие, и возможность получить государственную пенсию не как обычный гражданин СССР, а как военнослужащий, с льготами, положенными по выслуге. Заодно, был начат пересмотр уголовных дел тридцатых-пятидесятых годов, с тем, чтобы хотя бы семьи получили справку о реабилитации, и какие-то пенсионные выплаты.

Верховный суд очень не желал впрягаться в это дело, но после окрика Брежнева, пришлось начать сдувать пыль с архивных дел.

Леонид Ильич был очень благодарным человеком, и прекрасно помнил, кто ему «сосватал» сибирского целителя, благодаря чему, у него резко поднялась трудоспособность, ушла бессонница и почти перестала болеть спина, шея, и челюсть.

Изменился и способ работы Виктора. Теперь он писал аналитику для Брежнева не раз в месяц, а три раза в неделю, путь даже и совсем короткие записки.

Леонид Ильич ценил краткость и понятность, в выкладках, и Виктор обеспечивал это в полной мере, составляя документы простым, ясным языком, и приводя наиболее основательные аргументы. А это в свою очередь повлияло на стиль работы всего аппарата референтов Брежнева. Документы стали ещё более «сухими» и понятными, что в свою очередь сильно сказалось на скорости их обработки и вырабатываемых решениях.

И на этом фоне, многие старые руководители, потеряли преимущество, и встал вопрос о смене руководителей некоторых областей и ведомств. Особенный гнев у Брежнева вызвала позиция Минлегпрома, и всех тех кто занимался выпуском товаров широкого потребления, одежды и обуви. Все проблемы наполнения магазинов кооперативы пока решить не могли, а огромные фабрики только переводили сырьё на изделия, место которым было в лучшем случае на свалке. Разговоры, увещевания и прямые угрозы не помогли, и в октябре грохнуло постановление Верховного Совета, о кадровых решениях в отношении Минлегпрома, Минпищепрома, Минсельхоза, и далее по списку. Все эти министерства разом лишились руководителей и даже некоторых заместителей, а на их место встали не новые «проверенные товарищи» из парткомов, а технократы и вечные замы, которые вдруг получили возможность для карьерного роста. Правда с каждым была проведена определённая работа, и в личной беседе расписаны все перспективы, которые открываются перед новым министром в случае завала работы или наоборот, в случае успешной деятельности.

Получив такого пинка, министры развили такую бурную деятельность, что десятки заслуженных директоров, пополнили ряды пенсионеров, а их место заняли главные технологи, главные инженеры, и прочие, имевшие очень слабые шансы на продвижение.

Как опытный аппаратчик, Брежнев работал точечно, но глубоко, выскребая гнилой кусок до здоровой ткани, и делая это разом, по всей рабочей области. И вновь на какое-то время всё затихало.

В этой работе Виктор играл роль независимого взгляда со стороны и из временной перспективы, которую референты Брежнева просто физически не могли увидеть.

Изменилась и международная обстановка. Соединённым Штатам стало резко не до внешней политики, потому как у них в стране полыхало вовсю. Калифорния и чёрный юг: Луизиана, Джорджия и Миссисипи, горели особенно весело, но ровно до тех пор, пока туда не вошла Национальная гвардия и Отряды Гражданской Самообороны. Имея на вооружении бронетехнику, крупнокалиберные пулемёты и гранатомёты, гвардейцы и милиционеры успешно давили чёрные, желтые и коричневые банды, никого, не беря в плен, а уничтожая на месте. В ход пошла штурмовая авиация, артиллерия, и даже диверсионные подразделения. А в плен бандитов перестали брать потому, что в прессу попали кадры того, что они делали с белым населением. Поэтому наткнувшись на очередной укреплённый дом-крепость, его просто ровняли с землёй артиллерией и бомбами, оставляя всех, кто там был в крошеве из камня и бетона.

В центральных штатах, всё было куда спокойнее. Реднеки достали из шкафов флаги конфедерации, ружья и автоматы, взгромоздили на пикапы пулемёты, и выставили патрули по всем дорогам, пресекая любую попытку бандитов прорваться, а местным цветным ещё и объяснили, чтобы те сидели тихо, иначе их вместе с семьями закидают в грузовик, и вывезут на границу штата.

Промышленный пояс Америки, временами вспыхивал выступлениями банд, но тут уже подключились крупные промышленники, нанявшие большое количество ветеранов Вьетнама, и образовав из них охранные отряды. Они-то и приняли удар чёрных банд, которые неведомым образом оказались отлично вооружены. Но оружие ещё не всё, и ветераны быстро показали всем, что наличие оружия ещё не делает человека суперменом. А вот пикап гружённый динамитом, взорванный у дома, с гарантией выводит вредителей в отдельно взятом подъезде, а при некоторой удаче и во всём доме. А когда в кварталах вроде бы полностью принадлежащих бандам начинают работать диверсионно-разведывательные группы, весь район быстро превращается в полыхающий ад.

Но в целом обстановка была стабильной. Основные сельскохозяйственные районы не пострадали, также как и промышленный пояс Америки, а значит движение товаров и денег продолжалось. В перспективе полгода-год, банды должны были добить окончательно, и восстановить законность по всей территории США. Но уже на новых условиях.

По расчётам Виктора, американцы, где-то через три-четыре месяца должны были прибежать за новой порцией аналитики, и сейчас референты Брежнева прорабатывали варианты что можно с них за это получить.

Дело было в том, что выдавая Бушу информацию о заговоре фининтерна и плане последовательного удушения производьственного сектора экономики, как основы благосостояния политического противника, он и предположить не мог, что финансовые воротилы не только оформят свои планы в документ, но и ещё размножат его так, что он попал в руки республиканцев почти сразу после начала обысков в кабинетах банкиров. Зачем им нужно было хранить столь опасную улику, для Виктора так и осталось секретом, но, прочитав доклад, промышленники буквальным образом «взорвались», и полезли в шкаф за Винчестером. Не готовые к такому жёсткому обострению, финансовые воротилы сдулись практически сразу, после уничтожения их опорных баз и бункеров, до которых они так и не успели добраться. Конечно в этой бойне пострадало огромное количество невиновных, но тут уже было не до гуманности. Респы лупили на всю глубину и с максимально возможной силой.

И через три месяца, результат противостояния уже был ясен. Вся верхушка фининтерна уничтожена, а их каналы связи блокированы. Ещё оставались какие-то люди в Швейцарии, в Британии и Франции, но в целом, вся американская часть системы была разрушена. Все двенадцать банков составляющих ФРС взяты под полный контроль, а право печати долларов передано казначейству.

Оставалось лишь задавить этнические банды, и подмести мусор который неминуемо образуется при такой уборке. А вот когда всё это случится, встанет вопрос о дальнейшем существовании США как системы. Потому что капитализм не может существовать, не пожирая кого-то и не захватывая новые рынки. В известной Виктору истории, американцы дошли до стадии, когда они были вынуждены положить на тарелку своего верного союзника — Европу, под истошные верещания последней, о том, что им это не нравится.

И в смысле кого-нибудь сожрать, промышленники вполне были заодно с финансистами. Но вот, теперь одно плечо американской политической системы уничтожено, и вопрос «что делать» встанет во весь рост.

Виктор был готов ответить на него. Но… не бесплатно. СССР нуждалось очень во многом. В конце концов русские не грабили всю планету, чтобы построить мир собственного благоденствия и гуляли исключительно на свои. В отличие от тех же США и Европы, благосостояние которых было оплачено жесточайшим ограблением колоний.

В общем, американцам предстояло крепко поделиться, хотя они ещё не знали об этом.

Виктор закончил день в институте, отнёс книги в библиотеку, взял новую порцию, забрался в машину, и мигнув фарами чтобы парни, сидевшие в машине, напротив осознали, что пора ехать, покатил в сторону дома. Родители ещё вчера предупредили что они придут домой пораньше, и ужином займутся сами, так что Виктор никуда не заезжая поехал домой.

В квартире его встретил запах еды, и громкий звук работающего телевизора.

— Родители, я дома!

— Да ты тут везде! — Ответил папа, выглядывая в прихожую. — Вот с мамой смотрим твоё выступление.

— И как? — Виктор снял пальто, повесил на вешалку, и присел чтобы снять обувь.

— Честно? — Пётр Александрович усмехнулся. — Ничего круче не слышал. — Ты на экране как отряд космонавтов. — Он оглянулся на телевизор стоявший у окна. — Всё, извини. Потом поговорим.

Виктор немного посмотрел на себя на экране телдевизора отметив неправильную линию воротника пиджака, и несколько напряжённые плечи, и пошёл на кухню. Там как видно готовка котлет была прервана на середине. Часть котлет была пожарена и лежала в тарелке, а часть ещё в виде комков из фарша ждала своей очереди.

Он включил газ, и подлив масла на сковородку принялся готовить, не прислушиваясь к тому что вещал телевизор. Он ещё в прошлой жизни оставил привычку смотреть ящик, предпочитая другие информационные каналы.

В этой жизни, ему первое время не хватало источников информации, но он сначала заменил их книгами, читаемыми в пулемётном темпе, а после, когда стал сотрудничать с аппаратом Брежнева, вместо книг получил огромное количество аналитики и прочей информации, которую на него сбрасывали референты Леонида Ильича. Читал он всегда быстро, но после переселения в молодое тело, как будто в голову встроили ускоритель. Мозги работали как никогда в прошлой жизни, обрабатывая огромные информационные массивы и выдавая подчас достаточно парадоксальные решения, как например с арабо-израильской войной. Тогда его прогноз кардинально разошёлся с прогнозами МИДа, Минобороны, и вообще всех. А вышло, в итоге, как он и предсказал, что подняло его рейтинг в глазах Генсека, на очень высокий уровень. Потому и случалось такое, что один из его охранников вылавливал его в институте, и в машине давал прочитать материалы, привезённые курьером, а после Виктор буквально на коленке писал своё резюме, запаковывал в номерной конверт, и отдав офицеру связи, возвращался к учёбе.

Виктор прислушался. Судя по звукам, начинался шестичасовый блок новостей, и он разложив котлеты и гарнир по тарелкам, подождал пока родители вернутся на кухню, стал есть.

— Ты смотри, мать. Его только что показали по всей стране, а он сидит, котлеты рубает.

— А что должен делать? — Виктор поднял взгляд от тарелки. — Я вообще был против всей этой затеи. Только вот меня не спросили. И от этого всего, предчувствую только проблемы. И так девчонки проходу не дают.

— Мне казалось, что мальчикам это нравится… Мама качнула головой.

— Мам. Ну представь себе, что вокруг лежат пирожные. Только пирожные и более ничего. А организму очень много чего нужно кроме сахара. Так и в жизни. Девушки — это хорошо, но на конкретный отрезок, и лишь в то время, когда начинает работать программа размножения. А до этого ещё полно дел. И дом построить, и дерево посадить… А дамам же непременно марьяж нужен. Да чтобы со всеми атрибутами. Волга там, с куклой на радиаторе, платье, толпа родственников которых никто не знает, и чтобы непременно пьяная драка с милицией. А я вот ну совсем против. И насчёт пупса на радиаторе, и особенно драки с милицией.

— Интересный взгляд. — Пётр Александрович негромко хохотнул. — Ну тогда я за тебя спокоен. А то, думал вскружат тебе голову…

— Такому вскружишь. Тамара Анатольевна, покачала головой. — А меня девки на работе совсем загрызли. Требуют познакомить тебя с их дочками.

— Не в этой жизни. — Виктор доел, и вытерев подливу с тарелки последним куском хлеба, поставил её в мойку. — Я с нашими институтскими мамзелями никак разобраться не могу, а ты ещё предлагаешь.

Виктор вышел из кухни, и завалившись на кровать, открыл учебник по материаловедению, а его родители продолжили ужинать, неторопливо ковыряясь в тарелках.

— Да, занятный парень у нас получился.

— Парень. — Тамара Анатольевна фыркнула. — Да он в сто раз более мужик чем большинство тех, кого я знаю. Ты вдумайся. Он Герой Советского Союза! У него орденов уже больше чем у деда Семёна. А тот всю войну прошёл. И он конечно всё принижает, мол мимо шёл, случайно стоял и всё такое, но мне Сергеич с модельного участка объяснил, что за «мимо» и «случайно» Героя, и Красную Звезду не дают. Как-то мы с тобой слишком отвлеклись на наши проблемы, и сын фактически вырос без нас. Хорошо, что он стал настоящим человеком. А могло и не повезти.

— Ну теперь-то уж точно поздно пить Боржоми. — Пётр Александрович развёл руками. — Что выросло то выросло. Но наш парень мне нравится. Спокойный, награды голову не кружат, на девчонок реагирует правильно.

— Сам такой же. — Тамара Анатольевна негромко рассмеялась. Я когда в вагончик вошла, ты сидел в окружении девчонок из вашего экономического. И сразу подумала: «Просто не будет».

— А я тогда подумал: «Как я такую красоту пропустил…» — Петр приблизился к лицу жены и коснулся губами щеки.

— Охальник. — Тамара шутливо отмахнулась. — Ночью приходи. Будет тебе красота.

А утром собственно всё и началось. В СССР тех лет было всего два телевизионных канала, которые тогда назывались программы. И выбор, что смотреть вечером был крайне невелик. А в тот вечер, параллельно с встречей во дворце культуры МАИ показывали какую-то оперу. Вот так и получилось, что вся страна смотрела передачу с Викторм в главной роли. И если раньше он был просто известен, то в одночасье стал знаменит как космонавт, а может и более, потому что такого ещё не случалось, чтобы кто-то отвечал на вопросы да под камерой. И не актёр какой, а человек совсем непубличный.

Виктор вышедший во двор чтобы ехать в институт, успел раз десять поздороваться, и выслушать то передачу с ним смотрели всей семьёй, и что он большой молодец.

Всё это успело утомить Виктора до такой степени, что дверцу машины он закрыл, словно танковый люк, и даже чуть посидел за рулём приходя в себя.

Пока ехал уже успокоился окончательно, припарковался, и махнув парням из сопровождения, подошёл к дверям института.

— О! Николаев! — Невысокая стройная девушка с прикладной математики, подбежала так словно хотела таранить Виктора. — А мы вчера передачу с тобой смотрели! Ты прям как артист!

— Началось в колхозе утро. — Прокомментировал Виктор и потянул ручку двери на себя.