Лабиринт. Книга 2

Глава 6

Как бы Мэри не любила летать на самолётах, почти сутки нахождения в воздухе – опыт, который она вряд ли готова повторить в ближайшем будущем. Конечно, Алекс позаботился о местах в первом классе, но даже максимально комфортабельный перелёт не избавлял от тяжести и в теле, и в голове. Из Нью-Йорка они вылетели вечером во вторник, затем была пересадка в Сеуле, а в Сиднее оказались в четверг утром. Среда полностью прошла в воздухе.

– Зато обратно полетим через Дубай. Если хочешь, можем на пару дней задержаться в Эмиратах. Поплаваем в море.

Перспектива казалась заманчивой. Первый отпуск за два года обещал стать сверх насыщенным. Не то чтобы Алекс не отпускал её раньше, скорее, у Мэри не было потребности в отдыхе как таковом. То, что произошло с ней за последние годы, иначе как чудом не назовёшь. Кем она была, и кем стала, чего добилась – разве можно было ожидать таких изменений от неуверенной в себе, испуганной девушки, переживающей не лучшие времена. Да ещё и с разбитым сердцем.

– Нам обязательно идти на этот приём?

– Роберт прислал список гостей. Я бы хотел кое с кем пообщаться. Да и сам он ждёт, что мы придём вместе. Ты же знаешь, как Роберт тебя любит.

Мэри улыбнулась. Милый Роберт. Не менее милый, чем его брат Уильям, отец Алекса. Кто бы мог подумать, что она запросто будет обращаться по имени к таким людям, как Роберт и Уильям Стенхоуп. Более того, что и они будут жаждать её общества.

– Роберту я отказать не могу. Попробую позвонить администратору, может, удастся записаться в ближайший к отелю спа.

Выгнувшись на подушках, Мэри потянулась к телефонному аппарату. Простыня соскользнула с груди, обнажая розовый сосок. Через мгновение на нём оказались губы Алекса.

– Ммм…

Мэри издала протестующий звук.

– Нет, хватит.

– Ммм… не хватит. – Пальцы обхватили другую грудь, приподнимая её и подставляя жаждущим губам вторую розовую вершинку. – Я соскучился.

– Я тоже соскучилась и уже показала тебе, как именно.

Губы Алекса проследовали вверх. Мужчина навис над девушкой, подминая под себя мягкое податливое тело. Он принялся целовать маленькую родинку над левой ключицей, постепенно продвигаясь всё выше, к впадинке за ухом. Алекс знал, что это самое эротичное место на теле Мэри: звуки, которые она издавала, когда он целовал её там, сводили с ума.

– Этого недостаточно.

Мэри хрипло рассмеялась и повернула шею, чтобы дать ему лучший доступ к заветному местечку.

– А как же приём?

– Ещё несколько минут ничего не решат. Иди ко мне.

Как только они оказались в номере, Алекс потащил её в постель. Часовой марафон секса – по полчаса за каждую неделю, что им не удалось побыть вместе – закончился предсказуемо: вымотавшись, они оба уснули. Мэри даже её сон обычный успел присниться. В нём она, как всегда, ходит по длинным коридорам, кого-то ищет, не находит и очень расстраивается. Неприятные ощущения, из-за них она всегда просыпается в плохом настроении. Однако на этот раз всё было по-другому. Тот же коридор, те же запертые двери, те же безуспешные поиски кого-то. Но теперь она не была одна. Как в историях о призраках: живя в параллельной реальности, они остаются невидимыми для глаз. Кто-то из таких призраков находился во сне рядом с Мэри. Ей не было грустно от того, что она снова не нашла то, что искала, потому что чувствовала поддержку незримого кого-то. Она больше не была одна – вот что важно. Этот сон, расстраивающий её одиночеством, на этот раз закончился счастливо.

Мэри проснулась первой. Не желая будить Алекса, она долго смотрела в окно на залитый солнцем город. Вид сверкающих стеклом небоскрёбов с венчающей их знаменитой сиднейской телебашней успокаивал. Она всегда была человеком, ценящим комфорт больших городов. Стекло и хром, асфальт и железо. И кирпичная кладка домов старых районов Чикаго и Нью-Йорка. Гринвич-Виллидж напоминал ей Маленькую Италию – та же малоэтажная застройка, те же магазинчики на первых этажах. На этот раз её квартира была больше и комфортабельнее – целых две спальни, одну из которых Мэри переделала под кабинет. Больше никаких проблем с отоплением, светом и горячей водой – не в упрёк мистеру Лири, конечно.

С улыбкой девушка вспомнила, как в один из редких приездов в Чикаго навестила своего бывшего домовладельца. Ронан был так же свеж и полон сил, и даже стал как-то ярче. Элис потом объяснила, что дело в недавно переехавшей в район шикарной вдовушке, за которой неугомонный ирландец решил приударить. И не безрезультатно.

Ронан обнял её, как родную.

– Хорошо выглядишь, девочка. Совсем уже взрослая.

– Я и была взрослая, Ронан.

– Ну-ну, ну-ну. Как Большое Яблоко?

– Кусаю помаленьку.

– Ну-ну, ну-ну.

Мэри никогда не забывала старых друзей и знакомых. Писала, звонила, но приезжала редко. Слишком много болезненных воспоминаний для неЁ было связано с Чикаго, и пока ещё прошло недостаточно времени, чтобы научиться ими управлять. И всё равно, старую жизнь она не отпускала, что, казалось бы, удивительно. Но, лишённая не единожды якоря, Мэри нуждалась в якорях другого рода. В первую очередь, дружеских. С друзьями только из университета не поддерживала отношения. Почему-то с ровесниками ей дружилось не очень хорошо. Лишь раз после переезда в Нью-Йорк она сходила на традиционную ежегодную встречу выпускников, которая впервые проходила не в их любимом пабе, а в пафосном ресторане. И те, кто пришёл на неё, оказались не менее пафосными. А не пафосные не пришли, сославшись на дела. В основном, семейные. Так что теперь у Мэри в Чикаго остались одни Манфреди. Ну, и Ронан. И Надин, конечно.

Она была очень счастлива за подругу, когда через год после того, как Мэри уехала, Надин встретила человека, который ещё через год стал её мужем. Мэри прилетела на свадьбу, и пришла в полный восторг от жениха. Берт был пожарным – сильным, волевым, крепким, как иллинойский белый дуб. Надин – обладательница высокой и почти лишённой изящества фигуры – рядом с ним казалась миниатюрной. И дело не только в росте: Берт поглощал своей мощью её настороженность и напряжённость, превращая сорокалетнюю женщину в юную девушку. Надин расслабилась, расправила плечи и приготовилась к новым свершениям.

Её дочь муж любил как родную, но, к сожалению, в их семье Кэти суждено было остаться единственным ребёнком – из-за перенесённого в детстве заболевания детей у Берта быть не могло. Пожалуй, это единственное тёмное облачко на прозрачно-синем небосводе семейной жизни её бывшей коллеги.

С профессиональной у Надин так же был полный порядок: она всё так же работала в "Тринко" и за неполные пять лет дослужилась до места, которое когда-то занимала ненавистная всеми Джорджина Бенфорд. Так что, общаясь с Надин, Мэри была в курсе всего, что происходило на её бывшей работе.

За спиной заворочался Алекс. Как бы ни хороши были занятия с ним любовью, но к ещё одному раунду секса она точно не была готова. Мэри соскочила с кровати и двинула в душ, по пути схватив со стола информационный буклет отеля.

На ресепшен позвонила из ванной. Администратор пообещала в течение получаса решить все проблемы с подготовкой к приёму в Музее Современного искусства, и Мэри со спокойной душой залезла в душ. Голову мыть не стала, поэтому времени он занял не очень много.

Вытершись пушистым полотенцем, девушка критично осмотрела себя в зеркале. В последнее время она немного похудела. Если в самом начале карьеры у Мэри зачастую не хватало времени поесть, то теперь это можно было назвать привычкой. Патологической, по мнению Алекса. Он всегда таскал её на обед, когда был в Нью-Йорке. Когда же его не было, по интернету заказывал ей еду из своих любимых ресторанов. Нераспечатанные коробки в большинстве своём Мэри уносила домой, чтобы съесть вместо ужина. Его опекунство раздражало хуже зубовного скрежета. Разумеется, раздев её этим утром, Алекс сразу заметил её изменившиеся формы.

– Я всерьёз подумываю заставить тебя вернуться к моим родителям. Там ты будешь под присмотром. Вовремя ложиться спать, вовремя и правильно питаться.

– Не будь занудой. Я прекрасно себя чувствую.

– Вижу. Твои тазовые косточки выпирают, как у шестнадцатилетней.

– И у многих шестнадцатилетних ты их рассматривал?

Она любила его поддразнивать, а он находил это очаровательным. Так и говорил: "Твои дразнилки меня заводят". Без намёков, без недоговорённостей, без всего, что, по мнению Алекса, портит жизнь. С ним было легко сразу. Даже немного внезапно. Более лёгкого человека в общении Мэри и представить не могла. Однако, лишь став работать под его руководством, начала понимать, насколько наносной бывает эта лёгкость. Насколько Алекс может быть требовательным, властным, даже капризным. Может, именно поэтому она до сих пор держит его на расстоянии. Если вообще можно говорить о каком-то расстоянии после регулярно получаемых с мужчиной оргазмов.

Когда Мэри вернулась в комнату, Алекс всё ещё был в кровати, но уже не спал. Он увлечённо говорил по телефону, параллельно изучая что-то на экране лежащего на коленях лэптопа.

– Нет, это никуда не годится. Скажи Норманну, что я жду от него более полную информацию. Да, до завтрашнего утра. По австралийскому времени, конечно. Так что у него более двенадцати часов чтобы выдать мне что-то, что не будет напоминать лепет его пятилетней дочери. Да, так и передай. Встреча с Хиггсом на следующей неделе подтверждается?

Дальше Мэри уже не слушала. Алекс сел на своего любимого конька – работу, и вряд ли в ближайшее время с него слезет. Было бы глупо предположить, что на две отпускных недели он отложит в сторону телефон, выключит компьютер и перестанет смотреть новостные каналы. Мэри знала, что так будет ещё с первых совместных выездов на уик-энды. Она всегда была на втором месте. Впрочем, так даже лучше, потому что и Алекс Стенхоуп никогда не был для неё первым. Ни в одном из возможных смыслов. И единственным ему тоже не стать, хотя с периодичностью раз в полгода он делал Мэри предложение.