Кукла. Я не была твоей

Глава 2

ОН

— Тома! — где её носит так долго. — Тома!

— Да бегу я бегу, что случилось?

— Девке плохо что-то. В отключке. — Томка ей по щекам бьет, нет реакции.

— Сейчас нашатырь принесу. — Ушла.

На куклу смотрю. Вот же проблемная баба. Я ей потрахаться, а она в обморок. Больная может?

Тарасову конец, что куклу, бракованную подсунул. Надо же, реально в отключке. Легкая такая, даже не сразу понял, что отрубилась, у меня гантели тяжелее.

Не ест что ли совсем? Бледная, не хорошо. Кони бы не двинула, мне трупак в доме ни к чему. Да и девка приглянулась. На другой исход я рассчитывал сегодня.

Лицо красивое. Губки пухлые. Ресницы такие длинные. Точно кукла. Волосы растрёпаны. Кудряшки на подушке лежат. За руку взял. Холодная.

Где Томку носит? В комнату тут же забегает.

— Че так долго Том? Смотри она бледная какая. Паникую.

— Отойдет, отойдет. — Тома ей нашатырь под нос сунула. По щекам хлопает. Девка вроде в себя приходит.

— Дай сюда, — отобрал ватку. Вот же вонючая жижа. — Все иди, дальше сам.

Кукла глазами захлопала, щеки порозовели. Глаза забегали. На меня уставилась.

Опять трястись начала. Молчит. Глаза злющие стали. Кажется, набросится в любую секунду. Одеяло натягивает на себя. Садится. В кровать вжимается, страшно ей.

ОНА

— Пожалуйста не трогай меня, — молю я о пощаде, а у самой глаза слезами наполнились, от собственной беспомощности. Смотрю на амбала и не понимаю его реакцию. На меня смотрит, серьезный.

— Ты че в обморок грохнулась. Больная?

— Нет, просто ты ко мне приставать начал, и я вспомнила… — дальше говорить не могла, в горле пересохло. — Есть попить?

Амбал встал с кровати. Открыл дверцу стола, а там холодильник, как в отелях. Достал бутылку с водой и протянул мне. Я дрожащими руками схватила бутылку, не смогла открутить крышку, сил не было, руки тряслись.

Мужик выхватил бутылку, легким движением повернул крышку и протянул мне. Я жадно принялась глотать холодную воду.

— Так че с тобой? — говорил он спокойно.

— Все нормально.

— Нормально, это когда ты подчиняешься мне. Я пришел, трахаться хочу, ты соглашаешься.

— Вот это как раз ненормально. Я тебя знать не знаю, ты меня насильно сюда привез. И от тебя перегаром несет. — Отстраняюсь. Его выражения режут слух. Я, конечно не тепличный цветочек, но к такой грубости не привыкла.

— Так ты из-за этого что ли? Я ща жвачку зажую и норм будет?

— Нет. Я запах этот не переношу. Ко мне как-то мамин сожитель пристал. Я со школы пришла, а мама спала пьянющая. Этот козел лапать стал, он на меня давно странно поглядывал. А тут зажал на кухне… — я сделала глоток воды. И зачем я рассказываю ему об этом. Я никому еще не говорила о том случае, а тут незнакомцу душу выворачиваю.

— И че? Трахнул?

— Ага! Ещё чего. Сковородкой ему по бошке зарядила, вещи собрала и ушла из дома. Больше не возвращалась.

— Со школы?

— Ага. Лет шестнадцать было.

— Мудак конченный. — Фыркнул мужчина и скривился от отвращения.

— С этим согласна. А ты накинулся, пьяный, силой…

— И че у тебя первый раз такая херня? По трезвоку в обморок не падаешь?

— В смысле по трезвоку?

— Не тупи. Не отошла ещё что ли? Ну, когда по трезвоку шпилишся, в обморок не падаешь? Я на будущее просто уточняю.

— Я не с кем не… — не смогла я договорить, но амбал не отставал.

— Теперь я не догоняю?

— Ну ни с кем не сплю я. Как и с алкоголем — никогда.

— Кукла, ну ты мне то не гони. Ты баба взрослая. Тебе лет сколько?

— Двадцать будет через месяц.

— Ну, завязывай заливать.

— Слушай меня, я тебе тут отчитываться не обязана. Сказала ни с кем не… и с тобой не буду. Ясно? — попыталась сказать грозно, но прозвучало жалко.

— Ну это мы ещё посмотрим, — ехидничал мужчина.

— Я Даша. Перестань меня куклой называть.

— А что взамен Даша?

— Сковородкой по бошке не получишь.

— Хм, ну спасибо и на этом. Все спи. Пошел я. Устал с тобой возиться.

— Может я дома у себя посплю? — Внутри меня еще теплилась надежда об освобождении.

— Тут спи.

— Спокойной ночи.

— Была бы спокойнее, если бы ты мозги мне не делала. Хм…сковородкой, запомнил.

ОН

… а девку жизнь помотала похоже. Поэтому и злющая такая.

Взгляд прям жуткий, кровь будоражит. Вроде бы лахушка с виду, а есть в ней что-то. Стержень какой. Боевая.

Про сковородку из головы не выходит. Отбилась от извращенца и мне угрожает. Не боится. Трясется, но напасть готова, только дай слабину.

А я не дам. Дожму. Дело принципа. Не верю ей.

…времена трудные пошли.

Все власти хотят, а город не резиновый, место мало. Двигаться никто не хочет. Назревает что-то, жопой чую. Людей у меня мало, надо бы пацанов каких подтянуть.

Этот еще с окраины, совсем оборзел, чуть-чуть и сорвется. А он ещё от 90-х не отошел, палить начнет, точно. У него людей хоть и мало, зато все отморозки конченные.

…отца не хватает.

По началу круто было, власть, бабки. Только годы идут, через десяток лет и мою фамилию забудут. Не будут как раньше дрожать, только от упоминания Майора.

Отец мог любого на место поставить, жестко, с риском. От того и два срока отмотал. Не жалел ни себя, не других.

А я что?

Не могу так. Да и на нары загреметь не хочется. Только вот разговоры и угрозы не работают, нужно методы менять или просру все. Батя в гробу перевернется, если я не справлюсь. С того света придет и сам меня пристрелит.

Не могу подвести, ни его, ни пацанов моих, которые впрягаются каждый день.

Все спать надо, день завтра трудный.

ОНА

Открыла глаза. Лежу. Не хочется вылезать из-под одеяла и принимать реальность. Села на кровать, прислушалась. Тишина. Подошла к окну, охрана так и ходит. Двор пустой, никого. Значит все уехали.

У стены стояла куча пакетов с одеждой. Все, что я вчера перечисляла было куплено. Достала зубную щетку и пошла в ванную. Умылась. Надела спортивный костюм и спустилась в низ. Тома суетилась на кухне.

— Доброе утро.

— Доброе утро, меня Тома зовут. Присаживайся за стол.

— А я Даша. Только я так не могу, можно вас по имени отчеству называть?

— Конечно. Тамара Михайловна.

— А хозяина как зовут? — решила я расспросить женщину.

— Богдан Константинович.

— Богдан значит.

Трудное сочетание с отчеством, понятно почему кличку предпочитает.

— Завтракать будешь?

— Буду.

— Чай или кофе?

— Кофе, с молоком если можно?

— Конечно можно. Ты нас вчера напугала. Хорошо себя чувствуешь?

— Да, все в порядке.

— Ну и отлично.

— А Богдан на работу поехал?

— Да. Вечером вернется, к ужину.

— Про меня ничего не говорил? Отпустить не планирует?

— Вот твой кофе и блины, приятного аппетита. А я уборкой пойду займусь, — проигнорировала мой вопрос женщина.

А чего я еще ожидала? Что она мне выложит всю подноготную хозяина или вызовет полицию. Не бывать этому.

Я принялась завтракать. Было вкусно.

Ну вот поем я сейчас и что дальше? Чем мне целый день тут заниматься? Уехал. А я? Я домой хочу, у меня работа в конце концов есть. И зачем я о ней вспомнила?

Начальник сволочь, надо же так подставить, я это на тормозах не спущу. Он мне теперь должен и не мало. Вот выберусь от сюда и прямиком к нему, такой разнос устрою, мало не покажется.

Вся это ситуация один сплошной абсурд. Если поначалу было страшно, то теперь уже нет. Богдан этот с виду только грозный, а так ничего вроде. Бандит, но добрый.

Такое вообще бывает? Что я о нем знаю? Ничего. Да и не за чем знать. Приедет, буду умолять, чтобы домой отпустил. А больше мы и не встретимся. Разная у нас жизнь.

Когда завтрак был полностью съеден, я помыла за собой посуду и пошла в комнату. Тома прибирала спальню на втором этаже, и я заглянула внутрь.

— Извините, а у вас нет случайно книжки какой, время скоротать?

— Есть. Пойдем в кабинет.

Мы прошли ещё две двери, когда женщина распахнула нужную нам комнату. Внутри было мрачно. Все стены были усыпаны полками с книгами. Интересно. На окнах темные шторы. В центре комнаты стоял письменный стол, на нём компьютер. Я огляделась по сторонам, и взгляд притянула полка, которая никак не вписывал в общий стиль интерьера. На ней находились книги, в мягких обложках — любовные романы.

— Очень интересно. — сказала я в слух и потянулась за книгой. — Можно эти?

— Конечно, бери.

— Я взяла две книжки, которые первыми попались на глаза.

— Спасибо.

— Не за что детка.

С книгой в руках я провела часа четыре. Роман был увлекательный, но не правдоподобный. О таких чувствах, только что в книгах и пишут. Мне захотелось перекусить, и я спустилась на кухню. Тамара Михайловна готовила обед, что-то подпевая себе под нос.

— Вам помощь случайно не нужна? Уж очень мне скучно.

— Да я уже закончила. Даже не знаю… — растерянно смотрела на меня женщина.

— Может пирог какой испечем? Любите курник?

— Да я-то что. Если хочешь пожалуйста. Показать где продукты лежат?

— Покажите.

— И посуду не обязательно за собой мыть, я сама.

— По привычке как-то.

Женщина была очень доброй, может она его родственница? Или просто работает тут?

Молчаливая, лишнего не говорит. Тоже наверно боится. На вид ей было лет шестьдесят. Седые волосы были аккуратно собраны в пучок. Фартук, как у горничных в отеле. Но меня удивляло не это. Она была милой, доброжелательной. Совсем не такой как Богдан этот. Как можно работать в таком месте? Не понимаю.

Я принялась творить. Готовила я хорошо, с раннего детства в доме готовила только я, так что опыта полно. Я могу приготовить хоть что из минимального набора продуктов. Но в этом доме проблем с этим не было. Холодильник просто ломился, было где разгуляться.

Через два часа мы с Томой наслаждались моим творением.

— А ты молодец.

— Вкусно? Я рада.

— Ты первая девушка, кто тут готовит.

— А много их было.

— Да не так, чтобы много. Приезжают, уезжают. Чтобы два дня, такого не припомню.

— А я не хочу тут быть, меня силой притащили. Я домой хочу, — женщина не ответила, лишь жалость читалась в её глазах.

— Богдан Константинович хороший. Жизнь заставила таким быть, работа его проклятая. Он не выбирал кем стать, по наследству досталось.

— Бандитом быть по наследству досталось?

— Доедай и к себе иди. Не зли хозяина зря. Смотри и домой вернешься быстрее, если остаться не захочешь.

— Этого точно не будет.

К девяти вечера, я дочитала свой роман. Во дворе послышался шум подъехавших машин. Я прильнула к окну, хозяин вернулся домой. Надеюсь он очень устал и обойдет мою комнату стороной, не хочется мне переживать вчерашнее ещё раз. Я быстро приняла душ, надела пижаму, которая явно была куплена не для сна. Уж очень откровенный топ и шорты, которые даже попу не прикрывают. Закуталась в одеяло и принялась ждать нападения, но его не последовало.

И уже через час я уснула.

ОН

— Майор.

— Не сейчас Антох. Устал.

— Он не заглохнет, сам знаешь. Нужно гада осадить. По-тихому сделаем.

— Нет я сказал. Два раза повторил, не дошло. Так все оставим.

— Мы крепко пресанули. Сорвется, бойня будет, Майор.

— Устал сказал. Завтра все вопросы решать будем.

Антоха прав. Крайний после сегодняшнего точно сорвется. Опустил я его, ниже некуда. Брыкнет.

— Охрану усиль. Пацанов собери. У меня останетесь. Чуйка не здравая.

— Сделаю брат. Все будет.

Жрать хочу. Спать хочу. Задолбало все. Свалить бы куда. Да куда тут свалишь, когда разборки такие в городе. Сейчас валить нельзя, за слабость примут. Не вывожу все это, не отец я. Он бы быстро со всем разобрался, да нет его со мной. Уже семь лет как нет, а я все вкурить не могу, как город в узду взять. Совет нужен. К кому бы обратиться?

Не, к нему нельзя, он теперь личность публичная, от дел своих отошел. Может просто поговорить. Завтра подумаю.

— Том накрывай, я в душ пока.

— Хорошо.

Девка ещё эта. Что с ней делать? Лишняя проблема только. Толку с неё нет. Пусть домой валит, у меня дела посерьезнее имеются, чем с бабой возиться. Да ещё и с такой проблемной.

— Не торопись, подавишься.

— Голодный Том. Очень голодный. Вкусно все. Пирог ты круто замутила. Че раньше не готовила?

— Это Даша испекла.

— Кто? — Чуть не подавился, закашлялся. Эта и травануть может. Но сучка вкусно готовит, может её кухаркой пристроить.

— Даша, девушка.

— Да понял я, понял. Не отравит?

— Ну ты что? Мы с ней вместе пирог этот ели. Хорошая она, не обижай её.

— Без нотаций, помнишь?

— А кто если не я? Тут все перед тобой дышать бояться. Но не я. Я тебя ещё на горшок ходить учила, мне можно.

— Я ем так-то, а ты про горшок.

— Не лезь к девчонке. Другая она. Не такая как эти твои. Хорошая. Натерпелась уже, по глазам видно, хватит с неё. Она домой хочет, отпусти ее.

— Сам решу, что с ней делать. Все они хорошие до поры до времени, а как жареным запахнет, валят.

— Ты по матери всех не суди. Не все такие.

— Все Том, завязывай на сегодня. Спать пойду. Спасибо за ужин.

— Не меня надо благодарить.

Ща как в койку завалюсь. А может не в свою? Что там кукла делает?

Тихо в комнате. Спит что-ли? Ох как мне сейчас бабской ласки хочется, но с этой не выйдет. Эта и шпилькой заколет, глазом не моргнет, а мне податливая нужна, напряжение снять. Совсем все доконало.

В комнату вошел. Тихо. Спит кукла. Рядом лягу, может и не проснется. Тихонько по комнате крадусь. На кровать залез. Ближе двигаюсь. Теплая. Пахнет вкусно. Попу свою выставила, так бы и схватил за задницу, так она опять в обморок грохнется, а я устал. Не до ее выкрутасов.

— Ты что тут делаешь?

Проснулась. С кровати спрыгнула. Темно, но пижаму оценил. Антоха — красавчик. Знает, что покупать. Трясется.

— Спать пришел. Замерз.

— А ко мне зачем?

— Греться будем.

— Богдан иди к себе.

О, имя моё назвала. Тома болтает дохера. Нужно сказать, чтобы лишнего не трепала. Глазища свои снова на меня вылупила, а я улыбаюсь как дебил, веселит баба. Ни капли страха в глазах, брови нахмурила, злится.

— В кровать ложись.

— Не лягу, — головой мотает. Прикрывается руками. Плохо выходит. Трясется, то ли от холода, то ли от страха. Не, эта от страха не будет.

— Я не буду лезть к тебе, просто спать будем.

— А тут почему? У тебя же своя кровать есть?

— Без вопросов можешь? Ляг просто полежи. Трудно что ли?

— Не будешь ко мне лезть? Обещаешь?

— Обещаю.

Ложится. С опаской, но ложится. Под одеяло залезла. Рукой за живот взял и к себе придвинул. Хорошо. Попой своей прям в член мне упирается, как держаться?

— Жопой не ерзай.

— Можно ещё раз? Не удобно. Я дышать не могу, ты меня зажал. Отпусти.

Хватку ослабил. Пижама шелковая. Приятная на ощупь. Так и хочется залезть внутрь. Не буду. Обещал же. Жопой своей снова трется. Стояк тут как тут. Держусь. Стараюсь гнать мысли прочь. Девчонка тяжело вздыхает. Ноги холодные ко мне прижимает. И кто кого греет? Руку свою на мою положила. Холодная какая. Скорее хладнокровная.

Расслабляется. А я нихрена не могу расслабиться. Первый раз с бабой сплю, чтоб без секса. Размяк Майор.

— Вкусный пирог был.

— Спасибо. Рада, что понравился.

— Пойдешь ко мне? Томке в помощницы.

— Богдан отпусти меня домой?

— Имя моё как узнала?

— Догадалась.

— Ага, догадливая. Майор я. Все так зовут.

— Но тебя же Богдан зовут, значит так и буду называть.

Сильней прижимаюсь. Подминаю прям. Мелкая такая, чуть сильнее и раздавлю. Руку ее сжимаю. Что не фраза ее, злит меня. Из себя выводит. В волосы носом зарываюсь. Запах у девки какой-то особенный. Приятный. Так и хочется ещё раз вдохнуть. Руку вверх потянул, в надежде, что сдастся. Крепко держит. Силой не стану. Девка и правда другая. Бесит.

— Домой завтра поедешь.

— Правда?

— Правда. С утра отвезу.

— Спасибо.

— Спасибо мало.

— Хватит. Ты меня похитил.

— Похитил? Я от куда знал, что ты не девка Тарасовская? На лбу не написано.

— Я говорила. Это ты не слушал. Силком в машину затащил. Похищение.

— Да я в гости пригласил.

Повернулась. Глазами хлопает. Радуется. Улыбка до ушей. Смотрит по-доброму. Может дожать?

— Не врешь? Честно домой отпустишь?

— Отпущу, если поцелуешь.

Вот опять. Волком смотрит. Улыбка махом исчезла. Злость в глазах сияет.

— Ты же обещал не трогать?

— Трогать не буду. Сама поцелуешь.

Думает. Глаза бегают из стороны в сторону. На меня смотрит. Так пристально. Решилась. В щеку чмокнула, как пацана сопливого.

— Доволен?

— Нет.

— Больше не стану. Спи давай.

Отвернулась. Опять попой своей проехалась по мне. А я заведен. Её дерзость злит и возбуждает. Совсем мне мозги заморочила. Завтра избавлюсь от неё и к девкам поеду, к нормальным. Скину напряжение. А сейчас спать.

— Спокойной ночи Богдан.

— Спокойной ночи… Даша.