Лабиринт искажений

Глава 13

Ткачёв с Румянцевым проводили обыск на квартире Шмелёва. Андрей Викторович в общих чертах предполагал, что они могут найти, но вот на такую удачу надеялся мало. Хорошо, Хмель тогда подсказал, где надо искать, а то бы до утра провозились.

На столе, в присутствии понятых и совершенно пьяного подполковника, были разложены пачки денег, фото любовных игр Козырева и Шмелёвой, копии распоряжений из Москвы для первого секретаря горкома Зареченска и свернутые пленки негативов чертежей ракетных отсеков.

Румянцев под мутным взглядом Шмелёва составлял опись.

— Вы знаете что теперь с вами будет, Василий Ефремович? — Ткачёву было жалко подполковника.

Тот поджал губы, дёрнув подбородком.

— Да наплевать… Что будет, то и будет. Если я полный идиот, то отвечу за это.

Андрея Викторовича такой ответ не устроил. И причин для этого было несколько. Первая — не мог Шмелёв не знать о тайнике в квартире. Какие бы отношения с женой у него не были, но он здесь жил. Тайник, конечно, мудрёный, но не настолько, чтобы его совсем не замечать. Вторая причина — это то, что Шмелёв на вопросы: «это ваше?» отвечал коротким «да» и кивком головы. И делал это при понятых. Пусть и пьяный, но так поступать нельзя.

В квартиру зашел Гриша и кто-то из прокурорских. Подождали, пока понятые распишутся в протоколе и отпустили их.

— Шмелёв Василий Ефремович, — официальным тоном объявил старый чекист, — я вынужден вас арестовать. Обвинения вам будут предъявлены чуть позже. Наряд я вызывать не буду.

— Гриш, а можно я поговорю с подполковником? — попросил Ткачёв.

— Можно. Можете не торопиться, но и не затягивайте. Мы со следователем и капитаном на лестнице покурим.

Дверь закрылась и на секунду наступила тишина.

— Вы же ведь знали, Василий Ефремович? — тихо спросил Ткачёв. — Зачем всё это?

— Толковый ты опер, Андрей Викторович, — почти трезвым тоном ответил Шмелёв. — Но вот от жизни как-то оторван. Да и узнал я всё о Лене недавно — буквально перед твоим приездом. Нашёл ведь тайник… Понимаешь, трудно очень поверить, что любимая женщина не только изменяет, но и делает это в интересах кого-то другого.

— Неужели ты думаешь, что она тебя любила?

Шмелёв отвернулся, и постарался незаметно от Ткачёва смахнуть навернувшуюся слезу.

— Мне трудно что-то думать. Последние полгода, вообще, как сон. Но очень приятный. И представляешь, я хочу, чтобы он не заканчивался.

— А последние три месяца?..

Шмелёв грустно улыбнулся.

— А знаешь, за что зацепить. Я ведь когда тайник нашёл, то ночь не спал. Ждал её. Она только по выходным домой не возвращалась, но в будни всегда ночью приходила. Когда позже, когда раньше. Веришь, я хотел пристрелить её и содержимое тайника сжечь. Это была ночь прямо перед её убийством. Как она меня умоляла никому не говорить! Обещала сделать всё, что я захочу…

— И ты захотел?

Ткачёв сел на стул рядом с подполковником.

— Да, Андрей Викторович. Это была такая страсть, что я не удержался. А потом мы строили планы, как уедем отсюда, как заживём вместе совершенно другой жизнью… Но утром, когда она уезжала, то я попросил её взять из тайника всё и отнести местному чекисту. А она посмотрела на меня, как на идиота… И тогда я понял, что ничего изменить нельзя и что я сам отнесу. Начал собираться, а тут звонок и Саша Поплутин приехал.

— Но почему её убили?

Шмелёв энергично пожал плечами, будто в нервном тике.

— Не знаю. Я пока дома сидел, не думал об этом. Кто-то по телефону звонил, а я не брал трубку. Кто-то в дверь тихо стучал, но я не открывал. Даже кто-то открыть собирался. Но я же не дурак! Сразу ходить громко начинал, кашлять.

— А позвонить мне не мог?

— А куда? Ты телефон оставлял?!

— Поплутину мог позвонить…

Подполковник опустил голову, будто понимая, что совершил ошибку.

— Мы же с тобой разговаривали после убийства, — вспомнил Ткачёв. — Почему тогда ты мне всё не рассказал?

— А зачем? — Шмелёв посмотрел в глаза полковнику. — Чтобы это изменило? Меня все равно расстреляют.

— Не факт…

— Да? Это на фоне противостояния милиции и чекистов? — усмехнулся Шмелёв. — Ладно, чего мы в ступе воду толчем? Зови следователя и чекиста. Я виноват — я и отвечу…

Полковник осознал, что Василий Ефремович упёрся в свою виновность, как в спасительную соломинку и сделать ничего нельзя. И не расскажет он ничего больше, хотя знал намного больше, чем рассказал. Что подполковника в этой жизни больше ничего не интересовало, даже цена собственной жизни. Ткачёв встал и прошёл к двери, открыл.

— Гриш…

Послышался щелчок взводимого курка. Ткачёв быстро взглянул на Шмелёва и увидел, как тот подносит к виску пистолет. «И как мы его не нашли при обыске?!» — подумал полковник, мысленно ощущая как спусковой механизм освобождает боёк…

Раздался выстрел. Голова Шмелёва дернулась.

— Твою мать! — только и сказал Гриша, подбегая к двери. — Уф! Вызывайте экспертов…

Полковник с капитаном немного задержались на квартире Шмелёвых, и опаздывали в управление к назначенному сроку.

— Как без машины тяжело, — пожаловался Ткачёв Румянцеву, залезая в автобус. И тут же вспомнил, что так и не сказал Поплутину про опрос водителей автобусов Заречнска.

— Шмелёву полагалась персональная машина, — сказал капитан. — У Гладышева надо попросить, а то он, наверное, своей жене её выделил.

Полковник пропустил мимо ушей недовольную реплику Сергея Сергеевича. Он подумал о том, что его миссия в Зареченске закончилась. Бумажные чертежи блоков ракет, взятые бандитами после налёта на инкассаторов, скорее всего, сожжены, чтобы не оставлять лишних улик. Но и куратору группы они не ушли. То есть, у бандитов теперь цель одна — уничтожить ОКБ и разработчиков. Больше им в Зареченске делать нечего. Пару дней и ОКБ перетащат в Москву.

Главарь аккуратно сдаст своих исполнителей, а сам попытается скрыться. Если Главарь — не сама Шмелёва.

Ткачёва с Румянцевым ждал Поплутин, нетерпеливо расхаживая по кабинету. В уголке на стуле сидел Нодия, отдуваясь от переизбытка съеденных пирожных.

— Как же так?! — воскликнул майор, увидев полковника.

— А что случилось? — притворился Ткачёв, будто ничего не знает.

— Андрей Викторович, Шмелёв…

— Так, стоп! Георгий, закрой дверь и включи приемник громче. Присаживайтесь, товарищи.

Пока Нодия суетился, выполняя просьбу Ткачёва, опера расселись за столом.

— Значит, дела такие, — обратился к ним полковник, как только лейтенант закончил суету и тоже присел за стол. — Подполковник Шмелёв не предатель, а человек, который заблудился в поиске личного счастья. Мы все люди… Майор, докладывайте, что вы собрали по станции Зареченск-товарная.

— История с грузом довольно странная. По документам контейнер грузили на базе Минторга СССР, а оборудование было оплачено валютой. На базу Минторга контейнер пришёл из порта…

— Геленджика? — перебил майора Ткачёв.

Поплутин искренне удивился.

— Как, чёрт возьми, вы догадались?

— А получала контейнер Шмелёва?

— Так точно, — майор впал в ступор. — С разрешения первого секретаря горкома партии. Груз предназначался для кафе «Ландыш».

Полковник показал пальцем на Нодия.

— Что по кафе, лейтенант?

— Дорого, но сытно. Я объелся…

Оперативники засмеялись.

— Я не об этом, Георгий, — сквозь смех проговорил Ткачёв. — Вы видели директора кафе?

— Не знаю. Приходила какая-то женщина. Властная и строгая. Бармену что-то шептала.

— Отлично, — обрадовался полковник.

Опера вяло разделили его радость.

— А что за уныние? — спросил их Ткачёв. — Не вешать нос. Я думаю, что скоро всё закончится.

— Мы запутались, — признался Поплутин. — В управлении говорят, что Шмелёв и был Главарём. А когда его уличили, то застрелился.

Полковник отрицательно махнул рукой.

— Товарищи, не надо слушать сплетни. Мало ли кто чего скажет.

— Так вы нам объясните, Андрей Викторович, — попросил Поплутин.

— Хорошо. Мы с вами ошиблись. Вернее, ошибся я. А ещё вернее, что вам не надлежало знать некоторые особенности данного дела. Он велось под прикрытием КГБ.

Опера зашумели.

— Тихо, — остановил их полковник. — Поскольку наши «старшие братья» нашли то, что искали, я думаю, теперь можно посвятить вас в нюансы. Тем более дела о разбоях ещё не закрыты. Их, наверное, передадут в КГБ на доследование.

Поплутин нахмурился.

— Тогда зачем нас посвящать в тонкости? Пусть «старший брат» и ловит остатки банды.

— Александр Владимирович, а вам не хочется самому это сделать? Прокуратура не сможет квалифицировать разбой в целях подрыва власти или терроризма. Боюсь, что «братья» просто будут наблюдать за нашим расследованием, а когда мы возьмём преступников, то их отберут.

— Андрей Викторович, у нас нет опыта подобных операций! Если бандиты агенты спецслужб, то нас перестреляют, как бобиков.

— Это кто тут бобик?! — возмутился Румянцев.

— Да! — выпятил грудь Нодия.

Полковник спокойно скрестил руки на груди, наблюдая за перебранкой. Сейчас решалось многое.

— Жора, ты-то куда? — отмахнулся Поплутин. — Серёга хоть морпехом был…

— Меня партия и Родина поставили охранять покой наших граждан! — пафосно воскликнул лейтенант. — Я не намерен отсиживаться в кустах и есть плюшки в кафе! А вы, товарищ майор!..

— Эээ! — поднялся Румянцев. — Георгий, прекрати!

— Нет, Серёга, не останавливай его. Пусть говорит! — Поплутин тоже поднялся. — Договаривай, лейтенант…

— Просто боитесь! — выпалил Нодия.

Поплутин побагровел.

— Щенок! Как тебе в голову могло такое прийти?!

Ткачёв вмешался громким ударом кулака о стол.

— Прекратите, товарищи! Вы совсем охренели?

Потом тихо зашипел:

— Немедленно успокоиться и сесть на место. Это приказ!

Он подождал, пока опера сядут на место.

— Короче, я считаю, что здесь никто не боится. Но опасаться бандитов стоит. Это умные, беспощадные и умелые враги. Бросаться грудью на амбразуру не надо! А следует тщательно спланировать операцию исходя из всех возможных развитий события. Давайте подведём итог.

Опера дружно закивали.

— Начинайте, Александр Владимирович. А я поправлю в нужных местах.

— Так я не знаю, с чего начать!

— Я подскажу… Вы знаете где познакомились Шмелёвы?

— В вашей записке по следствию написано, — майор открыл папку, — в Геленджике.

— А откуда пришел контейнер с грузом?

— Из Геленджика…

— Откуда родом убитый Цыганков?

— Из Геленджика, — совсем растерялся майор. — Но я всё равно ничего не понимаю.

— Так думай, Александр Владимирович, составляй картину.

Ткачёв взял лист бумаги, нарисовал круг слева, и вписал в него: «Геленджик, Шмелёва, Шмелёв, Цыган, груз».

— А теперь смотри, что происходит. Елена Петровна Шмелёва оказалась неизвестно кем. Сейчас это выясняют.

— Во, дела! — сказал за всех оперов Румянцев.

— Да, причем известно, что настоящая Шмелёва тоже отдыхала в Геленджике.

— Тогда её могли там поменять! — догадался Поплутин.

— Правильно! — подтвердил Ткачёв. — Она, пользуясь своей яркой внешностью, очаровывает Шмелёва и выходит за него замуж.

— Да уж, подполковник голову из-за неё потерял, — усмехнулся Румянцев. — Причём, буквально…

— А Цыган здесь причём? — задумался майор.

— А вы бы, Александр Владимирович, лучше бы внимательней изучали дела своих «подопечных». Цыганков занимался «черным» копательством и продавал найденное оружие воровским авторитетам. За это, кстати, и отсидел срок. У него нашли металлоискатель и небольшой арсенал, а после срока он вернулся в Геленджик. Там на него вышли агенты западных спецслужб и за хорошее вознаграждение купили у него припрятанный арсенал, который при обыске не нашли. А он молчал. И воры таких, как Цыган, не сдают.

Поплутин молчаливо согласился.

— Итак, подытожим по Геленджику, — полковник провел жирную черту под кругом на бумаге. — Перед Олимпиадой западные спецслужбы попытались внедрить в СССР две группы. Это по данным КГБ. Первая группа была перехвачена, а вторая сумела легализоваться. Состав второй группы неизвестен, но в неё входила Шмелёва. Вернее, агент, которая взяла фамилию Шмелёва. Они вышли на Цыганкова и купили у него оружие. Затем, подождали прихода контейнера с оборудованием для кафе, и в это оборудование замаскировали купленный арсенал. Так как проехать из Геленджика в Зареченск с чемоданами оружия очень рискованно…

— А я думаю, было немного иначе, — поднял ладонь Румянцев. — Оружие уже было в контейнере на момент прихода в СССР, а у Цыгана купили боеприпасы. Вот если бы контейнер арестовали на таможне, тогда бы покупали оружие. Оборудование шло на имя Минторга СССР и вряд ли таможенники его досконально проверяли, а оружие можно было разобрать и по частям распихать в ящики. Посмотрите, контейнер сначала пришёл в Москву.

— Очень грамотная поправка, — похвалил Ткачёв. — Смотрим дальше. Группу перенаправляют в Зареченск. Тут хорошо бы с хронологией разобраться, но потом. Сейчас попробуем выстроить развитие событий.

— Можно мне попробовать? — заерзал на стуле Поплутин и, получив разрешение, продолжил. — Шмелёвы приезжают в Зареченск. Ведь Елену Петровну сюда кто-то определил сверху. Но кто?

— Думаю, предположить можно, — Ткачёв вынул из портфеля конверт с данными по Шмелёвой. — Елена Петровна ещё будучи в Сургуте была завербована. И спецслужбы заранее готовили ей двойника. После обмена, агент под её фамилией, опять же, используя свою привлекательность, могла выпросить направление в Зареченск. Или хорошо проплатила за место заместителя управляющей отделения Госбанка.

— Слушайте, как у них всё быстро получается! — удивился молчавший Нодия.

— Да, Георгий, ты прав. У них точно был свой человек в Москве. Но это уже не наше дело — пусть чекисты разбираются… Продолжай, Александр Владимирович.

— Шмелёва быстро разобралась, кто есть кто в Зареченске, и нашла подход к первому секретарю горкома. Под предлогом социальной программы получила разрешение у Козырева на оборудование кафе «Ландыш». А вот тут не сходится. Контейнер уже был в Москве на базе Минторга.

— Точно, — поддакнул Ткачёв. — Оружие было завезено заранее, до Олимпиады. Подбросим эту мысль нашим «братьям» — пусть они проверят Минторг по этим накладным. Кто-то же заказал это оборудование. То есть, Шмелёва уже знала об оборудовании и специально предложила Козыреву свою идею. А в Минторге это провели, как заказ в Зареченск, закрыв тем самым дыру.

— Да, но зачем Шмелёва решила порвать с мужем? — задумался Румянцев и сам ответил. — Козыреву «светила» Москва, а Шмелёву только должность начальника ГУВД Зареченска. Она действовала по своему плану, и не входила в состав группы заброски.

— А вот и нет, — покачал головой Ткачёв. — Шмелёву и зачистили после того, как она решила действовать вне группы. У группы было чёткое задание — выяснить, чем занимаются инженеры-радиотехники в Зареченске, а потом либо купить у них информацию, либо спокойно уйти в другой город. Денег у них не хватало, вот они и решили нападать на инкассаторов.

— Зачем они нападали на третью машину?

— Инкассаторы везли чертежи блоков ракет, которые запросили инженеры.

— Странно они подставлялись этим разбоем. Можно было спокойно за деньги эти чертежи сфоткать в ОКБ.

— С чертежами инженеры работали бы только в присутствии чекиста. Не сфоткать. По ним за день создали бы макет блока, а копии чертежей уничтожили бы. Времени не было. Наши ученые были в подвешенном состоянии, а забугорные настаивали на прототипе антенны, — пояснил Ткачёв. — Но факт в том, что Шмелёва вошла с группой в конфликт. Сначала убрали Цыгана, поскольку он знал Главаря банды, а потом Шмелёву. Потом завербованного водителя такси.

— И где нам теперь искать банду и её Главаря? — озадачился Поплутин.

— И по информации ОКБ перевозят из Зареченска в Москву, — дополнил полковник.

Опера помолчали немного, потом Румянцев легонько хлопнул по столу.

— Всё крутится вокруг кафе «Ландыш». Может быть, накроем эту «малину»?

— Спугнём, — ответил Ткачёв. — Что мы им предъявим? В кофе точно нет оружия. Может быть, и найдём некую комнату отдыха для Шмелёвой и Козырева, но кафе их детище. У нас даже косвенных улик нет о причастности этого места к разбойным нападениям. А если действительно спугнём, то неизвестно на какой шаг способны бандиты.

— Тогда что делать-то? — недоумевал Поплутин. Румянцев и Нодия тоже вопросительно взглянули на полковника.

— Есть один план. Только мне нужна карта территории завода радиотехнических конструкций. Достанете?

Опера дружно кивнули.

— Тогда, Александр Владимирович, напишите мне свой домашний телефон. А да, чуть не забыл! Сгоняйте в автобусный парк и найдите водителя, который вез Шмелёву на работу в тот день. Елена Петровна была женщиной яркой, не мог водитель не видеть куда она пошла после того, как сошла с автобуса. Расспросите его до мелочей. Пусть вспомнит…