Куртизанка и капитан

Глава 21

Алек вынул Кэти из коляски и крепко обнял. Гаррет и другие мужчины, некоторые из них были людьми Алека, другие Лукаса, переговаривались приглушенными голосами, присматривая за лошадьми.

Мирная прогулка по парку? Совсем не похоже.

Розали подбежала к Алеку.

— Что случилось? — запыхавшись, выпалила она.

Потянулась к Кэти, Алек покачал головой.

— Пусть Кэти отправляется вместе с Вереной и детьми, — прошептал он Розали над головой Кэти. — Ты ее пугаешь. Она даже не поняла, что произошло.

Теперь испугалась Розали. Подошла Верена, и Розали потрясенно наблюдала, как Алек передал ей Кэти. Снова приложил платок к виску, не удавалось полностью остановить кровотечение.

— Вы собираетесь объясниться, капитан Стюарт?

— Была совершена попытка похитить Кэти.

Сердце пронзила острая боль.

— Вы обещали, что она будет в безопасности!

— Так и есть. Мы ожидали попытку покушения. Специально был пущен слух, что дети отправляются в парк в сопровождении всего лишь двух нянек.

— Вы… вы специально это устроили?

Алек огляделся по сторонам. Двор опустел, и они остались вдвоем.

— Мы организовали ловушку, — объяснил он. — Все вовсе не так грубо, как кажется. Мы с Лукасом, минимум дюжина людей Лукаса и мои солдаты находились на расстоянии не менее пятидесяти ярдов от детей во время их пребывания в парке, замаскированные под прохожих или прогуливающихся всадников. В ту минуту, когда предполагаемые похитители направились к Кэти, наши люди на них напали и задержали. Дети даже ничего не заметили.

— Кто похитители?

— Их четверо, и сейчас их допрашивают в суде магистрата на Квин-стрит. Но я уже знаю, кто им заплатил. — Алек напрягся и твердо посмотрел ей в глаза. — Боюсь, для меня это не новость. Несостоявшимся похитителем оказался мой брат лорд Стефан Мэйбери.

Первой ее реакцией было недоверие. На мгновение мир словно остановился. Потом Розали начала осознавать то, что следовало понять давно. А теперь правда, ужасная правда стальным ударом выбила воздух из ее легких.

— О нет. Вы имеете в виду… лорд Мэйбери и… Линетт…

Алек стиснул руки.

— Понимаю, вы хотите сказать, я должен был открыть правду раньше. Но тогда бы вы набросились на него, правильно? А он очень опасен, поверьте.

Он взял ее под руку, подвел к скамейке, помог присесть. У нее кружилась голова. И тем не менее ситуация обретала трагическую, жуткую ясность.

— Значит, Стефан специально разыскал меня в Храме красоты, на поэтическом вечере. — Она посмотрела на Алека. — А я шла прямо в его руки.

— Да. Как только он узнал о том, что мне все известно, очень испугался, что я открою всем его жестокость по отношению к вашей сестре. А я всего лишь желал, чтобы Кэти и вы были в безопасности. Когда Стефан услышал о нашей помолвке, полагаю, движимый отчаянием, задумал украсть Кэти. В качестве заложницы? Чтобы отомстить мне? — Выражение его лица было мрачным. — К счастью, некто… — Алек запнулся на мгновение, — некто дал мне знать, что брат собирается использовать Кэти в своих планах. Поэтому решил, что существует только один способ покончить с этой отвратительной ситуацией. Ловушка.

Розали почувствовала подступающую тошноту.

— Тогда на поэтических чтениях я была такой дурочкой, а должна была догадаться.

— Как? Мой брат очень искусен в обмане и предательстве, у него на это ушли годы практики. Итак, его планы провалились. Но ненадолго. Розали, если вы еще способны это вынести, я прошу вас продолжать вести себя, будто ничего не произошло, потому что хочу знать, как отреагирует Стефан на арест своих людей.

— Ему предъявят обвинение?

— Предполагаю, он смог провернуть все через третьи руки, как было с угрозами и наградой, назначенной за ваше похищение. Но он будет знать, что мне все известно. — Алек повернулся к ней. — Если вы уверены, что выдержите, мы, несмотря ни на что, отправимся на бал к лорду Стоуксею, как и намечали. Находиться со мной — ваша лучшая защита, какое бы вы ни испытывали к этому отвращение.

Розали тяжело вздохнула. Алек пошел на это, несмотря на то, какой клин сложившаяся ситуация могла вбить между ним и его семьей, с которой у него и так были непростые отношения. Ради Кэти. Ради нее. Почему? Просто движимый слишком развитым чувством справедливости. Порядочностью. И как она могла дурно судить о нем? На ее плечи обрушилась свинцовая тяжесть содеянного.

«Будь разумной. Будь практичной».

— Алек, — спокойно спросила она, — каким образом мы собираемся, когда придет время, расторгнуть помолвку?

На его лице отразились непостижимые эмоции.

— Все зависит от вас. Вы должны решить, например, прийти к выводу, что мы мало подходим друг другу. Полагаю, достаточно частая причина.

Мало подходим. Господи, она вовсе так не думала, млея в его объятиях. Когда он страстно занимался с ней любовью. Но это все — глупые, сумасбродные мечтания.

Розали как-то удалось проглотить образовавшийся в горле ком.

— Конечно. Ах, Алек, этот порез у вас на лбу кровоточит, возьмите мой чистый платок. — Она протянула ему платок, надеясь, что он не заметит, как дрожат ее руки. — Ваше несчастное лицо, что случилось?

— Это? — Он промокнул лоб платком. — Я загнал в угол одного из наемников Стефана. Ему удалось ударить меня, прежде чем я сбил его с ног.

Она попыталась пошутить:

— Вам надо было взять меня на подмогу. Ведь я же пришла вам на выручку в Храме красоты, не так ли?

— Перевернув на них маленький столик. — Алек улыбнулся ей в ответ, ее сердце зашлось от радости.

Она поспешила прополоскать платок в стоящей во дворе кадке с водой и вернулась обратно, чтобы обработать порез. Возможно, сейчас ей впервые удалось подойти к нему на такое близкое расстояние, со времени ночи в Вороньем замке. Розали нежно отвела со лба его темные волосы, явственно ощущая пальцами теплоту кожи, почувствовала его силу так близко, и все равно так недоступно.

— Надо подержать платок на ране, пока вас не перебинтуют должным образом. — Она смахнула с глаз слезы, мягко оборачивая платок вокруг его головы. Момент пьянящей близости завершился, они снова чужие. — Вот и все! — весело заключила Розали. — Теперь вы готовы к любым подвигам, даже к пресловутой поездке на бал, капитан Стюарт!

Он поднялся и посмотрел на нее:

— Вы наденете сегодня вечером это платье?

— Я… да. — Она помедлила. — Все в порядке, Алек?

— Более чем, — ответил он. Его лицо внезапно помрачнело. — Вы выглядите потрясающе.

Розали уставилась на него, сердце гулко стучало в груди. Она не могла подобрать нужные слова.

— Невозможный мужчина, — пробормотала она. Однако внутри что-то будто оборвалось.

— Я должен переодеться, — промолвил Алек, потом, замявшись, коснулся ее щеки пальцами и нежно погладил. — Розали! Ох, Розали! Думаю, вы никогда не узнаете, как сильно я желаю, чтобы все сложилось по-другому.

И ушел.

Розали не сразу осознала, что во двор вышла Верена, чтобы увести ее в дом.

— Думаю, я не испортила платье, — с трудом глотая слезы, вымолвила Розали. — Хотя и была к этому очень близка.

Верена взяла ее за руку:

— Я же вам говорила, вы должны доверять Алеку. — Она горячо обняла Розали за плечи. — Как мы с Лукасом.

Розали молча кивнула. А она не доверяла! И в этом заключалась се глубочайшая ошибка.

Наступил вечер, Розали сидела одна в комнате. Она уже успела принять ванну, слуги разошлись по делам. На ней был кремовый шелковый халат Верены, приготовленное сиреневое платье лежало на постели.

Розали ненавидела его. Оно представлялось ей символом того, что она потеряла.

Ровно в семь в дверь постучала Верена, ее ослепительная улыбка окрасила мир в еще более мрачные тона.

— Дети скоро отправятся в постель, — объявила Верена, — и мы сможем выезжать. — Она запнулась. — Я понимаю, вы все еще расстроены из-за того, что произошло днем. Но поверьте, в руках Алека вы с Кэти будете в полной безопасности, я слышала, Лукас часто это говорит!

В его руках. О боже. Розали вспомнила, как нежно он занимался с ней любовью, и новый приступ боли пронзил ее насквозь. Она улыбнулась из последних сил:

— Откровенно говоря, от мыслей о сегодняшнем бале у меня голова идет кругом. В любом случае спасибо, вы так добры.

— Мне ничего не жалко для друзей Алека! — заявила Верена, уютно устроившись подле нее на кровати. — Однажды он спас Лукасу жизнь, он вам рассказывал об этом? На Пиренеях. Лукас был ранен в ногу и мог замерзнуть до смерти в снегу высоко в горах. Алек вместе с солдатами соорудили грубые носилки и несли Лукаса многие мили через занесенный снегом перевал! Я тогда почувствовала, что он в беде, но была уверена, что с такими друзьями, как Алек, обязательно вернется домой, ко мне. — Верена потрепала Розали по руке. — А теперь я снова пришлю к вам мою горничную, чтобы помочь надеть платье. У меня есть аметистовое колье и серьги, которые могут вам понравиться. С удовольствием их вам одолжу. Гарнитур очень подходит к сиреневому платью, уверена, Алек будет от вас без ума. — Верена помедлила, потом продолжила: — Алек может казаться сдержанным, неэмоциональным. Понимаете, он многое испытал в жизни. Его семья… Честно говоря, они его не заслуживают. Кстати, дорогая, какие у вас планы?

Розали смутилась:

— Планы?

— Я имею в виду, когда вы собираетесь пожениться?

Розали с трудом выдавила из себя слова, каждое из них ранило, подобно кинжалу.

— Я не уверена, что наш брак состоится.

Реакция Верены была слишком очевидна.

— Я думала… мы с Лукасом считали, что вы просто созданы друг для друга! О, понимаю, Алек часто занят своими делами. Много времени проводит, изыскивая средства для солдатского дома, знаете, а ведь это была идея его отца, создать приют для солдат-ветеранов, только граф Эльдчестер совсем забросил свои начинания, Алеку пришлось взвалить все на себя. К сожалению, он отказывается принимать помощь от друзей, таких как Лукас. Слишком горд! — Она покачала головой. — Это вовсе не мое дело, но Алек вас очень ценит, вы для него очень много значите. Разве вы не заметили его взгляд, когда он увидел вас в этом платье?

— Он уже был помолвлен один раз. Думаю, теперь опасается с кем-либо слишком близко сходиться.

Верена недоуменно вскинула бровь.

— Неужели вы имеете в виду леди Эмилию? — Верена изумленно воздела руки. — Молоденькая глупышка, он никогда не испытывал к ней ничего, кроме жалости. Вы даже не можете себе представить. О господи, по вашему лицу я могу судить, что я рассказала слишком много. Пойду принесу аметистовый комплект.

Когда Верена удалилась, служанка помогла Розали надеть платье, потом сделала прическу.

— Мадам выглядит прекрасно! — восторженно заключила горничная. — Я лишь немного подниму ваши волосы, так, и оставлю несколько ниспадающих на плечи локонов. Вот так. Мадам? Мадам, вы меня слушаете?

Розали была в сотне миль от уютной спальни в доме лорда Конистоуна, разглядывая себя в зеркало. «Ты выглядишь потрясающе», — только что сказал ей Алек. И Верена: «Разве вы не заметили его взгляд, когда он увидел вас в этом платье?»

Розали замерла. В ней начало пробуждаться незнакомое и робкое чувство. Надежда.

Даже спустя много месяцев после этого знаменательного события бал у лорда Стоуксея вспоминали как главное событие сезона. «Изумительное угощение! А какие гости! Потрясающие наряды! — восклицал каждый при малейшей возможности. — Вы помните устроенное в саду освещение, полная иллюзия венецианского карнавала? В бальной зале было около пятисот гостей! Конечно, присутствовал и сам принц-регент, и элегантный лорд Конистоун, и все другие члены ближнего круга. И даже принц был ошеломлен размахом празднества!!!»

На следующий день Розали с Кэти на руках направлялась в Оксфорд в почтовой карете, невидящим взглядом рассматривая западные предместья Лондона, сменявшиеся яркой зеленью сельской провинции. Проснувшаяся малышка обвела хмурым взглядом пассажиров.

— Дядя Тик-Так? — спросила она Розали.

— Моя дорогая, мы какое-то время не увидим дядю, — заметила она с комком в горле. Скорее, никогда.

Ей следовало бы поблагодарить Алека Стюарта за многое. И не его вина в том, что сердце ее разбито на мелкие осколки. Больно и тяжело всякий раз, когда она вспоминает его улыбку, прикосновения, поцелуи.

Теперь все кончено. Она прижала платок к лицу, шейный платок Алека. Розали выстирала его и бережно хранила с той ночи, когда… Господи, опять эти глупые слезы. Надо немедленно прекратить, на нее уже смотрят люди.

Она выпрямилась и показала пальцем на пейзаж за окном:

— Смотри, Кэти. Вот овечки. А вот телятки, видишь?

«Какая же она дурочка».

В тот вечер Розали, Верена, Алек и Лукас отправились на бал к лорду Стоуксею. Лукас был, как никогда, обворожителен, расточая комплименты Розали и ее платью, хотя глаза его загорелись подлинной страстью, лишь когда обернулся к своей горячо любимой Верене. Алек был любезен, но несколько сдержан. Единственный шанс переговорить наедине выпал, пока они стояли в длинной очереди гостей, ожидая представления лорду Стоуксею.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось столь внезапно и при таких тяжелых обстоятельствах узнать о низком поступке моего брата по отношению к твоей сестре.

Ее рука покоилась на его руке, теплой и сильной, острая боль, кольнувшая сердце, еще раз позволила осознать, насколько горька зарождавшаяся где-то глубоко надежда.

— Я понимаю, — быстро шепнула Розали. — И, Алек, я также понимаю, как ужасно это оказалось для тебя, как опасно. Ох, твое несчастное лицо!

Ее взгляд скользнул по его свежей повязке, не полностью скрытой под густыми волосами.

— Ты ловко меня подлатала, — заметил Алек и поправил выбившийся из ее прически локон, интимность его жеста обожгла Розали. — Самое главное, — заключил он, — теперь ты можешь быть абсолютно уверена в том, что Стефан никогда не осмелится тебе угрожать. Он знает, у меня на руках все карты.

— Ты можешь сделать достоянием гласности его попытку похитить Кэти?

— Да. Похищение ребенка, каковы бы ни были мотивы и семейные отношения, тяжкое непростительное преступление, невзирая на общественное положение совершившего этот проступок.

Перед глазами Розали предстала страшная воображаемая сцена того, как испуганную Кэти привозят к Стефану, который сообщает малышке, что он ее отец. Непростительно. Невыносимо. Ее рука невольно сжалась. Алек обеспокоенно взглянул на нее:

— С тобой все в порядке?

— О да, спасибо. Со мной все хорошо.

— И еще одно, — проговорил Алек, медленно продвигаясь по ступенькам парадной лестницы. — Я узнал, что здесь будут присутствовать мой отец и его супруга. Если бы я знал заранее, отклонил бы приглашение. Надеюсь, тебя это не смутит.

Единственное, что ей было известно об его отце, он прекратил содержать приют для солдат в Вороньем замке и лишил Алека личной и финансовой поддержки. Наверное, граф такой же по натуре, как и Стефан, только старше. Розали упрямо вздернула подбородок:

— Твой друзья вовсе не смущаются предстать в твоем обществе. Даже наоборот. С какой стати мне беспокоиться? Это потеря твоего отца, не твоя!

— Спасибо, — тихо ответил Алек.

Вначале Розали пришла в ужас от необходимости быть представленной всем этим важным аристократам, однако делала реверансы легко и непринужденно, вежливо и любезно отвечала на неминуемые вопросы и постоянно ощущала надежную руку Алека. Вскоре, к величайшему удивлению, она начала привлекать всеобщие восхищенные взгляды.

Розали всегда считала себя слишком худой. Ее прямые волосы были не в моде. Мужчины предпочитают пышнотелых леди с вьющимися локонами, разве не так? Конечно, гости подходили побеседовать с Алеком, а не с ней. Однако почти немедленно в глазах светских приятелей капитана Стюарта рождалось восхищение.

— Мои поздравления, капитан Стюарт! — услышала она одну реплику. — Да ты хитрец! Так долго скрывал от нас такое сокровище. Хорошо, что ты наконец-то объявил о своих намерениях!

Верена подошла к Розали, направляясь в бальную залу.

— Я же говорила, вы просто обворожительны! — просияла она.

— Ах, вы мне льстите! — улыбнулась в ответ Розали, изящно взмахнув рукой.

Однако, когда бы Алек ни взглянул на нее, его глаза сияли теплотой, да и сам он казался удивительно спокойным, почти счастливым. Пока не прибыли отец и мачеха.

Алек и Розали уже сидели за столом с Лукасом, Вереной и общими знакомыми, когда объявили запоздавших гостей:

— Граф и графиня Эльдчестер.

Взглянув на Алека, Розали заметила, что он замер на месте.

— Я и не думала, что они почтят своим присутствием этот прием, — обеспокоенно прошептала Верена.

Лукас что-то негромко проговорил Алеку через стол, и вновь завязалась беседа. Розали продолжала исподтишка наблюдать за супругами Эльдчестер.

Граф казался довольно внушительным мужчиной, ростом и орлиным профилем более напоминавшим Алека, чем ненавистного лорда Мэйбери. И все же их пути с Алеком разошлись. Почему?

А потом она разглядела прекрасную женщину рядом с ним. Неужели та в самом деле супруга графа, леди Эльдчестер? Боже, эта леди так молода, возможно, лишь немногим старше Розали! У нее были волнистые темные волосы и бледное изящное лицо. Ее туалет, изысканное платье розового шелка, задрапированное несколькими слоями прозрачного газа и украшенное жемчугом, подчеркивал гладкие обнаженные плечи и совершенную ложбинку груди.

У Розали неожиданно пробежали мурашки по спине, словно предупреждая о чем-то.

Дальнейшие события показали, что отец и сын успешно избегали общества друг друга. После ужина Алек увел Розали в танцевальную залу и пригласил на котильон. В те краткие мгновения, когда их руки соприкасались, он серьезно улыбался партнерше, ей хотелось на него положиться. Когда музыка стихла, Алек вежливо заметил:

— Вы не согласитесь побыть немного с Вереной и ее подругами? Мне необходимо кое с кем переговорить.

Он отвел ее в глубину залы и растворился в толпе танцующих.

— Вам очень повезло, — со вздохом заметила одна молодая леди. — В свое время мы все немного были влюблены в капитана Стюарта.

Дамы продолжили оживленную беседу, Розали попыталась сконцентрироваться на разговоре. Однако в переполненной гостями зале было жарко и душно. Ей не нравились шум, жара, и ей недоставало Алека. Обмахиваясь веером, она направилась к ближайшему выходу.

За высокими стеклянными дверьми простиралась небольшая терраса. Ночная прохлада неожиданно показалась чрезвычайно привлекательной. Она не спеша вышла на воздух, разглядывая освещенный яркими огнями сад, искусно подсвеченные фонтаны. Линетт была бы без ума от этой красоты. Ей бы понравились танцы, прекрасный дом, прогуливающиеся по тропинкам парочки. Внезапно Розали пристальнее вгляделась в даль. И увидела их. Алека и его мачеху.

Они приглушенно беседовали, полностью поглощенные обществом друг друга. Розали застыла на месте. Его мачеха, такая прекрасная, положила ладошки Алеку на грудь и смотрела на него так, будто бы о чем-то умоляла. Алек качал головой с мрачным выражением лица. Мачеха еще что-то сказала, потом встала на цыпочки и медленно поцеловала его в губы. И лишь после этого повернулась к нему спиной и медленно пошла по тропинке к дому. Алек остался в саду, очень тихий, спокойный, безмолвный памятник самому себе.

Ворох неясных воспоминаний внезапно обрел форму. И слова, «…вернулась в город… Господи, леди и вправду прекрасна, однако она испортила ему жизнь…»

И то письмо. «Знаю, это рискованно, мой дорогой, но могу ли я с тобой увидеться?»

В отчаянии Розали попыталась осмыслить ситуацию. Возможно, Алек много лет был влюблен в эту женщину, еще до ее замужества. А она выбрала его отца, титул и деньги, чем глубоко опечалила и озлобила Алека. И все равно продолжала играть с ним, вызывая его надушенными записками, ласковыми взглядами…

Леди Эльдчестер была такой красивой. Розали чувствовала себя разбитой, горькая тошнота подступила к горлу. Каким-то образом ей удалось проскользнуть в дом и разыскать Верену. Губы с трудом произносили слова:

— Я себя плохо почувствовала. Мне очень жаль, что я вас отвлекаю, но не мог бы ваш кучер отвезти меня обратно?

В конце концов, все не так уж сложно. Наутро она собрала вещи, разыскала Верену.

— Несколько дней назад я получила приглашение от старой подруги, которая перебралась жить в деревню. Так что я решила навестить ее и, возможно, остаться на некоторое время.

Верена была потрясена:

— Но как же Алек? Вы разрываете помолвку? И даже не хотите переговорить с ним перед отъездом?

Розали не могла этого вынести. Ее сердце разбито.

— Думаю, он поймет.

Верена выглядела необычно серьезно. Разочарованно.

— Надеюсь, вы, по крайней мере, оставите для него записку с адресом?

Розали помедлила.

— Конечно. — Вряд ли ему это понадобится. Вскоре он догадается, что ей стала известна его тайна. «Ох, Розали! Думаю, ты никогда не узнаешь, как сильно я желаю, чтобы все сложилось по-другому».

Она быстро набросала ему записку с адресом Хелен. Поджав губы, Верена взяла письмо.

Так Розали оказалась в почтовой карете, готовая начать жизнь с чистого листа. Она прекрасно понимала, что никогда не забудет Алека Стюарта. Наконец-то она все поняла. Причину, по которой его помолвка с леди Эмилией оказалась столь непродолжительной. Как он стремился отдалиться от мачехи. Почему намеренно порвал контакты со светским обществом, решил прожить одинокую суровую жизнь в окружении солдат.

Эта женщина все еще владела его сердцем.

Кэти уснула в мерно подскакивавшей на ухабах карете, и Розали прижала малышку поближе. Получив свою долю наследства Лавалей, она вольна жить как угодно. Где угодно.

А она хотела, сильно хотела лишь одного — вернуться в ветхий Вороний замок, к Алеку. В его объятия. В его постель.