«Нулевая война»: англо-американское противостояние 1812–1815 гг.

Глава 9 Империя наносит ответный удар

Как мы уже упоминали, 7 апреля 1814 года торопливым и неразборчивым почерком император Наполеон написал текст своего отречения:

«Поскольку европейские державы заявили о том, что именно император Наполеон является единственным препятствием на пути к миру в Европе, император Наполеон, храня верность своим клятвам, заявляет, что отрекается лично и от имени своих детей от тронов Франции и Италии, ибо нет такой жертвы, даже если речь идет о его жизни, которую он не принес бы в интересах Франции». Странствовавшие двадцать три года в изгнании Бурбоны с кучкой дворян-эмигрантов вернулись во Францию, где уже мало кто их помнил. Война в Европе закончилась, основные преференции от победы получили Российская империя и Англия.

В Америку сразу же началась крупномасштабная переброска войск. В январе 1814 г. к командованию вернули Уоррена, но тот действовал очень осторожно, чем вызвал неудовольствие не только у Адмиралтейства, но даже и у Кокберна с Хотэмом. В результате кэптеном Генри Нэпиром (Napier) и Кокберном было инициировано судебное разбирательство действий командующего Северо-Американской станции, которое, однако, закончилось ничем. Трибунал учел два обстоятельства. Прежде всего, 61-летний Уоррен уже в силу возраста и болезней не мог полноценно координировать действия трех крупных соединений, отданных под его начало (Галифакс, Бермуды и Вест-Индия). Во-вторых, несмотря на приказы Адмиралтейства увеличить давление на побережье США, новых сил в распоряжение Уоррена ни в феврале, ни в марте не поступало. С учетом требований английского правительства, на сопровождение конвоев выделялось не менее половины всех кораблей, и для операций против берега у Уоррена оставалось не более 7–8 кораблей и до полутора десятков фрегатов. Но все же лорды Адмиралтейства решили заменить Уоррена, и кем — Александром Кокрейном! Вице-адмирал Александр Форрестер Инглис Кокрейн происходил из известной шотландской семьи эрлов Дандональдов, и, как все шотландцы, был вспыльчив, заносчив, нетерпим к чужому мнению. В отличие от Уоррена, политика и стратега до мозга костей, Кокрейн был «ястребом», агрессивным командиром, к тому же он пренебрежительно и высокомерно относился к американцам. Из письма Кокрейна лорду Мелвиллу от 25 марта 1814 года:

«Американцы — это вечно скулящая, лицемерная нация, лишенная благородства и храбрости. Они напоминают мне спаниеля, в которого только палкой можно вбить благовоспитанность и вежливость». В общем, замена Уоррена на Кокрейна говорила только об одном — время дипломатии кончилось, предстоит показательная порка янки.

До этого назначения отпрыск Дандональдов с 1809 года командовал дивизионом Подветренных островов (главная база на Гваделупе), участвовал в сражении при Сан-Доминго в 1806 г., в захвате Мартиники в 1809 г. 6 марта Кокрейн покинул Бермуды и отплыл в Галифакс, чтобы принять командование, но Уоррен свои властные полномочия отдавать не торопился. В знак протеста сэр Джон Борлас до 1 апреля 1814 года командовал Северо-Американской станцией, кроме того, он поставил ультиматум, чтобы до его ухода с должности Адмиралтейство должно выплатить Уоррену все его призовые деньги. В противном случае, говорил адмирал, командование Кокрейну он будет передавать только по суду. Таким образом, с 6 марта по 1 апреля у англичан царило безвластие, вернее командовал Уоррен, а Кокрейн только носился с прожектами нового ведения войны и вел интенсивную корреспонденцию с Адмиралтейством. Шотландец писал: дайте мне 15 тысяч закаленных в боях солдат Веллингтона, и я верну территорию от Чесапикского залива до Флориды, а также устье Миссисипи под руку Англии. В правительстве с энтузиазмом встретили эти обещания, поскольку находились в эйфории после победы над Наполеоном, но все же решили ограничиться менее радикальными, но более достижимыми результатами. Перед Кокрейном после обсуждения были поставлены следующие цели:

Обустройство и усиление новой границы в Новой Шотландии и Нью-Брансуике вдоль 47-й параллели, захват островов в заливе Пассамакводи.

Воссоздание «Западной Индейской Конфедерации» на территории США, согласно Гринвилльскому договору 1795 года.

Возобновление действия статьи III договора Джея (англо-американский договор о дружбе и торговле от 1794 года), где было прописано совместное коммерческое использование Великих Озер.

Запрещение США содержать на Великих Озерах военные корабли.

Запрет для американцев на ловлю рыбы в британских территориальных водах, прежде всего у берегов Ньюфаундленда и в устье реки Святого Лаврентия.

Вывод американских войск из Западной и Восточной Флориды, незаконно захваченной янки у испанцев.

Захват Луизианы, с последующим ее разделом между Францией, Англией, Испанией и США.

Для реализации этих планов Кокрейну выделялись гигантские силы: вместе с уже имевшимися, совокупно они составляли 11 линейных кораблей, 53 фрегата, 106 шлюпов и до 100 мелких судов. Из них в район Чесапикского залива и Бермуд высылались бы 10 кораблей, 20 фрегатов и 25 шлюпов, а остальные корабли должны были присоединиться к британским эскадрам в Вест-Индии. Изначально англичане планировали послать к берегам Америки еще больше сил, но такого напряжения экономика Англии уже не выдержала бы. Сразу после победы над Наполеоном начинаются масштабные сокращения численности моряков. Если на конец 1813 года в штате флота числилось 140 тысяч матросов, то к июлю 1814 г. — 90 тысяч, а к ноябрю должно было остаться всего 70 тысяч. Таким образом, времени у Кокрейна оставалось немного — лето и осень 1814 года. За этот период необходимо было достигнуть решающих успехов. Следовательно, война должна быть ограниченной, решительной и быстрой.

Карта Чесапикского залива

Итак, 6 марта 1814 года Кокрейн на 84-пушечном «Эйша» прибыл на Бермуды, но до 22 марта был совершенно не в курсе относительно указаний Уоррена и перемещений кораблей. Лишь 1 апреля вся полнота власти перешла к шотландцу. Кокрейн разделил побережье США на 13 секторов, и для блокады его предполагал использовать до 120 боевых единиц, при этом все запросы Дандональда Адмиралтейство пообещало выполнить. Удивительно, почему это упорно отказывались сделать при Уоррене, причем даже в январе 1814 г., когда вопрос о победе над Францией считался уже решенным. 25 апреля было объявлено и о полной блокаде побережья Новой Англии, где Уоррен, дабы не разрушить антиправительственные настроения, не вводил блокаду до конца своего командования. В принципе, меры по усилению блокады были логичными, поскольку боевые действия в Европе закончились, и теперь острота в вопросе поставок американской пшеницы отпала.

Американцы, стараясь переломить ситуацию, в 1814 году инициировали большую кораблестроительную программу. Были заложены 106-пушечный «Чиппева» в Нью-Йорке, 90-пушечный «Индепенденс» в Бостоне, 74-пушечный «Вашингтон» в Портсмуте, а чуть позже и однотипный с ним «Франклин» в Филадельфии. Кроме того, заложили еще один 44-пушечный фрегат «Коламбия» в Вашингтоне. Но вооружить и ввести их в строй до конца войны не успели. Вообще симптоматично, что на втором этапе «Нулевой войны» американцы отринули саму мысль о хамфрисовских «слонах», и начали строить нормальные, сильные корабли, способные побороться с английскими за обладание морем. Не является ли это лучшим доказательством ошибочности концепции Хамфриса? Да, его детища пригодились, и сыграли если не решающую, то очень значительную роль в войне 1812–1815 годов, в отличие от их французских одноклассников. Все-таки с умелыми и подготовленными командами 44-пушечники оказались крепким орешком. Но речь не об использовании удачного момента, речь о концепции. По сути, «слоны» оказались кораблями «первого удара», способными эффективно действовать только тогда, когда у противника еще царит организационный беспорядок, пока силы его не стянуты к портам, где базируются супер-фрегаты. Сразу после того, как враг разобрался с организацией, прикрыл конвои, создал поисково-ударные группы, вся эффективность 44-пушечников резко сошла на нет. Потребовались корабли, способные вести борьбу за господство на море в линейном бою, или предназначенные для сражения с вражескими линейными кораблями, а не для погонь за беззащитными купцами. Еще раз подчеркнем, что для рейдера, даже такого вооруженного, как американские супер-фрегаты, военные корабли противника являлись лишь досадной помехой, злом, столкновения с которым по возможности старались избежать. Все-таки законы, позже выведенные Альфредом Тайером-Мэхэном, действовали и в 1812–1815 годах: рано или поздно любая крейсерская война перерастает в столкновение линейных флотов. По кораблестроительной программе американцев в 1814 г. это прекрасно видно. Однако меры эти оказались несвоевременными, характеризовались убийственной фразой: «Слишком поздно и слишком мало».

Но вернемся к описанию боевых действий. «Конститьюшн», как мы уже упоминали, был заблокирован в Бостоне и встал в ремонт до декабря 1814 года. «Президента» блокировал в Нью-Йорке «быстроходный дивизион» англичан в составе фрегатов «Эндимион», «Маджестик», «Помон» и «Тенедос». «Юнайтед Стейтс» и «Македониэн» были заперты в Нью-Лондоне и разоружены, поскольку корабельные пушки были очень нужны на Великих Озерах. «Констелейшн» был заблокирован в Норфолке и разоружен. «Конгресс» стоял в Бостоне, разоружен и требовал ремонта. Таким образом, ситуация благоприятствовала Кокрейну, значимых сил янки выставить не могли.

Была и еще одна мера, которую решили реализовать без промедления — рабам США, перебежавшим на сторону англичан, обещали свободу, и даже земельный надел в британских колониях после окончания войны. Началось формирование Негритянского Колониального Корпуса (Black Colonial Corps), первый полк которого уже в апреле был сформирован из четырехсот рабов, бежавших в Канаду. Несомненно, помимо борьбы за идеалы свободы многие черные прельстились и неплохим жалованием — 20 долларов в год (5 фунтов стерлингов, или 8 шиллингов и 6 пенсов в месяц). По такой же ставке принимали негров и на корабли в качестве матросов, ибо убыль команд за зиму 1813–1814 годов оказалась довольно высокой. В результате взяли на службу примерно 1000 афроамериканцев, что составило 35 процентов от необходимой численности.

Уже 7 апреля 1814 года кэптен Барри перехватил семь легких приватирских шхун и торговое американское судно «Дилиженс» в Чесапикском заливе. 9-го кэптен Кэппел поднялся с 6 лодками вверх по реке Коннектикут, 136 морских пехотинцев десанта высадились на причалах городка Петтипог (Pettipaug), где за два часа сожгли и потопили 27 приватиров общим водоизмещением под 5000 тонн. Местная милиция была легко оттеснена от берега и осталась лишь сторонним наблюдателем погрома. Англичане потеряли 2 человека убитыми и столько же ранеными. По результатам эта операция была просто блестящей — всего за два утренних часа, с 4:00 до 6:00, было уничтожено более двух дюжин каперов! Среди них были разные корабли, начиная от 400-тонного шлюпа «Осейдж» (Osage), до 25-тонных прибрежных куттеров. Еще два приватира — «Янг Энэконда» и «Игл» — англичане угнали с собой, предварительно загрузив на них мачтовое и рангоутное дерево, и 600 бочек с ромом. Вечером 10 апреля морпехи вернулись на корабли с призами. Американские убытки составили 220 тысяч долларов. Несколько крупных семей, специализировавшихся на арматорстве, контрабанде и каперстве, были полностью разорены. Налет на Петтипог оказался настолько постыдным поражением, что еще до окончания войны было принято решение переименовать городок в Эссекс. Был и еще один эффект от этого рейда — американские каперы привыкли отстаиваться в портах Новой Англии, где до апреля 1814 г. блокада была эфемерной, теперь же стало понятно, что англичане будут преследовать каперов на всем побережье.

20 апреля 36-пушечный фрегат «Орфеус» и 12-пушечная шхуна «Шелберн» перехватили во Флоридском заливе 20-пушечный шлюп «Фролик». Погоня длилась 15 часов, наконец у побережья Кубы янки были вынуждены сдаться. Стоит отметить, что «Фролик» был единственным военным кораблем, которому удалось вырваться 18 февраля 1814 года из Бостона, он крейсировал в Вест-Индии, у Картахены смог потопить испанский приватир, а 3 апреля — британское торговое судно «Литтл Фэкс».

24 апреля в районе Бермудских островов 18-пушечный бриг «Софи» взял на абордаж 2-пушечную американскую шхуну «Старкс». Бой был быстрым и решительным — капер сдался через 10 минут, но получил такие повреждения, что к вечеру был затоплен.

29 апреля 1814 года случился бой, в котором уже американцы показали свою удачливость и профессионализм. Четырьмя днями ранее из Гаваны в Галифакс вышел британский 18-пушечный шлюп «Эпирвир», на который было загружено 118 тысяч песо серебром. У мыса Канаверэл англичанина заметил 20-пушечный американский шлюп «Пикок». Вооружение британца — шестнадцать 32-фунтовых и две 18-фунтовые карронады. Американец же нес двадцать 32-фунтовых карронад и два 12-фунтовых длинных орудия. В 10.20 корабли сблизились на расстояние в 200 ярдов и открыли огонь друг по другу. Оба получили повреждения такелажа, но более подготовленная команда янки сумела выйти на ветер, тогда как британский шлюп ветер потерял. Сблизившись на расстояние в 100 ярдов «Пикок» открыл беглый огонь, буквально заставив замолчать пушки противника, за 45 минут боя, с 10:20 до 11:05, американцы сумели дать 18 залпов, в результате англичане получили 45 подводных пробоин, потеряли половину артиллерии и 20 % экипажа (8 человек убитыми и 15 ранеными из 128). Во многом такому исходу боя способствовало то обстоятельство, что экипаж «Эпирвир» был одним из худших на флоте, в частности 40 моряков там вообще были ветеранами-калеками, призванными из пансиона Галифакса. Что касается «Пикока», то он смог дойти до Саванны (Джорджия) и предъявить трофей на призовой суд. В результате капитан корабля Льюис Уоррингтон получил 40 тысяч долларов, по 8 тысяч получили офицеры шлюпа, а матросы — по 250 долларов каждый. «Эпирвир» был принят на службу в US Navy, причем Уоррингтон и его команда передали корабль правительству безвозмездно, отказавшись от выплаты им 18117 долларов, в которые оценили британский корабль.

1 мая 74-пушечный «Северн», в паре с фрегатом «Сюрпрайз», захватил 9-пушечного приватира «Янки Лесс». В Чесапикском заливе 12-пушечный бриг «Джейсур» взял американскую шхуну «Грециан». Катера с «Мейдстоун» и «Силф» перехватили каперов «Ливерпул Пэкет» и «Блэк Пойнт». 22 мая у Нью-Йорка «Маджестик», а также шхуны «Морджиана» и «Дотерел», взяли 4-пушечную шхуну «Доминикана» с грузом риса, табака и вина. На следующий день три британских катера вошли в устье реки Делавэр и захватили 3 каперских судна: 14-пушечное «Квиз», 4-пушечное «Клара» и 2-пушечное «Моудел». У Нью-Йорка 25 мая английский «Сатурн» взял на абордаж 10-пушечный «Хуссар». Через три дня у острова Сэйбл «Диомед» напал на американский порт, где освободил 11 британских торговых судов и взял два капера. 30-го «Нимрод» обстрелял и потопил приватирскую шхуну.

11 июня лодки с фрегата «Нимрод» и 74-пушечного «Сюперб» высадили десант в портовом городке Уорхэм (Warham, Коннектикут), который сжег 17 каперских судов, а также склады с хлопком и пиломатериалами. Британцы потерь не понесли. 26-го «Мейдстоун» и «Силф» на Лонг-Айленде уничтожили подводную лодку (torpedo boat) и 12 торговых судов. 30 июня у мыса Самбро английский шлюп «Мартин» после короткого преследования принудил к сдаче 6-пушечный американский капер «Снэпдрэгон». У Шелберна 11 июля лайми взяли 14-пушечный приватир «Рэттлерснэйк» и 12-пушечный «Генри Гилдер».

Были и потери. Крупнейшей, пожалуй, стоит признать нашего старого знакомца — 50-пушечный «Леопард». 28 июня он, переделанный в войсковой транспорт, налетел в тумане на скалы острова Антикости в заливе Святого Лаврентия, и получил сильные повреждения. Корабль был потерян, но экипаж и 475 морских пехотинцев, которые были на борту, выжили.

В августе начали прибывать войска из метрополии, опытные, обстрелянные ветераны, вместе с Веллингтоном прошедшие Португалию и Испанию. Был разработан план четырех концентрических ударов:

10–11 тысяч солдат начинали наступление вдоль реки Ришелье к озеру Шамплейн и далее к Нью-Йорку.

5 тысяч штыков должны были высадиться в форту Осуэго на озере Онтарио и нанести удар на Олбани, отсекая северо-западные штаты.

13 тысяч солдат высаживаются в штате Мэн и двигаются к Нью- Йорку и Филадельфии.

10 тысяч солдат выделяются для атаки Нового Орлеана.

В апреле 1814 года американцами была окончательно сформирована флотилия Чесапикского залива, которую возглавил Джошуа Барни. В ее состав входили 13 барок, 2 канонерки, 1 галера, 1 обсервационная лодка и флагман самого Барни, 4-пушечная плавбатарея «Скорпион». 1 июня эта флотилия вступила в бой, атаковав 14-пушечный шлюп «Сент-Лоуренс», который уходил в море, пока не навел американцев на 74-пушечные «Дрэгон» и «Альбион». Когда заговорил главный калибр линейных кораблей, янки были вынуждены укрыться в реке Патаксент, где были заблокированы подошедшими фрегатами «Луар» и «Нарциссус». Британцы не могли войти в реку, поскольку она была слишком мелкой, так что в попытках захватить американские корабли они были вынуждены посылать лодки и катера. Однако тут уже играло большую роль превосходство янки в количестве и калибре пушек. Бои продолжались до 10 июня, все атаки британцев были отбиты.

В отместку англичане начали компанию террора в местных городках и селениях, полностью спалив Кэлвертон, Хангтингтон, Принс-Фредерик, Бенедикт, Лоуэр-Мальборо. Перед сожжением из населенных пунктов вывозилось все мало-мальски ценное, так, к примеру, было захвачено 4000 бочек табака, общей стоимостью в 257 000 долларов 77 центов.

Кокрейн же пока выбирал место главного удара. Наконец, 26 июля была определена основная цель нападения — Вашингтон. Кокберн, проведший рекогносцировку, писал: «Как мне удалось выяснить, недалеко от Бенедикттауна есть хорошая грунтовая дорога. В 17 милях от Вашингтона, в Пискатавэй, существует единственное укрепление перед городом, и если мы высадимся около Бенедикттауна, через 48 часов мы без сомнения возьмем американскую столицу».

Операция началась 27 июля. Кокберн произвел несколько нападений и разведку боем, чтобы расчистить плацдарм для высадки десанта. Произошли несколько стычек с американскими милиционерами, которые были разбиты и рассеяны, несмотря на то, что британских морпехов было гораздо меньше.

Операции англичан в Чесапикском заливе в августе-сентябре 1814 г.

2 августа с Бермудских островов вышли транспорты с войсками (4500 штыков под командованием генерал-майора Роберта Росса) под прикрытием следующих сил:

Линкоры

Фрегаты

Войсковые транспорты

Шлюпы

Бомбардирские корабли

17-го Кокрейн вошел в устье реки Потомак, поднялся на 14 миль вверх и бомбардировал форт Вашингтон. Фрегат «Менелаус» был отряжен к Балтимору, чтобы произвести диверсии и не дать выйти оттуда американским кораблям. 19 и 20 августа с транспортов высаживались войска около Бенедикттауна. Одновременно Кокберн, взяв с собой шлюпы и бомбардирские корабли, связал боем флотилию Барни, запертую в реке Патаксент.

Высадка эта для американцев оказалась совершенно неожиданной. Маститые американские историки, а вслед за ними и часть английских, всерьёз утверждают, что Вашингтон как объект нападения командование США не рассматривало, поскольку город не был крупным промышленным центром. До самого последнего момента янки думали, что главной целью удара является Балтимор. Именно туда были стянуты основные американские войска в Мериленде. Натянутость этого объяснения очевидна — Вашингтон был военно-политическим центром, там располагались военное министерство, административная и законодательная власть. Удар по такому центру — это совершенно логичный и понятный ход, и то, что янки не предусмотрели такого развития событий, говорит только об одном: англичане стратегически полностью переиграли американцев.

Только 22 августа бригадный генерал янки Уильям Уиндер прислал небольшой отряд регулярных войск Тобиаса Стенсбери (1000 солдат) к Бладенсбергу, расположенному между Аннаполисом и Вашингтоном. Позиция, занятая солдатами Стенсбери, была очень выгодна, и до подхода подкреплений он вполне мог сдерживать англичан Росса, но далее начинается необъяснимое — после рекогносцировки янки оставляют Бладенсберг, переходят через реку Анакостия и располагаются лагерем у Лоундерс Хилл (Lownders Hill), при этом мост через реку оставляют в целости и сохранности. Тем временем Барни, которого войска Росса обошли, решил сжечь канонерки и со своими моряками присоединиться к войскам Уиндера, что и сделал 23-го числа. Кроме того, к американцам подошли до 5000 милиционеров из Мериленда.

Тем временем, по шоссе № 5 (Route № 5) двигались 3000 солдат и 1270 морских пехотинцев британцев, при 3 орудиях. Американцы у Лоундерс Хилл располагали 420 солдатами, 5080 милиционерами и 870 матросами, при 18 орудиях. Такой перевес в артиллерии состоялся благодаря Барни, который захватил с собой 11 пушек флотилии.

В полдень, 24 августа, войска Росса появились у Бладенсберга. Солдаты 85-го полка легкой пехоты, ветераны Фуэнтос-де-Оноро и Бадахоса, легко заняли город и подходы к мосту через Анакостию. Британский полковник Уильям Торнтон послал через мост стрелков, которые, используя складки местности, обстреляли из ружей позиции выдвинутой вперед американской артиллерии. В результате янки не смогли организовать пушечный огонь по переправляющимся через реку британским главным силам. Тем временем 1 рота 44-го пехотного полка переправилась выше по течению, и столкнулась с бригадой балтиморских волонтеров (1500 человек), которых обстреляла из трех ракетных установок Конгрива. Залп британских «Катюш» XVIII века вызвал совершеннейшую панику в рядах милиционеров и они бежали с поля боя. По сути, в одночасье весь левый фланг американцев рухнул.

Бригада Торнтона (85-й и 42-й полки) обрушилась на моряков Барни, однако здесь англичане были остановлены пушечным огнем и ретраншементами. Три раза ветераны боев в Испании шли на штурм позиций, и три раза были отбиты. Сам Торнтон получил ранение. Но вскоре боеприпасы у Барни стали подходить к концу, да и две роты британцев угрожали обходом слева. Американские моряки были единственными, кто оказал хоть какое-то сопротивление, но Барни, понимая, что сражение уже проиграно, приказал отходить.

План-схема битвы при Бладенсберге

Британские потери составили 64 человека убитыми и 185 ранеными. Кроме того, до 200 солдат пострадало от теплового удара, как писал Торнтон, «…некоторые из них умерли, не имея на теле ни царапины»: пятидневный марш-бросок и последующий бой плохо сказались на самочувствии ветеранов. Потери американцев — 12 убитыми, 40 ранеными и 120 пленными. Среди последних был и раненный Барни, который оставался на поле боя до конца. 10 пушек и знамена всех частей, кроме флотилии Барни, достались англичанам.

Что же случилось у Бладенберга? 4270 британских солдат легко, играючи разгромили наголову 6370 американцев, присутствовавшие в качестве наблюдателей президент США Джеймс Мэдисон и два десятка конгрессменов чуть было не попали в плен, спасшись лишь чудом. Путь на Вашингтон был открыт.

Вечером 24 августа первые роты англичан показались у Капитолийского холма. Росс отправил в город парламентеров под белым флагом, чтобы обсудить условия сдачи, но на перекрестке Мериленд-авеню и Конститьюшн-авеню англичан расстреляли в упор американские милиционеры. После этого все сантименты были отброшены, морская пехота и инфантерия ворвались в город и предали его огню.

В то время как британские войска прибывали с востока стройными колоннами, на юге в панике покидали столицу ее жители и руководство страны. Перед бегством чиновники разворовали казну Национального Банка, а также часть облигаций Федерального Казначейства. Лишь Долли Мэдисон, жена президента, смогла вывезти часть важных документов и ценностей.

Утром, 25-го, к пристани на Потомаке подошли корабли Кокберна. Высадившиеся на Арлингтонский мост моряки соединились со своими товарищами-пехотинцами у Капитолийского Холма, и стали решать, что делать дальше. Офицеры провели экскурсию по недостроенному еще Белому Дому. В зале Палаты Представителей Кокберн уселся в кресло спикера, прикрыл глаза и задал простой вопрос: «Ну что, спалим к чертям этот приют американской демократии?» На это британские морские пехотинцы с радостью закричали: «Да, сэр!»[92].

Кокберн на стуле в Палате Представителей предлагает морским пехотинцам сжечь Белый Дом и здание Конгресса (Брайнт У. Популярная история США. 1881 г.)

В 22:30 вечера 25 августа, на фоне горящих Капитолия и здания министерства финансов, под моросящим дождем инфантерия и морпехи произвели парад. Спалили и верфи на Потомаке вместе с кораблями, где как раз достраивались 44-пушечный супер-фрегат «Коламбия» и 16-пушечный бриг «Аргус», а также ремонтировались, правда уже почти 10 лет, 28-пушечный «Бостон» и 36-пушечный «Нью-Йорк»[93]. Утром 26-го был произведен набег на Александрию (штат Вирджиния), где разграбили и сожгли богатейшие запасы провизии и боеприпасов. В тот же день солдаты и матросы погрузились на корабли и отплыли к устью Потомака.

Поражение при Бладенсберге и сожжение Вашингтона было названо «величайшим позором американской армии» и «самым унизительным эпизодом во всей американской истории». Войска и милиция янки просто сбежали и сдали столицу. Да, в истории наполеоновских войн было достаточно примеров оставления своих столиц. Но так беззубо, и так нелепо бросить без боя столицу смогли только американцы. Бладенсберг никак нельзя сравнить ни с Эберсбергом 1809 г., ни с Фер-Шампенуазом 1814 г., не говоря уже о Бородино 1812 г. Причём и после этих поражений ни австрийские, ни русские, ни даже французские войска не теряли так свою боеспособность. Удар по Вашингтону был стремителен, силен и унизителен. Горящие стены Белого Дома стали достойным отмщением за морские поражения британцев на начальном этапе войны. В деньгах потери американцев оцениваются в 1 500 000 долларов.

Взятие Вашингтона англичанами

Литография из газеты «Лонг Лейн» № 43, октябрь 1814 г.

Что касается Кокберна и Росса, они из устья Потомака они двинулись на север Чесапикского залива, к Балтимору. Американские историки считают, что битва за этот город и порт оказалась ключевой для англо-американской войны, но аргументация их крайне слаба. Давайте попробуем порассуждать. К осени 1814 года было совершенно ясно, что США войну проиграли. От планов по захвату Канады остался один пшик, на озерах установилось равновесие сил, супер-фрегаты частью чинились в портах, частью были заблокированы превосходящими силами. Таким образом, если американцы отбивали удар по этому порту и промышленному центру, то это лишь позволяло немного сохранить лицо в уже проигранной войне.

Но если бы англичане все-таки смогли захватить Балтимор? Да, первым делом они уничтожили бы одно из главных гнезд каперов и большие судостроительные мощности. Но организовать там базу, как утверждают американские историки, они не могли — ни у Кокберна, ни у Росса не было для этого достаточных сил. В конце концов, зачем нужна база в глубине Чесапикского залива, выход из которого все равно контролирует порт Норфлок? Не говоря уж о том, что даже если бы всю группировку Росса (4500 английских солдат) расквартировали в Балтиморе, янки могли сосредоточить против них 11000 штыков Уиндера и до 16000 солдат, переброшенных из Нью-Йорка и Филадельфии. Почему же британцы после Вашингтона выбрали удар именно по Балтимору, а не, скажем, по Нью-Йорку, Филадельфии или Бостону? Единственным и самым главным был фактор географический — Балтимор находился рядом с Вашингтоном.

Итак, 11 сентября 1814 года эскадра Кокрейна, соединившегося с Кокберном, и транспорты с десантом подошли к Балтиморской гавани[94]. После короткого совещания было решено высадить войска на мыс Норт Пойнт. В 3 часа ночи, идущих к Балтимору 4400 британских солдат у фермы Горсач атаковали 3000 мерилендских милиционеров бригадного генерала Джона Стрикера. Последние, рассыпавшись цепью, затеяли обстрел английских колонн, но через два часа стрелки лайми смогли довольно легко отогнать и обратить в бегство американцев. К сожалению, во время этой перестрелки был убит генерал Росс. Командование британскими войсками принял полковник Артур Брук, который был менее талантлив, нежели погибший военачальник. В стычке англичане потеряли убитыми 42 человека, ранеными 271. Американские потери: 24 убитыми, 139 ранеными, 50 пленными.

Тем временем корабли отплыли к самому Балтимору, надеясь устроить обстрел фортов порта и отвлечь защитников от десанта. Утром 13 сентября к форту Мак-Генри приблизились бомбардирские суда «Эребус», «Террор», «Волкано», «Метеор», «Девастейшн», и «Этна». Все корабли несли по одной 10- или 13-дюймовой мортире, кроме «Эребуса», у которого на орлоп-деке была установлена батарея 32-фунтовых (15 кг) ракет Конгрива — шестнадцать установок, по восемь на борт. Роль судна управления выполнял британский 38-пушечный фрегат «Сихорс» Александра Гордона. Ударным в этом соединении являлся именно «Эребус», поскольку ракеты можно было считать оружием массового поражения того времени. В самом деле, ведь это 15-кг заряд шрапнели (500 пуль по 30 грамм) или зажигательный снаряд, разбрасывающий горящие осколки в радиусе 40–50 метров, да не один — скорострельность составляла 6 выстрелов в минуту. Таким образом, за минуту на противника обрушивалось 1536 фунтов металла только лишь с одного борта бомбардирского судна. Для сравнения, бортовой залп американского супер-фрегата составлял 786 фунтов, но даже самые подготовленные экипажи давали один залп в 2 минуты. Точность стрельбы ракетами, правда, была невелика, но моральное впечатление таких ударов было просто потрясающим — лавина огня и металла, казалось, сметала все на своем пути. С учетом того, что деревянных построек в начале XIX века было очень много, несколько залпов ракет Конгрива вызывали неконтролируемые пожары. Всего 200 ракет, выпущенных по Булони в 1806 году, заставили гарнизон города спешно покинуть форты. По Копенгагену в 1807 г. англичане выпустили уже 4000 ракет, в результате столица Дании сгорела дотла. Основной проблемой для ракетчиков был, как ни странно, ветер. Так, в 1810 году герцог Веллингтон пробовал применить «чудо-оружие» Конгрива против гарнизона города Сантандера в Испании. Результаты оказались плачевными: «Сильный ветер отбросил две из них (ракеты) назад на наших зевак, причинив тем весьма немалый вред…».

Но вернемся к Балтимору. В форте Мак-Генри на тот момент под командованием майора Джорджа Армистида находилось 1000 солдат при 20 орудиях. Стоит отметить, что американцы имели пушки калибром 18, 24, и 36 фунтов, с прицельной дальностью выстрела до полутора миль, установленные на суше, то есть не подверженные качке. Британские пушки стреляли на 2 мили, ракеты — на 1,75 мили, но точность их была неизмеримо ниже, нежели точность береговых батарей. Качка, неудобное прицеливание, ветер, сносивший не только ракеты, но и сами корабли — все это не позволяло вести прицельный огонь на максимальной дальности. Для действенного обстрела форта кораблям надо было сблизиться с берегом, но из-за мелей англичане этого сделать не рискнули.

План-схема атаки Балтимора

13 сентября в 6:00 бомбардирские суда британцев начали обстрел форта с дальней дистанции, которая варьировалась от 1,7 до 2 миль. В результате большая часть ракет была снесена ветром и упала в море, а бомбы попадали на брустверы и каменную кладку, не причиняя серьезных разрушений. Американцы благоразумно не отвечали на стрельбу англичан, рассчитывая открыть огонь только тогда, когда корабли противника приблизятся к форту.

Обстрел форта Мак-Генри

Рис. Д. Бауэра (Рич Л. История Мэриленда в картинках, 1743–1900.)

Утром 14-го бомбардирские суда попытались подойти к форту, но были встречены частой стрельбой двенадцати 24- и 36-фунтовок. Поскольку борта их не могли держать столь мощные ядра, то британцы были вынуждены спешно отойти. В результате всего две бомбы попало на территорию форта, потери американцев оказались смехотворными: 4 человека убиты, 24 ранены.

Неудача у форта Мак-Генри оказалась фатальной — Кокрейн решил свернуть операцию, войскам было приказано подняться на корабли. Вполне возможно, адмирал решил не рисковать в битве с неясными результатами, ведь англичане были уверены, что Балтимор не подготовлен к обороне, и упорное противодействие противника оказалось для них большим сюрпризом. Вообще, анализируя данные по нападению на Балтимор, можно сделать только один вывод — это был обычный налет с целью запугать население города, причем произведенный при недостатке разведданных, на удачу. Как только появились первые признаки сопротивления, англичане просто отказались от активных действий.

Для американцев же форт Мак-Генри и уход Кокрейна стали сродни ситуации с «Непобедимой Армадой» 8 августа 1588 года: «Дунул Господь — и они рассеялись!». Естественно, анализом сражения у победивших никто не занимался, началось повальное награждение причастных к виктории и не очень. Знамя Конфедерации над фортом вдохновило Френсиса Скотта Ки на написание целой оды «Оборона форта Мак-Генри», отрывок из которой позже стал национальным гимном США: «В синем с россыпью звёзд полосатый наш флаг красно-белым огнём с баррикад вновь явится». Эйфория была вызвана тем, что Балтимор не разделил участь Вашингтона, но и только. Однако благодаря этому сражению у американцев появились первые признаки национального самосознания: мы — это мы, а англичане — это англичане, и они — это враги. Звездно-полосатый же флаг, наряду с гимном, стали тем цементом, который нацию спаял в одно целое. Так иногда из ничтожных с точки зрения мировой истории событий рождаются целые страны и народы. Битву у Балтимора невозможно сравнить ни с Бородино, ни с Аустерлицем, ни даже с Витторией. Тем не менее, в результате этой битвы государство Соединенные Штаты Америки обрело национальное самосознание и символы своей национальной идентичности.

Впрочем, в период с 10 по 21 сентября янки понесли потери и около Нью-Йорка: большой отряд английских кораблей («Сюперб», «Помон», «Сатурн», «Наймен», «Луар», «Диспетч», «Форт», «Нарциссус» и «Нимрод») захватил в общей сложности 21 приз, полностью парализовав американскую прибрежную торговлю у Делавэра, ущерб составил 400 тысяч долларов.