«Если», 2001 № 11

Критика. Рецензии

Москва: ACT, 2001. — 272 с. (Серия «Звездный лабиринт»). 12 000 экз.

Новая книга Андрея Дашкова объединяет две повести и девять рассказов. Кое-что уже публиковалось раньше, в частности, повесть «Жилец». Во всех случаях автор выступает как умелый стилист, искусный технолог сюжета, мастер жесткой городской прозы. Дашков, несомненно, талантлив. Но такому таланту радоваться невозможно, бессовестно как-то.

Существование мира Андрея Дашкова (а его произведения, несмотря на всю их сюжетную самостоятельность, суть литературные порталы в один и тот же кошмарный мир) лишает смысла существование человека. «Жизнь, смерть, боль, удовольствие — пустые слова, если ничего не принимать всерьез. Есть только сон, дурацкий абсурдный сон, населенный проекциями…» — пишет Дашков (рассказ «Последнее кино»). Во сне тянется бестолковая, одинокая и не очень уютная жизнь, а бог в ней относится к человеку, как хозяин дома к домашнему животному. Бог-Хозяин не желает разговаривать, регулярно позволяет запустить зубы в «хлеб насущный» и мучает за непослушание. Убив бога-Хозяина, можно бежать за пределы дома-тюрьмы. Но там крайне неуютная и непознаваемая для ничтожного разумения домашнего животного вселенная. Блистающие огни большого города, пища и высокие смыслы — не для него. Он может загрызть кого-нибудь вроде себя, тупого и слабого, но не более того. Лучше бы ему вернуться под крышу утлого мирка с карающей дланью Хозяина: там хотя бы обеспечена миска с сытным месивом (рассказ «Домашнее животное»). Попытка «проснуться», вырваться, осуществить лучшие мечты, сделать собственное существование более значимым или комфортным чревата крупными неприятностями. Место, где силы демонические исполняют мечты самых ретивых, напоминает «Золотой век» в трактовке каких-нибудь оккультных организаций XVIII–XIX столетий и предбанник царства мертвых одновременно. Роль ладьи, перевозящей в одну сторону, исполняет старенький дребезжащий автомобильчик, а Хароном работает пожилой одноногий алкоголик (повесть «Мечты сбываются»). Попытка найти утешение в ином существе — партнере по беседе, сексу или тоске — неизменно приводит к провалу. В рассказах и повестях Дашкова худшими врагами становятся супруги. Самое близкое существо способно принести самую острую боль. Физическая близость выступает в качестве первой, «заманивающей», стадии жестокого обмана и надругательства.

Иными словами, в мире Андрея Дашкова безраздельно господствует целый сонм кошмарных чудищ. Нельзя победить их или иным способом изменить положение вещей к лучшему. Это болезненные фантазии. Так закрывается от мира в какой-нибудь пещере темный эзотерик, вглядывается во мрак и ищет скрытые смыслы, чуть ли не законы мироздания. Как хочется сказать ему: «Включи, наконец, фонарик! Сразу полегчает».

Дмитрий Володихин

Москва: ACT, 2001. — 603 с. Пep с. англ. — (Серия «Золотая библиотека фантастики»). 15 ООО экз.

Разумеется, никто не требует от научной фантастики точных предсказаний. Нас привлекают в ней вовсе не прогнозы, а то волнующее чувство удивления от встречи с неведомым, которое возникает при сопоставлении наших обыденных представлений о мире с сюжетами иного масштаба. Настоящая НФ не зовет к бегству от реальности: напротив, она пытается выяснить ее границы, пределы и горизонты. На фоне различных вариантов судьбы нашей цивилизации приобретают особое звучание проблемы сегодняшнего дня. Классикой жанра становятся книги, которым удается внести новую тональность в эту «музыку сфер». А в «Далеких горизонтах» оказался собранным под одной обложкой «Золотой фонд» современной американской НФ.

Наверное, нужно какое-то специальное слово для обозначения формы произведений, вошедших в сборник. Сиквелами называют продолжения полюбившихся книг. Приквел — это часть сериала, рассказывающая о событиях, происходивших ДО времени ключевого романа. Ну а здесь мы имеем дело с «посредиквелами» Это повести, которые встраиваются в середину известных циклов, чуть-чуть их дополняя. Запомнившиеся читателям мотивы воспроизводятся в новом антураже, и можно узнать подробнее о развитии известных интриг и сюжетов…

Некоторые из популярных циклов пока еще не знакомы российскому читателю. Например, цикл Г.Бенфорда о событиях в центре галактики; романы Г.Бира о бесконечном туннеле под названием Путь, пронзившем Вселенную; не переводились, кажется, и альтернативные истории Р.Силверберга, в которых Римская империя не погибла при столкновении с христианством, а продолжает существовать до наших дней.

Зато отечественным знатокам фантастики прекрасно знаком Хейнский цикл У.Ле Гуин, «Гиперион» Д.Симмонса, классические истории о Хичи Ф.Пола и мир «Войны за Возвышение» Д.Брина. Лишь недавно были полностью переведены Эндеровский цикл О.С.Карда и романы о «Бесконечной войне» Дж. Холдемана. «Испанские нищие» Н.Кресс и истории поющего корабля Э.Маккэффри также имеют своих поклонников.

Все произведения написаны специально для сборника: составитель Роберт Силверберг, опытный писатель и фэн с полувековым стажем, прекрасно знает, чем можно заинтриговать читателя. Здесь не только новые тексты известных сериалов — они дополнены кратким рассказом авторов о том, как они сами представляют себе историю созданных ими миров. Настоящий подарок для ценителей «твердой» НФ.

Сергей Некрасов

Москва: Олми-пресс, 2001. 383 с. (Серия «Иные миры»). 5000 экз.

Структура и интонация нового романа Далии Трускиновской отчасти повторяют предыдущую книгу автора — «Аметистовый блин». Снова хитро закрученный детектив, снова для разгадки героям приходится выйти за привычную плоскость восприятия, с головой окунувшись в магию и мистику. Снова ситуации, в которые попадают герои, вызывают такой смех, что стоило бы поместить на обложку предупреждение: «После часу ночи и с накрашенными глазами не читать!» И наконец, реальная жизнь опять предстает нам со страниц романа чередой неправдоподобных, ярких и захватывающих приключений. Трудно поверить, что она и в самом деле такова, но, к примеру, крокодил-наркоман из бомбоубежища — реальный эпизод из журналистской практики Далии Мейеровны…

Однако, на мой взгляд, «Нереал» значительно глубже «Блина». Слишком над многими вещами невольно задумываешься после того, как отсмеялся. Например, почему почти все герои романа имеют такое несоответствие между тем, как их воспринимают окружающие, и тем, чего они стоят на самом деле. Или о том, как страшно, когда «синдром приобретенной крутизны» накладывается на банальную человеческую несостоятельность. Для того, чтобы столкнуться с эгоистом и приживалой, подобным «нереалу» Бричу, вовсе не обязательно помещать сущность инкуба в тело двойника-тульпы… Не случайно из всех линий романа одна так и не находит в финале счастливого разрешения — исковерканная судьба девочки Маргаритки, жертвы Брича.

Извечная тема Трускиновской — «Неужели на свете не осталось нормальных мужиков?» — тоже повернута здесь под непривычным углом. Вполне обычная женщина придумала себе вполне обычного мужчину — не супермена и не красавца, а просто честного и смелого человека. А выдумка возьми да воплотись в реальность. И что теперь делать с этой реальностью — ему, осознавшему, что придуман, и ей, десять лет подпитывавшей его существование своей мечтой? А самый главный вопрос, обрывающий финал, как натянутую струну: неужели НАС ВСЕХ кто-то придумал? Неужели мы такие, какие есть, только потому, что наши недостатки кому-то нужнее наших достоинств, что кто-то самоутверждается на фоне нашей слабости, глупости, трусости?

Наталия Мазова

Москва: ACT, 2001. — 416 с. (Серия «Звездный лабиринт»). 50 000 экз.

От каждой новой книги Сергея Лукьяненко читатели ожидают очередного прорыва. И, как правило, писатель оправдывал ожидания. Не обнаружив для себя чего-то нового и необычного, иные читатели злорадно потирают руки, смакуя «долгожданную новость»: Лукьяненко-де наконец-то исписался.

С «Танцами на снегу» иная история. Во-первых, первая часть романа в виде самостоятельной повести выходила больше года назад, и внимательный читатель уже мог составить мнение о будущей книге. Во-вторых, с самого начала повествования становится ясно: книга без претензий на «великость» — просто добротное чтение, ориентированное в основном на подростков. Словно из-за личины известного писателя выглянул он сам, только десятилетней давности, когда писались «Рыцари сорока островов» и «Мальчик и тьма». Да, впрочем, и название «Танцы на снегу» Сергей позаимствовал из своей ученической повести. Хотя тут история еще более интересная: первоначально «Танцы на снегу» — рабочее название другого романа, известного как «Геном».

С формальной точки зрения, «Танцы на снегу» — приквел «Генома», ибо действие происходит в том же мире, но лет за триста до событий «Генома». Если же говорить о жанре «Танцев…», то его можно определить как «детская космоопера для взрослых». Космические похождения двух мальчиков весьма напоминают перенесенную в будущее смесь приключений киплинговского Кима, путешествий «безсемейных» героев Мало и этики персонажей Крапивина. Проблемы цели и средств, дружбы и предательства, свободы личной и общественной поднимаются в книге на каждой странице. Но все это происходит на фоне динамичного и легкого повествования, поэтому не страдает излишней назидательностью. Позволю предположить, что книга понравится многим: мир — любителям космической фантастики, приключения подростков — юным читателям, этические «уравнения» — любителям проблемы выбора в литературе, ну а хэппи-энд — всем здравомыслящим россиянам.

Максим Митрофанов

Москва: Армада-пресс, 2001. — 512 с.

Пер. с англ. А.Петухова — (Серия «Опрокинутый мир»). 7000 экз.

Первые два романа Герролда, впрочем, как и все остальные книги из цикла «Война с Хторром», посвящены одной из «вечных» тем научной фантастики — вторжению из космоса. Знаток найдет здесь множество знаков внимания классикам американской НФ: от Хайнлайна (Уитлоу прямо-таки списан с Дюбуа из «Звездных рейнджеров», только не в пример многословнее) до Диша (хотя его «Геноцид» не в пример пессимистичнее).

Действие происходит в недалеком будущем. На нашей планете возникают непонятные растения и неприятные существа, явно инопланетного происхождения. Люди между тем традиционно предаются распрям, а опрометчиво разоружившиеся Соединенные Штаты не являются более сверхдержавой и не могут принимать самостоятельных решений…

Повествование ведется от имени Джеймса Маккрати, ученого, волею обстоятельств ставшего спецназовцем, основная задача которого — находить и убивать огромных плотоядных червей. Автору удалось соединить боевой ритм похождений спецназовцев с рассуждениями о научных проблемах, возникающих при изучении чужой и весьма агрессивной формы жизни, шаг за шагом неуклонно подминающей земную экологию.

Во второй книге драматизм ситуации нарастает, противостоять инопланетной живности, растительности, насекомым и прочей нечисти становится все труднее и труднее. А тут еще и многие люди стали меняться далеко не в лучшую сторону…

Герой — не бесшабашный мачо, палящий из любимого огнемета по всему, что шевелится. Он не чужд рефлексии, порой даже плаксив. Но если надо, то сожжет и своего боевого товарища, чтобы не мучился в пасти червя-хторра.

Действие сильно тормозят эротические сцены, совершенно необязательные, можно даже сказать — вымученные автором для полноты «ассортимента». Натурализм ряда эпизодов (скажем так) у читателя брезгливого может вызвать легкое омерзение. Впрочем, если отвлечься от них, то первые две книги цикла Герролда «Война с Хторром» оставляют благоприятное впечатление. Судя по издательским анонсам, война эта продлится долго. Практически бесконечно…

Олег Добров

Москва: ACT, 2001. 384 с.

Пеp. с англ. Е.Моисеевой — (Серия «Новые координаты чудес»). 10 100 экз.

Кнаак — многостаночник. Он и в фэнтези горазд, и в хорроре удачлив, да и научной фантастике не чужд — что доказывает роман «Летучий Голландец». Правда, груз первых двух «специальностей» не мог не сказаться на руке мастера.

Поначалу действие разворачивается в лучших традициях мистического хоррора: небольшая группа бессмертных скользит из одного пространства в другое по мере гибели очередной Земли, их преследует некий Сын Мрака, в своих бедах они винят Летучего Голландца, какие-то чудовища появляются на их пути…

Грозные и непонятные события происходят в наши дни, а все дороги ведут несчастных беглецов в Чикаго, где и разворачиваются основные битвы между силами… да сразу и не поймешь, кто является носителем зла, а кто добра, и что, кстати, представляет собой сам корабль, проходящий сквозь миры и несущий им разрушение.

Где-то к середине повествования автор легкими намеками все же дает понять читателю, что это научная фантастика, и один из персонажей, «впустивший в мир зло», как принято формулировать в бесконечных фильмах, на самом деле просто неосторожный ученый, павший жертвой своего неуемного любопытства.

Некоторые сцены, особенно встречи Майи со своим злодейским папашей Августом де Фортунато, словно напрямую позаимствованы из латиноамериканских сериалов. Как ни странно, самыми живописными персонажами оказались андроид Фило и порождения мрака — кляксообразные чудовища Рошали. Впрочем, кинематографичность романа — одно из немногих его достоинств.

А вот проходной эпизод, в котором Майя любуется огромным чикагским небоскребом Сире Тауэр и вдруг ощущает «какое-то странное чувство, будто она вошла в зону полнейшей пустоты», после Черного Вторника в Нью-Йорке вдруг приобретает зловещее звучание…

Павел Лачев