Курсантки

11

Вернувшись в конце июля в общежитие, бегом сдали вещи на хранение каптёру и старшине. Получили в «строевой» отпускные листы и помчали по домам. Так долго мечтали об этом. Так мечтали. Торопили время и вот каникулы. Ура!

Но расслабляться некогда. Время в обрез. Топором над моей головушкой висит спор. По иронии и мой отдых тоже. Откинув всё, я сосредоточилась полностью на пари. Надо непременно выиграть. Ведь я кое-что придумала… Всё, конечно, хорошо, только в моём плане был один пробел. Как и чем доставить Глеба на дачу к Вике. Сам не поедет. Живого добровольно не затолкаешь в машину. Не убивать же в самом деле. Но как сделать из него бесчувственное тело. Пришлось обратиться за помощью к девчатам. Попросить помощи. Они выслушали меня внимательно. Я честно предупредила, что это может быть опасно. В обиде не буду, если они воспользуются правом отказа. Но наша пятая решила рискнуть. Подсказала Вика. Её родственница работает в аптеке.

— Нашла проблему. Раздобудем приличного снотворного и дело в шляпе. Я завтра тебе позвоню. А довезти можно «скорой». У Лены старшая сестра после окончания мединститута, чтоб остаться иногородней в столице, пошла работать на станцию «скорой». Выручит, если хорошо попросим.

Это была утешительная новость. Но перестраховываясь я всё же спросила:

— А она выделываться не будет. Мол, запрещено и уголовный кодекс…

— В принципе, сегодня можно всегда договориться даже с крокодилом…

— В принципе так.

— А орёл этот очухавшись не побежит в милицию с заявлением. Пари выиграешь, а загонят тебя после моря и солнца туда, куда Макар телят не гонял.

Ох! Это был как раз опасный пунктик в моём плане. Но, надеясь на свою интуицию, я бодренько заявила:

— Слабо. Пусть докажет. На пальцах и фантазиях никто не поверит… К тому же я могу сказать, что это он меня того… украл.

— Что? Ловко! — Вика аж языком пощёлкала. Но остыв добавила:- С огнём играешь. Авантюрой попахивает.

— Оно того стоит. Считаю, удовольствие не должно зависеть от обстоятельств — надо учиться любую ситуацию подстраивать по себе.

— Вот на тебе и обкатаем эту теорию.

На этом и порешили.

Всё придумано так, как надо. Просто здорово. Немного пораскинули мозгами и уже что-то складывается. Самое время подключать брата. Я напомнила Сашке, о его обещании помочь. Иначе мне на орбиту Морозова не попасть. Он развёл руками: — С удовольствием! Куда от тебя денешься.

С удовольствием или нет, мне до лампочки. Главное выиграть пари. А для этого надо оказаться рядом с объектом. В общество которого попасть можно только через братца.

— Давай отметим что-нибудь в совместной компании. Иначе как я с ним окажусь рядом. — Шёлковым голосом прошу я.

— Что предлагаешь? — настороженно встречает мою инициативу брат. Но всё же понимает, что я права.

— Вы же как-то расслабляетесь. Вот и пригласи нас с Викой. — Опять пою я мёдом.

— Я-то могу, но, честно говоря, шансов у тебя ноль, пупсик. — Хихикает он, наслаждаясь моим предполагаемым поражением.

— Ты не торопишься, братец, — перешла на жёсткий тон я. — Ведь мы ещё не начинали.

— Где начнёшь там и кончишь, это безнадёжное дело.

— Посмотрим, — вскипела я.

— Как не смотри. — Посмеивался Сашка. — А доступ к его телу закрыт для тебя.

— Всё будет честно, без дураков. Три дня и… дальше он сам прибежит к тебе искать меня.

Я опять блефовала. Но куда деваться, во мне всё кипело. Не реально, но я всё равно должна выиграть. Тем более, если мне в лоб намекают, что я рядом с тем индюком ноль.

Сашка рассмеялся, а я, состроив ему рожу, приступила к согласованию, утрясанию и подготовке. Ничего я справлюсь. Мне это по плечу. Ведь у меня есть решимость и желание провернуть это. Обычно достаточно, — бодрилась я. — Ничего сложного. Главное не сомневаться и не трусить. А теперь за дело. Во-первых, на дачу нужно завести продукты. Мужики любители покидать чего-нибудь в рот. Во-вторых, договориться с сестрой Лены, обменявшись номерами мобильных. «Скорая» очень важный элемент плана. В — третьих, забрать у Вики надёжное снотворное. Надо чтоб ничего не сбилось и не подвело. И вот день настал. По всем признакам прекрасный. Погода отличная. Я настроена на успех. Это уже шаг к победе. С чего же такое бурление в животе и под сердцем ломота тоже. А ещё бегают мурашки по спине и ноет рука. Всё же всему виной мой никудышный характер… Скачу, шебушусь. А побеждает терпение и только терпение. Надо было не сорваться раньше времени и соблюдать все меры предосторожности. Долго продумывала гардероб, причёску, макияж. Надеясь ещё обойтись без экстренных мер. То есть закадрить естественным путём. Мало вероятно, шансы ничтожно малы, но как говорят: надежда умирает последней, особенно у блаженных и дураков. В общем, понятно, что я волновалась. С первых шагов встречи стало ясно, что мои усилия в этом плане были напрасны. Глеб скользнул по мне совершенно равнодушным взглядом, кое — как кивнул. В глазах никакого интереса. Полнейшее безразличие. Братец ликует. Я кисло улыбаюсь. Ладно, выводы пока делать рано. Все мои усилия подлезть с разговором повисли в воздухе. Это ему без интереса. Скука в глазах. Его взгляд трепыхаясь зависает на длинноногих и выкрученных красотках. Ещё немного и он уйдёт с одной из них. Просто наблюдать и ничего не делать становится опасным. Сашке весело. Он разводит руками и показывает мне рожки. Ты братец-кролик ещё мои рога не видел. Скакать от радости не выходило. Тоскливо повела глазами по залу. Народу всякого навалом. Наштукатуренных девиц модельного вида в минимуме одежды и максимуме штукатурки на рожах, хоть косой коси. Замученных жизнью и толстыми кошельками своих папаш сынков не меньше. Причём парни по — наглому лапают девиц всей пятернёй по мягким филейным местам, те не обращают внимания или хихикают. Грудинка вообще на пике популярности, её мнут, кусают… Фу! Какая вульгарщина. Хотя это для меня, а может быть им обоим хорошо. Хватит глазеть: думай Ира, думай. Не придумав ничего экстравагантного, решила, не отвлекаясь, действовать чётко по плану. То есть напоить снотворным и всё кино. Я пошла и попросила сделать коктейль по рецепту мамы. За стойкой перекривились, но наболтали. Таскалась с двумя фужерами. «А вдруг повезёт». Главное, чтоб не выхлебал кто-то другой. Так вышло, что моими стараниями, мы с ним оказались рядом. Не растерялась, ловко всучила. Правда, не обошлось без курьёза, шустрый братец чуть не выхватил. По ходу объяснила, что хочу угостить его замечательного шефа Глеба Юрьевича маминым напитком… О! Сашка одобрительно закивал. Мол, попробуй, то, что надо. Вика, понимая происходящее, утянула Сашку танцевать. Фокус удался. Глеба на глазах развозило. Точнее он засыпал. Я тут же подсуетилась, ловко предложив свои услуги. Он мало понимал кто с ним. Я помогла ему подняться. Обняла за талию. Водрузила его руку на свои плечи. После такой подготовки мы медленно двинулись к выходу. Окрылённая доволокла его до фойе. Усадив в укромный уголок, подальше от глаз, вызвала запланированную «скорую». Когда я договорившись повернулась к нему, парень спал непробудным сном. Бревно. Грузи куда хочешь. «Ай, да мы!» Всё оказалось проще, чем я думала. Теперь бы только сестра Лены не подвела. Но стоп! Расслабляться мне пока ещё рано. Я со спокойной душой попрощалась с Викой, она отвлечёт Сашку и останется на ночь у Марины, а мой братик отвезёт её туда. «Скорая» немного задержалась. Но ничего. Всё путём. Никто и глазом не успел моргнуть, как Глеба погрузили и засунули в машину. На хорошей скорости, да с сиреной прошли по городу и выскочили на трассу. В нужном месте свернули с дороги и пошли в глубь. Фары вырывали из темноты с обоих сторон дороги дачные посёлки. Наконец, я махнула рукой: тут. Бежала вперёд, открывая двери. Глеба принесли и свалили на кровать. Всё чудесно и привезли и занесли. Расплатившись и поблагодарив, я в нетерпении заперла за ними дверь и завизжала от радости, правда, больше про себя. Ура! Ура! Ура! Такой бил фейерверк… Выплеск эмоций сдержала с трудом. Страшно хотелось проораться. Нельзя. Надо подождать, а вдруг сглажу и сорвётся. Но что дальше? Перво-наперво переоделась, чтоб чувствовать себя комфортно и свободно без напряга. Дальше подступила к объекту. Бедный, жалко. Прицыкнула на себя: не теряй головы и всегда помни, для чего всё затеяла. Я вновь превратилась в охотницу. Вытащила мобильный, он ему три дня не нужен. Сняла туфли. Пусть ноги отдыхают. Потом брюки. Тоже лишняя вещь. Посидев — пиджак, рубашку. Эти вообще при отсутствия брюк, как бы и ни к чему. Пусть себе балдеет. Всё собрала, пристроила на вешалку и спрятала. Отлично! Мужик не хилый есть на что посмотреть. Поэтому и рисуется, карась. Знает, паразит, что бабы все гляделки просмотрели. Но чёрт с ним, мне без надобности его фасад и габариты. Дело сделано, теперь можно и отдохнуть. Когда ещё поспать, если не сейчас. Проснётся, голый не выскочит. Разве только в простыне, но не рискнёт. Статус банкира не позволит, да спросонья не так скоро ему разобраться. Одежду-то отсюда всю мы с Викой даже рабочую унесли и заперли на чердаке сарая, так что податься на улицу ему не в чем. Будет сидеть, как миленький куда ему деваться-то. Где находится, он не знает. Подумав, мобильный всё же вернула. Вдруг дела. Но до утра отключила. Пусть наслаждается сном, а потом общением. Вызвать подмогу не сможет. Слабо. Не знает, ориентиров. Скажут бред. Кто поймёт его лепет про красный забор напротив и зелёную крышу…

И всё-таки я молодец. Ура! Номер выгорел! Меня распирает это рассказать и показать всем девчонкам. На это точно стоит посмотреть. Но понимаю, что нельзя собирать толпу и суетиться. Любуюсь одна. Но вот братику я могу звякнуть:

— Саш, не ругайся это я.

В трубке скрежет, это Сашкины зубы.

— Ты обалдела, матушка на взводе, где ты недоделанная?

Я со счастливой дрожью в голосе заявляю:

— У меня всё тип-топ. Я у подруги ночую.

А Сашка своё:

— Позвонить слабо?

Но меня сегодня его нотации не раздражают. Я почти пою:

— Знаю, виновата. Занята была под самое горло. Пока.

Удержалась, не сказала, а так хотелось. Я молодец, такое дело провернула. Всё получилось, как в аптеке и шло своим чередом. Стараясь не разлить кофе, я забралась в постель и, отхлёбывая маленькими глоточками, даже включила потихоньку телевизор. Ляпота! Пробуждение Глеба было тяжёлым. Голова трещала. Во рту сушь. Он мучительно пытался сообразить, где находится. Я согнула пальчики в знак приветствия, подтрунивая над ним сделав реверанс, изображая горничную, спросила:

— Кофе, чай?

Он обалдело посмотрел вокруг, потом на себя… Чёрт бы его побрал, если он помнит, как вчера попал сюда! А может мерещится или он не проснулся? Однако хорошо же он вчера погулял, если не может объяснить появление себя здесь. Он, прекратив борьбу со своей памятью, откинулся на подушку и утомлённо закрыл глаза. Но эта пигалица ему знакома и решительно не в его вкусе. Как такое могло случиться. Всё-таки любопытно… Тем более молчание явно затянулось. Язык с трудом повернулся во рту и пробубнил:

— Как я сюда попал?

Состроив рожицу, отрезала:

— По щучьему велению, по моему хотению.

Он растерянно пожал плечами, не зная, что на такую бестолковщину ответить. Чёрт! Девчонка вела себя нагло, так как будто он ей что-то обещал. Заглянул на себя под простыню. Раздет. Но, если не вспомнить, каким путём оказался здесь, то как добраться до раздевания. Растерянно простонал:

— Ничего не помню…

Я усмехнулась. Ещё бы!

— Пить надо меньше, — насмешливо отрезала. — Коктейлей. А лучше закодироваться.

По насмешливому изгибу губ пигалицы он понял, что она над ним потешается. А что если он с ней провёл ночь? Так и есть, чего же он тут делает. Хорошо бы вспомнить её имя… Собрав в голосе метал продолжил допрос:

— Но как я здесь оказался?

Улыбнулась. Похлопала в ладоши.

— Попросила. Заверните, я его беру. И вот ты здесь.

Он наморщил лоб: «Как это заверните?» Напрягая память вспомнил, как пришли в ночной клуб, но вот дальше — хоть убей, провал!

— Бред какой-то. Я где?

Хмыкнула:

— В плену… Надеюсь, тебе здесь понравится.

«Какая наглость!» Он с явной несимпатией покосился в сторону девушки. В этой пигалице было нечто, что его не на шутку раздражало. Упрямство не в счёт. Это другое. Он ничего о ней не знал, не помнил ничего и вдобавок ко всему, он не контролировал ситуацию. Все его вопросы ушли в молоко и её ответы тоже ничего ему не дали. Но диалог-то надо как-то налаживать, а кроме вопросов это невозможно сделать и он спрашивает:

— Что ты со мной делала?

Я посмотрела на насупившегося Глеба и улыбнулась. Вообще-то, я ничего с этим огурцом не делала, но учитывая мою цель пусть и дальше пребывает в сомнениях… Поэтому рисуясь произнесла:

— Всё что считала нужным.

— Как это?

— Так это…

— Чё ты несёшь, ты ж сестра Александра? — вспомнил наконец-то он. А вспомнив понял, что девочка не из тех, кто поутру просит оплатить их ночные услуги и, скорее всего, пустой трепотнёй пускает ему пыль в глаза.

Козырнула:

— Так точно!

Среагировал быстро, значит, голова включается.

— К пустой голове руку не прикладывают, чему вас там учат… Где я?

Не выдержав вида его собранного в гармошку лба, фыркнула:

— Повторяю для особо тупых. В плену у меня. Я Ира. Понятно?

Наверное, от напряга в памяти завертелись смутные обрывки… Эта пигалица с коктейлем. А дальше пустота. Хотя логично продолжение раз он раздет и в постели… «Чёрт, чтоб я ещё напился!» Вспомнив на чём она закончила разговор, бодренько продолжил:

— Вот даёт мелкота… А ну дай мобильный…

Я поджала губы. Не успел оклематься и враз командовать. Что за народ! Чтоб не остаться в долгу и отплатить той же монетой, объявила:

— Возьми, я отвернусь. Что мне там смотреть. К тому же, что мне надо было, я посмотрела. Это я тебя раздевала.

Но он уже понял, что постели не было и совершенно осмелел. Правда это не прояснило его затруднительного положения. Не думая о том, что девчонка может жутко обидеться, он пошёл в атаку:

— Ты, пигалица, кончай прикалываться, а ну бегом неси одежду.

— Угу, уже бегу шнурки гладить.

Ещё раз огляделся, а вдруг кажется, но одежда тю-тю. Можно, конечно, и так встать, с него не заржавеет, оно и глупо стеснятся своей наготы, когда она же его и раздевала, но кто его знает… лучше не надо. По крайней мере пока. Прикрываясь простынёй, он спустил ноги на пол, продолжив своё бурчание:

— Это какая-то новая мода, мужиков воровать… Мозгов на бараний чих.

Я презрительно фыркнула:

— Господи! Кому ты нужен…

Он, после минуты раздумий путаясь и чертыхаясь, обмотался простынёй. Сам себе не понятен. Неужели он испытывает стыд? Перед этой малявкой… Забавно!

— Кто б мне объяснил, что происходит. Ни черта, не пойму. Где мои вещи?

Её кулачки картинно легли бубликами на талию.

— А ты поищи, если не врубаешься.

Глеб, посмотрев по углам — пусто. Поминутно грозя мне мощным кулаком, принялся названивать моему братцу. Тот мигом откликнулся. Всё-таки шеф. Но понять тоже ничего не мог. А этот орал, требуя угомонить сумасшедшую сестру. И теряя терпение сунул мне мобильный. Сашка обалдел от такого известия и с жаром ринулся уговаривать меня не морочить голову. Я рассмеялась и бросила трубку Глебу на кровать. Тот, взбесившись, броском Тарзана вскочил и кинулся на меня. Собираясь, быть может, всыпать, как следует. Правда запутался чуток. Я отскочила. Он за мной. Мы закрутились в бешенном диком танце по комнате. На кровати заливался телефон. Вероятно, звонил опомнившись Сашка. Пусть понервничает умник. Выбившись из сил, парень сел.

— Что ты хочешь, дура прибацаная?

Мне хотелось выцарапать ему глаза. Хотя в принципе я была готова к потоку брани, но всё равно было неприятно. Пришлось приткнуть себя, чтоб не заводиться.

— Вынуждена тебя разочаровать, но наши мнения по этому вопросу не совпадают. — Парировала я.

Это его окончательно доконало. Его выпученные глаза кричали: Что за дурацкая ситуация!

— Задолбала, засранка. Что ты хочешь?

— Вот так бы сразу, как цивилизованные люди… А то бегаешь словно дикарь. У-у! Естественно не догнал. Не мудрено, голодный, откуда силы… Хотя критику собственной любимой персоны, я дозволяю только себе. — Тем не менее, заявляю я спокойно. — Ну хорошо, хочешь поговорить давай поговорим, только спокойно.

Он помотал перед лицом ладонью:

— Безумие на лицо. Да по тебе клиника плачет…

Я сделала обиженное лицо и отвернула голову в знак протеста в бок. «Вот так!»

— Я отказываюсь в таком тоне разговаривать. Давай бегай, пугай людей Тарзаном. Может кто-то милицию вызовет. В психушку упекут.

Он устало прошипел:

— Идиотка.

Я улыбалась во весь рот. Похоже, выдыхается и устаёт.

— Вот психованная! — отвернулся, показывая фунт презрения, он.

«Дзинь-дзинь…» Разрывался звонком бедный телефон. Он схватил в бессилии трубку, заорав:

— Да. Пока я. Ну, хоть жив, и на том спасибо. Где, где? А я знаю… Как очутился? Спроси что полегче… Скорее всего, подсыпала мне что-то. Поди ж ты в тот мамин коктейль, которым ты меня и потчевал. Прости друг, но я её сейчас урою, достала.

Не слушая моего братца, он снисходительно кивает. А зря. Я слышала как Сашка отчаянно кричал… вероятно, хотел предупредить босса, что это не будет так легко сделать, как ему хочется. Только тот уже ничего не слыша, с глазами налитыми яростью, точно разъярённый бык, ринулся на меня. Здоровая дубина под метр восемьдесят. Сажень в плечах… Промелькнуло сомнение: «Осилю ли?» Подсечка. Бросок. Нормально. Хорошо прошло. Поднялся на четвереньки. Поднатужившись встал. Трясёт головой, таращит глаза — не понял. Так и есть, опять пробует достать. Могу ещё, раз так хочется. Захват, бросок… Морщится, значит больно. Может со второго раза дойдёт. Сначала предупреждаю, потом спрашиваю:

— Нечего было меня руками трогать. Будем валяться или говорить?

Поднимается. Пытается заломить мне руки назад. Упрям. Глупенький… Я его ногами так ударила, что захват моментально ослаб и, получив ещё пару ударов в пах, ему пришлось отползать, цедя сквозь зубы:

— Что ты хочешь, денег, меня?

— На фиг ты мне сдался и деньги твои мне не нужны… — озлилась я.

Парень, почёсывая затылок, с усердием помогал своему мыслительному процессу прийти к правильному ответу. Он думал, думал и ни чего не придумал…

— Тогда для какого рожна весь этот цирк? — посерьёзнел он.

Я застонала. Ругая про себя этого супермена: «Тупица, баран, козёл…»

— Умоляю, посиди три дня. Тихо посиди. Я кормить тебя буду, развлекать по мере возможности. А потом получишь свои дорогие шмотки в целости и сохранности и поедешь на все четыре стороны.

Глаза с яйцо.

— Ничего не понял…

Кто б сомневался. Беда с этими мужиками. Всё им на блюдечки поднеси.

— А тебе и понимать ничего не надо. Отдыхай.

— Ты что на конкурентов наших работаешь? Сорвать мне операцию хочешь?

Я картинно закатила глаза. О чём он думает… и, помахивая пальчиком у виска, объявила:

— Совсем тю-тю на Воркутю.

Ну до Воркуты не дошло и он родил вопрос:

— Тогда что? Давай колись, — заявил он. — Мне ужасно хочется знать план твоих боевых действий. Поведай из-за чего сыр-бор.

«Сказать, не сказать?»

— Но… Я с братом спорила. Если сумею заинтересовать тебя, то он мне даст денег на поездку. — Призналась я во всём, устроив, так сказать, явку с повинной.

У него не притворно, а очень даже натурально скаканули вверх глаза.

— Чушь какая-то. Почему я? С прицелом выбрала?

Я развела руками, мол, ладно, так и быть, объясню:

— Тю-тю… Выбирал он. На глаза первым попался. К тому же этот жмот, мой братец, был сто процентов уверен, что я не справлюсь. У тебя же обезьяний вкус. Но у настоящих женщин в чести не ноги, а голова. Подумала и вот… Заинтересовала.

«Это называется так?! Ах, ты спорила…» Оказалось, то была последняя капля его выдержки.

— Я оторву ему башку, а тебя смелю в порошок, — заорал как ненормальный он.

Я скромно потупясь пропустила всё это мимо ушей и попробовала разумно говорить.

— Послушай совета…

Но не тут-то было.

— Пошла вон. — Сорвался он. — Спорила она. Немыслимо! В не всякого сомнения ты козявка сошла с ума. Ты себя-то слышишь?

Я нарочито мило улыбаюсь. «Слышу, слышу…»

— У каждого свой случай. Главное — не упустить. Я выиграю месяц блаженства. И не надо меня есть глазами. Они стали у тебя похожи на блюдца.

— З — з — зараза!

— Прими душ, охолонь и будем завтракать. Я приготовила то, что ты любишь. — Взвизгнула я отскакивая. — Специально у братца интересовалась. Побаловать в честь извинения хотелось.

Разбушевался, не угомонить.

— Как дам сейчас между глаз, фонарь вскочит…

Я резво отпрыгнула в сторону и с безопасного расстояния заявила ему:

— Но не бесись так, я подготовилась по полной программе, во всём. Пожалей своё самолюбие, не расшибай лоб. Потерпи три дня.

Гнетущая минута раздумий.

— Где душ?

— Следуй за мной, я покажу, — я решительно направилась к коридорчику.

Мужскому полу никак нельзя верить. Ни в чём. Попытался надуть на ходу. Долго не проследовал. Решил, что сзади у него ловчее получится положить меня на лопатки. Сцепив кольцо рук вокруг меня, попробовал завалить. Смотрю через плечо. Старается подлец. Пришлось применить болевые приёмы. Не останавливаясь, ударом правой ноги в грудь отбрасываю глупца к стене комнаты. Плюх! Согнувшись в три погибели, Глеб корчился у стены, но в глазах любопытство. Видно сразу — соображает на всю катушку, у него это трудно получается, но похоже догнал происходящее.

— М-м. Ты что борьбой занималась? — хрипит он, пытаясь разогнуться.

— Не надо быть таким не терпеливым. Братец пытался тебя предупредить во избежание резких движений и травм… А ты недослушал, помчал. Ай, я, яй!

— Урою мартышка!

— А как же, запросто, но только тогда, когда штаны получишь… — Рассмеялась я. А зря. Сашин шеф взбесился. Не сдерживаясь заорал:

— Сучка.

Наверное, сработал рефлекс. Я не сдержалась.

— А за это требуется наказать, — услышала я от себя шипение рассерженной кобры. «Боже мой, это ж я!» Размахнулась, чтоб двинуть, как следует, но он, отшатнувшись, перехватил руку. Тут же получив коленом в живот, задохнулся. Отполз, но ругаться не перестал.

— Чучундра ненормальная.

— Лучше ешь, отдыхай и помалкивай. А то без наследства останешься. Мне терять нечего.

— Шпингалет, наловчилась, ну подожди… — он плюхнулся на стул и посмотрел вопросительно на меня: «Где еда?»

— Ладно, подожду, не страдай так, — хихикала я, ставя под его нос тарелки и кофе. — Твои кривляния проблему бурчащего желудка не решат. Заткнись и ешь.

Подозрительно поковырявшись и ещё для вредности покривлявшись, он с перекошенной гримасой пожевал. Но решив видно не заводиться, пробурчал:

— Есть можно, сама готовила?

— Нет, кошка соседская. И не «есть можно», а вкусно. Не привередничай и не забудь сказать спасибо.

Воображала. Перекривился, словно откусил лимон.

— Старалась. Понятно, путь к мужчине лежит через желудок.

— Это к нормальному мужику, а тебе слабительного подходяще насыпать.

Тут же по его ворчанию поняла, что в горячке наступила на вечно больную мужскую мозоль, поэтому сразу же и узнала о себе всё самое хорошее.

— Чокнутая, чтоб понимала… — скрипел он, прожёвывая пищу.

— Что делает с мужиками еда, они аналитическими мыслями грешить начинают, — не удержавшись ввернула я.

— От твоей еды, не пробудить, а заклинить только может, — перекривился он.

«Ах, ты дальше кусаешься?!» Чтоб не сорваться рыкнула:

— Всё, хватит разговоров. Не вырвало, съел, вали в спальню, включи телик, а я помою здесь, за нами, посуду.

Только так просто избавиться от его присутствия не удалось. Он топтался на месте. Я сердито развернулась: Что?

— Кто-то обещал меня развлекать, ну вот, карты в руки, можешь и стриптизом, я не в обиде, — расплывшись в улыбки обнял он меня, смело воспользовавшись занятостью рук грязной посудой. «Надо же какой экземпляр, я эту малявочку и в серьёз-то никогда не принимал. Мельтешила пацанка — сеструха Санька под ногами и только то. А она выросла превратившись в грациозную газель и шипит змеёй».

Похитить предмет спора оказалось проще, чем находиться рядом с ним. Глеб наглел и распоясывался на глазах. Я крутила тарелками не в силах бросить чужое добро или разбить о его башку. Обещала ж Вике — без ущерба. А Глеб прохвост осмелев, и на всю катушку пользуясь ситуацией, вцепился в мои губы наглым поцелуем. Этого уж я стерпеть не могла. Урвать у меня первый в моей жизни поцелуй, силой, жёстко — это прямо не в какие ворота.

— Эй, полегче на поворотах! — возмущённо выдохнула я.

Изловчившись и кинув тарелки в раковину, двинула ему в пах. Он, охнул и, согнувшись в три погибели, принялся ругаться и стонать, я отплёвываться от его поцелуя и мыть рот. Это его взбесило больше, чем боль.

— Кукла тряпичная, попомнишь меня.

— А как же, уже приступила к запоминанию. Ещё попробуй послюнавить меня, без языка останешься.

«Ах, как тяжела наша женская доля! Какой напряг нервов и вагон терпения из-за какой-то путёвки».

Опять звонил Сашка. Я равнодушно слушала, как он жаловался на полученные от шефа пендюли. Естественно, по — другому быть не должно, Глеб лаял Сашку почём зря и требовал от него решительных действий. Тот принялся учить меня грозя при этом. Ну уж этот номер не пройдёт. Только лекций разлюбезного братика мне и не хватало для полного счастья. «Пошёл вон», — отключилась я.

Весь день я была довольна через края. Всё шло как по нотам. Но к вечеру в калитку вошла женщина из села разносящая дачникам молоко. Увидев в окно входившую в калитку тётку, я свела от предположений на переносице брови. Но выйдя на крыльцо, рассмотрела многочисленные банки в сумках. Глеб, сориентировавшись, выскочил следом. У меня запал язык. Но как выяснилось напрасно. Сельские — не городские. Его голый вид так смутил сельскую бабу, что она пропустила мимо ушей все его просьбы-стенания насчёт милиции. Я тоже не лыком шита, подсуетившись мило улыбаясь и ластясь к нему заверила, что этот чудик мой муж и мы со скуки дурачась прикалываемся так. А что с нас взять, медовый месяц не на Канарах, а в этой дыре, вот и играем. Чтоб совсем рассеять подозрения, я купила банку молока. Глеб поняв, что его выстрел угодил как раз в молоко, решил отыграться за проигрыш, хотя бы тем, что потрепать мне нервы. Смекнув, что я не посмею его нокаутировать при такой игре, он обнял меня сначала осторожно. Я дёрнулась, но заткнулась. Поняв, что безнаказанность гарантирована, он осмелев чмокнул в щёчку и не получив пинка, опять вцепился в губы. Молочница, косясь на чудную парочку, выруливая велосипед, убралась за калитку. Деньги получены, удовольствия через края… Я, держа на глазомере горизонт и обнаружив безопасность для своего благополучия, углядев подходящую для моей мести позу, саданула зазевавшегося «мужа» опять в пах.

— За что? — прошипел, заохав он.

— Ещё прикидывается осёл.

— Зараза, — взвыл он, — ты что делаешь, яйца отобьёшь, кукла с глазами.

— Мне без надобности. Яичница не моё любимое блюдо.

— Как сказать, — процедил морщась он, заползая в дом. — Жизнь она круглая, не знаешь за какой бочок хватит.

— С тобой ни за какой не хватит. На кой чёрт мне такой остолоп.

— Что-что?

— Что слышал. Ты не в моём вкусе. На изюминку не тянешь. Предсказуем как веник. Хватит дуться. Давай молока налью. Сельское, настоящее.

— Я бы пива выпил с пенкой.

— Побулькает и пенка на лицо, пей.

Понимание и примирение на лицо. Порядок. Он выпил молоко и уставился на меня. Ясно, не к добру. Чего-то я рано обрадовалась. Смотрит пристально и не мигая. Понятно, что гоняет по голове мысли. Уже мычит. Похоже на этом мысль останавливается. Нашёл согласие с собой. Сейчас выдаст.

— Ирка, а давай я тебе куплю путёвку и ты меня отпустишь. Сама подумай. Выгода на лицо. Чего сидеть в этой дыре. Ладно бы покувыркались три дня, а так ты дерёшься, мне скука и дел в банке по горло. А при моём предложении всем в удовольствие. Я тебе путёвку, ты мне свободу. Обоим хорошо. Оба в выигрыше. Саньку экономия. Соглашайся.

Оппа, Америка, Европа, вот то да! Вот это выдал! Я призадумалась. Может и правда рискнуть… Заманчиво. А совесть? А осторожность?

— Нет, что ж это получится — вымогательство. Я не такая. С братцем всё честно. Проспорил — плати. А ты предлагаешь шантаж, ещё и засадишь за решётку вместо островов то. Нет. Спасибо соколик, поищи дуру в другом месте. Мне спешить некуда, кровные свои заработаю.

— М-м-м! Убью!

— В какую-то тебя жуть бросает. То посулами осыпаешь, то палачом грозишь. У тебя со здоровьем всё в порядке?

— Я тебя прям здесь и закопаю.

— Ужинать садись.

— Что там?

— Нормально не отравишься.

Наевшись, ушёл смотреть футбол. Через пять минут оттуда неслось: — «Мазила, куда бьёшь!» Им всё равно где, лишь бы смотреть ту дурилку. Я удовлетворённо хмыкнула и попыталась сосредоточиться на ночи. Надо постараться не заснуть. Может сделать попытку и сбежать. А что, запросто. У него с головой согласия нет. Выползет в полотенце на улицу, спросит, где находится и пиши пропало. Вызовет Сашку с охраной и тогда мне капец. Пораскинув мозгами, решила пододвинуть кресло к спальне, сесть в него и быть начеку. Выйдя в туалет, он обомлел:

— Мать моя, ты в своём уме! Сторожить и на очке меня будешь?

— А ты думал?!

— Ты болезнями опасными в детстве не болела?

— Болела, краснухой.

— Оно и видно. Спи чума болотная, я никуда не денусь.

— Ага, так я и поверила. Дуру нашёл.

— Я тебя не искал, сама навязалась. Как тебя там разумный братик величает — пупсик… Ошибочка вышла — сковорода чугунная. Выйду, вылетит твой ближайший родственник в безработные.

— Не смеши меня. Кто ты без него — ноль и даже без палочки. Сидишь тут спокойно, потому как Сашка там горбатится, а так бы ты и нагишом убёг.

Такого Глеб вынести не мог, хлопнув дверью исчез в спальне. Я как-то расслабилась и задремала. Очнулась от горячего дыхания на лице. Банкир примерялся, как бы ловчее накинуть на меня одеяло. Удар ногой в грудь и ладонью по шее отбросил его к стене. Он вставал медленно, постанывая и поохивая. Отдышавшись, скрылся в своей берлоге. Туда же я бросила и одеяло.

— Бандитка, — донеслось до моих ушей.

— Лопух, — не осталась в долгу и я.

— Ты ещё попомнишь меня, вобла сушёная.

— Так и быть, если уж ты так настаиваешь…, я запомню твою серую личность.

— Что?

— Что, что? Как ты любишь вопросы задавать. На это большого ума не надо.

— Идиотка.

— Может быть, но сидишь без штанов ты умник, а не я.

— Зараза.

— Ты повторяешься. Лучше спи и не квохчи.

Но перед тем, как пойти туда куда я его послала, он решил потрепать мне нервы и заявил с усмешкой:

— Я изменил своё мнение о тебе…

Я, не собираясь слушать, тут же поломала его планы.

— Ручаюсь, новое мнение ничуть не лучше первого, потому как того у тебя не было вообще. Это очень просто объясняется — меня для тебя просто не существовало…

Больше у него не было желания блистать остроумием. Повернулся и молчком ушёл спать.

Рано утром появилась опять молочница, только не с молоком, а с яичками и симпатичными огурчиками. Пока я торговалась Глеб проснулся и, вывалив на крыльцо, ввёл своим голым видом опять женщину в краску. Я её понимала. Выходило, что плавки самая любимая его одежда. У неё складывалось впечатление, что мы ту вообще не вылезаем из постели. Она отворачивала голову и хихикала. К тому же «муж» с ходу, отыгрываясь на мне, воспользовался ситуацией. Осыпая нежностями и воркуя лез целоваться и хватал за что попало, но тут же отпрыгнул, наученный опытом, как только женщина повернулась к нам спиной. В глазах его сияло удовольствие. Они просто вопили:- «Что съела?» Я демонстративно мыла после его поцелуев лицо и плевалась. Он ржал и лопал желтоглазую яичницу, ни в какое сравнение не идущую с магазинными харчами и похрустывая огурчиком, что-то там мычал себе под нос.

— Не житуха, а балдёж. Не забудь постирать трусы, я в раковину кинул.

— С чего это? — тут же вызверилась я. Заметив, что он сидит в полотенце.

— С того, что я на полном твоём обслуживании. Сменного белья, по твоей милости, нет. Не могу же быть вонючим.

— Ладно. В конце концов ты прав. Недосмотр налицо.

Он удовлетворённо хмыкнул, радуясь, что хоть чем-то дожал.

Постоянно звонили девчонки, интересуясь, давая советы и попутно меля какую-то ерунду. Советы давать легче всего, сама тем грешу. Но понимая, что это от чистого сердца терпеливо принимаю и выслушиваю. Глеб лыбится, я злюсь. Но потихоньку привыкаю. На второй день, выдохшись препираться, мирно смотрим телевизор, играем в нашедшиеся у хозяев нарды. Готовим вместе обед и даже пытаемся разговаривать. Вечером звонит брат и сообщает, что путёвка и деньги у меня в комнате дома. Я перезваниваю маме, перепроверяю, она подтверждает. Я прошу мамулю это всё забрать и спрятать. С трудом верится удаче. Получилось, получилось… Ночью банкир ещё раз делает попытку сбежать. У меня пока хватает сил пресечь это. Утром я приготовила завтрак. Достала и повесила его одежду на стул у кровати. Позвонила брату, обрадовала сообщив адрес, по которому он может забрать своего драгоценного шефа. Сама, естественно, спряталась от греха подальше. Зачем же добровольно лезть крокодилу в пасть. Было удивительно слышать их объяснения, восторги и разборки враз, когда они, выскочив из дома, как стадо койотов помчались к машине. Ну вот, отдых в кармане и возвращение блудного шефа состоялось. Все живы, убитых и раненных нет. Убедившись, что они убрались восвояси. Я вернулась в дом. Прибрала за собой и, спрятав ключи в указанном Викой месте, отправилась на остановку. До самолёта у меня было ещё море времени. Наскоро собрав вещи, чмокнув мамочку и прося передать большущую благодарность щедрому братцу, я отправилась в аэропорт. Проявляя нервозность оглядывалась до самого трапа, как бы не тормознули обиженные, но они видно ещё не опомнились или им было по своим причинам не до меня. Как бы там не было, но я проскочила. Несколько часов комфортного лёту и я в стране солнца и воды. Обалдеть. Было ради чего потеть.