Лафкадио, или лев, который отстреливался

10.

Однажды, когда ваш старенький дядюшка Шелби только что хорошо поужинал и забирался в свое уютное кресло с кружкой горячего какао и со стопкой журналов «Вокруг света», зазвонил телефон.

— Привет, дядюшка Шелби, это говорит Лафкадио. Не мог бы ты прийти ко мне прямо сейчас? Мне нужно посоветоваться, а мудрее тебя я никого не знаю.

— Конечно приду, — сказал я. — Друзей в беде не бросают.

Я поскорее оделся и вышел в ночь. Было сорок градусов мороза, и ни одного такси в округе — пришлось отправиться пешком. Двенадцать миль по снегу я шел целых пятнадцать минут, потому что снег был очень глубокий и к тому же я забыл дома калоши. Когда я подошел к замку Лафкадио, камердинер проводил меня через Серебряный зал и Изумрудную столовую — прямо в Золотой кабинет, где меня ждал хозяин всей этой роскоши Лафкадио Великолепный. Знаете, что он делал?

Он плакал.

— Почему ты плачешь, друг мой? — воскликнул я. — Ты богат, знаменит, у тебя семь машин, тебя все любят, ты величайший стрелок в мире. Почему же ты плачешь — ведь у тебя есть всё!

— Всё — это не всё, — заметил Лафкадио, роняя горючие слезы на золотой ковер. — Я устал от моих нарядов и денег. Я устал есть курицу «по-корнуэльски», запеченную с рисом. Я устал ходить на приемы, танцевать ча-ча-ча и пить простоквашу.

Я устал курить пятидолларовые сигары, играть в теннис, раздавать автографы, я устал от всего! Я хочу чего-то новенького!

— Новенького? — переспросил я.

— Да, новенького! — подтвердил он. — Но я не знаю, где его взятъ\

И он снова зарыдал.

Должен признать, что рыдающий лев — это тяжелое зрелище.

— А ты пробовал покататься на лифте? — спросил я.

— Сегодня утром я прокатился на лифте тысячу четыреста двадцать три раза. Надоело! — И он вновь залился слезами.

— Может, съесть еще мармеладку?

— Я уже съел двадцать три миллиона двести сорок одну тысячу пятьсот шестьдесят две мур-рмеладки! — хныкнул лев. — Я устал от них! Я хочу новенького!

Он уронил голову и заревел уже совершенно неудержимо.

В этот самый момент дверь распахнулась, и в комнату, помахивая тростью, влетел Финчфингер, директор цирка.

— Хей-хо, Лафкадио! — закричал он. — Кончай плакать, лучше порадуйся, потому что… потому что я придумал для тебя кое-что новенькое!

— Чего это? — шмыгнул носом Лафкадио Великолепный, глядя на него полными слез глазами.

— О-хо-та! — по слогам проговорил директор. — Мы едем в Африку на охотничье сафари, пакуй ружья и чемоданы!

— Ура! — подпрыгнул Лафкадио. — Я еще никогда не был на охотничьем сафари! Давай, дядюшка Шелби, поехали с нами! Вот здорово-то!

— Я бы с радостью, — ответил я. — Но кто же будет поливать мой филодендрон? Пожалуй, я все-таки останусь. Но ты обязательно напиши мне оттуда о своих приключениях.

Лафкадио собрался, упаковал свои костюмы и ружья и вместе с Финчфингером и другими охотниками отправился в Африку.