«Если», 2015 № 04

Наталия Андреева
КАКИМИ МЫ БУДЕМ: ЭЛЬФИЙСКАЯ ЭТИКА

/экспертное мнение

/гуманитарные технологии

© Nidzumi, илл., 2015

Дискуссия о перспективах и этичности бессмертия длится не одно десятилетие. В последние годы споры вспыхнули с новой силой — в связи с успехами биотехнологий, кибертехнологий и современной медицины. Средняя продолжительность жизни в развитых странах поступательно растет, в США, Нидерландах, Израиле и России созданы политические партии, продвигающие идею радикального продления жизни. Свои аргументы есть и у сторонников, и у противников бессмертия. При этом гораздо меньшее количество дебатов ведется по поводу того, как может быть устроена этика бессмертных людей, каково будет их отношение к миру, жизни и друг другу.

Традиционная постановка вопроса об этике бессмертия — «этично ли жить неограниченно долго?» — во многом абсурдна. Например, неясно, чем спасение жизни человека в реанимации принципиально отличается от ровно такого же спасения от старости и смерти с помощью биотехнологий и/или кибертехнологий. И почему возможна некая абстрактная «этичная» продолжительность жизни или, наоборот, «неэтичная», «ненормальная» продолжительность. Понятие «нормы» в применении к продолжительности жизни человека вообще представляется странным, почти аморальным информационным конструктом, вроде традиционных шаблонов класса «бьет — значит, любит», или «бог терпел и нам велел», или «добрый царь всегда прав».

Количество демагогических страшилок, используемых в критике потенциального бессмертия, запредельно. Это и перенаселение, и утрата смысла жизни, и мощнейшие социальные потрясения, и вырождение. И почти все страшилки сводятся к банальному страху перед развитием и переменами. Возможно, ровно те же аргументы, хотя и иные по форме, первобытные охотники и собиратели на заре неолита предъявляли «сумасшедшим» земледельцам. Психика человека стремится к гомеостазу и толкает в этот же гомеостаз окружающий мир. Понятие «сопротивление инновациям» — именно об этом. Бессмертие же — инновация настолько радикальная, что невольно пугает не только среднестатистических обывателей, но и ученых.

При этом человечество породило целую череду паллиативных решений — иллюзий бессмертия: бессмертие в некой абстрактной памяти людей, в детях, в стекле и бетоне, в продуктах творчества, в загробной жизни и пр. Почему эти предохранители от страха смерти этичны, а физическое бессмертие, самое логичное решение проблемы, неэтично — неясно. Единственное основание для подобного суждения: это «потому что люди всегда умирали». Видимо, миллионы мертвых не могут ошибаться.

Между тем в английском языке есть отличное выражение для описания проблемы бессмертия — «mixed blessing», буквально — «благословение о двух концах», инновация, которая влечет за собой как положительные, так и отрицательные последствия. При этом вне зависимости от этических баталий относительно самого феномена бессмертия бесспорно, что достижение полного, безусловного и необратимого бессмертия кардинально изменит ценности, цели и мотивы людей. Ситуация, конечно, будет тяжелой, если бессмертие и его поддержание будут стоит запредельных денег, то есть станут прерогативой мировых элит; но в данном конкретном рассуждении речь идет о мире победившей жизни — в логике: «счастье для всех и даром».

Первым поколениям бессмертных людей придется создать с ноля практически все — образы жизни, социальные практики, обычаи, мифологию и этику. Причем этике, судя по всему, будет возвращена ее изначальная функция — регламентация правил совместного общежития, определение того, что такое хорошо и что такое плохо в части действий по отношению к другому человеку.

Этика бессмертных вряд ли будет оперировать понятиями «мораль» и «нравственность», которые практически целиком и полностью базируются на страхе смерти: если я буду плохим, то меня непременно накажут. В этом смысле страх смерти — единственное основание несвободы. Он — психологическая основа агрессивного и деструктивного поведения, начиная с мировых войн и заканчивая банальным эгоизмом и готовностью идти по головам. Культ «я, я, я!» — это обратная сторона панического страха «о нет, только не я!». Социальные нормы и стереотипы примерно об этом же: наказание за отличие — социальный остракизм, в предельном своем выражении означающий смерть. Он остался нам от тех времен, когда изгнание из племени означало верную смерть. Впрочем, и сейчас человек с зеленым ирокезом может попрощаться с почками, ребрами, а то и жизнью, просто зайдя на территорию рабочего поселка.

Вместе со страхом смерти уйдет в небытие страх перед Другим, перед кем-то, кто отличается от условной нормы. Толерантность наконец победит — просто потому, что исчезнут основания для ксенофобии. Со временем полностью сотрутся границы между культурами и языками, а это означает, что бессмертному человеку, конструирующему собственную личность, будет доступно все богатство опыта человечества — выбирай не хочу, делай из себя хоть инка, хоть эльфа, хоть персонажа из собственного рассказа двухсотлетней давности. Мир бессмертных будет миром кардинального индивидуализма и не менее кардинальной терпимости и открытости новому.

В частности, произойдет стирание различий между поколениями, то есть — между старшими и младшими. В первые сто лет все это будет выглядеть как геронтократия в чудовищных, совершенно уродливых формах. Она вполне может закончиться молодежными бунтами, по сравнению с которыми давешняя арабская весна покажется цветочками. Зато лет через тысячу разница в возрасте в 100 будет несущественной. Особенно интересно, что произойдет с японским и корейским обществом, где отношения между старшими и младшими регламентированы на уровне языка. Никаких вам «маленьких обижать нельзя» или «старших надо уважать»: только равноправие, только мир без эйджизма, только хардкор!

Сильно изменится понятие «социальный статус». Потому что в основе своей навязчивое стремление к постоянному социальному росту прямо связано со страхом смерти. Это простой, как молоток, психологический механизм; иллюзия того, что высокая должность, миллион долларов в банке или костюм от Brioni обеспечат защищенность, позволят жить неограниченно долго. Если ты бессмертен, если у тебя есть все время мира, эта иллюзия внезапно становится ненужной. После ее исчезновения рассыпаются все бытовые механизмы принуждения: шантаж со стороны работодателей, страхи по поводу самостоятельности, «если будешь слушаться мамочку, то никогда не умрешь» и пр.

В этом смысле отсутствие смерти приведет к полной смене целеполагания: вместо негативного «я делаю что-то, чтобы не умереть» нормой станет «я живу, чтобы делать то-то и то-то». Позитивная осмысленность и осознанность выльются в единственное адекватное основание для прикладной этики — деятельное сострадание. Примерно эта же концепция останется и от всех мировых религий, в особенности — монотеистических. Трансформируется, а то и исчезнет понятие бога как некой высшей оценочной / этической инстанции. Казалось бы, с точки зрения результата, разница между подходами «Бога нет, поэтому все позволено» и «Бог есть, поэтому все позволено» отсутствует. Но есть разница с точки зрения качества жизни и содержимого головы отдельно взятого человека. Нынешная религиозная риторика часто эксплуатирует постоянное чувство вины и страх наказания, он же — страх смерти, превращая бога в универсальный карающий инструмент. Исчезнет страх смерти — исчезнет и карающий бог. Возможно, в риторике и практике его наконец-то заменит бог сострадающий, о котором так долго мечтали разные околорелигиозные мыслители.

Победит практический гуманизм, построенный на осознании ценности собственной жизни. По этой же причине, например, изменится отношение к окружающей среде. Понимание того, что нам в этом мире жить еще через пару тысяч лет, существенно ужесточит требования к экологичности всего и вся, ровно в логике разницы между съемным жильем и собственной квартирой.

Правда, у всеобщего бессмертия неизбежно будет и оборотная сторона. Для начала полное исчезновение страха смерти человечеству не грозит и после достижения бессмертия, просто он сильно изменится. Физическое бессмертие вовсе не означает полной неуязвимости. Войны, болезни и несчастные случаи никто не отменял. Выражение «какая нелепая смерть!» в обществе, достигшем бессмертия, обретет новый смысл, поскольку любая смерть будет трагедией, случайной и от этого еще более ужасной. Радикальный индивидуализм и отношение к собственной жизни как к сверхценности в какой-то момент могут сформировать полностью дискооперативную культуру и сделать невозможным совместное действие. Соответственно, непонятно, что будет с техническим, экономическим, социальным прогрессом — и даже с поддержанием уже существующего уровня технологий. Как, зачем и о чем договариваться и совместно действовать бессмертным людям — большой вопрос.

Ситуация может быть усугублена параноидальными настроениями. Требования к безопасности всего и вся взлетят на небывалый уровень. В этом контексте уже не выглядят странными идеи по поводу постоянного и обязательного мониторинга мозговой активности, а также по отслеживанию и мгновенной изоляции потенциально опасных людей. Подозрительность, недоверие к окружающим и разобщенность — самые невинные из возможных проблем бессмертного социума. Этика этикой, толерантность — толерантностью, а социальной нормой могут стать изящное коварство, постоянная недоговоренность и интриги, по сравнению с которым среднестатистический гадюшник в школьной учительской — рассадник нежных фиалок.

Много вопросов вызывает и необходимость в постоянных изменениях. Идеальный человек для бессмертного социума со сверхбыстрым технологическим прогрессом — это повернутый на саморазвитии (и вообще на развитии) человек, готовый изменяться сам и изменять мир. Буйным цветом расцветет сфера образования. Концепция «образования в течение всей жизни» (life-long education) уже сейчас является одной из самых популярных в мире — из-за стремительных изменений, происходящих в технологической сфере и соответственно на рынке труда. Если прогресс будет идти такими же темпами, как сейчас, — или, чего доброго, мы таки дойдем до технологической сингулярности, — то постоянное обновление знаний об окружающем мире станет основным условием благополучия в социуме бессмертных, условием достижения приемлемого положения. Кадавры, удовлетворенные желудочно, в мире бессмертных будут аутсайдерами, живущими в заповедниках полного довольства собой и жизнью. Желание «уйти в Холмы, закрыть границы и окуклиться» точно будет посещать как минимум часть бессмертных людей: долгой жизни ближе медленное время и медленные же изменения. Эльфийского сплина никто не отменял.

То есть сценарий для бессмертного общества складывается точно по Стругацким и, заодно, по профессору Толкину: мыслящие существа будут разделены на две неравные части, одна из которых в своем развитии навсегда обгонит другую; быстрое время обгонит медленное. Причем общими характеристиками для всех бессмертных будут бытовой гуманизм и параноидальная осторожность, смешанная с тотальной толерантностью.

На фоне сосуществования разного времени, антагонистических культур проживания сверхдолгой жизни, потенциальных всплесков терроризма «смертолюбивых» этических систем и прочее самой интересной проблемой выглядит смысл жизни. Вариантов — масса: творческое самовыражение, освоение дальнего космоса, создание богов, биоинженерия собственного тела, решение нерешаемых задач, причинение добра и радости окружающим (паранойю, паранойю не забываем!), бесконечное познание бесконечного времени…

А вы хотели бы заняться предотвращением тепловой смерти Вселенной?