Глава II Земледельческое царство Большое Юэчжи (I в. до н. э.)

Когда и как Большое Юэчжи завладело Дася

Итак, к концу II в. до н. э., по сведениям «Ши цзи», в регионе к западу от Давань (Ферганы) существовали, как показано в первой главе, кочевое царство Большое Юэчжи к северу от реки Гуйшуй (Сырдарьи) и многонаселенная земледельческая страна Дася к югу от нее.

А уже простое ознакомление с перечнем царств, описания которых приведены в главе «Повествование о западном крае» «Хань шу», наводят на мысль об изменении политической ситуации в этом регионе в I в. до н. э. — здесь в ряду царств, описанных по сведениям Чжан Цяня в главе «Повествование о Давань» «Ши цзи», нет Дася.

Исследование обстоятельств исчезновения этой большой страны с политической карты региона начнем с выяснения времени появления в Хань в I в. до н. э. новых сведений и их источниках о царствах данного края. А для этого необходимо в первую очередь установить когда и как Хань возобновила посольские связи с ними после войны с Давань (104–101 гг. до н. э.).

Первые сведения находим еще в «Ши цзи», где систематические данные доведены Сыма Цянем по 99 г. до н. э.

После подробного описания хода и окончания ханьско-даваньской войны 104–101 гг. до н. э. он в самом конце «Повествования о Давань» сообщил:

«Ханьцы, наказав Давань, возвели Моцая на трон ее правителя и ушли. А через год с лишним знатные даваньцы, посчитав, что угодливость Моцая [перед ханьцами] привела их страну на край гибели, по общему согласию убили его, возвели на трон Чаньфэна, брата Мугуа (правителя, убитого во время войны в угоду ханьцам. — Л. Б.), но послали сына его в Хань в свиту (чжи). Хань, чтобы успокоить их, отправила посла с подарками. И еще Хань послала более десяти посольств во все иноземные царства к западу от Давань разыскивать редкости и вместе с тем разглашать весть о могущественной и добродетельной Хань, покаравшей Давань. [Она] послала Цзюцюань-дувэя в Дуньхуан создать к западу от него до р. Яньшуй (Черчен. — Л. Б.) цепь сторожевых вышек, а в [бывшем царстве] Луньтоу (разгромленном ханьским войском по пути на Давань в 102 г. до н. э. — Л. Б.) военно-земледельческое поселение в несколько сот человек, назначила чиновников охранять поселение и запасать продовольствие для снабжения послов в иноземные царства» (ШЦ, гл. 123, с. 3179).

Уже то, что данное сообщение в «Повествовании о Давань» в «Ши цзи» последнее, позволяет уверенно отнести изложенные в нем события к последним описанным в нем годам — 101–99 до н. э. Но для датировки событий в Большом Юэчжи и Дася, описанных в «Хань шу», необходимо еще точнее установить, когда сын Чаньфэна прибыл в Хань и когда У-ди впервые после войны с Давань отправил послов в нее и царства к западу от нее, которые и могли по возвращении сообщить новые сведения об этих царствах.

Сначала определим, когда даваньская знать отправила в Хань сына своего нового правителя. Согласно проведенному ранее исследованию (Боровкова, 2001, с. 138–146), ханьские войска после окончания войны вернулись из Давань в Хань к концу осени 101 г. до н. э. На дорогу домой им понадобилось не менее четырех-пяти месяцев; следовательно, они покинули Давань примерно в начале лета того года. А через год с лишним после их ухода, т. е. примерно в конце лета 100 г. до н. э., даваньская знать убила ставленника Хань и возвела на трон Чаньфэна, сына же его отправила ко двору Хань, скорее всего, осенью.

С учетом времени на дорогу он прибыл в столицу Хань в начале 99 г. до н. э. После этого понадобилось время, чтобы У-ди сформировал ответное посольство в Давань и более десяти посольств в царства к западу от нее. Определить время когда он отправил их из Хань помогают сведения Сыма Цяня в «Повествовании о Сюнну», где он сообщил, что после окончания войны с Давань У-ди в том же 101 г. до н. э. издал указ о своем намерении разгромить теперь и Сюнну (ШЦ, гл. 110, с. 2917). Очевидно, что указ появился в самом конце 101 г., и уже в 100-м император приступил к подготовке к войне, а начал он ее летом 99 г. до н. э. (ШЦ, гл. 110, с. 2917; ХШ, гл. 6, с. 103).

У-ди, надо полагать, опасаясь за безопасность послов, отправляемых в Давань и в царства к западу от нее, постарался, чтобы они уехали до начала войны. Ведь даже в мирное время Сюнну, как сказано в описании Шаньшань/Лоулань в «Хань шу», после возвращения ханьских войск из похода на Давань стала посылать отряды своей конницы, чтобы поджидать и захватывать ханьских послов на запад (ХШ, гл. 96/1, с. 3877).

Так что впервые после ханьско-даваньской войны ханьские послы в Давань и в царства к западу от нее и, значит, в Большое Юэчжи и Дася, вышли из Хань в самом начале лета 99 г. до н. э. до начала войны с Сюнну.

Но У-ди, готовясь к войне с Сюнну, начал одновременно, согласно сведениям Сыма Цяня, возводить укрепления от Дуньхуана до р. Яныцуй (р. Черчен), т. е. на начальном отрезке прикуньлуньского пути на запад, с очевидной целью — защитить от нападений сюннов своих послов в западные царства и создать там военно-земледельческое поселение для обеспечения их продовольствием. Все это свидетельствует о том, что он в 100 — начале 99 г. до н. э., готовясь к войне с Сюнну, в то же время строил планы развития, как и до войны с Давань, долговременных связей с царствами к западу от Давань.

На основании этого можно сделать два вывода. Во-первых, У-ди, понимавший, что даже богатая Хань не сможет одновременно сколько-нибудь долго и вести войну с Сюнну, и поддерживать дорогостоящие, как ясно из сведений Сыма Цяня за предыдущий период, посольские связи с царствами того региона. Следовательно, он рассчитывал на быстрое и успешное завершение войны. Во-вторых, то, что император в 100–99 гг. до н. э. рассчитывал на продолжение и развитие посольских связей с Давань и царствами к западу от нее, доказывает, что у него еще в то время не было никаких сведений об изменении политической ситуации в том регионе. И значит, прибывший в начале 99 г. сын нового правителя Давань не сообщил ему об изменении ситуации к западу от нее просто потому, что до его выхода из Давань осенью 100 г. до н. э. там еще ничего не произошло.

Следовательно, сведения об изменившейся политической ситуации к западу от Давань могли поступить в Хань не ранее возвращения послов, отправленных туда У-ди в начале лета 99 г. до н. э. С учетом времени на дорогу, послы Хань, пройдя через Давань, вышли к западу от нее в царства Большое Юэчжи и Дася примерно к началу 98 г., а могли вернуться в Хань к рубежу 98–97 гг. до н. э.

Сведения, сообщенные послами, были, видимо, столь важны и неблагоприятны, что У-ди, поняв крушение своих геополитических планов подчинения влиянию Хань того региона, вообще отказался от посольских связей с царствами к западу от Давань и в 97 г. до н. э. снова продолжил войну с Сюнну. Этого курса придерживались и все последующие императоры Хань, о чем свидетельствует почти полное отсутствие в «Хань шу» других сообщений за I в. до н. э. о направлении ханьских послов в царства к западу от Давань и о прибытии в Хань послов из них[7].

С Давань Хань имела контакты и в I в. до н. э., но очень редкие. В «Хань шу» удалось найти лишь три кратких упоминания о биографиях сановников: в приведенном сообщении из биографии Фу Цзецзы примерно за 77 г. до н. э. (ХШ, гл. 70, с. 3001), в биографии Фэн Фэнши примерно за 66–65 гг. (ХШ, 1933, гл. 79, с. 0558/2) и в биографии Чэнь Тана за 36 г. (ХШ, гл. 70, с. З011). Но в Давань ханьцы не могли получить те детальные сведения о Большом Юэчжи и Аньси, которые есть в описаниях этих царств в «Хань шу».

Итак, согласно рассмотренным сведениям, получается, что при дворе Хань могли получить новые сведения о царствах к западу от Давань только от своих послов, отправленных туда У-ди в 99 г. до н. э. Следовательно, отмеченные ими изменения в положении Большого Юэчжи и Дася произошли после отправления в Хань сына нового правителя Давань осенью 100 г., который о них еще не знал, но до прибытия в них ханьских послов, примерно в начале 98 г., т. е. на рубеже 100–99 гг. до н. э.

Выяснив эти даты, исследуем так поразившие У-ди факты и события, о которых сообщили послы и говорится в описаниях этих царств в «Хань шу».

Начнем с рассмотрения сведений в описании Давань, ставшей для ханьцев во II в. до н. э. воротами в царства к западу от нее. И после ханьско-даваньской войны из нее первой пришел в 99 г. до н. э. посол в Хань и в том же году в ней первой побывали послы У-ди.

Описание ее, как и других царств в «Повествовании о западном крае», Бань Гу составил почти по схеме Сыма Цяня: в первой части его изложил новые общие сведения о Давань, а во второй кратко пересказал сведения о событиях в ней во II в. до н. э. из «Повествования о Давань» в «Ши цзи». Поскольку сведения из «Ши цзи» уже рассмотрены в первой главе, то здесь проанализируем только новые общие сведения в первой части описания Давань в «Хань шу».

В ней сказано: «Царство Давань. Ставка (чжи) г. Гуйшань отстоит от Чанъани на 12 250 ли. [В ней] 60 тыс. дворов, 300 тыс. ртов и 60 тыс. отборных войск. Один фу-ван (помощник правителя) и один фу-гован (помощник по управлению владениями [знати]). На восток до ставки (чжи) духу 4310 ли, на север до Битянь, [столицы] Канцзюй, 1510 ли, на юго-запад до [столицы] Большого Юэчжи 690 ли. Соседствует на севере с Канцзюй, на юге с Большим Юэчжи. Почва, климат, виды изделий, народные обычаи такие же, как в Большом Юэчжи и Аньси» (ХШ, гл. 96/1, с. 3894).

В этом описании обращает на себя внимание уже первое сообщение о том, что столицей Давань является г. Гуйшань (Город у высокочтимой горы), тогда как во II в. до н. э., по «Ши цзи», ее столицей был г. Эрши (Коканд), который в 101 г. до н. э. осаждало ханьское войско, но оно, прорвавшись через внешнюю стену, так и не смогло взять цитадель. Чем это объяснить: столица Давань была перенесена в другой город или просто переименована?

Ответить на этот вопрос можно, лишь определив местонахождение г. Гуйшань. Для этого проведем небольшое специальное исследование.

В приведенном описании Давань расстояние от Чанъани до нее, т. е. до ее столицы г. Гуйшань, определено в 12 250 ли. Вычтем из него расстояние от Чанъани до Шулэ (Кашгара) и узнаем, что от Шулэ до г. Гуйшань было 2900 ли (1160 км). А в первой главе мы выяснили по данным историй VII в. н. э., что от Шулэ до столицы царства Восточное Цао, где во II в. до н. э. находился г. Эрши (Коканд), было 738 км. Даже приняв во внимание, что во II–I вв. до н. э. путь от Шулэ до Эрши был в среднем на 10 % длиннее, чем в VII в., и составлял около 800 км, получается, что г. Гуйшань находился значительно дальше от Шулэ, чем г. Эрши, и западнее, т. е. ближе к границе Давань с Большим Юэчжи.

Но в «Хань шу» есть сведения о расстоянии до Давань в описаниях других царств, лежавших по пути в нее. Так, в описании Цзюаньду (Улугчат), находившегося, судя по разнице расстояний от Чанъани, в 510 ли западнее Шулэ, сказано о 1030 ли от него до Давань (ХШ, гл. 96/1, с. 3897). В таком случае от Шулэ через него до Давань было (510+1030) 1540 ли (616 км), т. е. меньше, чем от Шулэ до Эрши. Следовательно, г. Гуйшань, согласно этим данным, лежал восточнее Эрши, т. е. ближе к Шулэ и дальше от границы с Большим Юэчжи.

И в описании царства Сюсюнь (Сары-Таш), лежавшего в 860 ли западнее Шулэ, сказано, что от него до Давань 920 ли (ХШ, гл. 96/1, с. 3896–3897). Соответственно от Шулэ до Гуйшань получается 1780 ли (712 км). Следовательно, и по этим данным г. Гуйшань находился, хотя и ненамного, восточнее Эрши.

Локализовать г. Гуйшань по этим весьма разнящимся данным невозможно. И в этом случае опять оказываются полезными сведения более поздних династийных историй.

В «Вэй шу», где изложены события за 386–535 гг., в описании царства Полона сказано, что его столица — г. Гуйшань (ВШ, гл. 102, с. 2270). Так что этот город оставался столицей почти до середины VI в. В «Синь Тан шу», содержащей сведения за 617–906 гг., в описании царства Нинъюань говорится, что это и есть царство Бохань, которое в империи Вэй называлось Полоной (СТШ, гл. 221/2, с. 6250). А в «Бэй ши», в которой изложены сведения до 617 г., в описании Бохань прямо сказано, что от Шулэ до него на северо-запад 1000 ли (526 км) (БШ, гл. 97, с. 3236). Название его столицы не приведено. Но если почти до середины VI в. ею был Гуйшань, то он, можно думать, оставался столицей и позже, даже если название его, как и самого царства, менялось.

Итак, в VI–VIII вв. столица царства Бохань, преемника древней Давань, предположительно г. Гуйшань, находилась в 1000 ли (526 км) к северо-западу от Шулэ (Кашгара). Сейчас примерно 520 км от г. Кашгар до г. Ош. Получается, что расстояние между ними после VI в. почти не сокращалось. Очевидно, что проложенный с I в. до н. э. по VI в. н. э. путь между ними, проходящий по гористой местности через два перевала, оказался оптимальным.

За вероятность нахождения г. Гуйшань на месте нынешнего г. Ош говорит и следующее. Город Гуйшань по-китайски дословно означает «Город у высокочтимой горы». А г. Ош находится у горы, известной с мусульманского времени под названием Тахт-и-Сулейман, «Трон Сулеймана», на которой якобы жил и творил чудеса Сулейман ибн-Дауд. Гора почиталась священным местом мусульманского мира (По Средней Азии, 1973, с. 204). По-видимому, древняя «высокочтимая гора» превратилась в «Трон Сулеймана».

Вывод из исследования данных более поздних — VI–VIII веков — династийных историй о локализации Гуйшань на месте нынешнего г. Ош согласуется с выводом из анализа данных в описаниях царств Цзюаньду и Сюсюнь в «Хань шу», что позволяет считать его верным.

Чем же был вызван перенос столицы Давань в начале I в. до н. э. из Эрши (Коканда) на восток в Гуйшань (Ош)?

Первое объяснение, которое напрашивается, состоит в том, что г. Эрши был сильно разрушен во время осады ханьскими войсками в 101 г. до н. э. Но вряд ли эта причина была определяющей, ведь цитадель его, где находились дворцы правителя и знати, не была тогда взята и разрушена. По-видимому, появилась еще более веская причина для столь трудного и дорогостоящего акта, как перенос столицы. И анализ других сведений в описании Давань в «Хань шу» доказывает, что она существовала.

Сообщения о том, что к юго-западу от Давань находится Большое Юэчжи и что обычаи в Давань такие же, как в Большом Юэчжи и Аньси, просто поразительны. Ведь по сведениям Чжан Цяня, во II в. до н. э. к юго-западу от Давань находилась Дася, а по сведениям I в. до н. э. в описании Давань в «Хань шу», на ее месте оказалось Большое Юэчжи; Дася исчезла. Более того, даже обычаи в Большом Юэчжи, которое было во II в. до н. э., по словам Чжан Цяня, кочевым царством, теперь оказались одинаковыми с обычаями земледельческих стран Давань и Аньси.

По этим сведениям из описания Давань в «Хань шу», выясняется, что Дася, юго-западный сосед Давань во II в. до н. э., в I в. до н. э. исчезла с политической карты региона и на ее месте оказалось ранее занимавшее земли к северу от Дася и р. Гуйшуй Большое Юэчжи, превратившееся из кочевого царства в земледельческое. Все это позволяет заключить, что Большое Юэчжи завладело Дася.

Именно это событие и стало, скорее всего, главной причиной того, что Давань, отношения которой с Большим Юэчжи оставались, судя по сведениям в «Ши цзи», враждебными со времени переселения сюда юэчжей, перенесла свою столицу из Эрши (Коканда) на восток в Гуйшань (Ош), т. е. значительно дальше от границы со своим недругом Большим Юэчжи, ставшим после овладения Дася могущественным царством.

В описании Давань нет ни дат, ни иного показателя времени, который позволил бы определить, когда произошло это событие к западу от нее и когда она перенесла свою столицу. Очевидно, что если бы с начала I в. до н. э. на протяжении сколько-нибудь длительного времени столицей Давань оставался г. Эрши, а юго-западным соседом ее — Дася, то ханьские послы, отправленные У-ди в 99 г. до н. э. в Давань и в царства к западу от нее, так или иначе отметили бы это, особенно существование Дася, связи с которой У-ди очень ценил. Поэтому есть основание предположить, что Большое Юэчжи завладело Дася, а Давань перенесла свою столицу в Гуйшань до того, как послы У-ди в конце того же 99 г. до н. э. прибыли в Давань и отправились далее в царства к западу от нее, в том числе в Большое Юэчжи.

Однако необходимо выяснить, согласуются ли эти сведения о Большом Юэчжи в описании Давань и наши выводы из них со сведениями в описании самого Большого Юэчжи:

«Царство Большое Юэчжи. Ставка (чжи) [правителя] г. Цзяньши[8] отстоит от Чанъани на 11 600 ли. Не подчиняется духу. [В нем] 100 тысяч дворов, 400 тысяч ртов и 100 тысяч человек отборных войск. На восток до ставки духу 4740 ли, на запад до Аньси 49 дней пути. На юге смежно с Цзибинь. Почва, климат, виды изделий, народные обычаи и монеты такие же, как в Аньси. Выращивают одногорбых верблюдов.

Изначально же Большое Юэчжи было кочевым царством, [народ которого] переселялся, следуя за скотом, одинаковым по обычаям с Сюнну. [Тогда оно имело] 100 тысяч натягивающих лук и по причине [своего] могущества пренебрежительно относилось к сюннам. Изначально [оно] находилось между Дуньхуаном и Цилянь. Когда же Маодунь-шаньюй напал и разгромил Юэчжи, а [затем] Лаошан-шаньюй убил [правителя] Юэчжи и из головы его сделал чашу для питья, юэчжи ушли далеко. Прошли от Давань к западу и нанесли удар поДася, но подчинились ей. Поселились к северу от р. Гуйшуй, [где и] основали ставку кочевого правителя (тин). Немногочисленные остатки их народа, что не смогли уйти, закрепились в южных горах, и цяны назвали [их владение] Малым Юэчжи.

Дася же изначально не имела верховного главы, а города и земли ставили обычно малых глав. Народ был слаб и боялся войны. Поэтому юэчжи переселились сюда, и все [мелкие владения Дася] подчинились и покорились им.

Есть [в нем] пять сихоу, снабжавших ханьских послов продовольствием:

1) Сюми-сихоу со ставкой (чжи) в г. Хэмо, отстоящим от [ставки] духу на 2841 ли, от Янгуань на 7802 ли;

2) Шуанми-сихоу со ставкой в г. Шуанми, отстоящим от [ставки] духу на 3741 ли, от Янгуань на 7782 ли;

3) Гуйшуан-сихоу со ставкой в г. Хуцзао, отстоящим от [ставки] духу на 5940 ли, от Янгуань на 7982 ли;

4) Сидунь-сихоу со ставкой в г. Бомао, отстоящим от [ставки] духу на 5962 ли, от Янгуань на 8202 ли;

5) Гаофу-сихоу со ставкой в г. Гаофу, отстоящим от [ставки] духу на 6041 ли, от Янгуань на 9283 ли.

Все пять сихоу подчиняются [правителю] Большого Юэчжи» (ХШ, гл. 96/1, с. 3890–3891).

Первый абзац (в нашем переводе) этого описания составлен, несомненно, по новым материалам, полученным в Хань в I в. до н. э., так как сведения в нем о Большом Юэчжи полностью отличны от содержащихся в его описании в «Ши цзи».

Во втором же абзаце повторена вторая часть описания Большого Юэчжи из «Повествования о Давань» в «Ши цзи», в которой лишь некоторые предложения поменялись местами.

Третий абзац состоит всего из трех фраз о Дася, отдельного описания которой в «Хань игу» нет. Первые две из них взяты из пространного описания Дася в «Ши цзи», но в них добавлено одно и заменены два слова:

«Дася же изначально (этого слова в «Ши цзи» нет. — Л. Б.) не имела верховного главы, а города и земли обычно ставили малых глав. Народ (в «Ши цзи» — их войска. — Л. Б.) был слаб и боялся войн».

Третья же фраза очень отличается от соответствующей фразы в «Ши цзи» и представляется написанной по новым данным. На ней остановимся ниже.

В четвертом и последнем абзаце, составленном, по сути, в форме таблицы, приведены звания пяти сихоу, названия их городов-ставок с указанием очень точных данных о расстоянии до них от ханьской пограничной заставы Янгуань, находившейся поблизости от Дуньхуана. Это также новые сведения, поскольку в описании Большого Юэчжи в «Ши цзи» нет даже упоминания о сихоу.

Столь конкретные и точные данные о пяти сихоу и расстоянии до их городов-ставок можно было получить только в самом Большом Юэчжи. А в I в. до н. э. ханьские послы побывали в нем, как выяснилось выше, только один раз, когда У-ди в 99 г. до н. э. отправил более десяти посольств в царства к западу от Давань и, следовательно, в Большое Юэчжи в том числе. Миновав Давань, они вышли в земли Большого Юэчжи примерно на рубеже 99–98 гг. до н. э. и находились там в 98 г., когда и получили новые сведения об этом царстве.

А теперь перейдем к анализу новых сведений о Большом Юэчжи, содержащихся в его описании.

Первая же фраза о том, что столицей его является г. Ланьши, бывший, по «Ши цзи», столицей Дася во II в. до н. э., согласуется с сообщением в рассмотренном уже описании Давань о местонахождении Большого Юэчжи к юго-западу от этого царства и не оставляет сомнения в том, что в I в. до н. э. Большое Юэчжи завладело Дася и сделало ее столицу своей. Вместо ставки кочевого правителя (тин) во II в. до н. э. столицей его стал город (чэн) Ланьши.

С этим согласуются и другие сведения.

Так, в описании Большого Юэчжи к югу от него указано царство Цзибинь. Но в описании самой Цзибинь, составленном по сведениям побывавших в ней, как будет показано ниже, ханьских послов, она указана к юго-востоку от него (ХШ, гл. 96/1, с. 3884). Следовательно, в I в. до н. э. царство Цзибинь было создано на месте Шэньду или северной части ее, лежавшей, по «Ши цзи», в нескольких тысячах ли к юго-востоку от Дася. Так что и по этим сведениям Большое Юэчжи оказывается на месте Дася.

Подтверждает это и сообщение в описании Большого Юэчжи о том, что в нем почва, климат, виды изделий и народные обычаи такие же, как в Аньси, совпадающее с сообщением в описании Давань о том, что все это в ней такое же, как в Большом Юэчжи и Аньси. Следовательно, Большое Юэчжи в I в. до н. э. стало, как Давань и Аньси, земледельческим царством, тогда как во II в. до н. э. оно было кочевым царством, одинаковым по обычаям с Сюнну и Канцзюй. Таким превращением в кратчайшее время Большое Юэчжи обязано, несомненно, тому, что оно завладело большой земледельческой страной Дася.

В связи с этим становится очевидным, что в его описании в «Хань шу» численность населения (400 тысяч) и войска (100 тысяч) определены неверно. Ведь согласно описанию Большого Юэчжи в «Ши цзи», столько же воинов и, видимо, населения было только в нем, находившемся к северу от Дася, да в Дася, по ее описанию, насчитывалось более миллиона человек. Значит, в I в. до н. э. в Большом Юэчжи, включившем в свои владения Дася, население составляло около 1,5 миллионов. Эта ошибка в «Хань шу» свидетельствует, скорее всего, о том, что эти данные о населении ханьские послы получили от юэчжей сразу же после того, как те овладели Дася, и, не зная еще численности населения ее, сообщили численность только собственного народа и войска.

Итак, на основании рассмотренных сведений из описаний Давань, Большого Юэчжи и Цзибинь в «Хань шу», сопоставленных со сведениями из «Ши цзи», можно констатировать, что в I в. до н. э. Дася как независимая страна перестала существовать, став частью владений Большого Юэчжи. Оно же после этого превратилось в самое могущественное царство к западу от Давань.

Исчезновение Дася с политической карты региона подтверждает и полное отсутствие сведений о ней в материалах «Хань шу» за I в. до н. э., за исключением приведенных трех фраз в описании Большого Юэчжи. Теперь рассмотрим их в контексте проанализированных сведений о Большом Юэчжи.

Две первые фразы почти дословно совпадают, как показано выше, с фразами из описания Дася в «Ши цзи». В них говорится о том, что Дася была раздроблена на мелкие владения и что народ ее боялся войны. Третья фраза начинается со слов: «Поэтому юэчжи переселились сюда». Она очень отличается от соответствующей фразы в описании Дася в «Ши цзи», и потому сопоставим их.

Фраза из «Хань шу»:

«Поэтому (гу) юэчжи переселились (ту) сюда (лай), и все (цзи) подчинились (чэнь) и покорились (сюй) им (чжи)».

Фраза из «Ши цзи»:

«Когда (цзи) большие юэчжи переселились на запад (си ту), напали (гун), потерпели поражение (бай) от нее (чжи), и все (цзи) подчинились и покорились Дася».

Как видим, в фразе из «Ши цзи», наш перевод которой обоснован в первой главе данной работы, говорится ясно о времени п е р е с е л е н и я юэчжей на запад (разрядка моя. — Л. Б.), об их нападении на Дася, поражении от нее и о подчинении их именно Дася. Во фразе же из «Хань шу» не упоминается о переселении юэчжей именно на запад, об их нападении на Дася, поражении от нее и подчинении ей. Сообщается лишь, что юэчжи «переселились сюда», т. е. в Дася, о которой сказано в двух предыдущих фразах — что она раздроблена на мелкие владения, что ее народ слаб и боится войны. И что «все», несомненно, мелкие владения Дася, подчинились «им», т. е. юэчжам. Речь здесь идет, несомненно, о другом переселении юэчжей в Дася, во-первых, потому что их давнее «переселение на запад» из Ганьсуского коридора закончилось «нанесением удара» по Дася (Греко-Бактрийскому царству), а во-вторых, потому, что в данном случае говорится о п е р е с е л е н и и (разрядка моя. — Л. Б.), явно мирном, поскольку о нападении юэчжей на Дася не сказано.

Такой перевод и понимание данной фразы тем более обоснованы, что сообщение о переселении юэчжей на запад и их нападении на Дася уже приведено в этом же описании Большого Юэчжи раньше (второй абзац нашего перевода), где повторяется текст из его описания в «Ши цзи», относящийся к ранней истории этого народа. Так что не мог Бань Гу при общей крайней лаконичности изложения материалов написать дважды об одном и том же событии в одном и том же описании царства.

В данной фразе, с нашей точки зрения, кратко сказано о мирном переселении юэчжей «сюда», т. е. в земли Дася, когда она на рубеже 100–99 гг. до н. э. и стала частью владений Большого Юэчжи.

На основании изложенного, считаем неточным вольный перевод этой фразы из «Хань шу» Н. Я. Бичуриным: «Народ слаб и боится войны, почему и покорен нашедшими юэчжысцами» (Бичурин, 1950, т. 2, с. 184) — так же, как и перевод Е. Цюрхера: «Народ слаб и боится войны, поэтому, когда юэчжи пришли, переселяясь [на запад], они полностью подчинили и покорили их» (Цюрхер, 1968, с. 365).

О том, что Большое Юэчжи мирно заняло Дася, свидетельствует не только эта фраза, но, по нашему мнению, и отсутствие в его описании и описаниях его соседей даже намека на какие-то военные действия в этом регионе. А ведь ханьские послы побывали в нем всего год-два спустя после исчезновения Дася.

Почему же Большому Юэчжи удалось в то время мирно и в короткий срок овладеть огромной Дася?

Этому, несомненно, способствовало то обстоятельство, что давний недруг его Давань, только что потерпевшая поражение в 101 г. до н. э. от Хань, не могла помешать ему; не мог создать ему препятствия и союзник Давань Канцзюй, напуганный вторжением во время этой войны в его земли ханьских войск, которые преследовали бежавших сюда даваньцев.

Но почему мелкие владения Дася мирно покорились Большому Юэчжи? Они, сказано, боялись войны. Можно, конечно, предположить, что они, хорошо зная о могуществе войска Большого Юэчжи, отмеченного еще Чжан Цянем, боялись его вторжения и предпочли мирно покориться ему. Но Дася и Большое Юэчжи уже более полувека мирно соседствовали. И это дает основание полагать, что они мирно подчинились Большому Юэчжи не потому, что устрашились силы его войск, а потому, что захотели в то время оказаться под их защитой ввиду другой угрозы. Ведь как раз тогда в Парфии, т. е. в Аньси, соседствовавшей с Дася, правил Митридат II (123–88). При нем Аньси (Парфия) стала огромной и могущественной державой. Он реорганизовал войско, сделав конницу его основой, отбил на севере натиск скифов, в битвах с которыми погибли два его предшественника, продвинул свои владения далеко на запад, в Месопотамию. Так что вполне вероятно, что именно угроза нападения с его стороны и заставила глав мелких владений Дася предпочесть власть и защиту дружественных им юэчжей с их сильным войском.

В свете вышеизложенного становится, с нашей точки зрения, по-настоящему понятным, что и почему именно Страбон (64/63 до н. э. — 23/24 н. э.) первым из античных авторов написал о тохарах, идентифицируемых теперь с юэчжами: «Наиболее известны из кочевников те, которые отняли у эллинов Бактриану, а именно асии, пасианы, тохары и сакаравлы, вышедшие с того берега Яксарта, что после саков, согдианов и занят саками» (Страбон. — ВДИ, 1947, № 4, с. 222).

Обратим внимание: по словам Страбона, тохары вместе с тремя другими племенами «отняли» у эллинов Бактриану, а не завоевали ее, они «вышли», а не напали с «того берега Яксарта», т. е. с северного берега Сырдарьи. Нетрудно заметить, что описанное им по сути мирное овладение тохарами Бактрией к югу от Сырдарьи сходно с отмеченным в «Хань шу» «переселением сюда», т. е. в Дася, находившуюся к югу от р. Гуйшуй, юэчжей, живших к северу от нее. Но оно совсем не похоже на описанное в «Ши цзи» переселение юэчжей, когда они, не переходя никакой реки, нанесли удар по Дася, но подчинились ей и поселились к северу от р. Гуйшуй к западу от Давань. Дася же продолжала существовать к югу от них и этой реки.

Так что в сообщении Страбона говорится о мирном переселении тохаров-юэчжей к югу от Яксарта (Сырдарьи), когда они завладели Бактрией, т. е. явно о событии, случившемся на рубеже 100–99 гг. до н. э., а не об очень давнем переселении юэчжей из Ганьсуского коридора и их войне с Дася (Греко-Бактрийским царством) на рубеже 163–162 гг. до н. э. Очевидно, что сообщение Страбона тоже подтверждает идентификацию р. Гуйшуй с Яксартом, т. е. с Сырдарьей, и доказывает, что Дася (Бактрия) лежала именно к югу от Яксарта и, значит, к северу от Окса[9].

Важно обратить внимание еще на то, что, согласно этому сообщению Страбона, четыре племени, включая тохаров, вышли с северного берега Яксарта, после согдийцев и саков, и сами, следовательно, к ним не принадлежали, заняли они только Бактрию, но не Согдиану.

Поскольку в сочинениях предшественников Страбона упоминаний о тохарах не обнаружено, — получается, что эти сведения о них он впервые получил сам. Когда и от кого?

Страбон, живший с 64/63 г. до н. э. по 23/24 г. н. э., родился в г. Амасия (г. Амасья в Турции?). В то время Рим стал граничить с Парфией, захватившей к 64 г. до н. э. всю Месопотамию. Вскоре между ними начались войны (экспедиция Красса 54–53 гг. до н. э., походы Антония в 37 и 34 гг. до н. э., неудачные для Рима) (Машкин, 1950, с. 336–337, 371). Но военные победы императора Августа (27 г. до н. э. — 14 г. н. э.) и междоусобица в Парфии при Фраате IV (38–3) способствовали успеху дипломатии Августа. В 20 г. до н. э. Парфия вернула Риму захваченные знамена Красса и Антония, уступила Армению и даже прислала заложников (Светоний, 1990, с. 46, 245). Мирные отношения способствовали развитию торговли, дважды побывали в Риме посольства из Индии (Светоний, 1990, с. 46; Машкин, 1950, с. 416–417), а в 13 г. н. э. в Рим прибыло посольство из Бактрии (Массон М., 1951, с. 40). Вероятнее всего, именно в этот период и дошли впервые до Страбона сведения о том, что Бактрия, о которой он знал по работам своих предшественников, оказалась под властью четырех племен кочевников, в том числе тохаров, пришедших с северного берега Яксарта (Сырдарьи).

И это понятно. Сначала, пока юэчжи-тохары, изнуренные предшествующими войнами и переселениями, создав в 162 г. до н. э. царство Большое Юэчжи, тихо жили к северу от реки Гуйшуй-Яксарта-Сырдарьи, к югу от которой лежала огромная страна Дася (Бактрия), молва о них не доходила до античных авторов. А потом, когда юэчжи на рубеже II–I вв. до н. э. перешли эту реку и завладели Дася — Бактрией, известия об этом не доходили до них из-за соперничества Рима с Парфией. И только после установления мира между Римом и Парфией и развития связей между ними и с другими восточными странами весть об этом событии дошла до Страбона.

Итак, проанализированные сведения за I в. до н. э. из описаний царств Давань и Большое Юэчжи не оставляют сомнения в том, что Большое Юэчжи завладело лежавшей к югу от него и р. Гуйшуй (Сырдарьи) Дася (Бактрией) на рубеже 100–99 гг. до н. э. и сделало ее столицу г. Ланьши своей.

Однако необходимо еще рассмотреть приведенные в «Хань шу» в названных выше описаниях данные о расстояниях до Большого Юэчжи от Чанъани и от столицы Давань. Вдруг они опровергают сделанный нами в первой главе по данным «Ши цзи» вывод о локализации Дася к югу от Сырдарья и ее столицы Ланьши на месте огромного древнего городища у г. Шахринау западнее Душанбе?

В описании Большого Юэчжи расстояние до него от Чанъани определено в 11 600 ли. А по нашим приведенным выше расчетам, сделанным на основании данных из описаний царств Цзюаньду (Чигучак) и Сюсюнь (Сары-Таш) в «Хань шу», от Чанъани до столицы Давань г. Гуйшань (Ош) было либо 10 890, либо 11 130 ли. Сопоставив эти расстояния, выясняем, что между столицами царств Давань и Большого Юэчжи в I в. до н. э. было либо 710 ли (284 км), либо 470 ли (188 км). С вычисленным нами расстоянием в 710 ли почти точно совпадает расстояние между ними, указанное в описании Давань, — 690 ли. Более того, и по описанию Сюсюнь, от него 920 ли до Давань и 1610 ли до Большого Юэчжи, т. е. между Давань и Большим Юэчжи оказываются те же 690 ли. Все это как будто говорит о достоверности указанных в описаниях этих царств в «Хань шу» расстояний до Большого Юэчжи от Чанъани и от столицы Давань.

Однако столицей Давань во II в. до н. э. был г. Эрши (Коканд), который находился западнее г. Гуйшань — по данным VII в., в 210 км или в 525 ханьских ли, а в I в. до н. э. это расстояние было, несомненно, больше. Но даже без учета последнего обстоятельства получается, что город Ланьши, бывший столицей Дася (Бактрии) во II в. до н. э. и столицей Большого Юэчжи в I в. до н. э., отстоял от столицы Давань I в. до н. э. г. Гуйшань на 690 ли (276 км), т. е. находился лишь в 66 км (276–210) западнее даваньского г. Эрши, чего априорно быть не могло, ибо в этом случае г. Ланьши точно оказывался лежавшим к северу от Сырдарьи. А по сведениям Чжан Цяня, прошедшего путь от Ланьши до Эрши, между ними было 2000 с лишним ли (800 км).

Следовательно, указанные в описаниях Давань и Большого Юэчжи в «Хань шу» расстояния до Большого Юэчжи от Чанъани и от Давань ошибочны, что подтверждает и указанное в «Хань шу» расстояние от Чанъани до столицы Аньси — Парфии тоже 11 600 ли. А это означает, что ханьские послы, сообщившие эти данные, сами в столицу Большого Юэчжи не ходили. Выяснить, почему не ходили, позволит, как увидим ниже, определение местонахождения городов-ставок пяти юэчжийских сихоу.


О времени учреждения и местонахождении городов-ставок пяти юэчжийских сихоу

Ответ на эти два вопроса имеет важнейшее значение не только для выяснения местонахождения Большого Юэчжи и понимания его истории в I в. до н. э., но и для определения времени и места создания Кушанского царства. Так как в китайских историях время учреждения ставок этих сихоу не определено, этот вопрос представлялся неразрешимым и специально не исследовался. Ученые занимались определением местоположения владений пяти сихоу, высказав разные точки зрения (см.: Мандельштам, 1957, с 60–64, 97–98), и выяснением характера их отношений с Большим Юэчжи. Но в основном они, исходя из убеждения о распаде Бактрии под властью юэчжей на отдельные владения-княжества этих сихоу, локализовали одни из них на Памире, другие — в Северном Афганистане и даже в Северной Индии (Ставиский, 1977, с. 110–112, 121).

Полагаем, что назрела необходимость подробно и комплексно исследовать сведения о пяти сихоу и их городах-ставках, содержащиеся в описании Большого Юэчжи в «Хань шу» в контексте других данных этого источника и последующих историй, касающихся разбираемого вопроса.

Но прежде мы вынуждены остановиться на высказанном в 1960 г. утверждении известного синолога проф. Э. Пуллиблэнка о том, что данные о пяти сихоу в конце описания Большого Юэчжи в «Хань шу» были получены не при Ранней Хань в I в. до н. э., а при Поздней Хань в I в. н. э. и отражают ситуацию этого времени (Пуллиблэнк, 1968, с. 250–254). Это заявление опровергает общепринятую точку зрения. Если оно верно, то эти сведения не относятся к истории Большого Юэчжи I в. до н. э.

Э. Пуллиблэнк обосновывает свою точку зрения так: «Имеется, я считаю, ясный показатель того, что пассаж о пяти сихоу добавлен в описание Большого Юэчжи после того, как глава о западном крае, частью которой оно является, была уже составлена. Показателем является способ, которым определены расстояния до пяти сихоу. Вместо обычного для остальной части главы определения их от Чанъани, столицы Ранней Хань, и от ставки генерал-протектора (т. е. духу. — Л. Б.) они даны от Янгуань (одной из застав к западу от Дуньхуана) и от ставки генерал-протектора. Такая особенность обнаруживается и в двух других местах главы: а) в перечне пяти малых царей, подвластных Канцзюй, б) в абзаце о Висячем переходе. В обоих случаях есть достаточные основания для мнения, что пассажи, о которых идет речь, также являются добавленными и датированными второй половиной I в. н. э.» (Пуллиблэнк, 1968, с. 250).

Далее, сославшись на суждение Г. Халуна в его работе 1937 г. о том, что глава о западном крае в «Хань шу» была составлена Бань Бяо, умершим в 54 г. н. э., отцом Бань Гу, Э. Пуллиблэнк заявляет: «Это мое убеждение, что три пассажа, в которых расстояния даны описанным мною способом, были добавлены Бань Гу позднее в уже составленную главу. Более того, есть важное косвенное свидетельство для мнения о том, что они основаны на информации, полученной из доклада брата Бань Гу Бань Чао, датированного примерно 74–75 гг.» (Пуллиблэнк, 1966, с. 250–251).

В качестве этого «важного косвенного свидетельства» он приводит следующие сведения. В 74 г. Поздняя Хань впервые попыталась восстановить китайское присутствие в Западном крае (Восточном Туркестане) после его утраты при Ван Мане (9–23 гг.). Был назначен генерал-протектор (духу) Чэнь Му, которого убили в следующем году. Новым генерал-протектором стал в 91 г. Бань Чао. «Таким образом, — заключает Э. Пуллиблэнк, — точно только в течение 74–75 и 91–92 гг. здесь был генерал-протектор и можно было точно определить расстояние до его штаб-квартиры» (Пуллиблэнк, 1968, с. 251).

Кроме того, считает он, «есть веская причина связать пассаж о Висячем переходе именно со временем, когда Бань Чао впервые вступил в Западный край в 74 г. как подчиненный офицер Чэнь Му». Признав, что нет точного упоминания о том, что Бань Чао посетил Висячий переход, Э. Пуллиблэнк ссылается на хвалебные слова в указе императора по случаю награждения Бань Чао о том, что он пересек Луковый хребет и дошел до Висячего перехода, и заключает:

«Я не вижу причины сомневаться в том, что Бань Чао во время пребывания в Хотане провел рекогносцировку до Висячего перехода. Его доклад, в котором, естественно, не могли быть указаны расстояния до столицы прежней Хань, стал, по всей видимости, источником для пассажей, добавленных Бань Гу в главу о западном крае» (Пуллиблэнк, 1968, с. 251–252).

А то, что пассаж о пяти канцзюйских зависимых владениях добавлен, очевидно, считает Э. Пуллиблэнк, поскольку он приведен не в конце описания Канцзюй, а после краткого описания царства Яньцай, независимого от Канцзюй, т. е. добавлен к готовому тексту «простейшим из возможных способом без подчистки и переписывания, просто включением новой дощечки» (Пуллиблэнк, 1968, с. 252).

Рассмотрим, насколько точны и убедительны обоснования убежденности Э. Пуллиблэнка в том, что три названных им пассажа написаны Бань Гу на основании доклада 74–75 гг. его брата Бань Чао и добавлены им к готовому тексту главы о западном крае, написанной его отцом.

Как видим, главный аргумент, убеждающий Э. Пуллиблэнка в том, что три пассажа добавлены Бань Гу, — это то, что в них расстояния определяются не как обычно в «Повествовании о западном крае» в «Хоу Хань шу» — от Чанъани и от ставки духу (у него — генерал-протектора), а от пограничной заставы Янгуань и ставки духу.

Исходя из его логики, можно подумать, что при Поздней Хань, в отличие от Ранней, определение расстояний до царств западного края от Янгуань было нормой, почему и в докладе Бань Чао, на основании которого Бань Гу якобы написал эти три пассажа, оно указано было от Янгуань.

На самом же деле в «Повествовании о западном крае» в «Хоу Хань шу», истории Поздней Хань, все расстояния до царств этого края определены от столицы Лояна и от ставки чжанши, а не духу. В конкретных материалах этой истории застава Янгуань вообще не упомянута. Лишь Фань Е, составивший эту историю в V в., в своем введении к этой главе дважды упомянул о ней (ХХШ, гл. 88, с. 2911, 2914).

В «Хань шу» же расстояние от Янгуань определено, вопреки мнению Э. Пуллиблэнка, не только в трех названных им пассажах, но и до ближайшего к Хань царства Шаньшань-Лоулань (ХШ, гл. 96/1, с. 3875), от нее же указано начало пути в очень дальнее царство Уишаньли через Цзибинь (Северную Индию) (ХШ, гл. 96/1, с. 3889). О заставах Янгуань и Юймэньгуань сказано в описании Дуньхуан-цзюня в главе «Ди ли чжи» (ХШ, гл. 28/2, с. 1614). Так что при Ранней Хань, в отличие от Поздней, пограничная застава Янгуань была, можно сказать, на слуху, расстояния до нее и от нее были известны.

И это естественно, поскольку Ранняя Хань в конце II — начале I в. до н. э. неоднократно отправляла своих послов в Давань и в царства к западу от нее, после 60 г. до н. э. ее послы ходили в Цзибинь и Уишаньли, а в последней трети века — и в Канцзюй. Неудивительно, что ханьские послы в ряде случаев измеряли расстояние до западных царств от Янгуань, последнего китайского поселения на пути в земли иноземцев. Поздняя же Хань, как увидим далее, никогда не посылала своих послов ни в ближние, ни в дальние западные царства, и Янгуань потеряла свое значение.

Что же касается доклада Бань Чао 74–75 гг., на основании которого Бань Гу, по мнению Э. Пуллиблэнка, написал три названных пассажа, то о нем он не привел, к сожалению, никаких сведений из «Хоу Хань шу», которые бы доказывали существование его и объясняли, когда, от кого и как Бань Чао получил столь конкретные и точные данные об очень далеких от Поздней Хань владениях юэчжийских сихоу, канцзюйских зависимых царьков и о Висячем переходе.

Единственный аргумент Э. Пуллиблэнка — его убеждение, что Бань Чао, находясь в Хотане в 74 г., провел рекогносцировку до Висячего перехода и написал этот доклад. Но оно, как покажем, не согласуется с данными «Хоу Хань шу». Деятельность Бань Чао в Западном крае (Восточном Туркестане), описанная в его биографии, подробно рассмотрена в четвертой главе данной работы. Поэтому здесь лишь кратко скажем о фактах, имеющих отношение к этому суждению Э. Пуллиблэнка.

В первой половине 73 г. Бань Чао, получив должность цзясыма, военного чиновника среднего, пятого, ранга, а не маршала, как квалифицирует ее Э. Пуллиблэнк (с. 251), участвовал в походе против северных сюннов армии Доу Гу, отличился и был послан Доу Гу явно во второй половине того же года в Западный край (ХХШ, гл. 47, с. 1572), а не в 74 г. и не в качестве подчиненного офицера Чэнь Му, как считает Э. Пуллиблэнк, поскольку Чэнь Му был назначен на должность духу на рубеже 74–75 гг. Сначала Бань Чао подчинил себе правителя ближнего к Хань царства Шаньшань, затем правителя Юйтянь (Хотана) и в начале 74 г. прибыл в Шулэ (Кашгар). Там он изгнал правителя, ставленника Гуйцы (Кучи), возвел на трон другого — собственного и остался здесь до 102 г. — конца своего пребывания в Западном крае. Только в 78 г., разгромив один город царства Гумо (Аксу), подвластного Гуйцы, он написал первый доклад императору, в котором изложил план разгрома Гуйцы и просил прислать войска для этого (ХХШ, гл. 47, с. 1573–1576).

Так что Бань Чао находился в Юйтянь около месяца в конце 73, а не в 74 г. Не мог он за столь короткий срок с отрядом всего в 30 человек провести рекогносцировочный поход до Висячего перехода (Сяньду), до которого, по данным «Хань шу», было от Янгуань 5888 ли (ХШ, гл. 96/1, с. 3882), а от Юйтянь, по нашим расчетам, около 2000 ли (800 км). Иначе в его биографии такой «подвиг» был бы «расписан», как и другие, гораздо более мелкие, подробно и красочно. Более того, в «Хоу Хань шу» только в описании царства Дэжо кратко сказано о пути из Пишань (Гума) через Висячий переход в царства Цзибинь и далее в Уишаньли (ХХШ, гл. 88, с. 2917). А так как царства под названиями Цзибинь и Уишаньли при Поздней Хань уже не существовали, то очевидно, что Фань Е взял это сообщение из «Хань шу». Но даже если бы Бань Чао и совершал поход до Висячего перехода, то все равно он не мог получить на этом труднейшем пути в Индию точные сведения о находившихся отсюда в тысячах километров, притом в разных регионах, владениях юэчжийских сихоу и канцзюйских зависимых царьков.

И наконец, остановимся на мнении Э. Пуллиблэнка о том, что приведенные в трех пассажах данные о расстояниях от ставки генерал-протектора (духу) были определены либо в 74–75 гг., когда на эту должность, впервые учрежденную в Поздней Хань, был назначен Чэнь Му, либо в 91–92 гг., когда она была вновь учреждена и пожалована Бань Чао.

Должность духу впервые была учреждена на рубеже 74–75 гг., а уже через полгода, т. е. в середине 75 г., занявший ее Чэнь Му был убит войсками Яньци (Карашара) и Гуйцы (Куча) (ХХШ, гл. 2, с. 122, 123). Очевидно, что за эти шесть месяцев пребывания его в этой должности не могли быть измерены расстояния от его ставки духу в Чеши ближнем (Турфане) до находившихся за две-три тысячи километров владений пяти юэчжийских сихоу и пяти канцзюйских зависимых царьков. Не были они измерены и в 91–92 гг., когда Бань Чао получил должность духу, находясь в Шулэ, так как расстояния эти явно измерены от местонахождения ставки духу при Ранней Хань в царстве Улэй (Бугуре) на притяньшаньской дороге, неподвластной Поздней Хань. Но даже если бы они и были измерены при Бань Чао, они все равно не могли попасть в «Хань шу», так как Бань Гу закончил написание ее в 82 г., а в 91 г. оказался в опале и в 92 г. был брошен в тюрьму, где и умер (Синицын, 1975, с. 35–36). Кроме того, если бы расстояния в эти годы измерялись от ставки духу Чэнь Му в Чеши ближнем либо от ставки Бань Чао в Шулэ (Кашгаре), то в первую очередь были бы определены расстояния до ближних к ним царств. Но в «Повествовании о западном крае» в «Хоу Хань шу» расстояния до всех царств, в том числе и до Большого Юэчжи, указаны не от ставки духу, а от ставки чжанши. А эту должность, как увидим далее, занимал в 123–127 гг. Бань Юн, сын Бань Чао.

А тот факт, что пассажи о пяти юэчжийских сихоу и пяти малых канцзюйских царьках приведены в «Хань шу» в конце описаний Большого Юэчжи и Канцзюй, объясняются, скорее всего, тем, что они составлены в виде своеобразной таблицы, очень отличной по форме от основного описания, и даны как бы приложением.

В заключение заметим, что представляется странной сама постановка вопроса о том, что Бань Гу мог под видом материалов по истории Ранней Хань включить в «Хань шу» материалы периода Поздней Хань. Ведь он, основоположник жанра династийной истории, которая писалась после падения данной династии, заложил и традицию, согласно которой составитель мог включить в текст материалы из работ своих предшественников за время, предшествующее воцарению этой династии, но не за время после ее падения. Он мог лишь изредка в своем введении или заключении к той или иной главе, четко отделявшихся от основного текста, в самом общем виде упомянуть отдельный факт или тенденцию последующего периода.

Полагаем, что изложенное выше не оставляет сомнения в том, что данные о пяти юэчжийских сихоу в конце описания Большого Юэчжи в «Хань шу» относятся именно к I в. до н. э. Поэтому обратимся к детальному исследованию их.

Прежде всего уточним значение термина сихоу, который в этом отрывке написан как линхоу. В комментарии к нему Янь Шигу (581–645) без всякого обоснования написал: «Лин и есть си» (ХШ, гл. 96/1, с. 3891, прим. 2), а Н. Я. Бичурин пояснил: «Китайский титул княжеского достоинства. Это удельные князья юечжыского вана» (Бичурин, 1950, т. 2, с. 184, прим. 1). Несомненно, что общей основой для этих комментариев послужили сведения в «Ши цзи» о сюннуском малом ване Чжао Сине, который в 131 г. до н. э. сдался Хань и получил в ней титул сихоу (ХШ, 1933, гл. 17, с. 0345/2), а в 128 г. вновь сдался сюннам и стал ближайшим советником шаньюя (ШЦ, гл. 110, с. 2908; гл. 111, с. 2944). Явно по причине того, что Сыма Цянь написал всюду титул Чжао Синя как сихоу, Янь Шигу идентифицировал иероглифы лин и си в его написании. А Н. Я. Бичурин, поскольку Чжао Синь получил титул сихоу в Хань, счел его китайским титулом княжеского достоинства.

Но в Хань титула сихоу не было. Как явствует из «Таблицы заслуженных сановников» в «Хань шу», Хань жаловала сдавшимся ей титулованным иноземцам свой титул второго достоинства — хоу. И только сдавшемуся в 147 г. до н. э. Ханьданю и в 131 г. Чжао Синю был пожалован титул сихоу. Как будет показано ниже, это был высший титул знатности у юэчжей и усуней. Вероятно, Ханьдань и Чжао Синь были знатными юэчжийцами, оставшимися на родине под властью сюннов, бежали в Хань и попросили императора пожаловать им титул, принятый у их народа. В те годы в Хань еще почти ничего не знали о юэчжах и усунях, о достоинстве этого их титула, и император согласился. Но позже, когда стало известно, что это — высший титул знатности, равный ханьскому высшему титулу ван (князь), Хань никогда более не жаловала его сдававшимся ей юэчжам.

В «Повествовании о западном крае» в «Хань шу» этот титул в написании линхоу встречается не только в описании Большого Юэчжи, но и в описании Усунь наряду с названием сихоу. Если учесть, что связи Хань с Усунь в первой половине I в. до н. э. были очень тесными, что в 61–60 гг. до н. э. Хань, собираясь отправить свою очередную принцессу в жены куньми, обучала ее усуньскому языку (ХШ, гл. 96/2, с. 3905), то станет ясно, что здесь хорошо знали название усуньского высшего титула знатности. А в «Повествовании о Сюнну» в «Хань шу» этот титул трижды встречается в написании сихоу, при этом в двух случаях излагались те же события, что и в описании Усунь, где он написан линхоу. Поэтому складывается впечатление, что сихоу — это китайская транскрипция, а линхоу — усуньская и юэчжийская. Так как в литературе уже принято его написание как сихоу, следуем этому обычаю и всюду вместо линхоу пишем сихоу (далее — без курсива).

Что же касается сути этого термина, то она хорошо видна из следующих сведений по истории усуней. Хронологически впервые он упоминается в «Хань шу» в версии рассказа Чжан Цяня о ранней истории усуней, когда они жили вместе с юэчжами в Ганьсуском коридоре. Здесь воспитателем новорожденного наследника куньми, а им назначался один из самых знатных людей, назван Буцзю-сихоу. В описании царства Усунь в долине Или сихоу упоминаются неоднократно. Так, куньми[10] Вэньгуйми (ок. 94–61 гг. до н. э.) выдал замуж свою младшую дочь за Жоху-сихоу (ХШ, гл. 96/2, с. 3904). Во время войны с Сюнну в 71 г. до н. э. «куньми [Вэньгуйми] во главе сихоу и [прочей знати] ниже их» вторгся в ее земли с большим войском, а спустя ряд лет после смерти Вэньгуйми его сын Уцзюту в ходе борьбы за трон «со всеми сихоу бежал в горы», где потом и был провозглашен куньми (ХШ, гл. 96/2, с. 3905, 3907). Подробнее история Усунь исследована ранее (Боровкова, 2001, гл. 10, 11).

Все эти факты не оставляют сомнения в том, что в Усунь сихоу были знатными людьми, а все остальные ниже их по статусу. От поддержки сихоу зависела судьба куньми. Так что усуньский титул сихоу сопоставим с ханьским высшим титулом знатности ван (князь). Многие ученые идентифицируют его с тюркским титулом ябгу и в переводах заменяют им (см., например: Цюрхер, 1968, с. 365), тем самым как бы предрешая вопрос о тюркском происхождении юэчжей. Но это вряд ли правомочно, так как вопрос об этническом происхождении юэчжей и кушан остается спорным (Пури, 1974, с. 182–189).

Кроме того, согласно приведенным сведениям из описания Усунь, в ней было не три-пять сихоу (князей), а значительно больше.

Итак, у усуней и юэчжей, издревле живших в тесном соседстве в Ганьсуском коридоре, название высшего титула знатности было одинаковым — сихоу. К тому же названия двух юэчжийских сихоу, Сюми-сихоу и Шуанми-сихоу (вероятно, по названиям их родовых групп), заканчиваются слогом ми, как и имена 10 из 16 усуньских куньми (см.: Боровкова, 2001, с. 316, прилож. 3). Все это позволяет предположить сходство их языков и этническое родство.

Теперь сведения в «Хань шу» о пяти юэчжийских сихоу оказываются более информативными. Скорее всего, в Большом Юэчжи, как и в Усунь, сихоу (князей) было не пять, а значительно больше, а пять из них упомянуты в его описании только потому, что именно они были обязаны снабжать продовольствием и всем необходимым ханьских послов, проходивших через их владения. Следовательно, владения пяти сихоу не охватывали всю территорию царства, что и подтвердит следующее ниже выяснение расстояний между этими владениями и их местонахождения.

Сопоставление названий титулов пяти сихоу — Сюми, Шуанми, Гуйшуан, Сидунь и Гаофу — и их городов-ставок показывает, что они в двух случаях идентичны (Шуанми-сихоу и г. Шуанми, Гаофу-сихоу и г. Гаофу), а в трех — разнятся. По-видимому, два сихоу основали новые города для своих ставок, названные по их титулам, трое же других основали свои ставки в уже существовавших городах, сохранив их прежние названия.

Перед нами поразительный факт — у юэчжей-кочевников в самом начале I в. до н. э. вдруг появились города, и они даже стали строить новые, тогда как Чжан Цянь, побывавший в 129 г. до н. э. при дворе правителя Большого Юэчжи, даже его столицу назвал не городом (чэн), а ставкой кочевого правителя (тин). Очевидно, что объяснить это можно только тем, что юэчжи в I в. до н. э. завладели новыми землями, население которых уже имело города и умело их строить. И это полностью согласуется с тем доказанным выше фактом, что Большое Юэчжи овладело на рубеже 100–99 гг. до н. э. лежавшей к югу от него и р. Гуйшуй Дася, страной земледельцев, ремесленников и торговцев, имевшей «тысячу городов», и что ее столица г. Ланьши стала столицей юэчжийского правителя.

Однако подтвердить это умозаключение можно, лишь доказав, что города-ставки пяти сихоу находились именно в бывших землях Дася к югу от р. Гуйшуй (Сырдарьи).

Вопрос о местонахождении их рассматривался нами ранее, сначала в работе «Запад Центральной Азии во II в. до н. э. — VII в. н. э.» в контексте комплексного исследования проблем локализации и взаиморасположения практически всех известных китайцам в те века царств Восточного Туркестана и Средней Азии, потом в работе «Царства «западного края»». Историко-географический анализ на современном научном уровне данных династийных историй почти за тысячелетие в их строго хронологической последовательности как о местонахождении владений пяти юэчжийских сихоу, так и царств, их преемников в последующие века, всех их соседей и соседей соседей показал, что города-ставки первых четырех сихоу лежали на Великом караванном пути из Китая на запад, проходившем через Шулэ (Кашгар), Давань (Фергану) и далее, а пятого сихоу — в начале отходящего от него на юг в районе ставки Сидунь-сихоу, нынешнего г. Хаваста, караванного пути, нынешнего Душанбинского тракта.

Однако в данной работе, специально посвященной истории юэчжей и кушан, подробное исследование вопроса о местонахождении городов-ставок пяти юэчжийских сихоу приобретает особое значение, поскольку оно, как увидим ниже, позволяет точно определить время их основания и тем самым ответить на вопрос о времени создания Кушанского царства.

В описании Большого Юэчжи в «Хань шу» сказано, что пять сихоу были обязаны снабжать продовольствием ханьских послов, но, видимо, не только ханьских. Поэтому очевидно, что их города-ставки находились на каком-то торном караванном пути. Ведь послы Хань, да и других стран, возившие ценные дары правителям иноземных царств, опасаясь грабежей, ходили со своими богатыми тяжелыми караванами и охраной по наиболее удобным и оживленным караванным путям, хотя и на них нередко подвергались грабежам и насилию (ШЦ, гл. 123, с. 3166, 3171, 3174; ХШ, гл. 96/1, с. 3886).

Регион, по которому проходил караванный путь с лежавшими на нем городами-ставками пяти сихоу, определен в «Ши цзи» в сообщении об отправлении У-ди в 99 г. до н. э. послов в царства к западу от Давань (Ферганы), через которую послы Хань ходили в Большое Юэчжи и Дася и во II в. до н. э. Поэтому нельзя усомниться в том, что послы У-ди именно через Давань вышли в земли Большого Юэчжи по Великому караванному пути и побывали во владениях его пяти сихоу.

Далее необходимо выяснить, о чем говорят указанные в описании расстояния от Янгуань до городов-ставок пяти сихоу. Для наглядности представим их в виде таблицы, дополнив ее для удобства анализа вычисленными нами расстояниями до них от Шулэ (Кашгара) и расстояниями между ними как в ханьских ли, так и в пересчете на километры (2,5 ханьских ли = 1 км):



Как видим, пять сихоу перечислены в последовательности возрастания расстояния до их городов-ставок от Янгуань, из чего следует, что их владения лежали друг за другом по одному или по пересекавшимся караванным путям. А то, что в нарушение этого порядка перечисления расстояние от Янгуань до города-ставки второго сихоу (7792 ли) оказалось всего на 10 ли, т. е. на 4 км меньше, чем до ставки первого сихоу (7802 ли), говорит об ошибочности этой цифры. Не могли ставки двух сихоу, снабжавших послов продовольствием, быть в четырех километрах друг от друга. Судя по тому, что от ставки первого сихоу до ставки третьего было 180 ли (72 км), можно предполагать, что ставка второго сихоу находилась между ними посередине. В таком случае до нее от Янгуань было 7892, а не 7792 ли, как явно по ошибке написали позднейшие переписчики «Хань шу», а от нее до ставок первого и третьего сихоу — по 90 ли (36 км). Расстояние же между ставками третьего и четвертого сихоу было больше, 220 ли (88 км).

Таким образом, выясняется, что города-ставки первых четырех сихоу располагались недалеко друг от друга, в двух-трех днях пути тяжелого каравана, на коротком, в 160 км, отрезке караванного пути. Это доказывает, что владения их были маленькими и все четыре занимали лишь небольшую часть земель Большого Юэчжи, завладевшего всей Дася. А точные названия титулов сихоу и их городов-ставок, а также взаимосогласующиеся данные о расстоянии до них от Янгуань доказывают, что сообщившие их ханьские послы лично побывали в этих городах-ставках сихоу и по пути туда и обратно точно измерили расстояния до них в ханьских ли.

А вот город-ставка пятого сихоу указан удаленным от ставки четвертого сихоу на большое расстояние — 432 км. Но малые расстояния между ставками первых четырех сихоу позволяют усомниться в достоверности данного сообщения и в том, что ханьские послы побывали в ставке пятого сихоу.

В целом все вышеизложенное дает основание считать достоверным общее утверждение ханьских послов, зафиксированное в последнем сообщении о пяти сихоу: «Все пять сихоу подчинялись [правителю] Большого Юэчжи».

Рассмотренные данные о пяти сихоу в описании Большого Юэчжи I в. до н. э. в «Хань шу» свидетельствуют о том, что их города-ставки находились на Великом караванном пути из Китая на запад, к западу от Давань (Ферганы), что по размерам их владения были маленькими и подвластными правителю этого царства. Больше этого они сами по себе ничего нам сказать не могут. Поэтому, чтобы они «заговорили», обратимся к сведениям о пяти сихоу в последующих историях.

В описании Большого Юэчжи в «Хоу Хань шу», содержащей материалы за 25–220 гг. н. э., сказано, что спустя сто с лишним лет после выделения в Большом Юэчжи владений пяти сихоу один из них — Гуйшуан-сихоу разгромил четырех других и стал правителем всего царства Большое Юэчжи, получившего название Гуйшуанского (ХХШ, гл. 88, с. 2921), т. е. Кушанского царства.

Эти сведения приводим здесь потому, что они объясняют причину сохранения на многие века памяти о местонахождении города-ставки Гуйшуан-сихоу, ставшего основателем знаменитого Кушанского царства.

Так что появление в «Вэй шу», содержащей материалы по истории империи Северная Вэй (386–535), описаний пяти царств, идентифицированных с владениями пяти юэчжийских сихоу I в. до н. э., не вызывает недоверия. После падения империи Поздняя Хань в 220 г. и до середины V в. лишь отдельные царства Средней Азии имели единичные контакты с Китаем, переживавшим в тот период этап политической раздробленности. В середине V в. Северная Вэй восстановила связи с царствами этого региона. И послы из многих и потому, безусловно, мелких царств Средней Азии стали прибывать к ее двору (см.: ЦФЮГ, гл. 969, с. 11387–11393). Несомненно, от них были получены те очень краткие сведения, что изложены в описаниях этих царств в «Повествовании о западном крае» в «Вэй шу».

Согласно им, в V в. была жива память о владениях еще всех пяти юэчжийских сихоу. Пять царств Средней Азии — Цзябэй, Чжэсемосунь, Цяньдунь, Фудиша и Яньфоцзе — последовательно идентифицированы с владениями пяти сихоу. Первое из них, Цзябэй, идентифицированное с владением первого сихоу — Сюми, указано лежащим к западу от Шаче (Яркенда) (ВШ, гл. 102, с. 2274), описания которого в этой истории нет. Три следующих царства, идентифицированных соответственно с владениями второго, третьего и четвертого сихоу, указаны лежащими далее Цзябэй, каждое к западу от предыдущего. И только пятое царство, идентифицированное с владением пятого сихоу, Гаофу, указано находившимся к югу от четвертого царства, Фудиша, идентифицированного с владением четвертого сихоу — Сидунь. В той же последовательности возрастало и расстояние до пяти царств от Дай, столицы Северной Вэй: 13 000, 13 500, 13 560, 13 660, 13 760 ли (ВШ, гл. 102, с. 2274–2275).

Сообщение о местонахождении царства Цзябэй/Сюми к западу от Шаче (Яркенда) послужило основанием для предшествующих исследователей искать эти пять царств и идентифицированные с ними владения пяти юэчжийских сихоу по какому-то пути, якобы шедшему от Яркенда прямо на запад до Памира и через него — в долину Амударьи, где они локализовали Большое Юэчжи. Но ни в одной династийной истории нет описания такого пути. Нет его и до сих пор, потому что, как отмечал еще Н. А. Аристов в начале XX в., кратчайший путь прямо от Хотана к Памиру вдоль Яркенддарьи непроходим, так как эта река течет в узком и скалистом ущелье, не дающем места для дороги (Аристов, 1901, с. 16).

Нами же выше, по данным «Ши цзи», точно установлено, что в последней трети II в. до н. э. ханьские послы ходили в царства к западу от Давань (Ферганы), в том числе в Большое Юэчжи и Дася, именно через Давань, т. е. по Великому караванному пути из Китая на запад. И отправленные У-ди в 99 г. до н. э. послы в царства к западу от Давань вышли из нее в Большое Юэчжи именно по этому пути и прошли через лежавшие на нем города-ставки пяти сихоу, которых правитель Большого Юэчжи обязал снабжать послов продовольствием. Значит, и пять царств V в., идентифицированных с владениями сихоу, должны были располагаться на этом пути. Чтобы удостовериться в этом, необходимо выяснить, согласуются ли расстояния до ставок пяти сихоу в «Хань шу» и до царств, идентифицированных с ними, в «Вэй шу».

Поскольку расстояние до царств определено от Дай, тогда как в «Хань шу» — до ставок сихоу от Янгуань, вычтем часть его от Дай до Шулэ в 11 250 ли (ВШ, гл. 102, с. 2268) и узнаем расстояние до царств от Шулэ. А так как в «Вэй шу» расстояния исчислены в вэйско-танских ли (1,9 ли = 1 км), пересчитаем их в километры и, сведя в таблицу, сопоставим с выше определенными по данным «Хань шу» расстояниями от Шулэ до ставок сихоу в ли/км.

Прежде всего обратим внимание на то, что в «Вэй шу» расстояние от Шулэ до второго царства Чжэсемосунь, идентифицированного с владением второго сихоу, Шуанми, больше, чем до первого царства Цзябэй, идентифицированного с владением первого сихоу Сюми. Это подтверждает наше изложенное выше предположение о наличии ошибки в «Хань шу», где расстояние до города-ставки второго сихоу оказалось меньше (7792 ли), чем до города-ставки первого сихоу (7802). А тот факт, что расстояние между Чжэсемосунь и третьим царством, Цяньдунь, идентифицированным с владением третьего сихоу, Гуйшуан, равно 32 км, подтверждает наше предположение о местонахождении ставки второго сихоу, Шуанми-сихоу, посередине пути между ставками первого и третьего сихоу и о расстоянии до него в 7892 ли, а не 7792.



В целом же из таблицы ясно, что расстояние от Шулэ до первого и пятого царств V в. намного меньше (на 259 и 452 км), чем до идентифицированных с ними владений первого Сюми- и пятого Гаофу-сихоу I в. до н. э., а до второго, третьего и четвертого царств лишь чуть-чуть меньше (на 32, 37 и 72 км), чем до соответствующих владений сихоу. Столь большое сокращение расстояния от Шулэ до первого и пятого царства (Цзябэй и Яньфоцзе) не может быть объяснено спрямлением пути до них за шесть истекших веков. А вот незначительное сокращение расстояния до трех других царств явно объясняется этим.

Таким образом, выясняется, что столицы трех из пяти царств (напомним, расстояния определялись между их столицами) V в. практически точно локализуются на месте городов-ставок юэчжийских сихоу I в. до н. э. и в числе их столица царства Цяньдунь, идентифицированного с владением третьего сихоу Гуйшуан, дальний потомок которого основал знаменитое Кушанское царство.

В свете выявленного совпадения расстояний от Шулэ до второго, третьего и четвертого царств V в. и до идентифицированных с ними владений второго, третьего и четвертого сихоу I в. до н. э. представляется заслуживающим доверия и сообщение о местонахождении пятого царства Яньфоцзе, идентифицированного с владением пятого сихоу Гаофу, всего в 53 км от четвертого царства — Фудиша, идентифицированного с владением четвертого сихоу Сидунь. Оно подтверждает высказанное нами выше предположение о недостоверности установленного по данным «Хань шу» расстояния между городами-ставками четвертого и пятого сихоу в 432 км, поскольку оно не согласуется с небольшими расстояниями между городами-ставками первого, второго, третьего и четвертого сихоу в 36, 36 и 88 км. Расстояние же в 53 км, установленное по данным «Вэй шу», соответствует им.

Кроме того, сообщение в «Вэй шу» о местонахождении пятого царства Яньфоцзе (Гаофу) к югу от четвертого царства Фудиша (Сидунь) доказывает, что первые четыре царства и идентифицированные с ними владения юэчжийских сихоу располагались друг за другом с востока на запад по одному и тому же Великому караванному пути из Китая на запад, тогда как пятое царство, идентифицированное с владением Гаофу-сихоу, находилось на караванном пути, отходившем от него на юг у четвертого царства, идентифицируемого с владением четвертого сихоу, Сидунь-сихоу. Но известны два таких пути: один, нынешний Душанбинский тракт, отходит на юг у г. Хавает, другой, нынешний Узбекский тракт, отходит на юг от Самарканда. Остается выяснить, на котором из них располагались ставка Гаофу-сихоу в I в. до н. э. и столица царства Яньфоцзе в V в. н. э.

Материалы следующих после «Вэй шу» династийных историй позволяют, как увидим ниже, доказательно ответить на этот вопрос.

К VII–VIII вв. сохранилась память о местонахождении только владения знаменитого основателя Кушанского царства Гуйшуан-сихоу, закрепившаяся в названии находившегося на его месте царства Гуйшуанни. Это выясняется из следующих сведений. В «Синь Тан шу», в описании царства Хэ, сказано: «Хэ называется еще Цюйшуанницзя или Гуйшуанни» (СТШ, гл. 221/2, с. 6247). Хэ — явно китайское название царства, а Цюйшуанницзя и Гуйшуанни — безусловно, китайская транскрипция его местных названий, восходящих к названию владения Гуйшуан-сихоу.

Но в «Синь Тан шу» нет данных о расстоянии до этого владения. Зато они есть в династийных историях предшествующего периода — «Бэй ши» и «Суй шу». В их материалах по истории империи Суй (581–618) впервые зафиксировано прибытие к ее двору посольств из Хэ и других царств среднеазиатского региона (сводку сведений о них см.: ЦФЮГ, гл. 970, с. 11396). И, судя по всему, по сведениям, полученным от них, в этих двух историях появились идентичные описания царств. Согласно описанию в них, царство Хэ (его столица) находилось в нескольких ли к югу от р. Нами, в 150 ли к западу от царства Цао, в 300 ли к востоку от царства Малое Ань и в 6750 ли к западу от Гуачжоу (БШ, гл. 97, с. 3237; СШ, 1933, с. 2535/4 — 2536/1).

Река Нами, по данным этих историй, однозначно всеми идентифицируется с Сырдарьей. В них к югу от нее, кроме Хэ, указаны еще два царства. Эти сведения не оставляют сомнения в том, что царство Хэ/Гуйшуанни находилось на южном берегу Сырдарьи по Великому караванному пути из Китая на запад.

А еще в этих двух историях, в описаниях царств периода Суй в «Повествовании о западном крае», есть сведения о взаиморасположении их по странам света с соседями, о расстояниях между ними и в ряде случаев о расстоянии до них от Гуачжоу, как тогда назывался Дуньхуан. По этим данным оказалось возможным определить точную последовательность расположения царств по Великому караванному пути от Шулэ на запад и место царства Хэ/Гуйшуанни среди них. Сумма расстояний между соседними царствами в их последовательности расположения на данном пути до Хэ точно совпала с указанным в его описании расстоянием до него от Гуачжоу — 6750 ли.

Так как тогда от Гуачжоу до Шулэ было 4600 ли (БШ, гл. 102, с. 3219), то оказывается, что от Шулэ до Хэ/Гуйшуанни было 2150 ли (1131 км).

Теперь сопоставим определенные нами расстояния от Шулэ: по «Хань шу» до владения Гуйшуан-сихоу I в. до н. э. было 1252 км; по «Вэй шу» до идентифицированного с ним царства V в. Цянь-дунь — 1215 км, по «Бэй ши», до царства Хэ/Гуйшуанни VII–VIII вв. — 1131 км.

Как видим, расстояние от Шулэ до царства Хэ/Гуйшуанни VII в. меньше расстояния от Шулэ до владения Гуйшуан-сихоу I в. до н. э. всего на 121 км. Это вполне объясняется тем, что путь более чем в тысячу километров за семь-восемь веков сократился на 10 %. Поэтому вряд ли можно усомниться в том, что столица царства Хэ/Гуйшуанни находилась практически на том же месте, где и город-ставка Гуйшуан-сихоу.

В целом же анализ данных «Бэй ши» и «Синь Тан шу» о царстве Хэ/Гуйшуанни показал, что оно, точнее — столица его, находилась на южном берегу р. Нами (Сырдарьи) на Великом караванном пути из Китая на запад, там же, где в I в. до н. э. был город-ставка Гуйшуан-сихоу.

В результате проведенного исследования выяснилось по согласующимся данным «Хань шу» и «Вэй шу», что владения первых четырех юэчжийских сихоу и идентифицированные с ними царства V в. лежали друг за другом к западу от Давань (Ферганы) по одному и тому же караванному пути, а по данным «Бэй ши» и «Синь Тан шу», царство Хэ/Гуйшуанни находилось на южном берегу Сырдарьи, т. е. точно на Великом караванном пути из Китая на запад, и там же, где в I в. до н. э. был город-ставка Гуйшуан-сихоу и идентифицированное с ним царство Цяньдунь V в. Все это дает основание считать, что города-ставки близлежавших владений трех других сихоу находились на этом же пути. А город-ставка пятого сихоу Гаофу, согласно точным данным «Вэй шу» о царстве Яньфоцзе, идентифицированном с владением Гаофу, располагался на караванном пути, отходящем от него на юг у ставки четвертого сихоу.

Теперь, чтобы до конца решить вопрос о локализации владений и городов-ставок пяти юэчжийских сихоу, необходимо хотя бы примерно определить, в районе каких современных городов находились на Великом караванном пути ставки первых четырех сихоу и на каком из двух отходящих от него на юг караванных путей лежала ставка пятого сихоу.

Имеющиеся в нашем распоряжении сведения позволяют сделать это только следующим образом. Сначала выясним, на сколько примерно процентов в среднем сократилось расстояние по Великому караванному пути за две тысячи лет, с I в. до н. э. по настоящее время, когда по нему проложена автотрасса. Затем уменьшим указанные в «Хань шу» расстояния до городов-ставок на этот процент и по вычисленным таким образом расстояниям установим, в районе каких примерно современных городов на данном пути могли находиться города-ставки древних сихоу.

Определить же в среднем процент сокращения расстояний в результате постепенного спрямления путей можно, лишь сопоставив расстояние между двумя далеко отстоявшими друг от друга древними пунктами, которые точно идентифицированы с современными. По данным «Хань шу», на Великом караванном пути из Китая на запад только Шулэ точно идентифицируется с Кашгаром. Проведенное выше сопоставление расстояния I в. до н. э. от Шулэ до ставки Гуйшуан-сихоу у Бекабада с расстоянием VII в. н. э. от Шулэ до царства Хэ/Гуйшуанни показало, что оно сократилось к началу VII в. примерно на 10 %.

Но необходимо выяснить, насколько сократилось расстояние между ними с VII в. по настоящее время.

По данным «Бэй ши», из всех царств VII в., лежавших на Великом караванном пути, оказалось возможным идентифицировать, кроме Шулэ с Кашгаром, еще только царство Му с Чарджоу. Царство Му, последнее из описанных в ней по этому пути к западу от Шулэ, указано находившимся на р. Уху к юго-западу от царства Ань. Река Уху однозначно идентифицируется с Амударьей. Идентификация царства Му на р. Уху с г. Чарджоу, расположенном по этому пути у переправы через Амударью, обоснована в нашей прежней работе, в которой исследованы вопросы локализации всех царств, лежавших на данном пути от Шулэ до Му, по данным не только «Бэй ши» и «Синь Тан шу», но и «Записок о западном крае [периода] Великой Тан» Сюань-цзана, и отражена на представленных в книге схемах 5–7 (Боровкова, 1989, с. 125–127, 130–131).

По данным «Бэй ши», расстояние от Шулэ до Му составляло 3350 ли (1763 км). Но, как уже показано выше, расстояние от Шулэ (Кашгара) до столицы Давань г. Гуйшань (Оша) сократилось к VII в., когда бывшая Давань уже называлась Бохань, до 526 км и с тех пор до настоящего времени почти не изменилось. Поэтому исключим этот участок пути и определим соотношение расстояний между царствами VII в. Бохань (Ош) и Му (Чарджоу), равное 1236 км, и между нынешними городами Ош и Чарджоу по современной автотрассе, равное 989 км. Как видим, оно сократилось на 247 км или в среднем почти на 20 %.

Теперь, зная, что расстояние от Шулэ до царства Хэ/Гуйшуанни сократилось с I в. до н. э. до начала VII в. в среднем на 10 %, а с начала VII в. и до настоящего времени по этому пути еще почти на 20 %, выясняем, что оно в целом по современной автотрассе меньше, чем по дорогам I в. до н. э., в среднем почти на 30 %. Сократим на 30 % расстояния I в. до н. э. от Шулэ до ставок первых четырех юэчжийских сихоу, пересчитав их в километры, и выясним, на каком примерно расстоянии и в каких примерно районах они находились бы по современной автотрассе от Кашгара.



Как видим, ставка первого сихоу Сюми оказалась всего в трех км восточнее нынешнего г. Худжанд, а ставка третьего, Гуйшуан, лишь в двух км восточнее нынешнего г. Бекабад. Ставка же второго сихоу Шуанми, для которой он явно построил новый город, названный по его титулу — Шуанми, была между ними. Ставка четвертого сихоу Сидунь оказалась в 13 км западнее г. Хавает и в 62 км восточнее г. Джизак.

Так что локализация нами в предшествующей работе ставок Гуйшуан-сихоу в районе Бекабада и Сидунь-сихоу в районе Хаваста с учетом приблизительности наших расчетов (Боровкова, 1989, с. 59, 140–141) подтвердилась и при более подробном исследовании этого вопроса.

Обоснованность данной локализации подтверждает и следующее совпадение. По данным «Вэй шу», рассмотренным выше, от царства Фудиша, идентифицированного с владения четвертого сихоу Сидунь, шел путь на юг, по которому в 53 км по дорогам V в. находилось царство Яньфоцзе, идентифицированное с владением пятого сихоу Гаофу. А только что мы установили, что ставка Сидунь-сихоу находилась в районе Хаваста. И именно от Хаваста идет путь на юг — Душанбинский тракт. По нему в 42 км по автотрассе от Хаваста лежит г. Ура-Тюбе (Атлас автодорог, 1984, л. 138). С учетом спрямления пути и сокращения расстояния с V в. до настоящего времени примерно на 20 % есть основание полагать, что в его районе или даже на его месте находилась столица царства Яньфоцзе, идентифицированного с владением Гаофу-сихоу, и здесь же находилась ставка этого сихоу в I в. до н. э., т. е. на пути в столицу Большого Юэчжи г. Ланьши (Шахринау).

В итоге можно констатировать, что города-ставки Гуйшуан-сихоу и Гаофу-сихоу точно находились к югу от Сырдарьи, с которой мы идентифицировали р. Гуйшуй ханьского времени.

О местонахождении же к югу от нее городов-ставок первого и второго сихоу, Сюми-сихоу и Шуанми-сихоу, прямых свидетельств нет. Но есть косвенные.

Как выяснено выше, ставка Сюми-сихоу была в 3 км восточнее Худжанда. А в районе или на месте нынешнего Худжанда находилась, как показало ранее наше исследование (Боровкова, 1989, с. 138–141), столица известного китайцам с VI в. могущественного царства Кан или Самоцзянь, которому тогда подчинялись девять более мелких царств, в том числе и Хэ/Гуйшуанни (ВШ, гл. 102, с. 2281). В «Синь Тан шу» сказано, что его столица лежит к югу от р. Нами (Сырдарьи) (СТШ, гл. 221/2, с. 6243). Значит, можно уверенно полагать, что и ставка Сюми-сихоу находилась к югу от Сырдарьи, как и ставка второго Шуанми-сихоу, указанная к востоку от ставки Гуйшуан-сихоу, тоже лежавшей к югу от этой реки.

Вообще важно отметить, что в историях этого периода ни одно царство в этом регионе не указано лежащим к северу от р. Нами. И это не случайно, а связано с географией района: к западу от Коканда и к северу от Сырдарьи простиралась Кайраккумская степь, орошенная лишь в советское время после строительства Большого Ферганского канала и Кайраккумского водохранилища, а к западу от Сырдарьи после ее поворота на север у Бекабада лежала Голодная степь, безводная и безжизненная до строительства опять же в советский период Голодностепского канала.

Потому-то издревле караванный путь проходил здесь к югу от Сырдарьи по хорошо орошаемой ее притоками плодородной Ферганской долине, где было развито земледелие и существовало немало городов.

Главный вывод из проведенного исследования вопроса о местонахождении городов-ставок пяти юэчжийских сихоу I в. до н. э. состоит в том, что все они находились к югу от Сырдарьи. Ставки первых трех сихоу лежали на участке Великого караванного пути к западу от Коканда до Бекабада, где река поворачивает на север, а ставка четвертого сихоу Сидунь на нем же, но уже западнее Бекабада в районе Хаваста, и оттуда на юг отходил караванный путь, однозначно идентифицируемый с нынешним Душанбинским трактом. Он вел в столицу царства Ланьши, находившуюся, как показало исследование в первой главе, у нынешнего г. Шахринау к западу от Душанбе. В начале пути, в районе или на месте нынешнего г. Ура-Тюбе, и была основана ставка пятого сихоу Гаофу.

А это подтверждает высказанное выше предположение о том, что появление в I в. до н. э. городов у юэчжей-кочевников, у которых в последней трети II в. до н. э., по свидетельству очевидца Чжан Цяня, даже столица была не городом, а стоянкой кочевого правителя, связано с тем, что они на рубеже 100–99 гг. до н. э. завладели Дася, большой земледельческой страной с множеством городов, и ее столицу г. Ланьши сделали столицей своего царства.

Кроме того, поскольку во II в. до н. э. границей между кочевым царством Большое Юэчжи и земледельческой Дася была р. Гуйшуй, а учрежденные в самом начале I в. до н. э. города-ставки пяти юэчжийских сихоу находились к югу от Сырдарьи, то это подтверждает и нашу идентификацию Гуйшуй с Сырдарьей.

Местонахождение ставок пяти юэчжийских сихоу на севере бывших владений Дася объясняет и появление в описании Большого Юэчжи в «Хань шу» отмеченных нами выше ошибок в определениях как расстояний до его столицы и ставки пятого сихоу, так и общей численности его населения после покорения Дася. Само появление этих ошибок доказывает, что ханьские послы, отправленные У-ди в 99 г. до н. э. и побывавшие в Большом Юэчжи в 98 г., ни в столицу царства г. Ланьши, ни в лежавшую по пути в нее ставку пятого сихоу не ходили. Они прошли только через города-ставки первых четырех сихоу, лежавшие на Великом караванном пути, расстояния до которых от Янгуань и определили точно. Дальше на юг сихоу их явно не пустили, что доказывает, несомненно, намеренное завышение ими почти в десять раз расстояния от ставки четвертого до ставки пятого сихоу, лежавшей именно на пути в столицу, и ошибочное определение расстояния до столицы.

Так что ханьские послы получили сведения о Большом Юэчжи, зафиксированные в его описании в «Хань шу», именно от четырех северных сихоу, явно намеренно не сообщивших им верного расстояния до ставки пятого сихоу и до столицы, и, скорее всего, в силу незнания, ошибочно определивших общую численность населения его сразу после овладения Дася.

Проведенное исследование не оставляет, с нашей точки зрения, сомнения в том, что города-ставки пяти юэчжийских сихоу как центры выделенных им владений были учреждены правителем Большого Юэчжи в 99 г. до н. э. в бывших землях Дася к югу от р. Гуйшуй (Сырдарьи).


О пределах владений Большого Юэчжи в I в. до н. э

Определение местонахождения городов-ставок пяти юэчжийских сихоу в бывших землях Дася к югу от р. Гуйшуй (Сырдарьи) доказывает, что пределы Дася во II в. до н. э. и завладевшего ею Большого Юэчжи в I в. до н. э. простирались на север по меньшей мере до этой реки. Но вряд ли юэчжи, завладев Дася, покинули свои земли к северу от нее, где они жили 60 лет во II в. до н. э., соседствуя на севере с царством Канцзюй. Ведь они стали для них второй родиной. Такое предположение подтверждают, считаем, следующие косвенные данные. Большое Юэчжи во II в. до н. э. находилось, по «Ши цзи», к северу от р. Гуйшуй и к западу от Давань, а к северу от Большого Юэчжи и Давань лежало царство Канцзюй, с которым оба имели дружественные отношения. Естественным рубежом, отделявшим владения Давань и Большого Юэчжи на севере от владений Канцзюй, был, видимо, Кураминский хребет. И в «Хань шу» Канцзюй указан к северу от Давань и, как увидим ниже, от царства Аньси, западного соседа Большого Юэчжи во II–I вв. до н. э. Так что Большое Юэчжи, несомненно, сохранило и в I в. до н. э. свои земли к северу от р. Гуйшуй и по-прежнему соседствовало на севере с дружественным ему царством Канцзюй.

А что касается границы Большого Юэчжи с Давань в I в. до н. э., то она стала проходить где-то к востоку от ставки первого сихоу, лежавшей примерно в 3 км к востоку от Худжанда. По современной автотрассе от него до Коканда, где во II в. до н. э. находилась столица Давань г. Эрши, 148 км. Так близко подступили к ней владения Большого Юэчжи в I в. до н. э. Естественно, что усиление его после овладения Дася и приближение к ее столице испугали Давань, так как отношения их оставались враждебными со времени переселения юэчжей. Несомненно, поэтому Давань поспешно переносит свою столицу из Эрши (Коканд) дальше на восток в г. Гуйшань (Ош) и устанавливает дружественные отношения с победившей ее Хань, добровольно обязуется ежегодно поставлять ей двух своих лучших лошадей (из-за таких лошадей в 104 г. до н. э. Хань и начала против нее войну) (ХШ, гл. 96/1, с. 3895). Далекая, но могущественная Хань теперь, скорее всего, представлялась даваньцам единственным гарантом от вторжения Большого Юэчжи.

К западу от Большого Юэчжи в 49 днях пути, как сказано в его описании, находилась Аньси (Парфия). Поскольку тогда расстояния между царствами определялись по отстоянию столиц, то естественно было бы полагать, что 49 дней пути было от столицы Большого Юэчжи Ланьши до столицы Аньси, названной в ее описании Паньду (ХШ, гл. 96/1, с. 3889). Однако исследованные выше данные позволили заключить, что ханьские послы в 98 г. до н. э. в Ланьши не ходили. Откуда же в таком случае определено расстояние до столицы Аньси в 49 дней пути?

По данным «Хань шу», в то время день конной езды на дальнее расстояние в среднем равнялся 28 км (см. об этом: Боровкова, 1989, с. 47). Следовательно, расстояние в 49 дней пути соответствовало примерно 1370 км. А сейчас от Хаваста, в районе которого локализована нами ставка четвертого юэчжийского сихоу, до Ашхабада, в окрестностях которого в Нисе раскопана резиденция парфянских царей, по автотрассе — 1176 км (Атлас автодорог, 1984, л. 142–143). Это примерно на 20 % меньше вычисленного нами расстояния в 49 дней пути до столицы Аньси. Но расхождение древнего и современного расстояний по Великому караванному пути от Давань (Оша) до Му (Чарджоу) выше определено нами в среднем в 30 %. А здесь 20 %. Однако ранее отмечалась и неравномерность сокращения его на разных участках пути.

Поэтому надо учесть, во-первых, давность существования караванного пути от Согдианы (Самарканд — Бухара — Чарджоу) через крупнейший на рубеже эр торговый г. Мере (в районе г. — Мары и г. Байрам-Али) до столицы парфянских царей (Ниса в районе Ашхабада), а во-вторых, по свидетельству Чжан Цяня, уже тогда, во II в. до н. э., в Аньси (Парфии) «народ и торговцы использовали повозки для поездок в соседние страны за несколько тысяч ли» (ШЦ, гл. 123, с. 3162) как доказательство хорошего развития дорог в Аньси. Значит, сокращение расстояния на этом участке пути на 20, а не на 30 % представляется вполне объяснимым.

Так что расстояние в 49 дней пути от Большого Юэчжи на запад до Аньси определено, получается, ханьскими послами в 98–97 гг. до н. э. от ставки четвертого юэчжийского сихоу (район Хаваста) — самой западной по Великому караванному пути — до столицы Аньси г. Паньду, локализация которой таким образом в I в. до н. э. в Нисе у Ашхабада подтверждается.

Но расстояние до столицы Аньси определено еще и в ее описании в «Хань шу», где сказано: «Царство Аньси. Ставка правителя в г. Паньду отстоит от Чанъани на 11 600 ли. Не зависит от духу. Соседствует на севере с Канцзюй, на востоке — с Уишаньли, на западе — с Тяочжи… К востоку от Аньси — Большое Юэчжи» (ХШ, гл. 96/1, с. 3889, 3890).

Отсутствие такого рода сведений в описании Аньси в «Повествовании о Давань» в «Ши цзи» доказывает, что эти новые данные были получены при дворе Хань от ее же послов, побывавших в Аньси в 98–97 гг. до н. э.

Указанное здесь расстояние между столицами Хань и Аньси в 11 600 ли явно ошибочно уже потому, что столько же ли указано и от Чаньани до столицы Большого Юэчжи. Кроме того, только до ставки четвертого юэчжийского сихоу Сидунь, из которой ханьский посол, без сомнения, и пошел в Аньси, было по Великому караванному пути от Янгуань 8200 ли, да еще 4500 ли от Чаньани до Янгуань, а всего 12 700 ли, т. е. больше указанного расстояния в 11 600 ли от Чаньани до столицы Аньси. Поэтому возникло предположение, что ханьские послы, определившие расстояние до ставок сихоу от Янгуань, от нее же рассчитали и расстояние до столицы Аньси г. Паньду. Расчеты подтвердили его. Если от Янгуань до Паньду было 11 600 ли, а до ставки четвертого сихоу 8200 ли, то от ставки этого сихоу до столицы Аньси было, получается, 3400 ли (1360 км). Но ведь почти точно столько же, получается, было между ними по вычисленному нами расстоянию в 49 дней пути — 1370 ли.

Такое совпадение расстояний, вычисленных по двум разным данным, доказывает, полагаем, что в описании Аньси в «Хань шу» первоначально расстояние до нее было указано от Янгуань, а позже какой-то переписчик, поскольку в этой истории расстояния до всех других царств указаны от Чаньани, скорее всего машинально и написал Чанъань вместо Янгуань. Кроме того, это совпадение расстояний подтверждает, что ханьское посольство прошло тогда в Аньси через ставки четырех юэчжийских сихоу и что столица Аньси Паньду находилась в Нисе у Ашхабада.

А еще один вывод состоит в том, что западная граница Большого Юэчжи с Аньси на северо-западе пересекала Великий караванный путь с севера, где Аньси граничила с Канцзюй, на юг где-то между нынешним Хавастом, к западу от которого и лежала ставка четвертого сихоу, и Джизаком.

С ним согласуются следующие сведения в «Хань шу». В описании Аньси сказано, что к северу от нее находится Канцзюй. В описании же царства Канцзюй в числе пяти его зависимых владетелей назван Юйцзянь-ван, ставка которого г. Юйцзянь, судя по разнице расстояний от Янгуань, указанных до него и до Битянь, находился далеко к западу от столицы Канцзюй Битянь. Проведенное по данным «Хань шу» исследование позволило локализовать Битянь в районе нынешнего Джамбула, а город-ставку Юйцзянь-вана — в районе Ташкента, к югу от которого и находятся Хавает и Джизак (Боровкова, 1989, с. 65–66). Где-то здесь к западу от Большого Юэчжи и начинались владения Аньси (Парфии), простиравшиеся далеко к югу.

Заметим, что по сведениям ханьских послов, рассмотренным выше, о соседстве Аньси с Большим Юэчжи между Хавастом и Джизаком и с Канцзюй севернее их, выясняется, что в то время, т. е. в самом начале I в. до н. э., Согдиана была подвластна Аньси. Это согласуется с сообщением Страбона о том, что четыре племени кочевников, тохары в их числе, жившие рядом с согдианами и саками, пришли с северного берега Яксарта (Сырдарьи) и завладели Бактрией, но не Согдианой.

Однако этим сведениям как будто противоречит сообщение в описании Аньси в «Ши цзи» (ШЦ, гл. 123, с. 3162), повторенное в «Хань шу» (ХШ, гл. 96/1, с. 3889–3890), о том, что она прилежит к р. Гуйшуй, поскольку оно позволяет относить к ее владениям не только Согдиану, но и западную часть Дася (Бактрии), лежавшую к югу от этой реки. Дело в том, что ханьцы в конце II–I вв. до н. э. явно принимали протекавшую с востока на запад в Аньси р. Зеравшан за продолжение р. Гуйшуй (Сырдарьи). Такое ошибочное представление о низовье Зеравшана как продолжении Сырдарьи было у китайцев даже и в VII–VIII вв. н. э. Хотя тогда они уже знали Сырдарью под названием Нами и Амударью под названием Уху, но о Зеравшане, однако, не имели представления. Так, в «Бэй ши», составленной в начале VII в., в описании царства Ань, идентифицированного с Аньси ханьского времени, оно указано к югу от р. Нами (БШ, гл. 97, с. 3234), т. е. Сырдарьи. В «Синь Тан шу», составленной в XI в., сказано, что царство Ань прилежит на западе к р. Уху (СТШ, гл. 221/2, с. 6244), т. е. к Амударье, но царство Восточное или Малое Ань, находившееся в 400 ли (210 км) к северо-востоку от Ань и в 200 ли (105 км) к западу от Хэ/Гуйшуанни (Бекабада) опять-таки указано лежащим к югу от р. Нами (СТШ, гл. 221/2, с. 6245).

Итак, мы выяснили, что Большое Юэчжи в самом начале I в. до н. э. стало граничить с Давань на северо-востоке между нынешними Кокандом и Худжандом, с Канцзюй — на севере, по-видимому, по нынешнему Кураминскому хребту, на северо-западе между нынешними Хавастом и Джизаком и на западе — с Аньси (Парфией), владения которой на севере начинались южнее нынешнего Ташкента, но севернее Хаваста и Джизака.

Далее попытаемся определить, с какими царствами соседствовало Большое Юэчжи на юге.

В описании Большого Юэчжи к югу от него указано царство Цзибинь. Согласно же описанию Цзибинь в «Хань шу», она находилась к юго-востоку от Большого Юэчжи. Какое из этих двух сообщений достоверно?

Описание Большого Юэчжи, как показало проведенное выше исследование, составлено по сведениям ханьских послов, отправленных У-ди в середине 99 г. до н. э. в царства к западу от Давань. А они получили эти сведения от четырех юэчжийских сихоу, владения которых были созданы на севере Большого Юэчжи, но их ставки были учреждены именно к югу от Гуйшуй (Сырдарьи). В первые годы после того как Большое Юэчжи овладело Дася, вряд ли эти сихоу, жившие на севере, что-то знали о новых далеких южных соседях их царства.

Теперь надо выяснить, когда и от кого получили при дворе Хань сведения о Цзибинь, зафиксированные в ее описании.

В описании Цзибинь говорится, что связи Хань с нею впервые были установлены при У-ди (140–88) (ХШ, гл. 96/1, с. 3885). Но в «Ши цзи» есть сведения о том, что при У-ди были отправлены послы, в частности, в Шэньду, находившуюся, по сведениям Чжан Цяня, в нескольких тысячах ли к юго-востоку от Дася, а не в Цзибинь. Последнее сообщение об отправлении послов, в частности, в Шэньду относится к 108–104 гг. до н. э., так как приведено после фразы о строительстве укрепленной линии от Линцзюй до Цзюцюаня, начатого после разгрома Чаосянь в 109 г. до н. э. (ШЦ, гл. 110, с. 2913; гл. 123, с. 3170). Это дает основание полагать, что царство Шэньду существовало до самого конца II в. до н. э. Но так как в «Ши цзи» никаких других сведений об этой стране, кроме тех, что Чжан Цянь узнал в Дася в 128 г. до н. э., нет, то очевидно, что во II в. до н. э. ханьские послы в Шэньду не доходили.

Далее в описании Цзибинь изложены сведения о посольских связях Хань с нею при ее правителе Утоулао, его сыне и при свергнувшем его узурпаторе Иньмофу. При этом отмечается, что нередко ханьских послов в этом царстве грабили и убивали. Иньмофу, расправившись с очередным ханьским посольством, отправил в Хань своего посла с извинениями. Но император Юань-ди (48–33) повелел выпроводить его за Сяньду (Висячий переход, т. е. пер. Хунджераб) и прекратил связи с Цзибинь (ХШ, гл. 96/1, с. 3885–3886).

Очевидно, что Иньмофу захватил трон в Цзибинь в период правления императора Юань-ди (48–32), а послов к Утоулао и его сыну посылал еще его предшественник император Сюань-ди (73–49), скорее всего, после 60 г. до н. э., когда Хань стала контролировать весь Западный край (Восточный Туркестан) и все пути через него стали безопасными для ханьских послов.

Следовательно, в 60-е годы до н. э. царство Цзибинь точно существовало.

Последний контакт Цзибинь с Хань состоялся при императоре Чэн-ди (33–6), когда преемник Иньмофу вновь прислал посла с извинениями. Но по совету главы правительства Ван Фэна посла препроводили до царства Пишань (Гума), где от прикуньлуньского пути начинался юго-западный путь в Цзибинь (ХШ, гл. 96/1, с. 3886–3887). Так как Ван Фэн умер в 22 г. до н. э. (ХШ, гл. 10, с. 314), то очевидно, что последний посол Цзибинь побывал в Хань до этого времени.

Приведенные сведения не оставляют сомнения в том, что подробное описание Цзибинь в «Хань шу» составлено по донесениям ханьских послов, посетивших ее при Сюань-ди и Юань-ди, и рассказам послов из Цзибинь, последний из которых побывал при дворе Хань в 20-х годах до н. э. Поэтому приведенные в нем данные и, в частности, сообщение о том, что Большое Юэчжи расположено к северо-западу от Цзибинь, представляются достоверными.

Итак, согласно достоверному сообщению в описании Цзибинь, она находилась именно к юго-востоку от Большого Юэчжи. Общепринято идентифицировать ее с Кашмиром. Но так как в описании Большого Юэчжи именно и только Цзибинь показана к югу от него, складывается впечатление, что владения ее простирались и к югу, и к юго-востоку от Большого Юэчжи. Поэтому полагаем необходимым обратить внимание на имеющиеся в «Хань шу» основные данные, касающиеся местонахождения Цзибинь. Это тем более необходимо, что позже, как увидим, созданное юэчжами Кушанское царство завоюет ее.

В описании царства Пишань, лежавшего по прикуньлуньскому пути между царствами Юйтянь (Хотан) и Шаче (Яркендом) в районе нынешнего пос. Гума, сказано, что «от него на юго-запад идет дорога в Цзибинь и Уишаньли» (ХШ, гл. 96/1, с. 3881). В «Повествовании о западном крае» в «Хань шу» есть описания не только Цзибинь и Уишаньли, но и еще шести мелких царств, лежавших по пути от Пишань до Цзибинь: Сие, Пули, Инай, Улэй, Уча и Наньду. По вопросам прохождения этого пути, названного гибиньским, и локализации названных царств были высказаны разные точки зрения, но так или иначе связывавшие эти царства с путями в долину Амударьи через Памир (подробный обзор их см.: Мандельштам, 1957, с. 48–65).

Согласно же нашему историко-географическому исследованию (Боровкова, 1989, с. 66–77, схема 2, с. 28–29), дорога из Пишань в Цзибинь совпадала с тем караванным путем, который до перекрытия границ в XX в. проходил от Хотана и Гума на юг до пос. Шахидулла, далее на запад по долине реки Раскемдарья до пос. Базар-Дара, оттуда на северо-запад до перевала Хунджераб (4890 м) через Каракорумский хребет в долины рек Хунза и Гилгит. Указанный в описании царства Уча к западу от него по пути в царство Наньду Сяньду (Висячий переход) (ХШ, гл. 96/1, с. 3882), о необычайной трудности перехода через который подробно рассказано в описании Цзибинь (ХШ, гл. 96/1, с. 3887), идентифицирован нами с этим перевалом. О том, что путь в Индию через пер. Хунджераб был самым удобным, свидетельствует тот факт, что недавно построенное Каракорумское шоссе из КНР в Индию и Пакистан проходит именно через этот перевал.

В описании царства Наньду, лежавшего сразу к западу от Сяньду, сказано, что в нем выращивали пять злаковых культур, виноград, разные фрукты и что оно подчинялось Цзибинь (ХШ, гл. 96/ 1, с. 3884). Судя по этим сведениям, земледельческое царство Наньду, лежавшее сразу к западу от пер. Хунджераб, занимало земли в бассейнах рек Хунза, Гилгит и частично Инда в районе впадения в него р. Гилгит. А так как оно подчинялось Цзибинь, указанной к юго-западу от него, то очевидно, что фактически владения Цзибинь начинались сразу к западу от этого участка Каракорумского хребта.

Но сведения о расстояниях от Уча до Наньду и от нее до Цзибинь очень разноречивы и, по нашим расчетам, представляются недостоверными. В отличие от них сообщение в описании Цзибинь о расстоянии до нее от Уча в 2250 ли (900 км) подтверждается разностью расстояний до них от Чанъани. Это расстояние и указание о местонахождении Цзибинь к юго-западу от Наньду позволяет локализовать столицу Цзибинь в районе нынешнего г. Равалпинди. Здесь, как известно, у г. Таксила находилась столица древней Гандхары. А она, как предполагают, была в I в. до н. э. ядром индо-сакской державы Мауэса (Массон, Ромодин, 1964, с. 141).

И действительно, в описании Цзибинь прямо сказано, что сэ (саки) завоевали ее: «В прошлом Сюнну разгромила Большое Юэчжи. Большое Юэчжи завладело Дася, а правитель сэ (саков) на юге завладел Цзибинь. Народ сэ (сэ-чжун) разделился (фань) и рассеялся (сань), по пути следования создал несколько царств. [Так] подданные [царств] Сюсюнь и Цзюаньду, находящихся к северо-западу от Шулэ, все из бывшего народа сэ» (ХШ, гл. 96/1, с. 3884).

Однако в литературе существуют разные точки зрения на то, когда и откуда пришли саки в Северную Индию и основали свое царство (Нарайн, 1957, с. 138–145; Массон, Ромодин, 1964, с. 141–145). Но хотя авторы их использовали разные источники, исходными все-таки оказывались те или иные сведения из «Хань шу», но по-разному трактуемые. Поэтому рассмотрим сведения в этой истории о сэ в контексте ранней истории юэчжей, столкновение с которыми и стало причиной появления их в Северной Индии.

В первой главе данной работы анализ сведений в «Ши цзи» об отношениях сюннов и юэчжей и особенно сведений в рассказе Чжан Цяня, изложенного в двух версиях, одна — в «Ши цзи», другая — в биографии Чжан Цяня в «Хань шу», о ранней истории усуней и юэчжей, позволил выяснить следующее. В середине 167 г. до н. э. сюннуский Лаошан-шаньюй (174–162) разгромил и изгнал юэчжей, царство которых находилось в Ганьсуском коридоре, и они переселились в долину р. Или, разгромив и изгнав живших там сэ (саков) на рубеже 166–165 гг. до н. э. И «правитель [царства] Сэ [с народом] ушел на юг, переселился в далекие [страны]» (ХШ, гл. 61, с. 2692). Каким путем пошли саки на юг и в какую страну переселились, в биографии Чжан Цяня не сказано.

В описании Усунь в «Хань шу» говорится, что разгромленные юэчжами саки «на юге перешли через Сяньду (Висячий переход)» (ХШ, гл. 96/2, с. 3901), но где они поселились, опять-таки не сказано.

Отсутствие названия страны, в которой поселились саки, доказывает, что сведения о саках, зафиксированные в биографии Чжан Цяня и в описании Усунь, были получены ханьцами от усуней, создавших в 160 г. до н. э. свое царство в бывших землях саков, потому хорошо осведомленных о начале и направлении их переселения, но не о конце.

И только в описании Цзибинь, посольские связи с которой Хань имела в правление Сюань-ди (73–49) и Юань-ди (48–33), сказано, что саки завладели ею, и сообщено, что по пути в нее они разделились и создали царства Сюсюнь (Сары-Таш) и Цзюаньду (Улугчат) к северо-западу от Шулэ (Кашгара).

Итак, согласно нашему анализу сведений «Ши цзи» и «Хань шу», саки, разгромленные юэчжами в 167 г., начали переселение из долины р. Или в южном направлении. Часть их осталась по этому пути в землях к северо-западу от Шулэ, создав здесь два маленьких царства Сюсюнь и Цзюаньду. Большая же часть саков во главе с правителем двинулась дальше на юг, судя по всему, между Памиром и Кашгарским хребтом, и примерно на рубеже 164–163 гг. до н. э., перейдя через Сяньду (пер. Хунджераб), вышла в земли Северной Индии.

По данным «Ши цзи», рассмотренным в первой главе, к юго-востоку от Дася находилось царство Шэньду, упоминаемое до конца II в. до н. э. А согласно сведениям Чжан Цяня, полученным им в Дася (Бактрии), в Шэньду обычаи оседлого образа жизни, одинаковые с обычаями в Дася (ШЦ, гл. 123, с. 3166). Кроме того, выяснено, что до конца II в. до н. э. в Гандхаре монеты выпускали греко-индийские правители, на основании чего и высказано предположение о подчинении переселившихся сюда саков местному правителю (Массон, Ромодин, 1964, с. 142; Бонгард-Левин, 1969, с. 477). С нашей точки зрения, сведения в «Ши цзи» о Шэньду и эти данные о монетах согласуются и подтверждают такое предположение.

И действительно, трудно представить, что саки, разгромленные юэчжами и совершившие примерно в течение года дальнее переселение из долины Или в Северную Индию, во время которого лишились еще части своих людей, были в состоянии нанести поражение и подчинить себе местного правителя. Вероятнее всего, они, как и юэчжи при столкновении с Дася, подчинились местному правителю, позволившему им поселиться на окраинных землях, пригодных для их кочевого образа жизни.

Так как, согласно «Ши цзи», царство Шэньду существовало до конца II в. до н. э., а существование царства Цзибинь под властью саков прослеживается, по данным «Хань шу», по крайней мере с 60-х годов до н. э., — можно предположить, что оно было создано саками на месте Шэньду или на ее части ранее 60-х годов, когда они за истекшие после переселения сюда несколько десятилетий остались и окрепли на новых землях.

К первой половине I в. до н. э. относят создание индо-сакской державы Мауэса на основании нумизматических данных (Массон, Ромодин, 1964, с. 143; Нарайн, 1957, с. 142, 145).

Итак, по данным «Ши цзи» и «Хань шу», выясняется, что индо-сакское царство Цзибинь было создано в I в. до н. э., ранее 60-х годов, и находилось к юго-востоку от Большого Юэчжи. Его владения начинались сразу к востоку от Каракорумского хребта у пер. Хунджераб. Но неизвестно, как далеко на запад они простирались и какое царство лежало к югу от Большого Юэчжи.

Для выяснения этих вопросов обратимся к описанию царства Уишаньли, указанному в описании Цзибинь к юго-западу от нее:

«Царство Уишаньли. [Ставка] правителя отстоит от Чанъани на 12 200 ли. Не подчиняется духу. [По числу] дворов, ртов и войска это большое царство… Соседствует на востоке с Цзибинь, на севере с Бутао, на западе с Лигань и Тяочжи… В Уи[шаньли] жарко, земли травянистые и равнинные. Травы, деревья, скот, пять злаковых, фрукты, овощи, еда и питье, дома и рынки, монеты и оружие, металлы и драгоценности такие же, как в Цзибинь…. На его монетах изображена голова [какого-то] человека, а на оборотной стороне — всадник. Золотом и серебром украшают ручное оружие. [Из-за его] отдаленности ханьские послы приходили редко. Из Янгуань и Юймэнь выходят на южную дорогу и, [повернув у Пишань] на юг, идут в Уишаньли. Здесь южная дорога кончается. Повернув [из столицы Уишаньли] на север, а потом на восток, достигаешь Аньси» (ХШ, гл. 96/1, с. 3888–3889).

Сообщение о том, что ханьские послы редко бывали в Уишаньли, все же дает основание полагать, что сведения о нем при дворе Хань были получены именно от этих редких послов и в целом заслуживают доверия. Сообщение же о том, что послы в Уишаньли шли от Янгуань по южному, прикуньлуньскому пути и затем на юг, согласуется с сообщением в описании царства Пишань, лежавшем на южном пути, о дороге из него на юго-запад в Цзибинь и Уишаньли и доказывает, что ханьские послы ходили в Уишаньли через Цзибинь и, видимо, в один и тот же период, что и в нее, т. е. при Сюань-ди (73–49) и Юань-ди (48–33).

Поэтому сообщение в описании Уишаньли о местонахождении его к западу от Цзибинь, полученное от послов, лично побывавших в нем, в его столице, представляется более достоверным, чем сообщение в описании Цзибинь о том, что Уишаньли расположено к юго-западу от нее.

Поскольку Цзибинь лежала к юго-востоку от Большого Юэчжи и к востоку от Уишаньли, получается, что Уишаньли находилось к югу от Большого Юэчжи. Однако в описании Уишаньли к северу от него указано царство Бутао, которое, следовательно, лежало между ним и Большим Юэчжи на севере. Описания Бутао в «Хань шу» нет, как и других упоминаний о нем. Это позволяет предположить, что Бутао было маленьким царством, подвластным, возможно, Уишаньли, где о нем и услышали ханьские послы.

Западными соседями Уишаньли в его описании названы Лигань (Рим) и Тяочжи, подвластная Аньси (Парфии). О соседстве же его с Аньси сказано так: «Повернув [от столицы Уишаньли] на север, а потом на восток, достигаешь Аньси». Согласно этому сообщению получается, что Аньси находилась к северо-востоку от Уишаньли. Но этому противоречит сообщение в описании Аньси о том, что она расположена к западу от Уишаньли и Большого Юэчжи и к востоку от Тяочжи (ХШ, гл. 96/1, с. 3889, 3890). Очевидно, что в описании Уишаньли вместо иероглифа си — «запад» — ошибочно написан иероглиф дун — восток.

Сопоставление этих и рассмотренных выше сведений о взаиморасположении Аньси, Уишаньли, Большого Юэчжи и Канцзюй доказывает, что владения Аньси в I в. до н. э. простирались от царства Канцзюй на севере до Уишаньли на юго-востоке и соседствовали с Большим Юэчжи на всем протяжении его западной границы и что южным соседом Большого Юэчжи было большое царство Уишаньли.

Точнее определять местоположение Уишаньли помогает маленькая фраза в его описании о том, что в нем «земли травянистые и равнинные», а также данные, характеризующие его как земледельческую страну. Но к западу от Цзибинь, находившейся в Северной Индии, и к юго-востоку от Аньси с ее столицей у Ашхабада равнинный рельеф наблюдается только в Северном Афганистане между Амударьей и предгорьями Гиндукуша, т. е. в Южной, левобережной, Бактрии.

Однако ханьские послы, побывавшие в Уишаньли, вообще не упомянули, судя по описанию, о какой-либо протекавшей здесь реке. С нашей точки зрения, это объясняется, видимо, тем, что столица царства находилась на значительном удалении от Амударьи, а ханьские послы далее его столицы никуда не ходили, ведь «здесь южная дорога кончалась». А любознательностью, как Чжан Цянь, они явно не отличались, что доказывает полное отсутствие сведений о Бутао, северном соседе Уишаньли, и даже упоминания о южном соседе.

Изложенное, полагаем, свидетельствует о том, что Большое Юэчжи на рубеже 100–99 гг. до н. э. завладело только Северной Бактрией до Амударьи. Южная же Бактрия к югу от этой реки, возможно, даже еще раньше стала частью большого царства Уишаньли, тяготевшего к Цзибинь, с которой у него и деньги были одинаковыми.

Итог нашего исследования, по данным «Хань шу», вопроса о протяженности владений Большого Юэчжи в I в. до н. э. представлен для наглядности в виде схемы его взаиморасположения с соседями.

Определив местонахождение Большого Юэчжи в I в. до н. э. и установив, в окружении каких царств оно оказалось, можно, исходя из характера их взаимоотношений, определившегося в конце II в. до н. э., и некоторых известных фактов их истории I в. до н. э., представить в общих чертах его внешнеполитическое положение в этом веке.



У-ди, узнав по возвращении своих послов, отправленных в середине 99 г. до н. э. в царства, расположенные к западу от Давань, и, значит, в Большое Юэчжи, о том, что оно завладело Дася и стало огромным царством, понял, что его геополитический план подчинения царств этого региона влиянию Хань рухнул, и прекратил с ними дорогостоящие посольские отношения, которые Хань так и не возобновила до конца своего существования (25 г. н. э.), хотя после 60 г. до н. э. весь Западный край (Восточный Туркестан) и все пути через него в царства к западу от Давань оказались под ее полным контролем, а в 53 г. до н. э. окончательно распалась держава Сюнну, ближний и главный враг ее.

И судя по тому, что ханьские послы, три-четыре раза в течение этого века побывавшие в Давань, ничего нового о ней и ее западном соседе Большом Юэчжи не сообщили, что вряд ли было бы возможно, случись там чрезвычайные события, можно заключить о стабильности ситуации в I в. до н. э. в Большом Юэчжи и вокруг него.

И это понятно. В стабильности было заинтересовано прежде всего само Большое Юэчжи. Как только это централизованное кочевое царство завладело многонаселенной земледельческой страной Дася и большая часть юэчжей переселилась туда, перед правителем его, надо полагать, сразу же встали сложнейшие неотложные задачи: обеспечить мирное вживание юэчжей-кочевников в среду бактрийцев-земледельцев и организовать централизованное управление бывшей Дася, долго пребывавшей в состоянии политической раздробленности.

А для этого нужен был длительный и прочный мир на внешних рубежах, что и заставляло, полагаем, не одно поколение правителей Большого Юэчжи избегать осложнения отношений с соседями.

Завладев на рубеже 100–99 гг. до н. э. богатой Дася, Большое Юэчжи могло, казалось бы, легко покорить издавна враждебную ему сравнительно небольшую Давань, ослабленную к тому же поражением в войне с Хань 104–101 гг. до н. э. Но вставал вопрос о реакции на это со стороны Хань, ставшей как бы покровителем побежденной Давань. Два похода ханьских войск в Давань, дошедших в 101 г. до ее столицы г. Эрши, оказавшегося теперь недалеко от границы Большого Юэчжи, убедительно говорили о реальной возможности вторжения этой империи. Потому-то Большое Юэчжи, овладев Дася, сразу же поспешило продемонстрировать свое миролюбие по отношению и к Хань, и к Давань, повелев пяти своим северным сихоу принимать и обеспечивать продовольствием следовавших через Давань ханьских послов.

Кроме того, нападение на Давань непременно осложнило бы отношения с северным соседом — Канцзюй, выступившим союзником ее в войне с Хань. И Большое Юэчжи предпочитало сохранять и впредь давние дружественные связи с этим царством кочевников, имевшим сильное войско. Это очевидно из того, что Канцзюй, несомненно, благодаря дружбе с Большим Юэчжи, делавшей его южные рубежи безопасными, значительно расширил в I в. до н. э. свои владения (Боровкова, 1989, с. 63–66), о чем свидетельствует и увеличение численности его войска, а значит и населения, по сравнению с концом II в. до н. э. на треть, с 80–90 тыс. до 120 тыс. человек (о Канцзюй I в. до н. э. см.: Боровкова, 2000, гл. 12, с. 381–409).

Стабильности внешнеполитического положения Большого Юэчжи в I в. до н. э. способствовала и ситуация у его могущественного западного соседа — Аньси (Парфянского царства). В начале века оно продолжало на западе борьбу против селевкидов, в 80–60-е годы до н. э. отражало натиск переживавшего тогда пик своего могущества Армянского царства, возглавляемого Тиграном II Великим (95–56). Когда же в 64 г. до н. э. Рим уничтожил последних потомков селевкидов в Сирии, ставшей его провинцией, Парфия, завладевшая к тому времени всей Месопотамией до Евфрата, стала граничить с ним. И до того непростые отношения с Римом теперь резко обострились. Дважды пришлось парфянам отражать вторжение римских войск, возглавляемых Крассом в 53–51 гг. и Антонием в 37–35 гг. до н. э. Так что Парфия изолировала Большое Юэчжи от античного мира, и там ничего не знали об этом царстве. Только после того как император Август (27 г. до н. э. — 4 г. н. э.) установил в 20 г. мир с Парфией и между ними стали развиваться политические и торговые связи, ситуация изменилась. В Рим прибыли посольства из Индии (Светоний, 1990, с. 46) и в 13 г. н. э. посольство из Бактрии (Массон М., 1950, с. 40), от которых и дошли до Страбона сведения о том, что тохары и три других племени кочевников, пришедшие с северного берега Яксарта (Сырдарьи), завладели Бактрией, т. е. о том, что юэчжи, жившие к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), завладели лежавшей к югу от нее Дася (Бактрией).

Нет сомнения в том, что в течение I в. до н. э. Большое Юэчжи не имело контактов на государственном уровне с Цзибинь, так как ее возглавляли саки, разгромленные и изгнанные с их родины во II в. до н. э. именно юэчжами и уже потому враждебные им.

Такая внешнеполитическая изолированность Большого Юэчжи в I в. до н. э. и объясняет отсутствие сведений о нем в китайских, античных и индийских письменных источниках того времени, за исключением рассмотренных данных в «Хань шу» за самые первые годы этого века. И потому единственными источниками по его истории большей части этого века оказались археологические и нумизматические материалы.

Но сведения о Большом Юэчжи в «Хань шу» за первые годы I в. до н. э. позволяют предположить по каким основным направлениям пошло его развитие в последующее время и правильно понять и датировать свидетельства археологических и нумизматических материалов.

Поэтому в заключение кратко напомним, что удалось выяснить о Большом Юэчжи I в. до н. э. в результате проведенного в данной главе исследования сведений «Хань шу» и других древнекитайских историй.

Большое Юэчжи, бывшее, по «Ши цзи», до конца II в. до н. э. кочевым царством и лежавшее к западу от Давань (Ферганы) и к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), оказалось в I в. до н. э., по данным «Хань шу», расположенным к юго-западу от Давань на месте Дася (Бактрии), большой земледельческой страны с множеством городов, лежавшей во II в. до н. э. к югу от него и этой реки. Но на рубеже II–I вв. до н. э. оно превратилось в земледельческое царство. Вместо ставки кочевого правителя столицей Большого Юэчжи стал город, бывшая столица Дася Ланьши, находившаяся, как выяснено в первой главе, на месте обнаруженного археологами огромного древнего городища у нынешнего г. Шахринау к западу от Душанбе.

Следовательно, население Большого Юэчжи, завладевшего Дася (Бактрией), стало состоять из 400 тысяч юэчжей-кочевников и более 1 миллиона бактрийцев-земледельцев.

Сведения об этом кардинальном изменении политической ситуации в регионе к западу от Давань могли быть получены при дворе Хань только по возвращении послов, отправленных У-ди в середине 99 г. до н. э. в Давань и в царства к западу от нее. Ведь после этого Хань никогда более не посылала посольства в царства данного региона.

А начались эти изменения после ханьско-даваньской войны 104–101 гг. до н. э., когда впервые новый правитель Давань осенью 100 г. отправил своего сына ко двору Хань, куда тот и прибыл не позднее самого начала 99 г. Так как вскоре, в середине 99 г., У-ди отправил более десяти посольств в Давань и царства к западу от нее и начал строить укрепления вдоль начального участка южного, прикуньлуньского, пути явно из расчета на возобновление тесных посольских связей с ними, то очевидно, что сын даваньского правителя не сообщил ему о каких-либо изменениях в Давань и вокруг нее, поскольку эти изменения до его отправления из Давань осенью 100 г. еще не произошли. Когда же посольства У-ди примерно на рубеже 99–98 гг. до н. э., пройдя через Давань, вышли по караванному пути к западу от нее, то обнаружили Большое Юэчжи на месте Дася и ставки принимавших их юэчжийских сихоу. Следовательно, Большое Юэчжи завладело Дася (Бактрией) после ухода из Давань осенью 100 г. сына ее правителя, но до прихода в нее в конце 99 г. ханьских посольств, т. е. на рубеже 100–99 гг. до н. э.

Установление даты этого события открыло возможность найти ответ на вопрос, когда в Большом Юэчжи были созданы владения пяти сихоу с их городами-ставками: если они находились к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), то, скорее всего, были выделены во II в. до н. э., когда Большое Юэчжи занимало только эти земли; если же к югу от этой реки, где начинались земли Дася, то, несомненно, были созданы после того, как оно на рубеже 100–99 гг. до н. э. овладело ею.

Уже тот факт, что в «Хань шу» ставки пяти сихоу названы городами, позволяет предположить, что они были учреждены в городах Дася, так как до овладения ею юэчжи-кочевники городов не имели. Но требовалось обосновать это логическое умозаключение конкретными данными, для чего и было проведено историко-географическое исследование вопроса об их локализации.

Так как во II в. до н. э., по данным «Ши цзи», ханьские послы ходили в Большое Юэчжи и Дася через Давань (Фергану) и У-ди в 99 г. до н. э. отправил более десяти посольств именно в царства к западу от Давань, то очевидно, что они шли туда по Великому караванному пути из Китая на запад через Шулэ (Кашгар) и Давань. Значит, искать города-ставки пяти юэчжийских сихоу, принимавших послов У-ди, надо именно по этому караванному пути к западу от Давань, а не где-то на Памире или в долине Амударьи.

По сведениям в «Хань шу» о расстояниях от Янгуань до городов-ставок пяти сихоу, четыре из них находились на небольшом, в 160 км, участке караванного пути друг за другом, и потому 432 км от ставки четвертого до ставки пятого сихоу вызывают сомнение. Следовательно, владения пяти сихоу были маленькими, а не охватывали, как принято считать, всю территорию Большого Юэчжи I в. до н. э., и их выделение не может служить доказательством распада его на эти пять отдельных княжеств, его децентрализации.

Сообщение в «Хоу Хань шу» о том, что, спустя сто с лишним лет после выделения владений пяти сихоу, Гуйшуан-сихоу разгромил четырех других и стал правителем царства Гуйшуанского (Кушанского), получившего название по его титулу, обосновывает долгую память о местонахождении первоначального владения этого знаменитого сихоу, о чем свидетельствуют сведения V в. в «Вэй шу» и VII–VIII вв. в «Бэй ши» и «Синь Тан шу».

В V в. помнили еще о владениях всех пяти сихоу. И сопоставление расстояний, рассчитанных по данным «Хань шу», от Шулэ до городов-ставок пяти сихоу с расстояниями, рассчитанными по данным «Вэй шу», от Шулэ до пяти царств, идентифицированных с владениями пяти сихоу, показало почти точное (с учетом небольшого сокращения пути за шесть веков) совпадение их до ставок второго, третьего и четвертого сихоу и позволило уточнить местонахождение ставки пятого — она находилась не в 432 км от ставки четвертого сихоу, а в 53 км и к югу от нее, несомненно, на караванном пути, отходившим здесь на юг от Великого караванного пути.

К VII–VIII вв., по сведениям «Бэй ши» и «Синь Тан шу», сохранилась память только о местонахождении владения знаменитого основателя Кушанского царства Гуйшуан-сихоу. Она закрепилась в названии царства «Гуйшуанни», получившего в империях Суй и Тан китайское название «Хэ». Рассчитанное по данным этих историй расстояние до него от Шулэ очень точно (с учетом дальнейшего небольшого спрямления пути) согласуется с рассчитанными ранее расстояниями от Шулэ до ставки Гуйшуан-сихоу I в. до н. э. и до идентифицированного с ней царства Цяньдунь V в. н. э. А так как царство Хэ/Гуйшуанни указано лежащим по Великому караванному пути из Китая на запад на южном берегу р. Нами, точно идентифицируемой с Сырдарьей, то очевидно, что и город-ставка Гуйшуан-сихоу в I в. до н. э. находился по тому же пути на южном берегу этой реки, называвшейся тогда Гуйшуй, в землях бывшей Дася.

Сопоставление данных о расстоянии по этому пути к западу от Шулэ (Кашгара) в I в. до н. э., V–VII вв. н. э. с современными (по автотрассе) показало, что в результате спрямления и улучшения дорог в течение двух тысяч лет расстояние сократилось примерно на 30 %. Уменьшив рассчитанное по данным «Хань шу» расстояние от Шулэ до городов-ставок пяти сихоу на 30 %, определили приблизительно их местонахождение по современной автотрассе: первого сихоу — в 3 км к востоку, а второго — в 22 км к западу от г. Худжанд, третьего, Гуйшуан-сихоу, — в 2 км восточнее г. Бекабад, четвертого, Сидунь-сихоу — в 13 км западнее г. Хавает, к югу от которого идет Душанбинский тракт. А так как именно от владения Сидунь-сихоу к югу в 100 ли (53 км) находилось, по «Вэй шу», владение пятого, Гаофу-сихоу, то очевидно, что последнее было создано в районе нынешнего г. Ура-Тюбе на караванном пути, однозначно идентифицируемом с Душанбинским трактом, в столицу Большого Юэчжи г. Ланьши (Шахринау).

Так как города-ставки пяти юэчжийских сихоу были учреждены к югу от р. Гуйшуй (Сырдарьи) в северных землях Дася (Бактрии), после того как Большое Юэчжи заняло Дася (а это произошло на рубеже 100–99 гг. до н. э.) — именно от этой даты, рубежа 100–99 гг., и были отсчитаны сто с лишним лет до создания Кушанского царства, о чем сказано в «Хоу Хань шу».

Исследование взаиморасположения Большого Юэчжи с его соседями в I в. до н. э. показало, что его владения, включавшие в этом веке кроме принадлежавших ему во II в. до н. э. земель к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи) еще и землю бывшей Дася (Бактрии) к югу от этой реки, простирались на север до царства Канцзюй, на юг до царства Уишаньли, на запад до царства Аньси (Парфии). Поскольку выяснилось, что царство Уишаньли занимало равнинные земли между царством Цзибинь (Северной Индией) на востоке и царством Аньси (Парфией) со столицей в районе Ашхабада на западе, т. е. явно земли Южной Бактрии к югу от Амударьи, то очевидно, что Большое Юэчжи, завладев Дася на рубеже 100–99 гг. до н. э., заняло земли к югу от Сырдарьи и к северу от Амударьи, т. е. только Северную Бактрию. Следовательно, Дася — это Северная Бактрия. А соседство Аньси на севере с Канцзюй (к югу от Ташкента) и на северо-востоке с Большим Юэчжи (между Хавастом и Джизаком) означает, что в I в. до н. э. Согдиана была частью владений парфянских царей.

Внутренние проблемы, вставшие перед правителями Большого Юэчжи после овладения на рубеже 100–99 гг. до н. э. большой политически давно раздробленной Дася, характер сложившихся во II в. до н. э. его взаимоотношений с Хань, Давань, Канцзюй и саками, создавшими в I в. до н. э. царство Цзибинь, ситуация в этом веке в Парфии, определявшаяся борьбой с Римом — все это дало мне основание предположить внешнеполитическую изолированность Большого Юэчжи в I в. до н. э. Об этом же свидетельствует и почти полное отсутствие сведений о нем за этот век в античных, китайских и индийских письменных источниках.

Тем большее значение для прояснения истории Большого Юэчжи I в. до н. э., этого «темного» века, имеют археологические и нумизматические источники.


Загрузка...