Курьер: Темная Ночь Души

Глава 4 В недра мрака

Солнце заливало огнем комплекс высоток. Волк хмуро поглядывал на небо.

— Как ты это назвала? Жумар? — раздался голос Лаки.

— Я знаю только жульен. — вертя железку в руках проговорил Хобот.

— Не забивайте голову. Главное запомните — это подъемное устройство. Берете за ручку и ставите на веревку. — Алена показательно закрепила устройство на веревке. — Отводите защелку, зубья впиваются в волокна каната — видите, вниз уйти не дают, а вверх свободно? Главное из веревки не выщелкивайте, просто передвигайте вверх. К нижнему уху петля для ноги приделана, ногу туда ставите и передвигаете другое устройство — кроль. Вес на кроль перенесли, жумар освободили, передвинули выше. Все.

— Все? — прищурил глаза Лаки. — Как-то все просто на словах у тебя! А что надо делать чтобы оттуда не валиться к чертям?

— Меня слушать и делать только то, что я говорю, — Алена посмотрела в глаза Лаки.

— Я что, под командованием девчонки должен ходить? — сузил глаза Лаки.

— Хочешь жить — делай что я говорю. — отрезала Алена.

— Волк, что за беспредел? — вспыхнул Лаки.

— Рот закрой. Слушай девчонку.

— Ладно, а это что за штука? — Хобот вертел в руках приспособление с рычагом.

— Это для спуска, здесь все просто. Аккуратно нажимаешь этот рычаг, второй рукой контролируешь снизу натяжение веревки. Отпустишь нижнюю руку — улетишь вниз. Сильно надавишь на рычаг — улетишь вниз. Нужно поймать баланс.

— Охренеть как просто! Проще некуда! — со злостью ответил Лаки.

— Через сколько мы будем готовы? — спросил Волк.

— Надо подождать пока солнце уйдет за башню. Иначе оно нас всех там сожжет, мы в отражении окон будем как под лупой.

— Времени в обрез… Сколько ждать?

— Час, не больше.

— Всем за этот час потренироваться в подъеме-спуске!

Егор тупо смотрел на железки, казавшиеся в его руках миниатюрными.

— Меня жизнь к такому не готовила. Одно дело — заходить в дома со Зверями, там все понятно. Вот ты, вот он, вот темнота. Понятно, что делать можно, что нельзя, есть план действий, план отступления. А здесь что делать если все пойдет через жопу?

Вопрос Егора повис в тугом воздухе. Алена не знала, что ему ответить. Никаких запасных планов у них не было. А мир научил ее что, если возможен худший вариант — он случится.

Она проверила, надежно ли затянуты у всех обвязки и помогла закрепить подъемные устройства на веревках. Подъем предстоял нешуточный, и она подозревала что долгий — ни у кого, кроме нее, не было необходимого опыта, к тому же они несли с собой тяжелое оружие и взрывчатку. Только после этого она подошла к своим веревкам.

— А кто веревки обрезал? — послышался голос Лаки. Действительно, концы всех веревок были обрезаны. Все повернулись к Хоботу, который как раз убирал нож в ножны, держа в другой руке срезанные концы.

— Ты что, идиот? — тихо сказал Егор.

— А что такого? Нафига они привязаны снизу-то? Это ж хабар! А эта, — Хобот кивнул на Алену, — говорила, что нам могут пригодиться.

— И что ты будешь делать с этими кусками, осел?

— Сгодиться, уж ты за меня не переживай, — буркнул Хобот и отвернулся.

— Я не знаю, зачем были привязаны веревки, но лучше не трогать то, чего не понимаешь, — назидательно сказал Зиновьев. Он смотрелся в обвязке нелепо, гораздо больше ему подошло бы кресло в лаборатории. Но то, что он сам вызвался лезть наверх внушало уважение к тщедушному ученому.

— Ладно, приготовились, — отдал команду Волк. — А ты, Хобот, еще что-нибудь такое выкинешь, я тебе уши отрежу.

Хобот пробурчал что-то про себя. Алена большим пальцем с натугой отвела пружину жумара в сторону и, закрепив его на веревке на уровне глаз, отпустила палец. Пружина щелкнула, мелкие зубцы подъемного устройства бульдожьей хваткой впились в веревку. Алена передвинула жумар выше, вдела правую ногу в петлю и подтянула второе устройство. Левая нога оторвалась от земли и Алена зависла в воздухе. Только сейчас он поняла, что все смотрят на нее. Она неуверенно обвела всех взглядом.

— Всем удачи! — и передвинула жумар выше.

Как давно она не делала этого! Первые метры с непривычки дались тяжело. Тело болталось из стороны в сторону, пытаясь поймать баланс. Основная нагрузка приходилась на правую ногу — приходилось постоянно задирать ее вместе с петлей вслед за подъемным устройством, и потом силой выпрямляться, продвигаясь таким образом за одно движение на полметра вверх. Быстро прикинув в уме, сколько таких движений придется сделать, чтобы преодолеть 300 метров, Алена погрустнела. Но в таких ситуациях лучше не думать, а просто делать, и она постаралась прогнать мысли из головы. Беда в том, что кроме них там были и другие. Хватит ли сил у профессора? Успеют ли они до темноты? Не хотелось бы остаться в логове Зверей ночью… Слишком много «но» было в этом ее плане, но ничего другого на ум не пришло, а передумывать было поздно. Это как прыжок с парашютом — считай, уже сделал шаг из самолета, теперь главное вовремя за кольцо дернуть.

Алена посмотрела вниз и удрученно покачала головой. Она прошла всего метров десять, а сил потратила немало. Солнце пекло несмотря на тень, по лицу струился пот, рукоятка жумара скользила в ладони. Еще хуже обстояли дела у остальных — они все были на несколько метров ниже, особенно Зиновьев.

— А я говорил, что это хреновая идея! — процедил сквозь зубы Лаки.

— Заткнись и ползи! — прорычал в ответ Егор. Ему было тяжелее всех — мало того, что весил больше, там еще помимо оружия тащил несколько килограмм взрывчатки. Правда, судя по всему, сил Егору не занимать — он не отставал от других по набору высоты.

— Это самое мое худшее решение за всю жизнь, видит бог! — негромко пробурчал Хобот.

— Да уж, говорила мне мама — учись! — поддержал Сантех.

— И что? Вон тот учился, тоже с нами лезет!

— И то верно…

Зеркальные панорамные окна медленно скользили вниз по мере продвижения группы по фасаду. Алена пыталась упираться в них ногами, но ботинки скользили. С непривычки было не по себе от отсутствия земли под ногами, хотелось найти опору хоть в чем-то. В отражении стеклопакетов она видела бездонное небо и на фоне них барахтающуюся на веревке девочку, что не внушало уверенности. Что там, с другой стороны окон? Возможно, сейчас Звери с интересом изучают отчаянную горстку самоубийц и радостно предвкушают ужин, так усердно стремящийся им в лапы.

До пояса балконов добрались относительно быстро. Алена с облегчением ступила на твердую поверхность, не забывая поглядывать в сторону темных окон, за которыми скрывалась неизвестность.

Следующим до балкона добрался Волк. Глядя на его уверенные движения, Алена очередной раз поразилась способности его тела моментально подстраиваться под новую ситуацию. На первых метрах он, также, как и остальные, неуверенно передвигал устройство, путался в петлях, но этих тридцати метров хватило чтобы Волк освоился. Он молча вылез на балкон и моментально обвел взглядом окна и балконные двери, держа автомат наготове. Видимо, убедившись, что все в норме, слегка расслабился — телу нужно дать отдых — но взгляда от дверей не отрывал.

Когда до балкона добрались остальные Алена и Волк успели отдохнуть.

— Пошевеливайтесь, солнце ждать не будет, — хмуро сказал Волк, принимая снаряжение у Егора и помогая ему вылезти на балкон.

— Нас в скалолазы не готовили, — буркнул Сантех.

— Ну так самое время подготовиться. Судя по всему, мы прошли метров тридцать.

— Мне и на тридцати не по себе, что же будет на трехстах? — ужаснулся Лаки. Он смотрел то вниз, то вверх, опасливо придерживаясь за веревку.

— Воин не должен бояться, потому что страх убивает, — прокряхтел Шаман, вылезая на балкон.

Волк неспешно приблизился к Лаки и заглянул ему прямо в глаза. Тот выглядел как побитая собака.

— Ты должен быть сильным, иначе подведешь весь отряд. Ты же нас не подведешь, верно?

Лаки сглотнул. За словами Волка чувствовалась угроза. Для него отряд был единым организмом, заботливо взращиваемым вожаком с одной целью — для выполнения сложных и опасных задач. И если какая-то часть этого организма мешала, ее стоило немедленно устранить для безопасности функционирования всей системы.

— Да, конечно, Волк, я не подведу! Можешь на меня рассчитывать! — Лаки вытянулся в струнку, но видно было, что он слегка побледнел, что, конечно, не укрылось от Волка. Лидер группы еще какое-то время молча смотрел в глаза бойца, словно пытаясь понять стоит ли ему доверять, потом неожиданно отвернулся и пошел к своим веревкам. — Пять минут отдыхаем и выдвигаемся.

Лаки пробежал взглядом загнанного зверя по глазам членов группы, словно ища поддержки, но все отворачивались. Егор откровенно усмехался, а Алена спокойно выдержала его взгляд. Ей было даже жалко незадачливого воителя, но уж если решил быть рядом со свирепым псом — будь готов и сам обнажать клыки.

Пять минуть пролетели незаметно. Тени также незаметно стали длиннее, и так же тихо на пять минут приблизился закат. Волк встал и встегнул подъемное устройство в веревку.

— Полезли, альпинисты!

И снова заскрипели ботинки по стеклам, оставляя чистые полосы в сплошной пыли, покрывшей остекление. Капли пота, скатываясь по лицу, падали на веревку, заставляя жумар проскальзывать в ладони. Жара стояла невыносимая — тепло отражалось от раскаленных стекол, казалось, еще немного и весь стеклянный фасад стечет вниз, словно расплавленная глазурь. Ветер, только недавно обдувавший их разгоряченные тела, полностью стих, и в воздухе повисла духота. И так не особо живой мир вокруг замер, словно готовясь к чему-то.

— Как будто перед грозой… — задумчиво произнес Зиновьев, смахивая пот тыльной стороной ладони.

— Не каркай, умник! — пригрозил Лаки.

Алена слышала тяжелое дыхание снизу, глухие звуки ударов тела о стеклопакеты, когда чья-то нога промахивалась мимо петли жумара, и периодическую тихую ругань на разные голоса. Пожалуй, после этого подъема обычный поход по пустыне уже не покажется тяжелым, подумала она. А ведь они всего прошли метров пятьдесят! Хватит ли сил до конца? А что, если не хватит?

«Вспомни, зачем ты туда лезешь! Вспомни!»

Алена зажмурила глаза и увидела перед собой светлые волосы, которые ласково треплет ветер, и огромные распахнутые голубые глаза с бездонным небом внутри. Ванька… Если она не долезет до верха — никогда больше его не увидит. А если она никогда его не увидит — тогда что у нее вообще останется в этом пустом, мертвом мире, засыпанным песком, наполненным такими как Лаки и Волк? Алена почувствовала где-то внутри мрачный затаенный ужас от осознания бессмысленности существования. Нет, она не позволит ему выйти наружу! Иначе он скует мышцы судорогой, силы покинут тело, словно воздух проткнутый иглой воздушный шар. И тогда не останется ничего, кроме как отстегнуть зажимы и отпустить руки — и пусть дикий ветер подхватывает и несет куда угодно. Впрочем, не стоило тешить себя иллюзиями, никуда ветер не понесет. Путь один — вниз с ускорением свободного падения.

Так что выбора нет. А когда его нет — то нечего и сомневаться.

Когда прошли две трети пути силы начали иссякать. До крыши оставалось еще не меньше семидесяти метров. Алена подула на разгоряченную ладонь, на которой еще после пояса балконов образовались волдыри мозолей и огляделась вокруг. Город был как на ладони. Было видно дом правительства, в котором уже давно никто не принимал новых законов, Сталинские высотки, башню ВДНХ, под которой, по словам Зиновьева, находилось логово Светляков. Типовые восемнадцатиэтажки, с земли, казавшиеся небоскребами, отсюда походили на детские игрушки, а их плоские крыши казались меньше спичечной коробки. На такой высоте захватывало дух, особенно если посмотреть вниз и увидеть свои ноги, болтающиеся над пропастью. Все-таки непривычно человеку без опоры в пространстве, не птица он. Хотя в другое время Алена наверняка оценила бы и вид, и сам вариант замены лифта, но сейчас слишком велика была боль в теле, не привыкшего к такого рода нагрузкам. Немного спасал ветер, у которого на такой высоте не было преград. Там, внизу, среди городских застроек, он ощущался слабо, но здесь, в царстве облаков, он набирал силу. И хотя он был такой же горячий, как воздух, все же его порывы приносили хоть какое-то облегчение.

Алена аккуратно достала флягу и бережно открутила крышку. Уронить что-либо с такой высоты означало потерять вещь навсегда, и уж точно не хотелось думать о том, что будет если вдруг, веревки не выдержат — лететь отсюда долго… Алена постаралась отогнать эти мысли и судорожно сделала несколько мелких глотков, подолгу задерживаю влагу во рту. Пить хотелось постоянно, с потом выходила почти вся влага, но воду нужно было беречь. Никто не знал сколько времени займет поиск призмы, а потом ещё вниз спускаться, да с десяток километров до убежища топать. Это учитывая то, что они еще не долезли до верха. Да уж, план-капкан…

Внезапный сильный порыв ветра моментально вернул мысли Алены к действительности. Ее тело развернуло и слегка приложило о стеклопакет. Карабины звякнули стекло, от неожиданности Алена чуть не выронила флягу. Одной рукой она судорожно вцепилась в веревку, тело прошиб пот — очень неприятное ощущение, когда на такой высоте тебя внезапно шатает ветер. Алена взглянула вниз — веревки ходили ходуном, змеей извиваясь по фасаду, теряясь где-то далеко внизу. Она увидела разгоряченные испуганные лица охотников, так же судорожно вцепившихся в веревки. Ниже всех барахтался профессор.

— Какого черта происходит? — хрипло крикнул Лаки.

— Уменьшение давления в одной области приводят к передвижениям воздушных масс из области высокого давления, — донесся снизу голос Зиновьева.

— Слышь, умник, я тебе сейчас веревку перережу, чтобы меньше умничал! — проворчал Лаки.

— Веревки-то тут при чем! — донесся голос Хобота. — Просто прирежь его.

— Так, не паникуем! Собрались, выдохнули и лезем дальше! — голос Волка, обычно приводящий в чувство его людей, сейчас почему-то не возымел нужного эффекта. Люди не двигались, судорожно вцепившись в веревки обеими руками. Даже с расстояния в несколько метров Алена видела, как побелели пальцы рук Сантеха, вцепившиеся в веревки мертвой хваткой, а глаза воинов наполнились животным страхом. Одно дело — искать добычу пусть в мертвом, но знакомом городе, заходить в темные дома, рискуя нарваться на зверей — но там все понятно, каждое движение, каждый жест отработан. А сейчас, на этой высоте — что делать?

— Приказа паниковать не был, воины! Это просто ветер… — но его последние слова потонули в раскате грома.

— Какого черта! Это что, гроза? — завопил Лаки.

— Мы же здесь как мишени для молний! На нас железа как игрушек на новогодней елке! — с ужасом осознал Хобот.

— Карабины и зажимы из дюрали! — попыталась обнадежить их Алена, хотя у нее самой от раската грома засосало под ложечкой.

— Да? А это тоже из дюрали ты думаешь? — заорал Лаки, тряся автоматом.

— Заткнулись! — прорычал Волк, — Откуда идет гроза?

Все завертели головами — туч не было видно, они явно были с другой стороны высоток, закрывающих обзор, но по усиливающемуся ветру было понятно, что фронт идет с запада.

— Ускорились! — прокричал Волк и, резким движением задрав жумар повыше, вставил ногу в петлю.

— Господи, спаси нас! — послышалось снизу.

Алена поймала себя на мысли что вот сейчас бы она с удовольствием почитала какую-нибудь молитву, жаль не знала ни одной, а Игорь остался внизу — к его радости. Она судорожно вспоминала, рассказывал ли тренер про то, что делать если гроза настигла на высоте, но ничего припомнить не могла. «Наверное потому, что ни один нормальный альпинист в грозу не висит» — саркастически прозвучал внутренний голос. Об этом она не подумала. Гаджетов и сайтов для определения погоды уже давно нет, да и метеостанции не работают. Да и какие к черту метеостанции? За последние несколько лет климат изменился до неузнаваемости, и сейчас совершенно непонятно что от него ожидать. Последний раз сухая гроза была пару месяцев назад вместе с пылевой бурей, кто мог ожидать что она повторится именно тогда, когда группа отчаянных скалолазов отправится на покорение самого высокого здания Москвы?

Внезапно Алену словно пронзил удар тока. Пылевая буря! В прошлый раз гроза пришла вместе с ней. Если сейчас начнется ураган — им конец.

Мир вокруг стремительно темнел. Из-за здания вылетел пакет и стремительно пронесся мимо, исчезая в жарком мареве. Алена сообразила, что башня Федерации прикрывает их от ветра, который, судя по скорости пакета, набирает силу.

Раскат грома прозвучал сильнее, и как будто сильно ближе. Алена посмотрела на Волка — он не отставал от нее, и они лезли на одном уровне. По его глазам она поняла, что они думали об одном.

— Не успеем, — ответила она на его молчаливый вопрос. Он кивнул, но продолжал лезть. Интересно, подумала Алена, что заставит этого человека отступить?

Алена посмотрела вниз — далеко внизу в воздухе начал появляться песок. Веревки, не переставая ходили ходуном, словно танцующие змеи извиваясь в безумном танце. Внезапно она услышала нарастающий гул сверху и подняла голову.

Над башней Федерации словно неслась туча черных птиц — пакеты, песок, ветви сухих деревьев — все это проносилось над ними с бешеной скоростью. Начинался ураган.

— Это пришествие великой тьмы! — послышался сдавленный голос Шамана.

— Надо спускаться, причем быстро! Мы не поднимемся! — закричала она Волку. Приходилось напрягать голосовые связки, иначе ветер заглушал голос. Волк неотрывно смотрел вверх и остервенело ударил кулаком в стекло. — Даже если нас не сдует отсюда и не убьет молнией, точно сдует с крыши!

— Все вниз! — крикнул вниз Волк, но вряд ли его кто-то услышал.

Ветер выл словно разъяренный зверь, перекрывая жалкие людские голоса. Алена сильно нажала на рычаг спускового устройства, и веревка с бешеной скоростью заскользила в ладони, обжигая пальцы. Она поняла, что перебрала с силой нажатия, когда разом провалилась вниз метров на пять, в последний момент догадавшись отпустить рычаг. Ее тело дернулось, и она зависла. Руку обожгло грубой веревкой, и Алена почувствовала, как по позвоночнику искрами бежит ледяной ужас — они не смогут быстро спуститься. Они не успеют.

Алена посмотрела вниз и обмерла. Земли больше не было видно. Налетевший ураган поднял тучи песка, и теперь нижние несколько десятков метров тонули в песчаной буре. Это было похоже на штормящий ад — потоки грязного песка поднимались с земли, закручиваясь и перемешиваясь в воздухе в единое хаотичное месиво, гонимое бешеным ветром. Словно сама пустыня восстала и тянула свои иссохшие руки к горстке смертных, возомнивших себя непонятно кем, дерзнувшими бросить ей вызов. Казалось, ее голос был слышен в вое ветра, кричащий: никто никогда не покинет пустыню. Теперь вы все станете ее частью.

Те, кто был ниже, поняли, что нужно спускаться, и пытались совладать со спусковыми устройствами. Алена видела, как Зиновьев в панике двумя руками со всей силы надавил на рычаг и почти со скоростью свободного падения исчез в этой живой шевелящейся массе. Алена внезапно поняла всю фатальность их ситуации и смертельную глупость этой миссии. Как подтверждение этому в отражении стекла, прорезав темноту бури яркой вспышкой, мелькнула молния.

Вместе с молнией в кровь брызнула доза адреналина. Алена с максимальной ясностью осознала, что, если сейчас не соберется — для нее все будет кончено. Потом будем думать, как жить дальше, как без Зиновьева добывать призму, лезть ли вообще в сити. Все это потом — сейчас задача выжить.

Алена покрепче стиснула в кулаке нижний конец веревки, другой рукой плавно нажала рычаг и заскользила вниз. Мимо стремительно проплывали витражи остекления, и в отражении она видела какой ад творится за ее спиной. Казалось, весь мир встал на дыбы. Пустыня взорвалась потоками песка, вскинула свои барханы в небо, а ураганный ветер с ревом подхватывал их, превращая окружающий мир в холст обезумевшего художника. Мелькающие молнии освещали хаос, похожий на конец света, а раскаты грома тонули в вое урагана. Словно стая хищных псов, дорвавшихся до добычи, буря злорадно пела свою погребальную песню, яростно пытаясь стереть с фасада здания жалких человечков. В этом природном хаосе они были явно лишние.

Алена старалась не обращать внимание на секущий лицо песок, на адские звуки бури, хотя внутри все не просто сжималось — казалось, ее я уже умерло от всеобъемлющего нечеловеческого ужаса. Сейчас они были словно песчинки, затерянные в бескрайнем недружелюбном мире. Но песчинки хотели жить. Поэтому Алена не отпускала рычаг, хотя дубовая веревка, которую она сжимала второй рукой, уже сожгла ладонь, и Алене не хотелось думать о том, как слезает кожа слой за слоем и обнажается розовое мясо. Отталкиваясь ногами от фасада, она продолжала скользить с максимально доступной скоростью, не видя ничего вокруг себя, пока движение резко не остановилось. Алена метнула взгляд вниз и обнаружила себя в паутине веревок. До земли было непонятно сколько — все тонуло во мраке песчаной бури, но явно далеко. Дальнейший спуск был невозможен — порывы яростного ветра переплели нижние концы веревок в непроходимый узел.

— Мудак Хобот! Тебе говорили не трогать концы! — услышала она голос справа. Обернулась — рядом болтался Волк, Хобот, Лаки, Сантех, Егор и невредимый Зиновьев. Гордиев узел, который сделал невозможным их дальнейший спуск, спас ученому жизнь, и теперь он безвольно болтался, запутавшись в веревках.

— Теперь понимаешь, сука, зачем веревки снизу были подвязаны? Чтобы ветром не спутало, тварь! Теперь мы точно здесь сдохнем! — заорал Сантех и потянулся к Хоботу. Его глаза были налиты кровью, казалось, он обезумел. Впрочем, сохранять здравый ум в этой обстановке было сложно. Хобот попытался оттолкнуться от Сантеха, но тот вцепился в его камуфляжную куртку, и они сплелись в борьбе, словно клубок ядовитых змей.

Внезапно здание перед ней начало опрокидываться. Стеклянный фасад почему-то начал отдаляться и заваливаться. «Падаю!» — пронеслось в голове у Алены, и она судорожно обхватила веревку обеими руками. Только почему не вниз, а в сторону от фасада? Алена завертела головой и увидела в нескольких метрах от себя Волка, словно зависшего в безопорном пространстве, сцепившихся Сантеха и Хобота и медленно удаляющийся фасад. Она взглянула наверх — песок в воздухе и тьма пылевой бури не позволяли увидеть куда уходили веревки — они натянутой стрелой пронзали бурю и терялись внутри нее. Казалось, эти нити связывают их.

Алена поняла в чем дело — завихрения воздуха оторвали их от фасада, расстояние стремительно росло. В какой-то момент движение остановилось и на мгновение они зависли в десятке метров от стеклянной поверхности здания, которое тут же начало приближаться. Алена попыталась сгруппироваться и выставить ноги вперед, но поток ветра развернул ее, и она со всего маху влетела в фасад боком, ударившись головой о раму. Послышался мощный удар, тело сотрясалось, в голове помутилось. Туман размыл окружающий мир, и без того размазанный пылевой бурей. Сознание начало меркнуть. «Никогда не думала, что все кончится именно так» — пронеслась отстраненная мысль на границах сознания. Ее вновь развернуло и начало относить от здания новым порывом. В жалкой попытке тонущего, хватающегося за соломинку, она попыталась ухватиться пальцами за выступ рамы, но совладать с силой урагана было невозможно. Она отстраненно наблюдала, как взмывают в воздух охотники, таща за собой огромные узлы спутанных веревок, как закручивает ветром профессора Зиновьева, еще больше запутывая его в сплетения узлов, как с размаху бьет о стеклянный фасад сцепившихся Хобота и Сантеха. Словно в замедленной съемке она видела, как Сантех выхватил пистолет и направил его в голову Хобота, но не успел выстрелить — у того в руке блеснул нож. Наверняка это было стремительное движение, но в восприятии Алены этот взмах длился бесконечность. Она практически видела, как под ударом остро отточенного ножа по очереди рвутся прочные жилы альпинистской веревки, на которой висит Сантех. Секунда — и он исчез в пылевой буре вместе с обрывками веревок. В этот момент Алену очередной раз с размаху ударило о фасад, и из глаз посыпались искры. Вокруг все еще больше потемнело, и Алена уже не понимала — это усиливается буря или гаснет ее сознание. Впрочем, вполне возможно, что буря достигла своей цели и уже завладела их душами, поэтому отличить одно от другого уже не представлялось возможным. Похоже, следующий порыв ветра станет для нее последним.

Краем сознания она улавливала картинку, разбивающуюся на отдельные кадры. Вот Волк пытается освободить запутавшийся в лямках автомат. Вот новый порыв ветра переворачивает Егора вниз головой, и тяжелый рюкзак со взрывчаткой сдавливает его шею мертвым узлом. Вот беззвучно открывается рот Лаки, в глазах — животная паника — он явно не осознает, что делает. Порыв ветра подхватывает Хобота, не успевшего сгруппироваться после битвы с Сантехом, и со всей мощи бьет его головой об остекление — Алена видит, как безвольно повисает сломанная шея. Мимо проплывает лицо Шамана, открывшего рот в беззвучном крике. Новый порыв мощнее предыдущего — тело Алены, словно сухой осенний лист, мягко подхватывает воздушный поток, и, словно убаюкивая несет прочь от осточертевшего здания. Но веревки продолжают держать их, и метров через двадцать поток нехотя отпускает. Алена даже сожалеет об этом — ей хочется, чтобы поток забрал с собой, упаковал в мягкую перину облаков и отнес туда, где прохлада, тишина и покой. Она чувствует, что поток готов это сделать, нужно только отдаться ему, больше не сопротивляться, потому что это бесполезно и бессмысленно. Казалось, сама буря говорит с ней. Зачем ты сопротивляешься, Алена? Ты не победишь в этой битве. Расслабься, иди вслед за манящим потоком! Она отнесет туда, где тихо и легко. Туда, где Ваня… Ваня…

Это имя заставило сознание включиться. Если она погибнет сейчас, то что будет с братом? Алена усилием воли с трудом раздвинула липкий сумрак бессознательного, пытаясь вырваться из оков забвения. Она окинула взглядом происходящее и поняла: если прямо сейчас ничего не сделать — их разобьет о фасад. По мощным стеклопакетам уже пошли трещины. Трещины! Их надо разбить! Только чем?

Новый порыв ветра впечатал ее в Лаки, переплетая их веревки. Охотник побелевшими пальцами вцепился в трос, глаза полны безумия.

— Стреляй по стеклам! — заорала Алена в ухо охотника. Она принялась трясти его за плечи, но тот лишь сильнее вцепился в веревку, вращая безумными глазами, рисующими вылезти из орбит.

Алена увидела болтающийся автомат на плече Лаки, но дотянуться не успела — их очередной раз впечатало в фасад и закрутило. Алена крепко вцепилась в Лаки, словно утопающий за соломинку — последнюю надежду выжить. Она дотянулась до спускового крючка и направила его на фасад. Спуск — и ничего не произошло. Алена снова и снова жала на курок, не понимаю почему автомат не стреляет.

— Предохранитель! — донеслось до нее из бури. Мимо пролетел Волк, автомат которого запутался в веревках.

Алена пальцем нащупала предохранитель и даже сквозь рев бури услышала спасительный щелчок. Мощный порыв урагана подхватил их и вновь отнес от фасада, чтобы набрать силы для решающего удара. И когда Алена вновь на мгновение зависла над бездной, она, все еще не до конца осознавая, что делает, нажала на спусковой крючок.

Треск автоматной очереди вырвал Алену из пелены забвения. Стеклянный фасад взорвался фонтаном брызнувшего стекла, раскрывая темные внутренности здания. Мощный порыв урагана откинул их метров на двадцать от башни Федерации, и теперь они стремительно неслись обратно. В руках Алены дергался извергающий огонь автомат, грозящий вырваться из усталых рук. Очередь прошила стекла по горизонтали, и они со всего размаху влетели внутрь, разбивая телами остатки остекления и таща за собой за собой клубы спутавшихся веревок. Алену проволокло по полу офисного помещения, сшибая ее телом столы и стулья, но тут же натяжение веревки потащило ее назад. Она отчаянно хваталась содранными в кровь руками за стулья, обдираясь об осколки стекла, усыпавшего пол, но ветер не собирался так легко выпускать добычу. Краем глаза она успела заметить клубок из спутавшихся веревок и Зиновьева, залетевших в соседнее окно и зацепившихся узлом за балку, не позволившую ему вылететь наружу. «Второй раз везет ученому!» — мелькнуло в голове, прежде чем ветер вновь выдул ее из здания вместе с офисными стульями и битым стеклом. И в этом миг Алене стало действительно страшно.

Так бывает, когда утопающему дали дотронуться до берега, а потом вновь скинули в бушующий поток. Или показали умирающему от жажды воду, прежде чем бросить в пустыне под раскаленным солнцем. Она видела отдаляющийся фасад с разбитыми окнами, видела внутри Лаки, Шамана и Егора, отчаянно хватавшихся за любые предметы в попытках удержаться. Видела Волка, успевшего выхватить нож и полоснуть по веревке, прежде чем она вытащила его назад. Она смотрела на них словно в экран телевизора. Здесь, снаружи, буря продолжала рвать в клочья воздух, пронзая его ослепительными молниями. Очередной раскат грома раздался прямо над Аленой. Она съежилась, подумав, что если следующая молния не испепелит ее, то уж ветер точно разобьет об фасад. Потоки воздуха закручивали веревки и был велик шанс что она изменит свою траекторию, промахнувшись мимо разбитых окон.

Песок слепил глаза и забивал органы дыхания, когда Алена в полубессознательном состоянии снова влетела внутрь башни. В этот раз она была готова и мысленно поклялась себе вцепиться в любой выступ или тяжелый предмет и ни за что не отпускать его. Ее снова проволокло по полу, сметая остатки битых стекол, и впечатало в массивный письменный стол. Алена вцепилась в него обеими руками, и в следующий момент ее дернуло назад с такой силой, что, казалось, могли порваться жилы на руках. Ветер надувал двести метров веревки, находящиеся выше Алены, и она своим весом тянула в бездну бури. Пальцы Алены побелели, если бы она могла — вцепилась бы и зубами в этот стол. Она почувствовала, что мышцы вот-вот откажут от перенапряжения, и попробовала закинуть ногу за ножку стола, но внезапно обнаружила, что тело настолько обессилело, что уже не слушалось. От чрезмерного усилия пальцы разогнулись, и ее с криком отчаяния вновь поволокло по полу навстречу пропасти, когда внезапно на самом краю чьи-то пальцы сомкнулись у нее на страховочной системе. Ноги Алены болтались за разбитым окном, пытаясь найти точку опоры на гладком фасаде, она чувствовала, как веревка с неумолимой силой тянет наружу, но в то же время она услышала спасительный щелчок карабина — и увидела как Зиновьев пристегивает ее к себе.

— Мы будем жить! Мы будем жить! — проорал он ей в ухо, и в следующий момент напряжение разом отпустило — подоспевший Волк одним мощным движением перерезал веревку, моментально исчезнувшую в буре. Алена обессиленно уткнулась лицом в поверхность пола — пусть в осколках битого стекла, грязную, со следами ее и чужой крови, но все-таки — твердую поверхность.

— Да уж, план-капкан, — проворчал Егор, с трудом поднимаясь с усыпанного битым стеклом пола.

— Заткнись и держи правую дверь — ждем гостей! — сквозь завывания ветра прорычал Волк. Он уже занял позицию, укрывшись за массивным столом и направив ствол калашникова на ближайшую дверь. Алена, сквозь замутненное сознание еще не отошедшее от происходящего, очередной раз отметила скорость реакции лидера. Егор также занял свои позиции, приготовившись к бою. — Шаман, Лаки, очнитесь!

— Думаешь, они придут? — взволновано проговорил еще не отошедший от ужаса урагана Лаки.

— Шумно, вряд ли слышали. Но кровь могут почуять.

— Запах я устраню! — Зиновьев дрожащими от усталости руками полез в рюкзак и достал несколько пакетов с белым веществом. — Всем нужно срочно перебинтоваться!

— Это что? — недоверчиво бросил через плечо Егор.

— Сода, — ответил профессор, засыпая порошком из пакетов следы крови на полу.

— И что, помогает?

— Кровь обладает легким «металлическим» запахом, — сбивчиво проговорил Зиновьев, — Именно его улавливают хищники и безошибочно находят раненую жертву. Кстати, похожий запах образуется если потереть монетку в руках. Своим запахом кровь обязана веществу, которое по химической формуле очень похоже на винилпентилкетон…

— Слышь, ученый, проще будь, твои формулы здесь никому не нужны! — процедил Лаки. — Звери нас не учуют?

— Откуда я знаю? — обиженно произнес профессор. — Я на них не испытывал. Но вообще сода хорошо убирает запах крови.

— Если выберемся отсюда живыми напомни, чтобы я открутил тебе голову!

— Я бы не надеялся, — проговорил Зиновьев.

Алена наконец смогла оторваться от пола и огляделась. Офис был поход на поле боя — перевернутые столы и стулья, битые стекла, остатки отряда Волка, целящиеся в невидимого противника, Зиновьев, засыпающий пол содой. Алена посмотрела на свои руки — они были в царапинах и порезах, впрочем, остальные выглядели не лучше. А снаружи яростно ревел ураган, словно сожалеющий, что отпустил свою жертву. Впрочем, жертвам это вряд ли сильно поможет — если Звери их учуяли отбиться шансов не будет.

Внезапно раздался глухой удар о стекло, словно кто-то огромный стучался снаружи. Алена обернулась и обмерла от ужаса — безжизненное тело Хобота, все еще болтающееся на веревках, раскачивало ветром и било о фасад. Алена содрогнулась и обвела взглядом оставшихся в живых — похоже, никто особо не придал этому значения. Сейчас все были заняты мыслями о собственном выживании.

Но время шло, а Звери не появлялись. Минута проходила за минутой, бойцы по очереди успели обработать раны и забинтоваться, но ничего не происходило.

— Похоже, сегодня нам везет, — с саркастической усмешкой проговорил Волк.

— Да уж, везет так везет, всем бы так везло, просто джек пот сорвали! — сорвался на визг Лаки.

— Зверь в подвалах спит, наверху пищи нет, он сюда и не ходит, — сказал Шаман.

— Значит у нас есть шанс дойти доверху, — сказал Волк, выходя из своей засады.

— Ты серьезно? Какой наверх? Нам надо думать, как отсюда выбраться! — отчаянно завизжал Лаки.

— А как ты собрался выбираться, умник? — ответил Егор и кивнул на Шамана. — Слышал, что тувинец сказал? Они внизу! И мы их никак не обойдем!

— А что ты его слушаешь? Откуда он вообще знает? — вскинулся Лаки.

— Ты не понял — это было не предложение к обсуждению, — не громко, насколько позволял воющий за окном ураган, произнес Волк, — План такой: идем наверх, находим эту штуку ученого. Потом думаем, как выбираться. Потому что других вариантов все равно нет. Егор, найди план здания.

В офисе повисла тишина, нарушаемая только воем ветра и периодическим стуком тела Хобота о фасад. До всех постепенно доходила фраза «вариантов нет».

Шаман что-то бубнил себе под нос.

— И в первый раз тьма заслонит солнце. Это пришла великая тьма! Нам всем конец! — Шаман молитвенно сложил руки на груди, словно взывал к древним безмолвным богам.

— Да заткнись ты!

— Снимите тело Хобота, — кивнул Волк Лаки и Шаману. Алена подумала, что это неожиданно благородно для Волка, тратить время на мертвого товарища, но быстро поняла истинную причину. — Заберите у него взрывчатку.

Лаки и Сварог переглянулись — было видно, что этой работой никому заниматься не хочется, но делать было нечего.

— Лаки, взрывчатку Хобота понесешь ты. Вопросы? — Волк мрачно обвел всех взглядом. — Тогда идем искать лестницу. Или кто-то мечтает о лифте?

Темные лестницы Сити поглотил поредевшую группу словно внутренности огромного каменного голема. Чувствовалось, что когда-то здесь кипела жизнь, но сейчас здание казалось полностью вымершим. Казалось, потому что — Алена знала — где-то в его недрах притаились сотни кровожадных существ, готовые разорвать в клочья любого встречного. Встреча даже с одним из них на темных пролетах лестниц не сулила ничего хорошего.

Бесконечные ступени медленно плыли под ногами, сливаясь в один потоком, словно засыпанные песком улицы города. Но там, под палящим солнцем, где она знала каждую улочку, Алена чувствовала себя в своей тарелке, хотя опасность подстерегала на каждом шагу. Здесь же, во тьме, опасность не просто подстерегала — сама тьма была опасностью.

Свет фонаря выхватил из тьмы цифру двадцать девять. Значит, осталось еще шестьдесят шесть этажей. Шестьдесят шесть этажей тьмы, ведущих… куда? Что там, наверху? Найдут ли они то, что ищет профессор? Поможет ли оно им? Вопросов было больше, чем ответов. А уж мысли о спуске Алена решительно отгоняла. Для начала надо подняться наверх.

Ступенька, еще одна, и еще. Каждая клеточка тела отзывается болью после подъема по веревкам и ударов об фасад. Еще ступенька, и еще. Еще пять — и будет один пролет. Потом еще столько же — и этаж. Потом еще шестьдесят пять раз по столько же… Но об этом лучше не думать, это сейчас кажется какой-то нереальной целью, поэтому Алена сосредоточилась на подсчете ступенек.

Впереди идет Волк, даже не идет — крадется. Подствольным фонарем он выхватывает из тьмы перила, отбрасывающие ломаные тени. Здесь, во чреве здания, ураган практически не слышен, лишь отдаленный монотонный гул доносится сквозь толстые перекрытия. Каждый новый пролет, каждая дверь, ведущая на этаж — опасность. Силы и нервы на пределе, тени в свете фонарей мечутся, словно раненые птицы, и Алена поймала себя на мысли что снова не прочь помолиться — на этот раз о том, чтобы ни у кого из охотников не сдали нервы на очередном повороте лестнице, и он не пальнул из калаша по теням. В замкнутом пространстве лестниц этот звук наверняка разлетится на все этажи, и что будет потом не хочется даже представлять. Алена содрогнулась всем телом, представив, как из темноты появляется оскаленная пасть, острые клыки вонзаются в ее плоть, а внутренности исполинского здания переваривают то, что от нее останется…

— Да не убоится идущий сквозь тьму, — услышала она тихий шепот Шамана, и от этого шепота, отражающегося от пустых стен, стало еще более жутко. — Да пройдет он чертогами мрака, и да узрит свет в конце тьмы. Ибо нет света без тьмы, как нет ночи без дня.

Стены, много дней не слышавшие человеческого голоса, отражали мистический шепот Шамана, доносящийся из темноты. Они словно передавали его дальше по этажам, стремясь рассказать своим собратьям, что в этом пустом мире еще теплится жизнь, и сейчас она вся сконцентрировалась в этих словах. Они погружали в транс под мерный бег бесконечных ступеней, и в какой-то момент Алена перестала чувствовать боль и усталость, слившись с этим шепотом. Казалось, она сама превратилась в эхо, отражающееся от стен и вместе с потоками горячего воздуха паром поднимающееся наверх, к свету.

Девяносто третий этаж стал для них вершиной Эвереста. И хотя они немного передохнули перед финальным рывком, в коридор последнего этажа Алена буквально ввалилась. Позади, вместе с остатками сил, остались бесчисленные мрачные лестничные пролеты. Алена зажмурилась от света — буря ушла за город, и на этаже, сквозь запыленные огромные стекла, ярко светило солнце. Никогда до этого она так не радовалась его лучам.

Охотники неслышно рассыпались по коридору, на всякий случай осматривая комнаты.

— Лаборатория в конце коридора, — тяжело дыша указал Зиновьев. Волк молча кивнул Шаману, и они двинулись в указанном направлении, проверяя каждый угол. Дверь в лабораторию была не заперта — видимо, когда люди покидали ее, закрывать двери уже не было необходимости. Алена смотрела на дверь так, словно это тайный вход в некий волшебный мир. Ждет ли их внутри чаша Грааля?

Казалось, время не тронуло лабораторию — здесь все осталось также, как и в последний день пребывания здесь людей. На столах стояли покрытые толстым слоем пыли компьютеры и непонятные приборы, на стеллажах коробки и пробирки. Сквозь полуприкрытые жалюзи пробивался бледный свет.

— Где тут твой камень, ученый? — пророкотал Волк.

Профессору не нужно было напоминать — он уже стоял перед столом, на котором возвышалась небольшая пирамидка, размером с чайник, покрытая толстым слоем пыли. Все замерли вокруг. Не верилось, что этот небольшой предмет способен спасти людей.

— И настанет пора очищения, и озарит землю сиянием камень, в ком вечное знание. И возродится жизнь среди смерти, как свет прольется средь тьмы, — еле слышно бормотал Шаман.

Волк подозрительно покосился на него.

— Это оно? — недоверчиво спросил Лаки.

— Да! — в голосе профессора слышалось восхищение.

— Не похоже на супероружие, — сомнительно покачал головой Лаки.

Действительно, это было похоже на сильно уменьшенную копию Египетской пирамиды, но представить, что этот предмет способен удерживать в себе мощную энергию, да к тому же справляться с существами, которых не берут пули, было сложно.

— А оно и не должно быть похоже, — откликнулся ученый, бережно беря пирамидку в руки, — Потому что наш враг тоже не похож ни на что, с чем мы имели дело раньше.

Зиновьев аккуратно провел рукавом по одной из плоскостей пирамидки, и все увидел, что она прозрачная.

— Стекло?

— Это алмаз, — Зиновьев обернулся, и Алена увидела его горящие глаза. Такие глаза она видела у влюбленных школьниц, когда те смотрели на объект своего обожания.

— И как это работает?

— Элементарно. Дисперсия световых волн!

— Ты можешь говорить на человеческом? — взмолился Лаки.

— Призма преломляет световые лучи и поглощает их. От этой энергии она мгновенно нагревается, меняя структура кристалла, и не как бы отражая лучи внутрь, что не дает им выйти наружу, — терпеливо объяснял Зиновьев.

— Ловушка для Светляков! — произнес Волк, и теперь его глаза полыхали пламенем.

— И мощнейший аккумулятор энергии!

— Насколько она хрупкая? — спросил Волк.

— Удар об пол выдержит, но прямое попадание из пистолета вряд ли.

— Где остальные призмы? — спросил Волк.

— Остальные? — растерянно сказал профессор. — Здесь только одна призма, это же экспериментальная модель!

— Сидоренко говорил мне что этих штук несколько, и мы сможем использовать их как оружие против Светляков, — Волк сузил глаза.

— Я не знаю, что тебе обещал Сидоренко, Волк, но призма только одна, и она нужна городу! — взволнованно произнес профессор.

— Слышишь, курьер? Он говорит, что ты никогда больше не увидишь своего брата, потому что один жалкий тип решил обвести нас вокруг пальца! — Лаки сгреб ученого за ворот.

— Ребята, я не знал, что Сидоренко обманул вас! Меня не было когда вы с ним договаривались! — пробормотал Зиновьев. — Это же нужно для спасения людей!

— Остынь, Лаки, все в порядке. — Волк поднял руку. — Сидоренко обещал мне оружие. Я его забираю. Все честно. Лаки, забери призму.

Лаки, радостно усмехаясь, вырвал кристалл из рук профессора и небрежно закинул в рюкзак.

— А как же люди? — воскликнул Зиновьев. — Они погибнут!

— Погибнут? От чего? От испуга?

— Ты же сам видел! Великая тьма это не вымысел! В пророчестве сказано, что будет три пришествия тьмы, это было первое! Тьма накроет землю и больше не будет света, электричества, воды — как тебе такая перспектива?

— Я не верю в сказки, ученый, — сказал Волк. — Я забираю эту штуку себе. Претензии можешь высказать своему мэру. А если что-то не нравится — ты прямо сейчас имеешь все шансы вылететь с девяносто третьего этажа. Как тебе такая перспектива?

Зиновьев замолчал. Алена молча наблюдала за ними, но внутри нее была буря. Она понимала: любой ценой нужно завладеть призмой. Без нее Ваньку не найти. Но сейчас она не сможет это сделать.

— А ты что молчишь, курьер? — Лаки вальяжно подошел к ней. — Надо выбирать сторону. Ты с кем? С крысами, которые прячутся под землёй и бояться собственной тени? Или со стаей свободных волков?

— Я сама по себе. — спокойно ответила Алена, глядя ему в глаза. Он смотрел масляным взглядом, с остатками ужаса, затаившегося в уголках глаз. Ситуация обострялась. Волк отстраненно наблюдал за ними, словно они являлись предметами мебели. Егор откровенно усмехался, словно это была игра. Шаман вел себя словно невменяемый, все время бормоча под нос что-то насчет тьмы, а на профессора рассчитывать не приходилось. Алена поняла, что она на территории хищников. Словно пугливая лань, угодившая в прайд львов. И сейчас хищники с ленивым интересом наблюдали за ней. Одно неверное движение — и они сорвутся с цепи. Охотники уже пересекли черту, за которой нет ни правил, ни морали — только грубая животная сила. И они все до сих пор находились в смертельной опасности. Даже крыса, загнанная в угол, сражается бесстрашно. Что уж говорить о наемниках, прошедших с оружием в руках огонь, воду и медные трубы.

— Знаешь, у нас все просто. Кто не с нами — тот против нас! — Лаки мерзко ухмылялся. Он был вооружен и чувствовал абсолютное превосходство, к тому же они находились в месте и ситуации, где человеческая жизнь не стоила и горсти песка.

— Я тебя не боюсь. — негромко ответила Алена.

— А вот это очень глупо! — покачал головой Лаки. — Глупо меня не бояться. Так и умереть можно.

— Придержи коней, боец, — окликнул его Волк. — Спустимся вниз, там разберемся.

Голос Волка словно вернул охотника на землю. Спуститься было половиной дела, а надо было еще выйти живыми из здания. В глазах Лаки снова возник страх, и, хотя он был отвратителен Алене, она его отлично понимала — путь вниз обещал быть смертельно опасным.

— Если будем двигаться тихо — может проскочим, — с надеждой произнес Лаки.

— Тьма решит. — ответил Шаман.

— Ты можешь заткнуться? — рявкнул Лаки. — И без тебя тошно!

Шаман поднял на него безумные глаза.

— Всем придется пройти сквозь тьму. Но не все смогут из нее выйти.

— Заткнись, Шаман. — отрезал Волк. — Выдвигаемся, а то задержались в гостях.

— Что со взрывчаткой? — спросил Егор.

— Заложим внизу, — бросил Волк.

— Внизу? Ты что, Волк? — заорал Лаки, — Нам бы убраться отсюда поскорее! Я тебя прошу, давай опустим в шахту лифта, как и планировали!

— Планы изменились. Раз мы идем через низ, сможем заложить заряды точечно. Выдвигаемся!

Вновь фонари безмолвно заскользили по стенам бесконечных лестничных пролетов, словно взгляды непрошенных гостей, осматривающих жилище, в которое их не приглашали. Спускаться было легче, но мысли что они идут прямиком в логово зверей не отпускала Алену. Ей казалось, что они спускаются в зарверзнутую пасть дьявола, чтобы найти выход в его недрах. Она вспомнила, как в детстве они ходили ночью пугаться на кладбище. Надгробные кресты проступали из мрака, и воображение дорисовывало страшные фигуры с раскинутыми в сторону руками. Они светили фонариком — и монстр превращался в дерево или крест. Сейчас так не получится. Эти монстры людьми уже не станут.

Тогда, на кладбище, Алена перестала бояться, когда подошла ближе к одному из надгробий и прочитала имя и дату. Она до сих пор помнила их — Смирнов Виктор Анатольевич, 1936–2003. С мраморной фотографии на нее смотрел обычный человек преклонного возраста с грустными глазами и легкой улыбкой. Алена всмотрелась в его глаза, и увидела в них отражение долгой жизни, наполненной печалями и радостями, желаниями и надеждами, мечтами и разочарованиями. И ей внезапно стала стыдно. Ведь когда-то все, кто здесь лежит, были живыми людьми.

Те, кто обитал на нижних этажах Сити тоже когда-то были людьми. Но в отличие от тех на кладбище, этих стоило бояться.

Алена считала таблички с номерами этажей, словно отсчет. Семьдесят второй. Шестьдесят пятый. Сорок шестой. Тридцать третий. Боже, почему так быстро!

На пути вверх этажи тянулись бесконечно, сейчас же она страстно желала, чтобы из-под земли вырос еще один, а потом еще и еще, чтобы они никогда не достигли первого этажа. Оставаться во тьме лестничных пролетов было безумием, но еще большим безумием было спуститься прямо в оскаленные пасти Зверей. Самое страшное, что Алена осознавала — рано или поздно цифры на табличке дойдут до одного.

Двадцать восьмой.

Алена внезапно вспомнила Москву до этих страшных событий. Теплый летний вечер, парочки гуляют по набережной Парка Горького. Звучит приятная музыка, из кафе напротив доносится одурманивающий запах свежесваренного кофе и только что испеченного круассана… К этому запаху примешивается что-то еще, до боли знакомое, отзывающееся где-то настолько глубоко в теле, что Алена не могла понять, где именно. Запах сладковатый и слегка тошнотворный, но вместе с тем странно манящий…

Семнадцатый этаж.

Она ощущает тепло ладони Дениса в своей ладони. Ласковый августовский ветер обтекает их тела и треплет волосы. Денис обнимает ее, она чувствует жар его тела.

Девятый.

Вечерняя Москва начинает расплываться в мареве, дома дрожат и рассыпаются в прах. Люди тают на глаза, теплый ветер превращается в ураган, приносящий с собой песчаную бурю. Город пал. Последними остаются они с Денисом. Они так же стоят, взявшись за руки, безмолвно наблюдая, как огонь поглощает их город. Потом Денис исчезает, остается только жар и… странный запах, который становится резче. Алена поняла, что ее трясет.

— Да не убоится идущий сквозь Тьму, — казалось, только она слышит тихий шепот Шамана, эхом блуждающий по лестничным пролетам. Словно эти слова предназначены персонально для нее.

Свет фонаря высветил табличку с номером. Пятый этаж.

Внезапно Алена поняла, что за назойливый запах преследует их уже несколько этажей. Это запах огромного количества немытых тел животных, смешанных с запахом разложения.

Табличка с номером один выглядела словно окончание отсчета на таймере бомбы. Лестница вывела их к двери, за которой скрывались темные технические коридоры, в которых им предстояло заложить заряды. По ним же они планировали покинуть эту адскую башню.

Волк аккуратно открыл дверь, в полной тишине откликнувшуюся негромким скрипом. Темный коридор ждал их, словно притаившаяся в зарослях ядовитая змея. И хотя еще не было стремительного броска и впрыскивания яда в кровь жертвы, яд страха уже давно разлился по их венам. И вместе с ним что-то еще, новое, неизведанное, что заставляло тело повышать температуру, кидало в жар, а иногда и обдавало холодом. С этими новыми ощущениями Алена пока была незнакома.

Они ступили на первый этаж, словно на минное поле. Двигаясь тихо, но максимально быстро, Волк двинулся по коридору, обшаривая лучом фонаря каждую дверь и поворот. Группа следовала за ним, прикрывал всех Лаки. Что ж, мелькнуло у Алены сквозь пелену страха, мы вошли в пасть дьявола и спустились в его чрево. Осталось из него выбраться.

Очередная дверь вывела их в большое темное пространство — лучи фонарей терялись во тьме, не долетая до стен. От этого было еще неуютней, словно они оказались в вакууме.

Судя по карте, они находились в центре здания. Волк указал Егору рукой во тьму, то кивнул и снял с плеч тяжелый рюкзак. Фонари высветили огромные балки, уходящие куда-то вверх. Егор аккуратно достал взрывчатку и принялся устанавливать на опорные балки.

— Лаки, — тихо позвал Волк, — установи взрывчатку с другой стороны. Шаман, прикрой его.

Лаки бешено вращал глазами, словно пытаясь одновременно увидеть все окружающее пространство. Зрачки расширились максимально широко, пытаясь впустить в себя еще немного света, но в окружающей тьме ему неоткуда было взяться, поэтому в глазах охотника отражался лишь животный страх. Волк схватил его за рукав.

— Соберись! И держи детонатор наготове. Если поймешь, что мы не успеваем уйти — жми кнопку. Но только если поймешь, что не успеваем, понял? — Волк яростно заглянул в глаза Лаки, и тот отчаянно закивал, прижимая детонатор к груди.

Алену окатила новая волна ужаса — теперь уже непонятно, сожрут их Звери или этот придурок в панике нажмет кнопку, обрушив четырехсотметровый небоскреб им на голову. Достойное завершение посещение этого здания.

Егор закончил установку зарядов, выдвинул антенну на детонаторе и кивнул Волку. Где-то внутри Алена почувствовала тепло, словно в застывшее от страха сердце проник луч надежды на удачный исход. Либо Звери были еще глубже, на технических этажах, либо спали перед ночной охотой — в любом случае они их не почуяли. А значит есть шанс выйти отсюда живыми. Алена даже позволила себе подумать о том, что, возможно, еще увидит лучи солнца. Пусть палящего, нестерпимо жарящего, но — настоящего, дающего тепло и надежду жить. Думать об этом в мрачных холодных коридорах было невыносимо, хотелось закричать, бросить все и бежать, бежать, лишь бы снова ощутить на лице теплый солнечный луч.

Внезапно луч фонаря Лаки дернулся, и она услышала, как тот негромко вскрикнул. Алена почувствовала, как волосы на руках зашевелились. Через секунду Лаки появился в свете фонаря с глазами, наполненными ужасом. Следом возник Шаман, его дерганная походка дополняла безумный взгляд, и Алена поняла, что случилось что-то страшное еще до того, как нос уловил едва заметный металлический запах. На краю сознания пронеслась мысль о новом странном запахе, когда на фоне бледного лица Лаки она увидела алый цвет, странно яркий, почти горячий в этом холодном тусклом мире.

— Чертова балка с острыми краями! — промолвил Лаки онемевшими от страха губами. — Я случайно, Волк, клянусь!

Одной рукой Лаки пытался зажать рану на другой руке, но у него получалось плохо — кровь быстро просачивалась сквозь пальцы и тяжелыми каплями падала в темноту. На секунду Алена даже показалось, что она слышит звук этих падающих капель в гробовой тишине, повисшей в пространстве. Тут же она почти физически ощутила, как мельчайшие частички крови, называемые запахом, с поразительной скоростью распространяются по огромному пространству, проникают в темные коридоры, мрачные подвалы, где влажные носы пробудившихся зверей жадно втягивают воздух, пытаясь определить источник нового, такого сладостного, запаха. И еще ей послышалось, что где-то в глубине огромного здания началось движение.

— Уходим! — резко выдохнул Волк. Скрываться больше не имело смысла, теперь важна был скорость, и группа сорвалась с места. Алена увидела, как ее обогнал Лаки, оставляя в воздухе фейерверк алых капель, слышала, как тяжело дышит сзади здоровяк Егор. Кровь горячо стучала в висках, наполненная адреналином.

Лучи фонарей метались в пространстве, вырывая из тьмы пугающие тени и очертания, пока что оказывающиеся колоннами, стойками информации и перилами у турникетов. Но Алена понимала, что в любой момент любая из этих теней может оказаться смертельной. Изгибаясь и преломляясь в агонизирующем свете, внезапно на пути вырастали длинные кривые тени, метались по помещению, уменьшаясь и вырастая в разы за мгновения, то отдаляясь, то неожиданно накидываясь на бегущих людей. Их шаги, отражаясь эхом от огромных стен пустого помещения, сливались в единый не прекращаемый шум. Вдали уже появился слабый отблеск дневного света, просачивающийся сквозь запыленные витражи, когда волосы на загривке Алены встали дыбом, и она поняла — их догоняют. Еще не было никого видно, не было слышно чужих шагов, но каким-то неведомым глубинным чутьем она точно определила, что Звери взяли их след.

Теперь к гулу их шагов примешался еще один звук. Это был странный шелест, как если бы кто-то в мягких тапочках шел ковру, причем не один. Сквозь этот шелест отчетливо звучали множество мелких стуков, как будто кто-то кидает мелкие камушки в стекло. Тело Алены покрылось мурашками, когда она поняла, что это звук сотен когтей об кафельную плитку холла. И этот звук доносился со всех сторон.

Внезапно одна из теней справа изогнулась совсем не так, как должна была, и стремительно метнулась куда-то за спину Алены. Она не успела ничего разглядеть, но леденящий душу крик Егора, раздавшийся прямо за ее спиной, не оставлял сомнений в том, чья это могла быть тень. Вместе с животным ужасом в кровь выбросилась дополнительная порция адреналина. Оглядываться не было ни времени, ни желания — помочь Егору было невозможно.

Заорал Лаки — но не от предсмертной боли, а от смертельного ужаса. Он на ходу зажал спусковой курок, выпуская очереди по мечущимся теням. Где-то рядом бежали Волк, Шаман и Зиновьев, краем глаза Алена видела их мелькающие фонари, но оглядываться по сторонам было некогда.

Сейчас все ее силы, все внимание были устремлены вперед, туда, где проблескивал дневной свет. Словно тонкую, но прочную нить протягивала Алена к этому свету. Этой нить была сплетена из неумолимой жажды жить, пить эту жизнь полными глотками, пускай даже такую, под выжигающим солнцем, главное — жить! Яркой прядью в этой нити проходила любовь к Ваньке и надежда на его спасение.

Постепенно Алена осознала, что ко всеобщему хаосу отраженных звуков добавились еще одни — подвывания и рычания. Они как тени метались отраженные от стен, неожиданно выскакивая из темноты. Несколько раз Алена чуть было в панике не отпрыгивала в сторону, но вовремя одергивала себя. Сейчас есть только один путь — прямо. Зазеваешься на секунду, чуть изменишь курс — и все, пропал.

Свет становился все ближе. Уже проглядывали очертания колонн, мимо которых они проносились. Все ближе слышался звон когтей по кафелю, зловонный запах звериных тел усиливался с каждой секундой. Почти над самым ухом Алена слышала утробное рычание. В нем был голод, неумолимый голод, какая-то неистовая жажда. Дико было ощущать, что это жажда твоего тела, твоей крови. Несмотря на адреналин, Алена чувствовала, что силы покидают ее. Так лань, убегающая от прайда львов, в какой-то момент выдыхается и падает без сил, а голодные хищники набрасываются на нее, вонзая клыки в податливую плоть. Она не должна стать добычей. Ради жизни, ради солнца, ради Ваньки! Еще рывок, еще! Свет уже близко! Казалось, мышцы не выдержат предельного напряжения. От зловонного запаха зверей и бега тяжело было дышать, пот заливал глаза. Сзади — она ощущала это — уже тянулась когтистая лапа, от горячего дыхания хищника колыхались волосы на затылке. Еще секунда — и когти сомкнутся на ее плече. Она не просто чувствовала, она знала: ее преследователь, видя, что спасение жертвы в виде света близко, готовится к отчаянному прыжку. Алена уже видела очертания улиц сквозь мутные стекла, до выхода оставались считанные метры, когда Зверь прыгнул.

Вмиг стало тяжелее, когти вонзились в плечо, Алену оглушило кровожадное рычание зверя, дыханье сперло от зловонного запаха смерти, вырвавшегося из пасти хищника. Но своим прыжком Зверь добавил Алене инерции, и они вместе вылетели из здания на свет, разбив своими телами стеклянную дверь.

Свет ударил в глаза. Зверь отчаянно завопил нечеловеческим голосом. Алена услышала звук, словно на раскаленную сковороду бросили кусок сырого мяса, и почувствовала запах паленой шерсти. Она отчаянно отпихнулась от тела сверху, и только потом оглянулась — но Зверь уже исчез во тьме здания, оставив после себя полупрозрачный шлейф дыма. Алена, все еще не веря спасению подняла глаза, и увидела перед собой Волка, Лаки, Шамана, отчаянно хватающих ртом воздух. Рядом обессиленный Зиновьев рухнул на землю — поразительно, но ученому везло третий раз. От соседнего здания к ним спешили Игорь и Кирилл.

Легкие разрывало на части, обжигая огнем, ноги словно стали ватными, и Алена поняла, что тело не слушается ее. Она с трудом перевернулась на спину, смотрела в синее небо, отчаянно хватая ртом горячий воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Но это был прекрасный берег!

Солнце склонилось к западу, горячий день неспешно остывал. Город, перенесший бурю, казалось, не заметил ее. Дома так же безмолвно наблюдали пустыми глазницами за кучкой людей, непонятно зачем борющихся за жизнь. Люди еще не осознавали, но город знал — бороться бессмысленно, небытие возьмет свое. его пустые дома были тому доказательством.

Поредевший отряд постепенно приходил в себя. Волк оглядел выживших.

— Собирайтесь, вояки.

— Мы идем в убежище? — на всякий случай уточнил Зиновьев.

— Куда идем мы, тебя не касается. — отрезал Волк.

— А как же мы, Волк?

— В зверином мире каждый сам за себя, ты еще не понял?

— Ты не можешь забрать призму! — крикнул Зиновьев.

— Может. — ответил вместо него Лаки. — И заберет!

— Волк, мы же договаривались! — в панике крикнул профессор.

— В этом суровом мире никому нельзя верить, — наигранно сокрушенно покачал головой Лаки. Волк молчал, но его молчание было красноречивее слов.

— Опомнитесь, что вы творите? — Игорь протянул руки к Волку, но тот лишь усмехнулся.

— Ты не понимаешь! Нужны еще эксперименты! — воскликнул Зиновьев.

— Я сам поэкспериментирую.

— Призма должна стать достоянием людей! Неужели ты хочешь присвоить ее себе? — в гневе выкрикнул ученый.

— Каких людей? — спокойно ответил Волк. — Ты про тех крыс, что прячутся по подвалам убежищ? Так то не люди, то рабы. Этот мир любит сильных.

— Волк, ты не можешь так поступить! — Игорь поднял руки к небу. — Эти люди верили в тебя! Побойся бога!

— Ты так и не понял разницу, между нами, святоша, — произнес Волк. — Боятся такие как вы — рабы. Я сам себе бог.

Алена пыталась оценить ситуацию. Нужно было улучить момент, чтобы завладеть призмой. Казалось, Шаман словно услышал ее мысли и тут же вскинул на нее ружье.

— Не дергайся, если не хочешь отправиться в вечную тьму раньше времени, — глухо произнес он.

— Эй, вы чего? — воскликнул Кирилл.

— Не лезь, парень, живее будешь, — бросил Лаки, не оборачиваясь через плечо, доставая из ножен длинный охотничий нож и глядя Алене в глаза. — Если что — я даже патроны на тебя тратить не буду. А потом придет очередь умника!

— Что с вами там произошло? — воскликнул Кирилл. Глядя на него, Алена не могла не отметить изменений, произошедших с охотниками, которые четко были видны в сравнении с Кириллом и Игорем. Странный блеск в глазах выдавал тех, кто побывал в башне. Словно сама тьма прикоснулась к ним, оставив в сердцах глубокий след.

— Волк, мы на одной стороне! — воскликнула Алена.

— Больше нет никаких сторон, — ответил Волк. — Есть живые, и есть мертвые. Вы пока посередине.

— Так на чьей ты стороне, курьер? — поигрывая огромным ножом ухмыльнулся Лаки. Остро отточенное лезвие танцевало перед лицом Алены.

— Я на той стороне, где нет тебя, — процедила Алена.

— И это не правильный выбор! Вы — слабое звено! — почти пропел Лаки. — Потому то пока я на стороне живых. Значит, ты теперь на стороне мертвых! Волк, ты не против если я с ней позабавлюсь?

Волк равнодушно молчал и, казалось, был полностью отстранен, словно эта мышиная возня его нисколько не интересовала. Жизнью больше, жизнью меньше — какое это имеет значение, когда в твоих руках предмет, дающий власть?

— Отдай мне призму! — закричал Зиновьев и бросился к Волку. В мертвой тишине раздался выстрел, и профессор со стоном осел на песок, обагряя его своей кровью. Из дула ружья Шамана вился легкий дымок.

— Что вы творите! — воскликнул Игорь.

Так спадают последние рамки, правила и моральные устои. Алена четко поняла: этим выстрелом Шаман убил не только профессора. Он стер грань, за которой еще можно было надеяться на благоразумие этих людей. Этим выстрелом он убил в себе человека.

Лаки поднес нож к горлу Алены.

— Лаки, остынь, — послышался голос Волка. Алена с удивлением отметила, что ее жизнь почему-то важна для Волка.

Неожиданно для Алены Лаки проигнорировал команду вожака и надавил на ее шею чуть сильнее — на коже выступила кровь. Но внезапный звук взведенного затвора автомата справа заставил его повернуть голову. В бок Лаки уперлось дуло калаша Кирилла.

— Оставь девчонку, — по голосу Кирилла было ясно, что он настроен серьезно. Лаки замер в нерешительности. Волк моментально выхватил пистолет из кобуры и направил на Кирилла, Шаман обвел стволом Алену, Зиновьева и Игоря, показывая, что контролирует их движения. Горячий воздух стал неподвижен, казалось, весь мир напряженно замер.

— Парень, ты меня разочаровал, — сказал Волк, сверля глазами Кирилла.

— Да, парень, ты нас разочаровал! — повторил Лаки, стараясь казаться уверенным, но по его глазам и по капельке пота, покатившейся по запыленной щеке, было видно, что он напуган. — Лучше бы тебе не разочаровывать нас! Опусти-ка ствол!

— Убери нож от ее горла! — процедил Кирилл.

— Что вы делаете, люди, опомнитесь! — с ужасом промолвил Игорь. — Мы же не звери!

Алена обвела всех взглядом и поняла, что Игорь ошибается. Дикие, налитые кровью глаза охотников, взъерошенные волосы, серые от пыли лица. Пока еще разум отделял этих людей от животных, но насколько его хватит? Судя по безумному взгляду Шамана тот уже на грани. Много ли еще нужно, чтобы столкнуть пошатнувшееся сознание в бездну безумия?

Они все словно балансировали на шаткой доске, перекинутой через обрыв, внизу которого была тьма. Оступишься — и назад пути не будет. Провалишься в дикое, животное состояние. Сам превратишься в зверя.

Казалось, нужен лишь небольшой импульс, чтобы остатки человеческого сознания и разума полетели в бездну, утягивая за собой весь мир. Все, что человечество создавало тысячи лет, вся история, культура, философия — все будет разрушено в один миг.

Солнце зашло за высотку и на лица охотников пала тень. Казалось, что-то незримое пытается вторгнутся в разумы людей, овладеть ими. Воздух стал необычайно тяжелым и, казалось, в воздухе запахло смертью. Шаман поднял к небу безумные глаза, его лицо постепенно теряло следы интеллекта. Алена услышала его невнятный шепот, срывающийся на хрип.

— Тьма изначальна… Когда из Тьмы рождается Свет, Тьма не убывает, но лишь скрывается от взора; когда Свет умирает, Тьма не рождается, но лишь становится зримой…

— Остановитесь! — закричал Игорь с ужасом. Он метался между охотниками, протягивая к ним руки. — Что вы творите, люди!

Игорь подскочил к Шаману, но тот быстрым движением ударил его прикладом в лицо, и священник упал. Волк безжалостно смотрел на Кирилла.

— Ты ввязался не в свою битву. И тебе ее не выиграть.

Похоже, Кирилл осознавал фатальность ситуации. Он посмотрел на Алену.

— Прости, — прошептал Кирилл. — Во имя Ани!

Два выстрела прозвучали почти одновременно. Пуля, выпущенная Кириллом, пробила бок Лаки и тот, завизжав от боли, повалился на песок. Кирилл тоже медленно оседал, его грудь была пробита. Он упал на песок, словно поверженный гладиатор, окропляющий кровью арену. Из пистолета Волка шел легкий дымок.

— Слабый воин, никчемный! — проговорил Шаман, встав над его телом.

В этот момент Алена осознала, что ничего больше не сдержит этих людей. Лаки с безумными глазами поднялся с песка, зажимая рукой рану на боку, и повернулся к ней. В другой рук он сжимал нож.

Солнце вновь вынырнуло из-за здания, по крайней мере вдруг стало очень светло. Алена подумала, что хотя бы напоследок она почувствует его лучи на своем лице, подняла глаза, но солнца не было видно за домами. Зато уши заложил высокочастотный писк. Опустив глаза на Лаки, она увидела, что он смотрит куда-то за нее, и его зрачки расширяются от ужаса.

Яркий свет залил лицо Лаки и Алена резко обернулась. В десятке шагов от себя она увидела Светляков.

Их было трое — три светящиеся сферы, висящие в воздухе и ослепительно сияющие. С диким криком Шаман выстрелил в ближайшую к нему сферу, отдаленно напоминающая фигуру человека. Похоже, пули не причинили ей вреда, потому что сфера моментально превратилась в нечто, напоминающее круг с пустотой внутри, сквозь которую прошла пуля. Дальше субстанция моментально схлопнулась до размера точки и в следующую секунду появилась уже перед Аленой.

Глаза Алены залил яркий свет, она в ужасе заслонилась от него рукой. Вот так, успела подумать она, вот так бывает. Едва выжили в урагане на высоте триста метров, чудом выбрались из логова зверей, чтобы так бездарно погибнуть. Этот мир явно не для людей…

— Доставай призму! — заорал Волк.

Внезапно между ней и Светляком словно из-под земли возник Игорь. Он вскинул руки в защитном жесте, в правой ладони она заметила блеснувший крест. Верил ли он до конца в силе всевышнего или это было отчаянное самопожертвование было не ясно. В следующую секунда сфера увеличилась в размерах и поглотила священника. Алена в ужасе сделала шаг назад, и упала на песок. Над собой она увидела Лаки с бешеными от страха глазами. Он бросил детонатор на песок, сорвал с себя рюкзак, судорожно пытаясь выдернуть из него призму.

Светляк вновь приближался — от священника не осталось и следа, словно он испарился. Алена каким-то внутренним чутьем уловила что Светляк пришел именно за ней. И сейчас он быстро приближался. Их разделяло всего пару шагов, и Алена уже чувствовала волны незнакомой энергии на лице.

— Сдохни, тварь! — Лаки наконец выхватил призму из рюкзака и вытянул ее в сторону Светляка. Внезапно лучи света втянулись в прозрачный кристалл, ярко вспыхнув и ослепив Алену, и Светляк исчез внутри призмы.

— А, черт, горячая! — Лаки выронил призму на песок. Две оставшиеся сферы окружили людей. Лаки пятился назад, бешено вращал полными ужаса глазами, пока не вошел в тень здания и не приблизился вплотную к темному дверному проему в Сити. Внезапно из темноты появились две поросшие шерстью лапы с длинными когтями и мгновенно утащили его во тьму.

Все, что теперь напоминало о Лаки — это капли крови, призма и детонатор, оставшиеся лежать на песке. Алена увидела, как Волк сорвался с места и огромными прыжками приближался к призме. Под его военными ботинками взрывался песок. Алена успела протянуть руку и схватить призму за секунду до Волка. Совсем рядом она увидела его глаза, наполненные яростью. И в этих глазах читался смертный приговор. Волк ударил ее по руке, Алена вскрикнула от боли, и призма выпала на песок.

Яркий обжигающий свет залил их, и Алена увидела, что Светляк оказался прямо перед ними. Алена успела упасть на колени, сжав призму руками.

— Тьма изначальна! — услышали они громогласный голос Шамана. Он стоял недалеко от них, сжимая детонатор в поднятой вверх руке. Расширенные зрачки, словно он объелся галлюциногенных грибов, говорили о явно измененном состоянии сознания. Он разговаривал не с ними, было ощущение что он вещает для каких-то древних, давно почивших в бездне богов. — Так пусть все во тьму и вернется!

— Шаман, нет! — прокричал Волк. Алена отчетливо услышала звук нажимаемой кнопки детонатора, и в тот же миг песок под ногами дрогнул. Следом в глубине здания раздался глухой гул, словно кто-то размером с гору ударил молотом в огромный котел. Гул мгновенно перерос в оглушительный шум, краем глаза Алена увидела, как стеклянный фасад превращается в брызги осколков, и в следующий миг взрывная волна подхватила ее и швырнула далеко в сторону, погасив свет в сознании.