Кукла. Я не была твоей

Глава 3

ОНА

Глаза открыла, в комнате никого. Светло. В постели только я. Ушел что ли? А как же обещание? Я домой хочу. Зубы быстро почистила, умылась. Костюм спортивный нацепила и вниз. На кухне он. Сидит кофе пьет. Тома меня увидела, улыбнулась.

— Доброе утро Даша.

— Доброе утро.

— Кофе?

— Да, пожалуйста.

Я села рядом с Богданом. Косится на меня.

Молчит. И я молчу. Спросить боюсь. Может передумал меня отпускать? Вчера он расстроенный был, по голосу ясно стало. А сегодня и вовсе злющим кажется.

— Ешь, собирай вещи и поедем. У меня дел много.

Внутри фейерверк радости взорвался. Не показываю. Улыбаюсь в душе.

— Хорошо. У меня вещей-то не особо.

— Все забирай. Все, что Антоха привез. Мне лишние шмотки в доме не нужны.

— Поняла, все заберу, — и Богдан ушел. Я обратилась к Томе.

— Не в духе?

— Проблемы у него. Расстроен.

— Ясно. Ну хоть я домой вернусь.

— Рада?

— Очень, — уже не сдерживала я восторга.

Ела я быстро. Точнее просто затолкала кусок омлета в рот и запила кофе. Ещё быстрее собрала все вещи и спустилась в низ. Богдан с Антоном стояли в холле.

— Ну наконец-то? Поехали уже, я тороплюсь.

И правда не в духе. А мне и дела нет на его настроение, через пол часа я буду у себя дома и постараюсь забыть все, что произошло за эти два дня.

Мы вышли на улицу. Раннее утро. Жара. Солнце приятно светит прямо в лицо. Во дворе было многолюдно. Три черных джипа, стояли в ряд. Мне стало не по себе. Видимо и правда проблемы раз столько охраны. Я села в машину. Со мной Богдан и те же двое спереди.

— Держи, — и Богдан протянул мой телефон.

— Спасибо, как ты его нашел?

— Спасибо достаточно.

— Ну тогда ещё раз спасибо.

Может у него расстройство какое? Вчера ночью он был другим, а сегодня стал прежним. Злым и грубым. Подбородок вздернут, губы поджал. Сосредоточен. Одет с иголочки.

Интересно, а ему удобно постоянно в костюме ходить? На улице жара, а он в пиджаке, глупость какая. Ну хоть телефон вернул, уже что-то. Заморочился. Хотя не сам, по-любому Антоха. Этот не станет, прислугу отправил.

Мы отъехали от коттеджного поселка. Я смотрела в окно и не могла дождаться, когда окажусь в своей квартире.

Перекресток. На лево трасса, на право лес. Резкое торможение. Я выставила руки вперед, инстинктивно. Ремень безопасности удержал и больно обжог шею. Смотрю вперед. Дорогу перегородили. Слышатся выстрелы. Начинается что-то страшное. Не понятное для меня. Мы в центре колонны. Из машины вылезают парни и стреляют в ответ. Я прячусь за сидение. Сжимаюсь. Трясет.

Смотрю на Богдана, он в ярости. Вижу, как скулы задергались на его лице. Пистолет достал. Выходить собрался. Я его за руку хватаю, не хочу одна оставаться.

— Тачка бронирована, сиди, — на лице ни капли страха, а я в ужасе.

Дверь открыл. Стреляет, вперед побежал. Лицо руками закрываю. От страха знобит. Выстрелы не прекращаются. Выглядываю из-за сидения. Антона вижу, тащит кого-то.

Богдан? Ранен?

В машину заталкивает. Рубашка в крови. Не пойму куда попали, в плечо? В грудь? Антон на меня смотрит.

— Водить умеешь?

— Умею.

— Садись за руль. Увози его. Мы тут разберемся.

Не двигаюсь. Смотрю на Антона. Он на меня. Пощечина. Щеку жжет. Но в себя пришла. Включилась.

— Очнись. За руль бегом. И в лес. На трассу и в город. В первую городскую вези, мы как разберемся подскочим. Сейчас.

Дверь захлопнул. Я за руль сажусь. Разворачиваюсь и в лес. Ладошки вспотели от страха. Гоню.

Куда еду? Не знаю. До трассы быстро доехала. В город мчу. Богдан стонет сзади, больно. За нами никого. Что делать? В больницу? Они полицию вызовут. Что мне им говорить? Опять стонет. Жалко.

Останавливаться нельзя, автострада. Проезжаю ещё пару километров, вот и город.

Может в больницу отвезти и сбежать? Телефон есть, позвоню. Нельзя! Он меня потом найдет и точно закопает. Нужно съезжать на мосту.

Ко мне поедем. Дома все, что нужно есть, но надо бы на рану глянуть, могу не довести. Ехать не долго, минут десять. Стонет, это хорошо, значит живой. Черт, как я оказалась в этом дерьме?

Торможу. На обочине. Назад перелезаю. Богдан без сознания. Край пиджака отгибаю. Алая кровь пропитала белую рубашку. Знакомая картина, я когда в травме подрабатывала, во время учебы и не такое видела. Приподнять попыталась, тяжелый. Спину трогаю. Пуля внутри, не прошла навылет. Дышит хорошо, значит легкое не задето. Кровь хлещет. Дотягиваюсь до сумки, достаю свою блузку, рану зажимаю. Усаживаю его, тяжелый какой. Ремнем безопасности фиксирую повязку. За руль сажусь, опять еду.

До дома немного осталось, но мне помощь нужна, я его одна в квартиру не затащу. Соседу позвоню, бухает он. За бутылку все сделает. Светло на улице. А если увидит кто? Хотя на работе все, может и прокатит.

Телефон хватаю. Ищу нужный номер. Руки в крови, пальцы к экрану прилипают.

— Вань, ты дома?

— Дома. Опять розетка?

— Нет, помощь нужна. Денег заплачу, хорошо заплачу, если язык за зубами будешь держать.

— Что нужно?

— Я подъеду сейчас. Пять минут. Выходи, поможешь мне друга до квартиры дотащить.

— Бухой?

— Ага.

— Все, спускаюсь.

Ванька — хороший мужик. Но пьет. Жена ушла, ребенка забрала, а он ещё сильнее бухать начал. Но руки у него золотые. Хоть что починит. Да и сам здоровый мужик, сильный, почти как Богдан, думаю вдвоем дотащим.

К дому подъехала. Ванька у подъезда стоит. На улице никого. Из машины вылезаю. Дверь открываю.

— Давай хватай его, ко мне понесем.

— Здоровый какой. Дашка он в крови весь.

— Знаю я. Несчастный случай.

— Понесли.

Ванька вопросы не задает. До лифта еле дотащили. Богдан в себя приходит. На меня смотрит, глаза стеклянные.

— Это я, Даша. Все хорошо.

Успеваю сказать, и он опять отключается, рубашка уже насквозь кровью пропитана. До квартиры метров десять, тащим. Дверь открываю, внутрь затаскиваем.

— Держишь?

— Держу.

Диван пеленками застилаю, у меня тут больничного барахла полно.

— Клади его на спину. На ключи. Машину отгони, дома через два припаркуй. Там пакеты в тачке, тащи все сюда.

— Понял.

Аптечку достаю. Все, что нужно есть. Почти. Антибиотики надо, капельницу. Бумажку хватаю, пишу, что купить нужно. Руки трясутся. Богдан снова стонет. Времени нет, нужно помочь ему. Деньги из заначки достаю, тридцать тысяч, хватит. На стол кладу.

Волосы убираю, руки мою. Ножницами пиджак его кромсаю, рубашку. По пояс раздела. Рана небольшая, кровь хлещет. Перчатки надела, антисептик. Бинтом зажимаю, пока инструменты готовлю. Ванька вернулся.

— Деньги возьми на столе. И в аптеку сгоняй. Купи все по списку. Сдачу себе оставь. Если мало ещё дам, нет налички больше.

— Щас сгоняю.

Ваня ушел. Я шприц набрала и обезболивающее вкололо. Седатик. Капельница ой как нужна. Пока с пулей возилась Ванька вернулся. Пулю вытащила. Крови много потерял, от этого и без наркоза в отключке. Капельницу поставила, Ваньку держать заставила. А он спокоен, вопросы не задает. Смотрит и молчит.

— Возьми вешалку, на неё повесь пакет. И иди. Дальше сама справлюсь.

Ванька ушел. Хороший он.

Рану обработала, зашила, перевязала. Помнят ещё руки свою работу. Собрала все бинты, выбросила, порядок навела. Укрыла Богдана, отдых ему нужен.

Зазвонил телефон. Не мой. Богдана. Трубку беру, Антон.

— Алло?

— Майор где? — Разъярен.

— У меня дома.

— Какого хрена не в больничке?

— Я пулю вынула, зашила. Спит он, все хорошо будет, а в больнице менты.

— Точно нормально он?

— Точно.

— Ты врачиха что ли?

— Медсестра.

— Ладно. Очухается пусть наберет.

— Хорошо.

До вечера Богдан крепко спал. Две порции седативного этому поспособствовали. Я приготовила суп, пожарила котлет, салатика настрогала. От стресса есть хотелось смертельно. Доходило почти шесть, когда послышался шорох. Я подошла к мужчине.

— Доброе утро, — сказала я, наклонившись над Богданом.

— Доброе, — глаза бегали. Пытался понять где он. На меня смотрит, никакой реакции.

— Где я?

— У меня в гостях.

— Подстрелили?

— Ага. Стрелок фиговый оказался. Пуля через что-то сначала пролетела, а потом в тебя. Так бы на вылет было. А эта между ребрами застряла, быстро поправишься. Пулю я вытащила. Прокапала тебя уже. Теперь недельку уколы проставишь и всё, как новенький.

— Ты че врачиха?

— Медсестра.

— Удачное совпадение.

Встать пытается. Морщится. Больно. Виду не подает. Ну, конечно. Что такое пуля для Майора, пустяк.

— Не спеши. Ты крови много потерял, — отмахнулся.

— Пацаны мои где?

— Не знаю. Антон звонил, сказал очнешься, перезвонить ему.

— Телефон где?

— Держи, я тебе суп пока налью.

Пока Богдан говорил по телефону, я налила ему бульон и поставила на столик около дивана. Он пристально посмотрел на тарелку, потом на меня.

— Адрес тут какой?

— Леонова 128 а, квартира 204

— Слышал? Жду.

Я подошла к Богдану и потрогала его лоб. Температуры не было. Хороший знак, заражение нам ни к чему.

— Все норм?

— Ну да. Сидишь, разговариваешь. Значит нормально. Ешь давай.

— А нормальной хавки нет? Я че воду хлебать должен?

— Начни есть. Если не вырвет и все усвоит организм, дам, как ты выразился, нормальную еду, — ехидно улыбнулась я.

— Мстить решила?

— Мстить?

— Ну да. Я тебя хоть нормальной жрачкой кормил, не водой.

— Ничего я не решила. У тебя организм сейчас ослаблен, твердую пищу может не усвоить. Ешь сказала!

— Да не ори ты так. Ем.

ОН

… а девка — значит медичка. Лихо меня подлатала. Антоха сказал, что она меня с перестрелки увезла. Могла бы на обочине выбросить, чтоб подох как собака. А нет же, заморочилась. На хрен ей это? Может бабло почуяла, да она вроде не падкая на бабки. Хотя хрен их разберешься, баб этих. Сегодня одно, завтра другое. Состояние говно. Рука болит. Грудак ноет. Спать хочется. Жрать. А она мне воду свою подсунула, сто пудов издевается. Мяса хочу.

— Здорово брат, живой — это хорошо.

— Как там пацаны мои? Все живы?

— Все. Диману досталось больше всех, мы его в больничку определили, жить будет.

— Крайнего парни были?

— Его. Что делать будем?

— Пока ничего. Подождем. Мне подлечиться надо, а потом уже побазарим.

— Да не поможет базар. Я тебе говорил. Он тебя чуть ли не дома шлепнуть хотел. Врасплох застал…

— Ждем говорю. — На Антоху смотрю. Заткнулся. По взгляду понял, что не до споров мне сейчас.

Дашка зашла. Антоха на неё глаза свои вылупил. Нихрена. Пока я куклу не распечатал, Антохе не светит.

— Голодный?

— Да.

— Руки мой и садись за стол.

— Че?

— Ну руки помой, перед едой, ванная вон там.

Ржу. Девка выдает с каждым разом все больше и больше. При первой встрече такой смелой не была. А сейчас только и делает, что указания раздает.

— А ему почему котлеты, а мне вода?

— Сейчас и тебе принесу. Не тошнит?

— Нет, нормально мне.

Готовит баба неплохо. Ел бы и ел ее стряпню. Антоха тоже закидывает только так.

— Щека не болит? Не сильно я тебе вмазал?

— Ты че сделал? — Охреневаю от Антохиных действий. Кукле моей врезал?

— Да она тормознула. Я ей говорю вези Майора, она вылупилась и молчит. Ну я ей леща слегонца и прописал. — Глаза виноватые.

— Нет не болит. Я в шоке была, наверно, да и сейчас ещё не до конца отошла.

— Дашка, котлеты зачет, — улыбается кукле. Глаза свои хитрые строит. А девка не реагирует. Вроде мягче стала, волчий взгляд свой спрятала. Но все равно с опаской поглядывает.

— Ешь, ешь. Добавка есть если надо.

— Ты как меня сюда затащила?

— Сосед помог. За стенкой живет, хороший мужик, если бы не бухал. Денег дала, помог.

— Ты ещё и деньгами впряглась?

— Вернешь потом, с процентами.

— Ясно.

— Антоха ты мне шмотки привези. В душ хочу. Я Томе щас маякну, она соберет.

— Домой не поедешь? — Удивляется.

— Тут отсижусь. Искать не станут.

— Ты можешь ехать. Я напишу какие уколы ставить надо.

— Выгоняешь?

— Не держу.

— Шмотки привези. Остаюсь тут.

Кукла в лице изменилась. Злится. Из комнаты вышла, но я ее злость и через стену чувствую.

Избавится захотела? Хрен там. Я нервы ей чуток ещё помотаю. Может оттает и даст. Хотя мне и не хочется пока. Сил нет совсем. Глаза закрываются. Напичкала она меня своими лекарствами. Сам не свой.

ОНА

— Че хата такая маленькая? — разговорился раненый, пока я со стола убирала.

— На что денег хватило. Зато моя.

— Прийти кто-то может?

— Нет. Только сосед, денег занять, но и он не придет. Я ему достаточно заплатила, будет неделю бухать, точно.

— Так себе жизнь у тебя, — слышалась нотка пренебрежения. Но мне было плевать. Потерплю эту ночь и завтра он уедет. И закончится моя череда неприятностей.

— Обычная жизнь. Нормальная. Никто в меня не стреляет.

— Хм, ну да.

Пока я мыла посуду приехал Антон и привез вещи Богдана. Огромную сумку.

— Ты переезжаешь что ли сюда? — Опешила я от увиденного.

— Нет. Так на всякий. Я в душ.

— Рану только не мочи. Выйдешь, перевязку сделаем и укол. И в кроватку баю-баю, — все так же ехидно говорю я, слегка улыбаюсь. Все-таки частичка мести присутствует.

— Укол не будем.

— Будем. А то заражение пойдет.

— Нет сказал.

Богдан пошел в душ, а я застелила постельное на диван.

— Мы вместе уже спали, просто спали. Надеюсь он будет благодарным и не станет приставать ко мне. Может ему ещё седатика вколоть? Ладно, не стану. — бурчала я себе под нос.

На всякий случай надела пижаму, довольно теплую для летних ночей, зато максимально закрытую, чтобы не провоцировать. Богдан мылся слишком долго, и я постучала:

— Ты там живой?

— Присоединится хочешь? — спросил он через дверь.

— Давай быстрее, тебе лежать надо.

Он вышел через минуту. Штаны в гостях, видимо, его не учили надевать? — впервые по моей квартире разгуливал здоровенный мужик в одних трусах. Он сел на диван, где я уже приготовила необходимое для перевязки. Я надела перчатки, обработала руки. Набрала шприц и подошла к нему.

— Я вроде четко сказал, без уколов.

— На живот ложись.

— Не дам жопу колоть.

— Я уже колола, пока ты без сознания был.

— На жопу мою пялилась?

— На край ягодицы. И я не пялилась. Ложись давай. Это не больно, как комарик укусит.

— А чувство юмора у тебя норм.

— Не жалуюсь.

А он все-таки был прав. Я пялилась. Еще бы, на такой-то зад грех не посмотреть.

Богдан целиком и полностью состоял из упругих мышц. Сейчас я разглядела его еще и со спины. Она была широкой, мощной. Загорелая кожа.

Я странно себя чувствовала. Взволнованно. В голову лезли не понятные для меня мысли. Этот мужчина меня явно привлекает, физически. Только так. Разве мне может понравится такой грубиян? И это еще мягко сказано. Я осуждаю его образ жизни, манеры, речь, да все. Он гораздо старше. Десять лет — не мало. И тут я поймала себя на мысли, а зачем я вообще об этом думаю?

Инъекция была сделана я переступила к перевязке. Осторожно убрала старую повязку и начала обрабатывать рану. Богдан положил свою руку мне на бедро.

— Давай ты будешь держать свои руки при себе.

— Мне больно.

— Не ври. Я тебе обезболивающее вкололо.

— Можно же мне немного чего-то приятного? В меня так-то стреляли.

— Все готово, ложись.

— Ща лягу.

Он обхватил второй рукой мою ногу и положил голову на живот. Не знаю, что он делал, но мне было неловко. Я сняла перчатки. И хотела отойти. Он не позволил. Лишь сильнее прижался.

— Богдан прекращай.

— Приятно? — Продолжал он прижимать меня сильнее, поглаживая ноги.

— Нет. Я спать хочу, устала. День был, мягко говоря, насыщенный, — я пыталась освободиться. Безуспешно.

— Как я устал Дашка. Сил нет.

— О прогресс. Я уже Дашка? Не кукла?

— Ты и не была куклой. Вредная ты баба, бесячая. Куклы они податливые обычно.

— Буду считать за комплемент.

— Удивила ты меня. А меня давно уже ниче не удивляет. Не трухнула, когда прижало. Не кинула, хотя была возможность.

— Ну я обычно людей в беде не бросаю. И уж тем более убивать мне тебя не хотелось. Хотя мысль такая была, врать не буду.

Богдан поднял голову. Уперся подбородком в мой живот и посмотрел в глаза. Взгляд был уставшим. Тревожным. Но добрым, не то, что тогда в кабинете начальника. Зеленые, даже изумрудные глаза с большими зрачками смотрели прямо на меня. Мокрые волосы свисали по лбу. Густая борода, недавно подстрижена и такой четкий контур на губах, мечта всех девушек. Я смотрела на него и не могла оторваться, не двигалась, не дышала.

Он резко подхватил меня за бедра и усадил на колени. Я не произвольно ахнула от неожиданности. Мне пришлось держаться за его шею, чтобы не упасть назад. Хотя я бы и не упала. Держал он крепко.