Кушанское царство

Проведенное в начале работы исследование материалов «Ши цзи» и «Хань шу» позволило выявить и хронологизировать основные события и этапы в истории народа юэчжи в период существования империи Ранняя Хань с конца III до начала I в. н. э. Изначально царство Юэчжи находилось в Ганьсуском коридоре. Когда же в 167 г. до н. э. оно было разгромлено сюннами, изгнанные отсюда юэчжи ушли на запад в долину р. Или. В начале 163 г. до н. э., потерпев здесь поражение от усуньского куньмо, они ушли в земли Дася. Потерпев поражение от Дася, т. е. от Греко-Бактрийского царства Евкратида, они примерно в начале 162 г. до н. э. подчинились ему и создали царство Большое Юэчжи в самых северных землях Дася к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи). На рубеже 100–99 гг. до н. э. Большое Юэчжи завладело лежавшей к югу от р. Гуйшуй Дася (Северной Бактрией), ранее распавшейся после смерти Евкратида в 155 г. до н. э. на мелкие владения. Анализ археологических и нумизматических данных показал, что царство юэчжей просуществовало на землях бывшей Дася до того времени, как оно было преобразовано в Кушанское царство.

Исследование материалов «Хоу Хань шу» о политической ситуации в Западном крае (Восточном Туркестане) дало возможность выяснить обстоятельства и время — 87 г. н. э., — когда при дворе империи Поздняя Хань получили достоверные сведения о преобразовании Большого Юэчжи в Кушанское царство и о правлении его двух первых царей. Сведения эти изложены в описании Большого Юэчжи (Кушанского царства) в главе «Повествование о западном крае» «Хоу Хань шу». Это единственный письменный источник, в котором в хронологической последовательности описан, хотя и кратко, первый этап истории Кушанского царства. Поэтому необходимо самое тщательное исследование его, исходя из установленных выше дат и событий предшествующей истории юэчжей.

Мятеж Гуйшуан-сихоу Куджулы Кадфиза и превращение Большого Юэчжи в Кушанское царство (ок. 20 г. н. э.)

В описании Большого Юэчжи в «Хоу Хань шу» сказано: «Царство Большое Юэчжи. [Правитель] пребывает в г. Ланыии. На западе [оно] смежно с Аньси, [до которой] 49 дней пути. На восток до ставки чжанши 6537 ли, а [до столицы Поздней Хань] Лояна 16 370 ли. [В нем] 100 тыс. дворов, 400 тыс. ртов и более 100 тыс. отборных войск.

Первоначальное [царство] Юэчжи было уничтожено [державой] Сюнну, и [народ его] затем переселился в Дася. [Правитель] выделил в своем царстве пять [владений] подвластным [ему] сихоу: Сюми, Шуанми, Гуйшуан, Сидунь и Думи. Спустя сто с лишним лет Гуйшуан-сихоу [по имени] Цюцзюцю напал и уничтожил [владения] четырех [других] сихоу, сам вступил на трон и стал правителем. Царство стало называться Гуйшуанским (Кушанским. — Л. Б.). [Он] вторгся в Аньси и заполучил Гаофу, а еще уничтожил Пуда и Цзибинь и полностью завладел этими царствами. Цюцзюцю умер в 80 с лишним лет. Сын Яньгаочжэнь вместо него стал правителем. [Он] уничтожил еще Тяньчжу и назначил одного военачальника надзирать и управлять ею. С этого времени Юэчжи стало чрезвычайно богатым и процветающим. Все царства называли его (Яньгаочжэня. — Л. Б.) Гуйшуанским царем. В Хань же, основываясь на своем прежнем названии [его царства], говорили о Большом Юэчжи» (ХХШ, гл. 88, с. 2920–2921).

Как видим, Фань Е, составивший «Хоу Хань шу» в V в., построил описание по образцу, созданному Сыма Цянем и Бань Гу: первая часть содержит общие сведения о царстве, а вторая — повествование о его истории.

В первой части описания почти все данные о Кушанском царстве совпадают с данными о царстве Большое Юэчжи в его описании в «Хань шу»: о столице в г. Ланьши, о 49 днях пути на запад до Аньси, о численности дворов, ртов и войск в нем. Отличаются только указанные в «Хань шу» данные о расстояниях до столицы Ланьши от столицы Ранней Хань Чанъани и от ставки духу, существовавшей в 59 г. до н. э. — 15 г. н. э., а в «Хоу Хань шу» — от столицы Поздней Хань Лояна и от ставки чжанши, т. е., как мы выяснили в четвертой главе, ставки Бань Юна, существовавшей только в 123–127 гг.

Естественно поэтому заключить, что совпадающие данные Фань Е взял из «Хань шу», следуя примеру Бань Гу, повторявшего не только отдельные сведения о событиях II в. до н. э., но и целые главы из «Ши цзи» Сыма Цяня. Наиболее убедительно подтверждают это заимствование из «Хань шу» данные о 100 тыс. дворов, 400 тыс. ртов и более чем стотысячном войске. Во второй главе настоящей работы выяснено, что эти данные ханьские послы получили от четырех северных юэчжийских сихоу в первые года два после того, как Большое Юэчжи на рубеже 100–99 гг. до н. э. заняло Дася с ее более чем миллионным населением. Очевидно, что эти сихоу еще не знали о численности населения Дася и сообщили послам только численность населения собственно Большого Юэчжи.

Однако есть основание полагать, что г. Ланьши, бывший столицей Дася во II в. до н. э. и Большого Юэчжи в I в. до н. э., действительно оставался и столицей Кушанского царства по крайней мере при первых двух его царях. Об этом свидетельствует как сообщение о заключении незадолго до 84 г. династического брака между правителями Кушанского царства и его ближайшего северного соседа царства Канцзюй, контролировавшего к тому времени, как показано в четвертой главе данной работы, царство Давань (Фергана), так и согласующееся с ним сообщение о том, что в 90 г. кушанское войско, посланное покарать Бань Чао, прибыло в Шулэ (Кашгар), перевалив через Цунлин, как тогда назывался Заалайский хребет, через который со времен Ранней Хань шел путь из Шулэ в Давань и Большое Юэчжи с его столицей Ланьши.

По этому пути определены, конечно, и указанные в описании расстояния от Лояна до Кушанского царства, т. е. до его столицы Ланьши, в 16 370 ли и от ставки чжанши в 6537 ли. Однако, как доказывают следующие расчеты, они определены произвольно. От Лояна до Шулэ было, по данным «Хоу Хань шу», 10 300 ли (ХХШ, гл. 88, с. 2926), что точно соответствует сумме расстояний от Лояна до Чанъани в 950 ли (ХХШ, гл. 29, с. 0704/2) и от Чанъани до Шулэ в 9350 ли (ХШ, гл. 96/1, с. 3898). Судя по разности расстояний от Лояна до Ланьши в 16 370 ли и до Шулэ в 10 300 ли, между Шулэ и Ланьши было 6070 ли. Но от ставки чжанши до Шулэ указано в «Хоу Хань шу» 5000 ли (ХХШ, гл. 88, с. 2926), а до Ланьши — 6537. В этом случае расстояние от Шулэ до Ланьши оказывается равным всего 1537 ли, т. е. почти в три раза меньшим, чем по разности расстояний до них от Лояна. А проведенный в первой главе данной работы расчет по сведениям Чжан Цяня и точным данным «Бэй ши» и «Синь Тан шу» (с. 26–27) показал, что расстояние от Шулэ до г. Ланьши составляло 4000 ханьских ли. Это на треть с лишним больше, чем указанное в «Хоу Хань шу» расстояние до него от ставки чжанши, и всего на треть меньше, чем расстояние до него от Лояна.

Произвольность этих данных о расстояниях в «Хоу Хань шу» объясняется тем, что, как мы выяснили в четвертой главе, они рассчитаны Бань Юном. А он не мог ни по своему статусу военачальника среднего ранга, ни по ограниченности времени и места своего пребывания в Западном крае (в районе Хами-Турфана) получить данные, тем более точные, о расстояниях до неподвластных ему царств края и за его пределами, ни другие сведения о них.

Так что из общих данных о Кушанском царстве, приведенных в первой части его описания в «Хоу Хань шу», заслуживает доверия лишь сообщение, явно кушанского посла, о местонахождении его столицы в г. Ланьши, бывшей столицей Дася во II в. до н. э. и царства Большое Юэчжи в I в. до н. э. А проведенное в первой главе исследование позволило определить, что г. Ланьши находился на месте очень большого древнего городища, открытого советскими археологами у г. Шахринау в 44 км западнее Душанбе. Из всего этого очевидно, что ядром Кушанского царства была Северная Бактрия.

Во второй части описания Большого Юэчжи (Кушанского царства) в «Хоу Хань шу» изложена история преобразования царства Большое Юэчжи в Кушанское и завоеваний, предпринятых первыми двумя кушанскими царями.

В первой фразе этой части сказано о двух очень давних, как мы выяснили, событиях в истории юэчжей — о разгроме державой Сюнну их царства Юэчжи в Ганьсуском коридоре и о последовавшем за этим их переселении в земли Дася. Исследование, проведенное ранее (Боровкова, 1991, с. 84–92; она же, 2001, гл. 3) и в первой главе данной работы, позволило выяснить, что первое из этих событий произошло в 167 г. до н. э., а второе — переселение в земли Дася — в 162 г., т. е. в период правления Греко-Бактрийским царством Евкратида (170–155).

Во второй фразе второй части описания говорится о событии, датировка которого имеет решающее значение для определения времени создания Кушанского царства и начала правления его первого царя. Вот ее дословный перевод с транскрипцией: «[Правитель] выделил (фэнь) в своем царстве (ци го) [владения] пяти (у) подвластным (бу) сихоу. Сюми, Шуанми, Гуйшуан, Сидунь и Думи».

Другие синологи, связав эту фразу с первой, перевели ее иначе. Н. Я. Бичурин: «Когда Дом Юэчжи был уничтожен хуннами, то он переселился в Дахя, разделился на пять княжеских домов:…» (т. 2, с. 227). Е. Цюрхер: «Прежде, когда юэчжи были разгромлены сюннами, они двинулись в Дася и разделили свою страну на пять сихоу (ябгу):…» (Цюрхер, 1968, с. 367). Э. Пуллиблэнк: «Первоначально Большие Юэчжи, будучи разгромлены сюннами, переселились в Дася (Бактрию). Они разделили страну между пятью сихоу (ябгу):…» (Пуллиблэнк, 1968, с. 247). Согласно этим переводам юэчжи разделили свою страну на пять владений сихоу сразу после того, как они обосновались в Дася. И специалисты по истории Бактрии видят в этой фразе доказательство распада Бактрии после завоевания ее юэчжами, относимого ими к 140–130 гг. до н. э.

С нашей точки зрения представленные переводы рассматриваемой фразы не совсем точны. Во-первых, иероглиф фэнь означает не только «делить» на, но и «выделять» часть из целого; во-вторых, делить страну на части или выделять в ней отдельные владения мог в те времена отнюдь не народ, а правитель; в-третьих, нельзя делить страну на сихоу (князей), а можно лишь делить ее или выделять в ней владения сихоу, т. е. князей; в-четвертых, не переведен иероглиф бу, стоящий перед сихоу, имеющий, кроме прочих, значение «подвластный», т. е. определяющий пять сихоу как подвластных явно правителю Большого Юэчжи, каковыми они названы и в «Хань шу». К тому же в рассматриваемых фразах нет и намека на то, что выделение владений пяти сихоу произошло сразу после переселения юэчжей в земли Дася к северу от р. Гуйшуй.

Проведенное исследование ранней истории юэчжей по материалам «Ши цзи» и «Хань шу» в двух первых главах данной работы показало, что между этими двумя событиями прошло более полувека.

Юэчжи, разгромленные в 167 г. до н. э. Лаошан-шаньюем и изгнанные со своей родины в Ганьсуском коридоре, бежали и переселились в долину Или. Но в начале 163 г. сюннуские войска, возглавляемые усуньским куньмо, разгромили их и изгнали отсюда. Юэчжи были вынуждены снова переселяться. Примерно в начале 162 г. они вышли к западу от Давань (Ферганы) в земли Дася, т. е. Греко-Бактрийского царства, которым тогда правил Евкратид (170–155). Несомненно, что юэчжи, изнуренные предшествующими войнами и дальними переселениями, столкнувшись с его войсками, потерпели поражение и подчинились ему, а не он им. Евкратид позволил им поселиться в пригодных для кочевников землях к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), где они и создали свое царство Большое Юэчжи. А к югу от него и этой реки продолжало существовать Греко-Бактрийское царство. Но после гибели в 155 г. до н. э. Евкратида, названного античными авторами правителем тысячи городов, его царство распалось на мелкие владения.

Как раз такую политическую ситуацию застал побывавший в этом регионе в 129–128 гг. до н. э. посол Хань Чжан Цянь. Он нашел Большое Юэчжи, лежавшее к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), кочевым централизованным царством с наследственным правителем во главе. Столица его представляла собой ставку кочевого правителя (тин), а не город (чэн), поскольку городов у кочевников юэчжей не было. Дася же, лежавшая к югу от Большого Юэчжи и Гуйшуй, оказалась многонаселенной земледельческой страной с множеством городов, но политически раздробленной на мелкие владения. Город Ланьши, явно по традиции, считался столицей ее и находился, как показало исследование, в Северной Бактрии на месте открытого советскими археологами огромного древнего городища у г. Шахринау в 44 км западнее Душанбе.

До конца II в. до н. э. сведения об изменении положения в Дася и в Большом Юэчжи не поступали в Хань, хотя именно в последние полтора десятка лет этого века посольские связи ее с царствами к западу от Давань и, значит, с Дася и Большим Юэчжи, развивались необычайно интенсивно.

Только в «Хань шу», в описаниях Большого Юэчжи и его соседей, появились новые данные, исследование которых позволило установить, что они были получены в Хань от ее послов, отправленных У-ди в середине 99 г. до н. э., первый и последний раз в I в. до н. э., в царства к западу от Давань и, следовательно, побывавших в Большом Юэчжи в 98 г. Эти данные неопровержимо доказывают, что Большое Юэчжи, бывшее во II в. до н. э. кочевым царством, на рубеже 100–99 гг. до н. э. завладело Дася и потому сразу превратилось в земледельческое царство. И столицей его вместо ставки кочевого правителя стала бывшая столица Дася город Ланьши.

Более того, согласно впервые приведенным в «Хань шу» сведениям о пяти юэчжийских сихоу, их ставки тоже были городами. Уже это дает основание заключить, что ставки юэчжийских сихоу были учреждены в городах бывшей Дася, так как до поглощения Дася на рубеже 100–99 гг. до н. э. юэчжи-кочевники городов не имели. И действительно, исследование вопроса о местонахождении городов-ставок этих пяти сихоу показало, что они лежали к югу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), т. е. действительно в северных землях бывшей Дася. Города-ставки первых четырех из них (Сюми-сихоу, Шуанми-сихоу, Гуйшуан-сихоу и Сидунь-сихоу) располагались друг за другом на небольшом отрезке (в 160 км) древнего Великого караванного пути из Хань (Китай) в Аньси (Парфию), между нынешними городами Худжанд и Хавает, город же, бывший ставкой пятого, Гаофу-сихоу — к югу от ставки четвертого сихоу, в районе нынешнего Хаваста, в 53 км по караванному пути, нынешнему Душанбинскому тракту, в районе нынешнего Ура-Тюбе. Очевидно, что владения названных пяти сихоу занимали лишь малую часть Большого Юэчжи, овладевшего Дася, а не всю его огромную территорию.

А тот факт, что в «Хоу Хань шу» пятым назван Думи-сихоу вместо Гаофу-сихоу в «Хань шу», во-первых, доказывает, что сообщение в ней о пяти юэчжийских сихоу не является повторением текста из «Хань шу» и, во-вторых, подтверждает множественность сихоу в Большом Юэчжи — владение Гаофу-сихоу по какой-то причине (прервался род, глава осужден и т. п.) передано другому, Думи-сихоу. И когда составитель «Хоу Хань шу» Фань Е в описании царства Гаофу утверждает, что Гаофу-сихоу упомянут в «Хань шу» по ошибке, он неправ, и это станет очевидно ниже, после рассмотрения сведений об этом царстве.

Но почему же в обеих историях говорится только об этих пяти сихоу? В «Хань шу» о них сказано, несомненно, потому, что лишь они, чьи владения и ставки лежали по Великому караванному пути из Хань на запад, были обязаны снабжать ханьских и, вероятно, иных иноземных послов продовольствием, а в «Хоу Хань шу» — потому, что один из них, Гуйшуан-сихоу, разгромил сначала четырех других сихоу, своих соседей, а затем захватил власть над всем Большим Юэчжи, преобразовав его в Кушанское царство.

Выяснив, о чем говорится в первых двух фразах описания Большого Юэчжи в «Хоу Хань шу», перейдем к подробному анализу следующих за ними сведений о преобразовании Большого Юэчжи в Кушанское царство:

«Спустя сто с лишним лет Гуйшуан-сихоу [по имени] Цюцзюцю напал и уничтожил [владения] четырех [других] сихоу, сам вступил на трон и стал правителем. Царство стало называться Гуйшуанским (Кушанским. — Л. Б.)» (ХХШ, гл. 88, с. 2921).

Очевидны как сущностная связь между выделением владений пяти сихоу и государственным переворотом, совершенным более ста лет спустя одним из этих пяти сихоу, так и хронологическая последовательность их. Поэтому нет сомнения в том, что сто с лишним лет до переворота отсчитаны именно от даты выделения владений пяти сихоу. Следовательно, определение этой даты является главным условием для выяснения времени создания Кушанского царства.

Представленное детальное комплексное историческое, источниковедческое и историко-географическое исследование материалов «Ши цзи» и «Хань шу» о ранней истории юэчжей и созданного ими царства Большое Юэчжи в их строго хронологической последовательности позволило установить, что владения названных пяти сихоу были выделены в Большом Юэчжи сразу после того, как это царство на рубеже 100–99 гг. до н. э. завладело Дася (Северной Бактрией). Так что государственный переворот, совершенный Гуйшуан-сихоу сто с лишним лет спустя, произошел, несомненно, в начале I в. н. э., скорее всего во втором его десятилетии.

Уточнить дату переворота позволяет, полагаем, сообщение о прибытии морем в 13 г. н. э. к императору Августу посла из Бактрии (Массон М., 1951, с. 40). Если и не от этого посла исходили сведения, дошедшие до Страбона (63 г. до н. э. — 28 г. н. э.), о занятии Бактрии четырьмя племенами кочевников, то он, во всяком случае, их не опроверг и не дополнил. В сообщении Страбона: «Наиболее известны те из кочевников, которые отняли у эллинов Бактриану, а именно асии, пасианы, тохары и сакаравалы, вышедшие с того берега Яксарта, что подле саков и согдианов и занят саками» (цит. по: Массон, Ромодин, 1964, с. 132), — речь идет, несомненно, о событии рубежа 100–99 гг. до н. э., когда юэчжи мирно переправились с северного берега р. Гуйшуй (Яксарта, Сырдарьи) и завладели лежавшей к югу от нее Дася (Северной Бактрией). Ведь в сообщении Страбона ничто не напоминает более ранние события (переселение юэчжей и их войну с Дася во II в. до н. э.) и более поздние (государственный переворот и создание Кушанского царства в I в. н. э.). Следовательно, можно предполагать, что до 13 г. н. э. Кушанское царство еще не существовало.

Создание его было, несомненно, не одномоментным актом, а заняло у Гуйшуан-сихоу Цюцзюцю, идентифицированного с Куджулой Кадфизом монетных легенд, значительный период времени. Ведь ему надо было сначала разгромить четырех сихоу, чьи владения соседствовали с его владением на востоке, западе и юге, затем пробиться к столице Ланьши (Шахринау) по караванному пути, нынешнему Душанбинскому тракту, проходящему через три высоких горных хребта, разгромить правительственные войска и завладеть ею. Так что Гуйшуан-сихоу Куджула Кадфиз сверг правителя Большого Юэчжи и сам стал царем Гуйшуанского (Кушанского) царства, по-видимому, около 20 г. н. э. Как видим, основанное им царство получило название по наименованию его титула — Гуйшуан. Следовательно, название «кушаны» было не этническим, а политическим. Обратим внимание на то, что дворцовые историографы Поздней Хань умолчали о свержении Куджулой Кадфизом законного правителя Большого Юэчжи и по-прежнему называли Кушанское царство Большим Юэчжи, отражая, вероятно, нежелание императора признавать узурпаторов царской власти.

Но почему же именно один из пяти сихоу, владения которых, как выяснилось выше, были маленькими и находились на крайнем севере огромного царства Большое Юэчжи, восстал, сумел разгромить и свергнуть своего, казалось бы, могущественного правителя?

Выше мы высказали предположение, что юэчжи, завладев Дася в 100–99 гг. до н. э., не все покинули свои земли к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи) и к югу от Канцзюй, ставшие для них за истекшие 60 лет после переселения сюда второй родиной. Та часть их, что осталась здесь, продолжала, несомненно, сохранять привычный кочевой образ жизни и подчиняться непосредственно пяти сихоу, основавшим ставки в городах бывшей Дася на караванном пути, проходившем к югу от этой реки. И вряд ли можно усомниться в том, что пять сихоу, имея конницу из соплеменников-кочевников и постепенно обогащаясь за счет части доходов с контролируемого ими главного торгового пути региона, все более усиливались. А так как связь со столицей царства г. Ланьши (Шахринау) из-за дальности и сложности пути была затруднена, они становились все независимее от центральной власти.

В то же время правители Большого Юэчжи, жившие из поколения в поколение в г. Ланьши среди бактрийской знати, без опоры на которую они не могли бы управлять более чем миллионом бактрийцев-земледельцев и горожан, постепенно ассимилировались, утрачивая свою этническую особость. Все это не могло не вызывать недовольство той части юэчжийской знати, которая сохраняла свой кочевой образ жизни в северных землях и в Бишкентской долине, но все менее и менее привлекалась к участию в управлении царством. Неудивительно поэтому, что один из пяти северных сихоу, имевших конницу и разбогатевших, дерзкий, талантливый и, как увидим далее, молодой, восстал и, используя это недовольство, сумел победить.

Но борьба Гуйшуан-сихоу Куджулы Кадфиза с царем Большого Юэчжи носила, по-видимому, и межплеменной характер. Предполагать это позволяют, с нашей точки зрения, следующие факты. Страбон сообщил, что асии, пасианы, тохары и сакаравалы — четыре племени, вышедшие с северного берега Яксарта (Сырдарьи), отняли у эллинов Бактриану. А Помпей Трог в дошедшем до нас названии главы его утраченного труда писал уже об «асианах, царях тохаров, уничтожении сарауков» (Нарайн, 1957, с. 129, прим. 6). Несмотря на некоторые отличия в написании названий части племен, вряд ли можно усомниться в том, что в этих сообщениях двух античных авторов речь идет об одних и тех же племенах и что Помпей Трог говорил о более позднем событии в их истории, о котором Страбон не успел узнать до своей смерти в 23 г. н. э. Поэтому нам представляется верной точка зрения В. М. Массона и В. А. Ромодина на суть события, отмеченного Трогом: «Совершенно ясно, что в этом тексте идет речь о каких-то междоусобицах среди племен, опрокинувших греко-бактрийское царство, причем одно из этих племен покорило соседей. Скорее всего, данный текст представляет собой западную параллель рассказу китайской хроники о возвышении владения Гуйшуань» (Массон, Ромодин, 1964, с. 155, прим. 78)[11].

Свидетельство Помпея Трога позволяет заключить, что Гуйшуан-сихоу Куджула Кадфиз был главой племени асиев или асианов, а свергнутый им правитель Большого Юэчжи — главой племени тохаров, несомненно, самого многочисленного среди юэчжей, поскольку после гибели позднего Кушанского царства в V в. бывшая Бактрия стала называться Тохаристаном.

О межплеменном характере борьбы Куджулы Кадфиза свидетельствует, с нашей точки зрения, и установленный исследователями следующий факт: в собственно кушанских памятниках название «тохары» не встречается, тогда как в античных, индийских, тибетских и китайских источниках упоминаются именно «тохары», а не «кушаны» (Бонгард-Левин, 1969, с. 481).

В этом случае тем более трудной и длительной представляется борьба Куджулы Кадфиза, главы племени асиев (асианов), провозглашенного царем в столице Ланьши около 20 г., за подчинение всего обширного царства Большое Юэчжи, подавляющую часть населения которого составляли бактрийцы и тохары. Вполне вероятно, что другие юэчжийские сихоу и знатные бактрийцы, владения которых находились в других районах Большого Юэчжи, не желая подчиняться узурпатору, тоже стали провозглашать себя царями. Для приведения их к покорности потребовался, видимо, не один год. Можно предположить, что Куджула Кадфиз объединил все земли бывшего царства Большое Юэчжи к 25 г. н. э. На закрепление же его власти над примерно полутора миллионами бактрийцев и тохаров политико-административными и экономическими мерами ушло, возможно, не одно десятилетие. Лишь после этого он мог решиться на внешние завоевания.

В ряду экономических мер одной из важнейших должен был стать выпуск Куджулой Кадфизом своих монет, без чего добиться экономической стабилизации в созданном им царстве вряд ли было бы возможно. Но, как ни странно, в Северной Бактрии, на землях которой вместо Большого Юэчжи и появилось Кушанское царство, монет, чеканенных от имени первого кушанского царя Куджулы Кадфиза, не найдено. Однако здесь часто и в очень большом числе встречаются монеты безымянного царя с титулом «царь царей великий спаситель», кратко называемого исследователями по двум последним греческим словам этого титула — «сотера мегаса». Ученые расходятся во мнении — кто же был этим безымянным царем — Куджула Кадфиз или кто-то другой. Остановимся на данном вопросе после рассмотрения сведений о завоеваниях Куджулы и его сына Вимы Кадфиза, чтобы понять, почему именно на территориях завоеванных ими царств найдено немало монет, чеканенных от имени первого из них, но таких находок нет в коренных землях кушан.

Экспансия Кушанского царства при Куджуле Кадфизе. Покорение царств Гаофу, Пуду и Цзибинь

В описании Большого Юэчжи в «Хоу Хань шу» после сведений о превращении его в Кушанское царство очень кратко сказано, что Куджула Кадфиз «вторгся в Аньси и завладел Гаофу» (ХХШ, гл. 88, с. 2921). Но затем более детальные сообщения, изложенные в этой истории в описании царства Гаофу после описания Большого Юэчжи, дают возможность составить более полное представление о начальной стадии экспансии Кушанского царства. В этом описании сказано:

«Царство Гаофу находится к юго-западу от Большого Юэчжи. Это также большое царство. Его обычаи подобны [обычаям] Тяньчжу, но [оно] слабее [ее] и легко подчиняется. [Народ его] искушен в торговле, скрывает богатство в деньгах. [Гаофу] находилось в зависимости не всегда. Три царства: Тяньчжу, Цзибинь и Аньси — усиливаясь, завладевали им, слабея, теряли его. Но [оно] никогда не подчинялось Большому Юэчжи, и в «Хань шу» перечислено в ряду [его] пяти сихоу ошибочно. Наконец оно подчинилось Аньси. [И только] когда Большое Юэчжи нанесло поражение Аньси, [оно] впервые завладело Гаофу» (ХХШ, гл. 88, с. 2921).

Согласно этому описанию, Куджула Кадфиз не только вторгся в Аньси, но и нанес ей поражение, причем столь тяжелое, что затем смог завладеть подвластным ей до этого большим царством Гаофу. Так как Аньси находилась к западу от Кушанского царства, а Гаофу — к юго-западу, то есть основание предположить, что он вторгся в Аньси на стыке их владений из юго-западного района своего царства, возможно, из того, где теперь на юго-востоке Туркмении археологи открыли Бабашевский кочевнический курганный могильник.

Но Гаофу названо большим царством. Составить общее представление о том, где простирались его владения, позволяют сведения в описании Тяньчжу в «Хоу Хань шу»:

«Тяньчжу еще называется Шэньду. Находится в нескольких тысячах ли к юго-востоку от Юэчжи… К юго-западу от подчиненного (цун) Юэчжи царства Гаофу до западного моря и на восток [от него] до царства Паньци — все это земли Шэньду. В Шэньду несколько сот отдельных городов, учреждавших [своих] глав, и несколько десятков царств, учреждавших [своих] правителей. Хотя каждое [из них] немного и отличается от других, но все они называются Шэньду. В это время все подчиняются Юэчжи. Юэчжи убило их правителей и назначило [своих] военачальников управлять их людьми» (ХХШ, гл. 88, с. 2921).

Поскольку в приведенном отрывке говорится о том времени, когда Гаофу и Тяньчжу находились уже под властью Юэчжи, т. е. Кушанского царства, и далее в описании сказано о послах из Тяньчжу, побывавших в Поздней Хань в 159 и 161 годах, то очевидно, что изложенные сведения были получены именно от этих послов и потому заслуживают доверия.

Итак, Тяньчжу еще называлась Шэньду и находилась в нескольких тысячах ли (1000 ли равнялась 400 км) к юго-востоку от Кушанского царства. Так как из последующего описания Большого Юэчжи (Кушанского царства) следует, что царство Цзибинь (Северная Индия) было завоевано Кушанским царством ранее Тяньчжу, то очевидно, что название «Тяньчжу» относилось к Центральной Индии.

Но далее в описании Тяньчжу говорится уже не о собственно Тяньчжу, а о Шэньду, Индии вообще, состоявшей из нескольких сот отдельных городов и нескольких десятков царств и простиравшейся от находившегося к юго-западу от Гаофу западного моря на восток до царства Паньци, тоже относившегося к ней. Так как царство Гаофу указано в его описании к юго-западу от Большого Юэчжи, соседствовавшего на западе с Аньси (Парфией), то находившееся еще далее к юго-западу от Гаофу западное море было, скорее всего, Персидским заливом. От него на восток явно вдоль побережья Аравийского моря и простирались земли Шэньду (Индии).

Согласно этим и ранее приведенным сведениям, царство Гаофу лежало между Аньси на западе и Тяньчжу на востоке, Большим Юэчжи на севере и Шэньду на юге. А так как Гаофу, Тяньчжу и все владения Шэньду подчинялись Кушанскому царству, то очевидно, что в середине II в. н. э. Кушанское царство было огромным — его владения простирались от царства Канцзюй на севере до Шэньду, включая ее, на юге, от Аньси на западе до Тяньчжу, включая ее, на востоке.

Сообщение о том, что Шэньду, т. е. Индией, называлась не только Тяньчжу, но и многочисленные царства, лежавшие от западного моря (Персидского залива) на восток до нее, заслуживает особого внимания при рассмотрении связей Рима и Парфии с Индией. Скорее всего, послы и торговцы прибывали в них чаще не из собственно Индии, а из этих более близких к ним царств Шэньду.

А теперь вернемся к сведениям о царстве Гаофу. Выясненное местонахождение его в основном совпадает с определенным нами во второй главе по материалам «Хань шу» расположением царства Уишаньли, существовавшего в I в. до н. э. между Аньси на западе и Цзибинь на востоке и к югу от Большого Юэчжи. О его южных пределах сведений не оказалось. Вряд ли можно усомниться в том, что царство Уишаньли в I в. н. э. было преобразовано в царство Гаофу. Так как ни Уишаньли по сведениям I в. до н. э., ни созданное на его месте царство Гаофу до овладения им Куджулой Кадфизом не подчинялись Большому Юэчжи, то сообщение об этом в описании Гаофу представляется достоверным. Но неверно утверждение в описании Гаофу в «Хоу Хань шу» об ошибочности перечисления в «Хань шу» владения Гаофу-сихоу в ряду владений пяти других юэчжийских сихоу и о его отождествлении с царством Гаофу. Во второй главе нами выяснено местонахождение владения Гаофу-сихоу в районе нынешнего г. Ура-Тюбе к югу от Сырдарьи, тогда как царство Гаофу ясно локализуется к югу от Амударьи. Фань Е, составляя в V в. «Хоу Хань шу», не имел, конечно, представления об их местонахождении и идентифицировал их по тождеству названий. А это, в свою очередь, свидетельствует, что он не обратил еще внимания на то, что в древнем Китае, как, заметим, и до сего дня, разные географические объекты, расположенные в разных регионах, могли иметь одинаковые названия, как, например, Дася — Бактрия и уезд Дася, существовавший в административном районе Лунси-цзюнь при обеих империях Хань (ХШ, гл. 28/2, с. 1610; ХХШ, гл. 23, с. 3616).

Итак, по материалам «Хоу Хань шу» мы выяснили местонахождение царства Гаофу, но определить по ним время, когда Куджула Кадфиз нанес поражение Аньси и завладел потом этим царством, невозможно. Датировать эти два события, хотя и предположительно, позволяют, как нам представляется, некоторые сведения по истории Парфии. Так, известно, что примерно в 10 г. н. э. в Парфии была разгромлена проримская группировка и царем стал основатель младшей ветви Аршакидов Артабан III (ок. 10–40 гг.), при котором положение в стране более или менее стабилизировалось. Однако после его смерти между его племянниками Готарзом и Варданом разгорелась в 40-е годы борьба за трон (Массон, Ромодин, 1964, с. 148). В 47 г., по сообщению Тацита, во время их междоусобицы Вардан перенес лагерь на «поля Бактрии», с чем В. М. Массон и В. А. Ромодин связывают нападение Куджулы Кадфиза на Аньси (Массон, Ромодин, 1964, с. 159, прим. 7). Скорее всего, это событие действительно стало удобным поводом для Куджулы, чтобы, воспользовавшись ослаблением Парфии в результате внутренней смуты, вторгнуться в земли Аньси и, нанеся ей поражение, расширить свои владения на юге. Если это так, то он вторгся в Аньси, скорее всего, в 47 г., после чего и приступил к овладению подвластным ей Гаофу.

Все это согласуется, с нашей точки зрения, с предположением В. М. Массона и В. А. Ромодина о том, что Гаофу было царством Гондофара (Массон, Ромодин, 1964, с. 147, прим. 51). Они и многие другие ученые в общем согласны в том, что он правил в первой половине I в. н. э. долго, до 50 г. или даже позже (Массон, Ромодин, 1964, с. 147, 149; Бонгард-Левин, 1969, с. 478; Мак Дауэл, 1974, с. 246). Известны его монеты как индо-греческого типа, так и аршакидского, обнаруженные на обширной территории — от Гандхары (Цзибинь) на востоке до Сакастены к юго-востоку от Парфии (Массон, Ромодин, 1964, с. 147). Но особенно много его монет найдено в Беграме (к северу от Кабула) (Мак Дауэл, 1974, с. 249).

Эти данные о монетах Гондофара с учетом сообщения в описании Гаофу в «Хоу Хань шу» о том, что оно подчинялось то Тяньчжу, то Цзибинь, то Аньси и что накануне завоевания Кушанским царством им владела Аньси, позволяют предположить, что Гондофар был одним из индо-греческих правителей и чеканил индо-греческие монеты, а затем, скорее всего, в результате усиления Парфии при Артабане III подчинился ей и стал чеканить монеты аршакидского типа. Возможно, при нем царство Уишаньли стали называть царством Гондофара, а Гаофу — это китайская транскрипция его имени.

После смерти Гондофара, наступившей, по-видимому, примерно в то же время, когда скончался и Артабан III, его царство распалось и, как и Парфия, вступило в полосу междоусобиц наследников. Из них, по нумизматическим данным, известны: царь Пакора, возможно, сын Гондофара, чеканивший монеты по типу парфянских, которые найдены на западе Арахосии и в Сакастене (Массон, Ромодин, 1964, с. 149, прим. 60), т. е. на юго-западе царства Гаофу; царь Абдагас, названный на монетах, чеканенных по типу гандхарских, племянником Гондофара (Массон, Ромодин, 1964, с. 149, прим. 59). Эти данные позволяют предположить, что Пакора, правивший, как полагают, в начале второй половины I в. н. э. (Массон М., 1950, с. 35), продолжал опираться на Парфию, тогда как Абдагас, правление которого относят к 60–65 гг. н. э. (Массон М., 1950, с. 29, прим. 1), стал, по-видимому, ориентироваться на Цзибинь.

Выяснить хотя бы предположительно, что же стало с центральной частью царства Гондофара и почему, несмотря на его распад на отдельные царства, Куджула Кадфиз завладел единым царством Гаофу, позволяют, считаем, следующие материалы.

Известны многочисленные монеты царя Гермея, правителя Паропамисада (Гиндукуша) (Тарн, 1938, с. 343; Нарайн, 1957, с. 161; Массон, Ромодин, 1964, с. 151). Обнаруженная в Кундузском кладе одна серебряная монета Гермея греко-бактрийского образца позволила предположить, что ему хотя бы временно подчинялась какая-то часть греко-бактрийских земель к северу от Гиндукуша (Нарайн, 1957, с. 161; Зеймаль, 1967, с. 163). Но все остальные монеты Гермея — индо-греческие с двуязычной легендой, и большинство их найдено в Верхней Арахосии, смежной с долиной Кабула (Нарайн, 1957, с. 161) и с Гандхарой. Очевидно, что царство Гермея занимало как раз центральную часть царства Гаофу.

На лицевой стороне монет Гермея — его портрет с греческой легендой: «царя Гермея, спасителя», но есть и с вариантом ее: «царя Гермея, освободителя» (Массон, Ромодин, 1964, с. 158, прим. 5). Кроме того, В. М. Массон и В. А. Ромодин упомянули еще его монеты, где он назван «царем царей» и с пикой на реверсе, что, считают они, «можно рассматривать как свидетельство экспансии Гермея в сторону индо-парфянских владений» (Массон, Ромодин, 1964, с. 159, прим. 6).

Но есть и другая группа монет. На лицевой стороне одних — портрет Гермея и греческая легенда: «царя Гермея, освободителя», а на оборотной — стоящий Геракл и легенда на индийском языке кхароштхи: «Куджулы Кадфиза, ябгу Кушан, стойкого в вере» (Массон, Ромодин, 1964, с. 158; Массон М., 1950, с. 43). На лицевой стороне других монет, сохранявших тип чекана Гермея — несколько отличный профиль человека, сходный, как полагают, с изображением императора Августа, и греческая легенда: «ябгу кушанов, Кузуло Кадфиза», а на оборотной — сидящий царь или божество и индийская легенда на кхароштхи, почти такая же, как на предшествующем типе, т. е. с именем кушанского ябгу Куджулы Кадфиза (Массон М., 1950, с. 42). Известны еще и монеты, на лицевой стороне которых — стоящий бык зебу и нечитаемая греческая легенда, а на оборотной — двугорбый верблюд и легенда на кхароштхи с именем Куджулы Кадфиза, но уже без титула ябгу (Массон М., 1950, с. 42). И наконец, отмечаются монеты, чеканенные от имени Куджулы Кадфиза, называемого в легенде «царем царей» (Пугаченкова, 1966, с. 21).

Ареал находок многочисленных монет Гермея позволил определить местонахождение его царства в Паропамисадах и севернее, а также продолжительность правления. Признано, что он царствовал довольно долго, около двадцати лет, но одни авторы относят его правление к середине I в. до н. э. (Нарайн, 1957, с. 162–164, 181), другие — к первой или второй половине I в. н. э. (Массон, Ромодин, 1964, с. 158–160).

Однако наибольшее внимание исследователей привлекли совместные монеты, выпущенные от имени Гермея и Куджулы Кадфиза, которые, с точки зрения большинства, свидетельствуют о хронологическом совпадении правлений царя Гермея и кушанского ябгу (т. е. Гуйшуан-сихоу) Куджулы Кадфиза и отражают последовательные этапы завоевательной деятельности последнего. Сначала, полагают, он в силу каких-то обстоятельств подчинился правителю Паропамисад Гермею, а затем, по мере расширения своих завоеваний, полностью завладел его царством (Массон М., 1950, с. 43; Массон, Ромодин, 1964, с. 159; Зеймаль, 1983, с. 167). Другие же отрицают синхронность правления Гермея и Куджулы, считают, что Гермей правил Паропамисадом значительно раньше времени правления Куджулы, в середине или даже во второй четверти I в. до н. э. (Тарн, 1938, с. 337; Нарайн, 1937, с. 157, 162, 181), что сначала его царством завладела Парфия, как сказано в китайской истории, а позже, когда Куджула нанес поражение Парфии, он завладел Паропамисадом и выпустил подражания ранее распространенным здесь монетам Гермея (Нарайн, 1957, с. 159–160).

Авторы такого рода суждений как-то не заметили несоответствие между сообщением в «Хоу Хань шу» о том, что Куджула Кадфиз нанес поражение Аньси (Парфии) и впервые завладел иноземным царством Гаофу, уже будучи кушанским царем, и нумизматическими данными, согласно которым Куджула, названный в легендах монет кушанским князем, подчинялся якобы царю Гермею, владение которого как раз и находилось в землях Гаофу. Поэтому попытаемся сопоставить те и другие сведения и установить логическую связь между ними, исходя из проведенного выше исследования предыстории и истории создания Кушанского царства.

Мы установили, что владения пяти юэчжийских сихоу (князей) были созданы сразу после того, как Большое Юэчжи на рубеже 100–99 гг. до н. э. завладело лежавшей к югу от него и р. Гуйшуй (Сырдарьи) Дася (Северной Бактрией), на бывших ее землях к югу от Сырдарьи. Сто с лишним лет спустя после этого, т. е. в первом-втором десятилетии I в. н. э., один из этих пяти сихоу, Гуйшуан-сихоу, Цюцзюцю (Куджула Кадфиз), бывший главой небольшого племени асианов, сначала разгромил своих ближних соседей, четырех других сихоу, потом, несомненно, прорвался с войском по караванному пути на юг по Душанбинскому тракту к столице Ланыпи (Шахринау), разгромил и сверг правителя Большого Юэчжи из племени тохаров, и сам стал царем примерно в 20 г. н. э. Царство стало называться по его титулу Гуйшуанским (Кушанским).

И совершенно невероятно, чтобы Гуйшуан-сихоу (Кушанский князь) Куджула Кадфиз, чей город-ставка находился, как показало исследование, в районе нынешнего г. Бекабада, мог еще до создания Кушанского царства подчиниться царю Гермею, правившему далеко к югу Паропамисадом (Гиндукуш).

Последующее наше исследование позволило предположить, что только в 47 г. кушанский царь Куджула Кадфиз, упрочив свою власть в землях юэчжей, воспользовался ослаблением Парфии в результате междоусобной борьбы за ее трон и вторжением одного из претендентов в земли царства (Бактрию), нанес поражение Аньси (Парфии) и затем «завладел (цюй)» подвластным ей до этого большим царством Гаофу. Позже он «уничтожил (ме) царства Пуду и Цзибинь». Обратим внимание на разницу в определении характера действий Куджулы по отношению к этим царствам — «завладел» Гаофу, «уничтожил» Пуду и Цзибинь, позволяющую заключить, что он завладел Гаофу не в результате войны, тогда как Пуду и Цзибинь уничтожил, несомненно, завоевав их силой оружия.

Итак, мы имеем не вызывающее сомнений в его достоверности свидетельство в описании Кушанского царства в «Хоу Хань шу» о том, что Куджула Кадфиз «завладел» царством Гаофу явно без войны с ним и данные о разных видах совместных монет Гермея и его. Они позволяют, логически рассуждая, представить процесс перехода Гаофу под власть Кушанского царства примерно следующим.

Нанеся поражение Парфии на стыке владений ее и подвластного ей царства Гаофу примерно в 47 г., кушанский царь Куджула решил завоевать последнее. Но при первых же попытках кушанских войск вторгнуться в Гаофу они встретили, по-видимому, столь упорное сопротивление войск и населения, что стало ясно — завладеть этим большим царством силой оружия будет нелегко. Но здесь Куджула узнал о царе Гермее, стремившемся воссоединить царство Гаофу, разделенное между наследниками Гондофара, свергнуть власть Парфии, и потому принявший титул «царь-спаситель», зафиксированный в легенде его монет. И Куджула Кадфиз пошел на дипломатическую хитрость — предложил Гермею свою помощь в деле объединения царства Гаофу и освобождения от власти Парфии. Гермей, несомненно, знал о том, что кушанские войска нанесли поражение Парфии, и согласился на союз против общего врага. Войска Гермея и Куджулы совместными силами восстановили единство царства Гаофу и свергли власть Парфии. В ознаменование этой победы и были, скорее всего, выпущены монеты Гермея, на лицевой стороне которых в легенде он назван уже «царем царей». Приняв этот титул, он тем самым приравнял себя к равным «царям царей» Парфии, т. е. объявил о своей неподвластности им. А в знак уважения к кушанскому союзнику были выпущены монеты Гермея, на лицевой стороне которых в греческой легенде он назван «царем-освободителем» (конечно, от власти Парфии), а на обратной стороне в легенде на кхароштхи назван «кушанский князь Куджула Кадфиз».

Почему же Куджула Кадфиз, уже много лет до этого бывший кушанским царем, вдруг назван кушанским князем?

В. М. Массон и В. А. Ромодин по этому поводу писали: «Сам факт наличия монет совместного чекана не представляет ничего необычного и хорошо известен по практике индо-сакских правителей или правителей Арахосии. Поскольку имя Кадфиза помещено на оборотной стороне монет, ясно, что он занимал подчиненное положение, о чем свидетельствует и его титул ябгу… Вероятно, эти монеты отражают определенный этап в истории гуйшуанского владения, когда его правители в силу каких-то обстоятельств были вынуждены (или считали возможным) признавать верховный авторитет правителя Паропамисад» (Массон, Ромодин, 1964, с. 158–159).

Действительно, в цитируемой работе упоминаются монеты совместного чекана царя и его сатрапа (с. 146), царя и его соправителя, но не монеты совместного чекана правителей двух независимых царств. Естественно, что и Гермей, и Куджула, заботясь каждый о своем авторитете, не могли пойти на упоминание кушанского царя в легенде на реверсе монет. Но Куджула, стремясь завоевать авторитет у населения Гаофу, не мог не использовать самое эффективное в те времена средство пропаганды — монеты с их легендами. И так как монеты совместного чекана Гермея и его предназначались для обращения только в царстве Гаофу, а не в Кушанском царстве, что доказывает отсутствие находок их в землях к северу от Амударьи, то Куджула и счел возможным, как и предположили В. М. Массон и В. А. Ромодин, согласиться на упоминание его имени с титулом кушанского князя на реверсе этих монет.

Далее события в Гаофу развивались, скорее всего, так. Кушанские войска, участвуя в объединении Гаофу и освобождении его из-под власти Парфии, оказались на территории этого царства и остались здесь, помогая Гермею защищаться от притязаний Парфии. Куджула Кадфиз в это время всячески поддерживал Гермея и тем самым, используя авторитет его у населения царства, постепенно укреплял и свое влияние здесь. Этот этап их сотрудничества отражают, полагаем, монеты совместного чекана, на лицевой стороне которых изображен портрет Гермея. И в греческой легенде назван, но без всякого титула, Куджула Кадфиз. Однако на оборотной стороне в легенде на кхароштхи Куджула опять же назван кушанским князем.

После смерти Гермея Куджула, вероятнее всего, не допустил возведения на трон Гаофу нового царя. Став фактическим правителем его, он хотя и стал чеканить монеты от своего имени, но в легенде на реверсе сначала продолжал называться кушанским князем. Явно позже Куджула выпустил монеты, на лицевой стороне которых изображен уже не портрет правителя, а стоящий бык зебу и греческая легенда, которая на известных сегодня экземплярах, к сожалению, не читается. Но на оборотной стороне, где изображен двугорбый верблюд, в легенде на кхароштхи Куджула Кадфиз уже назван без титула «князь». И, несомненно, еще позже, добившись полновластия кушан в Гаофу, он стал чеканить монеты от своего имени уже с титулом «царь царей».

Очевидно, что двуязычные монеты, выпускавшиеся сначала от имени царя Гермея и кушанского князя Куджулы Кадфиза, а затем — от имени только последнего, чеканились на монетном дворе Гермея и предназначались для обращения в его царстве. Естественно поэтому, что множество таких монет найдено в Кабулистане и Западном Пенджабе, но их нет в землях к северу от Амударьи, где находилось созданное Куджулой Кушанское царство. И потому, полагаем, нет основания рассматривать эти монеты как начало собственного чекана Куджулы Кадфиза и говорить о подражательном характере его монетных типов, приноравливающихся-де к рынкам новозавоеванных территорий (Зеймаль, 1983, с. 167). А тот факт, что много монет, чеканенных от имени Куджулы Кадфиза, найдено в Таксиле и Сиркапе (Зеймаль, 1983, с. 166), несомненно, связан с последующим завоеванием им царства Цзибинь.

В описании Большого Юэчжи (Кушанского царства) в «Хоу Хань шу» после сообщения о том, что Куджула «завладел Гаофу», сразу же сказано, что он «еще уничтожил Пуда и Цзибинь и полностью завладел этими царствами». Вряд ли можно усомниться в том, что он приступил к завоеванию их лишь после того, как власть Кушанского царства над бывшим Гаофу стала незыблемой. Ведь наступать на Цзибинь кушанские войска могли только из Гаофу, к востоку от которого она и находилась. Цзибинь же, по сведениям в ее описании в «Хань шу», рассмотренным во второй главе данной работы, была большим царством, владения которого начинались на востоке сразу к западу от Каракорумского хребта. А приведенные выше данные о Гаофу, т. е. о царстве Гондофара и его преемников, позволяют заключить о соседстве Цзибинь с ним в районе Гандхары, т. е. у восточной границы нынешнего Афганистана. Так что Куджула, надо полагать, готовился к завоеванию большого царства Цзибинь основательно и долго. Процесс полного подчинения царства Гаофу был длительным, а включение его во владения Кушанского царства начался в 47 г. или сразу после него. И к завоеванию Цзибинь Куджула, по-видимому, приступил не ранее чем на рубеже 50–60-х годов.

Только после завоевания Цзибинь могли появиться в ее землях, в Таксиле и Сиркапе, в большом числе двуязычные монеты Куджулы Кадфиза. Сначала их, несомненно, завезли сюда из ближнего Гаофу, где они чеканились на монетном дворе бывшего царя Гермея, а затем, скорее всего, стали чеканить на монетном дворе бывших правителей Цзибинь, чем, полагаем, и объясняется многочисленность находок в Таксиле и Сиркапе этих монет и их нумизматические особенности.

Упрочение могущества царства при Виме Кадфизе (ок. 80–103 гг.). Завоевание Тяньчжу

В описании Кушанского царства в «Хоу Хань шу» после сообщения о том, что Куджула Кадфиз уничтожил Цзибинь и завладел ею, сказано, что он умер в возрасте восьмидесяти с лишним лет и царем стал его сын Яньгаочжэнь, известный по легендам монет как Вима Кадфиз, что он уничтожил еще Тяньчжу, назначил одного своего военачальника управлять ею, и «с этого времени Юэчжи стало чрезвычайно богатым и процветающим» (ХХШ, гл. 88, с. 2921).

Прежде всего, обратим внимание на то, что этими сведениями заканчивается описание Большого Юэчжи, Кушанского царства, в «Хоу Хань шу». Это неопровержимо доказывает, что изложенные в нем данные были получены при дворе Поздней Хань именно в годы правления Вимы Кадфиза.

Поскольку в описании сказано, кто, когда и где создал Кушанское царство, приведены имена его основателя и сына-преемника, а также названия царств в последовательности их завоевания каждым из названных правителей, — это неопровержимо доказывает, что данные сведения были получены от юэчжийских сановников, хорошо знавших историю своего царства. Поскольку сведения были зафиксированы ханьскими дворцовыми историографами, а при дворе принимали только высших сановников, своих и иноземных, то очевидно, что сообщить их могли либо ханьские послы из сановников, побывавшие при дворе Кушанского царства, либо кушанские, приезжавшие ко двору Поздней Хань. Однако в «Хоу Хань шу» нет ни одного сообщения об отправлении послов империи в Кушанское царство или к его соседям, а есть в хронике правления императора Чжан-ди единственное в этой истории сообщение о прибытии ко двору посла из Юэчжи (Кушанского царства) в 1 г. эры Чжан-хэ, т. е. в 87 г. н. э. О нем говорится и в биографии Бань Чао, материалы которой исследованы в четвертой главе данной работы.

Нет сомнения в том, что именно со слов этого кушанского посла, безусловно, высокопоставленного сановника, так как он прибыл с важным государственного значения поручением просить в жены правителю ханьскую принцессу, и были записаны дворцовыми историографами Поздней Хань первые и, как оказалось, последние сведения о Кушанском царстве, включенные потом в его описание в «Хоу Хань шу». Посол, естественно, не мог, рассказав о двух первых правителях царства и назвав их поименно, не упомянуть имени своего настоящего правителя, если бы им был уже не Вима Кадфиз. Следовательно, мы можем с полной уверенностью заключить, что в 87 г. именно Вима Кадфиз был кушанским царем, завоевавшим к этому времени Тяньчжу (Центральную Индию), лежавшую к югу от ранее завоеванной Куджулой Цзибинь (Северной Индии).

Итак, в 87 г. Тяньчжу была уже завоевана Кушанским царством, ставшим после этого чрезвычайно богатым и процветающим. Но подготовка к войне с Тяньчжу, богатой и большой страной, и сама война заняли, надо полагать, не один год. Значит, есть основание предположить, что долгожитель Куджула Кадфиз умер и его сын Вима стал царем примерно в 80 или в 81 г. Эту дату называет и А. К. Нарайн (Нарайн, 1968, с. 223). Она, скорее всего, верна, поскольку, согласно ей, получается, что Куджула, проживший 80 с лишним лет, родился за два-три года до начала новой эры. А во время провозглашения его царем — примерно в 20 г. н. э., как мы предположили в результате исследования, ему было более 20 лет. В таком возрасте Александр Македонский разгромил Персию.

Если Вима Кадфиз стал кушанским царем около 80 г., то очевидно, что именно при нем незадолго до 84 г. был заключен династический брак с Канцзюй, а в 84 г. он принял богатые дары, присланные Бань Чао, оказавшимся на грани разгрома, и уговорил правителя Канцзюй прекратить войну против последнего. Так как, согласно описанию Большого Юэчжи в «Хоу Хань шу», столицей Кушанского царства оставался г. Ланьши (Шахринау), то вполне вероятно, что Вима Кадфиз в 84 г. пошел на заключение династического брака с Канцзюй, северным соседом, с целью, в частности, обезопасить северные пределы своего царства накануне задуманного им завоевания Тяньчжу. А после покорения Тянь-чжу, в результате чего Кушанское царство «стало чрезвычайно богатым и процветающим», Вима в 87 г. отправил посла в Позднюю Хань с предложением заключить династический брак. И он же послал в 90 г. войско в Шулэ (Кашгар) покарать Бань Чао за убийство этого посла.

Установленный по данным «Хоу Хань шу» факт правления Вимы Кадфиза в 87 г. соотносится с упоминанием правления «махараджи Увима Кавтиса», т. е. Вимы Кадфиза, в 187 (184) г. «неизвестной эры» в надписи из Калатсе (Нарайн, 1968, с. 221; Зеймаль, 1968, с. 15, 21). Это позволяет, с нашей точки зрения, предположить, что после превращения царства Большое Юэчжи в Кушанское первые два его царя, Куджула Кадфиз и Вима Кадфиз, продолжали вести летоисчисление, принятое в Большом Юэчжи от даты поглощения им Дася (Северной Бактрии) на рубеже 100–99 гг. до н. э. В таком случае в двух надписях, в которых говорится о правившем в 122 и 136 годах «неизвестной эры» кушанском царе, имя которого в них, к сожалению, не читается, назван именно Куджула Кадфиз. Дата в первой из них — 23 г. н. э. — согласуется с нашим заключением о вступлении его на трон около 20 г. н. э.

Естественно, что правитель Большого Юэчжи, завладев номинально считавшейся его сувереном Дася и став совершенно независимым, отказался от принятого до этого в Дася летоисчисления по годам правления греко-бактрийских царей и начал отсчет лет своего правления с года, когда произошло это великое событие в жизни юэчжей, т. е. с 100 или с 99 г. до н. э. И его преемники следовали этой системе. Когда спустя сто с лишним лет Куджула Кадфиз, один из сихоу (князей) этого царства, узурпировал трон, он сохранил привычное принятое в нем летоисчисление. Так что в данном случае «неизвестную эру» можно назвать эрой Юэчжи. Существование в царствах региона в рассматриваемый период других эр, по которым бы летоисчисление продолжалось на протяжении двухсот лет, как и заимствование одним большим независимым царством системы летоисчисления другого, историческими свидетельствами пока не доказано.

Теперь можно вернуться к рассмотрению отмеченного выше странного факта — монеты, чеканенные от имени Куджулы Кадфиза, найдены не к северу от Амударьи, где он основал около 20 г. Кушанское царство на землях Большого Юэчжи, а лишь на территории завоеванных им много позднее царств Гаофу и Цзибинь. Но на коренных землях Кушанского царства — к северу от Амударьи, как и по всей территории завоеванных им царств, найдено множество медных монет безымянного царя, в легенде которых назван только его титул — «царь царей, великий спаситель» («сотера мегаса»).

Вопрос о том, кто был безымянным царем, выпускавшим монеты «сотера мегаса», встал давно, около середины XIX века. Нумизматы и коллекционеры высказали с тех пор немало разных предположений и гипотез. Но только в 1950 г. крупный советский нумизмат и историк М. Е. Массон опубликовал посвященное этому вопросу специальное исследование «Происхождение безымянного «царя царей — великого спасителя» (Массон М., 1950, с. 11–49). Детально проанализировав нумизматические особенности медных монет «сотера мегаса», он классифицировал их на пять групп, выделив в шестую крайне редкие серебряные монеты, существование которых подвергалось (и теперь подвергается) сомнению. М. Е. Массон подробно исследовал эпиграфику легенд, титулатуру, тамговидные знаки, ареал распространения монет в сопоставлении с известными историческими сведениями. Все это привело его к заключению — безымянным «царем царей, великим спасителем» был основатель Кушанского царства Куджула Кадфиз.

Но и после выхода работы М. Е. Массона дискуссия о том, какой кушанский царь выпускал монеты «сотера мегаса», продолжилась (Пугаченкова, 1966, с. 15–22; Мак Дауэлл, 1974, с. 246–264; Зеймаль, 1960, с. 118–123; он же, 1983, с. 160–177). Одни участники ее высказывались в поддержку выводов М. Е. Массона, другие пытались опровергнуть их. Однако специальных комплексных исследований по типу его работы не появилось.

К настоящему времени наиболее распространенными стали гипотезы о тождестве «безымянного царя, великого спасителя» («сотера мегаса»), либо с Куджулой Кадфизом, либо с неким кушанским царем, правившим между ним и Вимой Кадфизом, а также гипотеза о том, что монеты «сотера мегаса» начал выпускать Куджула Кадфиз, а закончил Вима Кадфиз (Зеймаль, 1965, с. 7).

Приступая к рассмотрению этого вопроса, надо, полагаем, прежде всего обратить внимание на несомненно достоверное сообщение в описании Большого Юэчжи в «Хоу Хань шу» о том, что после Цюцзюцю (Куджулы Кадфиза), умершего в 80 с лишним лет, царем стал его сын Яньгаочжэнь (Вима Кадфиз). Оно не дает ни малейшего основания предполагать, что между ними правил какой-то неизвестный царь, принявший громкий титул «великого спасителя», обилие и широта распространения монет которого говорит к тому же, по общему признанию, о длительности его правления.

По славе и длительности правления на роль «сотера мегаса» подходит именно Куджула Кадфиз, который был и знаменит, и, судя по проведенному выше исследованию, правил около 60 лет. Его сын Вима, вступивший на трон после смерти очень старого отца, был, скорее всего, уже пожилым человеком и вряд ли мог править долго. И уже это позволяет усомниться в том, что он мог выпустить монеты «сотера мегаса» в том изобилии, в каком они разошлись по всей территории огромного Кушанского царства. О том же говорят, с нашей точки зрения, и следующие факты.

Известны довольно многочисленные двуязычные медные и золотые монеты с легендой «царь царей великий спаситель Вима Кадфиз», т. е. монеты, выпущенные Вимой Кадфизом от своего имени, но их оказалось значительно меньше, чем монет «сотера мегаса». В Южном Таджикистане, например, найдено медных монет Вимы 104 и более 500 монет «сотера мегаса». Чекан золотых монет, изменение и унификация иконографии на них и на медных монетах, появление на реверсе изображения индуистского бога Шивы и в легенде дополнительного эпитета — «поклоняющийся Шиве» — к титулу «царь царей великий спаситель» и другие нумизматические отличия — все это дало нумизматам основание заключить, что Вима Кадфиз провел денежную реформу, переведя монетную систему Кушанского царства на золотую основу. При этом медные монеты его стали крупнее и полновеснее монет «сотера мегаса», что ясно из сопоставления их размера и веса, указанных в таблицах, составленных Е. В. Зеймалем (Зеймаль, 1983, с. 171–177 и 187–189).

Осуществить такую, несомненно, дорогостоящую реформу Вима смог, очевидно, только после того, как он завоевал Тяньчжу, и Кушанское царство стало необычайно богатым. Потому-то он, как бы воздавая должное богатой и большой Тяньчжу, стал выпускать все свои монеты, золотые и медные, двуязычными, с легендой и на греческом, и на кхароштхи, в которой к титулу безымянного царя — «царь царей великий спаситель» — добавил эпитет — «поклоняющийся Шиве». Кроме того, на реверсе был изображен индуистский бог Шива.

Вима Кадфиз завоевал Тяньчжу до 87 г., когда его посол прибыл в Позднюю Хань и сообщил об этом, а денежную реформу провел, по-видимому, года три-четыре спустя после завоевания, т. е. около 90 г. Так что массовая эмиссия его собственных монет, ставших общегосударственным средством обращения во всем Кушанском царстве, началась, вероятно, около 90 г.

Следовательно, если допустить что Вима Кадфиз, ставший царем примерно в 80–81 г., был тем безымянным царем, который начал выпускать монеты «сотера мегаса», то он мог делать это до проведения денежной реформы около 90 г., т. е. в течение всего лишь десяти лет. Сомнительно, чтобы за столь небольшой срок можно было начеканить этих монет в таком множестве, в каком они распространились, получается, за те же десять лет по всему Кушанскому царству.

Кроме того, если безымянным царем был Вима Кадфиз, то, следовательно, основатель царства, правивший им около 60 лет Куджула Кадфиз, в коренных землях Кушанского царства к северу от Амударьи, где находилась и его столица Ланьши (Шахринау), собственных денег вообще не выпускал и даже не завозил сюда монеты, чеканенные от его имени в завоеванных им царствах.

Вот теперь, полагаем, и надо рассмотреть хотя бы в общих чертах то, что известно о монетах безымянного царя «сотера мегаса» («великого спасителя»), которые во множестве найдены по всей территории Кушанского царства. Так, в XIX — начале XX в. коллекционеры и нумизматы отмечали необычайное обилие находок монет «сотера мегаса», в том числе кладами, в Средней Азии, Северном Афганистане и Северной Индии, особенно часто они попадались в Кабулистане, где их, например, в районе Беграма в середине XIX в. добывали до 30 тыс. штук ежегодно, а в начале XX в. они даже имели рыночное обращение на базарах Мазари-Шерифа в качестве разменной монеты и были обычны на руках местного населения и на рынках Равалпинди и Пешавара (Массон М., 1950, с. 16, 32–33). Очень много их хранится в музеях мира (Массон М., 1950, с. 17). И только на территории Южного Таджикистана их найдено более 500 экземпляров (Зеймаль, 1983, с. 160, прим. 27а).

Все известные ныне монеты «сотера мегаса» — медные. Принята обоснованная М. Е. Массоном классификация их на пять групп (Массон М., 1950, с. 18–20; Зеймаль, 1983, с. 160–163). На монетах первой, второй, четвертой и пятой групп греческая легенда «царя царей — великого спасителя» — и только на монетах третьей группы — двуязычная, на греческом и на кхароштхи.

На лицевой стороне монет первой и второй групп изображен бюст молодого царя без бороды и усов, а на оборотной — всадник на лошади, но отмечены разновидности их изображений. На лицевой стороне монет третьей группы изображена фигура стоящего человека (варианты — божества, государя) с бородой, на оборотной — опять же всадник на лошади и легенда на кхароштхи. Монеты четвертой группы имеют на лицевой стороне бюст царя, а на оборотной — стоящую фигуру человека (вариант — Зевса) в широких одеждах. А на одной стороне монет пятой группы изображена стоящая фигура с жезлом в правой руке (вариант — Геракл), на другой же — стоящая женская фигура (вариант — богиня счастья и плодородия).

Но эти группы монет «сотера мегаса» различаются также по количеству выявленных к настоящему времени экземпляров и по топографии находок их. Так, монеты первой группы составляют подавляющую массу, и ареал их находок охватывает практически всю территорию Кушанского царства, почему исследователи и называют их «общегосударственным чеканом» (Зеймаль, 1983, с. 163). Но так как только монеты данной группы найдены во множестве на территории к северу от Амударьи, т. е. в изначальных землях Кушанского царства, то очевидно, с нашей точки зрения, что они предстают в качестве первоначального местного выпуска. Потом по мере расширения владений этого царства в результате завоеваний Куджулой и Вимой других царств эти монеты распространились по всей, ставшей огромной его территории.

Монеты же «сотера мегаса» других групп, судя по их малочисленности и ограниченному ареалу находок, были только локальными недолгими выпусками, обусловленными какими-то краткосрочными причинами. Так, редкие монеты второй и пятой групп, обнаруженные в основном к югу от Амударьи в Беграме, Д. Мак Дауэлл отнес к чекану для Бактрии (получается — Южной), монеты третьей группы, заметим, двуязычные — к чекану для Западной Гандхары (входившей тогда, согласно нашему исследованию, в Цзибинь), а очень малочисленные монеты четвертой группы — к чекану для Матхуры и юго-восточного Пенджаба (см. об этом: Зеймаль, 1983, с. 164), входивших тогда, полагаем, в Тяньчжу. Чеканились они, несомненно, на местных монетных дворах бывших правителей царств Гаофу, Цзибинь, а потом и Тяньчжу, чем, видимо, и обусловлены их нумизматические особенности.

Наше предположение о том, что монеты «сотера мегаса» первой группы, только и найденные в землях к северу от Амударьи, были первоначальным выпуском созданного на этих землях Кушанского царства, подтверждается, с нашей точки зрения, следующими фактами. На лицевой стороне их изображен молодой царь без бороды и усов. А таковым мог быть только Куджула Кадфиз, создавший Кушанское царство, как показано выше, примерно в двадцатипятилетием возрасте. Им точно не мог быть его сын Вима Кадфиз, ставший царем после смерти восьмидесятилетнего отца явно уже пожилым человеком. И Куджула правил долго, чем, надо полагать, и объясняются его изображения в более зрелом возрасте. Позже он значительно расширил владения Кушанского царства, завладев тремя другими царствами. Естественно, что монеты, находившиеся в обращении в коренных его землях, со временем распространились в новых владениях и, вытесняя местные выпуски, приобретали характер общегосударственного чекана.

Это согласуется с заключением М. Е. Массона, сделанным им на основании нумизматических данных о том, что отмеченные варианты изображения лица царя на монетах «сотера мегаса» первой группы, с одной стороны, могут указывать на резьбу штампом различными мастерами, а с другой — могут быть объяснены как возрастные, с колебаниями в несколько десятков лет, что указывает на возможную длительность пребывания у власти лица, служившего для медальеров натурой» (Массон М., 1950, с. 18).

Однако, если Куджула Кадфиз, преобразовав Большое Юэчжи в Кушанское царство, сразу или вскоре начал выпускать монеты «сотера мегаса», то встает вопрос — а на каком основании он принял отчеканенный на них громкий титул «царя царей, великого спасителя», ведь в то время он сверг, казалось бы, одного царя Большого Юэчжи? Правда, сведения в описании Кушанского царства в «Хоу Хань шу» дают основание предположить, что Куджула принял этот титул после овладения царством Гаофу, что случилось, согласно нашему исследованию, позже 47 г., и еще более позднего завоевания царств Пуду и Цзибинь. Но в таком случае получается, что он, основав Кушанское царство в землях к северу от Амударьи на месте Большого Юэчжи, в течение ряда десятилетий собственных денег не выпускал. А без этого узурпатору Куджуле было бы невозможно добиться той экономической стабилизации и упрочения своей власти, которые, несомненно, только и позволили ему позже начать и успешно завершить завоевание больших царств.

Разрешить данное противоречие дают возможность, с нашей точки зрения, сведения в «Хоу Хань шу» о создании Кушанского царства и сообщение Помпея Трога об «асианах, царях тохаров», исследованные в начале данной главы. Согласно им Цюцзюцю (Куджула Кадфиз), один из сихоу (князей) царства Большое Юэчжи, вероятно, глава немногочисленного племени асианов, владение которого, как мы выяснили выше, находилось на севере царства Большое Юэчжи, поднял мятеж. Сначала он подчинил четырех соседних сихоу, а затем, несомненно, прорвался на юг к столице царства Ланьши (Шахринау), разгромил и, видимо, убил царя Большого Юэчжи из многочисленного племени тохаров и сам стал царем Кушанского царства около 20 г. Вряд ли многие другие юэчжийские сихоу из племени тохаров и, не исключено, бактрийские князья охотно подчинились узурпатору. Скорее всего, они стали провозглашать себя царями в подвластных им районах Большого Юэчжи. Так что Куджуле Кадфизу пришлось, предполагаем, в течение нескольких лет добиваться подчинения их. Скорее всего, в это время он продолжал выпускать подражания чекану Гелиокла. Предположим, он победил примерно к 25 г. Вот тогда-то он мог обоснованно провозгласить себя «царем царей — великим спасителем», несомненно, единого ранее царства и начать чеканить монеты с этим титулом в грекоязычной легенде, но без своего имени, которое, вероятно, еще долго раздражало часть его подданных из тохаров и бактрийцев.

О том, что монеты «сотера мегаса» поступили в обращение в коренных землях Кушанского царства к северу от Амударьи позже подражаний монетам Гелиокла, выпускавшихся царями Большого Юэчжи, свидетельствует последовательность стратиграфических слоев в Шортепа (к северо-западу от Термеза), где IV мощный стратиграфический слой с пятью монетами «сотера мегаса» четко отделен от предшествующего III слоя с подражанием чекану Гелиокла, а также и от последующего V слоя с монетами Вимы Кадфиза и Канишки (Пугаченкова, 1967, с. 82, 84). Но затем подражания чекану Гелиокла еще долго находились в обращении одновременно с монетами «сотера мегаса», что доказывает совместная находка только их в одном слое и в одном и том же месте при раскопках в Айртаме (Пугаченкова, 1967, с. 82), и значительное число находок их в гораздо позднее занятых Куджулой землях к югу от Амударьи.

А тот факт, что известны перечеканки монет «сотера мегаса» в монеты Пакоры, одного из наследников Гондофара (Симонетта, 1974, с. 286; Пугаченкова, 1966, с. 21), также доказывает, что Куджула Кадфиз выпускал их еще до подчинения царства Гаофу.

Но Куджула Кадфиз, по сообщению в «Хоу Хань шу», не завоевал, а «завладел» царством Гаофу. Поэтому мы и предположили выше, что он, узнав о стремления царя Гермея воссоздать единое царство и освободиться от власти Парфии, предложил Гермею союз против общего врага. Союз принес им успех, с чем, полагаем, связан выпуск Гермеем от своего имени монет с титулом в легенде «царя царей», а также монет, в легенде на реверсе которых на кхароштхи впервые назван Куджула Кадфиз, но поскольку он был лишь союзником, то с титулом «кушанского князя». После победы войска Куджулы не покинули царство Гермея и продолжали помогать ему в защите от притязаний Парфии. А когда Гермей умер, Куджула не допустил возведения на трон нового царя и, став фактическим правителем Гаофу, стал выпускать на монетном дворе Гермея привычные для этого региона двуязычные монеты, но уже от своего имени, сначала как «кушанского князя», а потом как «царя царей».

Кроме того, на этом же монетном дворе стали, скорее всего, затем чеканить и монеты «сотера мегаса», относимые нумизматами ко второй группе. Редкие находки их в основном в Кабульской долине (Зеймаль, 1983, с. 164) говорят о том, что выпускались они недолго по причине, видимо, поступления сюда во множестве монет «сотера мегаса» первой группы, выпускавшихся в собственно Кушанском царстве, о чем свидетельствует чрезвычайное обилие находок их здесь (Массон М., 1950, с. 31–32; Пугаченкова, 1966, с. 22). По-видимому, кушаны, в большом числе оказавшиеся в землях Гаофу, предпочитали местным деньгам деньги своего царства. В результате последние стали приобретать характер общегосударственного чекана и в новоприсоединенных владениях. Соответственно, местные двуязычные монеты, в том числе чеканенные от имени Куджулы, не получили распространения в собственно кушанских землях к северу от Амударьи.

Наладив управление Гаофу как частью Кушанского царства и прочно утвердившись на этих землях, Куджула Кадфиз оттуда двинулся на восток и завоевал большое царство Цзибинь. И здесь получили хождение выпускавшиеся в Гаофу монеты, чеканенные от его имени. В те времена это был, видимо, лучший способ наиболее быстро и широко познакомить покоренные народы с именем их нового правителя. Судя по необычайной многочисленности находок в Сиркапе и Таксиле монет, чеканенных от имени Куджулы Кадфиза (Зеймаль, 1983, с. 166), их, вероятно, не только доставляли из Гаофу, но и стали чеканить на монетном дворе бывших правителей Цзибинь. Кроме того, находки в Гандхаре (Зеймаль, 1983, с. 164) свидетельствуют о том, что в Цзибинь, как и в Гаофу, была предпринята попытка чеканить монеты «сотера мегаса», но двуязычные, относимые нумизматами к третьей группе. Однако их малочисленность и обилие находок монет «сотера мегаса» первой группы на территории Пенджаба, Таксилы, в Пешаваре и Равалпинди (Массон М., 1950, с. 31) доказывают, что здесь, как и в Гаофу, шел тот же процесс распространения кушанами последних, превращавшихся в общегосударственные деньги.

После смерти Куджулы Кадфиза примерно в 80–81 г. наследовавший трон его сын Вима Кадфиз в первые годы правления продолжал, скорее всего, выпускать монеты «сотера мегаса» общегосударственного чекана. Но завоевав затем до 87 г. Тяньчжу, он по примеру отца сразу же организовал местный выпуск монет «сотера мегаса», относимых нумизматами к четвертой группе, которые обнаружены в Матхуре и юго-восточном Пенджабе. Однако редкость находок их свидетельствует о том, что выпуск данного вида монет вскоре прекратился, как и вообще монет «сотера мегаса», так как Вима провел денежную реформу, перейдя на выпуск золотых и медных монет от своего имени, которые и стали общегосударственными деньгами.

Очевидно, что монеты «сотера мегаса» четвертой группы, выпущенные в Тяньчжу, т. е. после окончания завоевания ее кушанами, были самыми поздними среди других групп монет «сотера мегаса».

Однако Е. В. Зеймаль считает их наиболее ранними среди других групп на том основании, что иконографический тип этих монет и другие особенности обнаруживают преемственность по отношению к раннему виду подражаний чекану Гелиокла со стоящим Зевсом на оборотной стороне и по отношению к монетам, чеканенным от имени Куджулы Кадфиза, «когда кушанское монетное дело, сами принципы оформления монет, еще находились в процессе становления» (Зеймаль, 162, 163, 164). «Наиболее поздними среди монет «сотера мегаса», видимо, следует считать, — полагает он, — монеты первой группы: они отличаются наибольшей универсальностью типов, отчасти вобравшей и отразившей «опыт» остальных групп. Наиболее широкий ареал обращения (по сравнению с остальными монетами «сотера мегаса»), практически охватывающий всю территорию Кушанского царства, косвенно подтверждает такой вывод» (Зеймаль, 1983, с. 163).

Тем самым Е. В. Зеймаль фактически признает, что все монеты «сотера мегаса» выпустил Вима Кадфиз, начиная с редких ранних монет четвертой группы и кончая чрезвычайно многочисленными и очень широко распространенными по всему огромному царству монетами первой группы, причем выпустил за тот небольшой срок, что прошел от начала выпуска монет четвертой группы до проведения денежной реформы. Необычайное обилие обнаруженных монет «сотера мегаса» и исключительно обширный ареал их распространения свидетельствуют, как заключил еще М. Е. Массон, и с ним нельзя не согласиться, о продолжительности их чекана в течение нескольких десятилетий и, соответственно, о длительности правления чеканившего их государя, которым он считает долгожителя Куджулу Кадфиза (Массон М., 1950, с. 38, 45). А Е. В. Зеймаль обходит молчанием вопрос о неизбежной длительности правления царя, выпустившего великое множество монет «сотера мегаса» и, соответственно, о длительности правления Вимы Кадфиза.

Исходя явно из своих нумизматических оценок монет «сотера мегаса» четвертой группы, как самых ранних, и первой группы, как самых поздних, и факта отсутствия монет, чеканенных от имени Куджулы Кадфиза к северу от Амударьи, Е. В. Зеймаль сформулировал свою концепцию первого этапа истории Кушанского царства так: «По мере завоеваний Куджулы Кадфиза его связи с правобережьем Амударьи постепенно ослабевали: еще не существовало той государственно-административной «машины», которая была, видимо, создана уже ко времени Вимы Кадфиза (или при нем) и могла бы осуществлять управление всей территорией Кушанского царства; еще не завершился процесс завоевания и каждый новый этап его уводил Куджулу Кадфиза все дальше и дальше на юг. Все это вполне хорошо согласуется с отсутствием к северу от Амударьи монет, чеканенных от имени Куджулы Кадфиза. Только прекращение завоевательной деятельности, которая, как мы знаем из «Хоу Хань шу», завершилась уже при сыне и преемнике Куджулы Кадфиза, приносит вновь созданному царству стабилизацию положения, а кушанской правящей верхушке — «заботы» общегосударственного характера. Трудно судить, насколько серьезно и глубоко нарушились при Куджуле Кадфизе связи с территориями, лежащими за Оксом. Но, если судить по археологическим и нумизматическим данным, при Виме Кадфизе или при «сотера мегаса» (если считать, что эти монеты выпускал еще один кушанский царь, правивший между Куджулой и Вимой Кадфизами) происходит как бы повторное подчинение правобережья Амударьи кушанским царям» (Зеймаль, 1988, с. 167).

Данная концепция Е. В. Зеймаля, с нашей точки зрения, логически и фактически не согласуется со сведениями о Кушанском царстве в «Хоу Хань шу». По его логике Куджула Кадфиз, основав Кушанское царство в землях к северу от Амударьи и не создав здесь государственно-административный аппарат для эффективного управления им, двинулся на юг завоевывать другие царства. Поэтому, уйдя в новые владения, он практически утратил власть над коренными землями Кушанского царства на правобережье Амударьи, что-де и доказывает отсутствие здесь монет, чеканенных от его имени. И только его сын Вима «повторно подчинил» их.

Логика же сведений о деятельности Куджулы Кадфиза, изложенных в «Хоу Хань шу», убеждает в другом. Он смог нанести поражение Аньси (Парфии), все еще могущественной (судя хотя бы по тому, что ей было подвластно большое царство Гаофу), и затем смог завладеть Гаофу несомненно потому, что созданное им Кушанское царство к этому времени достигло уже высокой степени экономической, политической и военной мощи. А добиться этого без создания эффективно действовавшего государственно-административного аппарата и без проведения разных экономических мер, среди которых одна из первостепенных — выпуск денег, было невозможно, как невозможно было и превратить занятое Куджулой большое царство Гаофу и завоеванные им позднее маленькое царство Пуда и большое царство Цзибинь в неотъемлемые части Кушанского царства, управляемые его чиновниками. И не мог Куджула Кадфиз, отправившись на завоевания других царств, бросить коренные земли Кушанского царства к северу от Амударьи, поскольку именно в них он черпал основные людские и материальные ресурсы для своих войск и набирал чиновников для управления завоеванными царствами.

Так что не надо было его сыну Виме повторно подчинять эти земли, он ими владел изначально. Доказывают это сведения «Хоу Хань шу». Так, в описании Большого Юэчжи (Кушанского царства), где изложены данные о нем как раз только за время правления Куджулы и Вимы Кадфизов, сказано, что его столицей является г. Ланьши (Шахринау), бывший во II в. до н. э. столицей Дася (Бактрии), а в I в. до н. э. — столицей завладевшего ею Большого Юэчжи. А сведения в биографии Бань Чао, подробно исследованные нами выше в четвертой главе, не оставляют сомнения в том, что Вима Кадфиз накануне похода на Тяньчжу, заботясь о безопасности коренных земель Кушанского царства к северу от Амударьи, накануне 84 г. заключил династический брак с Канцзюй, лежавшим к северу от этих земель, что после завоевания Тяньчжу он отправил в 87 г. посла в Позднюю Хань через Шулэ (Кашгар) несомненно из столицы Ланьши, а в 90 г. послал войско покарать Бань Чао, находившегося в Шулэ, явно через Давань (Фергану).

Однако, даже убедившись в том, что Вима Кадфиз изначально владел землями к северу от Амударьи, нельзя исключать вероятность того, что он, завоевав Тяньчжу и выпустив там, по заключению Е. В. Зеймаля, самые первые монеты «сотера мегаса» (четвертой группы), затем, если он правил еще долго, начеканил их в том чрезвычайном изобилии, в каком они распространились по всей огромной территории Кушанского царства, и, проведя денежную реформу, выпустил еще монеты от собственного имени и тоже в большом числе, хотя и в значительно меньшем, чем монет «сотера мегаса». Напомним для сравнения: медных монет Вимы в Южном Таджикистане зарегистрировано чуть более ста (Зеймаль, 1983, с. 187–189), а монет «сотера мегаса» найдено здесь более 500 (Зеймаль, 1983, с. 160, прим. 27а). Но в источниках свидетельств о продолжительности правления этого кушанского царя, к сожалению, нет. Лишь логически можно предположить, как мы и сделали выше, что он, наследник (а им обычно становился старший сын) отца-долгожителя Куджулы Кадфиза, вступил на трон примерно в 80–81 г. уже пожилым человеком и вряд ли правил долго. Но доказать это можно, только определив дату начала правления его преемника Канишки, что исследователи-ученые пытаются сделать уже около ста пятидесяти лет, высказав немало гипотез, ни одна из которых пока не доказана убедительно для всех.