Лабиринт. Книга 2

Глава 13

Ужин – самый длинный на её веку – наконец закончился, и гости с бокалами в руках потянулись на террасу. Едва представилась возможность, Алекс убежал, сославшись на необходимость снова переговорить с кем-то важным. Обычно для Мэри не составляло труда себя занять, но сегодня хотелось, чтобы её мужчина хотя бы на минутку забыл о делах и посвятил время ей, тем паче, принимая во внимание его заявление в самом начале вечера. С такими темпами Алекс полночи будет рассказывать с кем и о чём ему удалось переговорить, а вторую половину они будут спать, потому что усталость от длительного перелёта всё же чувствовалась. Некая толстокожесть её мужчины никогда не была для Мэри проблемой, однако сегодня она едва не схватила Алекса за руку с просьбой остаться. Тем более что, сидя, он заслонял ей обзор на соседние столы. Ладно, один конкретно взятый соседний стол.

Первый детский порыв после выступления Мэтта – встать и убежать – удалось преодолеть. Второй – спрятаться за спину сильного – к сожалению, нет. Все полтора часа, что длился ужин, Мэри просидела прямо: ни дать ни взять – мечта чопорных английских гувернанток. Да и не съела почти ничего – и кусок в горло не лез, и лишний раз наклоняться к тарелке не хотелось. Лишь потягивала шампанское, которое обновлял в бокале проворный официант. Когда сидящий по левую руку Роберт в третий раз поинтересовался всё ли у неё в порядке, Мэри поняла, что ей хватит, и при следующем подходе официанта закрыла бокал пальцами и попросила минеральной воды.

Взгляд, который Роберт то и дело бросал на неё, был ей знаком. Возможно ли, что бывший муж Вайолетт Стенхоуп перенял привычку этого внимательного, до костей пробирающего взгляда и передал его своим детям? У Мэри аж нёбо зачесалось – так сильно захотелось начать оправдываться.

Можно было проигнорировать этот порыв, перевести тему, отшутиться, наконец, но к тому моменту, как Мэри закончила перебирать варианты отступления, они с Робертом остались за столом одни. Чужих ушей и глаз не было. И, едва не заработав косоглазие, она убедилась, что и заинтересованных не было тоже: стол, за которым сидел Мэтт, теперь так же пустовал.

– Может, выйдем на воздух, – предложил Роберт.

– Спасибо, не хочется. Честно говоря, я устала и с удовольствием вернулась бы в гостиницу.

– Понимаю.

Бросив быстрый взгляд на мужчину, Мэри убедилась: и правда понимает.

– Долгий перелёт, знаешь ли.

– Знаю.

– Часовые пояса.

– Конечно.

– О, Роб, да ради бога! Прекрати.

– Нет, это ты прекрати, девочка. Кто этот человек, и к чему эта пламенная речь о верности?

Мэри тяжело и громко вздохнула. Юлить и строить из себя невесть что поздно. Тем более, с Робертом. С самого начала их общения этот пожилой мужчина вызвал у неё безграничное доверие. Она даже шутила, что с такой открытостью ему необходимо было идти в священники – люди с удовольствием посвящали бы его в свои тайны. Вот и сейчас он ждёт, что она посвятит его в свою. Ждёт. Не подталкивает. Не настаивает. Молчит. Ждёт. Ждёт…

О, да – жизненной мудрости Роберту Стенхоупу не занимать. Он понимал, что ей трудно начать, поэтому подтолкнул к откровенности вопросами, ответить на которые можно односложно, не вдаваясь в особые подробности.

– Ты на него работала?

– В его компании. Да.

– Вы были близки?

– Да.

– Когда ты на него работала?

– В его компании. Но – нет. К тому моменту меня уже уволили.

– Чтобы вы могли встречаться?

– Из твоих уст это звучит как интрижка в духе начальник-подчинённый.

– А она ею не была?

– Нет. Ею она не была. – Скорость, с которой Мэри дала этот ответ, можно было расценить двояко. Поэтому, она сочла необходимым уточнить: – К моему увольнению из "Тринко" это не имеет никакого отношения. У нас была связь. Недолгая. Очень недолгая и очень несерьёзная. После чего я перебралась в Нью-Йорк.

– Мне кажется, относительно серьёзности ты несколько погорячилась. Не знаю, как с его стороны, но с твоей всё было серьёзно. И даже не думай со мной спорить, Мэри. Я хочу сказать, вернее, обратить внимание, что, похоже, этот человек чувствует то же самое. Он хорош в плане запудривания мозгов. Я это вижу – сам такой же. Может, потому, кстати, и вижу. Но что-то подсказывает мне, что между вами всё не так просто. Правда?

– Нет, не правда. Между нами всё проще некуда. И если ты секундочку помолчишь, я объясню тебе, насколько.

– Можешь не стараться, детка. Не каждый день видишь мужика, который во всеуслышание заявляет, что его бросили.

– Напомни, у тебя степень по экономике или психологии?

– У меня степень по нахождению скрытых мотивов. Особенно, в человеческих отношениях. Потому и не женился никогда, что нахожу их даже в том, как мне наливают кофе.

Мэри удивлённо вскинула брови:

– Так-так! Я десятки раз угощала тебя кофе. Может, объяснишь, о чём именно идёт речь?

– Речь о том, что мой племянник идиот. Пойдём, я отвезу тебя в гостиницу.

– Просто вызови мне такси. И постарайся задержать Алекса. Мне надо немного прийти в себя, как бы жалко это ни звучало.

Без лишних вопросов Роберт проводил её вниз, из лифта вызвал свою машину, и спустя двадцать минут Мэри уже входила в вестибюль отеля "Софитель". Она настолько была поглощена своими мыслями, что не заметила, как прямо за её машиной остановилась другая, из которой вышел высокий темноволосый мужчина и следом за ней вошёл в тот же отель. Он держался чуть поодаль и ни на мгновение не отводил от неё взгляд, и лишь оказавшись в небольшом замкнутом пространстве лифтового лобби Мэри почувствовала его присутствие. Почувствовала, но не обернулась. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять кто именно зашёл за ней в лифт вместе с пожилой азиатской парой и мужчиной в деловом костюме, увлечённо печатающем что-то на экране своего смартфона. В лифте Мэри всё же повернулась и уткнулась взглядом в широкую, обтянутую тонкой шерстью идеально скроенного пиджака спину Мэтта Крайтона.

Он знал, что Мэри постарается поскорее уйти. В этом смысле её поведение не было непредсказуемым. Наоборот, Мэтт очень удивился, если бы она осталась и продолжила веселиться как ни в чём не бывало. Он даже загадал: если уйдёт, значит, встреча с ним не прошла для неё бесследно. Главное, чтобы чувствовала что-то, и неважно что – он после с этим разберётся. Главное, чтобы чувствовала, повторял Мэтт про себя – равнодушия Мэри он бы не перенёс.

Её уход посреди вечера, тем более в одиночестве, доказывал, что равнодушием здесь и не пахнет. Ну, или дело в усталости из-за пресловутой разницы во времени. Во что он, честно признаться, не верил.

Не совсем правильно одним из первых покидать мероприятие, на которое приглашён в качестве почётного гостя. Чтобы сгладить бестактность, Мэтт пообещал провожавшему его до лифта ректору прислать чек на крупную сумму в качестве пожертвования во благо Университета Нового Южного Уэльса.

Арендованный "Мерседес" ждал его у выхода. Мэтт попросил шофёра развернуться и припарковаться на противоположной стороне дороги. Не отрывая взгляда от центрального входа, он сделал несколько важных звонков. И первый их них – Полу.

– Узнай, где она остановилась.

– Уже. И ты не поверишь, где именно!

– Отчего же? Сегодня я готов поверить даже в чёрта. День оказался богат на сюрпризы, и что-то подсказывает мне, что они ещё не закончились. Номер комнаты?

– Шестьдесят двадцать пять. Угловой люкс на шестом.

– Хорошая работа, Пол. Спасибо.

Следующий звонок был Найджелу Уотсу. Мэтт вспомнил, что именно Найджел возглавлял делегацию "Тринко" в переговорах с "Брэкрок групп", и очень надеялся, что тот заинтересуется возобновлением знакомства с её ведущим аналитиком. Мэтт попросил своего вице-президента найти Алекса и извиниться перед ним за его внезапный отъезд. Зная характер Найджела, тот вцепится в него мёртвой хваткой и не отпустит порядка двух часов, пока не выпытает у несчастного Стенхоупа всю информацию о последних тенденциях развития рынка сырьевых ресурсов. Таким образом, Мэтт давал Мэри выбор: провести вечер в компании Роберта или же вернуться в гостиницу. Судя по тому, что за вечер Алекс два раза счёл для себя возможным оставить свою женщину в одиночестве, для молодого Стенхоупа это обычная практика. А значит у Мэтта появляется шанс.

После разговора с Найджелом он несколько минут размышлял над мучительной дилеммой: начать читать присланный Полом файл сейчас или же оставить его на потом. Опасение упустить Мэри перевесило любопытство, и несколько томительных минут Мэтт попросту пялился на центральный вход музея, с замиранием сердца реагируя на каждого выходящего из здания. Впрочем, Мэри не заставила себя долго ждать. Она появилась в сопровождении Роберта Стенхоупа, который и посадил её в подъехавший к выходу "лимузин".

– За той машиной, пожалуйста, – приказал Мэтт шофёру и только после этого позволил себе с облегчением откинуться на спинку сидения.

Всю дорогу он смотрел на задние огни машины Мэри, не думая о том, что скажет, когда они наконец встретятся. Да, он оказался прав в том, что она постарается поскорее исчезнуть с приёма, но в остальном ни один её шаг не был предсказуем. Поразительная способность удивлять – вот на чём зиждился его интерес к этой женщине пять лет назад. Ничего не изменилось и теперь. Интерес и необъяснимое чувство своего человека – вот что притягивало и притягивает его к Мэри.

Около года назад Мэтт разоткровенничался с отцом, вернее, вызвал того на откровение, впервые после гибели матери задав прямой вопрос, почему тот больше не женился.

– Тебе же было едва за тридцать. Мог бы найти кого-нибудь.

После долго паузы и долгого взгляда, в котором Мэтт увидел непроизнесённые, но желанные каждым ребёнком слова о том, что отец не хотел приводить в их дом чужого человека, Джозеф ответил:

– Ещё при первом знакомстве с твоей матерью меня потянуло к ней как магнитом. Мне нравилось в ней всё. Нравилось быть рядом, заниматься какими-то общими делами. Или же следить за тем что и как она делает. Как спит, чистит зубы, водит машину. Переворачивает оладьи. Морщит нос, когда меняет тебе памперс. Чувство своего человека – оно никуда не уходит даже с его смертью. Хороши бы мы были, если бы своим человеком могли назвать каждую смазливую мордашку.

Не было никаких сомнений, что в машине, за которой он ехал, находился его человек.

Мэтт поймал тот момент, когда Мэри почувствовала его присутствие. Как в старом диснеевском мультике её спина вдруг стала очень прямой – он почти услышал это "бззззынь", с которым позвоночник вытянулся в струну, – голова дёрнулась вверх, а пальцы правой руки нервно сжали небольшую золотистую сумочку, которую до этого она свободно держала у бедра.

Привет ягодка, поздоровался он мысленно. Только не говори, что не догадывалась, что будет именно так.

Он зашёл в лифт следом за Мэри и сразу развернулся, поворачиваясь к ней спиной. Отчего-то вспомнился тот вечер в Чикаго, когда они впервые вместе ехали в лифте. Только тогда он стоял сзади. Интересно, смотрит ли она на него с таким же интересом, как и он, изучавший тогда невысокую изящную фигурку в узких джинсах и куртке. И в кедах. Розовых кедах. С этих кед всё и началось. Интересно, живы ли они?

Лифт останавливался два раза. Мужчина вышел на третьем этаже. Пожилая пара на пятом.

Кабина не двинулась бы, пока кто-либо из них не нажал на кнопку следующего этажа. Мэтт стоял ближе к панели, однако Мэри была первой, кто протянул к ней руку. Едва она оказалась на кнопке с цифрой шесть, как Мэтт накрыл её своей и без малейшего сопротивления подвёл к восьмёрке. Люкс Вентворт, который он занимал – самый роскошный номер отеля "Софитель", – располагался как раз на восьмом.