«Если», 2015 № 04

Земля здоровая, где злаки дают урожай, а люди могут ставить дома. Земля больная, где живут монстры и повсюду разбросаны эпические залежи мусора. Бесконечное кружево железнодорожных путей над отравленной землей — пути, пути, пути, по которым бегут корабли-поезда. Таково Рельсоморье — мир, где разворачивается действие нового романа Чайны Мьевиля «Рельсы».

Все эти помоечно-прекрасные и абсолютно оригинальные, как и все у Мьевиля (он отлично умеет из чужого материала так слепить свой, чтобы полученный продукт смотрелся свежо, а протографом даже не пахло), землисто-ржавые, поблескивающие то сталью, то хитином, дадахающие на стыках, узорно-металлические декорации, конечно же, весьма увлекательны. Это же Мьевиль, мэтр. И сам сюжет, состоящий из бесконечных догонялок поездов и подземных монстров, психологически почти не мотивированный, но оттого не менее затягивающий, — истинный клад для любителя приключений.

Но. Не подмостки в книге главное и не интрига. Чайна Мьевиль — рафинированный интеллектуал. У него большой текст насыщается сложным мировидением, да еще и в несколько слоев. Один из этих слоев лежит на поверхности: Рельсоморье — мир постапокалипсический. Люди устроили себе экологическую катастрофу, засыпали изрядную часть океана, отравили землю химической и радиоактивной дрянью, расплодили мутантов, но по-прежнему уверены, что «прибыль превыше всего». А жалкая вялая ботва, оставшаяся от гигантских железнодорожным компаний, когда-то игравших друге другом в Mortal Kombat, все еще пытается выставить человечеству счет за свои услуги. Что ж, таков ординарный образ мыслей левого экологиста. Высказывание Мьевиля рассчитано на профессуру и студентов англоязычного мира: просто, понятно, большинством разделяется, потому что, в сущности, имеет под собой почву.

Но если копнуть поглубже, обнаружатся еще как минимум два слоя.

Первый из них связан страгическим переживанием пустоты мира, скудости его по части высоких смыслов. Тяжелого труда в мире громадных помоек, полу-дохлой индустрии и кочующих по земляному морю поездов хоть отбавляй. Развлечения? Напиться, стравить земляных жуков для драки да обсудить новые слухи. Выбор невелик… Но что есть для глаз, обращенных не к земле, а к небу? Глуповатые «философии». Словом «философия» в Рельсоморье называют размышления капитана «кротобойного» поезда, мечтающего добыть очень большого и опасного суперкрота, а потому ни о чем другом не думающего. Поймал крота, убил, освежевал, по вагонам плоть его загрузил — вот и вся «философия». Бога над миром Рельсоморья нет, вернее, их так много, этих маленьких самодельных божков, что всякая вера в них превращается в мужицкие мифы полуграмотных гарпунеров, охотников за ценным утилем и солдат.

Так куда деть себя человеку, который чувствует свое «назначение высокое»? Чайна Мьевиль дает читателю подсказку, наделив своего рода очарованием трех персонажей: юношу Шэма (лекарского ученика на поезде-кротобое), а также парочку Шроаков, брата и сестру, унаследовавших от родителей страсть к исследованиям. Их удел — скитаться по Рельсоморью, отыскивая выход к иным мирам, добывая новые знания. Разгаданная тайна может оказаться пустышкой, но она хотя бы откроет новую дверь… Их беспокойные души насыщаются только тогда, когда поезд несет их вдаль, к неизведанным местам. Три обаятельных персонажа живут полной мерой, лишь пожирая пространства. Автор не позволяет им задаться вопросом: «А зачем это скитание?» Ведь подсказанный им выход может привести из одной бессмыслицы в другую: что будет, когда душа насытится километрами, когда новые пространства и знания уже не полезут в нее?

Наконец, последний слой. Мьевиль постоянно ведет беседу с «понимающим», или, как любят еще говорить литературоведы, «квалифицированным», читателем. Автор то и дело подсовывает конструкцию, скажем, из «Моби Дика» или «Робинзона Крузо». Сюжеты Мьевиль перекраивает на свой лад, но у читателя так или иначе создается впечатление, что его водят не столько по бесконечным ж/д-трекам, сколько по миру большой литературы, где вопросы, поставленные Мьевилем, звучали уже тысячу раз, но никогда не получат окончательного ответа. Ведь литература лишь заставляет вновь и вновь размышлять над вечными вопросами, а ответы формулирует сам человек мыслящий.

Так мысли, человек!

В жизни каждой настоящей женщины есть три периода. Вначале настоящая девушка доказывает всему миру, что она любит приключения не меньше мальчишек. Потом настоящая женщина доказывает себе, что она хорошая мать и любит своих детей. И наконец, настоящая бабушка обращает свою энергию на близких и дальних родственников, устраивая их счастливое будущее.

Лоис Макмастер Буджолд — настоящая женщина, к тому же писатель. Начиная знаменитый Барраярский цикл, он же сага о Ворах-Косыгиных (по странной застенчивости издателей у нас переводился как сага о Форкосиганах), она развернула перед восторженными читателями красочную картину космического будущего, беря в качестве основы воинственную планету Барраяр (с русско-французско-английско-греческим населением). Главным и любимым героем как самой писательницы, так и читателей стал, конечно же, Майкл (Миша) Вор-Косыгин, жизнерадостный и воинственный, пускай и хрупкого здоровья, коротышка. Мы следили за его приключениями, переживали за него — как, наверное, и сама Буджолд.

Потом настал тот момент, когда Лоис Макмастер пожалела Майкла, устроила его семейную жизнь и даже на время отвлеклась на другие книжные циклы.

Но мир Барраяра и его окрестностей не отпускал.

И вот перед нами «Союз капитана Форпатрила», повествующий о Мишином кузене, с достойным лучшего применения упорством называемом в переводе Айвеном. Поскольку сам Айвен на страницах книги признается, что его имя — «старинное русское», я предпочту называть его Иваном.

Итак, наш Иван, способный молодой офицер, оказывается втянут в сложную интригу еще одним знатным Фором. то есть Вором, — Байерли Форпатрилом, более известным как Бай. Агент имперской службы безопасности Бай, плейбой и ловелас, коварно сводит Ивана с прелестной женщиной по имени Теж Арква, дочерью бандитского барона с бандитской планеты Архипелаг Джейсона. Дочь барона в бегах, поскольку плохие бандиты (враги ее отца) разгромили хороших бандитов (ее семью). И единственным шансом спасти молодую красивую женщину, а также ее генетически модифицированную (синяя кожа, золотого цвета вены) подругу и сестру оказывается… Да-да! Вы догадались. Именно брак!

Далее, как говорят романисты, «все заверте…» Нас ждет подробное описание отношений героев, их взаимное обнюхивание, целомудренное обсуждение сексуальных привычек, любование красотами воровских, то есть форовских, дворцов и обсуждение вечной темы — «нечего надеть!» Ну и немного, совсем немного интриги, когда нашедшийся папа-барон попытается украсть с Барраяра старинный клад его бабушки.

Но не бойтесь! Эти злые, пусть и хорошие, бароны ничего не сделают ни Ивану, ни Барраяру, потому что форы — умные и благородные.

(Надо отметить, что герои хоть и попадают порой в опасные ситуации, те длятся не более трех-пяти страниц, чтобы читатель не успел слишком уж расстроиться и расплакаться над их злоключениями. Подобная любовь автора к героям — редкость в наше суровое время.)

В итоге все кончится хорошо, пускай и не совсем понятно почему. Семья бандитского барона, хоть и разгромит штаб Службы безопасности Барраяра, но клад найдет, и добрый император Грегор крикнет им вслед: «Согласно советским законам лицо, нашедшее клад имеет право…» Ой, нет, я с чем-то путаю. Согласно барраярским законам барон получит пять процентов от стоимости клада и отправится отвоевывать семейное гнездо, ну а его дочь останется с благородным и отважным Иваном.

Последние двадцать-тридцать страниц романа с нежностью и любовью описывают будни молодых, в качестве наказания отправленных императором на медовый месяц в приморское бунгало на теплой спокойной планете.

Поскольку сага о Ворах-Косыгиных большая и там имеется немалое количество второстепенных персонажей, чья семейная жизнь пока еще не устроена должным образом, мы можем надеяться и на новые книги из Барраярского цикла.

Что, конечно же, станет большим подарком для всех любителей авантюрно-приключенческой фантастики, когда-то полюбивших замечательный Барраярский цикл (да будет ему вакуум пухом).