Лабиринты Подземья. Кровь для Ворона

Глава 14 Нежданные гости

Эльсинелла сидела у постели раненного, выплетая из нитей нор-аниэ целительный узор, и напевала. Человек лежал, уже весь оплетенный серебристыми нитями, взгляд приоткрытых глаз был устремлен на нее, но осмысленным он не был. Дорого же ему обошлась его выходка. И чего вообще из дому понесло?!

Слух сильфиды уловил легкий, чуть шипящий звук и словно перезвон сотен хрустальных колокольчиков.

Только этого ей не хватало!

Испуганно ойкнув, Эльси снова набросила на человека сеть воздушных потоков — чтобы не вздумал вставать или кричать и, наскоро оправив платье (не с кровавым пятном на груди, а другое, в которое она переоделась после ухода Аллана), кинулась прочь из спальни.

Он уже был у самого дома. Высокую фигуру мягко облегает колышущийся на ветру плащ, длинные темные волосы клубятся по плечам подобно туману.

— Повелитель Эсгарион! — Эльси низко склонилась перед статным сильфом.

— Эльсинелла, — небрежный кивок в ее сторону. — Прекращай это представление, мы не во дворце.

Сильфида выпрямилась, и Эсгарион обнял ее. Дядю Эльсинелла любила, и он отвечал ей взаимностью. Правитель сильфов взял на себя заботу о воспитании племянницы, когда умерла ее мать — его сестра. Отца своего Эльси сроду не знала и о нем ей рассказала мать только перед самой своей смертью. Она хотела предостеречь дочь, а вместо этого внушила ей жгучую ненависть к существу, сломавшему жизнь ее матери. О том, кем является отец Эльсинеллы, больше не знал никто, даже дядя Эсгарион — мать строго-настрого запретила дочери кому-либо говорить об этом.

Так или иначе, рано осиротев, Эльсинелла всей душой прикипела к дядюшке, который заменил ей и мать, и отца.

Племянница с дядей вместе вошли в дом.

— Зачем ты это сделала, Эльси?

Словно морозным воздухом потянуло. Сильфида поежилась. Обманывать дядю она не хотела, но…

— Что сделала, дядя Эс?

Порыв ветра распахнул окно, взметнул легкую занавеску, закружил вокруг Эльсинеллы ледяным вихрем.

Да-а, когда повелитель Эсгарион гневается, приходит в ярость и вся воздушная стихия…

Не дожидаясь, пока северный ветер совсем заморозит ее, Эльси велела ему убираться, и он послушался, тихо уполз, поскуливая, будто нашкодивший щенок. Дядя нахмурился.

— Человек. Ты притащила в Фидэликию человека. Зачем?! Ты не знаешь закона? Не знаешь, что только я могу решать, кого пустить через границу, а кого нет?!

— Дядя…

— Ты хоть понимаешь, чем рисковала? Если о твоем поступке узнают, тебя ждет изгнание! Тебе так хочется провести жизнь в человеческих землях?

Эльсинелла молчала. Ответить ей было нечего. Что говорить? Что поддалась на уговоры Наяланы? А потом, когда увидела человека, окровавленного, неподвижного, израненного, в ней самой проснулась жалость?

Нет! Выдавать подругу нельзя — сильфы и ундины и так не слишком дружно живут, а уж после такого… Нельзя говорить и про собственную слабость — сильфы и люди живут в разных мирах, почти не соприкасаясь, и чувствам к людям, пусть даже это всего-навсего жалость, не место в душе сильфа.

— Я его забираю.

— Что?!

— Что слышала!

— Но он ранен!

— По-твоему, я не умею лечить? — изогнул смоляную бровь повелитель.

— Умеешь, конечно, но он же человек. Ты будешь лечить человека?!

— Я довершу начатое тобой. Оставлять здесь его опасно — в любой момент могут обнаружить. И что тогда?! К тому же, его разыскивают.

— Кто?

— Его соплеменники и, в данный момент, мои гости.

— Что?! В Фидэликии сейчас есть люди?! У тебя при дворе?

— Да, Эльсинелла, именно так.

— Но Аллан мне ничего не сказал…

— Твой Аллан считает людей ничего не значащей пылью. Как думаешь, стал бы он, при таком отношении, рассказывать тебе о них? Для него их будто бы и не существует. Он вежлив с моими гостями, но и только.

— Думаю, если бы Аллан обнаружил одну такую «пылинку» в моей спальне, он отреагировал бы более эмоционально, — пробормотала Эльси, искоса взглянув на нахмурившего брови дядю.

— Даже не сомневаюсь, — ядовито процедил повелитель. — И это подводит нас к еще одному нарушенному тобой закону сильфов — ты, имея законного жениха, ввела в свою спальню постороннего мужчину!

Эльсинелла опустила голову — возразить ей было нечего, снова дядя был прав. Но тут же подняла ее и с любопытством спросила:

— А что за люди пришли в Фидэликию? Почему ты позволил им пройти?

Дядя укоризненно покачал головой, вздохнул… и ответил, вместо того, чтобы отчитывать дальше.

— Королева Карнависа со свитой и в сопровождении полка королевских гвардейцев прибыла в Фидэликию. А пропустил я их потому, что королева Хильда привезла чрезвычайно важные сведения об одном из святилищ Четырех Ветров, о существовании которого мы не знали.

— Святилище Четырех Ветров?! На землях людей? Дядя! Но это ведь почти невозможно!

— Именно что «почти», — припечатал Эсгарион, отметая возможные возражения и сомнения. — Королева показала мне рисунок. Его сделал один из ее людей, когда обнаружил странное, по его мнению, место. Он не знал, что это, а вот королева поняла. На рисунке изображена дверь с ардиэльской печатью. Что это такое, я думаю, тебе объяснять не надо?

Эльсинелла рвано выдохнула.

Не надо.

Ардиэльской печатью древние владыки Воздуха запечатывали вход в святилища Четырех Ветров. Рукописи говорят, что святилища эти разбросаны по всему миру — и на землях людей, и на землях современных сильфов, но за все время сильфами было обнаружено только три, да и то, все они находились в Фидэликии. Было еще одно, но о его существовании знали очень немногие… А вот обнаружить святилище Четырех Ветров на земле людей… О, это давало такие преимущества, о которых людям лучше и не знать!

— Невероятно, — повторила Эльси зачарованно глядя на дядю и пытаясь отогнать нехорошее предчувствие.

Святилище Четырех Ветров в людских землях… Одно такое святилище исследовала ее мать, когда находилась примерно в возрасте Эльсинеллы… И к чему это ее привело?

Гэйл очнулся от ощущения качки. Воздух, напоенный ароматами хвои, щекотал ноздри, а ночная прохлада заставляла зябко поеживаться. Гэйл осмотрелся и чуть не заорал. Он плыл по воздуху! Сам по себе! Просто летел себе вперед. Шевелить при этом он мог только головой, руки и ноги были словно связаны, хотя никаких пут на них мужчина не увидел.

Ну ясно! Похоже, его бред принял новую форму и вместо прелестной крылатой девушки ему теперь мерещится, что он сам летает! А это еще кто?

В нескольких шагах от него тоже плыл по воздуху какой-то человек, только он, в отличие от Гэйла, находился в вертикальном положении. Крыльев у него не было, он просто парил в нескольких сантиметрах от земли. Словно почувствовав его взгляд, незнакомец обернулся, нахмурился и махнул рукой. Тут же темнота завертела Гэйла, закружила, сдавливая в холодных объятиях и он, захрипев, улетел в серое колышущееся ничто.

— Гэйл! — мужчина почувствовал такие знакомые прикосновения изящных рук с острыми ноготками и открыл глаза.

Надо ним склонилась… нет, не прелестная незнакомка из его видений, — он даже почувствовал легкое разочарование от этого — а вполне себе знакомая королева Хильда. Она-то откуда здесь взялась?! Фиалковые глаза ее с тревогой всматривались в лицо раненого.

— Как ты?

Гэйл пошевелился, высвобождаясь из кольца ее рук. Сел. На удивление чувствовал он себя отлично: ни малейших следов недавней слабости и лихорадки, никакого беспокойства от раны. Он невольно положил руку на грудь — ни бинтов, ни повязки, ни самой раны. Не доверяя тактильным ощущениям, распахнул рубаху, посмотрел — действительно ни-че-го! Кожа гладкая, без малейших повреждений, не считая старых шрамов.

— Прекрасно, — ошеломленно пробормотал Гэйл. — А где мы?

Он обвел взглядом помещение. Ну точно, прелестная крылатая девушка существовала лишь в его воображении — комната была не та, что пригрезилась ему в бреду. Никаких тебе летящих занавесок, странных кругов с перьями, танцующих бликов, завораживающих голубовато-серебристых тонов. Строгая и лаконичная мужская спальня, оформленная в сдержанных бежево-коричневых цветах.

— Мы у сильфов, дорогой, — поглаживая обнаженную мужскую грудь, промурлыкала Хильда. Взгляд ее загорелся, как и всегда, когда ее охватывало желание.

Гэйл поморщился.

Нет уж, дорогая, не сейчас. Сейчас его больше интересуют сильфы и то, что с ним происходило, пока он валялся без сознания, а не изученные вдоль и поперек королевские прелести.

Мужчина погладил ее грудь, сжал и она часто задышала, зрачки ее расширились, затопив чернотой фиалковую радужку.

— Не хочешь ли рассказать, моя королева, что случилось и как я попал к сильфам? Мое последнее внятное воспоминание — бешеные глаза моего противника и удар мечом в грудь.

Хильда приникла к его груди, прокладывая поцелуями влажную дорожку все ниже и ниже… Гэйл мягко отстранил ее.

— Расскажи.

— Я так соскучилась, так волновалась! Ты отвлек на себя этих мерзавцев, а когда гвардейцы настигли разбойников… тех, кто выжил после встречи с тобой, тебя нигде не было. Кого взяли живыми, допросили… я лично проследила за этим, но они ничего не могли сказать о том, куда ты делся. Твердили только, что ты был еще жив. Гвардейцы прочесали весь лес, но так тебя и не нашли. Я решила за лучшее продолжить наш путь в Фидэликию и просить сильфов о помощи и каковы же были мои удивление и радость, когда повелитель Эсгарион привел меня к тебе! Сильфы нашли тебя у своей границы, израненного и без сознания. Повелитель открыл для тебя границу и собственноручно занялся твоим исцелением.

Вот, значит, как было дело… Признаться, до рассказа Хильды он надеялся, что крылатая незнакомка окажется все же явью, а не бредом. Гэйл и сам не знал, зачем ему это было нужно, но эта девушка зацепила его, пробудила интерес и желание узнать ее. А в результате оказалась лишь плодом разгоряченного болезнью воображения. Это ж как его припекло от этой раны, что он принял повелителя сильфов за прекрасную девушку, да еще и с крыльями!

— Чему ты улыбаешься? — снова прильнув к любовнику, нежно пропела Хильда.

— Радуюсь своему чудесному спасению, — криво усмехнулся он — не рассказывать же королеве о его больных фантазиях!

— У нас есть время до завтра порадоваться этому вместе, — потерлась она своей грудью об него. — Но сначала тебе надо поесть, я распоряжусь, чтобы нам доставили обед.

— А что будет завтра? — лениво поинтересовался Гэйл.

— Официальный аудиенция, — пожала плечами Хильда. — На которой мы пообещаем сильфам провести их к найденному нами святилищу, а они в ответ предложат нам за эту услугу все ценности, которые обнаружатся в этом святилище. Неофициально, конечно, все договоренности уже заключены между мной и повелителем Эсгарионом на приватной встрече, осталось донести наше соглашение до общественности.

Гэйл нахмурился. Признаться, это соглашение внушало ему опасения, о чем он не раз уже говорил королеве, но разве ж она кого слушает?!

— Побрякушки и золото в обмен на… что? Что сильфам нужно в древнем святилище Четырех Ветров? Только ли историческую ценность представляет оно для них? Хильда, мы ничего не знаем об этих святилищах и почти ничего не знаем о сильфах!

— Гэйл! Сколько можно! Ты своими нелепыми подозрениями только портишь все! Что ужасного может произойти, если мы проведем сильфов к святилищу их предков?

— Не знаю, возможно, что и ничего, — мрачно согласился лорд-командующий. — Но возможно, распечатанное святилище будет представлять для нас опасность. В конце концов, мне еще не доводилось слышать, чтобы святилище Четырех Ветров обнаружили бы в каком-нибудь человеческом королевстве. У нас просто нет информации о том, что там может скрываться.

— Скоро у нас будет эта информация, — Хильде явно надоел этот разговор, она жаждала действий, причем совсем иного свойства.

Опрокинув Гэйла на кровать, она спустила с плеч платье, обнажив тяжелую налитую грудь и оседлала его. Тело привычно откликнулось, и мужчина не стал противиться желаниям, завладевшим им.

Да-а, разговоры действительно могут подождать…

Вскоре тишину нарушали только влажные шлепки, его тяжелое дыхание да глухие стоны королевы.