Курс оверклокинга для операторов машинного доения.

Глава 10. Снова «суровые» будни

Как затишье перед бурей, наступило и для наших героев штилевое время. Посещены все мало-мальски крупные деревни в районе, сделаны необходимые обещания, выпито разумное количество всяческих напитков: от березового сока до «Чивас Ригал». Чебуреков был доволен своим помощником и не скрывал этого - предложений о смене шефа Артем выслушал достаточно. И нельзя сказать, чтобы ему так уж не нравился Василий Петрович. Такого хозяйственника еще поискать было: связи, хватка и талант к руководству - все это вместе делали Чебурекова одним из самых крепких специалистов в области управления аграрными предприятиями страны. Вместе с тем Орлов ощущал какое-то чувство брезгливости и нечистоплотности. Его новый шеф пользовался запрещенными приемами, не взирая на то, против кого их применял: против противников или против друзей.

После одной из совместно-безумных ночей Марина расплакалась у Артема на плече и сказала, что чувствует себя последней дрянью. Чебуреков обещал ей подкинуть денег, если она привяжет к себе его помощника.

– А ты знаешь, как тяжело одинокой бабе с дитенком! - всхлипывала она, - я и согласилась, дурочка. А теперь думаю, что я хуже проститутки. Те хоть телом торгуют, а мне приходится продавать и тело, и душу. Тема, милый, я не знаю, что мне делать. Ты мне нравишься, но спать с тобой из-за того, что мой босс обещал мне кучу денег - это безнравственно, это - стыдно, это - ужасно!

Артем вздохнул. Он, конечно, не был до конца уверен в истинных чувствах девушки, но все равно, от ее признания испытал легкий шок. Мужчине гораздо приятнее ощущать себя, когда веришь в собственную мужскую привлекательность. А когда вот так сообщают, что за тобой присматривают, да еще и за деньги! Но, с другой стороны, ему то какой ущерб причинен? Марина - девушка приятная во всех смыслах, только вот не чувствовал он к ней сильного влечения, выходящего за рамки обычного либидо мужика после долгого воздержания. Таких чувств, такой бури эмоций, какие вызывала в нем Надюша Пешеходова, когда просто проходила мимо в своем брючном костюме, он не испытывал. И об этом сообщать ревущей Марине он не стал. Незачем. Мысленно щелкнул себя по носу, он мрачно осведомился:

– Но ведь я тебе нравлюсь. Ты не настолько хорошая актриса, чтобы заниматься любовью с малосимпатичным тебе человеком. Или я ошибаюсь?

– Если бы ты мне не нравился, - ответила Марина, - то я бы сразу сказала Чебуреку «нет». Он бы, кстати, и не настаивал. Петрович, ведь тоже - мужик с понятиями.

– Сказал бы я тебе, где видал его понятия! - металлическим голосом произнес Артем.

– Ой! Только ты не говори ему ничего. Иначе мне головомойка будет!

– Ладно! - пробурчал парень, - а вот если бы ты жить со мной не захотела. Ну, не прижился бы я… как бы ты поступила.

– Дождалась бы, пока ты перейдешь к нам на работу, а затем скандал какой-нибудь закатила. Я это умею. Да, еще! Тема, если бы ты мне не нравился, то я бы тебе не призналась.

Вот какая честная! Парню очень захотелось слегка покуражиться.

– Польщен! - хмыкнул он, - знаешь, Марина, я тебе тоже скажу откровенно. Было бы мне лет двадцать, подхватился и ушел бы… не оглядываясь.

– А теперь что мешает? - удивилась девушка.

– Возраст, опыт, да и позавтракать хочется. Не дерись!

– Сволочь! - прошипела Марина, - прагматик! Кто кого использует, хотела бы я знать?

Артем рассмеялся.

– Маруся, мы с тобой оба друг друга используем, как ни противно это признавать. Просто, дело повернулось таким образом, что нам обоим выгодно.

– Да! Но мне было бы приятней думать, что ты ко мне идешь не из-за личной выгоды, а оттого, что я тебе нравлюсь! - капризно протянула девушка.

Орлов удивленно посмотрел на нее.

– А ты что, думаешь, я тут ради пансиона? Хорошенького же ты обо мне мнения!

– Мама говорит, что в доме, где чистота и уют, мужик сам по себе заводится! - проворковала Марина.

– Передай своей маме, что мужик не таракан! - обхватил Артем смуглые плечи девушки, - хотя бывают исключения.

– Кстати, - лукавство в голосе девушки исчезло, - мне пару раз звонила коллега из твоего совхоза - Надька Пешеходова. Весьма ненавязчиво интересовалась одним моим знакомым… ты что, специализируешься по секретаршам?

– Даже не целовал ни разу! - побожился Артем, - не знаю, с чего это она? Может с компьютером что-нибудь стряслось.

– Ну да! Именно про компьютер она мне и втирала. Смотри, кобелино!

Выборы были намечены на третью декаду сентября, сразу после окончания уборочной страды. Шестнадцатого августа Чебуреков отпустил своего помощника, а сам вплотную занялся своими непосредственными обязанностями. Целую неделю подряд шли дожди, некоторое количество зерновых слегло, зерносушильные комплексы успели переработать все запасы сырого зерна на складах и теперь присоединились к числу вынужденно бастующих. Комбайнеры и водители грузовиков со скуки стали кооперироваться в компании и тихонько поддавать в рабочее время. Дисциплина падала, поэтому все руководители несказанно обрадовались, когда с юго-запада задул теплый ветер и погнал тяжелые тучи, словно Гитлер свою армию, «драг нах Ост». Россияне - большие ценители ненстной погоды.

Артем вернулся в свой родной совхоз и тоже приступил к исполнению своих обязанностей электрика. Подлечил два комбайна, директорскую «Волгу» и заклеил несколько негабаритных камер, который отложил в сторону его ВРИО - некто Вован Мелкоскопов. Попутно выяснилось, что с уходом Вована не обнаружилось несколько полезных вещей, но так как каморка электрика всегда открыта… короче, ничего выяснить не удалось. Вован делал обиженное усатое лицо, механизаторы, как один, открещивались от всего на свете, а Никола Наждачный сказал:

– На работу ходить надо, Артем. Тогда вещи не будут пропадать.

– Ну и курвы вы! - едва не расплакался Артем, - ради вас…

Но он не договорил, махнул рукой и ушел к себе. Бегунок, который получил несколько дней назад долгожданную кабину, посмотрел на завмастерскими и с чувством сказал:

– Умеешь ты, Емельяныч, качественно в душу насрать!

Случившийся здесь же Лещинский согласно кивнул головой и подтвердил:

– Уж что-что, а это мы могём! Правда, Ваня!

Иван Черный, высунувшись по самый пояс из кабины погрузчика, с интересом слушал разговор. При оклике Сереги он едва не выпал из кабины и погрозил Лещинскому кулаком. Бегунок предложил:

– А давайте, мужики, соберемся, и купим Артему набор инструментов!

Энтузиазм и веселье утихли, словно задутое компрессором пламя автогена. Черный прогудел с трехметровой высоты:

– Собирайся и покупай. Кабину ведь тебе привезли. Нам ничего не привозили.

– Это точно, - подтвердил набежавший Санек Крылов, - мне в «Кировец» тоже кабина нужна!

Услыхав такое горе, Наждачный закрыл уши руками и ретировался к себе в кабинет. Водитель Кобылкин погрозил Саньку корявым пальцем. Про этот палец, с перебитым сухожилием, ходили слухи. В аккурат на правой руке, средний палец Кобылкина в нерабочем состоянии представлял собою известную американскую композицию «Fuck you!». Он попросту был постоянно наполовину согнутым, и расправляться не желал. А когда ладонь сжималась в кулак, палец оставался наполовину разогнутым. Кстати, именно поэтому с Кобылкиным начальство за руку не здоровалось. И не только начальство.

– Ты каждый год в свинском состоянии свой «Кировец» вверх колесами кладешь! Тебе складная кабина требуется, а это - спецзаказ в Питер посылать надо.

Народ заржал.

– А тебе в Америку визу не дали из-за твоего «Фака»! - отбрехнулся Крылов, - так ты и помрешь на своем «Милкивозе».

И, опасаясь физической расправы, убежал из мастерских. По стечению обстоятельств, Кобылкин и Санек были соседями. Поэтому водитель молоковоза крикнул вслед.

– Я тебя вечером на огороде выщемлю, падла! А не выщемлю, так женку твою трахну! Не в первый раз, между про-о-чим!!!

Бегунок дождался, пока поутихнут страсти и спросил:

– Так что. Заглохло?

Лещинский подошел к нему и вынул руку из кармана джинсовки.

– Вот. Пятерку от своей заныкал - думал пропить. Держи. Всю не выпьешь.

Горох вылез из-под своего трактора и тоже подошел.

– У меня только трешник. С Николой нехрен говорить, он только домой таскать со склада умеет.

Еще несколько человек дали по пару рублей. Тогда уж и Черный не выдержал. Со словами «разбалуем хлопца» он вывалил на ладонь Бегунка цельный червонец.

– Ты ж вроде как отказался, - недоумевающе посмотрел на него Виктор, - с чего передумал?

– За компанию и жид повесился! - шмыгнул носом Иван, - потом на меня пальцем показывать будете. Вон, Кобылкин первый и покажет.

Кобылкин пробормотал что-то нечленораздельное и заторопился в рейс. По поводу его пальца уже даже районная газета писала, так что в шутке Ивана не было ничего актуального. А вот если опоздаешь на молокозавод - тут уж точно будет не до смеха.

Комбайнеры дождались, пока спадет роса, и укатили на поля. Водители грузовиков уехали вслед за ними. Вовка Горох, наконец, поменял корзину сцепления и принялся скатывать трактор. Но ему этого сделать не дали - прибежал главный агроном, матюгами загнал его на силосоуборочный комплекс и отправил на заготовку кормов. В мастерских остался только сварщик. Порядку ради он потыкал электродом в железный стол, убедился в наличии искры и прилег на кожаный, пропаленный в нескольких местах топчан - вздремнуть до обеда.

Когда все затихло, из своей коморки вышел Николай Наждачный и прошелся по мастерской, проверяя, везде ли выключен свет. Когда дело касалось экономии, Птицын шутить не любил. Нагорит электроэнергии лампочка на лишнюю копейку, и с Наждачного снимут стружку в виде пятидесяти процентов премиальных. А пятьдесят процентов премиальных, братцы, это вам не полтинник, который хлопцы насобирали на подарок Артему. И Артем не самый плохой сосед… нужно будет к нему вечером зайти. От таких мыслей у Николы едва не потекли слюни, и ему пришлось вновь вернуться в свой кабинет. Там он принял пятьдесят грамм чистого спирта, который зажевал куском колбасы, оставшимся со вчерашнего обеда.

Орлов свирепствовал в своей каморке. Все, что не представляло особой ценности, он грузил на тачку и вывозил на свалку. Головки от давно не выпускавшихся стартеров, экзотические запчасти, невесть откуда взявшиеся под верстаком траки от гусеничных тракторов, которых уже лет десять как не было в совхозе. Под стеллажами обнаружились вещи и поинтереснее гусеничных траков: две бутылки портвейна, разлитого на Тираспольском заводе Молдавской ССР в далеком 1986 году; трехфазный двигатель на полтора киловатта в исправном состоянии; несколько кусков рельсов Р-50.

Рельсы он погрузил на тележку и отвез к дверям кабинета Наждачного. Тот, услыхав странный звук, выскочил оттуда с куском недоеденой колбасы во рту. С удивлением посмотрев на привезенный лом, спросил:

– Зачем мне это, Артем?

– Захочешь утопиться, на шею привяжешь! - сердито сказал электрик и ушел обратно к себе.

Начальство посмотрело ему вслед и пожало плечами. День продолжался. За этот день Орлов устал так, словно разгрузил вагон зерна в одиночку. Едва двигая конечностями, он принял душ и пришел домой в совершенно непотребном состоянии. Тетка Маня приготовила ужин и тихонько ушла, не смея досаждать усталому человеку, а Артем ненадолго уснул. Спал он почти до восьми часов вечера, но проснулся совершенно свежим и со зверским аппетитом.

Глянул на приготовленные соседкой драники, почувствовал, что чего-то не хватает. Долго не раздумывал, чего именно, припомнив название смешной книги, прочитанной им когда-то, в прошлой жизни. «Пикник для одного». И это именно то, что ему сейчас необходимо. Он достал из холодильника кусок свиной вырезки и положил ее в микроволновку, чтобы немного размягчить. Сам тем временем пошел и расколол несколько ясеневых поленьев, специально хранившихся для случайных пиршеств на открытом воздухе, поставил рядом с кострищем таган, притащил из дому пачку соли.

Около девяти вечера Артем установил таган над углями, а на него поставил большую сковородку и принялся жарить посыпанное специями мясо. Вспомнил о двух бутылках молдавского портвейна, но пить в одиночку не решился. Понедельник и так день тяжелый, а делать сознательно таковым вторник желания не было никакого. Впрочем, эта проблема быстро устранилась, ибо в гости зашел Никола. Не то запах учуял, не то просто так заглянул, но в руках у него был небольшой сверток.

– Вот, сосед, - сказал он, - принес тебе подарок. От лица инженерно-технической службы.

Никола протянул Артему набор гаечных ключей. Набор был замечателен тем, что ключи в нем находились особые - комбинированные: с одной стороны - рожковый, а с другой - накидной; размеры как нельзя более подходили для деятельности парня: от микроключа на четыре миллиметра и до номера девятнадцать.

– Спасибо! - поблагодарил парень, - извини, что я тебе сегодня нагрубил.

– Когда это? - наморщил лоб Николай, - ах, это! Кабы мне все так грубили, то я бы даже водки не пил.

Намек был понятен. Сделав радушный хозяйский жест, Артем предложил:

– Милости прошу: табак, аль анашу? Только мясо поспело, да сюрприз специальный имеется.

– Какой такой сюрприз? - насторожился Наждачный. Сюрпризы он по должности своей не любил, а предпочитал теплую, деловую атмосферу.

– Угадай, что я сегодня нашел под стеллажами? - лукаво глянул на соседа наш герой.

– Самогона бутылку, что ли? - в логике Наждачному отказать было нельзя. Если уж сели за стол, то о чем еще разговаривать! С чем сюрприз ассоциировать?

С видом гладиатора, выигравшего матч-реванш, Орлов торжественно вынес из дома найденную пару вина. Изумлению на лице Николы не было предела.

– А не я ли его там спрятал? - спросил он сам себя, - покажь-ка! Не бойся, не отберу, покажи! Нет, не я. Я приехал в Березовку, когда такого вина уже не было в продаже. С собой я точно вина не вез… где лежало, повтори!

– Под стеллажами, в аккурат между тех рельсов, - напомнил Артем.

– Слушай… этому же вину около двадцати лет! Представляешь, сколько оно сейчас стоит!

– Так что, пить не будем? - уныло поинтересовался Орлов.

– Еще как будем! - Никола ловким движением распечатал бутылку и налил по половине стакана, - первую - без закуски, авось букет уловим!

Когда была допита первая из бутылок емкостью в три четверти литра, Никола вдруг пригорюнился и отложил в сторону вилку. Молча уставился в спускающуюся на деревню темень и вздохнул.

– Ты чего? - не понял Артем, - мясо не понравилось?

Сосед махнул рукой.

– Мясо в норме. Слышь, Тема, я ведь на той неделе своей Петровне изменил. Прикинь, глупость сделал, да? Хожу третий день как неприкаянный.

Артем едва не подавился куском. Допив остатки вина в своем стакане, он справился с собой и пожал плечами.

– Ну, для тебя может и глупость. А вот для Петровны твоей, возможно, трагедия.

– А для тебя - анекдот! - хмыкнул Никола, - и возможность поумничать. Что теперь делать?

– Баба хоть надежная? - спросил Орлов.

– Какая баба? - не понял сосед, - а, та, с которой я изменил? Не местная, из Петровска. Что же делать?

Артем пожал плечами. Тоже мне, Бином Ньютона!

– Ну, Любке, само-собой, говорить не вздумай. Или ты уже на покаяние сползал? - Никола замахал руками, как будто его собеседник сказал несусветную глупость.

– И не собираюсь. Послушай, Тема, мы ведь с ней уже двадцать шестой год женаты!

– А изменил чего?

– Да заколебала она со своим синтезатором!

– Кто? - не понял парень.

– Любка, кто же еще? Дает раз в месяц, да еще с таким видом, будто отдает самое дорогое, что у нее есть! Я уж по хорошему упрашивал, давай хоть раз в две недели на это дело не ломайся, я ведь еще не старик. Так курва обленилась, что лежит молча и не хрюкнет… любит, чтобы я ее уламывал. Да я бы поуламывал, чтоб она технически грамотно давала, как в кино! А то ведь уламываешь два часа. А она перевернется на спину и ляжет в позе роженицы. Тьфу! Короче, дает неадекватно моему желанию, понимаешь?

– Понимаю, - честно и серьезно ответил Артем, - лучше бы вовсе не давала.

Никола встал и принялся в волнении ходить вокруг столика. Артем незадолго до этого подкинул дров, и сполохи костра освещали напряженное лицо не на шутку расстроенного соседа.

– Так и я ей точно так же говорю. Повесь на свой орган амбарный замок, а ключ выброси! Чтобы я знал, чтобы мне копытом не стучать! А так… ляжешь и думаешь: даст, али не даст? Осмелеешь. Приставать начнешь, так она сонным голосом начинает спрашивать, который час. Доспрашивается курва, что скоро для нее постоянно половина шестого будет!

– А эта, что в Петровске? - невинно осведомился Артем.

Наждачный закатил глаза и как бы заново пережил свое приключение. Чмокая маслянистыми губами он рассказал парню, как познакомился на фирме от автозавода с местной секретаршей (при этих словах Артем больно укусил себя за нижнюю губу). Дело сводилось к тому, что Наждачный на минувшей неделе торчал в Петровске аж целых три дня: со среды по пятницу. Целью командировки было подписание договора на использование производственных мощностей Петровского авторемонтного завода для капитального ремонта нескольких единиц совхозной техники.

– «Кировец» Крылова, два комбайна, и три МТЗ, - объяснял Никола, - я, короче, заскочил в предобеденное время. А там такая женщина в приемной! Спрашивает: «Чай, кофе?». Ну, я ей честно и отвечаю, что в рабочее время ничего, кроме водки в рот не беру. Она открывает бар, наливает мне летную норму «Пшеничной», и разворачивает собственный бутерброд на закуску!

– Ну ты и отморозок! - торжественно провозгласил Артем, - надеюсь, она тебе это сообщила?

– Погоди! - отмахнулся Наждачный, - короче, выпил я водку, приговорил ее бутерброд, спрашиваю: «А как же вы, красавица, теперь без обеда?» Говорит, что как-нибудь перебьется. А у меня трошку денег с собой было - я в понедельник кабанчика продал. Говорю, мол, позвольте мне компенсировать ваш бутерброд и пригласить вас в кафе. В ресторан не звал… ну, не одет я был для ресторана! А для кафе - в самый раз. Короче, знаешь, что ее покорило?

– Откуда же мне знать! - пожал плечами Орлов, - твои зубы из желтого металла, напоминающего золото?

– Идиот, - беззлобно констатировал сосед, - а покорила ее, Тёма, моя фраза, про то, что в рабочее время я ничего, кроме водки, в рот не беру.

– Кто их поймет, этих женщин! А как это случилось?

– Да я жил три дня у нее! - распушил хвост Наждачный, - женщина - мечта!

– И дает технически грамотно? - подковырнул Николу парень.

– А то! - внезапно сосед скукожился, - так я вот что думаю… как мне Любаве сказать, что я ухожу от нее? Она ведь этого не переживет… мы ведь двадцать шестой…

– А вот теперь кто-то другой - идиот! - сердито заявил Артем, - сколько лет этой твоей зазнобе?

– Тридцать шесть, а чего?

– А ничего! Через несколько годков переведешь ты свои часы биологические на половину шестого, и угадай, в какие сроки она тебя выставит? Ничему вас жизнь не учит, старперы долбанные!

– Так а что же делать? - спросил тревожно сосед

Артем принялся распечатывать вторую бутылку. Взял ножик, подковырнул пробку, с наслаждение понюхал аромат, доносящийся из горлышка.

– Я вообще, никаких проблем не вижу, - сообщил он, - жри тут, трахайся - там. Пока можешь. А потом ты угомонишься и будешь полностью соответствовать своей Любаве.

Говоря все это, Артем припоминал, как кто-то несколько месяцев назад рассказывал о том, что несколько лет назад застукал в лесу директора соседнего совхоза и супругу Наждачного. Любовь Петровна азартно подыгрывала своему партнеру и вопила в полный голос. Застукавшего так распалил вид резвящейся парочки, что тот, оставив всякую мысль о грибах, прибежал домой и первым делом опрокинул жену на диван. А вторым делом - снял сапоги. С тех пор жена его специально посылала в лес, но таких сюрпризов больше не было.

Артем вспоминал и давался диву. Николе, конечно же, про этот случай рассказывать не стоит, ибо Наждачный тотчас побежит карать неверную супругу, мигом забыв про собственные прегрешения. Так уж устроен мир, и не ему его переделывать. В собственном глазу не видны даже бревна, зато в чужом увидим все соринки без микроскопа. Проклятая человечья натура, что гораздо хуже волчьей!

– Тема, гля! - воскликнул тем временем Наждачный, - у нас еще гости!

– Войти можно? - раздался подозрительно трезвый голос Бегунка. Виктор по вечерам обычно принимал свои «водительские пять капель», а каждая капля была не меньше половины литра. Пес Артема гавкнул пару раз, для порядка, и утих. От тагана тянуло вкусными костями, не грех бы и напомнить о своем существовании хозяину.

– Запросто! - отозвался Артем, кидая псу объедки - милости просим меж наших трех сосен!

Вместе с Бегунком прибыли Горох и Лещинский. В руках у Бегунка был подозрительный сверток, а Горох держал на плече подозрительную авоську. Лещинский же был подозрителен весь.

– Что случилось, мужики? - спросил Никола, - что-то на работе?

– Коля, помолчи пять минут! - попросил Серега Лещинский, - мы в гости, но не с пустыми руками.

И он выразительно показал на груженых товарищей.

– А чего трезвые? - не унимался Наждачный, - вы меня пугаете.

– Да помолчи ты, попросили ведь! - сверкнул Горох во тьме своими белоснежными зубами, - прикинься ветошью и не отсвечивай!

– Да уж! - подтвердил Бегунок и откашлялся, - Артем Федорович, мы с ребятами посовещались и решили преподнести тебе на память…

– И для лучшего выполнения своих непосредственных обязанностей, - уточнил Лещинский.

– И чтобы не в обиде был, - добавил Горох.

– Набор инструментов сельского электрика! - торжественно закончил Виктор, - крути себе на здоровье!

– А я вот сегодня ему набор ключиков подарил, - встрял Никола.

– Самовынос с совхозного склада? - уточнил Лещинский, - дай, полюбопытствую! Вай, хлопцы! Таких наборов нам лет пять не завозили. Это в аккурат, когда я своего «ЗИЛа» получал, такие поступали.

– Те, что на сданный металлолом? - обнаружил знакомство с предметом Вовка Горох.

– Они самые, - вздохнул Наждачный, - а что у вас в сумке?

Таким образом ему удалось сбить пламя с опасной темы и перекинуть рельсы в безопасное русло. Горох снял с плеча авоську и вынул из нее три бутылки водки, батон колбасы и буханку хлеба.

– Сало и лук имеются? - спросил он деловито, - или мне домой сбегать…

– Какой праздник без сала! - в тон ему ответил Артем, - там еще и жареные ребра есть. А рюмки я мигом принесу.

Наждачный сглотнул слюну.

– Володя, тебе же завтра выезжать, - напомнил он Гороху.

– А вот хрен вам! - вызверился тот, - пока трактор не соберу, никуда не еду. А то знаем мы ваши порядки. Одному форсунка понравится, другой колпачок с камеры отвернет, а третий солярку сольет и за пару чернила Николайчику занесет. А Владимир Николаевич крутитесь и подписывайте путевки за несуществующие тонно-километры!

– Ладно, - сказал Наждачный, - пей, хрен всем нам. А за водителей я не отвечаю, можете хоть до утра заседать.

– Никаких «до утра»! - строго отозвался Бегунок, - сейчас все сожрем и выпьем, и - по домам. А то меня Света отпустила «ненадолго». А «до утра» - это, по ее меркам, надолго. Артем! Где ты там?

Из дому вышел Орлов с рюмками.

– А как же лук? - спросил Горох, - нету?

Артем развел руками.

– Непорядок! - сказал Лещинский, - в колхозе лук уже поспел, а у тебя его еще нету. Завтра доставлю полмашины и сгружу у ворот.

– Не надо мне полмашины! - замахал руками Орлов, - мешок привезешь, и хватит.

Наждачный засмеялся.

– Тебе - мешок, мне - мешок, мешок - Гороху, Витьке тоже мешок. А куда остальной лук девать?

Этой весной совхоз впервые в своей истории занялся выращиванием репчатого лука. Засеяно было этим великолепным и полезным (сахар, витамины В и С) растением около десяти гектар. Специально для обработки лукового надела (и не только) совхозом был приобретен в кредит бразильский опрыскиватель. Услыхав цену опрыскивателя, ни один из трактористов не согласился его цеплять.

– Ну вас к демонам! - кричал верующий Михаил Шнитко, - если эта штука сломается, то я триста лет буду ее стоимость выплачивать. И это вредно, вот!

Совершенно неожиданно таскать опрыскиватель согласился Ванька Тукан, которому ранее не получали техники серьезнее, нежели телега с дерьмом. За весну и за еще не окончившееся лето Иван заработал столько, сколько никогда не зарабатывал за год. Отмыл от дерьма трактор, приоделся, даже стал свататься к прелестной Анечке, что работала кассиром в бухгалтерии, но та дала ему от ворот поворот.

– Херня, еще год поработаю - из Китая себе невесту выпишу, - шмыгал носом Иван. Очень ему нравились китаянки.

Хуже было всего, что урожай ожидался на уровне 350 центнеров с гектара, а куда девать такую пропасть лука - над этим ломали голову все: начиная от директора Птицына и заканчивая заведующим складом - восьмидесятилетним Матвеичем.

– Дерьмо этот лук! - говорил Матвеич, - если продажа не пойдет, то куда его девать? Хранилищ у нас нету, а ни свиньи ни коровы его не едят! Тьфу! И какой идиот его додумался выращивать, хотел бы я знать?

Директор, которому передали демарш кладовщика, в который раз подумал, не пора ли Матвеича отправить на пенсию. И уже делал первые шаги в этом направлении.

Некоторое время мужики мусолили луковую тему, а затем Виктор, как будто бы вспомнив о цели «тайной вечери», провозгласил первый тост:

– Артем! Я хочу выпить эту рюмку за то, чтобы в наше село хотя бы иногда возвращались такие люди, как ты! Без таких людей деревня будет хиреть - факт! И кто знает, может когда-нибудь благодаря новой крови возле наших тракторов перестанут пропадать одиноко лежащие гаечные ключи и плоскогубцы…

Лещинский, держащий в практически вытянутой руке шкалик, добавил:

– А из наших гаражей перестанут уходить в одиночное плаванье домкраты, монтировки и запасные камеры…

Горох поддержал товарищей:

– А мне наконец добрый дядя привезет со склада в Петровске новый топливный насос…

– И механизаторы по утрам будут приходить на работу без характерного запаха! - закончил общую мысль Никола.

– Ну вот. Весь тост испортил! - сказал Бегунок, - давайте пить, пока водка не прокисла.

Некоторое время вокруг догорающего костра соблюдалась тишина, нарушаемая лишь энергичными движениями четырех пар челюстей и страстным подвыванием Майора, а затем Артем произнес:

– И на это все у вас родилась надежда, лишь потому что я приехал в Березовку? Голос единицы тоньше писка, товарищи!

– У кого тоньше писка, тот дома сидит! - скаламбурил Бегунок, - а мы еще здесь. Давайте! Между первой и второй, чтобы не был геморрой!

Чарки взлетели на этот раз молча, точно привидения с глушителем, и вновь заработали челюсти. Так как с утра всем было на работу, а некоторым и выезжать, то водку пили в темпе и аккуратно. Лишь в конце застолья пламя страстей разгорелось вновь, но причиной этого было вынесение вопроса измены Наждачного на открытое обсуждение. Вынес вопрос сам Никола, которого смесь старого вина и новой водки заставила слегка захмелеть. К чести мужиков нужно отметить, что все единодушно встали на позицию Артема.

– И не думай! - серьезно сказал Лещинский, - все мы здесь не без греха, но зачем печь пирожки с придурью? Она тебя холила-лелеяла все эти годы, а ты ей на старости лет подкладываешь такую свинью.

– Вопрос неправильно поставлен! - задумчиво сообщил холостой Горох, - это будет с твоей стороны не просто измена. Это - идеологическая диверсия.

– Я тебе лично отстрелю яйца! - сурово произнес Бегунок, - и не посмотрю, что ты - начальник Артема. У Артема просто не может быть такого идиота-начальника. Артем, ты - настоящий мужик, я хочу выпить с тобой на брудершафт. Ты согласен?

– Виктор! - честно ответил Орлов, - без таких парней, как ты, в эту деревню даже не стоило бы ехать! Если у моего Майора родится щенок, я назову его твоим именем - Михалыч.

– Обещаешь? - спросил Бегунок.

– Обещаю! - торжественно поклялся Артем.

После церемонии брудершафта во двор к Орлову заявились новые действующие лица: Светлана - супруга Бегунка, и Люба - жена Наждачного. Они единым духом прикончили оставшуюся водку и разобрали своих благоверных по теплым постелям. Горох и Лещинский ретировались самостоятельно. Артем прибрал на столе, щедро вознаградив пса за долгое терпение, а затем ушел спать.

И никто не в состоянии объяснить, отчего сквозь двойные стеклопакеты из окна спальни Наждачных доносился истошный женский крик. Злые языки говорят, что Коля Наждачный целую ночь смотрел немецкую порнуху, врубив телевизор на полную громкость. А добрые люди уверены, что дело было вовсе не так. Но о своих подозрениях, естественно, никому не говорят. Но факт остается фактом - после этой ночи Любовь Петровна стала выглядеть как минимум на пять лет моложе.