Кухня века

Несмотря на то что еврейский народ в течение многих столетий был лишен национальной территории и общности экономической жизни и к тому же рассеян по десяткам стран Европы и Азии, живя в среде других народов и составляя всегда меньшинство (от 1 до 4%) по отношению к коренному населению любого государства, он стойко сохранял свой язык, национальные и религиозные обычаи и культуру.

Одна из причин такой национальной стойкости, разумеется, — в религиозной обособленности евреев, которая поддерживается их религиозными лидерами. Религиозные еврейские догматы закреплены не только в духовной сфере, не только в ритуалах веры, но и четко отражаются в организации всего еврейского быта, особенно в системе питания, в сохранении строгой религиозной ритуальности еврейской национальной кухни.

Тем самым религиозное и национальное столь тесно сливалось в быту, что превращало следование религиозному культу в бытовое поведение, во что-то домашнее, конкретное.

У других народов вопросы религии были связаны более с политическими, идеологическими, даже с военными проблемами (например, у мусульман) и тем самым легче отделялись от повседневной жизни; были, по существу, выше быта, вне быта, а потому не совсем понятны широким массам, что позволяло этим массам, индифферентным к вопросам религии, исполнять лишь ее внешнюю обрядность.

У евреев же существовала теснейшая кулинарная связь религиозных предписаний и религиозного поведения. Она затрудняла абстрагирование евреев, тесно связанных друг с другом, от религии в быту, от исполнения обрядности на каждом шагу, даже за столом, независимо от численности еврейской диаспоры в любой стране, независимо от степени религиозного фанатизма раввинов.

Таким образом, еврейская национальная кухня стойко сохранялась веками и исторически оказывала сильное влияние на поддержание обособленности евреев во всех странах, на превалирование национальных и особенно религиозных мотивов в пищевом отборе и в системе питания.

Поэтому в еврейской национальной кухне сохранились многие чисто религиозные, ритуальные блюда и черты, особенно четко проявляющиеся в организации праздничного стола. Вместе с ритуальными сохранились и исторически-традиционные национальные блюда, также возникшие отнюдь не как фантазия кулинаров, а как иллюстрация событий еврейской истории, что в совокупности дает достаточно полный репертуар национальной еврейской кулинарии, который привязан к различным датам календаря.

Еврейский календарь с указанием праздников

Еврейский национальный календарь относится к календарям лунного типа, то есть его месячная периодичность устанавливается на основе смены фаз луны. Каждый месяц в древнем религиозном календаре евреев состоит из 30 или 29 дней, так что в високосный год «набегает» еще один месяц — тринадцатый! Вследствие этого все праздничные дни еврейского года подвижные, то есть их даты из года в год меняются, причем интервалы между самыми ранними и самыми поздними датами одного и того же праздника в разные годы могут составлять от 15 до 25 дней. Это обстоятельство учтено в приводимой ниже таблице еврейских праздников. В третьей графе указываются самые ранние и самые поздние возможные даты. Более точные даты на каждый год потребовали бы обширных таблиц, излишних в данном случае. Важно ориентировочно показать, к какому времени в годовом цикле приурочен тот или иной праздник, а следовательно и сопутствующая ему обязательная еда.

В то же время по еврейскому религиозному календарю за каждым праздником закреплен порядковый номер во всех национальных месяцах. Это также является ориентиром для определения даты праздника по современному календарю на каждый год.

Как видно, в еврейском году основное количество праздников приходится на осень, причем они сконцентрированы в сентябре — октябре, в период сбора урожая. Однако и в зимние месяцы не обходится без праздников. Второй период праздников, хотя и не такой насыщенный, — это весна — раннее лето. Без праздников остаются всего лишь три месяца: таммуз, элул и мархешван.

Обилие праздников бросается в глаза, особенно при сравнении с исламским религиозными календарем (см. ниже). Хотя евреи и арабы находились в древности в сходных климатических условиях, их системы хозяйства значительно отличались друг от друга.

Кулинарное содержание еврейских праздников разработано и мотивировано либо с религиозной, либо с исторической точки зрения, что обусловливает наличие в составе праздничного стола совершенно конкретных обязательных блюд или изделий, играющих символическую роль и придающих празднику внутренний смысл и логичность, формирующих его основное содержание.

Главным религиозным еврейским праздником с ритуальным застольем был и остается по сей день Шабат.

Шабат — это 52 праздничных дня в течение года (суббота) со строгой, стабильной ритуально-кулинарной программой. Подобной строгой периодичности и такого количества дней с повторяющимся кулинарным содержанием не знают ни одна религия, ни одна национальная культура. У всех народов ритуальные праздники с ритуальными блюдами — эпизодически, редки, буквально сводятся к двум-трем в году (Рождество, Пасха, отчасти масленица — у христиан, Рамазан, два Байрама — у мусульман). У евреев же ритуальное застолье происходит систематически, еженедельно. И именно в этом — основная причина длительного сохранения еврейской культуры.

Кроме суббот, ритуальное или традиционное застолье происходит у евреев еще десять раз в году, в главные библейские праздники, а поскольку многие из них празднуются не один день, а семь-восемь, то общее число ритуально-кулинарных дней вместе с субботами составляет 81 день в году, или примерно четвертую часть года!

Субботний стол и по внешнему антуражу, и по кулинарному содержанию организуется всегда как «королевский стол», на нем должны быть самые лучшие блюда, на которые способны (материально и творчески) конкретные еврейские семьи. Вместе с тем наряду с общей кулинарной рекомендацией, не ограничивающей устроителя субботнего стола, существует жесткий перечень блюд и кулинарных изделий, которые должны присутствовать на субботнем столе непременно, обязательно. Это и есть ритуальные блюда. К их числу относятся:

— Хала — субботняя булка, субботний хлеб

— Чолнт — горячее мясо-овощное блюдо

— Виноградное вино (красное)

Остальные блюда — любые дозволенные, то есть приготовленные по определенным религиозным правилам, но по составу разнообразные: мясные, рыбные, овощные, мучные, грибные, яичные, а также десертные и кондитерские изделия.

Рецепты ритуальных блюд в субботу

Специфические рецепты некоторых ритуальных блюд для определенных праздников

Еврейская Пасха — Песах

Исламский мир — это 55 стран с населением более чем в 1 млрд человек. Отсюда понятно, какое влияние имеет магометанская религия.

Ислам как религия обращает на себя внимание при сравнении с другими великими религиями мира прежде всего своей поразительной примитивностью, что отражается и в системе, и в структуре и последовательности религиозных праздников.

Вероятно, именно примитивность и полное отсутствие критического восприятия догм ислама со стороны народов, принявших ислам в VII в. нашей эры, объясняют широкое распространение именно этой религии среди народов Ближнего и Среднего Востока и Юго-Восточной Азии как в прошлом, так и особенно в наше время, а также распространение ислама в Африке в XIX—XX вв. среди негритянского населения.

Если сама структура исламских религиозных празднеств и ритуальных торжеств проста по своей логике и последовательности, то пищевое их содержание еще менее определено и еще менее объяснимо какими-то историческими, ритуальными или богословскими соображениями. Пищевой состав и пищевой репертуар праздничных меню построены исключительно на метафизическом принципе «можно — нельзя». Даже объяснение того, почему можно и отчего нельзя, совершенно отсутствует в исламе. Вообще, эта религия в большей степени, чем всякая иная, построена на исключительно слепой вере: Аллах всемогущ! Вот и все объяснение, все богословие, вся система убеждения!

Как известно, Магомет (или Мухаммед) взял все свои «исламские» пищевые рекомендации и запреты у евреев, из иудаизма. Сам этот факт вполне объясним, ибо и арабы, и евреи жили и живут до сих пор в одних климатических условиях, являются представителями одной и той же семитской группы языков. И, кроме того, в их хозяйственной деятельности абсолютно преобладало аграрное направление с той лишь разницей, что евреи были преимущественно земледельцами и виноградарями, а арабы — скотоводами. Однако по уровню исторического, государственного, религиозного развития и по общему уровню материальной и духовной культуры древние евреи стояли неизмеримо выше арабов. Вот почему простое заимствование еврейских пищевых правил, то есть пищевого опыта, знаний, было вполне объяснимо и естественно со стороны Магомета: лучшего он не знал и понимал, что иного выдумать просто не может, да и нет резона.

Однако, как и всякое заимствование, заимствование Магомета было механическим, он не мог и не считал возможным объяснять, почему одно подлежит запрету, а другое — нет. Его утверждения основаны на том, что он слышал (!), что так делают евреи. Ведь ни читать, ни писать он не умел, и его знания приобретались... путем собирания слухов и собственных априорных умозаключений, трактуемых как указания... Аллаха.

Вот отчего даже заимствованные правила он излагает туманно, противоречиво и довольно неграмотно. Изложение их содержится в двух сурах Корана: 12-й (Трапеза) и 17-й (Пчелы).

Вначале Магомет говорит, что дозволено есть всякое животное из домашнего скота, то есть овец, быков, козлов, коней, ослов, верблюдов. Надо полагать, и свиней? Ведь они тоже домашние животные! Более того, в начале 12-й суры сказано, что мусульманам разрешается также «пища тех, кому даровано писание», то есть пища евреев и христиан.

А затем буквально повторены чуть ли не слово в слово запреты Торы и Талмуда: «запрещена мертвечина и кровь, мясо свиньи и то, что заколото с призывом не Аллаха (его имя поставлено на место Иеговы), и то, что удавлено и убито ударом, и при падении, и задавлено (задушено), и то, что ел дикий зверь». Разрешено же то, что «убито по обряду», и то, что «заколото на жертвеннике». Далее дозволялось есть то, что убито при помощи дрессированных животных (собак, леопардов, беркутов, соколов): «Ешьте то, что они схватят для вас».

После этих указаний насчет мясной пищи, следовало общее разрешение «питаться всем, что низведено Господом, от того, что сверху человека, и от того, что под его ногами». Это общее указание можно было понимать как разрешение есть всякую птицу, всякие фрукты, а с другой стороны — травы, овощи, корнеплоды, злаки. Вместе с тем под ногами ведь водятся и пресмыкающиеся — змеи, ящерицы, лягушки, наконец черви. Как быть с ними — не уточняется ни в форме конкретного запрета, ни в форме разрешения.

Наконец, дозволены были и «охота на море» и питание его дарами — рыбой, моллюсками, раками, крабами. Все эти морепродукты были даже названы в качестве предпочтительных для питания, и, следовательно, они должны непременно входить в рацион правоверного мусульманина.

В 17-й суре (Пчелы) Магомет возвращается к вопросам пищевого сырья, дозволенного мусульманам, хотя и очень кратко, но зато более ясно и категорично. Здесь уже нет туманных формулировок. Прежде всего повторен категорический запрет на употребление трех категорий мясной пищи: мертвечины, крови, мяса свиньи! Обо всех других видах недозволенной мясной продукции, вроде упавшего, разбившегося или раненого животного, сделана оговорка, что в суре 12-й это было упомянуто как запрет для евреев. (Хотя это, конечно, не так, ибо там Магомет полностью относил к мусульманам все заимствованные им еврейские пищевые запреты.)

Точно так же категорически утверждается, что птица — самая лучшая пища, ибо (и это единственное объяснение в Коране!) ее поддерживает в воздухе сам Аллах, чтобы она не упала. А это значит, что Аллах птицу отличает особо, что доказывает превосходство птичьего мяса. Кроме того, Магомет вспомнил в 17-й суре забытые им ранее напитки. Он разрешает в первую очередь — воду, особенно с небес! На втором месте — молоко, так как оно от крови и от кала внутри животного отделено пленками, следовательно, питье чистое. И, наконец, разрешает такие напитки, как соки плодов и даже «пьянящий напиток» из плодов пальмы и виноградных лоз. Эта рекомендация несколько неожиданна, если вспомнить общий и довольно строгий запрет исламской религии на спиртные напитки. Для мусульман вино было полностью запрещено на земле, но допускалось после смерти, в раю. Там оно, наоборот, включалось в число главных привлекательных объектов загробной жизни, то есть в принципе — разрешалось. Но в земной жизни спиртным могли пользоваться лишь избранные, и притом без особого афиширования этого преимущества. Однако тот факт, что именно арабы в XII в., то есть раньше французских монахов, научились делать финиковую водку, говорит о том, что вопрос о спиртосодержащих напитках, об отношении к ним был одним из неясных пунктов в исламских пищевых рекомендациях и, как щекотливый вопрос, особенно не уточнялся.

Таким образом, подводя итог исламским пищевым запретам, можно сказать, что они в целом отвечали природным условиям жизни арабов пустыни, которые могли безбоязненно употреблять в пищу только свежее мясо, всю растительную, рыбную, молочную и мучную пищу, а также птицу, отнесенную к разряду наиболее изысканного пищевого сырья.

Что же касается напитков, то поскольку арабы не знали виноградарства, как евреи, то у них, естественно, разрешались напитки, полученные при переработке плодов пальмы (финиковой), и лишь отчасти — напиток из плодов виноградной лозы.

Таким образом, суровых пищевых запретов в исламе практически не существует (кроме запрета на свинину), и ритуальное употребление пищи, можно сказать, вообще не особенно свойственно исламским правилам, в отличие от строгой ритуальной пищи евреев и довольно обременительных постов у христиан. Тем не менее исламские религиозные праздники существовали (хотя и далеко не в таком количестве, как у евреев и христиан), и с ними также были связаны определенные каноны в питании, хотя по сравнению с другими религиями они выглядели довольно наивными.

Мусульманский год (мусульманский календарь) был основан на лунном исчислении времени. Отсюда происходит подвижность календаря. Даже такой решающий и важнейший праздник, как мусульманский Новый год, не зафиксирован какой-либо постоянной, неизменной датой и является подвижным, ежегодно меняющимся. Тем самым мусульманский Новый год может приходиться на любую дату между 11 апреля и 2 мая.

Лишь в последнее время, после второй мировой войны, страны Среднего Востока — Иран, Пакистан, Афганистан — договорились, что у них Новый год будет закреплен и «привязан» к Дню весеннего равноденствия, то есть будет праздноваться в конце месяца мухаррам, 21—22 марта по европейскому календарю.

Казахстан, Киргизстан, Узбекистан, Туркмения и Таджикистан присоединились к этой дате.

Мусульманский календарь с указанием исламских праздников

Как видим, религиозный календарь мусульман составлен предельно рационально. Все праздники, особенно большие, заметные и массовые, а также многодневные, отнесены на осень, то есть к концу, к завершению хозяйственного года. Остальной год — полностью посвящен только работе. Лишь в начале года — три дня новогоднего праздника, а затем один день отдыха после всех весенних полевых и скотоводческих работ.

Что же касается чисто пищевого содержания праздников, то об этом следует сказать особо.

Самый заметный, самый большой, самый массовый и значительный для мусульман разных национальностей праздник — это Рамадан. Он назван по имени месяца, в который происходит, и длится весь этот месяц, ровно 30 дней.

Эти 30 дней в светлые часы суток, начало которых определяется с того момента, когда на рассвете еще в сумерках можно отличить белую нитку от черной, и до момента исчезновения последнего луча заходящего солнца — мусульманину не разрешается ничего есть, пить можно только чистую воду.

Правоверным запрещено даже сглатывать слюну, если она возникает при взгляде на съестное или мысли о нем!

Однако все эти строгости абсолютно исчезают, как только скрывается солнце, и в течение вечера, а также всей ночи можно есть все, что только имеется в распоряжении каждого и к чему он чувствует склонность.

Нет никаких ограничений количества, состава, ассортимента пищевых продуктов во время этого «поста» все темное время суток. Так что называть Рамадан постом можно лишь условно. Ведь во время него не только не ограничивается состав пищи, что является первым признаком и условием всякого религиозного поста, религиозного воздержания, но и не нарушается ежедневное, регулярное, без всяких пауз и перерывов употребление пищи. Ритм питания сохраняется! Просто питание переносится с дневного на ночное время суток. Вот и все! Пищевой суточный ритм не меняется, меняется лишь время суток, когда происходит прием пищи. Это связано с тем, что питаться в течение дня в пустыне, при температуре воздуха в 30—40°, просто невозможно, поскольку нет аппетита. Практически в таких условиях приходилось просто изменить время приема пищи. Так возник Рамадан.

Для арабов Аравийского полуострова, Магриба и других южных стран вроде нашей Средней Азии такое следование «посту» просто необходимо и естественно. Лишь для мусульман более северных территорий, например для татар, башкир, Рамадан может выглядеть периодом вынужденного воздержания, причем временного и к тому же психологического, а не физического. Так что мусульмане радостно «постятся» в Рамадан, и он поэтому считается не тяжелым, а праздничным временем года.

Как только месячный срок подобного «поста» завершается, следует бодрящий, веселый праздник разговения — Курбан-Байрам, или Малый Байрам, справляемый три дня подряд в обстановке полнейшего безделья и без каких-либо количественных и качественных ограничений в еде.

Особенно много употребляют в Курбан-Байрам национальных сладостей и кондитерских изделий — пирожных, печений, халвы, засахаренных фруктов.

Спустя два месяца нормальной жизни подобный, но уже четырехдневный праздник неприкрытого обжорства повторяется и носит название Большого Байрама. К этому празднику обычно специально откармливают определенного барашка, причем даже городские арабы в странах Аравии и Магриба содержат такого барашка в многоквартирных домах на балконе. Этого барашка съедают постепенно, строго по ритуалу: в первый день — блюда из требухи, на второй — голову и ножки, на третий — остатки мяса на костях, а само мясо вялят впрок, нарезая длинными полосами.

Так завершается осенний цикл, занимающий по времени целый квартал, то есть четверть года, когда то ночью, то днем усиленно потребляется сельскохозяйственная продукция, сохранить которую круглый год просто невозможно в условиях сухих субтропиков.

Никакого религиозного смысла, кроме задачи дисциплинировать народ, чтобы он неукоснительно соблюдал рациональный в условиях пустыни, четкий пищевой режим, мусульманские праздники не имеют.

Чисто религиозное значение имеют, тем не менее, два праздника: Мавлид (Мулед) — День рождения пророка Магомета и Мирадж — Праздник вознесения в Иерусалиме. Но они, во-первых, празднуются всего по одному дню, а во-вторых, обычно соблюдаются только в среде мусульманской интеллигенции, включая, разумеется, духовенство, и никак не регламентируются в пищевом отношении — ни в смысле суточного распорядка застолья, ни в смысле пищевого рациона. На эти праздники готовят как специфически праздничную, ритуальную еду лишь сладкую кашу (манную или рисовую) с медом и сухофруктами и блюда из четырех видов орехов.

В целом же в мусульманских странах как в праздничные, так и в рядовые дни употребляют национальную пищу того народа, который населяет эти страны: у узбеков — узбекскую, у арабов — арабскую, у татар — татарскую, у турок — турецкую.

Что ислам действительно сделал доброго и полезного, так это сохранил в неприкосновенности кулинарные национальные традиции всех мусульманских народов. В эту, кулинарную, сферу ислам фактически и практически совершенно не вмешивается. Конечно, от Марокко до Индонезии признается арабская кухня, но в основном готовят свои национальные блюда. Берберы Африки едят свою пищу, сенегальцы — свою, татары и узбеки — привычную среднеазиатскую, а малайцы — малайскую и китайскую, оставаясь в то же время добрыми мусульманами.

Конечно, у каждого народа есть свои предпочтительные блюда, свои представления, в первую очередь национальные, а не религиозные. Магомет поступил мудро в том отношении, что, за исключением двух-трех гигиенических советов, предпочел не вмешиваться в кулинарные привычки и вкусы мусульман — как своих непосредственных соотечественников, арабов, так и других народов Азии и Африки, принявших ислам. И это также одна из причин широкого распространения ислама как религии в Азии и Африке, где обитающие там народы находятся в настоящее время ближе к природе, чем народы других континентов, особенно Европы.

Пища не разделяет мусульман. Она их объединяет, но не насильно, не в силу ритуальных обязанностей, диктуемых религиозным рвением, а в силу схожести кулинарных принципов приготовления, почти одинаковых как для стран Магриба, так и для стран Средней Азии и Ближнего Востока: мясная, мучная, рыбная, но всегда жаренная на масле (растительном) пища по вкусу всем мусульманам, независимо от национальных кулинарных особенностей отдельных исламских народов. И в этом смысле исламский стол носит интернациональный характер.

Вот почему возможны многотысячные исламские сборища, вроде паломничества мусульман разных стран в Мекку и Медину. В таких случаях ислам не вмешивается в кулинарию. Он уважает традиционные пищевые привычки принявших ислам народов, понимая, что кухня — вовсе не то поле деятельности, где следует добиваться единства.

В этом отношении, психологически, ислам стоит на диаметрально противоположных позициях с иудаизмом. И именно это во многом объясняет их противоречия и несовместимость — историческую, психологическую, религиозную.

В XX в., особенно во второй его половине, обязательным и массовым праздником в мусульманских странах является мусульманский Новый год, приходящийся на весну (конец февраля — начало марта). Международный Новый год (31 декабря / 1 января) также отмечается мусульманским населением ряда стран, в том числе в странах СНГ и в Африке, где еще чувствуется влияние английской и французской культуры и традиций.

Мусульманский Новый год носит разные названия в разных странах ислама. В бывшей советской Средней Азии и на всем Среднем Востоке он называется Навруз, Науруз, Новруз, Эйд новруз, Мухаррам, а у арабов Африки — Рас-эль-Ам. Празднование интернационального Нового года у арабов в Африке называется Хагуза.

Новогодний мусульманский праздник обставляется торжественным национальным ритуалом, который отличается по многим деталям у шиитов и суннитов, у арабов Магриба, Саудовской Аравии, у мусульман Татарии, Башкирии или Пакистана.

Отдельные народы вносят в него свои чисто национальные черты, в том числе не только во внешнее оформление, но и в пищевое содержание новогоднего застолья.

Прежде всего, мусульмане празднуют его не один день, а несколько, обычно в течение всей последней недели мухаррама, отмечая особенно заметно 1-й, 2-й, 3-й, 4-й и 7-й день каким-либо характерным, принятым только для данного дня блюдом, то есть кулинарно «маркируя» праздник, придавая тем самым еде ритуальное значение.

Эта ритуальность выражается в том, что блюда, предназначенные для праздника, могут носить вовсе не праздничный характер, а бывают скудными, простыми, даже примитивными по своим чисто вкусовым, пищевым, гастрономическим качествам.

В разных исламских странах это могут быть разные блюда, но всегда они будут национальными, строго обязательными и неизменно связанными с определенными днями, датами.

Так, арабы в первый день Нового года едят полумолочную кашу из дробленой пшеницы, на второй — рисовую молочную, на третий — блинообразные большие лепешки диаметром с большую тарелку, на четвертый — такие же блинчики, но маленькие, величиной с блюдце, а на седьмой день делают смесь из семи видов растительного сырья — капусты, моркови, лука, нута, бобов, брюквы, изюма, в которую добавляют мелиссу (лимонную мяту) и разваривают (тушат с маслом) до кашеобразной массы.

Новогодний праздник, когда он отмечается по мусульманскому календарю, по сути дела, является праздником конца зимы и встречи весны, то есть своеобразным пережитком в исламском мире. И как у всех древних языческих народов, в частности славянских, у которых Новый год начинался в марте перед весенними полевыми работами, в ритуальном праздновании у мусульман значительное место отводится символическому поеданию зерновых блюд — каш или зерна самого по себе, натурального.

Как известно, у славян — это новогодняя кутья (рисовая или пшеничная каша с изюмом и медом), а у мусульман разных стран — также различные зерновые, кашеобразные блюда из местных видов зерна.

Так, в Казахстане — это просо, пшено, из которого приготавливают новогоднее ритуальное кушанье — науруз-коже, у узбеков — джугара, рис, из которого делают новогодний плов, у арабов Магриба — кускус с вяленым мясом, в Марокко — гербель (дробленая пшеница, сваренная в молоке), в Тунисе — млухия (зеленая овощная каша, состоящая из бамии, разваренной с мясом и сдобренной томатной пастой, цедрой апельсина и другими пряностями).

Различия в ритуалах мусульманских праздников бывают связаны не только с разной национальной средой, но и с чисто религиозными расхождениями между шиитами и суннитами.

Сунниты составляют абсолютное большинство последователей ислама. К ним принадлежит мусульманское население Татарии, Башкирии, республик Средней Азии, Северного Кавказа, Казахстана, арабских стран Африки, Пакистана, Афганистана. Шииты населяют в основном Ирак (60%), Иран (80%), Йемен (75%), Азербайджан (85%), а в Афганистане составляют 10—12%. В Таджикистане (Горный Бадахшан) проживают исмаилиты — одно из ответвлений шиитов. Новогодний праздник у шиитов отличается особой ритуальностью.

На праздничный стол обязательно помещают «Семь синов», семь сочетаний священных в данном случае предметов:

1. Коран и портрет имама Али (у суннитов никакие изображения не допускаются)

2. Зеркало и две свечи (сомаг и сондол), соединенные в единой подставке

3. Сосуд (чашу) с водой, в которой плавают золотистые и красные рыбки

4. Тарелку крашеных яиц (красные, желтые, зеленые, пурпурные)

5. Блюдо с гранатами и сладостями

6. Сенджет (керамический низкий четырехугольный сосуд), в которым выращена специально к этому дню зелень — кир-салат (кресс-салат) и укроп, олицетворяющие весну

7. Яблоко (самое крупное, которое можно достать, или три — пять мелких)

Как видно, из этих семи позиций четыре, то есть большая часть, состоят из съедобных «предметов», употребляемых или разделяемых между присутствующими к концу новогодней трапезы.

Кроме этих ритуальных блюд, основной едой в Новый год являются, как уже упоминалось выше, зерновые и кашеподобные блюда и, разумеется, мясные национальные, в зависимости от достатка отдельных семей — плов, шаурма, жареная домашняя птица или дичь, рыба, разнообразные лепешки, пирожки (самса), кондитерские изделия и, конечно, чай. У мусульман Южной Азии — черный, в республиках Средней Азии — зеленый, отчасти черный, а в Магрибе — зеленый с мятой.

У татар и башкир России обязательны мясо-тестяные блюда — беляши, пельмени, а у казахов — бешбармак с бараниной или (у богатых) с кониной.

Хотя буддизм наряду с Буддой и его многочисленными перевоплощениями признает еще 1000 богов и божеств, которые якобы населяют небо и каждый из которых «заведует» какой-нибудь маленькой, конкретной «отраслью» духовных или физических, житейских потребностей человека, тем не менее по своей сущности, по своей основной идее буддийское вероучение — совершенно «атеистическая» религия. Буддизм распространился в Юго-Восточной и Центральной Азии среди чрезвычайно отсталых и изолированных народностей, обладающих, в силу этого, особо доверчивым и некритическим характером, и стал одной из мировых религий. В иных условиях — в Средней Азии, Индии, Китае — буддизм неизменно «уступал дорогу» или полностью растворялся в более «религиозных», «идеологически непримиримых» религиях и учениях — исламе, индуизме, конфуцианстве, хотя либо предшествовал им по времени возникновения, либо завоевывал своих приверженцев раньше них.

Буддизм подчеркивает субъективную реальность, и именно это делает буддизм понятным, близким и привлекательным для людей быта, дела, не понимающих отвлеченных идей и не склонных к абстракции. Главное в буддизме — психологическое состояние человека, то есть все то нематериальное, субъективное, что образуется из наших настроений. Именно в этом состоит реакционная сущность буддизма, его отрицательная социальная роль как теории, уводящей человека от критики общества и общественных явлений в глубь своих личных, эгоистических переживаний.

Более того, всю критику общества буддизм, так сказать, берет на себя и осуществляет ее огульно, еще до того, как каждый буддист сам по себе может прийти к отрицательному взгляду на окружающую его действительность. Буддизм вообще не видит в мире никаких положительных сторон и явлений. Все — от начала до конца — греховно и отрицательно. Но это вовсе не значит, что положение безвыходное. Логика буддизма иная. Плюнь на весь мир, займись только собой. Уйди в себя поглубже. И на этом сосредоточься. Именно тогда внешний мир просто исчезнет для тебя. Для очень простых и примитивных людей именно такая философия, не требующая от них ничего, кроме безделья и эгоизма, весьма убедительна.

Что же касается отражения буддийского восприятия мира на системе питания человека, то, как и следовало ожидать, буддизм к этому a priori подходит с той же точки зрения, как и к общей оценке мира. Питание, в принципе, явление отрицательное. Поэтому лучше меньше питаться, а еще лучше — вообще ничего не есть. Вот это и есть — нирвана, то есть наступление высшего блаженства — смерть.

Но поскольку далеко не все люди видят в этом высшее блаженство и испытывают греховное желание покушать, то это их личное дело, пусть себе едят, что хотят. Но поскольку это грех, то его надо замолить. Вот и все. Замолил и ешь себе на здоровье, что хочешь.

Но ведь и молиться может не каждый — нет ни желания, ни времени, ни условий, наконец. Да и знаний для этого нет. Каким образом молиться, чтобы был толк?

И в этом вопросе буддизм находит простой и удобный ответ. Можно и не молиться, мирянину, разумеется. Пусть тот, кто остается мирянином, и не молится. Но каждая семья должна направить хотя бы одного своего представителя в монастырь, отдать Будде, так сказать, в услужение, а главное, получить для своего маленького коллектива одного профессионального молельщика, который и будет всю жизнь совершать семейное поручение — отмаливать то, что его родичи невольно нагрешили, не ведая об этом. Словом, отдав одного мужчину из семьи в монахи, семья может быть спокойна: у бога есть личный семейный представитель, «адвокат», заступник.

Служебно-литургические, ритуальные, а также религиозно-кулинарные предписания предназначены в буддизме исключительно для монахов. Причем именно кулинарно-гастрономические предписания — самые нестрогие и самые примитивно-рекомендательные. Главная причина, по которой следует соблюдать пост, в том, что всякая еда — это уничтожение жизни других существ. Этот морально-пищевой принцип у буддизма восприняли и европейские вегетарианцы.

Но буддисты идут дальше. Как убеждал меня один довольно образованный лама, даже растительная пища, в принципе, тоже греховна, поскольку связана с уничтожением жизни не только растений, но и обитающих в растениях, на растениях, около растений насекомых. Скажем, корова, поедая траву, поедает попутно и всяких мелких жучков. Следовательно, молоко коровы — греховно. Но, это, конечно, в теории.

Тогда я задал ламе простой вопрос. Все монголы, калмыки, буряты, тибетцы, то есть все северные буддисты, у которых основным типом национального хозяйства является скотоводство, не могут не питаться и практически питаются исключительно продуктами животноводства — мясом, молоком, кумысом, в то время как овощи на их национальном столе фактически отсутствуют. Как же буддизм в такой ситуации может проповедовать идеи, идущие вразрез с жизнью его паствы?

Лама не смутился. «Да, питаемся мясом и молоком, хотя и зерно считаем греховным. А куда денешься? Но мирянам потому все и разрешено, что весь грех на себя берут ламы. Вот мы и замаливаем, трудимся», — засмеялся он.

Этот естественный цинизм, который буддисты и не пытаются скрыть, тем не менее, не виден, население буддийских стран его не ощущает. Им, что называется, предоставили пожизненную индульгенцию, а ответственность за все падает на лам. И пусть это будет их заботой. Так и живут. В мире, согласии, не касаясь друг друга и пользуясь «поддержкой» друг друга. Правда, народ оказывает ламам вполне реальную поддержку — материальную. А ламы народу — духовную. Гарантируют людям, что ничто не будет беспокоить их совесть.

Именно отсюда та непонятная, но хорошо известная по описанию европейских путешественников «меланхолия», непробиваемое равнодушие, внутренняя невозмутимость степных кочевников-буддистов, которые иные европейцы ошибочно принимают за «тупость». Им не о чем беспокоиться, кроме сугубо жизненных проблем, касающихся благополучия их стада, их скота. Душа их — спокойна и не знает сомнений.

Как же сами ламы обеспечивают свой жизненный рацион, каков для них буддийский кулинарный календарь и что в нем действительно гастрономически примечательного?

У буддистов — лунный календарь, а потому все праздники, все примечательные в истории этой религии дни — подвижные. Кроме одного — Дня кончины Цзонхабы — средневекового тибетского ученого (1357—1419), основателя секты «желтошапочников», то есть современного ламаизма. Самый большой праздник буддистов — День рождения, просветления и угасания (нирваны) самого Будды. Он празднуется с середины мая до начала июня.

Календарь буддийских праздников

Кроме этих пяти больших праздничных периодов, весьма скромных перерывов в непрерывном труде скотоводов в течение года, подлинно гигиеническое, гастрономическое значение имеют регулярные постные дни буддийского календаря, предписывающие (рекомендующие) сокращать рацион, и, уж во всяком случае, воздерживаться от употребления мяса, каждый 8-й, 15-й и 30-й день месяца в течение всего года.

Регулярность и четкая повторяемость постных дней, таким образом, резко отличает буддийские посты от постов христианских, которые хотя и регулярно повторяются из года в год, но в течение самого года не имеют ни строгой периодичности (из-за подвижности календаря), ни сколько-нибудь разумной продолжительности по отношению друг к другу. Они как бы сваливаются на человека сразу, «скопом», заставляя его довольно длительное время испытывать недостаток питания, а затем сменяются столь же продолжительными периодами полной несдержанности в еде.

Буддизм же, внешне индифферентный к практическим проблемам питания своей паствы, фактически, на деле, хотя и не в приказном, а в свойственном ему мягком рекомендательном порядке определил, предусмотрел и санкционировал регулярную стабильно повторяющуюся схему питания, имеющую явно оздоровительное значение.

Во-первых, ограниченность питания в условиях Центральной и Юго-Восточной Азии уже сама по себе имеет важное гигиеническое значение. Переедать в этой природно-климатической зоне — опаснее, чем недоедать.

Во-вторых, ограничение мясной пищи весьма разумно и осторожно дозируется: ведь без белковой пищи в условиях резко континентального климата не проживешь.

В-третьих, определенные дни постов чередуются таким образом, что воздержание не только не оказывает отрицательного воздействия на организм человека, но, наоборот, играет роль важного гастрономического регулятора, способствует поддержанию неприедаемости животной пищи. Как я уже отметил, от мясного надо воздерживаться каждый 8-й, 15-й и 30-й день месяца в течение всего года. Это означает следующий ритм постных дней: через неделю, через неделю, через две, через неделю, через неделю, через две. Иными словами, в течение 60 дней бывает всего 6 постных дней, но наступают они не через каждые 10 дней, что само по себе весьма немного и вовсе не обременительно, а в более «хитром» ритме — та-та-тата, та-та-тата: 7—7—14, 7—7—14 и т. д.

Следовательно, в году у буддистов получается всего 36 постных дней, причем распределенных с замечательной гигиенически выверенной регулярностью, в то время как у православных «мужиков» в году может быть от 182 и до 216 (при особой строгости постов) постных дней, что уже само по себе граничит с посягательством на жизнь под предлогом религиозного аскетизма. У буддистов же имеются свои аскеты, их «высохшие», «тощие» бродячие святые всегда достаточно мускулисты, крепки, обладают и физической, и духовной силой, что достигается длительной, крайне регулярной, пунктуально распределенной во времени тренировкой.

В большие буддийские праздничные дни принято устраивать обильное праздничное угощение, где должны доминировать национальные блюда. Например, у буддистов России таким национальным блюдом является суп-лапша по-бурятски.

Продукты

— Баранина

— Мука пшеничная

— Яйца

Количество продуктов произвольно, в зависимости от числа едоков. Из пряностей в суп кладут лук, сарану, чеснок, лавровый лист, черный перец (соль — после того, как мясо сварилось).

Приготовление

Тесто для лапши замешивают на одних яйцах. Оно получается очень крутым. Раскатывают тесто толщиной до 2 мм, нарезают тонкой соломкой, свертывая в рулет. Мясо, только баранину, нарезают соломкой по 3—4 мм толщиной. Кости, отделенные от мяса, варят около часа, делают крепкий бульон. В костный бульон (бурно кипящий) опускают лапшу, варят ее 5—7 минут, затем опускают мясную соломку, варят еще 15—20 минут, непрерывно снимая пену.

Китай — крупнейшее государство по своему населению, составляющему на конец XX в. 1,2 млрд человек. Кроме того, вне Китая, в странах Юго-Восточной Азии и в Южной Африке, проживает огромная китайская диаспора, почти 100 млн человек. Немало китайцев живет и в США. Таким образом, число китайцев в мире приближается к 1,5 млрд человек. И все они, естественно, пользуются китайской национальной кухней, обладающей специфическими особенностями, которые отличают ее от других мировых кухонь.

Связано ли это с особенностями веры, с какими-либо религиозными воззрениями китайцев, или в истоке специфичной китайской кулинарии лежит иное, не религиозное происхождение?

Как известно, в Китае нет национальной религии в нашем понимании, то есть определенного культа со своими догмами, идеологией, поддерживаемой, внедряемой и осуществляемой определенным профессиональным сословием.

В Китае нет и никогда не было жрецов, священников, попов, и именно это обстоятельство придало всей истории Китая и китайского народа совершенно особое направление и условия развития. В Китае никогда не существовало соперничества, униженного или зависимого положения между светской и духовной властью. Отсюда — необычайная целостность государственной системы Китая в прошлом и развал этого государства в начале XX в. сразу же после ликвидации императорской власти.

Вместо религии в Китае с VI—V в. до н. э. господствовало философское учение Конфуция (Кун-цзы, 551—479 гг.), оказавшее громадное влияние на формирование и сохранение единой китайской национальной культуры и общественно-политической организации в течение многих веков.

Суть конфуцианства состоит в том, что оно ставит своей целью предохранить общество от социальных, национальных, политических потрясений, воспитать в обществе уважение и беспрекословное следование существующим порядкам. Вся китайская «религия» сводится к тому, что человек должен раз и навсегда соблюдать установленные нормы общественного и семейного поведения (прежде всего — почтительное отношение к старшим). Деятельность человека должна быть посвящена прежде всего семье и государству, которое мыслится как большая семья, построенная на том же «семейном» принципе: император — глава семьи, подданные — его дети.

Поэтому конфуцианство как идейное учение сводится, по существу, для простолюдинов (не знающих тонкостей конфуцианской философии) к почитанию предков. Каждая китайская семья имеет (или должна, в принципе, иметь) свой родовой храм (или часовенку, «уголок» в квартире, отведенный для предков), где размещаются так называемые чжу — таблички с именами предков, перед которыми совершаются обряды поминовения, а иногда, у особенно религиозных китайцев, расставляются и тарелочки с «жертвоприношениями» — образцами пищи, которой питается данная семья.

Сосредоточение на семье означает, что китаец сосредоточивается именно на прокормлении семьи, серьезнее, основательнее и глубже, чем любой европеец.

А тот факт, что предкам надо приносить хотя бы символические жертвоприношения в виде еды и тем самым как бы отчитываться перед ними о том, как живешь, чем питаешься, накладывает определенный отпечаток на все занятия китайцев домашней кулинарией.

Китаец не просто готовит — он священнодействует, не просто ест — он с трепетом вкушает пищу. И это уже предполагает, что пища, перед которой можно преклоняться, — это особенно вкусная, разнообразно приготовленная, идеально усваиваемая.

Так, исподволь, с V в. до н. э. и до конца XX в. в Китае сформировались поколения людей, которые с детства усвоили традиции приготовления национальной пищи. Они понимают толк в хорошей кулинарии, относятся к этой стороне быта крайне серьезно и вдумчиво и умеют профессионально, на высоком уровне готовить, даже при скудном пищевом ассортименте своей простой семьи.

Вполне понятно, что при таких условиях в Китае не сложились общенациональные религиозные праздники, не существует и того, что в Европе и в мусульманских странах Азии понимают под религиозным ритуальным кулинарным календарем. У каждой семьи свой главный праздник, посвященный своим предкам, свои памятные дни, когда готовятся особо любимые, особо вкусные и особо почитаемые блюда. Кроме того, в каждой провинции Китая, в каждом национальном регионе — свой набор традиционных блюд.

Тем не менее китайская кухня обладает общими для всего Китая национальными технологическими правилами, которые отличают китайскую кухню и выделяют ее из всех национальных кухонь других народов. Кроме того, китайская кухня обладает национальным репертуаром, в котором на праздничном столе предполагается определенный набор традиционных по главным компонентам, но различных по деталям оформления и ингредиентам национальных блюд.

Этот набор обязательно включает традиционные бульоны, рис, соевые соусы и блюда из мяса, рыбы и птицы, а также традиционные овощные национальные гарниры. Все они делаются из самых обычных, распространенных во всем мире продуктов. Но зато с национальной, особой, китайской кулинарной технологией.

Этот традиционный набор основных национальных блюд и изделий китайской кухни мы и даем ниже. Их рецептура и их наименования взяты из лучших китайских кулинарных руководств, а не из меню и рецептуры китайских ресторанов за границей. Эти заведения, как бы они ни были хороши, все же приспосабливаются к вкусам страны, в которой они работают и существуют, а потому либо приукрашивают, либо ослабляют, либо иным образом искажают все «китайство» народной кухни.

Что же касается так называемых особо специфических из известных китайских блюд, то есть ласточкина гнезда, маринованной икры каракатицы, утки по-пекински, акульих плавников, трепангов и маринованного жирного собачьего мяса или гнилых (консервированных) утиных яиц — сунхуадань, то все эти блюда, во-первых, требуют особого пищевого сырья, практически труднодоступного за пределами Китая, во-вторых, даже у китайцев принадлежат к особо изысканной пище аристократического высшего общества, чрезвычайно редко употребляемой, и, в-третьих, нуждаются либо в особом кухонном оборудовании, либо в особых профессиональных поварских навыках, либо и в том и в другом одновременно. Вот почему нецелесообразно приводить рецептуру, которая практически невыполнима.

Гораздо важнее и к тому же практичнее дать представление о характере праздничных обязательных блюд рядового китайца, испробовать которые, пользуясь подробными, разработанными рецептами, фактически сможет каждый кулинарно грамотный российский гражданин, причем не прибегая ни к какому «экзотическому» или «заморскому» пищевому сырью.

Рядовые китайцы едят ныне эти блюда и в обычные дни, и особенно в национальные праздники.

Обязательные блюда китайской кухни

Типичные гарниры китайской кухни

Блюда из мяса, рыбы и птицы

На конец XX в. в мире насчитывается примерно 70—75 млн человек корейской национальности. Помимо Южной и Северной Кореи, корейцы проживают значительными компактными, а также рассеянными сообществами в таких странах, как Китай, Россия, Казахстан, Узбекистан, Япония и Австралия. Немало корейцев в странах Западной Европы и в США, где они, однако, не образуют компактных поселений, а рассеяны совершенно индивидуально в местах обитания коренного населения этих стран.

По свидетельству исследователя корейской кухни профессора А. Ланькова, коренные корейцы совершенно не могут обходиться без блюд корейской кухни, так что выезжая даже на короткое время за границу в турпоездку или командировку, все равно берут с собой необходимое на это время количество готовой корейской пищи.

Корейская кухня во вкусовом отношении чрезвычайно своеобразна. Это одна из наиболее архаичных кухонь мира, сохранившая неизменную национальную технологию. Она крайне специфична. Соседствуя с такими не менее своеобразными национальными кухнями, как китайская и японская, корейская кухня, вопреки тысячелетним контактам, сумела сохранить свою исключительность и неповторимость, несмотря на то что кое в чем, и прежде всего в пищевом сырье, она близка и к китайской, и к японской, ибо все они — кухни одного региона, а природные условия в значительной степени определяют характер любой национальной кухни.

Тем не менее технология — набор приемов и методов обработки пищевого материала — у корейцев настолько оригинальна, что им удалось полностью сохранить кулинарное национальное своеобразие своей кухни. Корейская кухня, как и все древние кухни мира, делится на торжественно-парадную и повседневную, хотя и не столь подчеркнуто, как китайская кухня. Имеются и типично ритуальные меню, ритуальные блюда, употребляемые в конкретных случаях, событиях в жизни корейцев. Они не похожи на блюда соседних народов. Вот почему в ряду мировых крупнейших кухонь с их характерными сезонными или календарными меню корейская кухня должна также занять свое особое место.

Если учесть к тому же, что в Корее последние 200—250 лет фактически нет никакой религии, а современные корейцы, как в самой Корее, так и в других странах мира, где они проживают, принадлежат к различным религиозным и идейным течениям (буддизм, конфуцианство, различные христианские церкви и секты и т. д.), то можно считать, что фактическую роль национального «объединителя», символа единства корейской нации выполняет, по существу, национальная корейская кухня, ее повседневные, праздничные и не в последнюю очередь ритуальные, связанные с корейскими национальными памятными днями, блюда.

Одной из существенных причин сильного воздействия и притягательности для корейцев их национальной пищи является, помимо ее специфического вкуса, строгая сезонность меню.

Ритм сезонной пищи до такой степени психологически гармоничен, что всякий отказ от него (после того, как привычно пользовался им ряд лет) вызывает резкое чувство дискомфорта, что и служит побудительным мотивом вновь вернуться к корейскому меню.

Показательно, что этот «кулинарный эффект» возникает не только у природных, коренных корейцев, но даже и у европейцев, привыкших к корейской традиционной пище или длительное время пользовавшихся ею.

Корейское сезонное питание разработано в соответствии с корейским национальным лунным календарем. Корейский год, как у многих народов Востока, начинается весной. Первый день корейской весны, он же первый день нового года, приходится на 4—5 февраля обычного григорианского календаря. Весь же корейский год разбивается на четыре большие отрезка: весна, лето, осень и зима; каждое время года делится на три месяца, а каждый месяц — на два полумесяца, или корейские «недели», каждая из которых носит собственное название, в то время как месяцы своих названий не имеют, а лишь порядковый номер — первый, второй, третий месяц года и т. д.

Ниже приводится корейский лунный календарь и его соответствие общепринятому международному году, а также перечень особо праздничных календарных дней, в которые корейский стол «оживляется» особо торжественными или ритуально обязательными блюдами.

Как легко увидеть из таблицы, календарь праздников поразительно систематичен и носит строго зарегулированный характер. Если у других народов календарное чередование праздников, особенно исторических, традиционных и ритуальных, хотя и приурочивается к определенным временам года, связано с природой, но они все же друг с другом не связаны, то в корейском традиционном календаре особые и в том числе праздничные дни повторяются через каждые 15—16 дней. Именно в эти дни осуществляется более усиленное и более вкусное, аппетитное питание. Это отчасти походит на строгое чередование буддийского кулинарного календаря с его регулярными постами, но у корейцев, так сказать, дни дополнительной кормежки в течение всего года распределены абсолютно равномерно и более гармонично. Поскольку они дополняются сезонными меню, то есть количественная сторона еды дополняется изменением качественного состава пищи в связи с изменением продуктов питания весной, летом, осенью и зимой, то в целом народная традиционная система питания у корейцев выглядит солиднее, продуманнее, организованнее и надежнее, чем у каких-либо других народов. Отсюда понятно, почему корейцы уделяют такое внимание еде, своей национальной кухне и почему они остаются верны ей и в наши дни, когда есть много иных соблазнов и когда европейская кухня во многих случаях демонстрирует свои преимущества в условиях современных городов с их спешкой, нехваткой времени и бешеным ритмом деловой и производственной жизни.

Сезонный кулинарный календарь корейцев представляет собой, таким образом, систему строго чередующихся циклов питания, в которых вслед за каждыми 14 днями относительно сдержанной и скромной еды следует один день усиленного питания (полупраздник), затем снова 14 скромных дней и снова день дополнительного питания, а после повторения этого цикла и в следующем месяце — наступает большой праздник, или полный праздник, отличающийся и количеством, и качеством питания не только от обычных дней, но и от трех предшествующих ему полупраздников. Затем этот цикл повторяется еще пять раз в году, а всего — шесть раз в году.

Но помимо этого строгого и привязанного к определенным дням сезонного традиционного меню у корейцев существуют еще некалендарные традиционные ритуальные праздники, в которые также положена определенная еда. Однако таких чрезвычайных праздников в жизни каждого человека случается всего-навсего — три, так что они ни в коей мере не нарушают стройный порядок сезонной календарной кулинарии.

Все эти некалендарные праздники носят сугубо личный характер и приходятся у всех людей на совершенно разные дни в году, так что они не нарушают порядок, а являются в своей совокупности для семьи или узкого круга общих знакомых или родственников чрезвычайно «сюрпризными», а потому психологически стимулирующими жизнь.

Праздник первого года ребенка

Отмечается в первую годовщину рождения любого ребенка в семье — мальчика и девочки. По смыслу и характеру ритуального оформления этот праздник аналогичен празднику «первого шага», который отмечается у ряда народов Юго-Восточной Азии, но не всегда приурочен к календарному году, а учитывает иные конкретные ситуации и условия. У корейцев день рождения человека не празднуется ежегодно, а лишь в первый год жизни, а затем — в день 60-летия. Оформляется этот праздник так:

В первой половине дня, примерно между 10 и 12 часами, в лучшей комнате жилища посредине ставится небольшой низенький стол, на котором располагаются в ряд — следующие предметы:

— Фасоль, бобы или красная чечевица

— Отварной на пару рис в красивой, глубокой чаше

— По периметру стола раскладывают определенные предметы: карандаш, ножницы, книгу, нитки, деньги (серебряные)

— В глубине стола ставится корейский хлеб — чельтоги. Он олицетворяет вообще семью, нацию, корейский народ. Дети до него обычно не могут дотянуться, когда их специально подводят к столу, оставляют одних и предлагают взять какой-нибудь один предмет

Если ребенок возьмет бобы, то считается, что он легко будет переносить детские болезни. Если возьмет деньги, то будет богатым, книгу — ученым или писателем, рис — в его доме будет изобилие, нитки — портным или швеей.

После этого ритуального гадания о будущем ребенка начинается торжественное праздничное застолье, где подают:

— Квашено-перченую капусту — кимчхи

— Сырую рыбу в соево-лимонном соусе с луком и другими овощами (хве)

— Корейские супы и блюда из мяса и птицы, а также ряд овощных блюд

Праздник 60-летия, или 60-летний юбилей

Традиционно отмечается у любого дожившего до этого возраста корейца. Имеет определенный ритуал и стол. Другие юбилеи — 50-летие, 75-летие и т. д. — у корейцев не отмечаются.

Свадебный праздник и свадебное застолье

Подобное событие отмечается, разумеется, у всех народов. Но у корейцев — это обязательный, один из трех непременных личных праздников в жизни человека. И он связан, конечно, с совершенно определенным застольем и с ритуальными блюдами.

Поминки

Корейские поминки происходят не в доме, где жил покойный, а непосредственно у его могилы на кладбище. Родные берут туда чашку паби (отварного риса), вареную целиком курицу, нечетное число крутых яиц, обычно 5—7 или минимум 3, если на поминках присутствуют один-два человека.

Кроме того, обязательно берут бутылку рисовой (или любой другой) водки и небольшую четырехугольную скатерть.

На кладбище в изголовье могилы раскладывают скатерть, на нее выставляют принесенную еду. Самый старший из присутствующих наливает первую рюмку водки и выливает ее на могилу в то место, где находится голова усопшего. Затем присутствующие символически, понемногу, пробуют каждое из принесенных блюд, а половина или более того остается на могиле.