Кукла Буйного (СИ)

Глава 26

Я лежу, вытянувшись на Буйном. Моя голова покоится на его плече, ладонь — напротив сердца.

Грудь мужчины размеренно колышется, убаюкивая меня. Во всём теле приятная усталость. Мне кажется, даже кончики волос дрожат. Так мне всё понравилось.

Я до сих пор не могу поверить в то, что мы делали в душе. Так развратно, но очень приятно. Я не ожидала, что когда-то решусь на подобное.

Но с Эмиром мне хочется большего. Пробовать новое, заходить чудь дальше. Постепенно. Со временем я решусь на то, чтобы пройти последнюю грань.

Лишиться невинности с этим мужчиной. То, что раньше порождало страх, сейчас вызывает улыбку.

Я очень благодарна Эмиру за то, что он делает. Говорит ужасные вещи. Пошлые, безнравственные, часто — непонятные.

Но я на поступки смотрю. Они намного больше показывают, чем слова. И то, что мужчина сдерживается, не берет меня силой…

Это о многом говорит. Показывает, что он за человек.

Такой, на котором мне очень нравится лежать. Выводить узоры на его мощных мускулах. Целовать загорелую кожу на шее.

Я веду пальчиком по татуировке мужчины. Повторяю чернильные узоры. Мне очень нравится то, что происходит сейчас.

Спокойно и тихо.

— Что она значит? — спрашиваю, указывая на тату.

— Без понятия, — отмахивается Буйный. — Сигареты подай.

— Расскажи. Это разве секрет?

— Кукла, ты наглеешь.

— Тебе жалко?

Я запрокидываю голову. Хмурюсь, смотрю жалобно. Мне хочется больше узнать об Эмире. Хоть что-то. А он как каменная глыба.

Не пробиться за броню, не добраться до чего-то, спрятанного глубже. А мне очень хочется.

Он ведь всё обо мне знает, я уверена. Его люди всю информацию собрали, следят за мной. Я открытая книга для мужчины.

Он для меня — темный лес.

Эмир молчит. Показательно вздергивает брови, мол, и что дальше делать будешь. Я вспыхиваю.

Резко поднимаюсь, внутри почему-то очень болит. Это просто отказ, но он сильно задевает. Как щелчок по носу, что мне нельзя ничего спрашивать. Только сексом заниматься.

— Назад вернулась, — Эмир дергает меня, укладывая обратно. Я почти падаю на него. — Ничего не значит. По малолетству набил. Глупость.

— Почему? Ты не похож на того, кто глупость делает.

Я прячу довольную улыбку на груди мужчины. Он рассказывает! Делится личным, а я это по крупицам собираю.

— В молодости много чудил. Да и бухой был тогда, — усмехается Эмир, его губы упираются в мой висок. — С Маратом, это дружбан мой, спор затеяли. Кому из нас слабо будет тату набить.

— Ну, это ведь не так страшно?

— Не страшно. Но должны были сами эскиз накатать, друг другу. И кто сольется, тот ссыкло.

— Он отказался?

— Нет. Первым поперся делать. В итоге мы вышли из салона с хреновыми татухами. И без понимания начерта мы это сделали.

Я стараюсь не рассмеяться, но получается плохо. Эмир шлепает меня по ягодицам, пытаясь усмирить, но я только сильнее смеюсь.

Внимательнее рассматриваю непонятные завитушки. Теперь понимаю, почему они такие кривые.

Я поддаюсь порыву, съезжаю чуть ниже, прикасаюсь губами к татуировке.

— Не там губы используешь, — хмыкает мужчина. — Ниже надо. В душе мне зашло, как ты старалась. Повтори.

— Ты снова целовать не будешь, — обиженно соплю. — Вот и я не буду тебя целовать. Там.

— Кукла, ты мне свои условия не задвигай.

— Не задвигаю. Это не условия. Это… Ладно, условия. Переговоры. Называй как хочешь. Не буду и всё.

Буйный дергает меня на себя, впивается злым поцелуем. Держит меня за затылок, не давая отстраниться.

Конечно, сейчас целовать можно. Когда я зубы почистила и даже кофе выпила.

Я не брезговала прикасаться языком к его члену. А он брезгует поцеловать просто? Чурбан.

Эмир прикусывает мою губу, кожа пульсировать начинает. Он словно читает мысли и наказывает сразу.

Я охаю, запуская влажный язык внутрь. Медленно таю от настойчивых прикосновений. Целую в ответ.

— Довольна? — закатывает глаза. — Твой черед.

— Нет, мы так не договаривались, — я мотаю головой. — Мы разговариваем, Эмир.

— Лучше бы ты с моим членом так лясы точила.

— Разговоры это важно. Так все делают.

Узнают друг друга ближе, знакомятся. А не сразу раздевают.

— Ну, девки тоже мужиков не травят, но ты это дело любишь.

— Эй! Случайно же. Что ещё?

— Что ещё любишь? С огнем баловаться, хуйню молотить…

— Я не про это! Что ещё делал в молодости глупого?

Всего раз ресторан сожгла. Подумаешь. Уверена, Буйный уже даже не вспоминает об этом. Разобрался со всеми проблемами.

Но меня подкалывает каждый раз.

— Много всякого, — мужчина ведет пальцами по моей спине. — Перепутал дом и вломился к прокурору, на чужую территорию лез, не оценив риски, женился, сбежал из ментовки, хотя меня через час отпустить должны были…

— Женился?! — от этого факта неожиданно в сердце колит. Что кто-то настолько моему мужчине понравился, что он решил в ЗАГС отправиться. — Ты… Любил её?

— Сказал же, по тупости.

— А развелся почему? Понял, что ошибку совершил?

— А кто сказал, кукла, что я развелся?

Его слова как будто иголками кожу колют. Внутри ядовитый ком застряёт. Дышать не дает. Отравляет тело секунда за секундой. Хватаю ртом кислород. Информация медленно поступает в мозг.

Кто тебе сказал, что я развелся? Кто сказал? Молоточками в голове стучит.

Он женат. Женат. ЖЕНАТ!!!

Резко дергаюсь, как будто он меня ужалил только что. Хочу как можно дальше от него отстраниться. Убежать. Закрыться.

У него жена есть? Женщина, которая на него официальные права имеет? А он тут… со мной… Господи, я что же… любовница выходит? Та, что семьи разрушает? Яблоко раздора?

Мне еще хуже становится. Любовницам в лицо кислотой брызгают. Ужас. Это он меня такой сделал! Превратил в… в…

— Куда собралась? — Эмир рявкает, железная хватка на руке. Не отпускает. А меня его пальцы обжигают. Ожоги оставляют.

— Пусти! — Дергаюсь с силой. Еще и еще раз.

— Сюда иди, — конечно у Буйного силы больше, он раз на себя дергает, и я снова на плечо его заваливаюсь. Вот только былой расслабленности нет. Теперь это все выглядит ужасно.

— Отпусти меня, Эмир, — хриплю, — тебя жена ждет. Или вообще скоро сюда приедет? Я не хочу, слышишь?! Я не такая! Это противно! Это ужасно!

Начинаю биться в истерике. Кулачками по его груди бью. Хочу, чтобы отпустил, а он как будто сильнее к себе прижимает.

— Принципиальная, кукла? — Он смеется. А мне совершенно не смешно. Это непозволительно! Это нечестно с его стороны меня в такое втягивать! Стоит только себя на месте этой несчастной женщины представить и уже тошно становится.

— Не трогай! Ты должен был сказать с самого начала. Я бы никогда, ни за что… Пусти, а то и квартиру твою спалю до угольков!

Использую последний аргумент. Буйный громче смеяться начинает. Притягивает меня так, что я на него заваливаюсь. Верхом оказываюсь. Он продолжает веселиться. А я на полном серьезе по сторонам оглядываюсь и ищу чем бы его ударить, чтобы сбежать.

— А теперь что? Не нравлюсь больше? — Я даже рот распахиваю от такой наглости.

— А если у меня парень появится, пока ты в камере сидеть будешь, как ты…

Договорить не успеваю. Буйный моментально меня переворачивает. К полу своим телом прижимает. Глаза сверкают опасными огоньками. Губы в оскале кривятся.

— Не советую тебе судьбу испытывать, кукла. Я не прощаю. И тебе не повезет.

От его тона холодок по коже бежит. Никаких сомнений. Такой, как он, не простит. Никогда. Скорее убьет.

— У тебя жена есть, не прикасайся! — Все равно угрожающе рычу.

— Нет жены, реакцию твою увидеть хотел. Развелся я.

Улыбается. А я руку пытаюсь из од него высунуть, чтобы пощечину залепить. За шутка такие дурацкие.

— Отпусти! — Визжу. Бьюсь под ним. Кричу. А он снова смеется и коленом ноги мои в стороны раздвигает.

— Смотри какая ревнивая. Мне нравится.

— Это не смешно! Понял?! У тебя проблемы с чувством юмора, как и у бугаев твоих!

Пыхчу, пытаюсь из-под него выбраться, а Буйный как будто только раззадоривается. Снова щупать меня начинает. Дурак! Темы серьезные. Я ему должна взбучку за такое устроить, а он все в шутку да интим переводит. Значит с той девушкой из тюрьмы ему ревность моя не нравилась. А как с женой, так прям загорелся. И где логика в его реакции? Нет ее!

— Опять парни мои не угодили? Может мне их в школу хороших манер отправить? — Смеется. Снова шуточки эти, а между прочим, им бы не помешало! И ему тоже!

— И сам запишись, — шиплю в ответ, — тебя там научат, что шутки про жену — это плохо!

Буйный смеется еще громче, и на спину переворачивается. Отпускает меня. Перестает бессовестно лапать.

Я даже теряюсь на несколько секунд. Никак не ожидала, что так быстро отстанет. С чего бы это? Но на всякий случай немного от него отползаю. Надежда на побег во мне еще живет.

— Резвая? — Его рука снова на моей, сильно сжимает и к себе притягивает.

— Я обиделась! — Выдаю в ответ, поджимаю губы.

— Не устаю поражаться твоей наивности, кукла. Обычно такое никого не смущает. Бабло и власть перекрывает все минусы.

— Как такое может перекрыть измену? — Поражаюсь его словам. Разве совесть купишь за деньги? Как после сам с собой договариваться станешь?

— Уникальная ты кукла, — притягивает вплотную, так, чтобы моя голова ему на грудь легла, — тем и цепляешь.