Курсантки

13

Глеб бесился. Даже не так — завёлся ещё на один оборот. Выбранный путь мести завёл в тупик. Эта змеюка не отсидела положенный срок, а выскользнула, причинив ему убытки.

Сашка подпрыгнул в служебном кресле от накала его звонка.

— Ты братец, сукин сын, почему не предупредил, что эта коза умеет сигать со второго этажа и водить машину?

Саша поймал свои глаза на лбу. Ему только этого не хватало.

— Понятие не имел… Она что, все это делает? Что у вас там произошло?

Уж произошло так произошло, но Глеб выразил это одним словом:

— Сбежала.

Учитывая прелюдию, Александр разволновался:

— С ней всё нормально?

— С ней да, а у меня разбитые машина и ворота. Не дрожи ты за неё, я проследил. Поселилась в гостинице. Лежит, греет пузо на песочке, как ты и хотел.

— Точно?

— Точнее не бывает, я к ней своего человека пристроил.

— Кого это? Зачем? — не мог опомнится Саша.

— Веруньку, помнишь, с нами на курсе кончала, только в гражданской группе. Ты ж её и привёл в банк, она работу искала. Вспомнил, вот и отлично. А пупсика твоего я в бараний рог согну. Дай срок, вот посмотришь!

— Где ты её там надыбал? — пропустил он мимо ушей угрозы насчёт сестры.

— Кого?

— Веруньку?

— Вызвал. Барышня в моей фирме уже год работает. Забыл что ли?

— У меня время нет всю ерунду помнить. Она тебе нужна та морока. Плюнь…

— Уже слышал. Пока на горло её песни не наступлю…

Сашка не верил своим ушам.

— Тю, сдурел.

— Саш, сосредоточься и вспомни, чего она не может или боится?

— Пупсик-то…

— Я что ещё о ком-то веду речь.

— Боится? Ужей боится.

— Это мне без надобности. Не могли в какое-нибудь мирное и полезное русло её усердие направить. Кто придумал из неё бойца делать? — недовольно ворчал он организовав поиск виноватых в своих бедах. — Эй, Саш, а чего не может. Пошевели мозгами…

Саша, стараясь реабилитироваться перед шефом, напрягал память.

— Не может? О, вспомнил… плавать не может.

Глеб расплылся в удовольствии.

— Не вероятно… А чего же она в море лезет? Вон же как старалась, а?

— Азарт. Бултыхается у берега в волнах и ползёт на песочек. Удовольствие.

— Отлично, — хмыкнул он. — Она захлебнётся тем удовольствием.

Глеб не мог нарадоваться, в результате небольших усилий он нашёл всё-таки её уязвимое место — вода. В это трудно поверить, но это факт. В отношениях с женщинами, он привык вести и контролировать ситуацию сам. Только вот это был явно не тот случай… Эта бестия почему-то каждый раз ухитряется довести его до бешенства. Она так выводит его из себя, что он забывает о тщательно продуманной тактике поведения и совершает ошибку за ошибкой. Но ничего он ей прищемит хвост. Она у него покрутится.

— Послушай Глеб, ты смотри не утопи её там. А то похоже у тебя шарики за ролики зашли, — пробился к нему голос Александра.

— Там видно будет.

— Эй, эй! Носорог…

Глеб, обещав перезвонить, спешно положил трубку. Не до звонков.

Самое поразительное в моей истории с Глебом заключалось в том, что я, задыхаясь от злости и ярости, с каждым часом отчётливее сознавала — не смогу жить без этого ужасного, самовлюблённого эгоиста. Не смогу, потому что сердце моё разбито, а люблю его так же сильно, как и злюсь. К этому следует приплюсовать ещё и насущные проблемы свалившиеся на меня после бегства. Я ломала голову, как прожить. Без мани-мани, без вещей — это не просто. У меня совсем, после не запланированных трат, не было денег. В день один раз поесть могла позволить себе и всё. И то сок да банан. Дотянуть бы до отъезда. Но к банкиру на поклон не пойду. Не дождётся. Правда, если уж совсем тяжко будет, то попрошу взаймы у Веруньки. Надо ж совпадение, как в кино встретиться здесь, за тридевять земель от дома. Не вероятно, но факт — судьба. На пляже она легла рядом, мы разболтались, оказалось барышня тоже кончала наш институт. Пристроилась неплохо после окончания. Выгорело несколько свободных дней, вот и прилетела отдохнуть. Себя любимую потешить. Надо же, неплохая видно работа, если она может себе такой отдых позволить. Мне бы так повезло при окончании. Сегодня она пригласила меня с собой в компанию, на вечеринку к кому-то. Всё будет происходить на катере или яхте. Какая разница. И так и эдак здорово наверное! Но я отказалась, сказав честно, что нечего одеть. Верунька пожертвовала мне своё платье, и я сдалась. Почему бы и нет. На дурняка наемся хоть. К тому же обещали покатать. Пройдясь по пирсу, мы пришли на стоянку катера. Всюду виднелись палки мачт. Каких только яхт и катеров тут не было. Правда, я ни черта в них не разбираюсь. Присутствовали даже катамараны и моторные лодки. Это я осилить смогла. Верунька кивнула, мол, это. Я растерялась: впечатляющее судёнышко. Богатенький видно Буратино. Верунька подпирает сзади. Поднялись на борт. Обалденно. Прошлись по палубе. Я точно была потрясена. С дом не меньше. Здесь жить запросто можно! Верунька предложила осмотреть. Я кивнула. Можно. Говорить не могла. Перехватило горло. Площадь такая как большая квартира. Здесь была кухня с холодильником и плитой. По стенам висело куча шкафчиков для посуды. В каюте стол, телевизор, видео и музыкальный центр. В носовой части — спальня. Мы всё это обошли. Правда, гостей пока не было, оказалось мы первые. Я осталась внизу, в просторном салоне листать журналы и слушать музыку, а Верунчик вышла покурить. Жуть, когда от баб пахнет табаком. Вдруг мне показалось, что мы плывём. Я к окну. Катер в темпе отходит от причала, а подруга осталась на берегу. Причал с поразительной быстротой превращался в тонкую полоску. Я остолбенела. Нехорошие предчувствия зашевелились внутри меня. Голову раздирали мысли: «Забыли? Влипла? А что, если она меня продала…» Дверь бесшумно открылась, но я заметила. В проёме стоял человек. Я рванула наверх и на лестнице влетела в Глеба. Он как раз захлопнул люк наверх. Застыв, глядел не мигая на меня. Я тоже смотрела на него, но глазами узника замка Иф в плюсе с Зайцем из «Ну, погоди!». Похоже, нашла коса на камень. Ещё одна встреча с ним, да ещё после ворот и машины, отнюдь не входила в мои планы. Но каков наглец! А носорог?! Я с ужасом уставилась в насмешливые глаза парня. Он открыл рот первым:

— Привет! Давно не виделись, бандитка.

«О! Только не это! Хотя может, я привередничаю и это лучше турецкого рабства».

— Какого чёрта?! — процедила сквозь зубы я.

— Выходит, не нравлюсь, а я так рассчитывал на горячую встречу, — измывался он. — Видишь ли, кажется, мне пришла в голову удачная мысль…

«Самая твоя удачная мысль — это подойти тебе к перилам и свалиться за борт», но я улыбаюсь и, надеясь на то, сама не зная что, потребовала:

— Пусти.

Этого ему было достаточно, чтоб немедленно посадить меня на якорь. Помахивая в сторону иллюминатора, он цинично заявил:

— Куда? Поплавать хочешь?

Вот чего не хотела я так это плавать. Было понятно, что Глеб пытается блеснуть остроумием и больнее уколоть. Он непременно осведомлён о моём бульбульном купании и топорном стиле заплыва. Противно, что воспользовался этим, но тут он не в одном экземпляре, через одного такие орлы. Джентльмены. Вздохнув, мол, беда не приходит одна и, пытаясь смутить не смущающегося товарища, уставилась на него:

— Что тебе от меня надо? — ещё хорохорясь, но при возможности оказаться в воде сникая, выступала я. «Теперь я ему задаю глупые вопросы. Вот уж не думала, что он проявит такое упорство. Совершенно не готова к этому. Этот осёл оказался настойчивым. Может, поддать ему головой в известное место, как раз уровень позволяет, глядишь, боль охладит его пыл».

— Что-то я без тебя скучать стал. Самое время пообщаться. За что ты меня так не любишь? Тебе не кажется, что нам нужно обсудить нечто важное.

Вопросы бомбили мою несчастную голову. Я ничего не понимала. Никаких важных дел у меня с этим ослом не было. Или он подготовил счёт за ремон. Едва сдерживая довольную улыбку, он оттеснял меня вниз и монотонно ныл:

— Да в чём проблема-то посидим, отдохнём… Проведём замечательный вечер, расслабимся… — А глаза кричали: «Что за упрямая девчонка!»

Чем я прогневила своего ангела-хранителя, что он взял и, кинув меня с этим чудовищем, улетел. Я раздражённо топнула ногой. «Чёрт, так влипнуть!» — шаг за шагом уступала я его напору. — Попасться на удочку такого тупицы, это уж ни в какие ворота. Обсудить ему невтерпёж что-то важное… Это наверняка разбитая машина и компенсация причинённого ущерба. Пусть докажет сначала!

— Я страшно рад тебя видеть. Нет, правда, — тянул он.

«Издевается» Я пожала плечами, слегка надувшись. Выходит, Глеб устроил себе продолжение праздника. Получается так, что мои приключения ещё не закончились. Я не знала, как мне реагировать: радоваться или плакать. Нет, плавать я не собиралась, не умею. И он на сто процентов знал об этом. За что, про что и заманил сюда. А сейчас во всё старание нажимал на это больное место. Мог бы и не стараться больше, хуже мне уже не будет. Одно утешает, не продали, это факт. Уже хорошо. Но попасться опять в руки Глеба, да ещё после того, что я натворила с его воротами и транспортным средством… Он давил на меня грудью. Можно, конечно, попробовать кинуть его через себя, очень удобная позиция, но есть шанс сломать ему хребет, а надо ли… К воротам прибавлять ещё и это. Да и в ловушке я, по волнам до берега всё равно не добегу. К тому же риск малый. А если он будет опять обзываться или не прилично себя вести, я отобью ему яйца и ни разу не пожалею об этом. Решение принято. Я молчком сползла опять вниз. Как могла забыть, что Верунчик училась с моим братом… Нервничая, делаю ошибки. Мировой в такой обстановке не получится, всё будет не так! Надо побыстрее устранить перекос. Я вздыхаю и говорю:

— Ладно, твоя взяла, можешь праздновать победу! Но ответь на один маленький вопросик — что ты хочешь?

Как они любят, когда перед ними капитулируешь. Боже мой, какая скука!

Глеб посветлел, засуетился. «Присаживайся», — любезно предложил он, слишком внимательно проследив за тем, как я устроилась на диване. Одёрнула подол короткого платья. Закинула ногу на ногу. Рисуюсь. Он шлёпнулся на другой конец, потом подсел ближе. Смех один. Ободряюще пробасил:

— Ничего, посидим, выпьем холодное шампанское, отдохнём, в общем…

Это было сказано самым обычным тоном. Только… только я наученная им же не верила ни единому его слову, поэтому продолжила ироничную игру:

— Ты вообще-то подумал, что на меня папа с мамой рассердятся, могут и наказать, — рисовалась я.

Он поняв это тут же насупился и полез с упрёками:

— Что-то я на той злополучной даче страха того в тебе ни под каким соусом не заметил. Ир, умоляю, давай без фокусов, а? Вокруг вода, а ты плавать не умеешь… Обменялись любезностями оно и хватит. Предлагаю перемирие.

— Ну, давай, — не возражаю я, устав куролесить и сдерживая восторг: «Ага! Всё-таки дрожишь! Как пить дать боишься, что утону».

Хотела же на дурняка пожевать, вот и наешься сейчас по самое горло.

Он подал знак кому-то наверх и нам тут же расторопный улыбчивый малый в белой фирменной курточке накрыл стол. Мне казалось, что это он опять выпендривается. Выставляет свои снобистские замашки на показ. Я была человеком простым и этой дури терпеть не могла.

— Рекомендую, — рисовался Глеб.

— Что это? — с подозрением воззрилась я на кусочки в экзотических листьях и овощах.

— Попробуй, тебе понравится, — с надеждой предложил он. — Ты же любишь рыбу.

Я любила рыбу. И от обиды и злости принялась есть. Надо же на что-то убивать время. К тому же умереть как хотела есть. В любом случае наслаждение перевесит вред. Если конечно откинуть то, что я влипла, всё просто шоколад. Хотела поесть… Ем. Мечтала покататься… Плывём. Шампанское, правда, пить не стала, сделав пару крошечных глотков, отставила бокал. Кто его знает этого Глеба. Напоит и будет выкаблучиваться. В общем, была настроена агрессивно. И ощущала себя от всей этой бестолковщины весьма неуютно. Но в данной ситуации я ничего не могла поделать. Бороться, но вокруг вода и мы не на берегу, а на катере. Сидеть молчком бестолково. Придётся говорить. Но о чём? А не всё ли равно.

— Куда мы плывём?

— На маленький райский остров, — обрадовался концу молчанки Сашин шеф. — Не волнуйся, всё будет в полном порядке.

Я поглотила не жёванным кусочек рыбы. Вот осёл! Если в его намерение входило меня успокоить, то он добился совершенно обратного эффекта. Я почувствовала опасность. Нет, я не боялась, просто вода отбирала у меня возможность борьбы и манёвра. Я спросила первое, что пришло на ум:

— Зачем?

— Ир, ты только не кипишись… Там дикая природа…, водопад, хижина на двоих, райский уголок, — голос его слегка охрип. Было здорово заметно, что он волновался.

Первое что пришло в голову: «Остров?! Понятно! Там нет ворот и машин. Бить нечего». После того, как моё лёгкое обалдение закончилось, я вспомнила, что у меня есть голос и завопила:

— С ума сошёл. А ну поворачивай назад…

Нет, ну с какой стати он был уверен, что я последую за ним? Что за самонадеянный нарцисс!

Парень перекосился. На лице застыло: «С чего ты снова начинаешь меня заводить?» Глеб не собирался сдаваться и даже сделал попытку поймать мою руку. Надо же! А я-то думала, что после всех моих выбрыков должна была, как минимум его раздражать. Чего интересно он так завёлся? Или всё-таки я смогла его заинтриговать и ему не хочется расставаться?

— Подожди… Слово даю, не понравится, вернёмся. Надо поговорить, а сделать это с тобой, считающей себя всегда правой, можно только на острове, окружённом водой. Должны же мы покончить с враждой и недоразумениями и положить начало новым отношениям.

— Поворачивай сказала! Имей в виду, никаких отношений у нас с тобой не будет. Никогда.

Ответил спокойно и трезво:

— Ладно. Пусть будет так, как ты хочешь. Не будем начинать. — Он провёл рукой по лицу и пожаловался:- Чёрт, что-то слипаются глаза. У меня какое-то странное ощущение… Ты ничего не подсыпала в вино?

— Вот это мило! — насмешливо начала было я, но быстро сползла на удивление:- Я, с чего и когда? А ты?

— Нет… Странно… Что-то мне плохо, очень плохо.

В это раз Глеб поверил, что я говорю правду. Я, глядя на него, сама почувствовала нелады. Но не может же он притворяться, не зачем.

— Действительно странно… Послушай Глеб, а это твои люди или…

— Нанял. Это мой личный катер, пользуюсь редко. Смысла нет иметь постоянный состав. Дьявольщина мне абсолютно не хорошо. Всё плывёт. Закладывает уши. Дышать… нечем!

Я вскочила и забегала по каюте. Глеб не притворялся. Чёрт, кажется, мы влипли оба! Вот так-так! В голове всё прыгало, но хоть и с трудом, а вырисовывалась картина.

— Сколько их тут?

— Двое. — Он хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться. — Ты считаешь кто-то поменял наш расклад? — он вздохнул и выдавил что-то подобия улыбки. Послушай, детка, не будь смешной…

Не обращая внимания на его лепет, я подошла к столу. Взяв бутылку, отлила половину на ковёр. Высохнет. Пусть думают, что пили много. Подняла, отволокла его в угол, засунула пальцы в рот и подержала ведёрко от шампанского. Его вырвало. Раз, другой… Уже хорошо!

— Ложись на диван, — прошипела я ему в ухо.

— Зачем?

— Пусть считает, что ты спишь. А я на руках на столе.

— Я боюсь, меня действительно сморит.

Я, шипя в его вялое ухо, принялась возмущаться:

— Борись, ты должен вынырнуть из этого опасного омута. Ты мужик или мокрая курица? Думай о морозе, холодном ветре, представь себя в воде… Ну, старайся давай. Надо изобразить спящих.

— Ты думаешь…

Шепчась мы вмиг забыли наши разногласия.

— Сейчас проверим, плохие это мальчики или так себе.

Слух еле уловил, как шустрый малый сбежал вниз. Мы упали каждый на своё место. Удовлетворённо хрюкнув, мужик подошёл к столу, покрутив бутылку, выкинул её, открыв иллюминатор, в море. Двинулся к дивану на котором лежал Глеб, я нарочно скинула, как бы во сне тарелку. Он напрягся, остановился не дойдя до цели и повернул ко мне. Приподняв за волосы мою голову довольный засмеялся и… Я вырубила его ударом в живот. Он даже и пикнуть не успел. Хлопнулся мешком. Стукнув для уверенности мужика по шее, прошлась пальцами по телу. Из-за пояса брюк выудила револьвер. Заткнула рот хорошим кляпом. Распахав ножом льняные полотенца, связала объект по ногам и рукам. Пнула ещё пару раз в пах, чтоб не дёргался. Он моментом свернулся крючком, на губах его выступила пена. Чтоб уж наверняка, двинула ещё раз для профилактики. Глаза его закатились сверкнув белками и голова бессильно поникла.

Так-то лучше! Таким он мне больше нравится. Убедившись, что тип безопасен, подошла растормошила всё-таки уснувшего Глеба.

— Вставай, соберись, сейчас выйдем наверх, будет легче.

Парень сидел отдуваясь, обмахивая себя полотенцем. Я расстегнула ему рубашку и помассировала виски. Он застыл изваянием разглядев оружие в моей руке. Пришлось отвести руку за спину чтоб не шокировать со сна.

— Как дела?

— Ты знаешь, цыпка, хреново. Какого чёрта им от нас надо?

— Сейчас спросим.

Передав пришедшему в себя Глебу ствол, я встряхнула тщедушного малого и ткнула его на стул. Тип, оказавшийся на голову меня выше, и медленно приходящий в себя, хрипел. Его мутные глаза пытались разглядеть меня. Надавив на его грудь коленом и вынув из его рта кляп, проверяя способность отвечать, рявкнула:

— Говори, урод. Причём чётко и по существу.

Я говорила по-английски. Потом тоже самое повторила по-французски. Он, держась за пах, попробовал изобразить улыбку и осмелев поднять крик. Я, не раздумывая, саданула кулаком ему в лицо. Неприятный хруст резанул уши. Кажется, сломала нос. Поделом. Правда, кулаку тоже досталось. Больше он попыток к сопротивлению не принимает. Вот и славно. По мне так лучше пугать, нежели бить. Наклоняюсь над ним. Мужик вздрагивает и открывает глаза. Смотрит из-за заплывших век.

— Говори, убью. — Замахнулась опять я.

Он замычал. Чуть не рыдает. Облизывает кровь, показывая жёлтые зубы.

— Повторить вопрос? — луплю его по ушам.

— Что? — просипел он по-английски.

— Слушай во все уши гад. По буквам: Что от нас надо?

— Сука, что ты делаешь? — завизжал он отпрянув и захлёбываясь кровью на чисто русском языке.

Вот это номер. Раз наш можно не церемониться. Я изогнулась и долбанула ему в челюсть ногой, он закашлялся и углох. По обмякшим щекам его покатились слёзы.

— Будешь говорить, гадёныш, или умрёшь, как Мальчиш Плохиш? Что вам от нас нужно?

Всё что я делала с этим несчастным было отвратительно, но с другой стороны их действия по отношению к нам носили ещё более мерзкий привкус. Наверное, невозможно остаться чистым коснувшись грязи. Да мне в этот момент было не до щепетильности. Чувство опасности завело и дало силы на борьбу.

— Мне заплатили… чтоб я напоил снотворным и проследил за вами.

— Всё?

Он молчал. Я пнула его в щиколотку. Естественно, охнул.

— Не заставляй меня прибегать к насилию. Ясно?

— Белеберда какая-то, — вылил на себя минеральную воду Глеб, пробуя очухаться.

— Всё, — заскулил малый, в его глазах стояли слёзы. — Что со мной будет?

— Врёшь, — я пнула ему в живот. Он вместе со стулом улетел в угол. — Ты рассказываешь, мы сохраняем тебе жизнь. — Я подняла его и снова посадила. Задохнувшись от боли парень с трудом выдавил из себя:

— Мы должны были оставить вас на острове. В заложниках. Выкуп.

— А сами?

— Уйти. Дальше не наша забота. Нас ждут в другом месте.

— Кто вас послал?

— Не знаю. Правда не знаю.

— Кто знает?

— Он, — махнул он наверх и перекривился от боли. — Он старший.

— Вернёмся к нашим цыплятам… Значит, это не тот остров, что заказал Глеб Юрьевич Морозов?

— Естественно. Намного дальше.

— Совсем рехнулись… — Влез опять Глеб, дыхание его по — прежнему было прерывистым, но глаза уже во всю моргали.

— До райского острова мы дошли или нет?

— Пока нет, он как раз на пути.

Я вылила содержимое наших бокалов ему в рот. Он выгибался, но я предупредила, что открою пасть ему ножом. Это подействовало, благоразумно затих. Через пять минут захрапел. Проверила верёвки на ногах и руках, затолкала кляп. Обернулась к растирающему виски Морозову.

— Глеб, ты как? Оклемался?

— Между небом и землёй. Ты думаешь Верунька с ними?

— Время покажет. Почему без охраны сунулся?

— С тобой вдвоём хотел побыть. Я никогда не был таким монстром, каким ты меня для себя намалевала. Хотел доказать…

Я оборвала его, на глупости не было времени.

— Мелет ерунду какую-то. Ты с катером справишься? Такая махина… А то я в этом не смыслю ни бельмеса.

— Какое счастье… — начал он ухмыляясь, но упершись в меня взглядом осёкся, перейдя на деловой тон:- Попробую, учился немного… — по ходу уточнил:- Это моторная яхта.

— Тогда пошли. А насчёт названия: мне без разницы. Катер короче и мне больше нравится.

Наверное, это моё замечание было уже для его самолюбия лишним, потому что он пробурчал:

— Что у баб в голове…

— Хватит трепаться. Строго за мной и не высовывайся. На револьвер.

Глеб заскрипел зубами. Он не мог предположить, что ситуация вышла из-под контроля и теперь похоже напоминала снежную лавину. Он боялся, что всё задуманное сорвётся…

Я же не обращая внимания на его гримасы, скинула туфли и босиком осторожно вышла на палубу. Рассекая, как подтаявшее масло водяную рябь, яхта уходит всё дальше и дальше от берега… Если б не такая беда можно было вполне полюбоваться чудным видом. Небо, море почти одного цвета, но не сливаются. Их разъединяют и объединяют оттенки: синее снизу, голубое над головой.

Здоровый, пузатый лоб, настоящая гора, стоял за рулём. Вот это да! Вот это слоник! Коротко стриженная голова и никакой шеи. Всё это здорово смахивало на мяч с ушами. Фактор внезапности, конечно на моей стороне, но… нелишне было бы везение и помощь Пресвятой Девы.

Я отступила назад и рассеянно посмотрела на Глеба. Он по-видимому тоже успел рассмотреть слона, потому что заинтересовано спросил:

— Что мы будем делать?

На меня сразу нашло просветление. У слабого пола так случается, при обнаружении опасности, мы собираем волю в узелок и становимся сильными борцами. Вот так и я сейчас.

— Разорви мне по швам до паха платье, — оглядываясь, шепчу я ему. «Пропало неплохое платье», — мелькнула мелочная мыслишка. Несмотря на ситуацию, у бабы тряпки не на последнем месте. Но кажется, мне нравится держать его на коротком поводке.

Он молчком, не задавая своих глупых вопросов, становится на колени и рвёт. Скользя ладонями по моим ногам и бёдрам. Его губы уткнулись в мои колени. По-моему, это уже чересчур. Но я не обращаю внимание. Не до щепетильности. На кону жизнь — она не потеря платья.

— Что ещё? — ухмыляется он глядя, как удав в мои глаза.

По-моему он не понимает всей серьёзности момента. Вроде как игра для него что ли или железные нервы. А сама-то я много понимаю?

— Сними туфли и не зевай, у меня сорвётся, стреляй. На сколько в институте стрелял?

— На тройку.

— Не фонтан. Ну здесь широкие габариты, не промажешь.

— А если я его застрелю?

Не выпуская объект, я скосила на Глеба глаза:

— Не зависай… Да ты и сам знаешь. Какая разница живьём он там будет плавать или трупом. Я ведь и попытаюсь его сбросить в море. Ты вообще-то понимаешь, что происходит. Или мы их или они нас. И гляди в оба, у него наверняка тоже есть оружие.

— Ты шутишь?

— Спускайся с облаков на палубу и приходи в себя. Хватит меня за ноги держать. Время нашёл.

— Ир, я не могу тебя пустить, а вдруг ты сорвёшься и вылетишь с ним. Ты ж не умеешь плавать. Пока я кину круг, ты уйдёшь на дно. Давай я застрелю его и всё.

Надо же под дурачка косит, а башка работает. Глеб прав, а я об этом не подумала. Сняв висевшую на крючке верёвку, я один конец замотала себе на талии второй тоже на талию только ему. Чёрт! Я оказалась в безобразном положении. И самое ужасное, я сама по своей дури в него себя загнала. Но что толку стонать. Надо выбираться.

— Мы не можем, стреляя промазать. — Говорю я ему. — Он сто процентов подготовлен лучше нас. Это не тот мальчик на побегушках, что валяется внизу. Пока мы будем валандаться со вторым выстрелом, он профессионально пристрелит нас обоих. Пойми, стрелять меня научили несколько недель назад, а бить пять лет. Простая арифметика… Кто спорит, с аквалангом было бы надёжнее. Но где его взять.

Глеб, признавая мою правоту, кивнул и я пошла. Поднявшись на последнюю ступень, осторожно высунулась. Мужик, уверенный на все сто в успехе, слушая музыку, управлял судном. За бортом качался океан. Я повернулась к Глебу и приложила палец к губам. Следя за объектом, на ходу прикидывала что делать. Мы должны любым путём от него избавиться. Ясно осознавая — не осилю, рвала голову на части. И тут мне повезло. Мужик оставив руль подошёл к борту и, выливая в разинутую пасть из железной баночки жидкость, закрыл от удовольствия сонные свиные глазки. Уши запечатаны наушниками, глаза закрыты. То что надо. Медлить нельзя. Сейчас он повернётся, чтоб идти назад. Увидит нас… Надо решаться. Придётся напрячь все силы. Момент лучше не сочинить. Последние шаги были самыми тяжёлыми, сгруппировавшись, я набрала силу и с налёта саданула его ребром ладони по сонной артерии, а ногой в бок, он бултыхнулся, как бочонок. Я по инерции, как и предполагал Глеб, пролетела за ним. Встреча с волной была сущим адом. Ничего кроме неё я не видела. Вынырнув, отфыркалась. Что там говорить, я нахлебалась. Ненормальные глаза на лбу. Ору. Караул, тону! Упала за борт. Боже мой, да я ж точно тону! Этот гад выплыв пытался меня достать. Но натянувшись верёвка помчала меня вперёд. Это был отчаянный полёт. Жеребец остался позади, а я, запаниковав, почувствовала что тону. Так бы и было, если б вовремя не пришла в себя. Должно быть холодная вода привела в чувство. Вцепившись в верёвку, тащась за катером, я что-то орала, выхлёбывая море. Верёвка, натягиваясь, не давала мне пойти на дно. Глеб потихоньку подтягивал меня. Подведя к корпусу, стал поднимать. Оказавшись на палубе, я, хватая ртом воздух, усердно отплёвываясь, пытаюсь отдышаться, как последняя дура реву. Видок был ужасающий. Мало того, что валяюсь почти нагишом с разодранном платьем на шее. Горло дерёт вода, руки саднит от верёвки с которой я срослась. Так ещё и больше чем на четвереньки встать не могу. Глеб суетился рядом, пытаясь помочь. В это время на палубу выполз тот, первый, с перебитым носом. Мои путы оказались не прочными. Ненормально рыча, он бросился на меня. Глеб, перехватив, откинул его. Не удержавшись на ногах, тот перекинулся через борт. Плюх! «Чёрт с ним, пусть кормит рыб», — плавало в голове. Я с трудом могла дышать и соображать. В горле булькала вода, и душил кашель. Мне хотелось перевернуться на спину, а он не давал. Только повыбивав из меня воду, Глеб метнулся к рулю. На горизонте показался остров. Сбавив ход до минимума и поставив на автомат руль, подскочил опять ко мне.

— Ты как, малыш?

Не веря в то, что жива, кинулась к нему с нечленораздельными воплями на шею. Я сейчас такого натерпелась, что никак не могла обойтись без его силы, рук и этой шеи. Господи, баба есть баба.

— Глебушка, Глебушка… — Стонала я куда-то под мышку. У меня был жалкий вид. Боец называется, совсем расслабилась…

— Детка, всё чудненько, успокойся. Слава Богу, ты в порядке! — выдохнул Глеб, обнимая. Потом, придерживая одной рукой мой затылок, вероятно для того, чтоб не вырвалась, принялся щипать, как будто пробуя на вкус, своими губами мои губы. Его меры предосторожности были напрасны, у меня не было ни на что сил. Его лёгкие поцелуи немного успокоили, а нежные поглаживания шеи прекратили головокружение. Поняв что я пришла в себя, он оттащил моё безвольное тело в кресло сзади себя и следя за курсом принялся пенять, мол, кричал же чтоб закрыла рот, а не хлебала воду, так нет же, ещё шире открыла, всё ей надо сделать поперёк… Вот придумал. У меня не было сил с ним спорить даже сейчас, а тогда уж и подавно. Не слышала я, что он там мне вопил и орала со страха, а не наперекор. Я же не суперменша из крутых фильмов. Только что ему сейчас об этом говорить, разве поймёт. Во всём ущербность своему «я» ищет. Больной хвост задели. Из чего сделаны их мозги. А я-то, я… Макияж мой потёк, причёска развалилась. Вода течёт с меня, как с мокрой курицы. Господи, на кого я похожа! Если думаю о роже, значит, прихожу в себя. Впрочем, и Глеб, судя по выражению его лица, сейчас далек от того, чтобы оценивать мой внешний вид. Меня знобило. Глеб стянул с меня мокрое платье, наспех растёр тело подвернувшимся полотенцем и секунду поколебавшись, поцеловал опять меня в губы. Моим щекам было не до порозовения, а губы я просто облизнула. Ну не драться же с ним. Он тем временем сбегал в каюту за своим махровым халатом.

— Завернись. Давай помогу.

— Спасибо. «Боже мой и я всё это разрешила ему сделать?! Уму не постижимо!»

— Ты извини, мне некогда тобой сейчас заниматься. Остров на носу. Надо завести катер в бухту иначе выбросит на камни, — хмуря брови, объяснялся он. — Сама понимаешь, кораблекрушение нам сейчас ни к чему.

Это точно. Тут он прав. Да я не сопротивлялась и не возражала. Устала, и совершенно не было сил. Хотя возможно просто не хотела. Ведь я могла, как пить дать пропасть в той морской пучине и привет зайцам. За мои фокусы с его похищением и пинками по яйцам, он запросто мог и не спасать меня… Плыви себе. Как там говорят: баба с воза, кобыле легче… Надо подумать: с чего это вдруг такое меценатство. Может быть боится ответственности перед Сашей, а я раскудахталась: «Глебушка»? А может всё же он на меня запал, бормотал же там что-то. «Побыть вдвоём и… трали-вали». Впрочем, я бы этому тоже удивилась. Такой мужик и я ни то, ни сё. Совершенно не правдоподобный трюк. Наверняка хитрость какая-то… Надо быть начеку. Я уставилась на его спину. Он словно застыл. Такое себе изваяние из бронзы, стол широко расставив ноги и уверенно сжимая руками штурвал. «Сложен зараза как бог!» — пронеслось в голове. Поймав себя на том, что сейчас поползу к нему и вцеплюсь в какую-нибудь ногу, я отвернулась и принялась стеклянным взором сверлить бесконечную водную гладь. «А вообще-то, что я тут делаю? Какой леший меня сюда занёс?» — успел мелькнуть в голове, прежде чем из неё всё выдул ветер и рассосала усталость. Мне было до слёз жаль себя. Я вдыхала в себя запах йода и морских водорослей и, постанывая, злилась на себя. Остров, из точки разрастаясь на глазах надвигался, как в фильмах, большой громадиной — вот-вот расплющит. Я пыталась водить взглядом по нему, но от прыгающих от качки картинок у меня зарябило в глазах и я до поры, до времени благополучно закрыла глаза.

Он аккуратно провёл катер вдоль берега и завёл в бухту, со всех сторон окружённую высокими скалами. Значит, учился не так себе. И ни у нас, а тут. У нас права покупаются. Глеб был по уши поглощён управлением. Я опять залюбовалась им. Он же совершенно забыл о моём существовании. Наконец, мы встали. Парень вытер со лба пот:- Кажется, получилось… — и покосился на сидящую с открытым ртом и глупой улыбкой меня.