«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2008 № 01 (20)

Театр под названием Вселенная

_{Игорь Сокальский, кандидат физико-математических наук}

Помимо протонов и нейтронов, образующих атомные ядра, из которых состоит видимый нами мир, есть еще три стабильные частицы: электрон, квант электромагнитного излучения и нейтрино. Все они, родившись в тех или иных процессах, существуют бесконечно долго. Во всяком случае, ни в одном эксперименте не удалось пока обнаружить их самопроизвольного распада. Остальные элементарные частицы нестабильны и распадаются. Дольше всех живут мюоны — две миллионные доли секунды. Срок жизни других частиц (общее число их разновидностей достигает нескольких тысяч) как минимум в 100 раз меньше, чем у мюонов (это π- и К-мезоны), а у подавляющего большинства он еще короче. Типичное время жизни так называемых частиц-резонансов — 10^-22 секунды. Это во столько же раз короче жизни мюона, во сколько один час меньше возраста Вселенной. Поэтому мюоны в ядерной физике считаются частицами почти стабильными. Помимо уже известных частиц, предполагается существование других, еще не открытых, например — магнитных монополей, гравитонов и бозонов Хиггса.

Электроны

Электроны образуют оболочку атомов, определяя их химические свойства. Электрический заряд электронов отрицателен, и их кулоновское взаимодействие с положительными ядрами придает атомам стабильность; удерживая их от распада. Число электронов в атомной оболочке всегда равно числу протонов в ядре, что делает атом электрически нейтральным. Масса электрона примерно в 2000 раз меньше массы нуклона (протона или нейтрона), поэтому электроны не вносят заметного вклада в массу наблюдаемого нами вещества. Последняя почти целиком определяется количеством составляющих его нуклонов.

Идея атомов — мельчайших кирпичиков материи — одна из самых старых физических идей. Она была сформулирована греческим философом Демокритом двадцать пять столетий назад. Несмотря на наивность своих взглядов (он учил, например, что огонь обжигает потому, что его атомы остры, а вода способна течь, поскольку атомы у нее гладкие), Демокрит правильно понял основное: разные вещества состоят из разных атомов, и особенности атомов формируют свойства тех или иных веществ.

Первым существование электрона как отдельной частицы зафиксировал в 1897 году английский физик, руководитель Кавендишской лаборатории Джозеф Джон Томсон. Он исследовал катодные лучи, отклоняющиеся в магнитном и электрическом полях, и доказал, что они представляют собой поток отрицательно заряженных частиц — электронов. Его сын Джордж Томсон в 1926–1927 годах обнаружил, что пучок электронов, рассеиваясь на тонкой пленке, дает дифракционную картину. То есть частица — электрон — ведет себя так же> как электромагнитная волна. Это было совершенно неожиданно с точки зрения классической физики. Эксперименты Томсонов с электронами сыграли важную роль в становлении квантовой механики.

Значение этих элементарных частиц в жизни людей трудно переоценить не только потому, что они определяют ход химических реакций, без которых жизнь была бы невозможна. Движение электронов в проводящих веществах под воздействием разницы потенциалов — электрический ток — технологическая основа современной цивилизации.

Эти же элементарные частицы способны донести до нас вести из глубин Вселенной: электромагнитное излучение, рождаемое при движении электронов в магнитном поле, называется синхротронным. Синхротронное излучение, приходящее от остатков сверхновых, пульсаров, активных ядер галактик или квазаров, несет информацию о процессах, протекающих в этих объектах.

Фотоны

Фотон — элементарная частица, переносящая электромагнитное взаимодействие, квант электромагнитного поля. Чаще всего фотонами называют частицы света, видимого человеческим глазом (длины волн от 3,5 до 6,5 микрон). Для обозначения переносчиков коротковолнового излучения (фотонов более высоких энергий) часто используют понятие «гамма-квант». В действительности термины «гамма-квант» и «фотон» — синонимы, их можно использовать применительно к кванту электромагнитного излучения с любой длиной волны. Макс Планк в 1900 году для объяснения свойств теплового излучения постулировал, что энергия электромагнитного поля излучается и поглощается отдельными порциями, квантами, а сам термин «фотон» предложил Гилберт Льюис в 1926 году. Свет состоит из фотонов. Электрическая лампочка мощностью в 100 Вт излучает примерно сто миллиардов миллиардов (10²⁰) фотонов в секунду.

Основная функция фотонов в современной Вселенной — переносить энергию, которая выделяется в процессах, происходящих в звездах, активных ядрах галактик, квазарах и других «активных» объектах. Например, энергию, образующуюся в результате термоядерного синтеза в ядрах звезд, уносят фотоны и нейтрино, о которых будет рассказано чуть ниже. Эта энергия рассеивается в межзвездном и межгалактическом пространстве. Часть ее идет (за счет поглощения фотонов атомами) на нагрев планет у звезд с планетными системами, благодаря чему на некоторых из них могут (по крайней мере в теории) возникнуть условия для зарождения жизни. Единственная известная нам сейчас планета, на которой жизнь действительно возникла, — это наша Земля. Все попытки обнаружить внеземную жизнь, хотя бы и неразумную, пока ни к чему не привели — может быть, к сожалению, а может быть, к счастью.

Для нас, людей, фотоны служат одним из самых мощных инструментов познания окружающего мира: 90 % информации, получаемой нами, поступает через органы зрения — глаза. Наши представления о Вселенной почти полностью сформированы наблюдением и исследованием электромагнитного излучения, поступающего из космоса. До середины XVII века, когда Галилео Галилей первым догадался направить на небо подзорную трубу, небесные объекты изучали с помощью глаз. Но и этот простой способ позволил прийти к гелиоцентрической модели мира. Наблюдение неба с помощью фотонов, регистрируемых оптическими телескопами, привело к настоящей революции: к середине XX века стала известна крупномасштабная структура Вселенной, а также природа планет и звезд. Сейчас астрономы изучают космос практически во всех диапазонах длин электромагнитных волн, от радиоволн до гамма-излучения. Вместе с тем бурно развиваются и «нефотонные» методы — регистрация протонов и легких ядер, входящих в состав космических лучей, а также нейтрино.

Нейтрино

История этой частицы началась 4 декабря 1930 года, когда великий Вольфганг Паули в письме участникам физического семинара в немецком городе Тюбингене с горечью написал: «Я сделал сегодня что-то ужасное. Физику-теоретику никогда не следует делать ничего подобного. Я ввел в теорию нечто, что никогда не сможет быть проверено экспериментально». Речь шла о гипотетической в то время частице, название для которой появилось только спустя два года. Крестным отцом стал итальянский физик Энрико Ферми. Он предложил назвать электрически нейтральную безмассовую частицу «маленькое нейтральное», или, по-итальянски, «neutrino». Паули же сокрушался потому, что в отчаянной попытке спасти закон сохранения энергии он был вынужден нарушить основополагающий научный принцип, предложенный в XIV веке Уильямом Оккамом: «Entia non sunt multiplicianda praeter necessitatern» («Сущности не следует умножать без необходимости»). Но у Паули не было другого выхода. Впрочем, давайте по порядку.

В 1914 году английский физик Джеймс Чедвик обнаружил, что электроны, испускаемые при Р-распаде атомных ядер, имеют непрерывный энергетический спектр. Другими словами, при измерении энергии электронов, родившихся в разных распадах, каждый раз получался разный результат. Суть р-распада состоит в том, что атомные ядра самопроизвольно испускают отрицательные электроны (е), при этом нейтрон превращается в протон и заряд ядра увеличивается на единицу: Z — > (Z+1) + е.

Предполагая, что распадающееся ядро находится в покое (то есть имеет нулевой импульс), и исходя из законов сохранения импульса и энергии, можно было ожидать, что образовавшееся при распаде ядро и электрон всегда вылетают в диаметрально противоположных направлениях с равным абсолютным значением импульса. Следовательно, энергия электрона всегда одна и та же. Эксперимент же показывал другое. Радикально мыслящий Нильс Бор предположил, что в p-распаде не соблюдается закон сохранения энергии. Более осторожный Паули предложил гипотезу, в соответствии с которой вместе с электроном из ядра вылетает еще одна частица, уносящая часть энергии. Экспериментаторы не видят ее, поскольку она электрически нейтральна и очень слабо взаимодействует с веществом. Ее-то и окрестили нейтрино v.

Закон сохранения энергии оказался спасенным, но взамен пришлось мириться с существованием гипотетической слабовзаимодействующей частицы, которую никто не надеялся обнаружить экспериментально. Однако уже через 26 лет предположение Паули подтвердилось. В экспериментах на атомных реакторах, проведенных в 1953–1956 годах, группа американского физика Фредерика Рейнеса надежно зарегистрировала нейтрино.

Вселенная наполнена нейтрино. На каждый нуклон их приходится около миллиарда. Вероятность взаимодействия с веществом для них чрезвычайно мала — почти все нейтрино, рожденные в центре Солнца, проходят до его поверхности и затем сквозь Землю, не испытывая взаимодействия. Поэтому эксперименты по обнаружению нейтрино очень сложны.

С одной стороны, нейтрино почти не определяют свойств нашего мира. С другой стороны, именно эти частицы несут информацию, которую другим путем получить невозможно. Протоны электрически заряжены, траекторию их полета искривляют галактические и межгалактические магнитные поля; в результате невозможно определить объект, в котором они были ускорены. Нейтроны в свободном состоянии подвержены распаду и «не доживают» до Земли, если рождены в удаленных объектах. Хотя у-кванты стабильны и нейтральны, их поглощает межзвездная среда. Только стабильные, электрически нейтральные и слабовзаимодействующие нейтрино проходят расстояния в миллиарды световых лет или пробиваются из ядра Солнца, не изменяя своих свойств и храня информацию о физических условиях, в которых они образовались. Загадка происхождения космических лучей сверхвысоких энергий, подтверждение модели взрыва сверхновых звезд, изучение механизма термоядерного горения в ядре Солнца — эти и многие другие физические проблемы решены или решаются именно посредством детектирования нейтрино в сложнейших экспериментах. Рассказ об этих экспериментах и о том, что физики узнали и еще надеются узнать с их помощью, — в следующих статьях нашего цикла.

Другие известные частицы

Как мы уже говорили, помимо стабильных частиц есть короткоживущие, время жизни которых — от 10^-22 до 10^-6 секунды: мюоны, τ-лептоны, π-мезоны, К-мезоны, Ω- и ρ-гипероны и многие другие. Они рождаются в столкновениях стабильных частиц — например, в столкновениях протонов космических лучей с атомами земной атмосферы — и распадаются на другие стабильные частицы. Изучение коротко-живущих частиц привело ко многим серьезным открытиям, но существенной роли в жизни нашего мира они не играют именно в силу своей нестабильности.

На самом деле далеко не все элементарные частицы действительно элементарны. Есть элементарные лептоны (электрон е, электронное нейтрино v_e, мюон μ, мюонное нейтрино, τ-лептон τ и τ-нейтрино v_τ со своими античастицами) и шесть элементарных кварков (плюс шесть антикварков): верхний и, нижний d, странный s, очарованный с, прекрасный b и правдивый t. Кварки, соединяясь по два или по три, образуют все остальные частицы, кроме лептонов, переносчиков взаимодействий — фотонов, W- и Z-бозонов (ответственных за слабое взаимодействие, которое приводит, например, к обсуждавшемуся уже здесь β-распаду ядер), глюонов (соединяющих кварки за счет сильного взаимодействия) и гравитонов (не открытых пока экспериментально частиц, ответственных за гравитацию) — и некоторых других частиц (о них чуть ниже). Например, комбинация uud соответствует протону, a ddu — нейтрону. Кварки, естественно, никто не видел в свободном состоянии из-за конфайнмента, то есть удержания (считается, что по мере удаления кварков друг от друга связывающая их сила не убывает, а возрастает, и поэтому их невозможно оторвать друг от друга). Но эксперименты по рассеянию электронов на нуклонах ясно показывают наличие трех рассеивающих центров — партонов, которые и есть кварки.

Основная задача современной физики — поиск простых законов, способных объединить все четыре известных взаимодействия в одно-единственное, проявляющееся в разных формах. При этом лептоны, кварки и переносчики взаимодействий описывались бы теорией как разные состояния одних и тех же частиц. Фундаментальным понятием в таких теориях объединения выступают различные формы симметрии. Этот путь, начатый в середине XIX века Джеймсом Максвеллом, который объединил магнитное и электрическое взаимодействия, пока далеко не пройден и требует еще многих усилий как теоретиков, так и экспериментаторов.

Симметрия в самом общем виде — это неизменность свойств системы при каком-либо ее преобразовании. Простейшая геометрическая симметрия известна из школьного курса. Например, круг не меняется как при зеркальном отражении относительно оси, проходящей по его диаметру (зеркальная симметрия) или при повороте вокруг центра на любой угол (поворотная симметрия). Пример более сложной симметрии — почти полная независимость уравнений электродинамики относительно замены электрического поля на магнитное, и наоборот. Поиском таких (и еще более сложных) симметрий и занята современная физика в попытках построить единую теорию взаимодействий.

Неоткрытые частицы: магнитные монополи и бозоны Хиггса

Физическая теория предсказывает несколько частиц, которые до сих пор не открыты, но физики продолжают верить в их существование, поскольку оно следует из теорий, более или менее точно предсказывающих наблюдаемые факты. W- и Z-бозоны — переносчики слабого взаимодействия — долгое время также были гипотетическими частицами, но в 1983 году их экспериментально обнаружила группа Карло Руббиана на ускорителе в Европейском центре ядерных исследований. Причем с теми в точности свойствами (включая массу), какие предсказывала теория! Здесь мы расскажем о двух частицах: магнитном монополе и бозоне Хиггса, хотя на самом деле гипотетических частиц, предсказанных «на кончике пера», но пока не открытых, гораздо больше.

Итак, магнитный монополь. Электрические и магнитные силы известны с глубокой древности. В начале XIX века между ними была обнаружена глубокая связь. Ханс Кристиан Эрстед открыл, что электрический ток создает вокруг себя магнитное поле, а Майкл Фарадей показал, что переменное магнитное поле индуцирует в проводнике электрический ток. В 60-е годы XIX века Джеймс Клерк Максвелл построил первую теорию, объединяющую два взаимодействия, которые до тех пор рассматривались как две совершенно независимые силы. На основе этих уравнений были предсказаны электромагнитные волны. Уравнения Максвелла почти симметричны — замена в них электрического поля (Е или D) на магнитное поле (Н или В) почти не изменяет систему. Именно это придает им ту красоту и элегантность, которая вот уже полтораста лет восхищает физиков.

Мудрость, заключенная в уравнениях, вполне поддается переводу на общечеловеческий язык. Первые два гласят, что вихрь магнитного поля порождается электрическим током, а вихрь электрического — изменением магнитного поля. Третье — что источником электрического поля служит заряд, а четвертое — что у магнитного поля источника нет.

Теория Максвелла демонстрирует колоссальные возможности математики в описании мира, а также роль симметрии как путеводного научного принципа. Почему уравнения «почти» не полностью симметричны? Потому, что частицы с электрическими зарядами (положительными и отрицательными) существуют, тогда как магнитные заряды никогда не наблюдают по отдельности. У магнита всегда два полюса на двух его концах — положительный и отрицательный, и магнитное поле вокруг него есть результирующее поле обоих полюсов. Невозможно отделить от магнита один полюс: любой магнит, разделенный на две части, становится не двумя магнитными полюсами, а двумя новыми магнитами. Эта асимметрия уравнений Максвелла отражает результаты наблюдений.

В 1931 году английский физик Поль Дирак обратил внимание, что уравнения Максвелла обладали бы абсолютной симметрией, если предположить существование магнитного заряда, который создавал бы радиальное магнитное поле, аналогично тому, как электрический заряд создает электрическое поле. Дирак показал также, что существование хотя бы одного магнитного заряда во Вселенной автоматически ведет к требованию квантования электрического заряда — это естественным образом объяснило бы, почему все наблюдаемые электрические заряды кратны элементарному заряду, равному заряду электрона. Итак, Дирак постулировал существование частицы с магнитным зарядом, которая получила название «магнитный монополь», а ее поисками физики заняты уже 75 лет. Важно, что предсказание Дирака не опиралось на результаты наблюдений, а было продиктовано исключительно эстетическими соображениями. Природа, по убеждению Дирака, должна быть устроена красиво, а основа любой красоты — симметрия.

Из теории Дирака отнюдь не следует, что магнитные монополи непременно существуют. Она просто показывает, как красиво был бы устроен мир, будь в нем хоть один монополь. И вот в середине 70-х годов XX века идеи Дирака получили второе дыхание. Голландец Герард Хоофт и советский физик Александр Поляков независимо друг от друга показали, что магнитные монополи должны существовать в природе, они возникают как естественное решение в уравнениях теории объединения взаимодействий. Монополь Хоофта-Полякова должен быть очень массивным (около 10¹⁶ масс протона, то есть достигать массы амебы!) и обладать сложной внутренней структурой.

За 75 лет, прошедших с опубликования работы Дирака, были поставлены сотни сложнейших экспериментов по поиску монополей, однако ни один из них пока не привел к успеху. Монополи искали в экспериментах на ускорителях, в космических лучах, в лунном грунте, в океанических донных отложениях, в древних образцах слюды, но, увы, безуспешно. Тем не менее физики не теряют надежды обнаружить эту частицу.

Одна из сложностей современной теории элементарных частиц в том, что до сих пор не объяснено, откуда у частиц берется масса. В 1964 году Питер Хиггс предложил механизм, в котором масса материи формируется так называемыми бозонами Хиггса. Есть неплохое шуточное объяснение этого механизма, которое предложил Дэвид Миллер. Вот оно: «Представьте коктейльную вечеринку, на которой гости равномерно заполнили зал… Входит Маргарет Тэтчер. Все хотят приблизиться к ней. При дальнейшем своем движении она притягивает стоящих перед ней. Те, кто остался позади, снова равномерно заполняют зал. Группа вокруг нее имеет большую массу, чем обычно». Бозоны Хиггса до сих пор не обнаружены в экспериментах. Физики надеются, что это будет сделано в ближайшие годы на LHC— громадном ускорителе элементарных частиц в Женеве.

Вызывает восхищение изощренность природы, которая умудрилась из относительно небольшого количества элементарных сущностей (кварки, лептоны, переносчики взаимодействий и некоторые другие) построить все наблюдаемое многообразие Вселенной, включающее и мир небесных тел, и мир человеческих чувств и эмоций. Поиск законов, по которым происходило это строительство, — увлекательное творческое занятие, дающее физикам ни с чем не сравнимое ощущение красоты и гармонии окружающего нас мира.

Эволюция комет и астероидов

И.А. Герасимов, Б.Р. Мушаилов

В конце XVIII в. после открытия И. Тициусом (в 1766 г.) так называемого закона планетных расстояний появились определенные основания предполагать, что между орбитами Марса и Юпитера должно существовать еще одно необнаруженное небесное тело. Ведь согласно этому закону, среднее расстояние от Солнца до какой-либо планеты (в то время были известны лишь шесть планет) может быть представлено в виде r_k = 0,4 + 0,3∙2^k-2, где k — номер планеты при удалении ее от Солнца. (Для Меркурия результат получается точнее, если принять k —> оо ; в настоящее время указанную закономерность принято называть правилом Тициуса-Боде.) Но при этом, для согласования с определяемым из наблюдений расстоянием, приходилось считать Юпитер не пятой, а шестой по счету от Солнца планетой! Несмотря на то, что приведенная закономерность не следовала из каких-либо теоретических соображений, она довольно точно предсказала расстояние до Урана, открытого в 1781 г. Из формулы получалось для него расстояние 19,6 а.е., а из наблюдений следовало 19,18 а.е. (По современным данным, большая полуось орбиты Урана а «19,218 а.е.) Из соотношения Тициуса вытекало, что на среднем расстоянии от Солнца в 2,8 а.е., между орбитами Марса и Юпитера, должна существовать еще одна планета.

1 января 1801 г. Джузеппе Пиацци, проводя систематические наблюдения для составления каталога видимых положений звезд, обнаружил в созвездии Тельца неизвестную “звезду”, которая в следующую ночь изменила свое положение. Поначалу Пиацци считал, что наблюдает новую комету. Через шесть недель движущийся звездоподобный объект был потерян из виду.

Однако Карл Фридрих Гаусс по полученному ряду наблюдений установил, что орбита нового небесного тела похожа на орбиты планет и лежит она между орбитами Марса и Юпитера. По вычислениям Гаусса 31 декабря 1801 г. Фон Цах и независимо Генрих Вильгельм Ольберс обнаружили “потерянный” объект. Это было открытие первого астероида, Цереры (“открытие века”), имеющего диаметр около 1000 км. Большая полуось орбиты Цереры составила как раз 2,8 а.е. Но в 1802 г. на сходной орбите был обнаружен еще один астероид — Паллада. Тогда Г.В. Ольберс предположил, что малые планеты — это обломки некогда существовавшей большой планеты, которая по каким-то причинам разрушилась. Он предложил искать ее обломки на пересечении орбит Цереры и Паллады, и именно так были открыты Юнона и Веста!

Пояс астероидов

Темпы открытий астероидов во второй половине XIX в. резко возросли. И уже к началу XX в. было обнаружено около 500 астероидов с диаметрами несколько десятков километров, и их число постоянно росло. В настоящее время каталогизировано около 10 тысяч астероидов и предполагается существование еще сотен тысяч. Значительная часть их движется в плоскостях, близких к эклиптике, располагаясь в Главном поясе между орбитами Марса и Юпитера на расстоянии 2,2–4,5 а.е. от Солнца.

В отличие от астероидов о существовании самых роскошных украшений Солнечной системы — комет— было известно с древних времен (первое зафиксированное в хрониках появление кометы относится к третьему тысячелетию до нашей эры). Кометы — своеобразные космические, айсберги, состоящие из замороженных газов, водяного льда и различных тугоплавких веществ в виде пыли и более крупных частиц. С приближением кометы к Солнцу под действием его излучения на поверхности центральной части кометы — ядра (обычный размер ядер ~ 10÷100 км) — начинается интенсивное таяние льда. Вокруг ядра кометы возникает туманная газообразная оболочка — кома.

При дальнейшем приближении к Солнцу у кометы образуется хвост. Кометные хвосты простираются на многие сотни миллионов километров и отличаются удивительной красотой и разнообразием форм. Их вещество, состоящее из пыли, молекул и атомов газа, ионизованных молекул, настолько разрежено, что через него видны звезды без существенного ослабления блеска. С удалением кометы от Солнца действие солнечного излучения ослабевает, и хвост кометы постепенно уменьшается и исчезает. В наиболее удаленной от Солнца точке орбиты (в афелии) температура ядра кометы, как правило, близка к абсолютному нулю.

Комета, названная в честь астронома Ричарда Уэста, открывшего ее в 1975 году. Проходя возле Солнца, комета стала одной из самых ярких за последние несколько десятков лет. Фотография сделана в марте 1976 года

Комета С/2002 Т7

Таким образом, хотя кометы, подобно астероидам, движутся вокруг Солнца, они существенно отличаются от последних. Не исключено, что именно кометы причастны к возникновению жизни на Земле и, возможно, на древнем Марсе, т. к. могли занести в их атмосферы сложные органические соединения.

В 1704 г. Эдмонд Галлей на основе теории тяготения, созданной незадолго до того Исааком Ньютоном, вычислил орбиты 24 ярких комет. В ходе работ он обнаружил, что орбиты комет 1531 г., 1607 г. и 1682 г. удивительно схожи. Он заключил, что это не три разные кометы, а три появления одной и той же кометы, движущейся по сильно вытянутой эллиптической орбите вокруг Солнца с периодом в 75 или 76 лет! Непостоянство периода обращения Галлей совершенно справедливо связал с возмущающим притяжением больших планет. В конце 1758 г., в полном согласии с предсказанием Галлея, эта комета вновь была обнаружена после ее путешествия за орбиту Нептуна (сама же планета Нептун была открыта лишь в 1846 г.). За ней закрепилось название “комета Галлея”. С тех пор она наблюдалась также в своих возвращениях в 1835, 1910 и в 1986 гг.

Э. Галлей, таким образом, доказал, что хотя бы некоторые кометы — постоянные члены Солнечной системы. В дальнейшем эллиптические орбиты были обнаружены и у многих других комет, обращающихся вокруг Солнца. При этом наряду с кометами Энке, Темпеля 2, Копфа, имеющими периоды обращения соответственно 3,3; 5,3 и 6,2 года, были обнаружены кометы с периодами, достигающими сотен тысяч или миллионов лет.

Комета Галлея 12 марта 1986 года. Хорошо заметны белый пылевой и синий плазменный хвосты

В настоящее время в Солнечной системе на расстоянии, не превышающем 100 а.е., общее число малых тел, размеры которых более 1 км (тела меньших размеров принято называть метеороидами), — порядка 1 млн. Эти тела классифицируют по месту их происхождения (а следовательно, по их физико-химическому составу) на два типа: астероиды (малые планеты) и кометы.

Астероиды — тела, сформировавшиеся между орбитами Марса и Юпитера, а кометы образовались во внешней части Солнечной системы — за орбитами Урана и Нептуна, через которые проходила граница прогрева протопланетного облака.

Вблизи Солнца при высоких температурах конденсации первичного вещества протопланетной туманности ледяная и газовая компоненты (прежде всего водород, гелий) были потеряны, поэтому сформировавшиеся здесь планеты земной группы состоят преимущественно из тяжелых (скальных) пород. В составе же далеких планет, начиная с Юпитера, сохранились тяжелая, а также ледяная и газовая компоненты. Наиболее массивные планеты, Юпитер и Сатурн, удержали большие количества водорода и гелия, в то время как более удаленные от Солнца Уран и Нептун формировались при очень низких температурах конденсации, в основном из льдов (примерно на 80–90 %).

Верхний предел для общей массы малых планет кольца астероидов оценивается в 1/1000 массы Земли. Космогонически оправдано в настоящее время рассмотрение современного кольца астероидов как остатков некогда существовавшей более равномерно заполнявшей пространство популяции планетезималей, уцелевших после “чистки” этой популяции большими планетами Солнечной системы (и прежде всего Юпитером) за счет гравитационных резонансных возмущений. Эксцентриситеты орбит у большинства астероидов составляют 0,1–0,2, но в отдельных случаях достигают 0,8. Благодаря этому некоторые астероиды проникают внутрь орбит Марса и Земли. А вот астероид Икар в перигелии оказывается в два раза ближе к Солнцу, чем Меркурий, за что и получил свое имя.

На орбите Юпитера, в окрестности лагранжевых устойчивых точек либрации (“качания”) было обнаружено несколько десятков астероидов. Точки либрации располагаются так, что образуют с Солнцем и Юпитером равносторонние треугольники. “Греки” опережают Юпитер в его движении вокруг Солнца примерно на 6°, а “троянцы” располагаются на таком же угловом расстоянии позади него. Эти астероиды почти не испытывают возмущающего гравитационного влияния Юпитера. Их орбиты лишь медленно раскачиваются с незначительными амплитудами (за счет возмущений от Сатурна членство астероидов среди “троянцев” и “греков”, по-видимому, не постоянно).

Возможно, что “троянскими астероидами” Нептуна являются четыре объекта астероидного типа диаметром около 100 км, обнаруженные в конце 1993 г. за орбитой Нептуна, на расстоянии 32–35 а.е. от Солнца. Не исключено, что на самом деле это семейство более многочисленно. Малые тела могут сопровождать Венеру, Марс и Землю. “Троянец” странной природы, быть может, имеется у Луны. Он движется в 6° позади Луны по ее орбите и представляет собой скорее сгущение пыли, чем твердое тело (“облако Кордылевского”).

За всю историю человеческой цивилизации уже наблюдалось около 2000 кометных появлений. Но почти для половины из них нет сведений о точных положениях комет (хотя бы в три различных момента времени). Поэтому отсутствует какая-либо определенная информация об их орбитах. Ежегодно открывают около сотни комет, а тысячи, вероятно, остаются необнаруженными. Элементы орбит определены у менее 1000 комет.

Образование тел кометных размеров происходило на периферии планетной системы путем гравитационной неустойчивости в пылевом субдиске, который фрагментировал на множество пылевых сгущений. Обладая большими сечениями столкновений, сгущения росли значительно быстрее частиц и в итоге превратились в тела километровых размеров (ядра комет). В настоящее время большинство комет непосредственно примыкает к пограничной области Солнечной системы (а порядка 100000 а.е.). Значительно ближе к Солнцу — с афелиями, располагающимися между орбитами Юпитера и Нептуна, — находится лишь несколько семейств комет.

Кометы в зависимости от возраста (числа прохождения кометами своего перигелия), а также удаленности их перигелиев от Солнца и размеров ядер подразделяются на активные, спящие и угасшие. Не исключено, что к числу последних относится значительная часть астероидов из групп Аполлона и Амура.

По типам орбит кометы принято подразделять на короткопериодические, с периодом обращения Т < 100 лет (основу составляет семейство комет Юпитера, Т < 20 лет) и долгопериодические Т > 100 лет.

Предполагается, что на дальних окраинах Солнечной системы расположены две зоны повышенной концентрации кометных ядер. Первая — сферическое облако Хиллса с большими полуосями орбит его членов 1000 < а < 20000 а.е. Вторая — квазисферическое облако Оорта (20000 < а < 100000 а.е.). Облако Хиллса состоит из комет, сформировавшихся в уран-нептуновой области протосолнечной системы и мигрирующих затем на периферию Солнечной системы под действием растущих протопланет. Число кометных ядер в облаке Хиллса ~10¹³-10¹⁴. Масса его может превышать на два порядка суммарную массу тел облака Оорта. Последнее образовано из планетезималей, выброшенных под влиянием гравитационных возмущений из области планет-гигантов. Образно говоря, облако Оорта представляет собой лишь слабый ореол — гало, который окружает намного более вместительное хранилище комет — банк Хиллса. Гравитационные возмущения от Юпитера и Сатурна преимущественно должны были удалять планетезимали за пределы Солнечной системы, в то время как Уран и Нептун вызывали миграцию планетезималей в пояс Койпера и облака Хиллса, Оорта.

Две группы малых планет, “греки” и “троянцы”, одинаково удаленные от Солнца и Юпитера, движутся в окрестностях устойчивых точек либрации L4 и L5

Долгопериодические кометы — выходцы из внешнего облака Оорта. Из некоторых модельных оценок следует, что за время существования Солнечной системы примерно половина комет из облака Оорта была потеряна. Современный поток новых комет, достигающий ближайших окрестностей Солнца (~ 10÷30 а.е.), составляет 5÷10 комет в год. Отток комет из облака Оорта компенсируется притоком их из более плотного внутреннего сферического облака.

Кометы не способны вырваться из облака Хиллса и направиться во внутренние области Солнечной системы. Внутренний “банк комет” более жестко связан с Солнцем и потому устойчивее к внешним возмущениям. Значительный вклад банка Хиллса в потоки новых кометных ядер в облако Оорта, а оттуда в глубины Солнечной системы происходит лишь при особенно тесных сближениях Солнца со звездами или массивными молекулярными межзвездными облаками, находящимися вблизи галактической плоскости (раз в десятки миллионов лет). Тогда возможны “кометные ливни”, с которыми может быть связано вымирание некоторых биологических видов и возникновение значительного числа кратеров на Земле.

Среднее время дрейфа комет из облака Оорта к Солнцу составляет несколько миллионов лег. Почти половина из них затем покидает Солнечную систему, а остальные трансформируются в периодические кометы. Максимальная потеря массы у наиболее ярких комет вблизи перигелия достигает 0,1–0,5 %, поэтому кометы, часто проходящие вблизи Солнца, существуют недолго. Они могут полностью “рассыпаться”, превратившись в метеорный поток. Но возможен и другой вариант: после многократных про хождений вблизи Солнца, за счет постепенного утолщения (упрочнения) внешней оболочки ее ядра (или пылевой мантии), возможна ее эволюция в “астероидальное тело”. Это вызывает увеличение времени “кометной жизни”.

У комет с перигелийным расстоянием q < 1,5 а.е. уменьшение блеска за один оборот составляет в среднем около 0,01m, а у комет с q >= 1,5 а.е. оно достигает ~0,04m. Подобное изменение блеска сопровождается неупорядоченными вариациями, но основная тенденция сохраняется, и типичное время жизни кометы — от нескольких сот до тысяч прохождений вблизи Солнца.

Но кометы могут “жить” и меньше, если вследствие внутренних напряжений из-за тепловых деформаций или приливного воздействия (Солнца или планет) их ядра разрушатся. Это произошло, например, с кометами Брукса, Веста, Шумейкеров-Леви-9. Разрушают кометные ядра и столкновения с другими небесными объектами — метеороидами, астероидами. Катастрофическое разрушение ядра приводит к заметному ослаблению блеска, а затем и к исчезновению комет.

Существование групп комет, обладающих близкими элементами орбит, может свидетельствовать о том, что эти группы образовались в результате распада одной кометы. Так, группа из девяти комет с малыми перигелиями орбит составляет семейство комет Крейца, связанных, по-видимому, общностью происхождения из одного массивного ядра (или двух столкнувшихся ядер комет) кометы-родоначальницы, распавшейся при прохождении через перигелий.

Комета Шумейкеров-Леви-9 в 1992 году сблизилась с Юпитером и была разорвана силой его тяготения, а в июле 1994 года ее осколки столкнулись с Юпитером, вызвав фантастические эффекты в атмосфере планеты

В январе 2005 года любители астрономии в северном полушарии могли наблюдать комету Мачхолц. Комета двигалась довольно быстро по вечернему небу и была видна даже невооруженным глазом в неосвещенных местах. Этот снимок с телефотообъективом получен 1 января в небе над Колорадо (США). У кометы Мачхолц отчетливо видны два хвоста. Ионно-газовый хвост кометы, который тянется налево, подвержен давлению солнечного ветра и указывает в сторону от Солнца. Хвост, состоящий из пыли, ориентирован в направлении орбиты кометы

Комета Аренда-Роллана

Периодическая комета Биелы (1846 II) разделилась на две части в середине января 1846 г. При этом каждая из компонент попеременно оказывалась ярче другой. В 1992 г. комета Шумейкеров-Леви-9 имела неосторожность сблизиться с Юпитером. В результате мощные гравитационные объятия Юпитера разнесли ядро кометы на 22 фрагмента. Летом 1994 г. они вонзились в атмосферу Юпитера, образовав гигантские вихревые образования, сравнимые по размерам с Землей.

Ядро кометы Галлея при прохождении перигелия в 1986 г., по-видимому столкнувшись с небольшим метеоритом, выбросило пылевое облако, растянувшееся на сотни тысяч километров. Блеск короткопериодической кометы Туттля-Джакобини-Кресака за два дня до прохождения через перигелий в 1973 г. внезапно увеличился почти на 10 звездных величин (в 10 тыс. раз)! Затем в течение месяца уменьшался, но 6 июля 1973 г. произошла повторная сильная вспышка. Указанные изменения блеска, очевидно, были вызваны столкновением ядра кометы с исключительно мощными потоками корпускулярного солнечного излучения или небольшими метеоритами. У кометы Швассмана-Вахмана-I тоже наблюдались значительные резкие увеличения блеска (~ в 250 раз).

Исследование орбит свидетельствует о том, что подавляющее число комет до вхождения во внутренние области Солнечной системы имели эллиптические орбиты. Характерной особенностью является отсутствие комет с резко выраженными гиперболическими орбитами, т. е. с эксцентриситетами, существенно превышающими единицу. Если бы кометы проникали в Солнечную систему из межзвездного пространства, то среди них встречались бы кометы, обладающие на «момент входа скоростями, сопоставимым со скоростью движения Солнечной системы относительно близких звезд (примерно 20 км/с). Однако подобные кометы не обнаружены (расчетные скорости входа в Солнечную систему у комет с эксцентриситетами орбит, большими единицы, не превышают 1 км/с). Отсюда следует, что кометы — члены Солнечной системы, и образовались они со совместно с остальными ее телами.

Большая часть короткопериодических комет с малыми углами наклона к плоскости эклиптики образовалась в поясе Койпера, располагающемся на расстоянии ~35÷85 а.е. от Солнца. Суммарная масса тел этого пояса сопоставима с массой Земли. В настоящее время обнаружено более 100 объектов пояса Койпера (большие полуоси их орбит 35÷48 а.е.). Эксцентриситеты орбит преимущественно малы. Диаметры этих тел 100÷300 км, но из некоторых оценок следует, что диаметры наибольших объектов пояса Койпера могут достигать 1000 км.

Отдельные тела пояса Койпера за время существования Солнечной системы могли мигрировать к орбите Нептуна и далее к Солнцу за счет гравитационного влияния наиболее крупных тел занептунного пояса и влияния планет-гигантов. Конкретные оценки масс мигрирующего к Земле вещества зависят от распределения тел этого пояса по массам и элементам орбит, которое в настоящее время неизвестно.

Первый объект пояса Койпера был обнаружен в 1977 г. между орбитами Юпитера и Урана. Он сначала рассматривался как астероид N 2060 Хирон (диаметр D = 170 км). В 1988 г. Хирон неожиданно проявил “кометную активность”: наблюдались значительные спорадические изменения яркости, проявились кома и хвост. По размеру и массе ядра Хирон значительно (на несколько порядков) превосходит известные ранее кометы.

Наименее массивные объекты (кометные ядра) пояса Койпера способны мигрировать существенно ближе к Солнцу, нежели более массивные тела этого пояса. Именно поэтому у крупных ядер комет перигелии орбит располагаются за орбитой Юпитера.

Так как условия (поверхностная плотность газа и частиц, параметры турбулентных движений и т. п.) для возникновения в поясе Койпера самогравитирующих сгустков твердых тел в результате гравитационной неустойчивости существенно не отличались от условий в области Урана-Нептуна, то объекты в поясе Койпера формировались как непосредственно в поясе, так и попали в него за счет миграции планетезималей из зон Урана-Нептуна.

Помимо Хирона, с 1992 г. между орбитами Юпитера и Нептуна были обнаружены еще 7 объектов, большие полуоси орбит которых находятся в пределах от 8 до 25 а.е. Они отличаются от Хирона красным цветом, несвойственным льдам, известным породам и минералам. Их отражательная способность в области 0,5–1 мкм резко растет с увеличением длины волны. Тем не менее заметное различие физических свойств поверхностей Хирона и указанных тел не означает, что они образовались в различных условиях, а свидетельствует лишь о том, что они подверглись внешним воздействиям неодинаково. Сформировавшись в поясе Койпера из малых частиц, близких по составу к межзвездной пыли, включая твердые и органические вещества, или попав сюда из области Урана-Нептуна, эти объекты, по сути, “большие планетезимали”. Хирон приближался к Солнцу на более близкое расстояние, его поверхность, возможно, под действием ультрафиолетового облучения Солнца приобрела серый цвет. Фолус, Нессус и 1995 GO покинули пояс Койпера значительно позже и располагались дальше от Солнца, поэтому их поверхности подобной переработке не были подвергнуты.

Во внутренней части пояса Койпера значительную роль играют резонансы средних движений тел с Нептуном. Занептунные объекты способны существовать сколько-нибудь длительное время, если элементы их орбит соответствуют областям устойчивых движений при отсутствии сближений с возмущающим телом (Нептуном). В резонансных зонах либрационные орбиты оказываются близкими к устойчивому стационарному решению, что и обеспечивает их “выживание”. Несмотря на вековые возмущения от планет-гигантов Урана, Сатурна, Юпитера и взаимное гравитационное воздействие занептунных тел, эти тела могут быть захвачены Нептуном в орбитальный резонанс и существовать длительное время. Плутон также связан орбитальным резонансом с Нептуном. Большинство наблюдаемых в поясе Койпера объектов устойчивы со времени образования пояса. В настоящее время обнаружено уже около 50 объектов, размером примерно в 100 км, названных плутино, с большими полуосями орбит а ~ 40 а.е., как у Плутона, также движущихся в орбитальной соизмеримости с Нептуном в отношении 2:3. Предполагается, что подобных объектов насчитывается несколько тысяч.

Население пояса Койпера и облака Оорта

Значительная часть астероидов основного пояса движется по устойчивым орбитам, которые мало изменились за последние ~ 4,5 млрд. лет. Это уникальные протяженные объекты, представляющие собой сохранившуюся до наших дней популяцию планетезималей. Вещество астероидов избежало планетной дифференциации и сохранило информацию о физико-химических процессах, протекавших во время доаккреционного и раннего постаккреционного периодов истории Солнечной системы.

Многие астероиды приближаются довольно близко к массивному Юпитеру, а также к другим большим планетам, в частности к Марсу и Земле. При этом их орбиты испытывают значительные возмущения. Так, астероиды Юнона и Паллада могут сближаться с Юпитером до расстояния ~ 2 а.е. Возникающие в связи с этим возмущения орбит даже за сравнительно короткое время (~ 1 год) исчисляются десятками минут или даже градусами.

Земля, Марс и пять астероидов группы Амура

Земля, Марс и пять астероидов группы Аполлона

Пространственные орбиты астероидов представляют собой незамкнутые эллиптически подобные витки. Перигелий и афелий орбиты то приближаются к Солнцу, то удаляются от него. Периоды таких колебаний — тысячи или десятки тысяч лет. Амплитуды колебаний эксцентриситета и наклона орбиты намного значительнее амплитуды колебаний большой полуоси. Орбита астероида вращается так, что нормаль к ее плоскости описывает конус, а линия узлов вращается в плоскости эклиптики с примерно постоянной скоростью. Аналог этому явлению — прецессия земной оси. Планетные возмущения приводят к непрерывному перемешиванию орбит астероидов, а следовательно, и к их столкновениям. Астероиды с диаметрами D > 100 км устойчивы при таких столкновениях. Мелкие астероиды могут быть продуктами дроблений более крупных тел.

Д. Кирквуд еще в 1866 г. обнаружил факт “избегания” астероидами орбит, для которых период их обращений вокруг Солнца кратен периоду обращения Юпитера. В распределении астероидов по большим полуосям это проявляется в виде своеобразных “областей разрежений”, названных люками. Они разбивают кольцо астероидов на ряд более мелких колец.

Наиболее заметные люки соответствуют соизмеримостям 1:2, 1:3, 2:5 с Юпитером, а также 1:2 с Марсом. Для астероидов, находящихся в орбитальном резонансе с Юпитером (или Марсом), взаимное их расположение по истечении определенного числа оборотов повторяется, а следовательно, повторяется и характер возмущающих воздействий на орбиты астероидов. Это, в конечном итоге, приводит к резкому усилению амплитуды резонансного эффекта. В результате, с одной стороны, значительно возрастает вероятность столкновений между астероидами (в случае их высокой начальной плотности), а с другой — происходит “расплывание” начального “пучка орбит” астероидов за счет резкого увеличения их эксцентриситетов в зоне соизмеримости. В резонансных зонах, ввиду высокой вероятности взаимных столкновений, астероиды “живут” меньше, что и определяет их относительно малое число.

Но, благодаря особому (либрационному) характеру движений, им удается избежать тесных сближений с большими планетами (прежде всего с Юпитером). За пределами кольца астероидов, где особенно сильно проявляются планетные возмущения, наблюдаются лишь отдельные группы либрационных астероидов и совсем уж одинокие нерезонансные малые планеты.

Более половины из известных астероидов, сближающихся с Землей (АСЗ), с перигелиями орбит q < 1,33 а.е. пересекают орбиту Земли. Большая часть АСЗ, мигрирующих из астероидного пояса, в значительной степени является продуктом высокоскоростных столкновений. Число астероидов, пересекающих орбиту Земли (АПОЗ), с диаметром D > 1 км оценивается в N << 500. Среднее время до столкновения АПОЗ составляет = 50 млн. лет. Вероятность перехода АСЗ на гиперболическую орбиту на порядок больше вероятности его столкновения с Землей. Падение на Землю астероида диаметром около 1 км может происходить чаще, чем раз в 100 тыс лет. Перигелии или афелии орбит тел, сталкивающихся с Землей, в основном располагаются вблизи ее орбиты.

В настоящее время известно около 10 АСЗ с диаметром D > 5 км. Такие небесные тела могут сталкиваться с Землей не реже, чем раз в 20 млн. лет. Для крупнейшего представителя “семейства астероидов”, сближающихся с земной орбитой, 40-км Ганимеда, вероятность столкновения с Землей в ближайшие 20 млн. лет не превышает 0,0005 %. Вероятность же столкновения с Землей 20-км астероида Эрос за тот же период оценивается примерно в 2,5 %.

Больше шансов встретиться с Землей у мелких небесных тел. Среди метеороидов, орбиты которых в результате долгопериодических возмущений планет могут пересекать орбиту Земли, имеется не менее 200 тыс. объектов с D > 100 м. Планета Земля сталкивается с подобными телами примерно раз в 5 тыс. лет, при этом на Земле образуется кратер поперечником более 1 км.

Вероятность столкновения Земли с кометой (ее ядром) в среднем оценивается как одно событие в 100 млн. лет. Не исключена, как уже отмечалось, и возможность “кометного ливня”, когда в отдельные периоды времени интенсивность выпадения на Землю комет может значительно возрастать (одна комета — в несколько тысяч лет). В настоящее время существуют весомые основания считать, что “Тунгусский метеорит” — это осколок кометы Энке.

Распределение астероидов в зависимости от их среднего расстояния от Солнца. По вертикали приведено число астероидов, по горизонтали — большая полуось орбиты, выраженная в астрономических единицах

Прекращение со временем активности комет вследствие постепенного экранирования поверхности ядер пылевым слоем, крупными гранулами и органикой порождает проблему “кентавров” — угасших комет, или “астероидов кометного происхождения”.

Истечение газа и пыли в результате “испарения” ледяного ядра вызывает негравитационные возмущения в движении кометы. Это обусловливает, в свою очередь, возможность значительных изменений кометных орбит и, прежде всего, их афелийных расстояний. При этом комета может перейти на орбиту с меньшей большой полуосью, и за счет возрастания инсоляции и роста приливных воздействий ядро кометы способно “сбросить” поверхностную корковую оболочку и реактивироваться. Указанный сценарий может повторяться вплоть до полного исчезновения (или изоляции) летучих компонентов или дезинтеграции ядра. Однако нельзя исключить возможность продолжения очень слабой дегазации ядра, не создающей видимой комы, на протяжении еще многих сотен оборотов после прекращения основной фазы активности кометы. На это указывает чрезвычайно слабая атмосфера у некоторых “астероидов”, испытавших подобную эволюцию.

Подтверждением возможности эволюции комет в “астероидальные тела” и их последующей реактивизации служит астероид 3200 Фаэтон, с которым связан известный метеорный поток Геминид, очевидно, порожденный им как кометой. Имеются и другие успешные попытки установления взаимосвязи между объектами, обнаруженными как астероиды, и метеорными потоками.

По своему внутреннему строению и физико-химическому составу “угасшие кометы”, претерпевшие сильную модификацию поверхности и, частично, внутренней структуры, но сохранившие определенную фракцию льда, образуют особый класс объектов. Их поверхностные слои представляют значительный интерес для понимания процесса переработки вещества под длительным действием различных космических факторов.

Резкий обрыв планетной системы сразу за планетой-гигантом Нептуном, очевидно, требует объяснения. Не исключено, что двойная система Плутон-Харон формировалась не как самостоятельная планетная система, а ранее была спутником (или двукратным спутником) Нептуна, удалившимся от него при тесном сближении. Данные, основанные на исследовании движений межпланетных станций “Пионер-10, -11” и “Вояджер-1, -2”, исключают существование во внешней части Солнечной системы десятой планеты с массой порядка массы Юпитера. Однако возможно существование десятой планеты (или большего числа планет) с массой, сопоставимой с массой Земли.

Численное моделирование, проведенное М. Дунканом и др., свидетельствует о том, что подавляющее число комет с начальными большими полуосями а «100 а.е. не эволюционирует в сторону уменьшения больших полуосей орбит, что указывает на ненаблюдаемость в настоящее время значительного числа комет. Часть комет существенно теряют блеск уже после первого прохождения Солнца и более не наблюдаются. Общая масса кометного вещества может на порядок превышать массу Земли. Масса планетезималей в зонах Урана-Нептуна оценивается величиной порядка 100 масс Земли.

Большая часть тел пояса Койпера еще недоступна наблюдениям. Количество этих объектов может составлять ~10⁵. Более того, не исключено существование нескольких занептунных поясов в области 100 < а < 1000 а.е.

Масса “солнечной туманности” на начальной стадии формирования Солнечной системы, по данным, основанным на возможности формирования в результате гравитационной неустойчивости стабильных самогравитирующих сгущений, оценивается в 0,01-0,1 массы Солнца.

Верхняя оценка величины и распределения “скрытой массы” в Солнечной системе может быть получена из сопоставления параметров цикла солнечной активности с полным внешним приливным динамическим воздействием на Солнце (его атмосферу) тел Солнечной системы, включая и пока не обнаруженные. Дело в том, что изменения во времени основных характеристик Солнечного цикла (амплитуда, фаза — широта) коррелируют с вариациями полной приливной силы, содержащей и возмущения, обусловленные воздействием N гравитационно активных тел.

Следует ожидать, что довольно скоро интенсивное развитие наблюдательной астрономии (введение в строй крупнейших телескопов, применение адаптивной оптики, освоение инфракрасного диапазона и т. п.) может привести к непосредственному обнаружению в Солнечной системе новых “слабых объектов” (~30 т), в частности из поясов Койпера, облаков Хиллса, Оорта, “реликтовых планетезималей” и т. п.

Первый герб г. Харькова (полковой период — до 1765 г.)

_{(Продолжение. Начало см. в № 10,2007 г.)}

_{Саратов И. Е., заслуженный работник культуры Украины}

Из-за отсутствия документальных свидетельств второй половины XVII в. вопрос о первом гербе Харькова, отражающем его полковой период, до настоящего времени является вопросом гипотетическим. Об этом гербе Харькова можно судить по документам, которые у видел и свет лишь 100 лет спустя после образования как города Харькова, так и Харьковского казачьего полка. Но и в этих документах нет ссылок на другие, более ранние, не дошедшие до нас документы, а описание герба производилось только на основании воспоминаний харьковских старожилов, видевших когда-то и помнящих полковой герб.

Попробуем решить эту задачу, используя косвенные сведения, а для начала ответим на вопрос, как формировались гербы Слободской Украины во второй половине XVII в.?

Измаил Иванович Срезневский в своем «Историческом обозрении гражданского устроения Слободской Украины со времени ее заселения до преобразования в Харьковскую губернию» так отвечал на этот вопрос: «…Всякий полк отличен от других полков знаменем, на котором изображался лик святого, почитавшегося покровителем полка, и разделялся на сотни…» Это утверждение И.И. Срезневского можно проиллюстрировать извлечением из статьи В.В. Иванова «Прапори Слободських полков», описывающей знамена Харьковского полка времен Петра I:

«…Харкiвський полк мав шiсть npanopiв: 1) Полковий прапор, що на ньому зображено росiйський герб пiд коронами з круговим написом: знамя великого государя, царя и великого князя Петра Алексеевича всея Великiя и Малыя и Белыя Pocciи самодержца. 2) Другий полковий прапор — хрест у сяйвi i над ним два янголи з сурмами, що тримають вiнець. 3) Першоï comнi — на лицевому боцi зображено Миколу Чудотворця, на зворотному — Григора Неокесарiйського. 4) Мерефянськоï comнi — на лицевому боцi зображено апостола Петра, а на другому — герб росiйський пil коронами. 5) Липецькоï comнi — зображено Георгiя, що стоïть на землi з хрестом у правiй руцi i з списом у лiвицi, на зворотному боцi — великомученика Дмитра з хрестом у лiвiй руцi i з списом, що перемага змiя, у правицi. 6) Дергачiвськоï comнi — на лицевому боцi зображено архангела з мечем, що перемага диявола, вище Христа в сяйвi i пiд ним квiтu, а напроти архангела-зiрки, на зворотному боцi — янгол-охоронець з людиною у правiй руцi.

Iзюмський полк мав десять npanopiв: 1) Полковий прапор, що на ньому зображено на одному боцi Покрова Богородицi, на другому — архiстратига Михайла, що перемага диявола. 2) Полковий Iзюмськоï coтнi — чотирикутний жовтий хрест. 3) Балаклiйськоï coтнi — на жовтiй землi червоний хрест, над ним корона й блакитнi лаври, на зворотному боцi — червоний хрест на бiлiй землi. 4) Змiïвськоï coтнi — зображено Миколу Чудотворця, на зворотному боцi — янгола Михайла, що перемага диявола. 5) Купянськоï coтнi — Микола Чудотворець, що молиться, на другому боцi — Олексiй митрополит Киïвський, так само молиться. 6) Cенкieвcькoï сотнi — на лицевому боцi зображено архангола з гiллям у правiй руцi, а в лiвицi «держащ iмя Iиcycoвa», на зворотному янгол «имущь правую руку изображенiе креста, а в левой держащь крест». 7) Печенiзькоï coтнi — зображено Георгiя, що перемага змiя, верхи на кoнi. 8) Лиманськоï coтнi — зображено Богородицю, по боках пiд покровом ïï святi, на зворотному боцi — архангол Михайло перемага диявола. 9) Прапор, на якому зображено Спаса й герба з написом, на зворотному боцi — росiйський герб пiд коронами. 10) Прапор, де зображено архангола Михайла, що вогненим мечем перемага диявола, на зворотному боцi — росiйський герб».

В «Историческом обозрении…» И.И. Срезневского мы находим далее такие строки: «… Всякий полк находился под управлением полковника и членов полковой старшины, полковник был избираем всей полковой старшиной, по большинству голосов, на всю жизнь… Все распоряжения свои подтверждал он письменными приказаниями-универсалами за собственноручным подписанием с приложением своей гербовой печати, которая употреблялась как полковая…»

Зная законы перехода личной печати полковника в герб полка, рассмотрим подробно полковой период в жизни города Харькова, а именно период с 50-х годов XVII в. по 1765 г. К сожалению, и здесь нас ожидают определенные трудности, поскольку документальных данных о начальном периоде Харьковского полка не сохранилось. Более того, существуют разные точки зрения по вопросу даты возникновения Харьковского казачьего полка. Наиболее раннюю дату называет Е.А. Альбовский — 1651 год. По его утверждению эта дата была зафиксирована на старинных знаменах Харьковского казачьего полка. Очень странная и загадочная ситуация, когда полк возник раньше города, имя которого он носит. Однако указанная выше ситуация не кажется странной. Ниже, опираясь на факты, постараемся раскрыть причины такой на первый взгляд парадоксальной ситуации.

Первый герб города Харькова — на желтом поле черный напряженный лук со стрелой (реконструкция автора)

Освоение Дикого Поля переселенцами с Правобережья Днепра, с Надднепрянщины и Гетманщины было делом трудным и чрезвычайно опасным. Сотни километров по бездорожью с имуществом, женами, детьми, стариками, сельскохозяйственным инвентарем и многочисленным скотом (в среднем на каждую семью приходилось 8 голов домашнего скота) требовали от переселенцев объединения в группы, способные дать отпор грабителю.

Многочисленные отряды татар и просто шаек грабителей поджидали переселенцев на их далеком и трудном пути к новым местам поселения. Преодолев тяжелый и опасный путь и осев на новых местах, пионеры заселения нашего края вынуждены были в первую очередь строить оборонительные валы и стены, защищаясь от грабительских набегов небольших отрядов крымских и ногайских мурз.

Для отпора же большим отрядам крымского хана требовалось объединение всех сил первопоселенцев. Такими неформальными объединениями командовали всеми признанные казацкие лидеры — атаманы или полковники, заслужившие доверие поселенцев либо прошлыми заслугами, либо плодотворной деятельностью в периоды трудных переходов и освоения новых мест жительства.

Герб рода Донец-Захаржевских

В Харьковском регионе таким всеми признанным лидером был казацкий полковник Иван Сирко. Дом, где жила его семья, располагался в Мерефе, но его огромный авторитет и влияние распространились так далеко, что его называли полковником Змиевским и Печенежским. Позже, когда на месте древнего Харьковского городища поселился шестисотенный отряд казаков с семьями, Сирка стали называть еще и Харьковским полковником. Мы сказали «позже» потому, что Мерефа была основана раньше Харькова и, как это сказано в документе 1749 г., на реке Мерефе плотину занял Иван Сирко «б прошлых годах тому будет лет 100 и более», и дальнейшее строительство было «на землях Мерефянской сотни у полковых землях». Таким образом, понятия «полк» и «полковые земли» существовали как некоторое объединительно-оборонительное территориальное подразделение задолго до возникновения города Харькова. Отсюда появление даты «1651 год» на знамени Харьковского казачьего полка вполне возможно. Дальнейший бурный рост населения на месте Харьковского городища и труднодоступное для татарской конницы расположение Харькова на мысу между болотистыми реками Харьков и Лопань создали предпосылки для переноса центра территориального полкового управления в Харьков. Поэтому понятны утверждения многочисленных документальных и литературных источников о том, что Харьковским полковником был национальный герой украинского народа Иван Дмитриевич Сирко.

Но так как темой настоящей статьи является история Харьковских гербов, мы не будем останавливаться на славных и многочисленных подвигах Ивана Сирко, а отошлем читателя к работе Д.И. Яворницкого «Иван Дмитриевич Сирко — славный кошевой атаман Запорожского войска» и к очерку «Иван Дмитриевич Сирко — первый Харьковский полковник», а сами обратимся к рассмотрению документов, описывающих первый герб города Харькова. К сожалению, несмотря на длительные поиски в архивах и специальные исследования, пока не удалось обнаружить ни оттисков, ни описания городской печати Харькова в документах, принадлежащих к концу XVII — первой половине XVIII вв.

О внешнем виде первой городской эмблемы можно судить лишь на основании материалов, относящихся ко второй половине XVIII в. В частности, сведения о первом харьковском гербе мы встречаем в «Хронографическом описании города Харькова», составленном в 1767 г. есаулом Максимом Горленским. Этот документ оказался в «Описании городов и знатных местечек в провинциях Слободской губернии в 1763–1773 годах», обнаруженном Д.И. Багалеем в Харьковском историческом архиве. Описание было составлено по распоряжению слободско-украинского губернатора Е. Щербинина на основании указа Сената.

М. Горленский о харьковском гербе пишет, что «…сколько известно, то город издревле употребляет в гербе напряженный лук со стрелою, а пожалован городу сей герб или прежним основателем и обычаем народа введен — достоверного известия нет». Это указание М. Горленского дает основание считать, что самой ранней городской эмблемой Харькова был натянутый лук со стрелою. Есть и другое документальное подтверждение такого предположения — докладная записка наместника Е. Щербинина Харьковскому наместническому правлению (1781 г.). История возникновения этого документа такова. В ноябре 1775 г. был издан один из крупнейших законодательных актов правления Екатерины II «Утверждение для управления губерний Всероссийской империи», которым, в частности, определялось административно-территориальное деление страны. По этому закону вся территория Российского государства делилась на губернии, губернии — на уезды. Создавались губернские и уездные учреждения, определялись права, функции, порядок работы учреждений и должностных лиц и т. п. В течение 1779–1781 гг. «Учреждение для управления губерний» несколько раз дополнялось новыми постановлениями правительства. Среди них заслуживает внимание указ Сената от 27 мая 1781 г., который повелевал губернским властям на границах губерний и уездов наряду с обычными межевыми знаками выставить на видных местах губернские и уездные гербы. В случае, если отдельные губернские и уездные города не имели гербов, указ предписывал составить их проекты и предоставить их на рассмотрение в Сенат. Выполняя это постановление, в канцелярии Харьковского наместника составили проекты гербов для всех городов Харьковского наместничества и отослали в Петербург в Сенат, о чем свидетельствует донесение наместника Е. Щербинина Харьковскому наместническому правлению. Этот документ сохранился и в настоящее время находится в Центральном государственном историческом архиве Украины в Киеве.

Как видно из этого документа, к 1781 г. только сам Харьков имел герб, а в других городах Харьковской губернии гербов не было, и Щербинин предлагает в своем проекте оставить гербом города изображение, о котором писал М. Горленский еще в 1767 году.

Таким образом, хроно-географическое описание Харькова, составленное М. Горленским, и докладная записка Е. Щербинина дают основание считать, что первым Харьковским гербом в полковой период было изображение на желтом поле черного натянутого лука со стрелою.

Символика первого герба Харькова отражала действительное положение города второй половины XVII в. как крепости на окраине государства для защиты от внешних врагов и, в частности, для защиты от нападений крымских ханов и ногайских мурз. Документы свидетельствуют, что особенно в XVII в. и в первой половине XVIII в. происходили частые вторжения мурз и ханов в пределы нашего государства, которые осложняли хозяйственную жизнь в этих местах.

Теперь попробуем ответить на вопрос: как появилось изображение напряженного лука на гербе города Харькова?

Выше мы упоминали о существовавшей в XVII в. традиции переносить изображение с личной печати полковника на герб полка, которым он командовал. Учитывая эту традицию, попробуем поискать корни Харьковского герба среди родовых гербов Харьковских полковников.

Известно, что в городе-крепости Харькове в его первоначальный период (от основания города до 1765 г.) было несколько атаманов и 11 полковников. Имена шести атаманов нам известны. Это атаман-осадчий Иван Каркач, харьковские атаманы Максим Тимофеев, Иван Кривошлык, Тимофей Лавринов, Лунько Федоров и Жадан Курган. При этом обращаем внимание, что атаман Лунько Федоров возглавлял харьковских казаков в 1667 г., когда уже много лет существовал и активно действовал во многих военных походах Слободской Харьковский полк. Так, в одной челобитной[7] на имя царя в 1667 г. находим такие строки: «…Бьют челом холопы твои Харьковского Черкаскаго полку полковника Ивана Дмитриевича Сирка Черкасы атаман Лунько Федоров с товарищи всем Харьковским городом…»

По нашему мнению, такая ситуация складывалась в Харьковском полку только в силу того, что Харьковский полковник И.Д. Сирко, с одной стороны, имел резиденцию в Мерефе, а с другой — много, часто и иногда надолго отлучался для участия в военных походах Запорожского войска, служебных поездок в Белгород и для многих других дел. Следует думать, что число харьковских атаманов за период 1654–1668 гг. было большее, так как по существовавшим в то время традициям выборы атаманов по разным причинам могли происходить спонтанно и по несколько раз в год. Сам И.Д. Сирко, несмотря на высокий авторитет среди Запорожского войска, многократно избирался и также многократно отстранялся с поста кошевого атамана. Поэтому выше мы перечислили только тех известных нам атаманов, имена которых донесли документы XVII в.

О первом атамане-осадчем Иване Каркаче нет современных ему документальных свидетельств, и мы знаем о нем только из таких описательных сочинений второй половины XVIII в., как «Хронографическое описание Харькова» 1767 г., а также «Описания Слободско-Украинских городов и местечек». Но у нас нет оснований не верить этим документам. Очевидно, атаманская деятельность осадчего Ивана Каркача была краткой, так как в первой переписи жителей Харькова 1655 г. его имени среди 507 казаков мы не встречаем, и атаманом Харьковских казаков назван Максим Тимофеев.

Герб рода Куликовских

В том же 1655 г. в Харькове осела еще одна партия переселенцев в количестве 800 казаков под руководством атамана Ивана Кривошлыка. Сколько Иван Кривошлык оставался Харьковским атаманом, неизвестно, и в 1659 г. мы уже встречаем имя другого атамана — Тимофея Лавринова, а в 1660 г. Жадана Кургана, а в 1667 г. Харьковским атаманом был Лунько Федоров, хотя Иван Кривошлык оставался в Харькове по меньшей мере до 1668 г. и даже играл заметную политическую роль— возглавлял группу заговорщиков, убивших в октябре 1668 г. Харьковского полковника Федора Репку. К сожалению, нам не известны ни причины смещения того или иного Харьковского атамана, ни их точное число. Однако мы знаем, что в ранг полковника Харьковского Слободского казачьего полка ни один из известных нам атаманов возведен не был.

Из этого краткого пересказа названных фактов об атаманском корпусе в городе-крепости Харькове можно сделать следующие выводы.

1. С момента основания города до конца 1668 г. в Харькове, наряду с полковой территориальной структурой существовали атаманы, власть которых распространялась только на жителей Харькова.

2. Известные нам атаманы (не исключена возможность, что в Харькове за этот период было большее число атаманов, но имена их до нас не дошли) не были возведены в ранг полковников Харьковского полка и поэтому не имели личных печатей, подтверждающих их подписи на документах. Это наше соображение подтверждается челобитной «атамана Лунько Федорова со товарищи», подписанной не им самим, а священниками Харьковских храмов.

3. Отсутствие личных печатей у часто меняющихся атаманов исключает вероятность связи герба Харькова в его полковой период с тем или иным атаманом Харькова.

4. Очевидно, что корни Харьковского герба следует искать в среде Харьковских полковников.

Документально известно, что первым Харьковским полковником был национальный герой Украины, многократно избираемый кошевым атаманом Запорожской Сечи,- житель и, возможно, основатель Мерефы Иван Дмитриевич Сирко[8].

Известно также, что он возглавлял Харьковский полк до марта 1668 г.

Однако пока еще не найдены документы, указывающие на начало его полковницкой деятельности в Харьковском полку.

Скажем только, что самой ранней известной нам датой пребывания Ивана Сирка на посту полковника Харьковского полка является 1663 г. Это упоминание помещено в панегирике Яна Орновского.

Речь идет о первом литературном произведении, имеющем отношение к Харькову и посвященному прославлению семьи Харьковских и Изюмских полковников Донец-Захаржевских. Это сочинение написано на польском языке в виде панегирика и было опубликовано в типографии Киевской Печерской лавры. Дословно название этого произведения на русский язык переводится так: «Богатый родовой сад вельможных их милостей панов Захаржевских, усаженный розами его царского наияснейшего величества стольников и полковников Харьковских его милости пану Федору Захаржевскому в панегирический подарок отданный. Издано в чудотворной большой Лавре Киевопечерской. Году 1705.».

Несмотря на панегирический характер, отражающий литературные традиции того времени, сочинение Яна Орновского содержит множество ценных сведений, относящихся к истории Харькова в его полковой период. Вот как звучит упоминание о Сирко в панегирике Орновского: «…Полковником харьковским был в это время Иван Дмитриевич Сирко. Григорий Захаржевский был сделан сотником при нем. Он участвовал в битве против поляков за Лесной, над которыми была одержана победа. Будучи еще сотником при Сирко, Григорий Захаржевский строил укрепления в местечке Маяки…».

Более раннее документальное упоминание о И.Д. Сирко как о полковнике мы встречаем в марте 1662 г. Имеется в виду письмо И.Д. Сирко и Сацька Туровца к наказному гетману Левобережной Украины Якиму Сомку. В этом письме И.Д. Сирко подписался как «полковник его царского величества верного войска Низового славного Запорожья». К сожалению, в этой подписи нет уточнения, какого полка был полковником Сирко.

Более раннее упоминание о И.Д. Сирко как о полковнике встречается в дошедших до нас документах 1659 г., посвященных избранию Юрия Хмельницкого гетманом Украины. В них он назван «Кальницким», а не Харьковским полковником. Почему Кальницким, неизвестно, но, по нашему мнению, не исключена возможность обыкновенной описки при составлении документов, так как в те времена о новопостроенном Харькове мало кто слышал.

Самое первое упоминание о И.Д. Сирко встречается в работах Н.И. Костомарова и Д.И. Яворницкого (правда, без каких-либо ссылок на документы-первоисточники), датированные 1654 г., когда во время Переяславской Рады Сирко и Богун со своими единодумцами не захотели присягать царю и в знак протеста покинули Переяслав. Отметим, что это был очень смелый для того времени шаг, и его мог позволить себе только тот политический или военный деятель, который чувствовал уверенность в своих силах и относительную независимость. Так независимо мог чувствовать себя И.Д. Сирко, который, с одной стороны, представлял Запорожскую Сечь, а, с другой — Харьковский Слободской полк, возникший, согласно утверждению Е. Альбовского, в 1651 г., за пределами земель непосредственно подчиненных власти гетмана. Анализ последующих событий времен Руины показывает, что И.Д. Сирко часто проявлял свою независимость от всех последующих гетманов того периода. Более ранних документальных свидетельств, подтверждающих политическую и военную деятельность И.Д. Сирка, пока не удалось обнаружить. Хотя существуют косвенные ссылки на участие И.Д. Сирка в морских походах казаков к турецким берегам, а также о походах во Францию, совершенных Сирком совместно с Богданом Хмельницким.

Герб (1622 г.) и печать (1620 г.) Запорожского войска

К сожалению, мы не нашли ни одного оттиска печати Сирка — кошевого атамана Запорожского войска. Но изображение натянутого лука было характерным для казацкой символики тех времен. В качестве примера сошлемся на работу Я.Д. Исаевича «Бойовï прапори казацького воiська». Среди 24 боевых стягов Киевского и Черниговского полков, с которыми шла в бой украинская армия в годы освободительной войны 1648–1654 гг., три флага имели изображение натянутого лука. При этом следует обратить внимание на одну особенность изображения лука на этих знаменах — присутствие желтого цвета в той или иной части знамени. Позже эту особенность мы встречаем и в изображении первого харьковского герба — на желтом поле черный напряженный лук.

Другим примером популярности изображения лука в казацкой сфрагистике может служить утверждение Д.Н. Бантыш-Каменского о том, что у «гетмана хана крымского» Суховея была печать с изображением лука и двух стрел.

Эти примеры дают основание считать, что изображение натянутого лука на гербе Харькова в его полковой период было на личной печати Харьковского полковника Ивана Дмитриевича Сирко. Родовые гербы всех последующих Харьковских полковников подтверждают эту версию.

Вторым Харьковским полковником был Федор Репка. Каких-либо документов о его избрании или указов об утверждении в ранге полковника не сохранилось. Известно только, что был он Харьковским полковником недолго: в июне 1667 г., когда Харьковский атаман Лунько Федоров писал свою челобитную, Харьковским полковником был Сирко, а 16 октября 1668 г. Федор Репка был уже убит. Очевидно, его избрали полковником харьковские казаки в марте-апреле 1668 г. после восстания Брюховецкого. Таким образом, Федор Репка был полковником короткий срок — около полугода, причем в очень смутное время, поэтому вряд ли мог оставить заметный след в формировании харьковского герба.

Значительно больший вклад во все аспекты харьковской жизни внесли третий, четвертый и пятый харьковские полковники из рода Донец-Захаржевских. Так, третьим Харьковским полковником, возглавлявшим Харьковский полк после гибели Федора Репки с октября 1668 г. по 1690 г. был Григорий Ерофеевич Донец-Захаржевский.

Четвертым Харьковским полковником, правда, в звании «Черкасского Харьковского Наказного полковника», был сын Григория Ерофеевича — Константин Григорьевич Донец-Захаржевский. В период с 1681 по 1685 гг. он вместе с отцом принимал активное участие во всех гражданских и военных делах Харьковского полка.

Пятым Харьковским полковником с 1691 по 1706 гг. был другой сын Григория Ерофеевича— Федор Григорьевич Донец-Захаржевский.

Родовым гербом Донец-Захаржевских был герб «долива» — на голубом щите три красные розы с четырьмя лепестками, одна возле другой на белой полосе, или, как это звучит на языке геральдики, на белом рыцарском поясе, расположенном по диагонали из левого нижнего угла щита в верхний правый.

Шестым Харьковским полковником был Федор Владимирович Шидловский — зять умершего 28 августа 1706 г. во время военного похода пятого Харьковского полковника Федора Григорьевича Донец-Захаржевского.

Ф.В. Шидловский недолго занимал эту должность, так как был отстранен от управления Харьковским полком в связи с обвинением в служебных преступлениях, будто бы совершенных им в Польше во время одного из военных походов. И хотя вскоре обвинение было снято и Федор Шидловский получил назначение в армию уже не в чине полковника, а генерала, но к управлению Харьковским полком он не возвращался.

Седьмым Харьковским полковником был племянник Федора Шидловского — Лаврентий Иванович Шидловский, который сначала в 1706 г. был назначен наказным полковником, а затем в 1710 г. особым указом был утвержден в должности Харьковского полковника. В этой должности он состоял до конца 1711 г., а в 1712 г. именным указом Петра I был назначен полковником Изюмского полка.

Федор и Лаврентий Шидловские были потомками шляхетских родов, живущих в Западных областях Правобережной Украины. Их родовым гербом был герб «любич», изображающий в центре щита подкову с двумя мальтийскими крестами — один крест под подковой, а другой — внутри нее.

Герб рода Тевяшовых

Восьмым и одиннадцатым полковниками Харьковского Слободского казачьего полка были представители рода Куликовских.

Первый из них — Прокопий (Прокофий) Васильевич Куликовский пришел в Слободскую Украину в свите Молдавского Господаря князя Кантемира в 1711 г. после неудачного Прутского похода Петра I. Прокопия Васильевича на Слобожанщине звали «волохом», т. е. молдаванином, хотя большинство исследователей считают, что он был из старинного западноукраинского шляхетского рода. П.В. Куликовский был лично известен Петру I и не раз привозил для него по поручению князя Кантемира секретные документы. В 1711 г. П.В. Куликовский принял русское подданство и продолжал служить в чине полковника в свите князя Кантемира.

Полковником Харьковского Слобожанского казачьего полка П.В. Куликовский был назначен в 1712 г. и выполнял эти обязанности до 1714 г. Служба в Харьковском полку позволила роду Куликовских стать владельцами обширных земельных участков как в самом Харькове, так и в его предместьях[9]. Сын Прокопия Васильевича — Матвей Прокофьевич Куликовский — был одиннадцатым Харьковским полковником и выполнял эти обязанности с 1757 по 1765 г. Именно в 1765 г. завершился полковой период в жизни города Харькова. Но судьбе было угодно, чтобы еще раз на Харьковской земле появился Харьковский Слободской казачий полк и еще раз был избран Харьковский полковник — уже двенадцатый по счету. Двенадцатый полковник тоже был из рода Куликовских — Михаил Матвеевич Куликовский — сын одиннадцатого Харьковского полковника Матвея Прокофьевича Куликовского. Михаил Матвеевич, как и большинство дворян тех времен, служил в армии и после ухода в отставку в звании полковника активно участвовал в общественной жизни Харькова, неоднократно избирался уездным предводителем дворянства.

Гербы Харьковских полковников:

_{1. Герб Долива — является основным звеном родового герба Донец-Захаржевского;}

_{2. Герб Любич — является основным звеном родового герба Шидловских}

_{3. Герб Дрогомир — является основным звеном родового герба Куликовских}

Он возглавлял губернский комитет по сбору средств для основания Харьковского университета. Так как к моменту открытия Харьковского университета в 1805 г. не удалось завершить строительство университетских зданий, то с разрешения министра внутренних дел графа Кочубея здание генерал-губернатора, расположенное в самом центре Харькова, было передано университету, а резиденция губернатора была размещена с разрешения Михаила Матвеевича на его землях.

В 1812 г., когда над страной нависла угроза французской оккупации, в Харьковской губернии сформировался Харьковский Слободской ополченский казачий полк, и его полковником был избран Михаил Матвеевич Куликовский. Таким образом, представители рода Куликовских оставили заметный след в жизни нашего города, но к символике первого Харьковского герба их родовой герб не имеет отношения. Родовым гербом Куликовских был старинный герб «дрогомир»: на красном поле щита три скрепленные между собой бегущие ноги, закованные в латы и оснащенные шпорами. Как видим, герб рода Куликовских не имеет ничего общего с изображением, помещенным на первом Харьковском гербе.

Девятым Харьковским полковником был Григорий Семенович Квитка. Он возглавлял Харьковский полк с 1714 по 1734 г. По сообщению Ильи Ивановича Квитки, автора «Записок о Слободских полках с начала их поселения по 1766 г.», изданных в Харькове в 1883 г., дед Григория Семеновича Квитки — Афанасий Квитка переселился в Левобережную Украину в первой половине XVII в. и служил полковником в Гадяцком полку. Сын его Семен Афанасьевич Квитка переселился в Харьков в 1666 г., сначала служил сотником, а затем полковым судьей. Внук Афанасия Григорий Семенович также служил в Харьковском полку и был одним из самых уважаемых в полку людей. Еще не будучи полковником Харьковского полка, он в 1708 г. принимал в своем доме Петра I. Полковником его назначили по именному указу царя в 1714 г. Возглавлял полк он в течение 20 лет. Род Квиток берег свои корни из Польского шляхетства. К сожалению, нам не удалось разыскать документы, на которых был бы помещен герб Квиток. Изображение родового герба Квиток сохранилось только на мраморной плите, установленной на могиле писателя Григория Федоровича Квитки-Основьяненко. Мраморная плита простояла более 150 лет, и вырубленное на ней изображение под влиянием времени и кислотных дождей потеряло свою первоначальную четкость. Однако, применяя специальные методы фотографирования, нам удалось получить некоторые представления о гербе Квиток, а именно: на плите изображен щит, все поле разделено на шесть равных частей, и в каждой из них помещены различные геральдические символы. Хорошо различимы только некоторые из них: это рука в верхнем левом секторе и бегущая лошадь в правом центральном секторе. Остальные четыре изображения расшифровать не удалось. Но и без детальной расшифровки видно, что герб рода Квиток не похож на первый Харьковский герб, а его членение на шесть частей говорит о сложной родословной легенде.

Десятым Харьковским полковником был Степан Иванович Тевяшов, который возглавлял полк с 1734 по 1757 г. Его отец Иван Иванович Тевяшов был полковником Острогожского Слободского казачьего полка. В Харьков С.И. Тевяшов был направлен Государственной Военной коллегией и по докладу последней в 1757 г. был отправлен в отставку — более высоким чином бригадира[10].

Род Тевяшовых берет свои корни из Золотой Орды. Родоначальником был некий Ордыхозя, который перешел служить Великому князю Московскому Василию Дмитриевичу (1389–1425 гг.). После крещения Ордыхозя назвали библейским именем Азарий. Одного из внуков Азария звали Тевяшем, и от него пошел род Тевяшовых. В 1508 г. за верную службу Ивану Никитичу Тевяшову отец Ивана Грозного Василий Иванович пожаловал грамоту на вотчину, т. е. на родовое, наследственное землевладение.

Вот как описывает герб рода Тевяшовых «Общий гербовик Дворянских родов Всероссийской империи»: «в щите, разделенном на двое, в верхнем красном поле изображен золотой крест, и по сторонам его по одной шестиугольной такого же металла звезде. Под ними находится серебряная городская стена, а через оную вниз летящая стрела вонзена в серебряную луну, означенную в голубом поле…».

(продолжение следует)