Курьер и Тьма

Глава 28

Город под обстрелом нескольких требушетов, первые снаряды были обычными камнями, а вот последние — бочками с горючим маслом... Над крышами поднимается тягучий дым, Эллион и Ринзара бегут по узкой улочке в северную часть города, стремясь убежать. Порой им попадаются испуганные люди и озадаченные собаки, которым передалась паника. «Ринзан» со слугой плетётся позади, часто останавливается перевести дыхание и почти падает. Слуга терпеливо дожидается, а порой придерживает за плечо или локоть.

— Мне казалось лунниты должны быть тренированные. — Сказал Эллион во время очередной остановки.

Лже-Ринзан сидит на бочонке в подворотне с прекрасным видом на задымляемую площадь. Огонь тянется с крыши на крышу, жадно вгрызаясь в сухое дерево и пыль, веками копившуюся на чердаках. Смердит гарью и топлёным салом. Луннит помахал рукой и прохрипел, жадно глотая горячий воздух:

— Мы хранители тайн, а не воины... проклятье... я сейчас сердце выплюну! На тебя нападало боевое крыло, вот они, да... а я из высшего круга, моё дело целовать ступни богини...

— Серьёзно?

— Ну... её статуе, что поделать, ритуал поклонения... ну и будем честны, — Лже-Ринзан откинулся назад и упёрся лопатками в каменную стену, грудь часто вздымается, а лицо раскраснелось и блестит от пота. — У неё красивые ступни...

Очередной горшок, пролетев через стену дыма, упал в центре площади, и шлейф горящего масла плеснул до противоположного конца.

— Какого чёрта они обстреливают пустой город? — Пробормотала Ринзара, наблюдая, как на другом конце площади бежит группа людей, то и дело скрываясь в клубах чернильного дыма.

— Устрашение. — Ответил Эллион. — Местный правитель, видимо, отказался сдаваться, и теперь беженцы с их рассказами, заставят крепко задуматься остальных. Думаю, они даже дадут защитникам бежать.

— Ну, нам на руку, наверное...

Слуга помог Лже-Ринзану подняться, но тот качнулся и ухватился за плечо, почти повис, жалобно скуля. Дальше двигались так медленно, что Эллион почти взвыл. Городские ворота распахнуты настежь, а вдоль домов лежат тела. Либо затоптанные в давке, либо... Путь перегородило пятеро мужчин с мечами. Улыбаясь, вперёд вышел самый высокий, с закинутым на плечо двуручником устрашающего вида.

— За выход полагается платить. — Сказал он, протягивая руку.

— Серьёзно, сейчас? — Сквозь зубы выдохнул Эллион.

— Что поделать, удобный момент.

В воротах показалось ещё шестеро, вооружённые копьями. По виду не разбойники, наёмники. Эллион даже улыбнулся, поняв довольно простой план. Пока основное войско обстреливает город, эти ребята обошли и заняли выход. Конечно, не сообщая командованию. Похоже, местные защитники были совсем никудышные, впрочем, и сам полис мал. Через час-другой, когда беженцы кончатся, пошлют гонца и сообщат о подвиге. Двойная выгода.

Наёмник призывно покачал кистью и потёр пальцы о пальцы.

— Если нет денег, то оставьте бабу...

Эллион ухватил за кисть, рывком сломал запястье и рванул на себя. Наёмник, распахивая рот для крика, завалился вперёд. Прямо горло на колено. Удар вышел небрежный, и большую часть урона понесла челюсть. Этого хватило. Курьер ощутил сочный хруст кости, и обмякшее тело, выронив меч, рухнуло под ноги. На грязную брусчатку из распахнутого рта вытекла струйка крови с жёлтыми комочками зубов.

— Мы курьеры Илмира. — Прорычал Эллион, наступая на спину поверженного и, шагая к наёмникам, развёл руки. — Кто хочет помешать нам?

Один из наёмников дёрнулся навстречу, но рухнул на землю от удара рукоятью в затылок. Остальные расступились, даже отвернулись, боясь заметить посылку. Группа прошла мимо, в полной тишине и по дороге с брошенными и сломанными повозками направилась в сторону леса.

— Однако, — Пробормотал Лже-Ринзан, потирая подбородок, — вот что значит хорошая репутация.

— Угу, — буркнул Эллион, на ходу потирая колено, — только работает после побоев.

— Что поделать, пока в рыло не дашь, не поймут, с кем имеют дело. Дикие люди.

Остановились на крохотной поляне, на которую указал луннит. Слуга вывел из леса четырёх коней, накрытых чем-то вроде сети с листьями. Лже-Ринзан с трудом взобрался в седло и выпрямился, сразу став надменным. Указал в сторону тракта.

— Нам следует поторопиться.

— Я ещё не соглашался ехать с вами. — Ответил Эллион.

Ринзара повернулась к нему, открыла рот и закрыла так резко, что щелкнули зубы. Осторожно взяла за руку и посмотрела в глаза.

— Эл, прошу, вспомни, что говорил мне тогда...

Эллион склонил голову, коснулся лба лбом и тяжело вздохнул. Да, он пожалел, что взялся за ту доставку, впервые в жизни усомнился в верности своего служения Илмиру. А теперь осколки захлёстывает война, в хаосе которой движение информации почти невозможно.

— Хорошо, я поговорю с ним.

***

Город пал, прежде чем защитники опомнились. Последние забаррикадировались в левом крыле замка, но двери долго не продержаться. Роан стоит у окна, оттирая чёрный меч от крови куском ткани с плаща убитого им воина. На улицах царит хаос, наёмники врываются в дома вместе с монахами-мардонитами. За волосы вытаскивают женщина, убивают мужчин. Война во всей красе, и прекрасна она только для победителя.

На башнях вдоль стен вздымается знамя новой династии Скванов. Впереди ещё много полисов, но то и дело в лагерь прибывают гонцы, как обычные, так и илмирские. Роану остаётся только зачитывать о взятии очередного города силами мардонитов или о переметнувшихся на его сторону дворянах. В основном мелких, таким образом стремящихся улучшить своё положение, путём отъёма имущества о более высокой знати. Война набирает обороты, как камень, упавший с вершины горы.

Пятеро красных плащей, из тех, что покрепче, тараном колотят дверь. Доски жалобно трещат, хрустит засов и баррикада. Совсем скоро город будет полностью его. Роан выкинул замызганную кровью тряпку в окно, ветер подхватил и унёс в сторону пожара, разгорающегося в северной части города. Парень пинком перевернул труп, лежащий у ног, взглянул в лицо, перекошенное предсмертной судорогой. Даже сейчас оно выглядит в разы живее, чем у него...

Хрустнуло, и таран пробил створки, те распахнули, повиснув на куче хлама, некогда бывшей роскошной мебелью. По ту сторону не проход в другое крыло, как думал Роан, а просто большой кабинет. К противоположной стене жмётся правитель... бывший жена и несколько ребятишек, один почти ровесник Роана. Он и смотрит волком, только не рычит. Женщина прижимает младших к себе, а мужчина, сняв корону, опустился на колено. Смотрит в пол и бормочет:

— Я, Вирамас Пятый, смиренно прошу пощады и приношу Вам корону...

Взмах меча оборвал бессмысленную речь. Чёрная сталь перечеркнула шею, и голова упала на пол. На лице отразилось удивление и страх, прежде чем взгляд потух. Роан стряхнул капли с клинка и указал на бывшую королеву.

— Выкинуть в окно.

— Детей тоже? — Спросил ближайший наёмник.

Роан повернулся к нему и посмотрел, как на идиота. Вздёрнул бровь на середину лба.

— Детей в первую очередь и убедись, что подохли. Меня вот не добили, и смотри, к чему это привело!

Женщина закричала, парень выхватил кинжал и прыгнул на Роана, но его сбили на пол и для верности саданули в затылок. Молодой император оглядел их и вышел в коридор, двинулся к выходу из замка, краем глаза наблюдая, как войско занимается сбором добычи. Война не только кормит сама себя, но и оплачивает. За спиной разбилось окно, и тонкий протяжный крик сообщил о выполнении приказа.

Жестоко, но дворяне, даже дети, непростые люди. Их надо вырезать под корень и садить новые семь на ещё тёплые места. Это и есть залог будущего мира и процветания, компост из мертвецов. Роан, походя, вырвал из рук наёмника, вышедшего из комнаты, бутылку вина и присосался к горлышку.

Это самое сладкое вино, которое он пробовал. Со вкусом победы.