«Если», 2015 № 04

ВИДЕОДРОМ
Александр Чекулаев
ХИМЕРЫ: БИОТЕХНОЛОГИИ И НФ-КИНЕМАТОГРАФ

/фантастика

/биотехнологии

Идея фильма «Химера» пришла к режиссеру, когда он увидел фото мыши-мутанта с ухоподобным наростом на спине.

Хотя термин «биотехнологии» придуман еще в 1917 году, долгие годы он был не то чтобы на слуху. Производство ферментов и антибиотиков, селекция сельскохозяйственных культур и животных — все это важное и нужное дело, однако на подобном субстрате трудновато вырастить шлягер масскульта. Понадобилось немало времени, чтобы сумма открытий в биологии, химии и физике позволила сделать качественный скачок в этой области, переведя ее на более эффектные для шоу-бизнеса рельсы генной инженерии и наномедицины.

Поэтому научно-фантастических фильмов, поднимающих тему биотехнологий в их узкоспециализированном смысле, не так уж и много. И большинство из них вышло в последние годы — спасибо овечке Долли, сделавшей для популяризации данной темы больше, чем любой научный труд.

Чокнутая профессура

Первые десятилетия существования кинематографа режиссеры, подступаясь к сюжетам, в которых описывались фантастические открытия, потенциально значимые в биотехнологическом контексте, обычно сводили все к интерпретациям историй классиков литературы о безумных гениях. Каковые гении и преуспевали в науке, но в итоге губили себя посредством своих же выпавших за пределы морали инноваций.

Это сейчас нам ясно, что электричество не может оживлять трупы, как во «Франкенштейне» (1931). А химические соединения не способны оформить дурные черты характера в отдельную личность, как в «Докторе Джекилле и мистере Хайде» (1931). Тем более вивисекция бессильна придать животным даже зачатки разума, как в «Острове потерянных душ» (по роману «Остров доктора Моро», 1932). Это не делает вышеупомянутые фильмы хуже, лишь показывает ограниченность их создателей кругом знаний своей эпохи.

Любопытно, что в отечественном кино устаревшие научные идеи продержались дольше. Когда вышел «Человек-амфибия» (1961), пересадка человеку органов животных вроде жабр (ксенотрансплантация) уже виделась бесперспективной. Еще более архаично смотрелось «Завещание профессора Доуэля» (1984), где зрителю предлагалось поверить в то, что жизнь в отрезанной голове способен поддерживать некий «секретный» раствор. Для сравнения, в вышедшей в 1977 году новой киноверсии «Острова доктора Моро» с Бертом Ланкастером вивисекция была заменена авторами на соответствующие духу времени инъекции генного материала.

Впрочем, подобная критика справедлива, когда НФ-идея является для фильма сюжетообразующим элементом. Предъявлять же претензии лентам вроде «Собачьего сердца» (1988) в антинаучности — нелепо. Тут у нас все-таки сатира, а не попытка доказать возможность превращения пса в человека после пересадки гипофиза!

Поступь прогресса

Отказ кино от замшелого паттерна «чокнутый профессор» обозначился в конце 60-х. Ученых перестали показывать на экране как одержимых идеей фанатиков в белых халатах, описание же фантастических открытий в связи с ростом образованного населения прибавило в правдоподобии и техничности.

В то время, конечно, НФ-темой номер один являлся космос, но кинематографисты стали смелее браться и за идеи с биологическим уклоном. Так, «Фантастическое путешествие» (1966) Ричарда Флейшера — одно из первых произведений о наномедицине. Да, фигурирующее в нем уменьшение группы врачей до размеров молекул (с целью удаления тромба в мозгу пациента «изнутри») очевидно антинаучно. Зато из него вытекает вполне рабочий метод адресной доставки лечебных микрокапсул, или наномашин, в разные места организма. А та же «Космическая одиссея 2001 года» (1968) канонизировала в кино анабиоз как основную биотехнологию, позволяющую человеку переносить длительные путешествия в состоянии криосна.

При этом наиболее прозорливые художники уже видели контуры грядущих этических проблем, связанных с развитием биоиндустрии. Предельное их обострение можно увидеть в антиутопии «Зеленый сой-лент» (1973) с Чарлтоном Хестоном, где в мире будущего, страдающем от перенаселения и истощения ресурсов, покойников перерабатывают 5 в протеиновые галеты. Брр…

Поколение сытых

Как бы мы ни относились к ГМО, БАДам и синтетической пище, они произвели настоящую революцию на рынке в 80-х и резко снизили риск возникновения массового голода. Другое дело, что долгосрочные эффекты от употребления в пищу трансгенных продуктов все еще слабо изучены, о чем нам намекают такие произведения, как «День триффидов» (телепроекты 1981 и 2009 годов по роману Джона Уиндэма). Созданные средствами биоинженерии хищные ходячие растения, ценные как масличная и кормовая культура, мигом превращаются в главную угрозу цивилизации, когда человечество постигает массовая слепота.

И не стоит думать, что ученые всесильны в своих «играх в Бога»: в «Интерстелларе» (2014) Кристофера Нолана никакие генные модификации не в силах спасти пищевые культуры (едва держатся лишь кукуруза и окра) от тотальной деградации биосферы Земли.

С другой стороны, в «Красной планете» (2000) Энтони Хоффмана модифицированные зеленые водоросли довольно успешно используются для терраформирования Марса, на котором условия для выживания несравнимо хуже.

Игра в конструктор

Что касается трансгенных животных, по этой части наиболее полно высказался Стивен Спилберг в «Парке юрского периода» (1993) и его сиквелах. Он не только описал убедительную методику возвращения к жизни динозавров путем рекомбинации ДНК вымерших ящеров и обычных лягушек, но и поделился обоснованной критикой последствий таких экспериментов. В «Мире юрского периода» (2015) Колина Треворроу генетики создают уже настолько жуткий гибрид, что руки чешутся загнать их в рамки научной этики чем-нибудь вроде бейсбольной биты.

Еще более мрачные прогнозы кинематографисты дают по поводу возможного смешения генов животных и людей. Канонический пример — хоррор Винченцо Натали «Химера» (2009), в котором исследователи с помощью сплайсинга ДНК создают антропоморфное существо, в критические моменты теряющее человеческий облик и являющее жестокую звериную суть. До некоторой степени аналогом данной картины в советском кино можно считать «День гнева» (1985) по рассказу Севера Гансовского. Это история, где фигурируют отарки — выращенные на основе генома медведей разумные, но абсолютно аморальные монстры.

Светлое пятно на этом фоне — «Аватар» (2009) Джеймса Кэмерона, в котором искусственно выращенные гибридные тела землян и синекожих на’ви все-таки в первую очередь используются для благого дела контакта цивилизаций, а не внедрения в ряды туземцев в качестве «пятой колонны».

Аристократы гена

Сдержаннее киношники относятся к генной коррекции и модификации эмбриона человека, позволяющим улучшить «породу» Homo Sapiens.

Эта деятельность все равно вызывает вопросы по части биоэтики, так как наследует предосудительным евгеническим практикам прошлого и вызывает опасения в появлении нового типа расслоения общества по «чистоте» ДНК и в плане попыток создания расы ницшеанствующих сверхлюдей.

Например, в фильме «Г.А.Т.Т.А.К.А.» (1997) Эндрю Никкола к мировой элите принадлежат лишь люди с безупречно сконструированными генами и только они могут стать покорителями космоса. В «Багровых реках» (2000) Матье Кассовица действует тайная организация использующих евгенические методы нацистов. В блокбастере «Звездный путь: Возмездие» (2013) генетически продвинутый супермен Хан едва не развязывает межпланетную войну в безмятежном мире Земной Федерации XXIII века! В «Элизиуме» (2013) право на чистку организма от раковых клеток и дефектной ДНК имеют одни богачи, живущие в орбитальном парадизе, подальше от оставшихся на загаженной Земле бесправных народных масс. А в «Восхождении Юпитер» (2015) бессмертные галактические аристократы с идеальными генами управляют целыми планетами, рассматривая их обитателей как сырье для поддержания своей бесконечной жизни.

Выходя в тираж

Возвращаясь к светлому образу овечки Долли: режиссеры и в технике клонирования — создания копий организма из соматической клетки — видят мало позитива. Заметим, одной из ранних лент на данную тему является киносатира «Мальчики из Бразилии» (1978) с Грегори Пеком в роли нацистского преступника доктора Йозефа Менгеле, собравшегося возродить Третий рейх с помощью клонов Гитлера.

Распространенное клише-страшилка — создание клонов для последующей их разборки на органы для нужд поизносившегося оригинала. Хрестоматийные примеры: «Части: ужас клонов» (1979) Роберта Файвсона, «Остров» (2005) Майкла Бэя и «Не отпускай меня» (2010) Марка Романека. В то, что запасные органы в будущем наверняка можно будет выращивать in vitro и тем самым избежать преступлений против человечности, постановщики алармистских лент словно бы не верят.

Наконец, злые капиталисты будущего могут натолкнуться на идею использовать клонов с имплантированными фальшивыми воспоминаниями в качестве бесплатной рабочей силы, как это показано в фильме Данкана Джонса «Луна 2112» (2009).

Наименее пугающе выглядит на этом хмуром фоне польская «Секс-миссия, или Новые амазонки» (1984). Там, по крайней мере, моносексуально-матриархальное общество будущего, в основе которого лежит партеногенез (половой или клонический, не уточняется), на полноценную антиутопию не тянет.

Люди Икс, Игрек и Зет

А вот что в Голливуде непропорционально обожают, так это всякие мутации — под воздействием радиации ли, химических или биологических агентов, неважно. Управляемость этим процессом что в реальности, что в мире кино пока нулевая, тем не менее оптимизм у режиссеров зашкаливает: Халк, Люди Икс, Человек-паук и прочие металюди с измененным геномом исправно совершают подвиги, вызывая у зрителей ложное убеждение в том, что купание в токсичных отходах — отличная идея, если хочешь стать супергероем.

На деле киношные мутанты опровергают законы не биологии, а физики, поэтому всерьез воспринимать рецепты из комиксов не стоит. А вот заражение вирусом, модифицирующим ДНК клеток организма-носителя, с точки зрения науки имеет определенный смысл и перспективу, хотя и принимает в фантазиях деятелей масскульта несколько гротескные формы. Скажем, в аниме «Эльфийская песнь» (2004) человекоподобные мутанты диклониусы, владеющие телекинезом, способны передавать вирус с психокинетическим геном обычным людям. Впрочем, ясно, что от этой печки проще танцевать в сторону антинаучного зомби-армагеддона («Обитель зла», 2002), чем в направлении более вменяемого «Прометея» (2012) Ридли Скотта с его черной слизью — идеальным мутагеном, сперва дотла разлагающим реципиентную ДНК, а потом рекомбинирующим разрозненные нуклеотиды в основу совершенно иной формы жизни.

Какой бы вектор развития не приняли биотехнологии в будущем, НФ-кинематограф четко предупреждает: им придется вписываться в мир на фоне серьезного конфликта. Конфликта между стремлением человека к улучшению качества жизни и, в идеале, к бессмертию, с одной стороны. И множеством этических табу, препятствующих дегуманизации нашего вида, — с другой. Возможен ли разумный компромисс? Вполне вероятно, мы узнаем это уже в ближайшие 10–30 лет.