«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 07 (7)

Дела "Восточные"

(продолжение)

Наступил день 12 апреля 1961 года, среда. Ведущий конструктор «Востока» Олег Ивановский и слесари-сборщики — Володя Морозов и Коля Селезнев — в 4 часа утра (местного времени) поехали на старт, прихватив у медиков контейнер с продуктами питания для космонавта. На лифте поднялись наверх. Морозов снял с люка № 1 заглушку, уложил продукты. Стали ждать «хозяина шарика».

3.00 по московскому времени (местное время 6.00).

Всем службам космодрома объявляется готовность семь часов!

Одновременно с заправкой топливных баков начались заключительные проверки всех систем корабля и носителя, систем связи и т. д., система управления — настраиваться на выполнение программы выведения. Поскольку в баках ракеты происходит испарение компонентов топлива, постоянно идет их подпитка и дренаж. Ракета на старте как бы окутывается клубами пара.

Предпусковое заседание Государственной комиссии проходило недалеко от стартовой площадки «в длинной темноватой землянке, которую именовали несколько странно: «банкобус». Оказывается, на первых пусках предстартовые обсуждения и совещания проводились в старом автобусе. А так как разговоры часто были довольно долгими (в авиации это называется «держать банк»), то автобус называли «банкобусом».

На этот раз доклады участников заседания были короткими. Предложение Королева: «Просим комиссию разрешить пуск» — принимается без обсуждений.

В это время в специальном помещении МИКа Гагарина и Титова облачали в космические одеяния. Сначала Титова, чтобы Гагарину меньше париться. Датчики для записи физиологических функций им прикрепили еще накануне вечером.

Гагарин полулежал в технологическом кресле, над ним «колдовали» Федор Востоков и ведущий инженер по скафандру Виталий Сверщек. Кресло представляло собой копию штатного с системой вентиляции скафандра, «без которой человек за время между одеванием и посадкой в корабль, конечно, весь изошел бы потом».

Когда до назначенного времени выезда оставалось минут пятнадцать-двадцать, Н. Карпов, ткнув пальцем в гермошлем Гагарина, сказал:

— Надо бы тут чего-то написать. А то будет приземляться, подумают люди, что это еще один Пауэрс какой-нибудь опустился.

И В.Т. Давидьянц сделал последний штрих — нарисовал на шлеме красные буквы «СССР». Без них теперь представить себе одеяние первых космонавтов просто трудно.

Вскоре специально оборудованный автобус ЛАЗ-695Б направился к стартовой площадке. Кроме «виновников» торжества, находившихся под неусыпным контролем Е.А. Карпова, ехали Г.Г. Нелюбов и А.Г. Николаев, главный конструктор СЖО С.М. Алексеев и его помощники: Ф.А. Востоков, В.И. Сверщек, Г.С. Петрушин, Ю.Д. Килосанидзе. Были в автобусе врач Д.Г. Головин и два кинооператора В.А. Суворов и А.М. Филиппов.

6.50. Автобус подъехал к подножию ракеты. Первым из него выпрыгнул врач, помог выйти Гагарину. Карпов и Попович помогли Титову. Попрощавшись с Гагариным, он вернулся в автобус.

«Сутулый и большеголовый» Гагарин прошел несколько метров, неуклюже поднес руку к гермошлему:

— Товарищ председатель Государственной комиссии, летчик-космонавт старший лейтенант Гагарин к полету на первом в мире космическом корабле-спутнике «Восток» готов!

В двух шагах от старта

Снимок сделан за 4 часа до старта. Надписи на шлеме еще нет.

Снимок сделан за 2 часа до старта.

А стоял перед Королевым.

Потом он обнялся с каждым из находившихся около ракеты, и Ивановский, поддерживая под локоть, повел его к лифту. Поднявшись на площадку перед лифтом, Гагарин остановился, обернулся и «приветственно поднял вверх руки, замер на несколько секунд».

Не звучало над стартовой площадкой заявление, потом многократно транслировавшееся по радио и опубликованное в газетах. Юрий Гагарин прочитал его перед микрофоном в радиокомитете 3 апреля. По словам О. Ивановского, были записаны заявления Германа Титова и Григория Нелюбова. С одинаковым текстом.

7.12. Поддерживаемый Востоковым с одной стороны и Ивановским с другой, Гагарин сел в кресло и принялся за проверку радиосвязи и скафандра, переключил линию радио на телефоны гермошлема.

7.50. «Готовность два часа!»

Морозов с Селезневым накинули крышку люка № 1 на замки, затянули гайки тарированным ключом, но не сработала сигнализация о нормальном закрытии крышки люка. А времени на повторное открытие-закрытие не предусматривалось. В считанные минуты Ивановский и два его помощника устранили неисправность. Тревога оказалась ложной: прозевали сигнал операторы пульта.

8.45. «Объявляется готовность пятнадцать минут! Дежурному расчету покинуть старт! Отвести фермы обслуживания!»

От ракеты медленно отошла ферма с площадками обслуживания и лифтом, легла на опоры.

8.50. Закончились все предстартовые работы. Генерал Каманин объявил 10-ти минутную готовность.

Последняя небольшая группа людей с красными нарукавными повязками уходит со стартовой площадки. Это С.П. Королев, «стреляющие» А.С. Кириллов и Л.А. Воскресенский, К.П. Феоктистов направились в командный пункт под толщей железобетона, откуда велось управление запуском.

Пуск ракетного комплекса был возложен на двоих. Они и заняли места у перископов: «пускающий» А.С. Кириллов и Л.А. Воскресенский. Там он стоял при старте первой «семерки», оттуда видел старт ракеты, уносившей Первый искусственный спутник Земли в космос.

В полутора километрах от «единички» на смотровой площадке собрались ученые, конструкторы, инженеры. Были там В.П. Глушко, В.И. Яздовский, О.Г. Газенко, Е.А. Карпов. Скромно и незаметно стоял М.К. Тихонравов.

9.02. «Всем службам космодрома объявляется минутная готовность!

ГОТОВНОСТЬ — ОДНА МИНУТА!»

Следует отметить, все команды по громкой линии связи звучали «не всегда в строгом соответствии правилам элементарной арифметики». Так, например, команда «Готовность пятнадцать минут» совершенно не обязательно следовала ровно через час сорок пять минут после объявления «двухчасовой готовности». Безусловно, не ранее этого срока! Ну а позднее сколько угодно….

9.03. — КЛЮЧ НА СТАРТ!

Оператор центрального пульта Борис Чекунов повернул блокировочный ключ в положение «СТАРТ» — ввел в действие программно-временное устройство. Включились цепи, обеспечивающие одновременный запуск двигателей и время старта с точностью до сотых секунды.

9.03’06” — ПРОТЯЖКА ОДИН!

Подключились средства телеметрического контроля обстановки на борту ракеты-носителя и космического корабля, выполнена протяжка лент для записи телеметрических данных.

9.03’16” — ПРОДУВКА!

Азот под давлением устремился по топливным трубопроводам, удаляя из них остатки влаги: окислитель (жидкий кислород) мигом может превратить ее в лед, а тот — перекрыть путь топливу в камеры сгорания.

9.03’51” — КЛЮЧ НА ДРЕНАЖ!

Закрылись дренажные клапаны баков окислителя ракеты-носителя. Начался наддув топливных баков, обеспечивающий безкавитационную работу турбонасосного агрегата.

9.05’51”. Прозвучала короткая, как выстрел, команда «ПУСК!»

Это еще не старт, а лишь сообщение о готовности к нему.

С этого момента счет времени пошел в обратном порядке:…10, 9, 8, 7… секунд.

9.06’41” — ПРОТЯЖКА ДВА!

Автоматика включила все средства измерения на старте.

9.06. — КОНТАКТ ЗЕМЛЯ-БОРТ!

От ракеты отвалилась кабель-заправочная мачта. Бортовые системы перешли на автономную работу. Ракета удерживается на опорах стартового сооружения только за счет собственного веса.

— ИНЖЕКТОРЫ!

Мощные водяные струи встают на пути еще не забушевавшего пламени.

9.06’51” — ЗАЖИГАНИЕ!

В камеры сгорания двигателей ракеты самотеком брызнули фонтанчики горючего и окислителя.

Пирозажигающие устройства создали в камерах сгорания факел пламени. Стартовое сооружение окуталось бурым облаком.

— Предварительная!

Начинается раскрутка турбонасосного агрегата. Главный клапан еще закрыт.

— Промежуточная!

— Главная!

Открывается доступ топливу в камеры сгорания. Двигатели набирают тягу.

— ПОДЪЕМ! — выкрикивает оператор центрального пульта пуска.

На пульте управления высвечивается транспарант «СТАРТ».

Опоры пусковой установки резко раскинулись в стороны. Это тяга двигателей превысила вес ракеты-носителя. Она приподнялась и медленно пошла вверх, сотрясая грохотом спавшую до этого пустыню.

Гагарин уходил в легенду!

Время старта ракеты (9 часов 07 минут) выбиралось из условия наилучшего освещения датчиков системы ориентации, которая должна была сработать где-то над Африкой. Исходя из печального опыта полета первого корабля-спутника, на ЗКА № 3 решили обойтись без инфракрасного построителя вертикали, применив систему одноосной ориентации на Солнце. Это ограничило время старта несколькими часами.

В книге «Дорога в космос» гагаринские летописцы присочинили немало красивостей, которые искажают многое из того, что связано с первым полетом в космос. Читатель невольно приходит к выводу, что у Гагарина накануне старта никаких проблем со здоровьем не возникало. Оказывается, «перед самым полетом у него начался гнойный гайморит, и ему, с трудом уговорившему врачей, было сделано пять проколов из носа в гайморову пазуху».

За завесой секретности скрывались и не такие «мелочи»: скрывались мужество, проявленное в экстремальных ситуациях космонавтами, их просчеты и ошибки конструкторов, управленцев, изготовителей. Лишь «ИНОГДА» возникали драматические ситуации, но о них старались много не говорить.

И полет Гагарина проходил не просто.

Как и положено, на 120-й секунде полета пироболты нижнего силового пояса центрального блока разорвали стержневые связи. Отвалили «боковушки».

Напряженно ожидали включения двигателя третьей ступени, начинать работу ему предстояло в безвоздушном пространстве. От него зависело, выйдет корабль на орбиту или нет.

Вот отработали и двигатели второй ступени. И сразу же голос Гагарина: «Косберг включился!» Двигатель РО-7 (8Д719) конструкции ОКБ С.А. Косберга сработал отменно. Но система управления «перестаралась» — возникла ситуация, которая сейчас кажется пустяшной, но могла бы привести к печальным последствиям. Дело в том, что автомат управления движением (АУД) не выдал команду на отсечку двигателя третьей ступени по достижении скорости, обеспечивающей расчетную орбиту. Из-за неустойчивой работы преобразователя питания радиокомплекса команда на выключение двигателя по радио не была выдана. «Косберг» был выключен по сигналу интегратора автономной системы управления. Параметры получившейся орбиты оказались таковы, что в случае отказа ТДУ (тормозная двигательная установка) Гагарин оставался бы в космосе более 50 дней. А СЖО и все необходимые запасы рассчитывались максимум на 10 дней.

Спускаемый аппарат после приземления

9 часов 18 минут 07 секунд.

Корабль «Восток» отделился от носителя. Перегрузки закончились. На космодроме ожидали сообщения ТАСС: Гагарин скоро будет садиться, а радио молчит!

10 часов 02 минуты.

«И стало тесно голосам в эфире,

Но Левитан ворвался как в спортзал»:

«Внимание, говорит Москва! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза, передаем СООБЩЕНИЕ ТАСС о первом в мире полете человека в космическое пространство:

… в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту.

Пилотом-космонавтом… является гражданин Союза Советских Социалистических Республик летчик майор ГАГАРИН Юрий Алексеевич.

Старт космической многоступенчатой ракеты прошел успешно… корабль-спутник начал свой полет по орбите вокруг Земли…»

Передача сообщения состоялась через час и шесть минут после того, как прозвучало гагаринское «Поехали!». А научный советник Джона Кеннеди о старте с полигона «Тюра-Там» докладывал своему шефу через 23 минуты. Для Кеннеди запуск не был неожиданностью, его информировали о подготовке старта. В Белом доме было заранее заготовлено послание на имя Н.С. Хрущева:

«Народ Соединенных Штатов разделяет удовлетворение народа Советского Союза в связи с благополучным полетом астронавта, представляющим собой первое проникновение человека в космос.

Мы поздравляем вас, советских ученых и инженеров, сделавших это достижение возможным.

Я выражаю искреннее пожелание, чтобы в дальнейшем стремлении к познанию космоса наши страны могли работать вместе и добиться величайшего блага для человечества».

10 часов 09 минут 15 секунд.

Корабль стал рыскать — система ориентации приводила его в исходное положение, а ТДУ не подвела и, отработав положенные 40 секунд, «столкнула» корабль на траекторию спуска.

Гагарин ожидал разделения корабля через 10…12 секунд после выключения ТДУ. Оно произошло позже. Это был не сбой в работе системы, а баллистики провели коррекцию.

Видимо, она была связана с тем, что «Восток» совершал полет по нерасчетной орбите.

СА, войдя в плотные слои атмосферы, окутался плазмой, обгорели антенны, радиосвязь с Землей прервалась. На космонавта навалилась десятикратная перегрузка.

ПАО (приборно-агрегатный отсек), войдя в атмосферу, подобно метеору не достиг поверхности Земли.

Вот перед глазами космонавта засветился транспарант «Приготовиться к катапультированию». Закрылось остекление шлема скафандра, подтянулись плечевые ремни, включился кислородный прибор. На высоте около 7 км отстрелилась крышка люка № 1, и автоматика «выкинула» кресло с космонавтом «из горячего тесного «шарика» в простор весеннего неба». Когда до поверхности Земли оставалось 4 км, ввелся в действие стабилизирующий парашют, после отделения космонавта от кресла раскрылся основной. Скорость космонавта упала до 5…6 м/с. Отделился запасной парашют, но не раскрылся. НАЗ должен был повиснуть на фале длиной 15 метров (для уменьшения скорости приземления космонавта), но оторвался. Немного позже запасной парашют все-таки наполнился, и Гагарин стал опускаться на двух парашютах. Такой вариант применили для повышения безопасности приземления космонавта. Обычно введение в действие запасного парашюта предусматривалось при отказе основного.

На «шарике» отстрелился люк № 2 и увлек за собой вытяжной парашют.

На высоте 4 км сработал тормозной, а затем основной.

10 часов 55 минут. Обгоревший СА упал на левом берегу Волги, на поле колхоза «Ленинский путь», в тридцати километрах юго-западнее города Энгельса, в полукилометре от деревни Узморье. Оставив круглую ямку на вершине пригорка, он прокатился и остановился метрах в 8…10 от крутого склона.

Гагарин приземлился минут через пять, километрах в четырех от спускаемого аппарата, в шести километрах от Волги, в полутора от деревни Смеловка Энгельского района, Саратовской области. Место, где он опустился, приподнято над поймой. Метрах в десяти-двадцати начиналась вязкая низина, а дальше — Волга.

Его никто не встречал. Самолет Ан-12 с группой поиска вылетел через 20 минут после старта «семерки», место приземления Гагарина им было сообщено после того, как сработала ТДУ корабля.

С трудом поднявшись и освободившись от парашютной системы, Гагарин сделал первые шаги, и метрах в восьмистах увидел женщину с девочкой. Это была Анна Акимовна Тахтарова с внучкой. Встретила она

Гагарина настороженно. Уж больно странно выглядел пришелец, к тому же интересующийся, откуда можно позвонить в Москву.

Вскоре подбежали механизаторы с ближайшего полевого стана. Диковинно одетый человек представился старшим лейтенантом Гагариным, чем сбил с толку мужиков.

Понять их недоумение нетрудно, они только что слышали, что майор Гагарин пролетает над Африкой, а перед ними — старший лейтенант с такой же фамилией.

Тут подоспел на ЗиЛ-151 майор А. Гасиев с солдатами, находившимися на полевых занятиях в этом районе. И через минуту-другую тягач мчался в обратном направлении. В военном городке Гагарин не смог связаться с Москвой, но поговорил с командующим войсками Приволжскою Военного округа генералом-полковником А.Т. Стученко, тот заверил, что немедленно доложит о благополучном приземлении космонавта.

Потом был митинг. Был первый снимок. В центре кадра улыбающийся Гагарин и мальчонка в шапке — сын майора Гасиева.

Вскоре тягач мчался по направлению к дороге Ровное-Энгельс. Перед поворотом на нее увидели вертолет Ми-4. Гагарин понял: за ним.

Едва колеса вертолета коснулись поверхности поля, его пассажиры бросились к Гагарину. Время торопило, и вертолет взял курс на аэродром воинской части в районе Энгельса. Вышел Гагарин из вертолета в фуражке артиллериста — подарок Гасиева. Провели его в кабинет генерала И. Бровко, где имелись все виды связи с Москвой и Куйбышевым.

Первым за Гагарина «взялся» спортивный комиссар И.Г. Борисенко, после уточнения личности рекордсмена и места его приземления по карте стал оформлять документы, необходимые для регистрации рекорда.

С.П. Королев был категорически против указания в заявке на рекорд о раздельном приземлении пилота и СА. Главный конструктор боялся, что условия ФАИ поставят под сомнение достижение Гагарина — мировые рекорды регистрировались лишь в случае, если пилот стартовал и до самого приземления находился в кабине летательного аппарата.

В отчете спортивного комиссара появилась расплывчатая фраза, что Гагарин вроде бы приземлился в кабине корабля. Эту версию «озвучил» Гагарин на пресс-конференции в Доме ученых 15 апреля 1961 года, так рассказал он журналистам С. Борзенко и Н. Денисову для своей книги «Дорога в космос». Не случайно процесс приземления описан ими расплывчато, без подробностей.

Дело о рекордах Ю.А. Гагарина было вручено делегацией Центрального аэроклуба СССР президенту ФАИ. При обсуждении заявки долго не могли прийти к соглашению, но, в конце концов, члены Астронавтической комиссии сдались. 18 июля 1961 года достижения летчика-космонавта Юрия Гагарина «единодушно» утвердили в качестве абсолютных мировых рекордов: в частности, наибольшую высоту, достигнутую в орбитальном полете вокруг Земли — 327 км 70 м.

А вокруг СА корабля происходили события совсем не предусмотренные программой.

Первыми подъехало на «газике» местное начальство. Но им было невдомек связать этот обгоревший и почерневший шар с только что прослушанным по радиоприемнику Сообщением ТАСС. Не успели они отъехать, чтобы сообщить «куда следует», как подкатил на мотоцикле колхозный механик Анатолий Мешанин. Его оставили охранять, он не утерпел и решил «поизучать» контейнер с запасами питания. Военные из службы поиска явились, можно сказать, к шапочному разбору. Сняли с «поста» Мешанина, поблагодарили его, но тубы с питанием все-таки потребовали вернуть.

Группа поиска — специалисты предприятия-изготовителя корабля — во главе с Арвидом Палло приземлилась на аэродроме, куда почти одновременно привезли Гагарина. К спускаемому аппарату их доставили вертолетом. Они отыскали элементы СА, сброшенные на землю при катапультировании космонавта, утром 13 апреля упаковали «шарик» в транспортировочную сетку с тросовыми подвесками. СА в тот же день вертолетом Ми-6 доставили на местный аэродром, погрузили в Ан-12, и он вернулся туда, откуда начал свой путь на космодром. Теперь он — экспонат музея НПО «Энергия» имени С.П. Королева.

В лунке от первого касания «шарика» врыли деревянный столбик с табличкой.

Вот оно — место первого касания СА с Землей спускаемого аппарата

12.04.61 10 ч 55 м моск. врем.

Дополнительно решили оставить «записку». Зубилом по очереди выбили на ломе дату «12.IV.61» и одно слово — «ГАГАРИН». Затем железное письмо кувалдой загнали в землю.

А вот с НАЗом случился конфуз. Нашли его мужики ближайшего села, на всякий случай припрятали. Но появился «серьезный» капитан и объявил, что если через полчаса НАЗе вернут, он арестует все село. Жалко было возвращать заядлым рыбакам надувную лодку, свалившуюся с неба.

Во второй половине дня серебристый Ил-14 с бортовым номером «02» («генеральский салон») и экипажем во главе с капитаном В. Барановым доставил Гагарина в Куйбышев. Поселили в обкомовской даче, на высоком берегу Волги, под неустанным контролем медиков.

13 апреля. 10 часов.

В небольшом каменном доме собрались члены Государственной комиссии, ученые, конструкторы, командование военного округа, партийные лидеры области.

Майор Гагарин подробно доложил о полете.

Магнитная лента и небольшая папка с этикеткой: «Доклад тов. ГАГАРИНА Ю.А. от 13 апреля 1961 г. на заседании Государственной комиссии после космического полета» под грифом «СОВ. СЕКРЕТНО» тридцать лег пролежали в закрытых фондах ОКБ-

1. Усилиями энтузиастов материалы были рассекречены и доклад опубликован в журнале «Известия ЦК КПСС» (№ 5 за 1991 год).

14 апреля.

12 часов 30 минут. Внуково.

Над головами собравшихся проносится Ил-18 «СССР-75583» в сопровождении семерки реактивных истребителей. Сделав круг над Москвой, самолет коснулся бетонки аэропорта.

Под звуки марша «сталинских соколов» Юрий Гагарин спустился по трапу и, размахивая соскочившим с крючков ботинка шнурком (о чем потом много писали), четко и размашисто зашагал к трибуне.

Более двадцати лет — ежегодно 12 апреля — на экранах кинотеатров и телевизоров Гагарин спускался по трапу самолета, делал шаг-другой по красной ковровой дорожке и… ликующие демонстранты приветствуют его, уже стоящего на трибуне Мавзолея.

И лишь 26 октября 1987 года многие — целое поколение — впервые увидели, как Гагарин, сойдя по трапу, «преодолел путь до трибуны, остановился перед микрофоном, вскинул руку к козырьку и отрапортовал, глядя прямо в счастливые глаза Хрущева»:

— Товарищ Первый секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, Председатель Совета Министров СССР! Рад доложить Вам, что задание Центрального Комитета Коммунистической партии и Советского правительства выполнено.

Первый в истории человечества полет на советском космическом корабле «Восток» двенадцатого апреля успешно совершен. Все приборы работали четко и безупречно.

Чувствую себя отлично.

Готов выполнить любое задание партии и правительства.

Майор Гагарин.

Юрий Гагарин и "отец советской космонавтики" на трибуне Мавзолея.

Растроганный «отец космонавтики», оттеснив локтем оказавшегося первым перед Гагариным «первого маршала», снял шляпу, обнял и по старинному русскому обычаю трижды расцеловал Юрия.

А потом кортеж машин мчался в Москву. На переднем открытом автомобиле ЗиЛ-111 в окружении семнадцати мотоциклов Юрий и Валентина Гагарины рядом с Хрущевым.

Машина человека, благодаря мужеству, твердости и таланту которого состоялся полет Юрия Гагарина, шла в хвосте, после министров и маршалов. В Кремль машину Королева не пустили, сам он к трибуне не пробился.

От края до края заполнили Красную площадь пришедшие на митинг. Открыл его член Президиума ЦК КПСС Фрол Романович Козлов и сразу дал слово Первому космонавту планеты.

Речь Гагарина со словами благодарности правительству, ученым, инженерам, техникам и рабочим, создававшим корабль, закончилась словами:

«… Слава Коммунистической партии Советского Союза и ее ленинскому Центральному Комитету во главе с Никитой Сергеевичем Хрущевым».

И в ответ на краткое выступление Гагарина Никита Сергеевич «произнес речь в пять раз длиннее».

Вот главное:

«… Мы гордимся, что первый в мире космонавт — это советский человек, Юрий Алексеевич рос и воспитывался в советской школе, принимал деятельное участие в общественной жизни, был активным комсомольцем. Он — коммунист, член великой партии Ленина. (Бурные аплодисменты).

Мне приятно сообщить, что Президиум Верховного Совета СССР присвоил Вам высокое звание Героя Советского Союза. (Бурные, продолжительные аплодисменты, возгласы: «Ура!», «Слава герою Гагарину!»).

Вам первому присваивается также славное звание «Летчик-космонавт СССР». (Бурные аплодисменты)».

18 часов.

В Большом Кремлевском Дворце открылся прием в честь подвига ученых, инженеров и рабочих, обеспечивших успех полета человека в космическое пространство, в честь ПЕРВОГО в мире космонавта Юрия Гагарина.

В Георгиевском зале Кремля состоялась церемония вручения наград космонавту. Огласили Указ Президиума Верховного Совета СССР, и Председатель Президиума Верховного Совета СССР Брежнев прикрепил к мундиру летчика-космонавта орден Ленина и Золотую Звезду Героя (советского Союза № 11175.

На приеме в Кремле 14 апреля 1961 г. На переднем плане: Никита Сергеевич, Валентина и Юрий Гагарины, Нина Петровна Хрущева, Сергей Хрущев, Галина Шумова, Елена Хрущева

«Отзвуки торжеств долго еще рокотали в прессе, по радио и телевидению. В десятках министерств составлялись и визировались длинные наградные списки.

Награждали всех — от министров до техников».

18 июня газеты опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении второй золотой медалью «Серп и Молот» семи видных ученых и конструкторов — Героев Социалистического Труда, о присвоении звания Героя Социалистического Труда 95 ведущим конструкторам, руководящим работникам, ученым и рабочим, о награждении орденами и медалями СССР 6924 человек.

Без опубликования фамилий.

«Анонимными» Дважды Героями Социалистического Труда были С.П. Королев, М.В. Келдыш, В.П. Глушко, Н.А. Пилюгин, В.И. Кузнецов, М.К. Янгель.

Золотые медали получили Председатель Госкомиссии К.Н. Руднев и руководители из королевского ОКБ-1.

Не был забыт и Михаил Клавдиевич Тихонравов — кого по праву следовало бы называть Главным теоретиком практической отечественной космонавтики. Ведь это он «уговорил» С. Королева на создание искусственного спутника Земли. Это его идея «пакета» превратила в реальность полет человека в космос, идея, блестяще реализованная С.П. Королевым.

Наградили и не летавших космонавтов. Заочно и досрочно Орденом Красной Звезды.

Герману Титову Хрущев распорядился дать орден Ленина.

На телевидении.

По словам Я.К. Голованова: «На приеме в Кремле Никита Сергеевич поинтересовался, чем награждена жена первого космонавта. Ему сказали, что Евгений Анатольевич Карпов, у которого она работает лаборанткой, представил ее к медали «За трудовую доблесть».

— Это в корне неверно! — страшно закипятился Хрущев.

Валентине Ивановне был вручен орден Ленина.

Надо отдать должное скромности Валентины Ивановны и представлениям о собственных заслугах: она не надевала этот орден ни разу в жизни…».

Орден Ленина получил и Е.А. Карпов.

В те же дни появилось сообщение о награждении «отца космонавтики»

Н.С. Хрущева орденом Ленина и третьей золотой медалью «Серп и Молот» «за заслуги по созданию ракетной промышленности, науки и техники и успешное осуществление полета ракетного корабля «Восток», открывшего первые страницы в освоении космоса»[1]. Разве мог Гагарин взлететь без его забот, как и без забот кураторов ракетно-космической программы Д.Ф. Устинова, награжденного второй золотой медалью «Серп и Молот», и Л.И. Брежнева — ему присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Массу слухов и домыслов породила полудостоверная информация о деталях полета или вовсе скрытая о посадке Первого Космонавта планеты. Число слухов и мифов многократно возросло после его гибели.

Возможно, умолчание о гибели самого молодого из «Гагаринского набора» кандидата в космонавты дало повод разгореться молве, не имеющей ничего общего с действительностью: «Гагарин был не первым, до него в космосе был и погиб при возвращении на Землю Валентин Бондаренко».

В США, например, сразу после полета Гагарина появилось сообщение, что за несколько дней до 12 апреля в космосе погиб человек, а Юрий Гагарин играет на Земле его роль.

На орбиту клеветы было «выведено» и имя летчика-испытателя Героя Советского Союза Владимира Ильюшина. Называлась даже дата его полета на космическом корабле «Россия» — 7 апреля 1960 года. Воспользовались тем, что он пострадал в автомобильной катастрофе и находился в Китае на лечении.

И здесь было причиной умолчание. Дело в том, что 8 июня 1960 года автомобиль В. Ильюшина протаранила «Волга» с пьяной компанией — на него наехала первая бригада Коммунистического труда.

И, несмотря на все это, Юрий ГАГАРИН в космосе был.

Из людей Земли там до него никого не было.

ПЕРВЫМ стал ОН, и остается ПЕРВЫМ!!!

Юрий Гагарин с семьей

Через 120 дней после 108 минут Юрия Гагарина были 25 часов 18 минут Германа Титова.

Все было хорошо, до четвертого витка.

Затем Титов почувствовал головокружение, подступила тошнота. После приема пищи появилась рвота. Это проявилось воздействие невесомости на организм.

Но завершение полета не принесло неожиданностей.

На 17-м витке автоматика обеспечила спуск и приземление Германа Титова в заданном районе, около Саратова. Он еще раскачивался в воздухе на парашюте, а кабина корабля уже была на Земле. Приземление Титова прошло относительно нормально, если не считать, что ему пришлось протащиться за куполом парашюта по сжатому полю метров пятнадцать.

Первыми космонавта встретили труженики полей, помогли снять скафандр, подвезли к кабине корабля — до нее было около пяти километров.

«Востоков» было шесть.

Их полеты сопровождались оглушительной пропагандистской трескотней. Была такая слабость у «отца кузькиной матери и космонавтики». Вряд ли была в ней необходимость: на Западе даже те, кто не относил полеты «Востоков» на счет «великих преимуществ» социалистического строя, искренне рукоплескали Стране Советов.

Здравомыслящих людей не ввели в заблуждение все приукрашивания правды, в которой «так много не придуманного величия». Они все понимали, что освоение космоса — вовсе не фейерверк успехов, что бывают неудачи, бывают и трагедии: отказывает техника, гибнут люди.

А мы на экранах телевизоров видели неизменно бодрых, молодцеватых Героев Советского Союза, заверявших очередного генсека в отличном состоянии «безотказной советской техники» и в готовности «выполнить любое задание партии и правительства».

Но им, в особенности первым, часто было тяжело, приходилось искать выход из безвыходных положений.

Всякое было при запусках кораблей «восточной» серии.

И нервотрепка, устроенная Валерию Быковскому 12 и 13 июня 1963 года вдруг разбушевавшимся дневным светилом, когда он усаживался в корабль, но по сигналу «службы Солнца» пуск откладывался; и задержка старта его корабля 14 июня, когда выскочил «бобик» в системе управления «Востоком», и «на ходу» (уже после заправки ракеты) менялся блок пироприборов.

Не потому ли «Восток-5» Быковского летал дольше всех «Востоков» — 119 часов 7 минут 2 секунды (81 виток «накрутил» он за это время).

Была нервотрепка из-за непонятного поведения Валентины Терешковой в полете по околоземной орбите на последнем «Востоке». Не вдруг же сказал С. Королев фразу: «Чтобы я еще когда-нибудь с бабами связался!»

Но это были триумфы, настоящие — и на грани блефа.

Он погиб 27 марта 1968 года, и, увы, — это установленный факт. Погиб через семь лет после того апрельского дня, когда старший лейтенант ВВС стал самым знаменитым человеком планеты, почти легендарным, в свои двадцать семь лет.

Он первым ощутил безмолвие космоса, открыл дорогу, по которой пошли другие. Всем памятны взволнованные слова не менее легендарного человека, первым ступившим на поверхность Луны, Нейла Армстронга: «Он всех нас позвал в космос!»

ОН — это ГАГАРИН.