«Она утонула...»

Приложение № 1

К главе VII. Переворот.

Приложение № 2

Приложение № 3

Приложение № 4

Приложение № 5

Статью я прочитал (Клесов/Куць). С тем, что «профессионалы» у нас еще те, я столкнулся в последней автономке в 1990 году. Уже тогда было ясно, что мы в полном обмороке. С тех пор вряд ли обстановка изменилась в лучшую сторону. Согласен: люди устали после автономки. Они были в море больше 78 суток. Пришли и по-спешному ушли на эти долбанные учения.

О столкновении с пл НАТО. Не очень верится. «Курск» огромен, и чтобы так «отшатнуться», как пишет автор статьи, надо столкнуться с «Петром Великим». И потом, скорость у него была 5–6 узлов, под выдвижными шел при полном радиообмене. Кроме того, в районе было столько всего, что иностранная лодка, во-первых, не рискнула бы сунуться (наши запросто кидаются боевыми глубинными бомбами с недолетом, а это штука неприятная), во-вторых, ее услышали бы акустики не только с «Курска» и с «дизеля».

О причинах взрывов говорить можно до утра, одно бесспорно — они погрузили неисправную торпеду для этой стрельбы. Кроме того, она перекисная.

Согласен, торпедисты на «Курске» именно этой торпедой чуть ли не в первый раз в жизни должны были стрелять. Я не знаю, какой Попов командующий (не берусь судить), но то, что торпедисты были «сырые», — это на его совести и на совести его офицеров.

О спасении. Спасательная операция проведена так, что о ее руководителях ничего приличного сказать нельзя. Это позор. Причем вселенский. Особенно удручает то, что они начинают всем «баки заколачивать» насчет того, что люди жили 6 часов. Это же просто бессовестно. По моим расчетам, они должны были жить минимум 3, максимум — 7-10 суток.

Самое странное, что в ходе этой позорной «спасательной операции» на лодку через систему «Эпрон» даже не пытались подать воздух, чтоб провентилировать кормовые отсеки и тем спасти людей, хотя бы от отравления угарным газом. Через ту же систему «Эпрон» на затонувшую лодку можно подать электричество, через нее можно продуть ЦГБ. Черт те что можно через нее делать, а они пытались пристыковать эту плавающую спасательную ерунду на дохлых аккумуляторах несколько суток. Даже если бы и пристыковали. Даже если бы и взяли несколько человек, то остальные, дожидающиеся своей очереди, могли бы хоть дышать нормально и свет бы у них был — ничего не сделано. Об «Эпроне» ни слова. А нас учили, что это азбука спасения.

О вскрытии люка. Вот идиотия! Вскрывают люк, и из него вырывается воздух. «Видите, — говорят, — весь воздух вышел!» А что он должен был делать? Водолазы через люк затапливают отсек, а потом говорят, что он «полностью затоплен». Глупость. Корма вся была сухая. Там люди в РБ были. А в носовых отсеках даже СГП некоторые одели. А здесь — все в РБ, не собирались они выходить в спешке. Никуда они не спешили. Такое впечатление, что их в корме уморили, словно от свидетелей избавлялись.

А сколько разговоров о том, что «стучали — не стучали», «технологические стуки». Нормальный акустик чувствует, когда стучат люди, а когда это «технологический стук». Ненормальным начальникам все будет «технологический стук». Вообще-то спускается водолаз и слышит у корпуса не только стуки, но и крики в отсеке. Нет у вас водолазов, спустите ГАС — она услышит.

Первая заповедь: установи связь с людьми в отсеке. А им эта заповедь по х… Они колокол ставили, и им (20 тонн) всю комингс-площадку изуродовали, а потом тыкали друг другу в эту полосу и говорили о столкновении. Из-за этого и состыковаться не могли. Но состыковаться можно было. Нужно было заделать эти царапины хоть пластилином. В наше время сказали бы «нет пластилина — из говна сделайте». Для этого опять-таки нужны водолазы. Водолазы там были, только они документацию собирали. Так, во всяком случае, говорили в телевизоре «руководители». Сам я ни одного водолаза не видел, не показывали.

А в эти дни в Козловском переулке в Москве была демонстрация из водолазов — все хотели ехать. Вышел Дыгало и сказал (о): «Все есть. Не нуждаемся». У них все есть!

Выяснять отношения с государством, уморившим своих людей, бесполезно. Про «Курск» можно говорить бесконечно. Виновата система, а она себя виновной никогда не признает. Как мы себя уничтожим, так нас ни один враг не уничтожит.

Приложение № 6

Приложение № 7

Приложение № 8

Катастрофа атомного подводного крейсера «Курск».

Получены две группы документов:

Часть I. Полученные материалы:

• Заключение номер 77/02 комиссии судебно-медицинских экспертов.

• Четыре вопроса было предложено на решение экспертов.

• Список материалов, полученных экспертами.

• Описание аварии.

• Расследование.

• 1–6: Копии или выписки из писем и отчетов от судебно-медицинских и других экспертов.

• 7-18: Отчеты о вскрытии тел, выводы:

• номер 65 — Виктор В. Кузнецов.

• номер 66 — Дмитрий Романович Колесников.

• номер 68 — Михаил Александрович Бочков.

• номер 69 — Александр Владимирович Бражкин.

• номер 70 — Андрей Михайлович Борисов.

• номер 71 — Сергей Владимирович Садиленко.

• номер 72 — Рашид Рамисович.

• номер 73 — Роберт А. Гесслер.

• номер 74 — Вячеслав В. Майнагашев.

• номер 75 — Роман Владимирович Кубиков.

• номер 76 — Алексей Алексеевич Коркин.

• номер 77 — Роман Вячеславович Мартынов.

• Рукописный текст. Резюме.

Комментарии к части II.

В отношении первых выводов от технических экспертов о сейсмических явлениях, газовых измерениях и т. д. у меня нет комментариев.

Все отчеты о вскрытии тел хорошо составлены, вполне понятны, и выводы из каждого отчета выглядят весьма обоснованными.

Совет экспертов-исследователей дал ответы на четыре вопроса.

1 и 2. В течение какого времени члены экипажа в девятом отсеке оставались в живых после аварии?

Был дан ответ, что члены экипажа оставались в живых в течение от 4,5 до 8 часов после второго сейсмического сигнала (11 часов 30 минут 12 августа 2000 года). Данный вывод, по-видимому, основан на нескольких фактах. Во-первых, то, что взрывы были зарегистрированы около 1 1 часов 30 минут 12 августа 2000 года. Во-вторых, записки одного из членов экипажа, которые также согласуются с данным выводом. В-третьих, кровоизлияния в мышечных оболочках желудка также согласуются с указанным временем от 4,5 до 8 часов.

Однако основание для определения периода времени от 4,5 до 8 часов не вполне очевидно для меня. Оно, по-видимому, частично основано на анализе содержания гликогена в мышцах и печени. В случае одного из членов экипажа (Д. Р. Колесников) был проведен биохимический анализ содержания гликогена в мышцах и печени. Гликогена не было обнаружено. В случае большинства других членов экипажа было проведено гистологическое исследование, и гликоген был обнаружен в мышцах или печени.

К сожалению, мне пришлось ознакомиться лишь с некоторыми исследованиями уменьшения содержания гликогена в мышцах и печени после стресса. Большинство работ по данной теме, насколько мне известно, были проведены в России, и, вероятно, существует большой местный опыт. В одном из последних исследований в США были проведены гистологические исследования отделов печени и измерялось содержание гликогена. После стресса гликогена не было обнаружено в печени через 3-10 часов. Это соответствует промежутку времени, определенному экспертной группой. Однако в телах с признаками разложения гликоген никогда не находили. Это также документировано в других научных исследованиях.

По моему мнению, это означает, что когда вы имеете посмертный период около 2,5 месяца, результаты исследований разложившегося материала должны проверяться очень тщательно. В гистологических описаниях ткани печени членов экипажа были обнаружены очевидные изменения гнилостного и саморазрушительного характера. Таким образом, мне не совсем понятно, можно ли результаты данных исследований содержания гликогена использовать таким же образом, как в случае нормальной ткани.

Вывод экспертов о периоде времени от 4,5 до 8 часов, по-видимому, представляет собой относительно неплохую оценку, но мое сомнение вызывает обоснование данного вывода исследованиями содержания гликогена.

Часть II. Полученные материалы:

Данные материалы состоят из выводов, которые сделала комиссия судебно-медицинских экспертов в отношении вскрытия тел, которое было проведено приблизительно через 14 месяцев после гибели экипажа. В качестве приложений к каждому выводу приведена основная информация о химических и гистологических анализах.

Далее приводятся фамилии 11 подводников, тела которых извлечены в 2001 году после подъема АПРК «Курск». Выводы судебно-медицинских экспертов о невозможности установления времени гибели подводников по медицинским критериям защитой не оспаривается.

Резюме и вывод:

Отчет содержал две части.

Первая часть содержит информацию о вскрытии тел 12 членов экипажа, которые были исследованы в октябре 2000 года. Выводы экспертов и их ответы на вопросы, насколько мне известно, были обоснованными. У меня имеются лишь некоторые комментарии в отношении исследования концентрации гликогена в качестве основания для определения времени смерти.

Вторая часть содержит информацию о вскрытии тел 1 1 членов экипажа, которые были исследованы в октябре 2001 года. Выводы экспертов и их ответы на вопросы, насколько мне известно, были обоснованными. В целом, я соглашаюсь с выводами экспертов.

Берген, 2 августа 2003 года.

Инге Морилд, профессор судебной медицины.

Приложение № 9

Приложение № 10

Приложение № 11

Алексей Пиманов: Здравствуйте! Честно скажу, был уверен, что очередной адвокатский иск с просьбой пересмотреть результаты следствия о гибели атомохода «Курск» не стоит того, чтобы вновь на пальцах объяснять, что же произошло в августе 2000 года в Баренцевом море. Летом, когда делали фильм «Гибель „Курска“. Следствие закончено», наша группа так эмоционально выплеснулась, постаравшись предельно четко и честно ответить на все вопросы, что сил продолжать этот разговор почти не осталось.

Но так как вокруг очередного иска продолжается информационная возня, а сам он выглядит очень странно с точки зрения людей, изучавших многотомные результаты следствия, мы решили всю сегодняшнюю программу посвятить теме погибшего атомохода. Назвали выпуск «Жизнь после „Курска“». Попросили ГВП и командование ВМФ разрешить съездить на Северный флот и постараться ответить на вопросы. Что происходит там сейчас? Почему было отправлено в отставку все руководство Северного флота? Возможно ли повторение трагедии? Почему не стали поднимать 1-й отсек? Каково моральное состояние людей, выходящих в море после «Курска»?

Впрочем, об этом чуть позже. А сейчас — повтор небольшого фрагмента фильма, вышедшего в эфир в годовщину гибели лодки, т. е. в августе. Дело в том, что одним из основных пунктов нового нашумевшего иска является утверждение, что люди в 9-м отсеке жили двое суток, а данные следствия о том, что моряки погибли максимум через восемь часов, — неправда.

Я спросил у следователей ГВП, встречались ли они с адвокатом и пытались ли объяснить человеку на реальных фактах, как все было на самом деле. «Да», — говорят. — «И что он?»

— «Почти не возражал. Да и что он может возразить?!»

Вот поэтому сегодняшний выпуск мы начинаем с фрагмента фильма, где подробно разбирается ситуация в 9-м отсеке. В котором в смертельной западне оказались капитан-лейтенант Дмитрий Колесников и его товарищи.

(Фрагмент фильма «Гибель „Курска“. Следствие закончено». Поднятие тел из 9-го отсека.)

Виктор Колкутин, полковник медицинской службы, главный судебный медицинский эксперт Министерства обороны: («Гибель „Курска“. Следствие закончено».) Там выводы были достаточно определенные, и установлено было, что смерть этих подводников наступила в результате отравления угарным газом. Но, тем не менее, часть тел имели признаки посмертного воздействия открытого пламени, что впоследствии и позволило реконструировать следствию картину происшествия и высказаться достаточно достоверно, высказаться о том, что уже после того как корабль лег на грунт, возник локальный пожар. С медицинской точки зрения, конечно, назвать эти часы так, чтобы не перейти на циничный тон, конечно, это были, наверное, самые ужасные часы жизни этих людей. По той лишь причине, что они не обладали информацией ни о том, что случилось с кораблем, ни о том, будет ли им оказана помощь. И, в общем-то, по большому счету, они, наверное, не представляли, как долго могут находиться в этом замкнутом пространстве.

(Фрагмент фильма «Гибель „Курска“. Следствие закончено». Подводные съемки «Курска».)

Диктор: Как потом установит следствие, пожар возник в результате возгорания регенеративных дыхательных установок, которые личный состав забрал, переходя в 9-й отсек из 6-го, 7-го и 8-го. Эти установки предназначены для превращения углекислого газа в кислород.

Артур Егиев, руководитель следственной группы ГВП: («Гибель „Курска“. Следствие закончено».) Слабое место этих установок в том, что они крайне пожароопасные. Попадание туда воды или масла вызывает достаточно высокотемпературный хлопок с выделением большого количества тепла, пламени. Видимо, после попадания туда воды и произошел пожар.

(Фрагмент фильма «Гибель „Курска“. Следствие закончено». Съемки «Курска».)

Диктор: По положению тел и ожогов удалось установить, что офицерский состав боролся за выживаемость и пытался обеспечить регенерацию воздуха. Поэтому они так сильно обгорели в результате мгновенной вспышки.

Артур Егиев: («Гибель „Курска“. Следствие закончено».) Следствием установлено на основе собранных доказательств, что на тот момент вода в 9-м отсеке была где-то 50–60 см над уровнем первого настила. Почему? Потому что, я не знаю, стоит ли это говорить, нижние конечности подводников сильно обгоревших, они были не обгоревшие, т. е. они стояли в воде.

(Фрагмент фильма «Гибель „Курска“. Следствие закончено». Подводные съемки «Курска».)

Диктор: Если говорить о возможности дальнейшей жизни в 9-м отсеке, то специалисты отметили, что средств регенерации воздуха там было достаточно, но они оказались неизрасходованы.

Виктор Колкутин: («Гибель „Курска“. Следствие закончено».) Можно предположить, что не возникни этот локальный пожар, послуживший источником угарного газа уже в 9-м отсеке, какое-то, может быть, даже достаточное длительное время они могли там находиться.

Алексей Пиманов: И опять о последних исках. Знаете, что в них коробит тех, кто знаком с подлинными результатами следствия? Об этом не говорится, но между строк читается — недоверие к специалистам, проводившим расследование. Выполняли, мол, заказ, поэтому не договаривают, опять говорят неправду. Подленькая такая позиция. То, что пережили следователи на «Курске», не пожелаешь никому. Обвинять их в чем-то могут либо люди недалекие, либо… В общем, смотрим еще один фрагмент фильма, из него многое становится ясным. Обратите внимание на слова Артура Егиева, руководителя следствия, о том, что иногда один труп вытаскивали четыре часа на себе.

(Фрагмент фильма «Гибель „Курска“. Следствие закончено». Следственная группа в 9-м отсеке.)

Диктор: В 9-м отсеке концентрация угарного газа превышала допустимую в тысячу раз. Заходить в него можно было только в средствах индивидуальной защиты.

Владимир Мулов, военный прокурор Северного флота: («Гибель „Курска“. Следствие закончено».) Единственный случай, когда у нас возникла достаточно беспокойная нештатная ситуация, когда один из членов следственной группы и один из специалистов, это начальник радиационной и химической защиты флота, собственно говоря, теряли сознание при спуске туда, в 9-й отсек.

(Фрагмент фильма «Гибель „Курска“. Следствие закончено». Следственная группа в 9-м отсеке.)

Диктор: Надо помнить, что следователи не просто осматривали корабль, перед ними стояла задача как можно быстрее найти и поднять тела моряков.

Артур Егиев: («Гибель „Курска“. Следствие закончено».) Поднять, поместить тело подводника в специальный пакет, перетащить или переместить его клюку. Это очень трудоемко. Я скажу так, что иногда на одно тело у нас уходило по четыре часа. Работа посменно. Почему? Потому что больше трех-четырех заходов по 20–25 мин. Следователи и судмедэксперты больше не выдерживали, это очень тяжело.

(Фрагмент фильма «Гибель „Курска“. Следствие закончено». Съемки в 9-м отсеке.)

Диктор: Необходимо было установить, пытались ли подводники самостоятельно покинуть 9-й отсек. Что делали они те 6–8 часов, которые отвела им еще судьба? Как удалось установить следствию, паники в отсеке не было.

Виктор Колкутин: («Гибель „Курска“. Следствие закончено».) Судя по тем запискам, которые мы исследовали, пишущие их люди вполне владели собой. То есть их стрессовая ситуация, она оставалась внутри, наружу никак не проявлялась. И почерк и одного автора записки, и другого автора записки свидетельствует о том, что даже когда вторая часть записки Колесникова писалась в темноте, тем не менее, можно утверждать, что это не состояние паники или нервного срыва. То есть человек вполне владел собой.

(Фрагмент фильма «Гибель „Курска“. Следствие закончено». Архивные съемки и фотографии «Курска» и его экипажа.)

Диктор: Первый взрыв вывел из строя тех, кто управлял лодкой. Мощнейший второй привел к гибели всего экипажа. Кто-то погиб в первые секунды и минуты, кто-то — через 6–8 часов. Да простят нас родные моряков, тем, кто погиб сразу, — повезло. Что переживали ребята в 9-м отсеке, не передают даже найденные впоследствии записки. В принципе, они понимали, что шансов почти нет. Тем более знали, что аварийный буй остался на корпусе лодки и не всплыл на поверхность. Вместе с ним на дне остались и надежды на быстрое обнаружение легшего на дно «Курска».

И все-таки они боролись до конца. Их отделяли от поверхности и жизни всего 110 метров. Бегун на стадионе пробегает это расстояние всего за 11 секунд. Для моряков «Курска» эти 110 метров превратились в вечность.

Алексей Пиманов: («Гибель „Курска“. Следствие закончено».) Нам осталось лишь показать вам уникальные кадры обнаружения знаменитой записки Дмитрия Колесникова. Психологи, составляющие портрет членов экипажа «Курска», отметили, что Дмитрий по своему характеру был настоящим лидером. Со временем он обещал вырасти в классного подводника — не случилось.

(Фрагмент фильма «Гибель „Курска“. Следствие закончено». Кадры нахождения и прочтения записки Дмитрия Колесникова.)

Алексей Пиманов: («Гибель „Курска“. Следствие закончено».) В заключение о том, что мы не смогли показать, не имели права, но сказать обязаны. Это записка на обгоревшем теле Дмитрия Колесникова сохранилась у сердца в нагрудном кармане лишь потому, что капитан-лейтенант успел закрыть ее от огня рукой. Мне больше нечего сказать.

Алексей Пиманов: В том фильме перед нами стояла задача впервые рассказать, как погибал «Курск». Об общем состоянии флота мы почти не говорили, лишь позволили себе фразу о том, что мы все в 90-е бросили свою армию. Я бы теперь сказал резче — предали. Что, кроме ошеломления, может вызвать информация, что это был всего лишь второй выход в море «Курска» со времен спуска со стапелей? Все остальное время лучшая лодка флота простояла у берега.

Сказать, что на Северном флоте трагедию «Курска» пропустил через сердце почти каждый, значит, ничего не сказать. Тем более что в отставку, на основании выводов следствия, отправили почти весь командирский состав. Вот поэтому перед нашей съемочной группой стояла задача не только получить эксклюзивную информацию об оставшемся на дне 1-м отсеке, о последних днях утилизации «Курска», об учении, состоявшемся на месте гибели лодки, но и понять, в каком морально-психологическом состоянии находятся сейчас моряки.

(Архивные съемки «Курска» и его экипажа. Положение дел на флоте.)

Виктор Куроедов, Главнокомандующий ВМФ: До сегодняшнего дня у меня 118 рубцов на сердце. И это на всю жизнь. Больше не могу сказать ничего.

Геннадий Сучков, командующий Северным флотом: Такое тяжелое чувство, как будто потерял дом, как будто потерял что-то родное и близкое. Потому что многих мы знали, многие были на слуху (фамилии, имена), и командира лодки и в том, и в другом случае, да и до этого были случаи то же самое. И, понимаете, я не скажу, что наступает какое-то оцепенение, но в то же время наступает такой момент, как будто этого не может быть. Понимаете? Я не верю в это, что такое может произойти. И уже потом только начинаешь тщательно задумываться над тем, что произошло, и понимаешь, что все-таки это действительно произошло, как это ни прискорбно, как это ни печально, ни тяжело бы было.

(Кадры всплытия лодки.)

Диктор: В гибель «Курска» отказывались верить все. Надежда умирает последней. Казалось, такая лодка просто не может затонуть.

Игорь Баранов, главный конструктор АПЛ: Были предусмотрены и обеспечены все средства обеспечения безопасности лодки при попадании такой же торпеды извне, при взрыве атомной бомбы извне. Эта лодка обладает колоссальными возможностями с точки зрения противостояния этим взрывам. Но когда взрыв происходит в том помещении, где находятся люди, аппаратура, внутри прочного корпуса, который выдерживает давление, очень высокое давление, предельное давление погружения глубины, и он разрывается буквально по периметру прочного корпуса, это говорит о том, что сама по себе эта авария была таковой, которая не предусмотрена эксплуатационными режимами подводной лодки.

(Кадры спасательной операции.)

Диктор: Даже когда стало окончательно понятно, что спасти не удается никого, что все подводники на «Курске» погибли и нет никакой надежды, неверие стало лекарством от горя. (…)

Геннадий Сучков: Такого фатального развала, как говорится, летального исхода не было. Да! Мы сокращались, мы урезались, но мы исходили из того количества средств, прежде всего материальных средств, которые выделялись флоту. Как говорят, по одежке протягивай и ножки.

(Кадры родственников погибших. Попов, прилет Путина.)

Диктор: После гибели «Курска» глубину трагедии флота осознавали все — и гражданские, и люди в погонах. Но искренние переживания не спасли командующего флотом Попова, да и не только его. Было совершенно понятно, что снятия с должностей на Северном флоте не избежать. Вопрос заключался в другом. По каким причинам будут увольнять? С какими формулировками? Да и будут ли вообще названы эти причины? Тогда ограничились только лишь констатацией фактов: привлечено к ответственности, отстранено и уволено столько-то, имена и должности. На этом все. Причины не были оглашены до сих пор.

Владимир Куроедов: Было принято решение от руководства флота до всех структур, которые участвовали в подготовке сил и в управлении, потом — в учении. 12 адмиралов ВМФ и капитанов I ранга были привлечены к дисциплинарной ответственности.

Анатолий Пономаренко, первый заместитель главного военного прокурора: В ходе следствия по катастрофе атомного подводного крейсера «Курск» были выявлены недочеты и недоработки со стороны должностных лиц ВМФ. Я хочу сразу оговориться о том, что эти недоработки не были и не находились в прямой причинной связи с гибелью атомохода «Курск». Да, они не находились в причинной связи непосредственно с гибелью атомохода «Курск», но за допущенные нарушения необходимо было отвечать, поэтому по результатам расследования 16 должностных лиц были привлечены к строгой, я бы даже сказал, к суровой дисциплинарной ответственности, а 12 из них были уволены из рядов ВС.

(Съемки флота.)

Диктор: Сегодня мы можем сказать, в чем заключалась вина капитанов и адмиралов. Допускались срывы в проведении учебы экипажей судов. Отсутствовал должный контроль за действиями подчиненных. Имелись упущения в организации материально-технического обеспечения флота. К примеру, в том же трагическом 2000 году из-за несвоевременной поставки топлива не состоялись учения в одной из частей. Еще раз подчеркнем — все это не связанно с причиной гибели атомохода «Курск». «Курск» обнажил все проблемы флота.

Перед новым командованием стояла сложнейшая задача начать вывод флота из кризиса. Для этого в первую очередь нужны были деньги. Сейчас средства выделяются, конечно, не столько, сколько хотелось бы, но во много раз больше, чем два года назад.

Трагедия «Курска» заставила потратить деньги прежде всего на спасательные средства. Десять лет об этом никто не думал. Закупили то самое британское и норвежское оборудование, которое использовали в ходе спасательной операции, пока оно стоит на одном спасательном корабле. В идеале оборудуют еще пять. На судостроительных верфях заложены и достраиваются новые атомные субмарины. Скоро Северный флот получит на вооружение несколько подлодок последнего поколения. Уже в следующем году в первое испытательное плавание выйдет новейший ракетоносец класса «Курск». Но не точная копия погибшего крейсера. Конструкторы учли трагический опыт, многие технические характеристики лодки изменены.

Владимир Куроедов: Разработана совершенно новая программа обеспечения живучести подводных лодок. Можно было бы к ней прийти давно и пораньше. Вот в этом году мы завершим эту программу, как становление на два года. Становится на ноги и станет действительно программой, помогающей тем, кто сегодня несет эту нелегкую службу.

Диктор: Это только в идеале хорошо учиться на чужих ошибках, в жизни приходится исправлять свои. После «Курска» военным морякам в некоторой степени пришлось ломать условные традиции, заложенные еще при советском флоте в военное время, когда людей не жалели. Хотя от старого правила «умри, но сделай» придется еще долго избавляться.

Игорь Баранов: Считается, что гибель подводной лодки не должна приводить к спасанию людей, что либо ты спасаешься вместе с лодкой, либо ты погибаешь вместе с ней. Поэтому все наши спасательные камеры, которые у нас стоят, они вроде как бы и не востребованы. Потому что, наверное; в какой-то мере считается позорным спасаться с лодки, бросая ее на дне. Надо спасать лодку, спасать себя и т. д.

(Учения Северного флота, август-сентябрь 2002 года.)

Диктор: Вы видите уникальные кадры учений Северного флота, их провели почти по той же схеме, что и два года назад, когда затонул «Курск». До этого мало кому удавалось снимать боевую подготовку целого флота. Не показательные стрельбы и выход в море, а именно каждодневную работу моряков. В этих учениях были задействованы десятки кораблей и подводных лодок, включая авиацию флота. Отрабатывались ракетные и торпедные стрельбы. Обнаружение и уничтожение подлодок вероятного противника. И все это в том же районе, где погиб «Курск».

Параллельно моряки вспоминали аварийно-спасательные навыки. Ситуация, идентичная августу 2000 года. Атомная подводная лодка легла на грунт. Применяли все новейшие средства спасения, которые флот получил за прошедшие два года. После «Курска» в такой ситуации главная задача — скорейшее обнаружение лодки. Время — один из главных факторов успеха.

Если субмарина сама не в состоянии подняться на поверхность, начинается эвакуация экипажа. Люди прежде всего. Но все же если есть шанс поднять лодку стоимостью в сотни миллионов, ее надо поднимать. «Курск» многому научил. На этот раз условно затонувший ракетоносец всплыл на поверхность. Но все это техника.

Во время учений решался вопрос о психологической готовности подводников выходить в море после гибели лодки. Никто из психологов не мог дать гарантию, что у моряков не появится подсознательная неуверенность и страх перед морем, перед собственным кораблем и его вооружением. Своеобразный синдром «Курска». К счастью, на профессиональном сознании трагедия почти не сказалась.

Геннадий Сучков: Мы выросли все в советское время, в то время, когда у нас было огромное количество кораблей и подводных лодок. Когда мы очень много и долго ходили в море, и основным методом подготовки была практика. Мы месяцами находились в море, естественно, за эти месяцы, которые мы находились в море, мы оттачивали и свое боевое мастерство.

Я как командующий прекрасно понимал, что ушла значительная часть тех, кто когда-то очень долго ходил в море, служил. И нужно было передать тот бесценный опыт, который был накоплен в советское время, нынешнему поколению. Чтобы это прошло, как говорится, без надрывов, без хрипа, а в спокойном эволюционном плане.

(Съемки флота.)

Диктор: После августа 2000 года и топлива больше, и денег. «Курск» не только заставил флот посмотреть на себя со стороны, но и поставил перед выбором: жить изолированно или все-таки стать частью всего мира. Ведь когда речь идет о человеческих жизнях, не время разбираться, кто свой, а кто потенциальный противник. Сейчас стоит вопрос о создании новой спасательной системы.

Игорь Баранов: Эта федеральная система должна предусматривать создание таких средств, устройств и механизмов, которые были бы унифицированы с теми, которые применяются в НАТО. Вот мы на этом столкнулись>, когда надо было открывать крышку люка 9-го отсека, когда работали с норвегами, оказалось, что у нас ни разъемы, ни ключи не подходят, они не унифицированы.

(Кадры атомной силовой установки в эленге. Подводные съемки останков 1-ro отсека.)

Диктор: Вы видите уникальные кадры, впервые мы подробно в деталях показываем то, что осталось от «Курска» после многомесячных работ по утилизации. На сегодняшний день существует только один отсек — 5-бис, атомная силовая установка. Она выдержала все, чудовищный взрыв мощностью в 8 тонн тротила, ударную волну и падение подводного корабля водоизмещением в 10 000 тонн на дно.

Сейчас из отсека 5–6 и с извлекают ядерное топливо, операция сама по себе уникальная, на флоте ее называют перезарядка. Только до АПРК «Курск» перезаряжали действующие подводные лодки, стоящие на воде у пирса. А сейчас на стапелях закрытого эленга завода «Нерпа» стоит мертвый корабль.

Выгрузка яд ер но го топлива, наверное, — самый деликатный момент технической части утилизации погибшей подводной лодки. Ядерное топливо надо сгрузить на стоящую рядом плавбазу «Имондра». Эленг не рассчитан под корабль такого типа, чтобы впихнуть в него плавбазу, с нее спилили все мачты, и все равно верхняя рубка находится под самым потолком, примерно на уровне десятиэтажного дома. Попасть на «Курск» можно только с «Имондры» по перекинутым деревянным мосткам. Дальше люка отсека ходят только специалисты-ядерщики, другим нужен допуск.

Хвостовые отсеки «Курска» остались почти нетронутыми. Вначале хотели аккуратно отрезать хвост лодки и поставить его на другую, аналогичного класса подводную лодку, ведь это сэкономило бы и время, и колоссальные деньги. Потом поняли — не получится. Ни один моряк не выйдет в море на корабле, часть которого — погибшая лодка.

1-й отсек, точнее, то, что от него осталось, лежит на дне Баренцева моря. Уникальные кадры останков отсека, сделанные летом с подводных аппаратов. Все обвинения в том, что лодку подняли без 1-ro отсека, чтобы скрыть истинные причины катастрофы, нелепы. Повторим: мощность взрыва в этом замкнутом и, по сути, очень небольшом пространстве составила 8 тонн тротила. Все, что было необходимо для проведения экспертиз, со дна подняли.

(Съемки следствия во 2-м и 3-м отсеках.)

Диктор: 2-й и 3-й отсеки превратились в груду железного лома.

Эти кадры мы показываем впервые. Когда подняли субмарину, внимание было приковано к 9-му отсеку, где были люди. Остальные отсеки как будто не существовали, хотя многие ответы на свои вопросы следователи находили и там.

Владимир Гелетин, отец погибшего подводника: Я вот честно так думаю, как у этих людей просто хватало сил, мужества проводить внутри эти работы. И ставить под сомнение, объективно или необъективно, ну, наверное, со стороны отдельных людей это просто некорректно.

(Съемки следственной группы в отсеках подлодки.)

Диктор: Следственные группы прошли всю лодку, фиксируя на видео мельчайшие детали. Это останки 3-го отсека, сквозь него прошла взрывная волна. Первый вход следователей в 3-й отсек. Перемешанные провода, трубы, осколки торпед, влетевшие в середину ракетоносца из 1-го отсека. Ни переборок, ни приборов, ничего. Все уничтожено, перемешано взрывом, покрыто слоем копоти.

Следователям предстояло найти обломки приборов и все, что могло помочь выяснить причину гибели ракетоносца «Курск». Представить, что здесь находилось до взрыва, возможно только по схемам подлодки. Сплошные завалы из груды искореженного металла. Поначалу следователи работали в темноте, чтобы ориентироваться безошибочно, тренировались на аналогичной подводной лодке в противогазах с завязанными глазами, на ощупь, иначе работать было невозможно.

5-й отсек пострадал значительно меньше, ударная волна, возникшая при взрыве, с метя четыре отсека, остановилась на переборках между 4-м и 5-м.

7-й отсек практически не пострадал на месте переборки и перекрытия, только приборы вышли из строя. Какими-то средствами спасения подводники успели воспользоваться, какими-то — нет. А потом просто покинули аварийный отсек.

Все покрыто толстым слоем масла, которое смешалось с морской водой. Воду откачали, а оставшееся масло стекло в трюм подлодки, просто слить его было невозможно, поэтому откачивали шлангами в специальные емкости.

Ядерное топливо будет выгружено с «Курска» не раньше чем через месяц. Несмотря на опасения экологов и постоянный визг некой обеспокоенной общественности об опасности выгрузки топлива с «Курска», наша технология позволяет совершенно безопасно перезарядить лодку.

Рабочие «Нерпы» продолжают распиливать остатки гигантского корпуса подлодки, работы не прекращаются. За пределами эленга почти заваленная снегом стоит рубка «Курска». Сначала ее хотели отправить в В идя е во, в музей погибшей субмарины, но сотрудники музея оказались не менее суеверными, чем моряки. Ставить в поселке часть мертвого корабля не пожелали.

(Съемки подлодок в январе 2003 года.)

Сегодня флот постепенно начинает приходить в себя после десяти лет упадка. Осознание того, что можно сэкономить до полного нуля и остаться без флота, пришло ценой 118 жизней. А ведь в середине 1990-х годов доходило до того, что, не получая по полгода зарплату, с боевых кораблей снимали все, что можно было продать.

После «Курска» жизнь на флоте изменилась, видимо, все-таки черта национального характера — после трагедии опомниться и сделать правильный выбор, перекреститься. Следствие ответило на все вопросы, которые были перед ним поставлены, ответило настолько точно, насколько это вообще было возможно. Как ни казенно это звучит, но выводы флот сделал и продолжает делать. Жизнь на флоте продолжается. Службу, как говорится, пока никто не отменял.

Владимир Гелетин: Может быть, уже стоит по-доброму вспоминать «Курск»? Я еще раз повторюсь, именно по-доброму. Не ворошить все это. Почему? Ну, потому, что разбередить рану, посыпать ее солью. Нашей семье это больно.

(Кадры разрушенного «Курска».)

Диктор: Понятно, что не всеми родственниками результаты расследования могли быть восприняты одинаково. Слишком много за эти два года было версий, а иногда — и прямого вранья. Учитывая состояние людей, главный военный прокурор и следователи ездили в Мурманск, Североморск, Санкт-Петербург, Севастополь. Встречались с родными подводников, терпеливо разъясняли им результаты следствия. Те, кто хотел, сами приезжали в Москву. Как правило, после ознакомления с материалами уголовного дела все вопросы отпадали.

Анатолий Пономаренко, первый заместитель главного военного прокурора: У нас вызывает недоумение позиция одного человека в адвокатском звании, который через некоторые СМИ навязывает не основанные на материалах следствия домыслы и предположения. Он заявил нам ходатайство о возобновлении следствия по данному уголовному делу, мы его внимательно изучили и каких-либо оснований для возобновления следствия по делу и выяснения тех вопросов, которые он указал в своем ходатайстве, не нашли.

Ирина Лячина, вдова командира АПЛ «Курск»: Я верю, что столько сил, времени, нервов, затраченных людьми для выяснения причин гибели «Курска», не позволяют думать о том, что все, о чем нам говорят, это неправда. Я глубоко убеждена в том, что сомнения родственников, которые возникают, приводят к тому, что появляются люди, которые пользуют, простите за такое слово, которые делают имя «Курска» разменной картой в каких-то своих, не знаю каких. Но это делается, я считаю, не для того, чтобы была сказана правда о гибели «Курска». Я очень хочу, чтобы родственники не отдавали этим людям в руки гордое имя «Курск».

Алексей Пиманов: На сегодня все. Ревнители правил журналистской работы могут предъявить мне претензии, почему я не позвал в программу того самого адвоката, подавшего иск от имени части родственников погибшего экипажа. Честно — собирался, но не смог через себя переступить. Своим иском, вернее, его качеством, он все сказал. А делать человеку имя на крови погибшего экипажа я не собираюсь, пусть это делают другие.

Следующая программа обещает стать сенсацией — мы коснемся неизвестных подробностей одного громкого теракта в Москве. Увидимся через неделю. В студии был Алексей Пиманов.

Приложение № 12

Председатель Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников ВМФ капитан I ранга Игорь Курдин:

Не скрою, я — один из тех людей, которые очень много знают об этой истории с «Курском». Обе книги (Устинова и Кузнецова) я читал практически параллельно.

С точки зрения знания морской терминологии, понимания хода событий и прочего у меня к книге Кузнецова практически претензий нет. Но когда я читал «Правду о „Курске“» генпрокурора, то возникло много вопросов как у военно-морского офицера в первую очередь и как у обывателя — во вторую. Все-таки я семь лет командовал атомной подводной лодкой.

Начинается книга Устинова с перечня основных аварий и катастроф в советском подводном флоте. И там столько ошибок! Я не знаю, откуда и кто давал Устинову такую информацию. Кажется странным, что генпрокурор не может получить достоверные данные, опубликованные, кстати, в открытой печати. Как можно допускать такие ляпы официальному лицу, генеральному прокурору страны?

Красной нитью в книге Устинова проходит доказательная база того, что подводники в 9-м отсеке погибли спустя не более 8 часов. Очевидные вещи, взятые автором из материалов уголовного дела, приводят его к противоположным выводам. Никто не спорит, что следствие было проведено очень качественно. Но почему такие выводы?

Например, был упомянут аварийно-спасательный буй. На всех лодках, и советских, и иностранных, всегда было два буя: в носу и в корме. На «Курске» он почему-то был один. Это можно отнести к конструктивным недостаткам? Можно. И этот буй, оказывается, был заблокирован с момента постройки «Курска». Перед тем как выйти в море, командир БЧ-4 (боевой части связи) должен подойти, вставить специальный ключ и его повернуть. Тогда буй готов. Тогда при затоплении лодки на глубине более 85 метров буй автоматически отстреливается. И, грубо говоря, передает сигнал SOS и координаты места затонувшей подводной лодки.

Генпрокурор пишет об этом. И в материалах дела об этом все есть. Командира БЧ-4 должна была проверить куча людей. В том числе — представители штаба дивизии, флота, главного штаба… Но никто не проверял. Это говорит о том, что отсутствовала хорошая морская практика. А дальше вывод генпрокурора: если бы буй сразу всплыл в 11:30, все равно мы бы их спасти не успели. Извините. Если бы в 11:30, а не спустя 11 часов, лодку объявили аварийной, то можно было бы говорить о проведении своевременной поисково-спасательной операции.

Я не понимаю, как можно вывести в море 9 подводных лодок, а суда спасения к этому не подготовить. Они не были готовы к выходу в море, их готовность не соответствовала проводимым учениям. Кто-то за это должен отвечать?

При этом ни Борис Кузнецов, ни родственники погибших подводников не требуют посадить кого-то на скамью подсудимых и в тюрьму. Они только хотят знать правду. Если ценой 118 жизней мы не добьемся того, чтобы такие трагедии не повторялись, тогда зачем погибли ребята? Не почему, а зачем?! Ведь любая катастрофа — это жестокий урок на будущее.

В своих книгах генпрокурор умалчивает о стуках. Но стуки действительно были. И провести пеленга — это элементарно, задача для курсанта 1-го курса. Что Кузнецов и сделал. Вот — источник звука, а вот — корабль. Проведите пеленга: где они пересекутся… По Кузнецову, по выпискам из журнала гидроакустиков, стуки фокусировались в месте гибели «Курска». А если верить Устинову, они фокусировались совершенно в другом месте.

Говорят, что стучали на каком-то надводном корабле. Хорошо. Но у вас есть карта, все места кораблей и их курсы. Так что это был за корабль? Если наш, надводный, опросите членов экипажа.

Генеральный прокурор все время доказывает, что спасти моряков-подводников было нельзя. Даже если бы очень хотелось. Он говорит о том, что комингс-площадка была повреждена взрывом. Но в материалах следствия этого нет. Комингс-площадка должна быть на одном уровне с верхней палубой. А она была заглублена на 7 мм, поэтому тубус не влезал. Это — из серии конструктивных недостатков.

И еще один момент. Кого привлекало следствие в качестве экспертов? Экспертов, которые анализируют работу ВМФ. А у нас столько адмиралов и офицеров было уволено за последние годы. В молодом возрасте. Ведь такие люди могли выступить в качестве независимых экспертов. Они не связаны отношениями с ВМФ, они не подчиняются главкому. Они действительно независимы. Если у них есть честь и совесть.

Почему «Рубин» сам себя экспертирует? Есть же «Малахит», где работают такие же конструкторы. Где элементарные приличия? Чтобы эксперты поверили в то, что они действительно независимы.

Вот, например, результаты судебно-медицинской экспертизы, подписанные профессорами и докторами наук, которых привлек адвокат Кузнецов. Ведь они оспаривают экспертизу официального эксперта Минобороны полковника Колкутина. Почему же она принимается безоговорочно за истину? То есть никакой независимостью здесь, как говорится, и не пахнет.

Я считаю, что все то, что делает Борис Кузнецов, он делает абсолютно правильно и последовательно. Нравится это кому-то или нет. И это обращение к президенту — тоже правильный шаг.

И наоборот: следствие закончено — забудьте: так, как говорит генпрокурор, быть не должно. Если мы хотим называться правовым демократическим государством.

Приложение № 13

МЕЖРЕСПУБЛИКАНСКАЯ КОЛЛЕГИЯ АДВОКАТОВ

ЮРИДИЧЕСКАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ № 74

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

№ 97/02 18 мая 2002 г.

Заместителю командующего Северным флотом

вице-адмиралу В. Г. Доброскоченко

Уважаемый Владимир Григорьевич!

Адвокатское бюро имеет честь представлять семьи моряков, погибших на АПКР «Курск», с которыми Бюро заключен соответствующий договор. Мы представляем их как потерпевших и гражданских истцов по уголовному делу, а также по всем другим вопросам, связанным с защитой их прав и интересов (ксерокопии доверенностей прилагаю).

Членами семей получена телеграмма за Вашей подписью, в которой сообщается, что на совместном заседании комиссии Северного флота по рассмотрению проектов памятников экипажу и комиссии по поступлению денежных средств, поступающих на флот в адрес семей военнослужащих, принято решение о нераспределении средств до проведения мероприятий памяти, посвященной второй годовщине со дня гибели корабля, и до открытия памятника экипажу. Принято решение, что после завершения указанных мероприятий средства будут распределены в равных 352 долях на вдов, родителей и детей. На заседании также решено обратиться к такой же комиссии при губернаторе Мурманской области о принятии аналогичных решений.

В связи с тем, что я не располагаю информацией в полном объеме и не могу ответить на некоторые вопросы своим доверителям, прошу предоставить мне следующие сведения и документы:

1. Кем, когда и в каком составе сформированы указанные комиссии (представить соответствующий документ о принятом решении)?

2. Какие решения принимались этими комиссиями на совместных и раздельных заседаниях (представить копии протоколов заседания и постановления (решения), ими принятые)?

3. Какие счета и в каких банках открыты, а также предоставить сведения о движении средств по этим счетам, включая полученные дивиденды (выписки с банковских счетов)?

4. Кто входит в списки членов семей (вдов, родителей и детей), которым определены доли средств, подлежащих перечислению?

5. Какими мотивами и доводами руководствовались члены комиссий, определяя время распределения средств?

Право на обращение и обязанность предоставления указанной информации предусмотрены п. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации, статьей 12 Федерального закона от 20 февраля 1996 года № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации», п. 2 указа президента РФ от 31 декабря 1993 г. № 2334 «О дополнительных гарантиях прав граждан на информацию» (с изменениями от 17 января 1997 г., 1 сентября 2000 г.), а также ст. 15 Закона РСФСР от 20 ноября 1980 г. «Об утверждении положения об адвокатуре».

Аналогичное письмо направлено губернатору Мурманской области, о содержании запроса проинформированы начальник Главного штаба ВМФ России адмирал В. А. Кравченко, вице-премьер В. Матвиенко и командующий Северным флотом адмирал Г. А. Сучков. Такой же запрос направлен в Фонд памяти АПРК «Курск» И. А.Руденко и в Санкт-Петербургский клуб моряков-подводников И. К. Курдину.

Приложение:

Ксерокопии доверенностей на 12 листах.

С уважением

Управляющий партнер, адвокат Б.А.Кузнецов.

В 20 экземплярах:

1 — адресату;

2 — Кравченко В. А.;

3 — Матвиенко В. И.;

4 — Сучкову Г. А.;

5-17 — членам семей;

18 — Руденко И. А.;

19 — Курдину И. К.;

20 — копия в дело АПРК «Курск».

Приложение № 14

АДВОКАТСКАЯ ПАЛАТА Г. МОСКВЫ

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» июня 2003 г.

Заместителю командующего Северным флотом

вице-адмиралу В. Г. Доброскоченко

Уважаемый Владимир Георгиевич!

На свое письмо, направленное командующему флотом, я получил ответ от 8 апреля 2003 года, с которым я ознакомил своих доверителей.

В письме командующему Северным флотом Г. А. Сучкову мной были поставлены следующие вопросы:

Кем, когда и в каком составе сформированы комиссии по поступлению денежных средств, поступающих на флот в адрес семей военнослужащих, (представить соответствующий документ о принятом решении)?

Какие решения принимались этими комиссиями на совместных и раздельных заседаниях (представить копии протоколов заседания и постановления (решения) ими принятые)?

Какие счета, и в каких банках открыты, а также предоставить сведения о движении средств по этим счетам, включая полученные дивиденды (выписки с банковских счетов)?

Кто входит в списки членов семей (вдов, родителей и детей), которым определены доли средств, подлежащих перечислению?

К сожалению, в Вашем письме не содержится ответов на большинство поставленных вопросов, а поэтому ответ меня удовлетворить не может.

1. По комиссиям, советам и комитетам.

1.1. Вы направили мне три копии приказа командующего Северным флотом № 520 от 22.08.2000 г., № 521 от 23.08.2000 г. и № 53 от 23.01.2001 г.

Приказом Командующего Северным флотом № 521 от 23.08.2000 г. создан Наблюдательный совет из 14 человек.

В документах, которыми мы располагаем, известно о существовании Общественного комитета И. Ю. Лячиной, на нужды которого со средств благотворительного счета управления делами губернатора Мурманской области было перечислено 36 595 руб.

Из протоколов заседаний комиссии Вами представлен только один протокол из 17 (№ 17 от 4 июня 2002 г.), а из протоколов заседаний Наблюдательного совета Вами не представлен ни один. При этом председателем Наблюдательного совета был назначен Ваш подчиненный капитан I ранга Е. Чернышов. Из акта Счетной палаты от 23.01.2001 г. следует, что имели место заседания комиссии 08.09.2000 г. (протокол № 1), 14.09.2000 г. (протокол № 2), 16.09.2000 г. (протокол № 3), 21.10.2000 г. (протокол № 4), из порядкового номера направленного мне протокола следует, что всего было проведено 17 заседаний комиссии.

Протоколы №№ 1-16 Вами не направлены. Вами также не направлено ни одного протокола заседания Наблюдательного совета. Не направлена информация о том, кем и когда образован Общественный комитет И. Ю. Личиной, кто входил в состав этого комитета, имел ли этот комитет счет, был ли комитет зарегистрирован в соответствии с Федеральным законом от 11 августа 1995 г. № 135-ФЗ «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» (с изм. и доп. от 21 марта, 25 июля 2002 г.), ст. ст. 117, 118 КГ РФ и Федеральным законом от 12 января 1996 г. № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях» (с изменениями от 26 ноября 1998 г., 8 июля 1999 г., 21 марта 2002 г., 28 декабря 2002 г.)

2. В письме на имя Г. А. Сучкова я просил предоставить сведения о движении средств по этим счетам, включая полученные дивиденды (выписки с банковских счетов). Эта информация мне представлена не была.

Рассматриваю непредоставление выписок с банковских счетов и протоколов заседаний комиссии как попытку скрыть информацию, предоставлять которую Вы обязаны в соответствии с п. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации, статьей 12 Федерального закона от 20 февраля 1996 года № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации», п. 2 указа президента РФ от 31 декабря 1993 г. № 2334 «О дополнительных гарантиях прав граждан на информацию» (с изменениями от 17 января 1997 г., 1 сентября 2000 г.), а также пп. 1,3 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

3. Из текста названия приказа № 520 от 22.08.2000 г. «О создании комиссии по целесообразному распределению и использованию денежных средств гуманитарной помощи, поступающих на флот в адрес семей военнослужащих экипажа подводной лодки „Курск“», следует, что средства поступали на счет от граждан, предприятий и организаций исключительно в качестве помощи семьям погибших подводников.

Как следует из акта проверки Счетной палаты РФ от 23.11.2000 г., счет № 40302 предназначен для средств, поступающих во временное распоряжение бюджетных учреждений и подлежащих возврату при наступлении определенных условий вносителям или перечислению по принадлежности. В соответствии с планом счетов, счет № 40302 предназначен для средств, поступающих во временное распоряжение бюджетных учреждений и подлежащих при наступлении определенных условий возврату вносителям или перечислению по принадлежности.

Пожертвование имущества гражданам, а пожертвование осуществлялось исключительно членам семей, может использоваться только по прямому назначению (ст. 582 ГК РФ). Разъясняю Вам, что жертвователи вправе потребовать возврата средств и направления их по назначению.

В связи с этим прошу объяснить мне, на каком основании в п. 4 положения «О комиссии по учету и распределению денежных средств гуманитарной помощи, поступивших на Северный флот в адрес семей военнослужащих экипажа АПРК „Курск“», одним из направлений распределения денежных средств значится «ремонт воинских и жилых помещений гарнизона Видяево».

Прошу также объяснить, на основании какого закона комиссией были приняты следующие решения о выделении денежных средств на следующие цели:

1) По протоколу № 1 комиссии от 08.09.2000 г., который Вами не представлен, но на него имеется ссылка в акте Счетной палаты Российской Федерации от 23.11.2000 г.:

— 40 процентов средств из числа поступивших на оказание материальной помощи семьям погибших военнослужащих АПРК «Курск» на ремонт, благоустройство, подготовку к зиме и другие цели по решению комиссии;

— 10.0 тыс. руб. вдове капитан-лейтенанта А. А. Маляр, погибшего на подводной лодке «Ленинский комсомол» 8 сентября 1967 года;

2) По протоколу № 2 комиссии, который Вами не представлен, но на него имеется ссылка в акте Счетной палаты Российской Федерации от 23.11.2000 г.: 79,5 тыс. руб. на оплату стоимости израсходованных горюче-смазочных материалов со склада в/ч 20599.

3) По протоколу № 3 комиссии от 16.09.2000 г., который Вами не представлен, но на него имеется ссылка в акте Счетной палаты Российской Федерации от 23.11.2000 г.:

— 9500.0 тыс. руб. на ремонтно-строительные работы в п. Видяево;

— 36,8 тыс. руб. на издание брошюры «Сборник основных нормативно правовых документов по обеспечению социальной защиты военнослужащих и членов их семей»;

— 199.2 тыс. руб. на приобретение технических средств для дома офицеров в пос. Видяево;

— 1955,7 тыс. руб. на обустройство хлебопекарни в пос. Видяево;

— оплату табачных изделий для офицеров, мичманов, личного состава кораблей, участвующих в спасательных мероприятиях АПРК «Курск» (сумма не указана).

4) По протоколу № 4 от 21.10.2000 г., который Вами не представлен, но на него имеется ссылка в акте Счетной палаты Российской Федерации от 23.11.2000 г.:

— 2500.0 тыс. руб. на ремонтно-строительные работы в пос. Видяево;

14.2 тыс. руб. на закупку товаро-материальных ценностей для проведения работ в районе аварии АПРК «Курск»;

— 148.0 тыс. руб. на ремонт чайной в пос. Ара-Губа.

4. Как следует из акта Счетной палаты Российской Федерации от 23.11.2000 г., не был осуществлен обособленный учет пожертвований вопреки принципу, закрепленному в ст. 582 ГК РФ. Тем самым затрудняется контроль за использованием как одних, так и других денежных средств.

Так, 1500 тыс. рублей бюджетных средств были перечислены на счета членов семей в Кольском отделении мурманского Сбербанка России пос. Видяево в составе суммы 18 900 рублей 4 октября 2000 г.

Между тем, согласно акту Счетной палаты РФ, к моменту проведения проверки (23 ноября 2000 г.) за счет тех же 1,5 млн. рублей бюджетных средств были профинансированы мероприятия на 428,5 тыс. рублей, и остаток средств федерального бюджета на счете № 40302810700000000001 в ПУ ЦБ РФ «Нахимовское» составил 1071,5 тыс. руб.

Обращает на себя внимание ссылка в приказе командующего СФ № 53 от 23.01.2001 на представление Счетной палаты РФ по результатам проверки (согласно ст. 23 ФЗ «О счетной палате Российской Федерации» представление направляется Счетной палатой РФ для принятия мер по устранению выявленных нарушений, возмещению причиненного государству ущерба и привлечению к ответственности должностных лиц, виновных в нарушении законодательства РФ и бесхозяйственности).

О представлении Счетной палаты РФ в Вашем ответе не упоминается, и копия представления не направлена. Кроме того, приказ командующего Северным флотом № 53 от 23.01.2001 г. представлен Вами не полностью, а только 1 лист.

Предлагаю Вам в месячный срок представить следующие документы:

• Протоколы всех заседаний комиссии.

• Протоколы всех заседаний Наблюдательного совета, а также Общественного комитета И. Лячиной.

• Выписки с банковского счета № 40302810700000000001 в ПУ ЦБ РФ «Нахимовское» с указанием лиц, перечисливших денежные средства и их банковских реквизитов, а также целевое назначение этих средств.

• Полный текст приказа командующего Северным флотом № 53.

Кроме того, прошу направить мне разъяснения по поводу средств, распределенных вопреки требованиям ст. 582 ГК РФ, на которые имеется ссылка в этом письме.

С уважением

Управляющий партнер, адвокат Б. А. Кузнецов.

Приложение № 15

МЕЖРЕСПУБЛИКАНСКАЯ КОЛЛЕГИЯ АДВОКАТОВ

ЮРИДИЧЕСКАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ № 74

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» марта 2003 г.

Командующему Северным флотом, адмиралу Г. А. Сучкову

Уважаемый Геннадий Александрович!

Как Вам известно, адвокатское бюро имеет честь представлять интересы группы родственников погибших на АПРК «Курск». В соответствии с пп. 3 п. 1 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» прошу Вас представить мне следующую информацию:

1. По обстоятельствам гибели АПРК «Курск» и экипажа.

В 2002 году Вы по моей просьбе направляли копии гидроакустических, навигационных и вахтенных журналов, кораблей и судов, которые принимали участие в учении, однако эти материалы не в полном объеме. Так, у меня отсутствуют ксерокопии за 12–15 августа 2000 г. гидроакустического и навигационного журналов ТАВКР «Адмирал Кузнецов», гидроакустического и навигационного журналов С С «Михаил Рудницкий». Полностью отсутствуют журналы ПЛ «Б-388», «Б-414», «К-18», «К-328», а также СКР «Легкий», МРК «Рассвет», МРК «Айсберг», МПК «Юнга», МТ «Машинист», а также торпедоловов, которые находились в РБД-1 12–15 августа 2000 года.

Не исключаю, что какие-то из этих кораблей и судов не имеют гидроакустических комплексов, а поэтому отсутствуют соответствующие журналы, однако мне важно знать их перемещение в районе гибели АПРК «Курск» в период проведения поисково-спасательной операции.

2. По счету в банке «Нахимовский».

Комиссией принято решение о нераспределении средств до проведения мероприятий памяти, посвященных второй годовщине со дня гибели корабля, и до открытия памятника экипажу.

В мае 2002 года я направлял письмо Вашему заместителю, вице-адмиралу Доброскоченко В. Г., в котором просил сообщить следующее:

Кем, когда и в каком составе сформированы комиссии по поступлению денежных средств, поступающих на флот в адрес семей военнослужащих, (представить соответствующий документ о принятом решении)?

Какие решения принимались этими комиссиями на совместных и раздельных заседаниях (представить копии протоколов заседания и постановления (решения) ими принятые)?

Какие счета и в каких банках открыты, а также предоставить сведения о движении средств по этим счетам, включая полученные дивиденды (выписки с банковских счетов)?

Кто входит в списки членов семей (вдов, родителей и детей), которым определены доли средств, подлежащих перечислению.

Право на обращение и обязанность предоставления указанной информации предусмотрены п. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации, статьей 12 Федерального закона от 20 февраля 1996 года № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации», п. 2 указа президента РФ от 31 декабря 1993 г. № 2334 «О дополнительных гарантиях прав граждан на информацию» (с изменениями от 17 января 1997 г., 1 сентября 2000 г.).

Такие же запросы мною были направлены в Фонд памяти АПРК «Курск» Руденко И. А. и в Санкт-Петербургский клуб моряков-подводников Курдину И. К. Если от Курдина И. К. и Руденко И. А. ответы были получены, то от губернатора Мурманской области и по счету «Нахимовский» до сих пор ответа нет.

Прошу Вас дать указание о предоставлении запрашиваемой информации. Разъясняю Вам, что отказ в предоставлении информации может быть признан незаконным в судебном порядке.

С уважением

Управляющий партнер, адвокат Б. А. Кузнецов.

Приложение № 16

МЕЖРЕСПУБЛИКАНСКАЯ КОЛЛЕГИЯ АДВОКАТОВ

ЮРИДИЧЕСКАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ № 74

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

№ 97/02 18 мая 2002 г.

Президенту Санкт-Перебургского клуба моряков-подводников И. К. Курдину

Уважаемый Игорь Кириллович!

Вы знаете, что бюро имеет честь представлять семьи моряков, погибших на АПКР «Курск», с которыми заключен договор. Мы представляем их как потерпевших и гражданских истцов по уголовному делу, а также по всем другим вопросам, связанным с защитой их прав и интересов (ксерокопии доверенностей прилагаю).

Членами семей получена телеграмма (копию прилагаю) за подписью заместителя командующего Северным флотом, вице-адмирала Доброскоченко В. Г., в которой сообщается, что на совместном заседании комиссии Северного флота по рассмотрению проектов памятников экипажу и комиссии по поступлению денежных средств, поступающих на флот в адрес семей военнослужащих, принято решение о нераспределении средств до проведения мероприятий памяти, посвященных второй годовщине со дня гибели корабля, и до открытия памятника экипажу. Принято решение, что после завершения указанных мероприятий средства будут распределены в равных 352 долях на вдов, родителей и детей.

На заседании было также решено обратиться к такой же комиссии при губернаторе Мурманской области о принятии аналогичных решений.

Мной направлен запрос вице-адмиралу Доброскоченко В. Г. (копию прилагаю). Запрос вызван тем, что некоторые из членов семей экипажа, которые являются моими доверителями, нуждаются в средствах, в частности не всем членам экипажа установлены памятники. Кое-кому я смогу помочь, но, понятно, не всем.

Родители и вдовы не вполне понимают, чем обусловлены сроки выплаты денежных долей, которые собирала вся страна, со сроками подъема 1-го отсека корабля, сооружения памятника и проведения мероприятий Памяти. Я разделяю такую озабоченность. Не допускаю даже в мыслях, что кто-то злоупотребляет и использует эти средства для прокрутки, но вполне возможно, что некоторые средства расходуются не по назначению. Единственное предназначение этих средств — помощь семьям.

Я знаю, что на счет Вашего Клуба также поступали средства, которые распределялись между членами семей.

Мне нужно иметь полную картину, а поэтому прошу Вас направить мне следующую информацию: какие счета и в каких банках открыты, а также предоставить сведения о движении средств по этим счетам, включая полученные дивиденды (выписки с банковских счетов), а также сведения о направлении этих средств членам семей экипажа.

Кроме того, прошу направить сведения обо всех членах семей экипажа с адресами, хотя доверенностей у меня пока только 12, но, по-человечески, меня заботит судьба всех, и я намерен информировать о работе бюро по защите интересов моих доверителей всех членов семей погибшего экипажа.

Право на обращение и обязанность предоставления указанной информации предусмотрены п. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации, статьей 12 Федерального закона от 20 февраля 1996 года № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации», п. 2 указа президента РФ от 31 декабря 1993 г. № 2334 «О дополнительных гарантиях прав граждан на информацию» (с изменениями от 17 января 1997 г., 1 сентября 2000 г.), а также ст. 15 Закона РСФСР от 20 ноября 1980 «Об утверждении положения об адвокатуре».

С уважением

Заведующий, адвокат Б. А. Кузнецов.

Приложение: ксерокопии доверенностей на 12 листах.

В 14 экземплярах:

1 — адресату;

2-3-13 — членам семей;

14 — копия в дело АПРК «Курск».

Приложение № 17

АДВОКАТСКАЯ ПАЛАТА ГОРОДА МОСКВЫ

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» июня 2003 г.

Председателю Счетной палаты Российской Федерации С. В. Степашину

Уважаемый Сергей Вадимович!

Адвокаты бюро имеют честь представлять интересы 40 семей подводников, погибших в августе 2000 г. на АПРК «Курск».

Известно, что инспекторская группа Счетной палаты РФ с 16 по 23.11.2000 г. производила проверку использования Северным флотом средств, поступивших семьям военнослужащих, погибших на АПРК «Курск». Результатом этой проверки явились акт от 23.11.2000 г., копией которого я располагаю, а также представление, копии которого у меня нет. Проверка не установила использование денежных средств на цели, не соответствующие их назначению.

В связи с проведенной проверкой хотелось бы обратить Ваше внимание на следующие обстоятельства.

1. В соответствии со ст. 2 Федерального закона от 11 января 1995 г. № 4-ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации», в задачи Счетной палаты РФ не входит проверка использования средств, направленных в качестве пожертвований. Однако, как видно из акта проверки, на этом же счету содержались внебюджетные средства Северного флота, а поэтому законность самого факта проверки у защиты не вызывает сомнения. Кроме того, государству не безразлично, из каких источников поступают средства и оплачиваются расходы на государственные нужды.

Не вызывает сомнения и законность внесения представления, т. к. ст. 23 указанного закона предоставляет Счетной палате РФ право направлять представления при выявлении фактов нарушения законодательства и бесхозяйственности, если даже они и не относились к использованию государственных средств. Кроме того, по-моему в истории современной России еще не было такой массовой благотворительной акции.

Я весьма признателен Вам за эту проверку и как доверитель членов семей погибшего экипажа, и как жертвователь.

2. Хотел бы обратить Ваше внимание на несоответствие, которое содержится в самом акте.

С одной стороны, обращается внимание командования Северного флота на то, что средства, направленные жертвователями, должны использоваться исключительно на те цели, на которые они направлены, раскрывается ст. 582 ГК РФ и разъясняется ее содержание. При этом выявляются многочисленные факты направления средств не на оказание помощи членам семей погибшего экипажа, а на иные цели. С другой стороны, указывается: «Использования указанных средств на цели, не соответствующие их назначению, не установлено».

3. Проверка Вашими сотрудниками производилась в 2000 году, а счет был закрыт в 2002 году, поэтому моим доверителям хотелось бы иметь полное представление о расходовании гуманитарных средств.

Прошу Вас сообщить о возможности проведения Счетной палатой Российской Федерации полной проверки расходования средств, поступивших на счет Северного флота и предназначенных для оказания помощи семьям членов экипажа погибшего крейсера.

Независимо от принятия решения по этому вопросу, прошу, в соответствии с п. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации, статьей 12 Федерального закона от 20 февраля 1996 года № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации», п. 2 указа президента РФ от 31 декабря 1993 г. № 2334 «О дополнительных гарантиях прав граждан на информацию» (с изменениями от 17 января 1997 г., 1 сентября 2000 г.), а также пп. 1, 3 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», направить мне копию представления, направленного в адрес Северного флота, а также все материалы, включая первичные документы, которые имеются в Счетной палате Российской Федерации по проверке, которая проводилась — в 2000 году.

Управляющий партнер, адвокат Борис Кузнецов.

Приложение № 18

Елена Милашина. Дело «Курска» надо открывать заново. В гибели лодки и экипажа есть виновные в погонах («Новая газета», № 58. 11.08.2003).

Год назад было закрыто уголовное дело № 29/00/0016/00 по факту гибели «Курска» и 118 членов экипажа.

«Никто не виноват», «стечение обстоятельств» — такими выводами закончилось уникальное расследование, не имеющее аналогов в современной криминалистической практике. Но в ходе двухлетней, без преувеличения героической, работы следователей были выявлены десятки фактов превышения должностных обязанностей, всевозможных нарушений и проч.

Дело «Курска» удалось полностью рассекретить, мы получили доступ к этим фактам, свидетельским показаниям, экспертизам. И теперь имеем все основания сомневаться в самостоятельности следователей на последнем этапе, том самом, на котором оказалась невыявленной причинно-следственная связь между халатностью адмиралов и гибелью моряков.

Сегодня «Новая газета» публикует альтернативную юридическую позицию по делу «Курска» — ходатайство адвоката Бориса Кузнецова, представляющего интересы сорока семей погибших подводников. В своем роде это не менее уникальный и даже исторический документ, который уже столкнул конфликтующие стороны (военных чиновников с адвокатом и родственниками погибших подводников) в судебном процессе.

Вполне вероятно, что через год-два следователи ГВП вынуждены будут проявить еще большую компетентность, независимо оценить факты и в конце концов пересмотреть многие свои выводы. И возможно, что в результате этих действий выведенные из-под уголовной ответственности адмиралы и офицеры флота все-таки окажутся в зале суда.

Впрочем, такой конкретной цели ни у адвоката Кузнецова, ни у родственников погибших нет. Есть желание довести дело «Курска» до конца, и в первую очередь — с юридической точки зрения.

Ходатайство Кузнецова состоит из нескольких частей. Защита исследует фактические обстоятельства и выявленные следствием факты на нескольких этапах: подготовка «Курска» и экипажа к учениям, взрыв торпеды, поисково-спасательная операция, обстоятельства и время гибели 23 подводников в 9-м отсеке, исследование и оценка экспертиз, стуки SOS. Защита критически относится ко многим оценкам и выводам следствия и находит причинно-следственную связь между допущенными командованием Северного флота и Главным штабом ВМФ фактами халатности, нарушениями и гибелью лодки и экипажа.

Уже сейчас можно сказать, что это не просто домыслы адвоката, а точное и болезненное попадание в слабые места следствия. Об этом свидетельствует агрессивная реакция определенных военных чиновников, чья работа квалифицирована Кузнецовым как некомпетентная и сомнительная.

Уже через 50 минут после того, как Кузнецов подал в ГВП ходатайство об отмене постановления уголовного дела по «Курску» и возвращении его на доследование, СМИ распространили ответ ГВП: отказать адвокату (и родственникам погибших моряков).

Борис Кузнецов уже готовил иск в военный суд, где ему бы пришлось доказывать, что выводы следствия необъективны. То есть готовился к долгому и вялому судебному процессу. Но военные специалисты, настороженные открывшейся перспективой возвращения дела на доследование, обвинили Кузнецова «в попытке поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПРК „Курск“, а также в „некомпетентности и передергивании фактов“». Тем самым дали возможность адвокату подать на несдержанных (или просто сильно напуганных?) военных иск о защите чести, достоинства и деловой репутации в гражданский (!) суд.

Такой поворот дела резко увеличивает возможности адвоката и его клиентов (число их после ходатайства выросло с 20 семей до 40). По правилам гражданского судопроизводства, доказывать свои обвинения придется не Кузнецову, а военным чиновникам, в частности главному судмедэксперту Министерства обороны Виктору Колкутину и заместителю главного штурмана ВМФ Сергею Козлову.

Колкутин возглавлял комиссионную судмедэкспертизу (т. е. обобщил все имеющиеся в деле судмедэкспертизы). Козлов провел навигационную экспертизу, в которой должен был определить, совпадают ли координаты (пеленг) стуков SOS с координатами затопленного «Курска».

Экспертизы Колкутина и Козлова не ключевые, но стали самыми главными в этом деле, так как оба эксперта преследовали вполне конкретную цель: доказать, что 23 подводника в 9-м отсеке умерли не позднее чем через 8 часов после взрывов на «Курске».

Откуда появилась эта странная цифра «8 часов», подробно сказано в ходатайстве Кузнецова (в основном благодаря времени и дате, проставленным на второй части записки капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова). Мы поясним, почему это время столь удобно для следствия. Дело в том, что, в нарушение практически всех существующих инструкций, «Курск» был объявлен аварийным слишком поздно — через 9 часов (по официальной версии) или через 11 часов (по подсчетам Кузнецова).

Соответственно поздно началась и поисково-спасательная операция. Но поскольку Колкутин делает в своей экспертизе вывод, что подводники умерли через 8 часов после взрывов, то получается: даже если бы спасательная операция началась вовремя, спасти людей было бы невозможно. Вывод: какие бы нарушения ни были допущены при проведении поисковоспасательной операции, они не состоят в причинно-следственной связи с гибелью людей в 9-м отсеке.

Вот цель, которую преследовал Колкутин в своей экспертизе: вывести из-под уголовной ответственности офицеров ВМФ, руководивших спасательной операцией. Колкутин сочиняет странную формулировку: «Погибли не позднее 4,5–8 часов после взрыва на „Курске“». Но в первичных экспертизах сказано, что люди погибли после начала пожара в 9-м отсеке, а когда случился пожар, установить вообще не представляется возможным. В материалах следствия нигде не доказана связь между взрывами в носовой части «Курска» и пожаром в кормовом 9-м отсеке. Да ее и не было.

Пожар регенерирующей установки начался в 9-м отсеке гораздо позже катастрофы и затопления «Курска». То, что делает Колкутин, и называется подтасовкой фактов. Впрочем, следователи предпочли подтасовки не заметить. Они делают официальные выводы, основываясь на экспертизе Колкутина.

Выводы независимых экспертов, к которым обратился Кузнецов, однозначны: определить точное время гибели подводников в 9-м отсеке не представляется возможным, так как наука на сегодняшний момент не располагает нужными средствами и технологиями. Заметьте! Колкутин же в обход науки проставляет точное время, вплоть до часов и минут. Такое «уточнение» специалиста высокого уровня могло бы обескуражить — как-никак он главный эксперт Минобороны РФ… Хотя, с другой стороны, должность и звание офицера объясняют мотивы поступка…

Другой военный эксперт, Козлов, должен был определить пеленг стуков SOS и сравнить с координатами затонувшего «Курска». Надо сказать, что в уголовном деле «Курска» подшита акустико-фонографическая экспертиза. Эксперты не только идентифицировали стуки металлическим предметом о металл, но и то, что удары наносились по корпусу затонувшей (!) подводной лодки. Зачем же нужна экспертиза Козлова, если и так понятно, из какой подлодки, да еще затонувшей, могли стучать?

Дело в том, что только замглавного штурмана ВМФ РФ Козлов мог доказать, что стуки-то были даже 14 августа, да только не на «Курске» стучали. Как он это «доказал» — читайте в ходатайстве Кузнецова. В неофициальной беседе с адвокатом Кузнецовым и следователем Егиевым Козлов фактически признался. Кстати, экспертиза штурмана составлена с грубыми нарушениями: в ней нет исследовательской части. И понять, как именно он ее делал, невозможно. В итоге, однако, «…следствие пришло к выводу, что указанные шумы (стуки), классифицированные экспертами как сигналы бедствия, издавались не из АПРК „Курск“, а из подводной части надводного корабля, находившегося вне пределов района гибели подводного крейсера» (л. 117 постановления).

Вообще роль козловской «экспертизы» в деле трудно переоценить. Ведь стуки SOS — прямое свидетельство жизни подводников в 9-м отсеке. Но следствие-то с помощью Колкутина пришло к неопасному выводу, что подводники умерли «не позднее 8 часов» после взрыва еще 12 августа 2000 года. То есть они никак не могли стучать и просить о помощи до вечера 14 августа 2000-го. Поэтому стучали не на «Курске». А где? Следствие не стало утруждать себя выяснением источника «левых» сигналов SOS.

Куда более истошные сигналы бедствия к тому времени подавали адмиралы ВМФ.

P.S. Первое судебное заседание по иску Кузнецова к Колкутину и Козлову состоится 30 сентября. Защита попросит приобщить к делу пять экспертиз независимых экспертов. Адвокат обратился к отечественным и зарубежным (Великобритания, Швеция, Норвегия) экспертам и предоставил им те же самые материалы дела, на основе которых делал свою экспертизу Колкутин. Они сделали свои заключения. Имена и адреса экспертов будут оглашены на заседании суда.

Приложение № 19

Елена Милашина. Дело «Курска» надо открывать заново. В гибели лодки и экипажа есть виновные в погонах («Новая газета», № 59. 14.08.2003).

В ответ на публикацию «Дело „Курска“ надо открывать заново» (№ 58 от 1 1.08.2003) в тот же день в редакцию пришло письмо из Главной военной прокуратуры (ГВП). Заместитель главного военного прокурора А. И. Арутюнян обвинил редакцию в нарушении ст. 120 Конституции РФ, а также ст. 5 федерального конституционного закона «О судебной системе».

По словам прокурора, редакция оказывает неимоверное давление на суд, публикуя многочисленные факты халатности и преступных нарушений флотских адмиралов и старших офицеров, которые привели: 1) к гибели «Курска»; 2) к гибели большей части экипажа в первые минуты катастрофы; 3) к гибели 23 подводников в 9-м отсеке.

Во-первых, никто по Закону о СМИ не имеет права диктовать журналистам, как надо трактовать эти факты, тем более что эти факты вообще нельзя трактовать иначе, чем согласно Уголовному кодексу РФ. И если следствие нарушило это непреложное правило и предпочло в угоду каким-то высокопоставленным интересам «не заметить» вины адмиралов, мы на такое нарушение закона пойти не можем и не хотим.

Во-вторых, не надо, уважаемые прокуроры, в который раз подменять суть вопроса. Вы пишете, что мы оказываем «прямое давление на суд перед принятием им решения». Это было бы справедливо, если бы вы имели в виду суд по делу «Курска». К сожалению, пока до суда дело не дошло.

В письме ГВП речь идет о гражданском иске адвоката Кузнецова к главному судмедэксперту Минобороны полковнику Колкутину В. В. и заместителю главного штурмана ВМФ капитану I ранга Козлову С. В. Иск этот адвокат подал, чтобы защитить свои честь, достоинство и деловую репутацию, потому что вышеозначенные военные повели себя не как российские офицеры, а как, извините, российские базарные бабки. Крикливо и необоснованно обвинили адвоката Кузнецова «в попытке поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПРК „Курск“».

В нашей статье, которую вы оцениваете «как прямое давление на суд», об этом конкретном иске практически ничего не говорится. И его исход будет определять только судья, а не газета и даже не Министерство обороны в лице Главной военной прокуратуры. Ведь это письмо, которое вы любезно направили в Пресненский районный суд г. Москвы, в большей степени можно рассмотреть как прямое давление на суд. Просто подумайте, кто для судьи более страшен — журналисты или прокуроры?

А теперь по сути… Вам, г-да прокуроры, хорошо известно, что уже три года «Новая газета» проводит собственное расследование обстоятельств гибели АПРК «Курск» и экипажа лодки. Эти статьи не раз вызывали ваше негодование, но тем не менее помогли вашим же сотрудникам в официальном расследовании уголовного дела.

Факты и обстоятельства гибели АПРК «Курск» в наших параллельных расследованиях совершенно совпали, а вот выводы — нет. Еще раз поясним, почему.

На последнем этапе следователям ГВП дали задачу вывести из-под обвинения нескольких старших офицеров и адмиралов, а также главкома ВМФ Куроедова (полный список фамилий читайте в «Новой газете» № 58 от 11. 08.2003). Задачу выполнили. Но — плохо. По одной простой причине: следователи ГВП провели классное расследование! Слишком хорошо выяснили и установили все факты, чтобы теперь не найти причинно-следственной связи между действиями, например, Куроедова или Попова, или Моцака (фамилии, ставшие известными всему миру) и гибелью 23 подводников, из которых мир знает только капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова. И только потому, что он первый опроверг ложь адмиралов, что весь экипаж «Курска» погиб в первые минуты катастрофы.

И вот что получается. Знакомишься с материалами уголовного дела и понимаешь, что виновные в уголовном деле все-таки есть. И они названы.

«Из контекста постановления о прекращении уголовного дела видно, что предварительное следствие не исключает возможности ошибки командира АПРК „Курск“ Лячина Г. П. и других членов экипажа, повлекшей катастрофу. (…) Лячин Г. П. мог отказаться выводить корабль на учения, мог отказаться принимать перекисно-водородную торпеду, эксплуатировать которую экипаж не был обучен». (Фрагмент ходатайства адвоката Б. Кузнецова. Полный текст читайте на сайте «Новой газеты». — Е.М.)

Почему мы, г-да прокуроры, опубликовали ходатайство Б. Кузнецова и статью, которая вам так не понравилась? Потому что, выходит, Кузнецов защищает не только родственников погибших подводников, но и честь самих погибших.

Комментарии адвокатов:

Уважаемый Дмитрий Андреевич!

Ознакомился с письмом на Ваше имя заместителя главного военного прокурора Арутюняна А. И. в связи с публикацией 11 августа 2003 года в «Новой газете» материала «Дело „Курска“ надо открывать заново», и, как мне представляется, руководство ГВП «перевозбудилось».

Иск о защите чести и достоинства, а также деловой репутации адвоката предъявлен не Главной военной прокуратуре, не руководству Главной военной прокуратуры, не членам следственной группы, которые расследовали уголовное дело по факту гибели АПРК «Курск». Иск предъявлен Виктору Колкутину, Сергею Козлову, Министерству обороны РФ, а также средству массовой информации, распространившему сведения, которые, как я считаю, не соответствуют действительности.

Поэтому странно, удивительно и не совсем понятно, почему реакция на публикацию последовала не от ответчиков, а от органа, который не является стороной в гражданско-правовом споре.

Гражданское процессуальное законодательство Российской Федерации допускает участие прокурора в гражданском процессе. Часть 1 статьи 45 Гражданско-процессуального кодекса Российской Федерации изложена в следующей редакции: «Прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований. Заявление в защиту прав, свобод и законных интересов гражданина может быть подано прокурором только в случае, если гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд».

Очевидно, что господа Колкутин и Козлов не относятся к лицам неопределенного круга, так как они идентифицируются со вполне конкретными, реально существующими персонами.

У меня также нет оснований считать, что указанные господа страдают какими-либо хроническими заболеваниями, например, энурезом, что препятствовало бы им участвовать лично в судебном процессе, а не прибегать к защите Главной военной прокуратуры.

По внешнему виду ни С. Козлов, с которым я общался лично, ни В. Колкутин, которого я наблюдал на экране телевизора, не производят впечатления умственно отсталых в степени имбецильности или идиотии, при которых их можно было бы признать недееспособными.

Министерство обороны России, хотя и является органом исполнительной власти Российской Федерации, в данном судебном заседании Российскую Федерацию не представляет, а представляет только себя. Оно (Министерство обороны) не является также ни субъектом Российской Федерации, ни муниципальным образованием, а потому при защите его интересов участие прокурора не требуется.

Кроме того, в Министерстве обороны работают квалифицированные юристы, имеющие, в отличие от Главной военной прокуратуры, опыт участия при рассмотрении судами гражданских дел.

Предметом иска являются фрагменты выступления В. Колкутина и С. Козлова на пресс-конференции, в которых содержатся обвинения в мой адрес, что я в отстаивании своей позиции прибегаю к домыслам и передергиванию, что я не располагаю достоверными фактами, ссылаюсь на некомпетентных специалистов, что мои высказывания оскорбительны для науки и для экспертов, что я пытаюсь поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПЛ «Курск».

В публикации Вашей газеты (с. 2, первый столбец, пятый абзац сверху) излагается лишь факт моего обращения в суд, а также те сведения, распространенные В. Колкутиным и С. Козловым, которые я оспариваю. В нем не обсуждаются доводы истца. На страницах газеты излагается позиция защиты по уголовному делу, дается анализ доводов представителя потерпевших по уголовному делу. Даже для неподготовленного читателя ясно, что это не одно и то же.

Материал в газете адресован ее читателям. Я не уверен, что в их число входит федеральный судья, который будет рассматривать дело. Не исключаю, что он понятия не имел об этой публикации, но после того как Главная военная прокуратура направила копию своего письма в Пресненский суд, он наверняка заинтересуется причиной «истерики» руководства ГВП. Может быть, даже прочитает эту публикацию.

Мне остается только поблагодарить руководство ГВП за то, что оно «раскрыло перед судом» подоплеку этого иска.

Все ссылки заместителя Главного военного прокурора, автора письма, на Конституцию РФ, Закон о СМИ, а также вывод о давлении на суд с правовой точки зрения критики не выдерживают.

Мне кажется, что правосудие не пострадает, если Вы, уважаемый Дмитрий Андреевич, обойдетесь с этим письмом утилитарно.

Примите мои искренние заверения в глубоком к Вам уважении

Адвокат Б. Кузнецов.

P.S. Копии письма направлены в Пресненский районный суд гор. Москвы, главному военному прокурору генерал-полковнику юстиции А. Н. Савенкову.)

Глубокоуважаемый Дмитрий Андреевич!

На Ваш запрос по поводу правомерности и корректности публикации в Вашей газете статьи «Дело „Курска“ надо открывать заново» сообщаю свое мнение.

Мне неизвестны какие-либо прямые запрещения в законе о публикации статей в средствах массовой информации по поводу или в связи с каким-либо гражданским или уголовным делом. Более того, на практике мне известно огромное количество случаев, когда в средствах массовой информации, иногда непосредственно перед вынесением приговора или решения, журналисты высказывают свое мнение по существу рассматриваемого судом дела.

Чаще всего такие публикации появляются по уголовным делам с очевидно обвинительным уклоном, и мне не встречалось ни одного случая, чтобы прокуратура рассматривала такие публикации как давление на суд.

Ознакомление с Вашей публикацией, с иском Кузнецова Бориса о защите чести и достоинства и с другими присланными Вами материалами привело меня к убеждению, что эта публикация в основе своей направлена на необходимость пересмотра уголовного дела по поводу гибели «Курска», а не по поводу защиты чести и достоинства адвоката Кузнецова Б.

Конечно, косвенно эта публикация поддерживает позицию адвоката Кузнецова по гражданскому делу, однако я не вижу никаких оснований говорить о том, что в этом случае имеется незаконное давление на суд.

Такого рода публикации не являются доказательствами по делу, и газеты не имеют властных полномочий над судом, который всей своей деятельностью демонстрирует свою независимость от точек зрения авторов тех или иных публикаций.

С уважением

Адвокат, член совета Адвокатской палаты г. Москвы, Заслуженный юрист РФ.

Г. П. Падва.

Главному редактору «Новой газеты» Д. А. Муратову

Уважаемый Дмитрий Андреевич!

По Вашей просьбе я ознакомился со статьей «Дело „Курска“ надо открывать заново» («Новая газета» за 11.08.2003) и с письмом Главной военной прокуратуры (ГВП) в Ваш адрес по поводу этой статьи.

ГВП всегда выделялась из всех подразделений прокуратуры России особой взвешенностью и юридической обоснованностью своих оценок. Поэтому присланное Вам оттуда раздраженное письмо вызывает недоумение как тоном своим, так и некорректным содержанием. Статья в «Новой газете» расценивается в письме Главной военной прокуратуры «как прямое давление на суд перед принятием им решения». Почти криминал.

Оказывается, однако, что речь идет о гражданском деле, в котором адвокат Б. Кузнецов защищается от публично высказанного унизительного намека на низменные мотивы, по которым он защищает интересы родственников погибших моряков. Стало быть, только вопрос о мотивах профессиональных действий адвоката суд и будет рассматривать. А между тем в статье газеты по этому предмету судебного рассмотрения нет вообще ни слова. Какое уж тут «давление на суд»!

В действительности статья посвящена вовсе не предмету гражданского дела Б. Кузнецова — как это некорректно пытается подменить Главная военная прокуратура в своем грозном письме. На самом деле в статье — по канве обстоятельств ходатайства адвоката — подвергаются критике выводы следствия о трагических обстоятельствах гибели моряков «Курска», то есть выводы, исключившие ответственность флотских командиров за катастрофу. Эту именно критику желает пресечь руководство ГВП, грозя газете пальцем. А зря!

Гибель «Курска» была и остается национальной трагедией, отозвавшейся болью в сердце каждого гражданина России. Поэтому все сомнения в правильности выводов следствия должны быть высказаны — и разрешены. Право на высказывание подобных суждений принадлежит журналисту в силу ст. 29 Конституции Российской Федерации и ст. 47 п. 9 Закона о средствах массовой информации.

В этом же Законе о СМИ содержится ст. 46, в соответствии с которой, Главная военная прокуратура имела право и возможность — при несогласии с выступлением газеты — опубликовать в ней свой ответ, парирующий неверную (по мнению следствия) критику. Именно такой аргументированный ответ соответствовал бы и закону, и степени общественного интереса к болезненной теме, и достоинству ГВП. Так, мне кажется, было бы приличнее.

С уважением адвокат С. Ария.

Приложение № 20

Генеральному прокурору РФ В. В. Устинову.

копия: министру внутренних дел РФ Грызлову Б. В.

от Цветковой Л. Ф.

Уважаемый Владимир Васильевич!

Последовавшие после убийства моего мужа беспрецедентные по своей наглости и цинизму действия сотрудников правоохранительных органов, а также ставшие известными мне в этой связи факты вынуждают меня обратиться к Вам с настоящим заявлением.

6 ноября 2002 года заместителем прокурора Магаданской области Носиковым Н. Н. по факту якобы незаконного распределения (перераспределения) квот на вылов (добычу) водных биоресурсов на 2002 год по предприятиям Магаданской области было возбуждено уголовное дело № 22583 по признакам преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 169, ч. 1 ст. 178 УК РФ.

Из текста постановления о возбуждении уголовного дела следует, что прокуратурой Магаданской области усматриваются признаки состава преступления в том, что под влиянием погибшего губернатора Магаданской области Цветкова В. И., в нарушение антимонопольного законодательства, Рыбохозяйственный совет Магаданской области (РХС) и Госкомрыболовство России неправомерно распределили квоты на вылов водных биоресурсов, особенно «валютных» (крабов, трубача) в пользу Областного государственного унитарного предприятия «Магаданское предприятие по добыче и переработке морепродуктов» (далее — ОГУП МПДПМ), нарушив тем самым интересы некоторых частных коммерческих структур (приложение № 1).

13 ноября 2002 года следователь СУ при УВД Магаданской области Т. А. Сметанина вынесла постановление о производстве обыска (выемки) в помещениях представительства ОГУП МПДПМ, в Магаданском офисе ЗАО «Дальрыбфлот» и в офисе его представительства в Москве, а также в жилищах бывшего директора ОГУП Шаповалова А. И., бывшего заместителя директора ОГУП МПДПМ Межицкого Н. Ф., действующего директора ОГУП МПДПМ Вологжина В. В. и директора ЗАО «Дальрыбфлот» Тихачевой В. Ю. (приложение № 2).

В ходе проведения следственных действий сотрудниками УВД г. Магадана в офисе ОГУП МПДПМ была проведена операция под названием «маски-шоу» с изъятием всех компьютеров и бухгалтерской документации, в результате чего была полностью парализована работа государственного предприятия. Проводятся обыски на квартирах указанных в постановлении лиц. Сотрудниками 11-го отдела ГУБЭП СИМ МВД РФ проводятся обыски в офисе московского представительства ЗАО «Дальрыбфлот», руководителем которого является советник губернатора Магаданской области Тихачева Виктория Юрьевна.

При этом в ходе проведения данных следственных мероприятий сотрудникам и правоохранительных органов, и в первую очередь сотрудниками 11-го отдела ГУБЭП СИМ МВД РФ, постоянно делаются заявления о том, что они ищут следы «преступной деятельности» моего мужа на посту губернатора, в которой они не сомневаются. Порой даже договариваются до того, что якобы я и Тихачева В. Ю., которая на протяжении всего срока своей работы в качестве советника губернатора была его единомышленником, ими могут рассматриваться в качестве потенциальных «заказчиков» убийства.

Такое заявление было сделано сотрудником ГУБЭП МВД РФ капитаном милиции Исаевым М. Ю.

Считаю, что подобные заявления необоснованны, порочат доброе имя моего покойного мужа и затрагивают мои честь и достоинство.

Также считаю, что возбуждение данного уголовного дела умышленно инициировано прокуратурой Магаданской области и сотрудниками МВД РФ в интересах частных коммерческих организаций ООО «Маг-СИ» и ООО «Тихоокеанская рыбопромышленная компания» и направлено на перераспределение квот на вылов водных биоресурсов в пользу этих организаций. Руководителем и учредителем данных организаций является Котов М. Н.

Данные выводы основаны на следующих фактах.

1. Постановлением губернатора области от 13.11.2001 г. было создано ОГУП МПДПМ. В экономических интересах области, в целях пополнения бюджета Цветков В. И. считал, что при распределении квот, в особенности квот на вылов «валютных» водных биоресурсов, основным приоритетом для области является максимальная загрузка мощностей ОГУПА, и отстаивал свою позицию в Госкомрыболовстве и в Рыбохозяйственном совете Магаданской области.

При этом исключений для каких-либо коммерческих структур он не делал. Примером тому может служить письмо администрации Магаданской области от 29.01.2002 г. № К-017, в котором, в том числе ущемлены права и ЗАО «Дальрыбфлот», руководителем которого является его советник и близкий человек Тихачева В. Ю. (приложение № 3).

Естественно, руководители некоторых коммерческих структур были недовольны такой позицией губернатора и, как мне известно, в первую очередь Котов М. Н., который всяческими способами, используя всевозможные рычаги влияния, пытался безуспешно отвоевать для своих фирм исключительные льготы, цена которых — миллионы долларов США в год.

2. 12 сентября распоряжением правительства Российской Федерации было утверждено увеличение общедопустимых уловов биоресурсов, исключительно для проведения научно-исследовательских работ и контрольного лова. Исполнителем данных работ Госкосрыболовство определило Магаданское НИРО. Позиция губернатора, заключающаяся в том, что данные работы должны исполняться ОГУПом совместно с НИРО, ни для кого не была секретом.

3. Вслед за этим Котов М. Н. пытался через одного из членов правительства РФ (фамилию могу назвать Вам на личном приеме) оказать влияние на Цветкова В. И. Этот член правительства просил губернатора при распределении дополнительных квот передать часть этих квот фирмам Котова, а именно: на 400 тонн краба и 200 тонн трубача. Цветков В. И. в просьбе отказал (знаю со слов мужа), но поручил 05.10.2002 г. сотрудникам своей администрации подготовить и направить письмо Котову М. Н. следующего содержания: «Если хотите нормально работать, то на общих основаниях заключайте договор с ОГУП о совместной работе — никаких исключений ни для кого сделано не будет».

4. Сначала Котов М. Н. наотрез отказался, ссылаясь на то, что он все равно своего добьется. Потом неожиданно 07.10.2002 г. направил своего заместителя в ОГУП для ведения переговоров на предмет заключения договора. Условия данного договора между фирмой Котова и ОГУП были окончательно согласованы 16.10.2002 г., но договор не был еще подписан.

5. В этот же день, 16.10.2002 г., Котов М. Н. неожиданно для всех в Магадане улетает в Аргентину.

6. 18. 10.2002 г. мой муж был убит.

7. 20.10.2002 г. советник губернатора Тихачева В. Ю. узнает по своим каналам, что на нее от Котова поступил «заказ» в ГУБЭП СКМ МВД РФ.

8. 24.10.2002 г., сразу после похорон мужа, Тихачеву В. Ю. вызвал к себе заместитель начальника 11-го отдела ГУБЭП СКМ МВД РФ Васильев Эдуард Анатольевич. В беседе с ней он заявил, что им известно о наличии у нее дома в г. Сиэтле (США), предложил оставить ОГУП и уехать в США. Он предложил Тихачевой В. Ю. подумать о детях, в противном случае пообещал создать ей проблемы, сказал, что сможет «проблемы организовать», сказал, что у нее нет выхода, и предложил подумать.

На этой встрече Васильев заявил, что у Котова большие связи в Москве, что Родин А. В. (бывший министр рыбного хозяйства) и он являются компаньонами в фирмах ООО «МакСи» и ООО Тихоокеанская рыбопромышленная компания. Родин А. В. дружит с Колесниковым В., заместителем генерального прокурора, возглавляющим расследование убийства моего мужа.

Частично эти сведения подтверждены, т. к. Родин А. В. имеет по 40 % долей в каждой из указанных компаний.

9. 01.11.2002 г. Васильев Э. А. вновь пригласил к себе Тихачеву В. Ю. и поинтересовался, «подумала ли она над его предложением и что выбрала». На ее ответ, что ей нечего бояться, фирму она не ликвидирует и никуда не уедет, Васильев заявил: «Тогда увидишь, что я с тобой сделаю. Когда тебе будет совсем плохо и ты передумаешь, позвони мне» и дал ей свой номер телефона.

10.04. 11.2002 г. и.о. прокурора области Н. Н. Носиковым в адрес администрации Магаданской области принесен протест № 30–10/02 на пункт 4 постановления губернатора области от 13.11.2001 г. № 221, в котором он просит и.о. губернатора Дудова Н. Н. «отменить данный пункт постановления о создании ОГУП МПДПМ» (копия протеста прилагается). Данный протест означает, что и.о. прокурора области Носиков Н. Н. предпринял попытку ликвидации государственного предприятия.

Я не могу оценить законность и обоснованность доводов, изложенных в протесте и.о. прокурора, — это дело юристов. Но хотелось бы обратить внимание на следующее: озаботившись неправомерным, по его мнению, расходованием 150 000 рублей (менее 5000 долларов США) из резервного фонда области на оплату уставного фонда ОГУП, г-н Носиков Н. Н., вероятно, забыл об ущербе в десятки миллионов долларов, который будет причинен государству (области) в результате удовлетворения его протеста и ликвидации ОГУП.

Возникает закономерный вопрос: в чьих интересах принесен протест и состоит ли этот прокурор на службе у государства?

Очевидно, что целью издания подобного документа является скорейшая (до выборов нового губернатора) ликвидация ОГУП по инициативе администрации области путем оказания давления на последнюю. Тем не менее действующая администрация области не «прогнулась» и направила в адрес прокуратуры письменный ответ о несостоятельности доводов протеста.

11. 06.11.2002 г. Носиков Н. Н. возбуждает упомянутое уголовное дело № 22583 по факту незаконного распределения квот на добычу водных биоресурсов на 2002 г. (где же он был раньше?) по предприятиям Магаданской области и направляет его для производства предварительного расследования в СУ УВД Магаданской области, курирует работу которого (СУ) приятель Котова М. Н. Турубаров О. И.

12. С 15 по 18 ноября 2002 г. в офисах ОГУП и фирмы Тихачевой В. Ю. и в жилищах их сотрудников по постановлению следователя СУ УВД Магаданской области Т. А. Сметаниной проводятся обыски и выемки. В результате парализована работа этих организаций. Учитывая, что сотрудники государственной и коммерческой организаций не имеют распорядительных функций по (выделению) распределению промышленных квот на отлов водных биоресурсов, нетрудно догадаться, что данные действия правоохранительных органов направлены не столько на расследование данного преступления, сколько на парализацию деятельности данных компаний и оказание силового давления на руководство данных компаний.

13. В период между возбуждением уголовного дела и проведением обысков Тихачевой В. Ю. позвонил ее знакомый, который является сотрудником прокуратуры ЦАО г. Москвы, и попросил встретиться. В разговоре он сообщил: «На меня вышли сотрудники ГУБЭП МВД РФ и попросили на правах знакомого убедить тебя, что упираться бесполезно, они все равно уничтожат тебя и твой бизнес. В качестве отступного для них просили 5 000 000 (пять миллионов) долларов США».

14. При следующей встрече он сказал, что сотрудники ГУБЭП согласны в счет денег взять у нее рыболовецкие суда, принадлежащие ее фирме.

Тихачева В. Ю. обратилась за защитой и передала данную пленку с другими документами в Управление собственной безопасности МВД РФ.

Этот знакомый продолжает звонить и настаивает на встрече. Очевидно, ожидает ответа на сделанное предложение.

Учитывая, что распределение квот на вылов водных биоресурсов на 2003 г. по предприятиям Магаданской области должно состояться не позднее декабря нынешнего года, мне понятна спешность и направленность действий правоохранительных органов.

Действуя в коммерческих интересах Котова М. Н., они пытаются ликвидировать ОГУП, нейтрализовать советника губернатора Тихачеву В. Ю., к мнению которой прислушиваются в рыбхозсовете области и в Госкомрыболовстве, и, таким образом, попытаться успеть перераспределить квоты на вылов на 2003 год в пользу фирм, подконтрольных Котову М. Н.

В случае успеха проводимой «операции» фирмы Котова фактически станут монополистами в сфере добычи водных биоресурсов в Магаданской области со всеми вытекающими отсюда экономическими последствиями для государства.

Последовательность вышеизложенных событий, удивительная быстрота их развития сразу после убийства моего мужа наводят на очень серьезные подозрения о причинах убийства.

Прошу Вас провести проверку указанных в настоящем заявлении фактов, дать правовую оценку действий вышеуказанных должностных лиц правоохранительных органов и принять соответствующие процессуальные решения.

Должная реакция на мое заявление не только защитит доброе имя моего мужа, но и позволит сохранить все то, что было сделано им по наведению порядка в Магаданской области.

С уважением,

Л. Ф. Цветкова.

19.11.2002 г.

Приложение № 21

Юлия Латынина. Почему она утонула? Правда о «Курске», которую скрыл генпрокурор Устинов («Ежедневный журнал». 28.03.2005).

12 августа 2000 года. В 11.30 старлей Лавринюк, командир гидроакустической группы ракетного крейсера «Петр Великий», увидел на экране радара большое светлое пятно, а спустя мгновение в динамиках раздался хлопок. Одновременно вздрогнул и сам «Петр Великий». Взрыв услышали не только акустики, но и все, кто был на «Петре Великом». В частности командующий Северным флотом Вячеслав Попов. Он стоял на мостике, дожидаясь торпеды, которую как раз в это время должен был выпустить «Курск» в ходе учебных стрельб.

— Что это у вас трясет? — спросил командующий.

— Включили антенну радиолокационной станции, — сходу ответили ему.

Через полтора часа командующий флотом, не дождавшись ни торпеды с «Курска», ни планового донесения лодки (она должна была выходить на связь каждый час), ни ее всплытия, улетел на берег, где и сообщил журналистам об успешном завершении учений.

Так — вкратце — рисует события известный адвокат Борис Кузнецов, в чьей уникальной книге по минутам восстановлена хроника военного бардака и воинствующей безответственности. «Курск», от взрыва которого содрогнулись десятки участвующих в учениях кораблей (да и учения-то были: лодка стреляет по кораблю, корабль ее выслеживает), был объявлен аварийным в 23.30 и обнаружен спустя 31 час.

Для сравнения: когда в 1983-м у берегов Камчатки затонула подлодка «К-429», тогдашний главком ВМФ Горшков прилетел на Камчатку через 10 часов после аварии и лично возглавил спасательную операцию. Водолазы тогда совершили 1666 спусков и спасли 106 моряков.

13 и 14 августа все еще были уверены, что подводников спасут. С лежащего на дне «Курска» стучали SOS, и эти стуки слышал по корабельной трансляции весь экипаж «Петра Великого» — 600 человек. Начиная с утра 14 августа, спасательный аппарат АС-34 начал погружения к «Курску». Ему так и не удалось пристыковаться к 9-му отсеку, а во время одного из погружений аппарат задел и погнул центрирующий штырь на крышке люка. Пресс-служба ВМФ заявила, что это произошло не из-за плохой техники или неопытности спасателей, а из-за деформации комингс-площадки при взрыве. Однако когда норвежские водолазы с первой же попытки пристыковались к «Курску», они сказали, что люк «открылся очень легко».

Подозрения Главкома ВМФ Куроедова, который заявил, что «более чем на 80 % уверен в столкновении „Курска“ с иностранной субмариной», тоже не оправдались. Когда лодка была поднята, стало ясно, что на ней взорвалась торпеда.

Следствие провело все необходимые экспертизы и по минутам восстановило хронику событий. А дальше встал простой вопрос. Когда погибли моряки? Если они умерли через 4–8 часов после катастрофы, то командование флота не виновато в их гибели. Если они жили несколько дней — те дни, когда весь экипаж «Петра Великого» слышал SOS, — то командование виновато, поскольку проявило преступную халатность.

И тогда на свет явились еще две экспертизы. Одна, судебно-медицинская, подписанная экспертом Колкутиным, который на основании медицинских данных (отсутствие гликогена в печени и мышцах, повышенное содержание сахара в крови) устанавливает, что подводники прожили после катастрофы не более 8 часов. Эксперты, которым адвокат Кузнецов показывал это заключение, не разделили его уверенности. Норвежский эксперт Инге Морилд отметил, что «в телах с признаками разложения гликоген никогда не находили», а шведский профессор Джован Радже высказался по поводу российской экспертизы еще жестче: «It's criminal».

Вторая экспертиза касалась стуков SOS, которые слышали 600 человек. И постановила: стуки происходили из подводной части обычного надводного корабля. Сидела какая-то сволочь два дня и беспрерывно стучала. А почему она стучала не на фоне грохота механизмов, что было естественно для трюма, а на фоне журчащей воды? А черт ее знает.

Книга Бориса Кузнецова драгоценна тем, что представляет собой летопись подробнейшего следствия. О Беслане или «Норд-Осте» такой летописи уже не напишешь. Только через два года выяснилось, что в «Норд-Осте» погибли не 129, а 174 человека. И когда «Новая газета» опубликовала фото и номер «Шмеля», из которого стреляли по школе в Беслане, никто даже не почесался. А в деле «Курска» — пытались. Посылали водолазов. Поднимали лодку. Проводили экспертизы. Выяснили все — с пугающей точностью. И только в последний момент передернули карты.

Но есть и еще одна вещь, самая главная, которую адвокат оставляет за кадром, ибо она не входит в сюжет книги. За всей историей с расследованием гибели «Курска» видна железная воля человека, который хотел выяснить, «как оно было». Русские водолазы не вошли в лодку, и так было просто не позорить русских водолазов, сказать «туда невозможно проникнуть», — но чья-то воля, сломав традиционные военно-морские фобии, послала туда норвежских водолазов. Главком намекнул, что лодку потопили американцы, — и так было просто согласиться с ним, а не позорить русский флот, нанимая иностранную фирму и поднимая подводную лодку со дна.

Воля только одного человека могла сделать это — воля президента России Путина. Это было нарушение всех и всяческих табу, вбитых чекистским окружением и холодной войной. Это было осознание своей личной ответственности перед вдовами. Исполнение обещаний. Желание узнать правду во что бы то ни стало. Не могу себе представить не то что Горбачева — Ельцина, дающего добро норвежским водолазам.

И где-то между августом 2000 года, когда утонул «Курск», и февралем 2002 года, когда расследование близилось к концу, этому человеку принесли на ознакомление результаты тех двух экспертиз. Я пытаюсь себе представить, как это было. Ведь президент Путин — разведчик. То есть начатки знаний в области судебной медицины у него должны иметься. Как он мог не поинтересоваться — с каких пор медицина умеет определять с точностью до нескольких часов время смерти человека, если труп пролежал в воде несколько месяцев? Как он мог не спросить: а как же стуки SOS? А что же вы мне врали?

Что-то изменилось в президенте за два прошедших года. Возможно, ему стало все равно. И тот человек, который искренне клялся вдовам сделать все для установления правды, закрыл глаза на две — всего две — сомнительные экспертизы из десятков.

И это оказалось началом конца. Нельзя проводить следствие, позорящее армию, — и не снимать военачальников с постов. Тогда уж лучше врать с самого начала. Закрыв глаза единожды — лучше их не открывать.

После «Норд-Оста» президент Путин уже не обещал родственникам разобраться, каким образом террористы проникли в Москву. Он просто объяснил им, что газ был совершенно безвреден.

После «Курска» главком Куроедов предположил, что «Курск» потопили иностранцы. «Курск» подняли, и оказалось, что он неправ. После Беслана насчет иностранцев предположил сам президент Путин.

Это предположение тоже будет выяснено следствием. Подробным. Честным. Которое заинтересуется и номером «Шмеля», и многим другим. Но не сейчас. А через несколько лет. После краха режима.

Приложение № 22

МЕЖРЕСПУБЛИКАНСКАЯ КОЛЛЕГИЯ АДВОКАТОВ

ЮРИДИЧЕСКАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ № 74

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» ДЕКАБРЯ 2002 Г.

Заместителю Генерального прокурора Российской Федерации,

Главному военному прокурору А. Н. Савенкову.

Адвокат, представитель потерпевших — членов 30 семей погибших членов экипажа АПКР «Курск» Б. А. Кузнецов (доверенности и ордера приобщены к материалам дела).

Давая оценку материалам расследования по факту гибели атомного подводного ракетного крейсера «Курск», защита отмечает высокий профессиональный уровень состава следственной группы, применение новых, ранее не использовавшихся в практике расследования приемов и криминалистических средств, что делает само расследование уникальным, не имеющим аналогов в криминалистической практике.

Защита не находит признаков и не видит попыток со стороны следствия затушевать или скрыть недостатки, связанные с состоянием дисциплины и порядка на флоте, подготовкой учений и кораблей, обеспечения силами и средствами спасения, качеством и своевременностью проведения поисково-спасательной операции со стороны должностных лиц Военно-морского флота России и Северного флота. Кроме того, защита считает важным и своевременным выявление конструктивных недостатков и ошибок при проектировании и строительстве корабля.

Расследований такого рода аварий в СССР и в России не проводилось, поэтому, а также с учетом характера и особенностей самого происшествия, защита оценивает объективные трудности, с которыми столкнулось предварительное следствие.

Поэтому защита с пониманием относится к тому, что некоторые обстоятельства события, происшедшего 1 2 августа 2000 года, не установлены, на ряд вопросов не дано ответа, а на некоторые из них ответ, вероятно, не будет дан никогда.

По моему мнению, ценность предварительного расследования состоит еще и в том, что оно выявило глубинные процессы, которые происходят в ВМФ России в нынешних условиях, что позволяет пересмотреть стратегические вопросы обороноспособности России.

Учитывая специфику уголовного расследования, а также то, что уголовно-процессуальным законодательством не предусмотрена процессуальная форма для выводов такого рода, ответы на эти вопросы даны в специфической форме. Однако защита считает необходимым подчеркнуть их в концентрированном выражении.

1. Психология руководства ВМФ России не изменилась со времен распада СССР, сохраняются имперские амбиции, оно по-прежнему видит Россию великой морской державой, которой она на самом деле должна быть, но не является в силу объективных причин. Характерны в этом отношении показания начальника управления боевой подготовки СФ вице-адмирала Бояркина Ю. И., который на вопрос следователя «Возможно ли было проведение учений, если средств спасения на более 60 метров на флоте не было?» ответил: «Возможно даже несмотря на риск. Вся служба подводников — это риск, выполнять боевые задачи необходимо».

2. На сегодняшний день задачи боеготовности ВМФ, планы боевой учебы не соответствуют уровню экономического развития и техническому оснащению флота, т. е. не соответствуют реальным возможностям.

3. Значительная часть нормативных актов, регламентирующих боевую подготовку Военно-морского флота России, продолжает действовать со времен СССР и не обеспечена реальными возможностями их исполнения.

Так, например, действующие (с 1987 года) «Правила выхода личного состава из аварийной подводной лодки (ПВ-ПЛ-87)» предусматривают возможность выхода из аварийной подводной лодки с глубин более 250 м с применением водолазного и спасательного колокола, спасательной подводной лодки, которые отсутствуют на флоте.

Предварительным следствием даны главные ответы на вопросы о том, почему вообще стала возможна подобная катастрофа. Вместе с тем защита считает, что по данному уголовному делу необходимо провести дополнительное расследование.

Основные причины, по которым защита не согласна с постановлением о прекращении уголовного дела, две:

Во-первых, предварительное следствие, столкнувшись с обстоятельствами, которые не может объяснить, подменяет факты и доказательства собственным видением развития событий.

Так, например, в ходе расследования не получено данных о причинах, по которым моряки, находившиеся в 9-м отсеке, не использовали реальную возможность выхода из корабля методом свободного всплытия.

Следствие объясняет это обстоятельство быстрым ухудшением самочувствия людей, ослабленных в процессе борьбы за живучесть, действием углекислого газа и изменением давления, их шоковым состоянием, быстрым истощением имевшегося и перенесенного из других отсеков запаса пластин В-64, вырабатывающих кислород, отсутствием освещения в отсеке, мешавшим поиску и правильному использованию необходимого для выхода из подводной лодки спасательного снаряжения, и другими причинами.

По мнению защиты, такое объяснение является предположением следствия, которое может иметь место в качестве версии, однако ссылаться на предположение в процессуальном документе, не указывая, что это предположение следствия, недопустимо. Как мы считаем, в постановлении о прекращении уголовного дела следовало прямо указать, что причины, по которым подводники не вышли из АПРК «Курск», в ходе предварительного расследования не установлены.

Во-вторых, защита, не проводя собственного адвокатского расследования, будучи объективно ограничена во времени, основываясь на тех же материалах предварительного следствия, иначе трактует некоторые факты, имеет собственное прочтение целого ряда обстоятельств.

Поэтому, представляя интересы части семей погибшего экипажа, защита не вправе скрыть от потерпевших и родственников, а также от общества свое видение событий и оценок, связанных с гибелью «Курска».

I. Фактические обстоятельства дела.

Защита считает ряд обстоятельств дела полностью установленными в ходе предварительного следствия, однако согласна не со всеми выводами и оценками следствия.

1. Предварительным следствием установлено, что «при приготовлении к стрельбе практической торпедой калибра 650 мм № 1336А ПВ произошел взрыв. Центр взрыва, приведшего к первичным разрушениям конструкции АПРК „Курск“, находился в межбортном пространстве и локализован в месте расположения перекисной практической торпеды калибра 650 мм внутри торпедного аппарата № 4. Первичный импульс, инициировавший взрыв практической торпеды, возник в результате нештатных процессов, произошедших внутри резервуара окислителя этой торпеды.

Взрыв повлек гибель личного состава 1-ro отсека, значительные разрушения в межбортном пространстве лодки и полностью разрушил торпедный аппарат № 4 и частично — торпедный аппарат № 2. В результате в прочном корпусе образовались отверстия (на месте торпедных аппаратов № 2 и № 4), через которые в 1-й отсек лодки начала поступать морская вода, затопившая практически полностью 1-й отсек лодки. Образовавшаяся при взрыве ударная волна и летящие фрагменты хвостовой части разрушенной практической торпеды калибра 650 мм и казенной части торпедного аппарата № 4 инициировали взрывной процесс заряда взрывчатого вещества боевого зарядного отделения ряда боевых торпед, которые были расположены на стеллажах внутри первого отсека.

Развитие в течение более 2 минут взрывного процесса в боевых зарядных отделениях торпед привело к их детонации и затем — к передаче детонирующего импульса другим торпедам, находившимся на стеллажах. Второй взрыв произошел в 11 часов 30 минут 44,5 секунды 12 августа 2000 года. Он привел к полному разрушению носовой оконечности АПРК „Курск“, конструкций и механизмов его 1-го, 2-го и 3-го отсеков. В 4-м, 5-м и 5-бис отсеках были повреждены корпуса приборов и крепления амортизаторов части оборудования. Разрушений в 6-м, 7-м, 8-м и 9-м отсеках не произошло. Получив катастрофические повреждения, корабль затонул в указанной точке Баренцева моря в 108 милях от входа в Кольский залив на глубине 110–111 метров. В результате второго взрывного воздействия смерть всех моряков-подводников, тела которых в последующем извлечены из 2-го, 3-го, 4-го, 5-го и 5-бис отсеков, наступила в короткий промежуток времени — от нескольких десятков секунд до нескольких минут».

Таким образом, следствие приходит к выводу, что причины первоначального взрыва кроются в возникновении нештатных процессов в резервуаре с окислителем, которые не установлены следствием.

Защита считает данные выводы обоснованными, т. к. картина произошедших событий искажена механическим и термическим воздействием на фрагменты корпуса корабля и самой торпеды, что делает невозможным установление причин химических процессов, которые привели к первоначальному взрыву, приведшему, в свою очередь, к детонации боезапаса и гибели корабля и экипажа.

Мы полагаем, что принятие следствием решения о прекращении уголовного дела в части обстоятельств, связанных с хранением, транспортировкой, погрузкой и эксплуатацией практической торпеды калибра 650 мм № 1336А ПВ, а также состояния средств технического контроля торпеды, обоснованы только в части привлечения к уголовной ответственности конкретных должностных лиц, ответственных за хранение, транспортировку, погрузку и эксплуатацию практической торпеды калибра 650 мм № 1336А ПВ.

Из-за неустановления причин и механизма возникновения первичного импульса, который привел к первому взрыву, невозможно установить, какие из выявленных недостатков могли послужить причиной этого импульса и последующего за ним взрыва.

Так, невозможно установить, явились ли причиной первого взрыва какие-либо из недостатков, выявленных предварительным следствием.

1.1. По обучению, тренировкам, выработке навыков по эксплуатации торпед калибра 650 мм № 1336А ПВ, работе со средствами контроля.

1.1.1. Ошибки экипажа, которые могли иметь место из-за недостатков в обучении в учебном центре ВМФ (гор. Обнинск) в период с 1 февраля по 5 марта 1999 г., где экипаж АПРК «Курск» прошел межпоходовую подготовку с нарушением требований Главнокомандующего ВМФ России и «Организационно-методических указаний по подготовке ВМФ в 1999 году». То есть вместо положенных 45 суток экипаж обучался 26.

1.1.2. Непроведение из-за недостатка времени обучения в учебном центре ВМФ подготовки экипажа по обеспечению безопасности плавания при выполнении боевых упражнений с практическим оружием в полигонах боевой подготовки.

1.1.3. Непроведение подготовительных и зачетных корабельных учений по борьбе за живучесть при плавании в море.

1.1.4. Отсутствие возможности в июле 2000 г. экипажем АПРК «Курск» проведения ежемесячного планово-предупредительного осмотра и планово-предупредительного ремонта материальной части из-за проведения различных проверок и иных мероприятий по боевой подготовке, неприобретения в связи с этим практических навыков по обслуживанию и применению торпеды калибра 650 мм.

1.1.5. Отсутствие в зачетном листе командира БЧ-3 старшего лейтенанта Иванова-Павлова А. А., прошедшего обучение в учебном центре ВМФ и допущенного к самостоятельному управлению, вопросов эксплуатации торпед калибра 650 мм, а также отсутствие опыта практического обслуживания данных торпед и организации их боевого применения.

1.1.6. Отсутствие опыта работы с конструкцией системы контроля окислителя, которая имелась у торпед данной конструкции, у старшины команды торпедистов старшего мичмана Ильдарова А. М.

1.1.7. Отсутствие опыта у торпедистов Нефедкова И. Н. и Боржова М. Н. в эксплуатации системы контроля окислителя торпеды и недопущении их в установленном порядке к выполнению задач МТ-1 (приготовление БЧ-3 к бою и походу) и МТ-2 (подготовка БЧ-3 к применению оружия).

1.1.8. Неготовность экипажа к эксплуатации и боевому применению указанной торпеды в связи с тем, что с момента постройки крейсера и до 20 июня 2000 г. торпеды калибра 650 мм на нем не эксплуатировались.

1.1.9. Невыполнение норм ежемесячных тренировок корабельного боевого расчета.

1.1.10. Отсутствие надлежащего контроля за уровнем подготовленности экипажа и за обслуживанием материальной части БЧ-3 данного крейсера по обеспечению безопасного хранения данных перекисно-водородных торпед со стороны командира дивизии подводных лодок контр-адмирала Кузнецова М. Ю. и его заместителя капитана I ранга Кобелева В. В.

1.1.11. Непроведение стрельб в период прохождения АПРК «Курск» государственных испытаний в 1994 г.

1.1.12. Непроведение занятий с флагманским минером и с группой командования подводной лодки (командиром, старшим помощником командира, помощником командира) представителями Центрального научно-исследовательского института «Гидроприбор» по эксплуатации системы контроля окислителя, а также перекисно-водородных торпед калибра 650 мм.

1.1.13. Подписание врио командира дивизии подводных лодок капитаном I ранга Краснобаевым А. В. приказа от 20 июня 2000 г. «О допуске АПРК „Курск“ к приему и эксплуатации торпед калибра 650 мм», который являлся заместителем начальника штаба дивизии по оперативной и боевой подготовке и по своему служебному положению, согласно ст. 96 Корабельного устава ВМФ, не имел права подписывать документы за командира дивизии.

1.1.14. Подписание этого же приказа врио начальника штаба дивизии капитаном II ранга Олейником В. П., который также не имел права его подписывать.

1.1.15. Непроведение личным составом БЧ-3 АПРК «Курск» отработки практических действий по эксплуатации перекисно-водородных торпед на учебных образцах, которая предусмотрена методикой подготовки минно-торпедных боевых частей ВМФ «Правила подготовки минно-торпедных боевых частей подводных лодок ВМФ» из-за их отсутствия в месте базирования (п. Видяево).

1.1.16. Непроведение тренировок в учебном центре флотилии, где такая материальная часть имеется.

Перечисленные нарушения, в частности неудовлетворительная подготовка экипажа, могли повлечь ошибки при хранении, эксплуатации и контроле за состоянием торпеды на борту корабля, что, в свою очередь, могло находиться в причинной связи со взрывом и гибелью АПРК «Курск» и его экипажа, однако доказать вину кого-либо из членов экипажа при этих обстоятельствах невозможно в связи с неустановлением причины взрыва.

Вместе с тем защита считает, что руководству флота, ответственному за боевую подготовку, должно было быть известно о неудовлетворительной подготовке личного состава АПРК «Курск», а поэтому оно, руководство, не вправе было давать разрешение на выход корабля в море и участие в учениях. Если бы командование Северного флота не дало разрешение на выход в море корабля, личный состав которого не был надлежащим образом подготовлен к выполнению учебных и боевых задач, корабль и экипаж не погибли бы.

Из контекста постановления о прекращении уголовного дела видно, что предварительное следствие не исключает возможность ошибки командира АПРК «Курск» Лячина Г. П. и других членов экипажа, повлекшей катастрофу. Защита также вполне допускает, что формально Лячин Г. П. мог отказаться выводить корабль на учения, мог отказаться принимать перекисно-водородную торпеду, эксплуатировать которую экипаж не был обучен, однако вся существующая на флоте атмосфера несения службы, обязывающая добиваться результата любой ценой (включая риск человеческими жизнями при отсутствии на то реальной необходимости), фактически исключала возможность такого отказа. Поэтому если экипаж и совершил ошибку, то это была не его вина, а его трагедия, в которой виноваты (и должны нести за это ответственность) руководители Северного флота и ВМФ России.

1.2. По эксплуатации практической торпеды калибра 650 мм № 1336А ПВ с превышением сроков годности использования узлов и механизмов.

С нарушением сроков эксплуатировались следующие узлы и агрегаты практической торпеды калибра 650 мм № 1336А ПВ:

1.2.1. Сигнализатор давления СТ-4.

1.2.2. Генератор ГСК-1500М.

1.2.3. Вилка АЭРД-100.

Кроме того, при проведении контрольных проверок в 2000–2001 годах минно-торпедным управлением Северного флота и авторским надзором выявлен ряд недостатков по приготовлению, обслуживанию и хранению данного типа торпед на Северном флоте:

1.2.4. Допускалось повторное использование уплотнительных колец, бывших в употреблении.

1.2.5. В период эксплуатации торпед зафиксированы случаи протечек пероксида водорода ПВ-85 из резервуара окислителя в местах уплотнения резервуаров и через предохранительные клапаны по причине установки нештатных прокладок.

1.2.6. На наружной поверхности некоторых резервуаров окислителя в местах сварных швов имелись раковины глубиной до 5 мм.

1.2.7. На поверхности отдельных торпед имелись места со следами продуктов коррозии.

1.2.8. Не выполнялись предусмотренные Инструкцией по эксплуатации проверки целостности электрической цепи от сигнализатора давления СТ-4 до устройства АЭРВД боевых и практических торпед, а также проверка функционирования системы дегазации и срабатывания указанного сигнализатора.

Нарушения, указанные в пунктах 1.2.1–1.2.3 настоящей жалобы могли находиться в причинной связи со взрывом и гибелью АПРК «Курск» и его экипажа, однако в связи с неустановлением причины взрыва доказать вину кого-либо из должностных лиц, непосредственно эксплуатирующих торпеду, при этих обстоятельствах невозможно.

Указанные в пунктах настоящей жалобы недостатки при хранении и эксплуатации аналогичных торпед, находящихся на хранении на СФ, могли бы находиться в причинной связи с гибелью АПРК «Курск», если бы следствие установило наличие таких же недостатков в практической торпеде калибра 650 мм № 1336А ПВ, находящейся на борту крейсера, а также нахождение этих недостатков в причинной связи с гибелью корабля и экипажа.

Однако руководство Северного флота обязано было знать о наличии указанных недостатков практической торпеды и запретить ее использование при проведении учений. То обстоятельство, что этого сделано не было, находится в причинной связи с гибелью АПРК «Курск» и его экипажа.

1.3. По нарушениям при организации приготовления практической торпеды калибра 650 мм (заводской номер 1336А ПВ).

В ходе приготовления практической торпеды были допущены следующие нарушения:

1.3.1. С 28 по 31 июля 2000 г. расчетом № 1 цеха № 3Т торпеда готовилась под руководством старшего мичмана Козлова Б. А., который не был допущен в установленном порядке к несению службы в качестве командира расчета.

1.3.2. В контрольно-приемном листе приготовления данной торпеды ряд подписей в графе «принял» исполнены заместителем начальника цеха капитан-лейтенантом Шевченко С. В., который никакого отношения к приготовлению торпеды для АПРК «Курск» не имел и не был допущен к самостоятельному руководству приготовлением торпед этой модификации.

1.3.3. Опрос торпедного расчета АПРК «Курск» в составе командира БЧ-3 Иванова-Павлова А. А. и старшины команды старшего мичмана Ильдарова А. М перед приемом практической торпеды калибра 650 мм № 1336А ПВ по знанию правил эксплуатации и окончательного приготовления данных изделий производился врио командира расчета старшим мичманом Козловым Б. А., который, как указано ранее, не был допущен к руководству расчетом.

1.3.4. Заместитель командира в/ч 62752 по минно-торпедному вооружению капитан II ранга Коротков А. Е., который по своим функциональным обязанностям должен был производить опрос торпедного расчета АПРК «Курск» в составе командира БЧ-3 Иванова-Павлова А. А. и старшины команды старшего мичмана Ильдарова А. М., при этом не присутствовал.

1.3.5. Приемку и погрузку торпед на АПРК «Курск» по приказанию флагманского минера флотилии подводных лодок контролировал флагманский минер дивизии подводных лодок аналогичного проекта капитан II ранга Кондратенко А. В.

1.3.6. Капитан II ранга Кондратенко А. В. контролировал подключение торпеды после ее загрузки на автоматизированный стеллаж к системе контроля окислителя.

Руководство Северного флота обязано было знать об этих недостатках эксплуатации и хранения перекисно-водородных торпед и, при надлежащем исполнении своих служебных обязанностей, должно было понимать, что перечисленные недостатки могут рано или поздно привести к катастрофе, однако (по небрежности или самонадеянности) стрельба указанной торпедой была включена в план учений, торпеда была погружена на АПРК «Курск», был отдан приказ на выход корабля в море, от которого Лячин Г. П. не мог отказаться, что и привело к трагическим последствиям.

1.4. По нарушениям при подготовке и ходе учений.

Предварительным следствием были выявлены следующие нарушения нормативных актов и руководящих документов ВМФ:

1.4.1. В соответствии с планом на 2000 г., командование Северного флота в августе обязано было провести сбор-поход кораблей Северного флота под руководством командующего флотом. Вместо этого командование флота спланировало и организовало проведение комплексной боевой подготовки кораблей авианосной многоцелевой группы (АМГ) в Баренцевом море в период с 10 по 13 августа 2000 г. Такая форма подготовки сил флота не предусмотрена ни одним руководящим документом ВМФ.

1.4.2. При организации и подготовке учений командующий СФ адмирал Попов В. А., начальник штаба флота вице-адмирал Моцак М. В. и бывший начальник управления боевой подготовки флота вице-адмирал Бояркин Ю. И. не выполнили в полном объеме требования действующих нормативных документов. Это привело к ошибочности размещения командных пунктов руководителей тактических учений и проблемам в управлении силами флота в ходе их проведения.

1.4.3. Районы действия сил флота на период учений, определенные этими должностными лицами и врио главного штурмана СФ капитаном I ранга Шеметовым А. В., не соответствовали требованиям обеспечения безопасности личного состава при выполнении кораблями поставленных задач.

1.4.4. Вице-адмиралом Бурцевым О. В. (командующим флотилией подводных лодок СФ) необоснованно совмещались обязанности руководителя тактического учения и руководителя ракетной стрельбы АПРК «Курск».

1.4.5. Кратчайшие расстояния между районами действия подводных лодок находились в пределах 50–70 кабельтовых, что при определенных условиях при стрельбе торпедами калибра 650 мм могло привести к поражению подводной лодки в соседних районах.

1.4.6. Район действия АПРК «Курск» РБД-1, по замыслу учения, включал часть полигонов боевой подготовки СФ, не предназначенных для совместной отработки задач боевой подготовки атомными подводными лодками и противолодочными надводными кораблями. Кроме того, выполнение задачи, которая была поставлена АПРК «Курск» в этом районе (выполнение боевого упражнения «Атака соединения боевых кораблей» и боевого упражнения «Атака (контратака) кораблей противолодочной ударной группы»), существенно затруднялось мелководностью района. В этих условиях АПРК «Курск» не мог выполнять тактические приемы, действуя против отряда боевых кораблей, кораблей ПУГ, а именно: маневрировать по глубине при поиске и атаке надводных кораблей, а также уклоняться после их атаки, вести разведку, развивать ход более 12 узлов и т. п.

1.4.7. Нарушения мер безопасности при назначении районов действия сил и определении глубин погружения были допущены командованием СФ и в отношении других подводных лодок.

1.4.8. Выход в море АПРК «Курск» 10 августа 2000 г. разрешен с нарушением ряда действующих руководящих документов по организации боевой подготовки.

1.4.8.1. Так, временно исполнявший обязанности командира дивизии подводных лодок капитан I ранга Кобелев В. В., вопреки требованиям Корабельного устава ВМФ и других нормативных документов, подготовкой и проверкой АПРК «Курск» перед его выходом в море не занимался, задачи на выход в море командиру данной подводной лодки и старшему на борту начальнику штаба дивизии капитану I ранга Багрянцеву В. Т. не ставил. Более того, инструктаж был проведен ненадлежащими лицами без соответствующих отметок.

1.4.8.2. Вице-адмирал Бурцев О. В. готовность АПРК «Курск» к тактическому учению не проверял.

1.4.8.3. АПРК «Курск» в течение четырех последних лет не выполнял погружения на рабочую глубину 480 м, имел в связи с этим ограничения по глубине погружения, однако эти ограничения ни в штабе флотилии, ни в штабе СФ не зафиксированы. Проверки готовности АПРК «Курск» к выходу в море вышестоящими штабами, проведенные в июле 2000 г., выполнены формально.

1.4.8.4. Командир дивизии контр-адмирал Кузнецов М. В., его заместитель капитан I ранга Кобелев В. В., флагманские специалисты минно-торпедной, радиотехнической и штурманской служб, службы радиоэлектронной борьбы свои обязанности, согласно требованиям «Правил практического применения подводного оружия подводными лодками ВМФ», по руководству в дивизии торпедной подготовкой надлежащим образом не выполняли.

1.4.8.5. Вице-адмирал Бояркин Ю. И. и начальник минно-торпедного управления СФ контр-адмирал Хандобин В. А. уклонились от контроля качества подготовки подводных лодок флотилии к применению минноторпедного оружия, порядка его хранения и эксплуатации на подводных лодках.

Нарушения, допущенные руководящим составом СФ, указанные в пунктах 1.4.3–1.4.8 настоящей жалобы (о квалификации нарушений, перечисленных в пунктах 1.4.1 и 1.4.2 настоящей жалобы, будет сказано ниже. — Б.К.), по мнению защиты, не находятся в прямой причинной связи с гибелью АПРК «Курск» и его экипажа.

Согласно выводам оперативно-тактической экспертизы (т. 67, л.д. 34–74), командование СФ не представило на рассмотрение Главнокомандующему ВМФ за 30 суток до начала выхода сил в море «План тактического учения…» или «Замысел сбор-похода кораблей…», как того требуют «Организационно-методические указания по подготовке ВМФ в 2000 году», а также не доложило ГК ВМФ за 5 суток до выхода сил в море о готовности сил и органов управления СФ к проведению данного выхода. В УБП ВМФ имеется «План комплексной боевой подготовки кораблей АМГ в море», представленный штабом СФ по учетному номеру 1 августа 2000 г., но утвержден этот план командующим СФ 8 августа 2000 г.

Служебный документ не мог быть представлен Главнокомандующему ВМФ 1 августа 2000 г. для рассмотрения, если его не утвердил начальник, который его представляет, в связи с чем экспертами делается вывод о том, что «указанный план Главнокомандующему ВМФ начальником УБП ВМФ на рассмотрение в установленный срок не представлялся».

Таким образом, руководство Северного флота в обход командования ВМФ провело учения. Руководители ВМФ, зная о том, что такие учения проводятся, не имея «Плана тактического учения…» или «Замысла сбор-похода кораблей…», должны были запретить их проведение. Между действиями руководства Северного флота, бездействием руководства ВМФ и гибелью АПРК «Курск» имеется причинная связь. В том случае, если бы данные учения не проводились или руководство ВМФ России запретило их проведение, гибели корабля и экипажа не было бы допущено. По мнению защиты, юридической оценки действий командования Северного флота и руководства ВМФ России следствие в этой части не дало.

II. Обстоятельства гибели 23 подводников, находившихся в 9-м отсеке АПРК «Курск».

Из материалов дела очевидно, что часть экипажа, находившаяся в кормовых отсеках, после второго взрыва оставалась жива. Об этом свидетельствуют записки, обнаруженные в корабле.

Гибель части экипажа, находившегося в 9-м отсеке, по мнению предварительного следствия, произошла при следующих обстоятельствах:

«Попадание морской воды с компрессорным и машинным маслами в изделия с регенеративными веществами вызвало самовозгорание масел, используемых на АПРК „Курск“, и пожар, очаг которого находился на небольшой высоте над верхним настилом 9-го отсека, наиболее вероятно, в его носовой части. Попытки тушить его подручными средствами оказались неэффективны.

Не позднее чем через 8 часов после взрывов, то есть еще до объявления крейсера аварийным, все находившиеся в 9-м отсеке подводники погибли от отравления угарным газом».

Таким образом, по мнению следствия, гибель подводников, находившихся в 9-м отсеке, произошла до объявления крейсера аварийным, а следовательно, до начала ПСР, и делается вывод о невозможности их спасения.

Судя по материалам дела, предварительное следствие пришло к указанным выводам на основании ряда следственных действий, в частности: судебно-медицинских экспертиз о причинах и времени наступления смерти (1), пожарно-технической экспертизы, технических экспертиз, связанных с установлением временем затопления 9-го отсека (2), а также иных следственных действий.

Оценив указанные выводы следствия, изучив материалы дела, защита приходит к выводу, что члены экипажа, находившиеся в 9-м отсеке «Курска», были живы до вечера 14 августа 2000 года.

1. По материалам судебно-медицинских экспертиз.

Из выводов комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 77/02 от 17 июня 2002 года следует (т. 64, л д. 169–245):

«1. Члены экипажа АПРК „Курск“, находившиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 года) оставались живыми в течение 4,5–8 часов, что подтверждается:

• степенью выраженности морфологических и биохимических признаков переживания острой стрессорной ситуации в виде множественных сформировавшихся кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и нарушения углеводного обмена, проявившегося сочетанием отсутствия гликогена в печени и мышцах и повышенным (в 3–5 раз по сравнению с нормой) содержанием глюкозы в крови. Из практики судебно-медицинских исследований известно, что для образования аналогичных кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и формирования подобного соотношения гликогена и глюкозы требуется около 4–8 часов;

• установленным фактом возникновения в 9-м отсеке локального пожара. Образовавшиеся при этом продукты горения, в первую очередь угарный газ (СО), существенно сократили время, в течение которого воздух 9-го отсека мог быть пригоден для дыхания, а признаки посмертного поражения тел некоторых подводников открытым пламенем свидетельствуют о наличии в атмосфере 9-го отсека достаточного для поддержания горения количества кислорода на момент возникновения пожара;

• временем последней записи одного из членов экипажа (капитан-лейтенанта Д. Р. Колесникова), зафиксированным в записке, извлеченной из 9-го отсека вместе с его телом — 15 часов 45 минут 12.08.2000 г., т. е. через 4 часа 15 минут после второго сейсмического события».

По мнению защиты, выводы комиссионной судебно-медицинской экспертизы противоречат материалам, содержащимся в исследовательской части этих же экспертиз, а также исходят из ошибочного представления о ходе развития событий в 9-м отсеке после второго сейсмического события.

1.1 Из материалов исследовательской части заключения следует, что смерть подводников, извлеченных из 9-го отсека АПРК «Курск», наступила в течение нескольких часов с момента наступления пожара в отсеке лодки.

Так, отвечая на вопрос № 7 заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 77/02 от 17 июня 2002 года (т. 65, л.д. 169–245) «Наступила ли смерть сразу после повреждения (или иного внешнего воздействия) или через какой-либо определенный промежуток времени?», комиссия экспертов, исследовав труп мичмана Кузнецова В. В., дала следующий ответ: «Учитывая установленную концентрацию карбоксигемоглобина, а также отсутствие пролежней и некрозов, которые развиваются у отравленных при длительном, многочасовом (до суток) коматозном состоянии, полагаем, что Кузнецов В. В. умер через несколько часов от момента возникновения пожара в отсеке лодки» (т. 65, л.д. 181).

Аналогичный вывод сделан комиссией при исследовании трупов Колесникова Д. Р. (т. 65, л.д. 186), Бочкова М. А. (т. 65, л.д. 192), Бражкина А. В. (т. 65, л.д. 198), Борисова А. Н. (т. 65, л.д. 204), Садиленко С. В. (т. 65, л.д. 209), Аряпова Р. Р. (т. 65, л.д. 215), Гесслера Р. А. (т. 65, л.д. 220), Майнагашева В. В. (т. 65, л.д. 225), Кубикова Р. В. (т. 65, л.д. 230), Коркина А. А. (т. 65, л.д. 236), Мартынова Р. В. (т. 65, л.д. 242).

1.2. В п. 3 исследовательской части указанного заключения приводится ответ врио командира войсковой части 20914 за подписью капитана I ранга В. Илюхина командиру войсковой части 34312 (исх. № 190 от 07.02.2001 г.) (т. 65, л.д. 172), из которого следует, что специалистами 40 ГосНИИ проведен анализ открытых источников для заключения о возможном времени полного выхода гликогена из печени и мышц, а также временных параметрах процесса утилизации глюкозы в крови человека, находившегося под влиянием специфических физических, химических и психических травмирующих факторов.

«Существенные методические трудности, которые сопровождают исследования водолазных проблем, а в особенности клинико-биохимические анализы, не позволяют дать полную и исчерпывающую оценку динамики утилизации глюкозы из периферической крови водолазов и акванавтов. Специальные исследования проблемы влияния специфических факторов гипербарии с соблюдением принципа их рандомизации для водолазной практики провести не представляется возможным не только по указанным методическим трудностям, но и из-за высочайшей стоимости проведения гипербарических экспериментов.

Данные судебно-медицинских исследований водолазных происшествий и случаев гибели подводников или личного состава, имеющиеся в институте, носят фрагментарный характер, и их систематизация исключена вследствие ряда объективных причин.

Анализ данных собственных исследований, полученных в экспериментах, проводимых с соблюдением мер безопасности, практически полностью исключающих возникновение профессиональной и общей патологии у водолазов и испытуемых, и работ, проведенных другими авторами, указывает на то, что профессиональная деятельность водолазов и акванавтов, по данным исследований, проведенным в ходе рабочих или экспериментальных спусков в большом диапазоне глубин, не приводит к существенным или грубым сдвигам в содержании метаболитов энергетического обмена, включая содержание глюкозы, так как режимы труда, отдыха и рацион питания подбираются и устанавливаются соответственно физическим и психологическим нагрузкам.

По нашему мнению, достаточно точно определить временные рамки полного истощения углеводных резервов организма при возникновении аварийных условий, в частности в отсеке аварийной ПЛ, не представляется возможным.

Таким образом, для расчета возможных временных интервалов по параметрам углеводного обмена необходимо ориентироваться на нормативы по времени допустимого пребывания и возможного существования личного состава в аварийных отсеках ПЛ с учетом корректировки получаемых величин в зависимости от конкретных параметров среды. Это позволяет считать интервалы от момента начала пребывания в экстремальных условиях до окончания периода допустимого пребывания в качестве времени компенсированных реакций энергетического обмена без видимых нарушений углеводного обмена, в частности гипоглекимических состояний.

Следующий период возможного существования, несомненно, вызывает декомленсационные реакции, при которых последовательно наступает истощение углеводных запасов с развитием явлений гипоглекимии, развитием других патологических реакций, несовместимых с жизнью, скорость и выраженность наступления которых зависит от фактических параметров субкритической и критической обстановки, складывающейся в отсеке».

Специалисты 40 ГосНИИ (занимающиеся исследованиями углеводного обмена подводников и водолазов, находящихся в стрессовой ситуации) на основании накопленного институтом опыта и анализа открытых источников пришли к выводу о том, что по имеющимся в распоряжении следствия данным установить временные рамки полного истощения углеводных резервов организма при возникновении аварийных условий, в частности в отсеке аварийной ПЛ, не представляется возможным.

При этом отмечено, что данные судебно-медицинских исследований водолазных происшествий и случаев гибели подводников или личного состава, имеющихся в институте, носят фрагментарный характер и их систематизация исключена вследствие ряда объективных причин.

В то же время судебно-медицинские эксперты в своих выводах устанавливают временные рамки полного истощения углеводных резервов организмов подводников, ссылаясь на «практику судебно-медицинских исследований», которой не существует.

Кроме того, по мнению защиты, неправомерно делать выводы о времени наступления смерти экипажа, находившегося в 9-м отсеке, исходя из уровня гликогена и глюкозы в тканях и жидкостях организма человека.

Мы считаем также, что невозможно делать выводы, не имея для этого научно-исследовательской экспериментальной базы, если к тому же эксперты не располагали всеми необходимыми данными о развитии ситуации в 9-м отсеке (скорость повышения давления, загазованность, температура и т. д.).

По мнению защиты, невозможно делать вывод и о времени наступления смерти с точностью до часов, исходя из данных о наличии признаков переживания стрессовой ситуации, если не у всех моряков, находившихся в одинаковых условиях 9-го отсека и испытывавших одинаковые переживания, не имелось в наличии совокупности всех признаков, если данные судебно-медицинского исследования даже такого небольшого количества трупов не дают схожей картины (из 12 приведенных в заключении: отсутствие гликогена и кровоизлияния подслизистую желудка — у трех, только отсутствие гликогена без кровоизлияний — у пяти, только кровоизлияния — у трех, отсутствие признаков вообще — у одного).

1.3. В заключении комиссии судебно-медицинских экспертов № 65 от 30 ноября 2000 года (т. 64, л.д. 4-27) по трупу старшего мичмана Кузнецова В. В. на вопрос «Какова причина и давность наступления смерти?» указывается:

«Причиной смерти старшего мичмана Кузнецова Виктора Викторовича, 27 лет, явилось острое ингаляционное (при вдыхании) отравление окисью углерода (угарным газом), (…) Данное отравление произошло при нахождении Кузнецова В. В. в очаге пожара, что подтверждается наличием копоти в дыхательных путях. (…) Ответить на вопрос о давности (конкретной дате и времени) времени наступления смерти Кузнецова В. В. в рамках настоящей экспертизы не представляется возможным, так как решение этого вопроса (учитывая уникальные обстоятельства дела и многофакторный характер воздействия различных неблагоприятных факторов на организм подводника) выходит за пределы судебно-медицинских экспертов. В настоящее время на основании полученных медицинских данных можно полагать, что Кузнецов В. В. был жив к моменту достижения в отсеке давления воздуха в 3 атмосферы, о чем свидетельствует обнаружение пузырьков свободного газа не только в крови, но и в межклеточном пространстве других тканей трупа» (т. 64, л.д. 13).

Аналогичные заключения комиссией судебно-медицинских экспертов сделаны и при исследовании трупов других подводников, тела которых извлечены из 9-го отсека АПРК «Курск»: № 66 по Колесникову Д. Р. (т. 64, л.д. 31–52), № 74 по Майнагашеву В. В. (т. 65, л.д. 31–47) и по другим подводникам.

Как считает защита, комиссия судебно-медицинских экспертов исходит из ошибочного представления о времени возникновения пожара относительно второго сейсмического события, совмещая эти явления.

1.4. Защитой не оспариваются выводы судебно-медицинских экспертиз о причине смерти подводников, находившихся в 9-м отсеке — острое ингаляционное отравление окисью углерода (угарным газом, СО), а также факт пожара в 9-м отсеке.

Из заключения пожарно-технической экспертизы (т. 128, л.д. 148) следует, что пожар возник в результате попадания морской воды на регенеративные пластины, основой которых являются перекиси калия и натрия, вызвавшие, в свою очередь, самовозгорание масел, находившихся в отсеке.

Вместе с тем пожарно-техническая экспертиза не установила ни времени наступления пожара в 9-м отсеке, ни его длительности.

Таким образом, то обстоятельство, что непосредственной причиной смерти моряков, находившихся в 9-м отсеке, является пожар и, как его следствие, отравление продуктами горения, время наступления смерти следует исчислять не с момента второго сейсмического события, а с момента возникновения пожара в 9-м отсеке.

1.5. Утверждение комиссии судебно-медицинских экспертов о том, что время наступления смерти подводников, находившихся в 9-м отсеке, подтверждается «временем последней записи одного из членов экипажа (капитан-лейтенанта Д. Р. Колесникова), зафиксированным в записке, извлеченной из 9-го отсека вместе с его телом, — 15 часов 45 минут 12.08.2000 г., т. е. через 4 часа 15 минут после второго сейсмического события», защита считает несостоятельным.

1.5.1. Записки, оставленные членами экипажа, находившимися в 9-м отсеке, не могут быть предметом исследования судебно-медицинских экспертов, т. к., и это общеизвестно, установление давности написания относится к компетенции криминалистической экспертизы (почерковедов, химиков).[149]

1.5.2. Судебно-медицинская комиссия также не вправе делать выводы о возможности подтверждения одних доказательств иными, а также вообще производить оценку доказательств.

В соответствии — со ст. 87 УПК РФ, проверка доказательств производится дознавателем, следователем, прокурором, судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.

Из текста статьи 88 УПК РФ также очевидно, что оценка доказательствам может быть дана дознавателем, следователем, прокурором и судом.

Таким образом, комиссия судебно-медицинских экспертов, подтверждая свои выводы о времени наступления смерти доказательствами, которые являются предметом исследования других экспертов, вышла за пределы своих полномочий.

1.5.3. Экспертиза давности написания записок, обнаруженных у членов экипажа АПРК «Курск», не проводилась. Защита считает, что уровень развития криминалистики, с учетом периода их написания, условий, в которых они находились, не позволяет с достоверностью сделать вывод о времени написания всех фрагментов обнаруженных записей.

1.5.3.1. Из протокола осмотра от 26.10.2000 года (т. 61, л.д. 1 09— 115), а также из других материалов следует, что записка Дмитрия Колесникова состоит из трех фрагментов записей.

Фрагмент текста (1) начинается словами: «Список л/с 6, 7, <5, 9 отс._г находящихся в 9-м отсеке после аварии 12.08.2000 г.» в графе 4 в строке 1 имеет запись «13.34». Ниже списка фамилий имеется запись, выполненная от руки красителем синего цвета «13.58».

Фрагмент текста (2), исполненной Дмитрием Колесниковым, начинающийся словами «Олечка…» и оканчивающийся подписью в виде нечитаемого росчерка и записью «12.08.2000 г. 15.15».

Защита считает, что указанные фрагменты записей датированы и последняя из них относится к 1 5 часам 15 минутам 12 августа 2000 года.

Фрагмент текста (3), начинающийся словами «Здесь темно писать, но на ощупь попробую» и оканчивающийся словами «Всем привет, отчаиваться не надо Колесников», цифровых записей, свидетельствующих о времени написания данного фрагмента, не содержит.

Даже без проведения почерковедческой и психолого-лингвистической экспертиз видно, что фрагменты 1 и 2 записей Дмитрия Колесникова резко отличаются от фрагмента 3 размером и наклоном букв, связанностью и разгоном почерка. Для защиты очевидно, что фрагменты записей 1 и 2 выполнялись в одних условиях, в период с 1 3 часов 34 минут до 1 5 часов 15 минут 12.08.2000 г., а фрагмент 3 выполнялся в другое время и в других условиях написания.

Кроме того, в самом тексте письма Дмитрия Колесникова ссылка на условия написания записей фрагмента 3 указывает на изменившуюся обстановку.

Таким образом, защита приходит к выводу, что фрагмент записи, начинающийся словами «Здесь темно писать, но на ощупь попробую» и оканчивающийся словами «Всем привет, отчаиваться не надо Колесников» выполнен много после 15 часов 15 минут 12 августа 2000 года.

1.5.3.2. Из протокола осмотра от 02.1 1.2000 г. (т. 61, л.д. 163–167) следует, что в обнаруженной записке, выполненной капитан-лейтенантом Сергеем Садиленко, содержится следующий текст:

«В 9-ом отсеке 23 человека… Самочувствие плохое… Ослаблены действием СО… при БЗЖ… Давление в отсеке 0,6 кг/м²… Кончаются В-64… При выходе на поверхность не выдержим компрессию… Не хватает брасовых ремней… ИДА… Отсутствуют карабины на стопор фала… Необходимо закрепить буй-вьюшку… Протянем еще не более суток».

Указанная запись не датирована, время написания ее не установлено, однако из текста записки очевидно, что на момент ее написания давление в 9-м отсеке составляло 0,6 кг/кв. м (возможно, Садиленко ошибся, вероятно, речь идет о давлении в 6 атмосфер. — Б.К.), что она исполнена не в условиях чрезвычайной ситуации, с непосредственной угрозой жизни, а также что автор прогнозировал сутки жизни членов экипажа, находившихся в 9-м отсеке.

Из текста и содержания записки следует, что Сергей Садиленко на момент ее написания сохранял нормальное состояние сенсорной, перцептивной, мнемической и интеллектуальной деятельности, реально оценивал сложившуюся ситуацию, прогнозировал развитие процессов.

Из заключения почерковедческой экспертизы записки, выполненной Садиленко С. В. (т. 66, л.д. 242–252), следует, что в записке не имеется признаков, указывающих на наличие у Садиленко С. В. в момент исполнения записки болезненных изменений нервной системы и опорно-двигательного аппарата.

Очевидно, что запись выполнена после того, как была оценена обстановка, подсчитаны брасовые ремни ИДА, определено давление в отсеке.

Таким образом, защита приходит к выводам, что ссылки судебно-медицинской комиссии на время исполнения записей как на критерий времени установления смерти подводников АПРК «Курск», погибших в 9-м отсеке, несостоятельна. Более того, из текста записки Сергея Садиленко следует, что экипаж мог оставаться живым как минимум более суток с момента ее написания.

2. По времени затопления 9-го отсека.

В постановлении о прекращении уголовного дела (лист 22 постановления) последовательность затопления 9-го отсека атомного подводного ракетного крейсера «Курск» и время затопления излагаются в следующей последовательности:

«Из-за поступления воды в 7-й отсек началось повышение давления, а затем — и затопление 9-го отсека, что в 13 часов 58 минут 12 августа 2000 г. было замечено и зафиксировано капитан-лейтенантом Колесниковым Д. Р. в записке. Возможными путями поступления воды в 9-й отсек являлись системы и оборудование этого отсека, а также негерметичность переборки между 8-м и 9-м отсеками. Затопление 7-го отсека при наличии воздушных связей между 7-м и 8-м отсеками привело к затоплению 8-го отсека, а затем, с учетом таких же связей между 8-м и 9-м отсеками, — и к затоплению 9-го отсека. Осталась открытой переборочная захлопка по вдувной вентиляции на 130-м шпангоуте, что и стало основным путем затопления 9-го отсека после подъема воды в 8-м отсеке до уровня расположения захлопки.

Попадание морской воды с компрессорным и машинным маслами в изделия с регенеративными веществами вызвало самовозгорание масел, используемых на АПРК „Курск“, и пожар, очаг которого находился на небольшой высоте над верхним настилом 9-го отсека, наиболее вероятно — в его носовой части. Попытки тушить его подручными средствами оказались неэффективны.

Не позднее чем через 8 часов после взрывов, то есть еще до объявления крейсера аварийным, все находившиеся в 9-м отсеке подводники погибли от отравления угарным газом».

Защита считает, что выводы следствия об указанных обстоятельствах не основаны на материалах дела.

1. В самом тексте постановления предварительным следствием не указывается время попадания морской воды на изделия для регенерации воздуха.

Это означает, что время возникновения пожара в 9-м отсеке на основании данных о скорости и путях затопления 9-го отсека предварительным следствием не установлено.

1.1. 21–22.11.2001 г. проведенным следственным экспериментом на АПРК «Курск», находящимся на стапель-палубе плавучего дока № 50 82-го судоремонтного завода в пос. Росляково Мурманской области (т. 126, л.д. 4–7) протечек воды через дейдвудный сальник линии валопровода правого борта обнаружено не было. Через штуцер отвода протечек дейдвудного сальника левого борта выливалась вода в мерную емкость со скоростью 1,5 литра за 30 секунд, что указывает на негерметичность дейдвудного сальника левого борта, однако выводов о скорости затопления кормовых отсеков в результате проведения следственного эксперимента не получено.

1.2. Повторным следственным экспериментом 18–22 марта 2002 года (т. 126, л.д. 14–17) установлено, что при создании давления в основном уплотнителе дейдвудного сальника валопровода левого борта 2,4 кгс/кв. см протечки через шаровой клапан составили 6 литров за 12 минут, а при том же давлении через резервное уплотнение протечка составила 100 мл за 10 минут.

При одновременной проверке основного и резервного уплотнителей была обнаружена протечка 100 мл за 10 минут. По пояснению эксперта Бахтина В. 3., участвующего в следственном эксперименте, количество протечек не превышает значений, допускаемых для данного сальника в эксплуатации.

Таким образом, в ходе следствия было установлено, что затопление кормовых отсеков АПРК «Курск» через дейдвудные сальники валопроводов левого и правого борта места не имело.

1.3. Как следует из обращения экспертов ФГУП ЦКБ МТ «Рубин» Чудина Ю. Г., Спиридонова О. А. Бахтина В. 3. и эксперта 1 ЦНИИ МО РФ Загоскина Г. А. от 14–17.04.2002 г. (т. 126, л.д. 32–34), «…эксперты считают, что следственный эксперимент по определению герметичности трубопроводов систем и корпусных конструкций 7-го, 8-го, 9-го отсеков не позволит однозначно и достоверно определить причины и время затопления 9-го отсека».

Такой вывод экспертами сделан по следующим основаниям:

• многие общекорабельные системы в условиях нахождения АПК в доке ПД-50 при отрицательной температуре наружного воздуха были заморожены, что могло привести к их разрушению и потере герметичности;

• часть систем, которая теоретически могла быть потенциальным источником затопления кормовых отсеков, в настоящее время разрушена и демонтирована в результате проведения судоподъемных работ и работ в доке (например, разрушены трубопроводы снятия давления с отсеков, трубопроводы продувания балластных цистерн, ВВД, ВСД, ВЗУ в районе технологических вырезов под «стрэнды», демонтированы части трубопроводов мытьевой воды в 7-м и 8-м отсеках и т. д.);

• видимых разрушений и «неправильного» положения арматуры систем, которые теоретически могли быть источником поступления забортной воды в 9-й отсек, не обнаружено;

• несоответствие состояния части систем 7-9-го отсеков их состоянию в момент катастрофы и нахождения атомного подводного крейсера «Курск» на дне.

На этих основаниях эксперты сделали выводы о невозможности выявления истинных причин возможной разгерметизации систем 7-9-го отсеков (которыми могут быть как гидравлические удары в системах при взрывах и ударе о грунт, так и их замораживание в доке).

1.4. Из заключения экспертизы от 26.02.2002 г. (т. 126, л.д. 41–49) следует, что при ответе на вопрос «Каковы возможные пути поступления забортной воды в 9-й отсек после катастрофы АПРК „Курск“ с учетом представленных на исследование материалов уголовного дела?» эксперты не пришли к однозначным и достоверным выводам о причинах и путях затопления 9-го отсека АПРК «Курск». Ответ экспертов на указанный выше вопрос был следующим:

«Однозначное и достоверное определение причин и путей затопления 9-го отсека с учетом вышеизложенного состояния АПК „Курск“ в настоящее время невозможно».

Эксперты также дали однозначный ответ на второй вопрос, который касается правильности действий членов экипажа, находившегося в 9-м отсеке «Курска»:

«Оставшийся в живых личный состав кормовых отсеков выполнил необходимые действия по герметизации 9-го отсека и его систем для предотвращения поступления воды в отсек».

Отвечая на третий вопрос «Каково было время затопления 9-го отсека с момента катастрофы АПРК „Курск“ до уровня 60 см от поверхности первого настила в районе 138-го шпангоута; воздушной подушки?», экспертами даны предположительные ответы по двум вариантам.

По первому варианту затопление 9-го отсека до уровня воздушной подушки происходило за период около 400 часов (16,5 суток), а по второму — за 6,5-24,7 часа.

Экспертиза не установила скорости затопления 9-го отсека, времени попадания воды на приборы для регенерации воздуха, а следовательно, и времени возникновения пожара в 9-м отсеке АПРК «Курск», и, как результат, не установлено время гибели личного состава, находившегося в 9-м отсеке.

Оценивая материалы дела, которые относятся к установлению времени гибели 23 подводников, находившихся в 9-м отсеке, защита приходит к следующим выводам:

1. Смерть 23 подводников, находившихся в 9-м отсеке, наступила в результате отравления угарным газом вследствие пожара при попадании морской воды на пластины для регенерации воздуха.

2. Время возникновения пожара, а следовательно, время гибели Аряпова Р. Р., Колесникова Д. Р., Садиленко С. В., Борисова А. М., Ишмуратова Ф. М., Кузнецова В. В., Аникеева Р. В., Борисова Ю. А., Гесслера Р. А., Зубайдуллина Р. Р., Козадерова В. А., Коркина А. А., Кубикова Р. В., Леонова Д. А., Майкагашева В. В., Мартынова Р. В., Налетова И. Е., Неустроева А. В., Садового В. С., Сидюхина В. Ю., Некрасова А. Н., Бражкина А. В. и Бочкова М. А. предварительным следствием не установлено.

3. По обнаружению стуков.

Из материалов уголовного дела следует, что гидроакустиками кораблей, участвовавших в учениях, были зафиксированы шумы (стуки), которые фиксировались 13 и 14 августа 2000 года.

В постановлении о прекращении уголовного дела указано: «Следствие пришло к выводу, что указанные шумы (стуки), классифицированные экспертами как сигналы бедствия, издавались не из АПРК „Курск“, а из подводной части надводного корабля, находившегося вне пределов района гибели подводного крейсера» (с. 117 постановления).

К такому выводу предварительное следствие пришло, как указано в постановлении, на основании следующих доказательств:

2.1. Как указано в постановлении, «Командир тяжелого авианосного ракетного крейсера „Петр Великий“ капитан I ранга Касатонов В. Л. показал, что 13 августа 2000 г. акустик сообщил, что в районе аномалии он слышит механические звуки, похожие на стук, однако определить природу происхождения этих звуков и их значение не удалось, поскольку они не классифицировались как сигналы SOS или о поступлении воды. Сигналы были слышны примерно до 3 час. 30 мин.13 августа 2000 г.» (т. 44, л.д. 1–6).

Вместе с тем показания Касатонова В. Л. в протоколе допроса от 31 августа 2000 года изложены несколько иначе, чем это указано в постановлении: «Одновременно с этим (с обнаружением аномалии, появившейся на эхолоте „Петра Великого“) акустик сообщил, что в районе аномалии (впоследствии было установлено, что аномалия является корпусом АПРК „Курск“. — Б.К.) он слышит механические звуки, напоминающие стук, однако что это был за звук и какого он происхождения, сказать не могу.

Также могу пояснить, что среди акустиков моего экипажа специалистов, способных определить природу происхождения данных звуков, конкретно указать, что это за звуки, нет.

После предварительного анализа данных звуков, насколько мне известно, могу сказать, что сигналов SOS они не означали. Это были стуки: «— — — …» (Следует отметить, что сигнал SOS имеет следующий звук: «— — — … — — —»).

Могу предположить, что если этот сигнал в виде стуков и передавался кем-то с подводной лодки, то это был или безграмотный человек, или же он хотел сообщить что-то другое. Данные стуки были слышны акустиком 13 августа 2000 года примерно в период с 00 часов 30 минут до 03 часов 30 минут».

Обращают на себя внимание два обстоятельства: во-первых, стук доносился из района аномалии, т. е. места нахождения АПРК «Курск», во-вторых, по показаниям Касатонова В. П., услышанные им шесть знаков совпадают с первыми шести знаками сигнала SOS. При этом повторяющиеся знаки «— — — …», «— — — …», «— — — …» есть не что иное, как сигналы SOS.

Следствие отмечает, что «Аналогичные показания о вышеуказанных событиях дали допрошенные по делу в качестве свидетелей офицеры и матросы, которые в момент учений находились на корабле: Бичарев А. В., Маштаков А. Е., Кузиков А. Н., Акопянц С. В., Синегуб В. В. и другие» (т. 44, л.д. 82–84, 89–93, 94–99, 117–121, 130–133).

2.2. В постановлении о прекращении уголовного дела (с. 115 постановления) указано: «Из показаний командира гидроакустической группы ТАРКР „Петр Великий“ старшего лейтенанта Лавринюка А. А. следует, что около 3 часов 13 августа 2000 года, после очередного запроса кодовой связи, он визуально наблюдал на индикаторе кругового обзора сигналы, которые в динамике слышались как удары металлическим предметом по металлу. Однако определить значение этих ударов он не смог, поскольку они не соответствовали условным обозначениям азбуки Морзе» (т. 56, л д. 135–145).

Фактически же он показал, что с 2 часов 57 минут 13 августа 2002 года прослушивал сигналы, «…которые были похожи на удары металлическим предметом по металлу. Однако это были серии звуков, которые по таблице азбуки Морзе расшифровке не поддаются, таких условных обозначений в последней не было. Данные удары я классифицирую именно как удары металлическим предметом по металлу, я его перепутать ни с чем не мог, на стук двигателя это не похоже».

(…) «В 22 часа 25 минут 13 августа 2000 года стали слышны звуки стука металлического предмета по металлу в виде СОС согласно азбуке Морзе. Данные стуки были слышны с различной периодичностью до 03 часов 21 минуты 14 августа 2000 года. В период с 03 часов 28 минут 14 августа 2000 года до 11 часов 00 минут 14 августа стуки продолжались, но уже сигналов „СОС“ не обозначали, а выглядели в виде тройных стуков.

В 11 часов тех же суток мной был обнаружен стук опять же металлическим предметом по металлу в виде дроби, который продолжался непрерывно около 30 секунд, после чего стуки прекратились и их в будущем больше не было» (т. 65, л.д. 135–145).

В прилагаемой к протоколу допроса выписке из гидроакустического журнала ТАРКР «Петр Великий» имеется 54 записи об обнаружении стуков, из которых 17 идентифицированы как сигналы SOS.

Следствием (л. 115 постановления) утверждается, что «Аналогичные (показаниям Лавринюка А. А., изложенным в постановлении) показания дали свидетели капитан-лейтенант Острянин О. Ю. (командир гидроакустического дивизиона) и матрос Зырянов О. Л. (гидроакустик)» (т. 56, л.д. 100–104, 125–126.

Это утверждение также не соответствует действительности.

Свидетель Зырянов показал: «Очередной раз на вахту я заступил в 08 часов утра 13 августа 2000 года, при этом я сам слышал стуки после заступления. Они представляли собой серии тройных ударов, которые повторялись через некоторое время, данные стуки были слышны постоянно. У меня сложилось впечатление, что это работает машина. Однако через данные стуки прослушивались стуки и другого рода. Они были более глухими металлического тона. При этом они, согласно азбуке Морзе, выглядели как три точки, три тире, или наоборот, в настоящее время уже не помню. (…)

Насколько мне известно, стуки продолжались до 11 часов 14 августа 2000 года» (т. 44, л.д. 100–104).

Свидетель Острянин О. Ю., командир радиотехнического дивизиона ТАРКР «Петр Великий», при допросе 03.10.2000 г. сообщил, что он слышал стуки, которые были обнаружены акустиком:

«Они представляли собой серию строенных звуков, вполне возможно было их принять как сигнал бедствия SOS. При этом моментами, когда стуки прекращались, с ходового мостика шла команда гидроакустику дать активную посылку, после чего данные стуки возобновлялись. (…) 14 августа 2000 года на протяжении всего дня были слышны звуки в виде серий тройных стуков. Сам я их слышал, насколько мне известно, согласно сигналам перестукивания, они означали: „Покинуть отсек“. К вечеру стуки перешли на одиночные, а затем совсем прекратились» (т. 44, л д. 129).

Из допроса Острянина О. Ю. следует, что стуки были слышны до вечера 14 августа 2000 года.

В постановлении о прекращении дела (л. 115, 116 постановления) записано: «Согласно результатам анализа гидроакустических шумов и сигналов, произведенного специалистами войсковой части 30895-2 от 01 сентября 2000 г., стуки, обнаруженные на записи на кассете от 13 августа и записанные во время поисково-спасательной операции 13–14 августа 2000 г. на ТАРКР „Петр Великий“, имеют искусственное происхождение и с очень малой вероятностью могут характеризоваться как удары, производимые человеком (т. 56, л.д. 19–33.

Согласно анализу специалистов войсковой части 56020 от 03 сентября 2000 г., в результате инструментального анализа информационных фрагментов записи на аудиокассетах, записанных во время поисково-спасательной операции 13–14 августа 2000 г. на ТАРКР „Петр Великий“, выявлен ряд гидроакустических сигналов, характерных при проведении оперативных мероприятий сил флота в море. В то же время сигналы перестукивания, несущие аварийные информационные сообщения, выявлены не были. (т. 56, л.д. 40–86)».

По мнению защиты, данный анализ специалистов не должен был принят во внимание предварительным следствием по следующим основаниям:

Во-первых, в соответствии со ст. 58 УПК РФ, специалист — лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном настоящим Кодексом, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Поэтому в компетенцию специалиста не входит на основе имеющихся материалов делать выводы, которые являются новыми знаниями в отношении предмета исследования. Такое право имеют только эксперты.

Во-вторых, экспертиза по данным обстоятельствам была проведена, и ее выводы должны быть положены в основу в первую очередь.

2.3. Акустико-фонографическая экспертиза (т. 56, л.д. 296–337), на которую имеется ссылка в постановлении о прекращении уголовного дела (л. 116 постановления), состоит из двух частей: исследований, касающихся источников происхождения стуков, а также ответа на вопрос о месте, где расположен источник этих звуков.

2.3.1. Экспертиза, назначенная постановлением Следственного управления ГВП от 10 июня 2002 года, названа «Акустико-фонографическая». Объектами исследования являлись магнитные записи 14 аудиокассет, из которых 8 аудиокассет представлены в/ч 69267 и 6 аудиокассет — УПАСР СФ с записями, выполненными на спасательном судне «Михаил Рудницкий».

Наряду с вопросами, которые касаются объекта исследования — условия производства записи, характер записанных сигналов, механизм образования стуков, дата и время записи, в постановлении о назначении экспертизы имеется вопрос, который не относится к производству экспертизы с указанным названием.

Вопрос № 5 изложен в постановлении о назначении экспертизы в следующей редакции: «Если на представленных на обследование кассетах записаны сигналы SOS> то в какой конкретно точке находился их источник?»

Данный вопрос не относится к предмету акустико-фонографической экспертизы, так как объектом его исследования является установление места нахождения корабля по гидроакустическому пеленгу. Эксперту в этой области необходимы познания в области гидроакустической пеленгации и навигации.

Таким образом, по мнению защиты, должна быть проведена самостоятельная экспертиза по установлению местонахождения корабля по акустическому пеленгу, однако, если с точки зрения следствия, проводится комплексная и комиссионная экспертиза, то, во-первых, эта экспертиза должна так и называться — акустико-фонографическая, или фоноскопическая, а также экспертиза установления места источника звуков по гидроакустическому пеленгу, во-вторых, что самое главное, эксперты должны использовать выводы, полученные в результате разнородных исследований.

К сожалению, следствием механически объединены в одной экспертизе две: акустико-фонографическая и экспертиза установления местонахождения источника звука по гидроакустическому пеленгу.

При этом, выводы первой экспертизы проигнорированы и не использованы в выводах второй.

2.3.2. В соответствии со ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (с изменениями от 30 декабря 2001 г.), в заключении эксперта или комиссии экспертов должны быть отражены: сведения о государственном судебно-экспертном учреждении, об эксперте (фамилия, имя, отчество, образование, специальность, стаж работы, ученая степень и ученое звание, занимаемая должность), которому поручено производство судебной экспертизы.

В вводной части заключения, наряду с другими, в качестве эксперта указан заместитель главного штурмана ВМФ капитан I ранга Козлов Сергей Викторович, однако не указан его стаж по специальности, образование, ученая степень или учетное звание, если таковые имеются.

В соответствии с требованиями ст. 25 того же Закона, заключение должно включать содержание и результаты исследований с указанием примененных методов, а также оценку результатов исследований, обоснование и формулировку выводов по поставленным вопросам.

Если акустико-фонографический раздел экспертизы содержит исследовательскую часть, то в разделе, который касается установления местонахождения источника звука по гидроакустическому пеленгу, исследовательская часть отсутствует как таковая.

Очевидно, что эксперт в исследовательской части должен был на основе вахтенных, навигационных и гидроакустических журналов кораблей и судов, производивших гидроакустический поиск, определить место и время нахождения каждого из них в момент пеленга стуков, расстояние до точки пересечения пеленгов, скорость и направление движения каждого корабля или судна, навигационную обстановку (наличие в районе гидроакустического поиска других кораблей и судов).

Эксперт должен был привести названия приборов, которые использовались для гидроакустического поиска, их параметры, в т. ч. степень точности проведенных измерений.

Кроме того, должны быть подсчитаны среднеквадратические отклонения с учетом уже названных факторов, а также с учетом района поиска (глубин, рельефа морского дна, температур на различных глубинах), а также возможные биологические и иные помехи, например, нерест планктона в акватории Баренцева моря в августе.

В соответствии со все той же ст. 25 Закона, материалы, иллюстрирующие заключение эксперта или комиссии экспертов, прилагаются к заключению и служат его составной частью.

В данном случае невозможно провести исследование без прокладки курса кораблей и судов на навигационных квартах, обозначения на них линий пеленга. Однако навигационные карты с обозначением координат кораблей и судов в момент пеленгации стуков в качестве приложения к заключению отсутствуют.[150]

2.3.3. Оценивая выводы экспертов по источникам происхождения звуков и абстрагируясь от допущенных процессуальных недостатков, защита приходит к заключению, что выводы экспертов, касающиеся происхождения стуков, можно признать обоснованными.

Следует принять во внимание, что в распоряжении экспертов находились все выводы специалистов, включая и те, которые определили стуки и как произведенные человеком, и как технические.

Эксперты, отвечая на вопрос № 2 экспертизы «Являются ли стуки, записанные на аудиокассетах, представленных ЦКБ МТ „Рубин“, сигналами SOS и произведены ли они человеком? Если произведены человеком, то каков механизм образования данных стуков, а также их дата и время?», ответили: «Субъективным анализом установлено, что стуки производились металлическим предметом по металлу, вероятнее всего, аварийным молотком по межотсечной переборке, жестко связанной с прочным корпусом ПЛ».

Следует отметить, что эксперты не только идентифицировали стуки металлическим предметом о металл, но и то, что удары наносились по корпусу подводной лодки.

При ответе на вопрос № 4 эксперты пришли к заключению, что часть сигналов идентифицирована как сигналы SOS.

В ответе на вопрос № 8 они указали: «Данные сигналы могли исходить из подводной части надводного корабля. Однако в случае нахождения источников стуков на другом надводном корабле они должны прослушиваться на фоне работающих механизмов и винтов, что при субъективном анализе отмечено не было» (т. 56, л.д. 296–337).

Таким образом, эксперты исключили возможность идентификации в качестве источника стуков подводную часть другого корабля, а также самого корабля-носителя ГАК.

Отвечая на вопрос № 5 «Если на представленных на обследование кассетах записаны сигналы SOS, то в какой конкретной точке (глубина, координаты) находился их источник?», эксперты указали: «Определить географические координаты источника гидроакустических сигналов, принятых ГАК ТАРКР „Петр Великий“, не представляется возможным в связи со значительным разбросом пеленгов, который может являться следствием большой погрешности пеленгования либо пеленгования различных источников сигналов».

В ходе беседы, которая была проведена с экспертом Козловым в присутствии следователя Егиева А. Л., установлено, что экспертом использовались пеленги всех стуков, которые зафиксированы гидроакустиками кораблей и судов, находившихся в районе поиска, не дифференцируя стуки, которые экспертами в области фоноскопии идентифицировались как стуки, производимые человеком металлом о металл.

Таким образом, то обстоятельство, что установление источника нахождения стуков проводилось без учета выводов других экспертов в области фоноскопии, которые дифференцировали звуки, и фиксирование наряду со звуками, производимыми человеком, технических звуков из различных источников, естественно, привело к большому разбросу пеленгов.

Вместе с тем в экспертизе указано: «В то же время, большая часть (85 %) пересечений пеленгов находится в области с радиусом 1800 метров с центром в точке с географическими координатами Ш = 69°37,98 северная, Д = 37°37,64 восточная».

АПРК «Курск» обнаружен с географическими координатами 69°37′00 северной широты и 37°34′25 восточной долготы.

Это означает, что расхождение между точками местонахождения АПРК «Курск» и точкой пересечения пеленгов разнятся по долготе и широте на расстояние около 1 мили и 3,5 мили.

Вместе с тем в «Перечне мероприятий, направленных на спасение экипажа „К-141“ и подъем подводной лодки», подписанном заместителем начальника УПАСР СФ, капитаном I ранга И. Плишкиным 24 августа 2000 года (см. приложение к протоколу допроса свидетеля Морозова С. К. (т. 35, л.д. 36–51), имеется следующая запись:

«…13 августа, воскресение (…) 04.36. Ш = 69°37,8' сев. Д = 37°33,3' вост. сигнал —… (похоже на SOS). Всего стуки слышны в ответ на кодовые сигналы 15–20 раз. Сейчас сигналы услышали без запроса. Глубина места 108 м. СКП — 300 м».

Очевидно, что в ответ на кодовые сигналы могли стучать только подводники, находившиеся в 9-м отсеке.

Защита считает, что при корректном счислении пеленгов, с учетом среднеквадратического отклонения, точности гидроакустических приборов и других факторов, которые должны приниматься во внимание и о чем указывалось выше, точки пересечения пеленгов приходятся на место гибели АПРК «Курск».

2.4. Предварительное следствие в постановлении о прекращении уголовного дела пришло к выводу, что стуки исходили не из затонувшего подводного крейсера. Тогда вполне резонно задать вопрос: «Если стуки не из „Курска, то откуда?“

Тот факт, что у следствия нет ответа на этот вопрос, лишь подтверждает то обстоятельство, что стуки производились остававшимися в живых моряками, находившимися в 9-м отсеке АПРК „Курск“. Одновременно с этим защита отмечает, что подача сигнала SOS из судна или корабля, который не является аварийным, — бессмыслица.

2.5. В постановлении о прекращении уголовного дела отмечается, что следствие оценивает выводы данной экспертизы в совокупности с собранными по делу другими доказательствами, а именно:

• Заключением судебно-медицинской экспертизы 111-го Центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны Российской Федерации № 77/02 от 17 июня 2002 г.;

• Результатами иных следственных действий, направленных на установление возможного нахождения в районе действия АПРК „Курск“ какого-либо другого подводного судна;

• Заключением комплексной комиссионной взрывотехнической экспертизы № 4/37 от 1 9 июля 2002 г.

2.5.1. Защита считает, что оценивать выводы акустико-фонографической экспертизы на основе заключения судебно-медицинской экспертизы 111-го Центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны Российской Федерации № 77/02 от 17 июня 2002 г. возможно было бы и верно, если бы само по себе заключение судебно-медицинской экспертизы было проведено корректно.

Как указывалось ранее, смерть подводников, находившихся в 9-м отсеке АПРК „Курск“, наступила от отравления угарным газом в результате пожара, возникшего в 9-м отсеке.

Когда возник пожар, предварительное следствие не установило, т. к. не была установлена скорость затопления отсека, а следовательно, отсутствуют выводы о времени попадания морской воды на пластины для регенерации воздуха.

Защита допускает, что затопление 9-го отсека до попадания воды на приборы для регенерации, а следовательно, и возникший пожар, послуживший непосредственной причиной гибели моряков, могли иметь место после 14 августа 2000 года.

В данном случае предварительное следствие опровергает достоверные выводы одной экспертизы недостоверными выводами другой.

2.5.2. Говоря о результатах „…иных следственных действий, направленных на установление возможного нахождения в районе действия АПРК „Курск“ какого-либо другого подводного судна“ (л. 117 постановления), которые, как считает следствие, должны учитываться при оценке выводов акустико-фонографической экспертизы, следует отметить, что результатом этих следственных действий явился тот факт, что в районе гибели „Курска“ других судов, в т. ч. и иностранных подводных лодок, обнаружено на было.

Следовательно, тот факт, что другие суда и корабли не обнаружены, лишь подтверждает выводы акустикофонографической экспертизы.

2.5.3. Защита считает, что заключение пожарно-технической экспертизы № 242–247/18-7 от 12 июля 2002 г. не опровергает выводы акустико-фонографической экспертизы. Заключения обеих экспертиз не противоречат друг другу.

То обстоятельство, что время возникновения пожара не установлено, не опровергает того факта, что стуки могли быть до 14 августа 2000 года, а наоборот, подтверждает его.

2.5.4. Выводы заключения комплексной комиссионной взрывотехнической экспертизы № 4/37 от 19 июля 2002 г. имеют опосредованное отношение к акустико-фонографический экспертизе. Защитой выводы данной экспертизы в части времени и причин первого и второго сейсмических событий не оспариваются.

Следствием установлено, что после этих событий моряки, которые находились в 9-м отсеке АПРК „Курск“, были живы. Более того, указанные сейсмические события не являлись непосредственной причиной пожара, возникшего в 9-м отсеке и приведшего к гибели моряков.

Таким образом, по мнению защиты, ссылка на указанную экспертизу представляется не вполне корректной.

2.6. Из рекомендации первого заместителя начальника Главного штаба ВМФ В. Ильина, направленной командующему СФ 15.08.2000 года, следует, что по запасам регенерации, аварийным запасам пищи и воды, температуре в отсеках ПЛ следует, что при нормальном давлении допустимое пребывание экипажа в кормовых отсеках составляет 150 часов, а критическое время — 300 часов, при давлении до 3 кг/см² допустимое время пребывания — 62 часа, а критическое — 186 часов, при повышении давления в отсеках до 6 кг/см² допустимое время составляет 28 часов, а критическое — 84 часа, т. е. до 22:00 1 5.08.2000 года.

Следовательно, данные расчеты подтверждают факт подачи сигналов членами экипажа, находившимися в 9-м отсеке.

На основании этого защита приходит к следующим выводам:

1. Стуки, зафиксированные кораблями и судами, являются сигналами, подаваемыми подводниками АПРК «Курск», находившимися в 9-м отсеке.

2. Сигналы подавались до вечера 14 августа 2000 года. Это означает, что, как минимум, до вечера 14 августа 2000 года среди членов экипажа, находившегося в 9-м отсеке, были живые.

Следует отметить, что в исследовательской части акустико-фонографической экспертизы было отмечено время окончания стуков — 0 ч. 10 мин. 14.08.2000 г. Это время следствие приводит и в постановлении о прекращении уголовного дела. Вместе с тем в вахтенных журналах гидроакустиков последние стуки зафиксированы в 11 ч. 14.08.2000 г. Это время прекращения стуков подтверждается и показаниями свидетелей (Лавринюка А. А., Зырянова и др.). Данный факт следствием не был принят во внимание, а противоречия не были устранены.

III. Спасательная операция.

1. Время обнаружения аварии на АПРК «Курск» и объявления корабля аварийным.

Предварительным следствием установлено, что, в соответствии с планом учений, АПРК «Курск» должен был занять РБД-1 (район боевых действий) в 8 часов 1 2 августа и произвести торпедные стрельбы в период с 11 час. 40 мин. до 13 час. 40 мин. с резервом до 18 часов 12 августа.

12 августа 2000 г. в 1 1 час. 09 мин., когда ТАРКР «Петр Великий» подходил к району боевых действий, командир гидроакустической группы этого крейсера старший лейтенант Лавринюк А. А. обнаружил посылки гидролокатора в виде импульсов, которые обычно исходят от подводных лодок в результате их действий, связанных с определением дистанции до надводных кораблей перед торпедной атакой.

В 11 час. 30 мин. Лавринюк A. А. зафиксировал на экране гидроакустического комплекса по пеленгу 96° вспышку, одновременно с которой в динамиках центрального гидроакустического поста послышался хлопок. Чуть позже по корпусу корабля был нанесен достаточно сильный внешний гидродинамический удар. О зафиксированных событиях акустик доложил в боевой информационный центр, на ходовой мостик и на центральный командный пункт командиру корабля капитану I ранга Касатонову В. Л.

Как показал свидетель Самарцев B. С. (т. 44, л.д. 52–63), «Примерно в 11 ч 30 мин. я поднимался по трапу на ходовой мостик, чтобы изучить обстановку перед заступлением на вахту. Неожиданно для себя я почувствовал встряску корабля и непроизвольно подогнулись колени. Ощущение было такое, когда корабль при волнении моря примерно в 5 баллов переходит с волны на волну. Однако в тот момент море было спокойным. Я допускаю, что это можно назвать гидравлическим ударом. Поднявшись на мостик, я увидел, что вахтенный офицер запрашивал в ПЭЖ (пост энергоживучести), что за встряска, была ли она связана с деятельностью электромеханической части БЧ-5. При этом я также обратил внимание, что на лицах офицеров было недоумение в связи с неожиданной встряской».

Командующий Северным флотом адмирал Попов В. А., допрошенный по делу в качестве свидетеля, показал, что около 1 1 час. 40 мин. 1 2 августа 2000 г. отряд боевых кораблей в составе тяжелого авианесущего ракетного крейсера «Петр Великий» и больших противолодочных кораблей «Адмирал Харламов» и «Адмирал Чабаненко» вошел в РБД-1. Примерно в это же время он, Попов, находясь на ходовом мостике «Петра Великого», почувствовал кратковременное вздрагивание корпуса корабля, при этом кто-то из офицеров объяснил это явление включением станции РЛС. О докладе акустика о хлопке и вспышке ему никто не сообщил (т. 51, л.д. 166–174).

Защита приходит к выводу, что адмирал Попов В. А., а также командир ТАРКР «Петр Великий» капитан I ранга Касатонов В. Л. не выполнили своих обязанностей по организации классификации обнаруженных гидроакустических целей и сигналов в соответствии с требованиями ст. 16 гл. 1 РБИ РТВ-78 и ст. 195, 200 ТР ПЛК-80. С получением доклада о вспышке и хлопке командир не дал команду классифицировать контакт, как это не было сделано и перед этим событием — обнаружением ГЛС по направлению на «Курск». Это не позволило своевременно получить дополнительную информацию для более правильной оценки.

Обнаружение вспышки и хлопка не было увязано с фактом вздрагивания корпуса, поэтому эти события не были классифицированы как сигнал взрыва из района нахождения АПРК «Курск», что привело к несвоевременному объявлению корабля аварийным.

АМГ вошла в РБД-1 примерно в 11 час. 40 мин. Корабли прошли сквозь район и вышли из него примерно в 15 часов. Торпедной стрельбы не наблюдалось. Донесения о выполнении торпедной атаки от командира «Курска» не последовало, и командующий СФ адмирал Попов В. В. принял решение вывести из отряда ТАРКР «Петр Великий» и оставить его на кромке района РБД-1 в ожидании всплытия «Курска» для выяснения причины невыполнения торпедной атаки.

В то же время в связи с невыполнением «Курском» запланированных торпедных стрельб и невыходом на связь с докладом о причинах этого руководством учений было принято решение о выводе крейсера «Петр Великий» из ордера кораблей и начале маневрирования у юго-восточной кромки данного района для ожидания всплытия и донесения от командира «Курска». Корабли «Адмирал Чабаненко» и «Адмирал Харламов» продолжили учения.

В 15 час. 25 мин. «Петр Великий» начал вызов АПРК «Курск» по звукоподводной связи, однако ответа на вызовы не последовало.

В 17 час. 20 мин. оперативному дежурному Северного флота от начальника штаба СФ вице-адмирала Моцака М. В. передано приказание: «Спасательному судну „Михаил Рудницкий“ установить готовность к выходу в море 1 час. Отсутствует плановое донесение от АПРК „Курск“».

В 18 час. 15 мин. на спасательном буксире СБ-523 сыграна «боевая тревога». В 18 час. 31 мин. он снялся с якоря и начал движение в район РБД-1.

В 18 час. 52 мин. по приказу начальника штаба СФ самолет ИЛ-38 в аварийно-спасательном варианте произвел вылет с задачей обследования района предполагаемого нахождения АПРК «Курск».

В период с 19 час. 50 мин. по 22 час. 35 мин. для подачи сигналов АПРК «Курск» на всплытие с крейсера «Петр Великий» была произведена серия гранатометаний.

До 22 часов корабль маневрировал на кромке района, вызывая АПРК «Курск» гранатами на всплытие. Затем Попов отдал командиру «Петра Великого» приказ войти в район для поиска лодки. Кроме того, для осмотра района были высланы самолеты.

В 23 часа 1 2 августа 2000 года, после того как от «Курска» не поступило планового донесения, командующий СФ Попов В. В. объявил лодку аварийной (л. 127 постановления).

2. Предварительным следствием дана оценка действиям и решениям ряда должностных лиц за период времени с 11:30 12 августа 2000 года до момента объявления АПРК «Курск» аварийным.

2.1. Отмечено, что командир ТАРКР «Петр Великий» капитан I ранга Касатонов В. Л. не выполнил своих обязанностей по организации классификации обнаруженных гидроакустиками целей и сигналов и, получив доклад о вспышке и хлопке, не отдал приказ классифицировать контакт. Это не позволило получить своевременно информацию для правильной оценки ситуации в связи с событиями на 11 час. 30 мин. 12 августа 2000 г.

2.2. Руководители учений адмирал Попов В. А. и начальник штаба оперативной эскадры контр-адмирал Рогатин В. И. данным фактам значения не придали, ошибочно предположив, что причиной содрогания явилось включение антенны радиолокационной станции, и поступившая информация классифицирована не была.

Таким образом, как указано в постановлении, «Вследствие незнания адмиралом Поповым В. А. и подчиненными ему должностными лицами конкретной обстановки после прохода кораблями авианосной многоцелевой группы района РБД-1 и невыполнения ими требований руководящих документов ВМФ, определяющих действия должностных лиц флота в случае отсутствия всплытия подводной лодки в установленное время в надводное положение, а также из-за принятия ошибочных решений в процессе ожидания всплытия подводного крейсера он был объявлен аварийным с опозданием на 9 часов» (л. 127 постановления).

3. Защита частично согласна с выводами предварительного следствия и отмечает, что руководители учения должны были оценить следующие факторы:

• факт обнаружения 12 августа 2000 г. в 11 час. 09 мин. гидроакустиками ТАРКР «Петр Великий» посылок гидролокатора в виде импульсов, которые обычно исходят от подводных лодок в результате их действий, связанных с определением дистанции до надводных кораблей перед торпедной атакой;

• вспышку, зафиксированную на экране гидроакустического комплекса по пеленгу 96° в 1 1 час. 30 мин. и хлопок в динамиках центрального гидроакустического поста;

• внешний гидродинамический удар в 11 часов 30 минут;

• отсутствие торпедной атаки со стороны АПРК «Курск»;

• невыход на связь АПРК «Курск» после 11 часов 30 минут.

Как показал на допросе свидетель Бояркин Ю.И. (т. 54, л.д. 149–158), «О том, что акустик ТАРКР „Петр Великий“ доложил командиру о вспышке и гидроударе, я узнал от Рогатина примерно в 23 час. в ходе анализа и расчета вероятного местонахождения подводной лодки. (…) Я сразу дал команду вызвать ко мне матроса-акустика, наблюдавшего данное событие. Давая мне пояснения, матрос-акустик (фамилию не помню) подтвердил слова Рогатина и сообщил о записанном пеленге на эту вспышку. Чуть ранее, в ходе анализа сложившейся ситуации, я примерно уже определил возможное местонахождение АПРК „Курск“. Проведя на карте траекторию по пеленгу, мы установили что она проходит как раз через определенный нами район».

Таким образом, пеленг в 96°, который был определен как направление взрыва, приходился на район нахождения АПРК «Курск», что позволяло идентифицировать вспышку и гидроудар как события, связанные с аварией крейсера.

В «Перечне мероприятий, направленных на спасение экипажа „К-141“ и подъем подводной лодки», подписанном заместителем начальника УПАСР СФ капитаном I ранга И. Плишкиным 24 августа 2000 года (см. приложение к протоколу допроса свидетеля Морозова С. К. (т. 35, л.д. 36–51), имеется следующая запись:

«12 августа, суббота 23.27 „Петр Великий“ докладывает: „в 11–30 Ш = 69°40,9' сев. Д = 36°24,6' вост. П-268 гидроакустик слышал динамический удар. 23–45 РДО К-18 (подписанное 20–40) В 11–40 слышал удар, похожий на взрыв“».

Из этого следует, что акустики «Петра Великого» не только запеленговали взрыв, но и определили район, где находился источник взрыва. Как показал свидетель Бояркин Ю. И., именно пеленг 96° позволил быстро, с момента объявления АПРК «Курск» аварийным, обнаружить его на грунте.

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что невыходу АПРК «Курск» на связь после 11:30 12 августа 2000 года придавалось серьезное значение. Свидетель Балковский В. М., капитан I ранга, старший офицер отдела в/ч 31334, показал на допросе 20.08.2000 г. (т. 35, л.д. 17–23) следующее: «…я находился с 11 августа 2000 г. на борту ТАВКР „Адмирал Кузнецов“ (…). О факте невыхода на контрольный сеанс связи АП Л „Курск“ я узнал из доклада оперативного дежурного КП дивизии 12 августа около 12 часов».

По мнению защиты, указанные факторы давали основания руководителям учений как минимум провести гранатометание, что обязывало командира АПРК «Курск» немедленно всплыть. Факт того, что «Курск» не всплывал после гранатометания, являлся основанием, наряду с уже перечисленными факторами, для объявления крейсера аварийным. Указанные решения и действия могли быть произведены до 12 часов 00 минут, после чего руководство учениями должно было объявить АПРК «Курск» аварийным.

Таким образом, по мнению защиты, задержка с объявлением АПРК «Курск» аварийным составила не 9 часов, как считает предварительное следствие, а 11 часов, т. е. с 12 до 23 часов 12 августа 2000 года.

2. Время, затраченное на поиск АПРК «Курск» и прибытие к месту аварии.

Из постановления о прекращении уголовного дела следует, что «…местонахождение АПРК „К у рек“ на грунте было установлено через 31 час после его гибели» (л. 25 постановления).

Защита считает, что предварительным следствием правильно установлено время обнаружения атомного подводного ракетного крейсера «Курск» на грунте, а также правильно определено время, затраченное на его поиск.

Однако предварительным следствием не дана оценка причин, по которым начало спасательной операции произошло с задержкой.

Из этого же постановления также следует, что «В 22 час. 50 мин. (12 августа. — Б.К.) по приказанию командующего СФ ТАРКР „Петр Великий“ начал движение через центр РБД-1 в предполагаемый район аварийного всплытия „Курска“ для его поиска».

13 августа 2000 г. в 01 час. 09 мин. спасательное судно «М. Рудницкий» со старшим на борту капитаном I ранга Тесленко А. П. выдвинулось в район поиска подводной лодки.

В 11 час. 11 мин. к ТАРКР «Петр Великий» подошли спасательное судно «М. Рудницкий» и СБ-523. В 11 час. 25 мин. руководителем сил поиска вице-адмиралом Бояркиным Ю. И. назначен запретный район для всех судов.

В 14 час. 48 мин. на борт ТАРКР «Петр Великий» прибыл командующий СФ и вступил в общее руководство поисково-спасательной операцией в районе аварии подводной лодки.

В 16 час. 55 мин. спасательный подводный аппарат АС-34 закончил приготовления к подводному поиску и отошел от борта спасательного судна «М. Рудницкий» для погружения.

В 18 час. 15 мин. АС-34 обнаружил засветку на экране эхолокатора, однако в 18 час. 32 мин. произвел аварийное всплытие. По докладу командира аппарат ударился о стабилизатор подводной лодки, при этом визуально наблюдал ее винты. (с. 24–25 постановления).

Подпунктом «б» пункта 2.6.6 «Инструкции по организации поисково-спасательной операции на Северном флоте» определена часовая готовность кораблей и судов на период мероприятий боевой подготовки подводных лодок в море: ракетных и торпедных стрельб, боевой совместной подготовки подводных лодок и надводных кораблей.

Пунктом 18 НПСО ВМФ-95 указано, что время готовности к выходу дежурного спасательного отряда дежурных сил ПСО — 1 час.

Согласно «Отчету о выполнении поисково-спасательных работ по спасению подводной лодки „Курск“», утвержденному начальником штаба Северного флота (т. 37, л.д. 31–43), спасательное судно «Михаил Рудницкий» с подводными аппаратами на борту имело готовность 4 часа, а спасательное судно «Алтай» — 24 часа.

В этом же отчете отмечалось, что в плане ПСО не определялось, на каком этапе будет объявлена готовность № 2 (1 час), в связи с чем корабли были в готовности № 3 (4 часа).

13 августа 2000 г. в 01 час. 09 мин. спасательное судно «Михаил Рудницкий» со старшим на борту капитаном I ранга Тесленко А. П. выдвинулось в район поиска подводной лодки, прибыв к месту аварии в 11 час. 11 мин. 13 августа вместе со спасательным буксиром СБ-523.

Таким образом, по мнению защиты, задержка с прибытием спасательных судов к месту гибели АПРК «Курск» составила 13 часов 9 минут.

3. Оценка выводов предварительного следствия о проведении спасательной операции и о возможности спасения подводников, находящихся в 9-м отсеке АПРК «Курск».

3.1. Как указывалось ранее в настоящем ходатайстве, защита, впрочем, как и предварительное следствие, пришла к выводам, что обнаружение аварии на атомном подводном крейсере «Курск», объявление корабля аварийным, начало поисковых, а затем и спасательных работ проведено с задержками.

Следствие из этого делает следующий вывод:

«Вместе с тем предварительным следствием достоверно установлено, что даже при более раннем обнаружении местонахождения АПРК „Курск“ на грунте спасти экипаж не представилось бы возможным ввиду скоротечности его гибели, (…) а также при поисково-спасательной операции и наступившими последствиями (гибелью 118 человек и затоплением подводного крейсера) отсутствует причинная связь» (с. 23–24 постановления).

Мне представляется, что данный вывод не вполне корректен.

Во-первых, следствие исходило из того, что смерть 23 подводников, находившихся в 9-м отсеке, наступила в течение 4,5–8 часов, фактически же они жили более двух суток, и именно из этого срока необходимо исходить в вопросе о возможности спасения экипажа.

Следствие, утверждая, что спасти экипаж не представилось бы возможным ввиду скоротечности его гибели (4,5–8 часов), приняло решение об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Попова В. А., Моцака М. В., Бояркина Ю. И., Бурцева О. В., Кузнецова М. Ю., Хандобина В. А., Тесленко А. П., Кобелева В. В., Шеметова А. В., Рогатина В. И., Касатонова В. П., посчитав при этом, что раз экипаж нельзя было спасти, то и причинная связь между допущенными должностными лицами нарушениями при организации учений, подготовке крейсера и его экипажа, выпуске его в море, а также при поисково-спасательной операции и наступившими последствиями отсутствует.

С учетом того обстоятельства, что подводники в 9-м отсеке жили более двух суток, следствию необходимо пересмотреть оценку действий Попова В. А., Моцака М. В., Бояркина Ю. И., Бурцева О. В., Кузнецова М. Ю., Хандобина В. А., Тесленко А. П., Кобелева В. В., Шеметова А. В., Рогатина В. И., Касатонова В. Л. и дать им надлежащую юридическую квалификацию.

Во-вторых, защита и не рассматривает наличие или отсутствие причинной связи между спасательной операцией и гибелью всего экипажа, всех 118 подводников, т. к. гибель большей части экипажа произошла в период первого и второго сейсмических событий и, конечно же, не может находиться в причинной связи с задержкой объявления корабля аварийным, его поиском и организацией спасательной операции, т. к. смерть большей части экипажа предшествовала этим действиям.

Вопрос своевременности объявления АПРК «Курск» аварийным, задержка с проведением поиска и началом спасательной операции может находиться в причинной связи только с гибелью 23 подводников в 9-м отсеке.

Вместе с тем необеспечение средствами поиска и спасения учений в целом рассматривается защитой как неподготовленность учений и как основание для запрета их проведения. Действия должностных лиц, которые не обеспечили учения необходимыми спасательными средствами и, более того, при их отсутствии разрешили проведение учений, находятся в прямой причинной связи с наступившими тяжкими последствиями.

Согласно п. 7 «Инструкции по организации поисково-спасательного обеспечения на Северном флоте», утвержденной приказом командующего СФ № 354 от 23.05.2000 г., учения, не обеспеченные средствами ПСО, не могут быть включены в суточный план боевой подготовки.

3.2. Следствием не исследовалось и не давалась оценка методики выбора способов и средств при проведении спасательной операции.

В разделе 6 постановления о прекращении уголовного дела «Поисково-спасательная операция» (с. 22–26 постановления) изложена последовательность действий при проведении поисково-спасательной операции, в главе «По разделу 6» (Поисково-спасательная операция) (с. 112–152) следствием анализируются недостатки, связанные исключительно с теми мерами, которые предпринимались командованием флота при проведении спасательной операции, в частности с использованием аппаратов АС-34 и АС-36.

Вместе с тем в постановлении о прекращении уголовного дела отсутствует оценка возможности организации спасения экипажа в 9-м отсеке иными средствами и методами, кроме использования СПА.

3.2.1. Пункт 47 «Инструкции по спасению личного состава атомных подводных лодок» (в дальнейшем «Инструкция по спасению…») гласит: «Как правило, на случай задержки или перерыва в спасательных работах одновременно со спасением личного состава аварийной подводной лодки с помощью спасательного колокола или СПЛ на аварийную подводную лодку доставляются средства регенерации, индивидуальной защиты, медикаменты, теплое белье, спасательное снаряжение, фонари, пища, питьевая вода и другие средства поддержания жизнедеятельности».

Следствие не отразило в постановлении о прекращении уголовного дела вопрос: рассматривалась ли руководством спасательной операции возможность обеспечения поддержания жизнедеятельности экипажа, находившегося в 9-м отсеке, путем подачи в отсек воздуха, дополнительных комплектов спасательного снаряжения, регенеративных устройств, воды и пищи и какое решение принималось.

В постановлении не отражено также, имелись ли технические возможности осуществления действий по поддержанию жизнедеятельности подводников, находившихся в 9-м отсеке.

Данные меры, по мнению защиты, могли продлить срок жизни подводников, находившихся в 9-м отсеке, дать время для выбора правильного решения о необходимых мерах по спасению людей.

3.2.2. Не нашел отражения в постановлении о прекращении уголовного дела вопрос о возможности проведения спасательных работ с использованием спасательного колокола.

Спасение с его помощью экипажа корабля предусмотрено пунктом 4.1 «Выход и последующий подъем с помощью спасательного колокола и спасательного подводного аппарата» главы 4 «Правил выхода личного состава из затонувшей подводной лодки» (в дальнейшем «Правила выхода…»).

Не отражен в постановлении также вопрос о реальной возможности осуществления такой операции, связанной с наличием оборудования.

Заслуживает внимания и то обстоятельство, что применение спасательных колоколов, которыми и в настоящее время оснащены спасательные суда всех морских держав, ведет свое начало с успешного использования в 1939 году устройств подобного рода в ВМФ США. 23.05.1939 года подводная лодка США «Сквалус» затонула на глубине 80 м. 33 человека, находившиеся в носовых незатопленных отсеках, были спасены с помощью колокола.

3.2.3. Аналогично в постановлении о прекращении уголовного дела не нашел отражения вопрос, рассматривалась ли руководством спасательной операции возможность спасения экипажа, находившегося в 9-м отсеке, с помощью водолазного колокола.

В соответствии с подпунктом 71 пункта 4.2 «Правил выхода…», «Выход и последующий подъем личного состава с помощью водолазного колокола может осуществляться на глубинах до 200 м. Из отсеков с нормальным и повышенным давлением до 10 кгс/см² после спуска водолазного колокола…».

В соответствии с п.п. 72–76 «Правил выхода…» предусмотрен выход с разных глубин разными способами с использованием различных приспособлений.

По мнению защиты, в постановлении о прекращении уголовного дела должно быть отражено не только рассмотрение данного способа выхода из затонувшего корабля, но и реальная возможность такового (включая наличие самого колокола и другого оборудования для выхода данным способом).

3.2.4. Следовало также, как считает защита, отразить в постановлении возможность спасения путем выхода и последующего перехода в спасательную подводную лодку. Такой способ спасения экипажа предусмотрен п. 4.3. «Правил выхода…».

При этом следует обратить внимание на причины списания спасательной подводной лодки проекта 940 в 1997 году. Ставился ли руководством флота и ВМФ вопрос построек кораблей этого типа и назначения для обеспечения спасательных работ на АПЛ?

3.2.5. Согласно п.п. 87–90 «Инструкции по спасению…», при невозможности спасения личного состава аварийной подводной лодки с помощью спасательного аппарата, спасательного колокола и других жестких устройств принимается решение о его спасении по буйрепу и свободным всплытием.

Предварительное следствие пришло к выводу, что, с учетом комплектующих изделий спасательного снаряжения подводника, обнаруженных в 9-м отсеке АПРК «Курск», и численности находившихся в 9-м отсеке подводников, полной комплектностью для самостоятельного выхода с глубины 98 метров способом свободного всплытия при шлюзовании в спасательном люке с блоком БПВ могли быть обеспечены только 6 человек из 23.

Для выхода вторым способом — способом свободного всплытия при шлюзовании без блока БПВ от системы воздуха среднего давления — из всех 23 человек были обеспечены 19 человек.

Для выхода третьим способом — способом всплытия по буйрепу — были обеспечены также 19 человек.

В связи с отсутствием в 9-м отсеке одного из основных элементов ССП — четырех комплектов СГП-К-1, 4 человека из 23 выйти из 9-го отсека АПРК «Курск» не могли ни одним из трех возможных способов.

Вместе с тем, по оценке следствия, «…целый ряд объективных факторов, таких, как быстрое ухудшение самочувствия людей, ослабленных в процессе борьбы за живучесть действием углекислого газа и изменением давления, их шоковое состояние, быстрое истощение имевшегося и перенесенного из других отсеков запаса пластин В-64, вырабатывающих кислород, отсутствие освещения в отсеке, мешавшее поиску и правильному использованию необходимого для выхода из подводной лодки спасательного снаряжения, и другие причины привели к тому, что моряки так и не предприняли ни одной попытки выйти из АПРК „Курск“» (с. 21 постановления).

По мнению защиты, такое утверждение предварительного следствия не основано на материалах дела.

Из осмотра 9-го отсека (протокол от 25 октября — 1 ноября 2001 года (т. 98, л.д. 1 -53) следует, что «на входе в водно-химическую лабораторию лежит буй-вьюшка», которая находится не на месте штатного хранения.

При стандартной длине буйрепа 130 м его длина в подготовленном состоянии была 115,5 м, к нему нештатным способом был привязан карабин, что свидетельствует о подготовке буйрепа к выходу экипажа путем свободного всплытия.

О необходимости закрепления буй-вьюшки писал в записке Садиленко С. В., а в записке Колесникова Д. Р. отмечено, что «…здесь список л/с отсеков, которые находятся в 9-ом и будут пытаться выйти».

В записке Садиленко С. В. также отмечается, что при выходе путем свободного всплытия на поверхности они могут не выдержать компрессии.

Таким образом, действия подводников, а также их намерения, изложенные в записках, прямо свидетельствуют о подготовке к выходу на поверхность.

Мировой опыт спасения экипажей из затонувших подводных лодок показывает, что выход путем свободного всплытия возможен только в случаях, когда надводные средства спасения подготовлены к приему выходящих из подводной лодки, лежащей на грунте, а также при установлении контакта с моряками, находящимися в затонувшей подводной лодке (см. У. Шелфорд. Спасение с затонувших подводных лодок. М.: Воениздат. С. 93, 106).

В соответствии с п. 84 «Инструкции по спасению…», к подготовительным мероприятиям, которые проводятся независимо от способа подъема личного состава подводной лодки, относится «…информация личного состава аварийной подводной лодки о принятом способе спасения, об ожидаемом дифференте, ориентировочной продолжительности и других особенностях предстоящих спасательных работ».

В «Перечне мероприятий, направленных на спасение экипажа „К-1 41“ и подъем подводной лодки» (см. приложение к протоколу допроса свидетеля Морозова С. К. (т. 35, л.д. 36–51) указывается, что «Походным штабом СпасО подготовлены предложение и решение руководителя спасательных работ по поиску аварийной ПЛ с использованием ПА, суть которых сводится к следующему:

1. С прибытием в указанную точку произвести поисковые действия по обнаружению работающей аварийной г/а станции МГС-30 путем запуска ее с использованием имеемых на носителе г/а станций МГА-21 и „Оредеж“, вызова личного состава ПЛ на связь с использованием режима „Речь“ указанной ГАС».

Из этого же отчета следует, что лишь 13.08.2000 года в 13:13 спасательное судно «Михаил Рудницкий» на запрос через аппаратуру «Оредеж» не получило ответа в режиме «Речь». Больше сведений об использовании звукопроводной связи в отчете не имеется.

Как указано в отчете о выполнении ПОР по спасению ПЛ «Курск» от 12.11.2000 (т. 37, л.д. 3-43), подписанном Тесленко, гидроакустические средства, имеющиеся на вооружении, не обеспечивают поддержания устойчивой звукопроводной связи с ПА и аварийной подводной лодки.

Рекомендациями, полученными от ГШ ВМФ 15 августа, предлагалось установить связь с л/с отсека методом перестукивания.

Только в конце дня 15 августа поступила команда о спуске оператора 2-го отсека АС-34 в шахту спасательного люка в водолазном снаряжении для установления связи с личным составом подводной лодки и предлагалось на АС-34 иметь таблицы для перестукивания.

17 августа в отчете имеется ссылка на рекомендацию по привлечению к спасению экипажа силами норвежских водолазов, в том числе и для установления связи с личным составом подводной лодки.

Свидетель Балковский В. М., капитан I ранга, старший офицер отдела в/ч 31334, показал на допросе 20.08.2000 г. (т. 35, л.д. 17–23) следующее: «В соответствии с согласованным планом, задачами водолазов (норвежских водолазов, спущенных с „Сивей Игл“) являлись: обследование комингс-площадки АПЛ, выяснение наличия живых членов экипажа в 8-м и 9-м отсеках условными стуками перестукивания…».

Очевидно, что как сами рекомендации, так и прибытие норвежских водолазов произошли со значительной задержкой, которой предварительным следствием в постановлении о прекращении уголовного дела не дается правовая оценка.

Также нет ссылки на выполнение всех перечисленных рекомендаций и не дается анализ таким попыткам, способам установления контакта с личным составом 9-го отсека, включая оценки характеристик сигналов, способов их передачи с аварийной подводной лодки и т. п.

По мнению защиты, невыход личного состава 9-го отсека на поверхность методом свободного всплытия обусловлен отсутствием контакта с силами поиска и спасения, вследствие чего подводники задерживали выход из-за отсутствия рекомендаций и указаний по его осуществлению вплоть до своей гибели.

Не исключено, что при проведении дополнительного расследования может быть установлена причинная связь гибели моряков с нарушением порядка и методики при проведении спасательных работ по спасению части экипажа «Курска», находившегося в 9-м отсеке.

4. По готовности АПРК «Курск» к участию в учениях и по обеспеченностью средствами спасения.

Анализ постановления о прекращении уголовного дела и ряд изученных материалов уголовного дела приводит защиту к однозначному выводу, что атомный подводный крейсер «Курск» не был готов к выполнению учебной задачи, а силы спасения не обеспечивали подъем личного состава из подводной лодки, лежащий на грунте.

В постановлении о прекращении уголовного дела содержится целый ряд противоречащих друг другу утверждений, которые следствие никак не оценило и не устранило, о чем свидетельствует следующая таблица.

1. На основании данных фактов и обстоятельств, приведенных в постановлении о прекращении уголовного дела по факту гибели АПРК «Курск», защита приходит к выводам, что при организации и подготовке учений командованием Северного флота нарушены требования действующих нормативных документов по подготовке и проведению учений сил СФ.

2. Вопреки требованиям нормативных документов, а также телеграммы начальника Главного штаба ВМФ России адмирала В. Кравченко от 26.07.2000 («Требую обеспечить дежурство спасательного судна с подводными аппаратами в составе СпасО ОКВС при нахождении в море ПЛ (рассмотреть вопрос перевода АС-30 или передачи сформированных А Б из района главной базы в район ОКВС). Исполнение доложить 15 августа 2000 г.») учения не были обеспечены средствами спасения, о чем руководству Северного флота было известно еще до того, как оно начало планировать учения и ПСО.

Выход в море АПРК «Курск» 10 августа 2000 года был разрешен с нарушением ряда действующих нормативных документов.

Руководством флота готовность АПРК «Курск» к тактическому учению не проверялась, руководство минноторпедного управления флота уклонилось от контроля качества подготовки подводных лодок флотилии к применению торпедного оружия, порядка его хранения и эксплуатации на подводных лодках.

Указанные нарушения не явились причиной взрыва практической торпеды калибра 650 мм, но состоят в прямой причинной связи с гибелью АПРК «Курск» и 118 человек.

Если бы руководство Северного флота проверило надлежащим образом готовность АПРК «Курск» к тактическому учению, то оно не допустило бы неподготовленный экипаж к выходу в море, чем предотвратило бы его гибель.

Если бы руководство минноторпедного управления флота надлежащим образом проконтролировало качество подготовки АПРК «Курск» к применению торпедного оружия, порядок его хранения и эксплуатации на подводных лодках, то оно не допустило бы выхода неподготовленного экипажа в море, чем предотвратило бы его гибель.

IV. Выводы следствия, которые «подтверждаются» доказательствами, не имеющими отношения к исследуемому предмету, либо вообще ничем не подтверждаются.

По мнению следствия, выводы экспертов о том, что «отступления от норм эксплуатации на арсеналах, базах и носителях» торпед калибра 650 мм (производства АО «Машзавод») «могли отрицательно сказаться на качестве подготовки изделий и, как следствие, на выполнении ими основных тактикотехнических данных, но причиной серьезной аварийной ситуации не являлись», подтверждаются следующими доказательствами:

• показаниями директора по производству ОАО «Завод „Дагдизель“» Келасова Ш. К. о контроле при изготовлении торпед калибра 533 мм, об отсутствии рекламаций на это изделие и т. д.

• показаниями других должностных лиц завода «Дагдизель»;

• осмотром торпед калибра 533 мм;

• осмотром технологических паспортов торпед калибра 533 мм, поступивших на СФ с завода «Дагдизель»;

• протоколом осмотра книг учета крылатых ракет АПРК «Курск» и т. д.

После гибели АПРК «Курск» минно-торпедным управлением и авторским надзором был выявлен ряд недостатков по приготовлению, обслуживанию и хранению торпед калибра 650 мм на СФ, которые как вместе, так и по отдельности могли стать причиной взрыва торпеды.

Однако следствие утверждает:

• на торпеде, взорвавшейся на АПРК «Курск», аналогичные недостатки выявлены не были;

• нарушения, допущенные при организации ремонта и приготовления практической торпеды калибра 650 мм, а также при получении ее на борт, причиной катастрофы не явились.

При этом следствие не учитывает, что руководство СФ уклонилось от контроля качества подготовки подводных лодок флотилии к применению торпедного оружия, порядка его хранения и эксплуатации на подводных лодках.

Это подтверждается тем, что формуляр системы контроля окислителя не заполнен после погрузки торпед 20 июля 2000 года на АПРК «Курск». В журнале минно-торпедной боевой части нет записи о погрузке практической торпеды калибра 650 мм от 03 августа 2000 года. Вахтенная документация АПРК «Курск» велась с отступлениями от требований правил ведения вахтенных журналов. Вахтенный журнал подводной лодки не содержит необходимых записей о событиях, происходивших на АПРК «Курск».

Кроме того, приготовление торпеды с 28 по 31 июля 2000 года проводилось под руководством мичмана Козлова Б. А., который не был допущен к несению службы в качестве командира расчета, в контрольно-приемном листе приготовления данной торпеды ряд подписей о принятии исполнил капитан-лейтенант Шевченко С. В., никакого отношения к приготовлению торпеды не имевший, не допущенный к самостоятельному руководству приготовлением перекисно-водородных торпед.

Таким образом, у следствия нет никаких оснований заявлять о том, что выявленные недостатки и нарушения «причиной катастрофы не явились», поскольку не добыто достаточных доказательств для такого рода выводов.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 42 УПК РФ,

ПРОШУ:

1. Отменить постановление от 22 июля 2002 года о прекращении уголовного дела № 29/00/0016/00 по факту гибели атомного подводного ракетного крейсера «Курск» и экипажа, возбужденного по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 263 УК РФ.

2. Провести дополнительное расследование, в ходе которого предусмотреть проведение следующих следственных действий:

Провести повторную комиссионную судебно-медицинскую экспертизу, в ходе которой разрешить вопрос о времени жизни членов экипажа АПРК «Курск», находившихся в 9-м отсеке, с момента возникновения пожара.

Провести комплексную навигационную экспертизу по определению места нахождения источника стуков, которые, по оценке акустико-фонографической экспертизы, производились человеком.

По результатам указанных экспертиз произвести необходимые следственные действия, направленные на установление возможности спасения членов экипажа АПРК «Курск», находившихся в 9-м отсеке. При этом оценить своевременность объявления АПРК «Курск» аварийным, правильность и своевременность выбора средств спасения, решить вопрос об ответственности должностных лиц, на которых возложено проведение поисково-спасательной операции.

Дать юридическую оценку действиям (бездействию) должностных лиц, принявших решение об участии АПРК «Курск» в учениях и выходе лодки в море с учетом неподготовленности экипажа, дефектов вооружения, в том числе перекисно-водородной торпеды.

С точки зрения действовавших на тот момент нормативных документов ВМФ, оценить законность проведения учений. Установить, было ли дано согласие ГШ ВМФ на их проведение. В связи с этим дать юридическую оценку действиям (бездействию) руководителей ВМФ России.

Защита оставляет за собой право дополнить и конкретизировать указанное ходатайство в ходе дополнительного расследования.

Адвокат Б. А. Кузнецов.

Приложение № 23

В ПРЕСНЕНСКИЙ РАЙОННЫЙ СУД ГОР. МОСКВЫ

ИСТЕЦ: КУЗНЕЦОВ БОРИС АВРАМОВИЧ

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» МАЯ 2003 ГОДА

Ответчик:

1. Министерство обороны РФ.

2. Колкутин — Виктор Викторович.

3. Козлов Сергей Викторович.

4. Редакция электронного СМИ «Дни.Ру».

22.01.2003 года электронное средство массовой информации ДНИ.РУ распространило в Интернете сообщение с названием «Новый скандал вокруг „Курска“», в котором содержатся сведения, не соответствующие действительности и порочащие мои честь, достоинство и деловую репутацию.

В сообщении содержится информация о проведении пресс-конференции, в которой участвовали начальник 111-го Центра судебно-медицинской и криминалистической экспертизы Министерства обороны РФ, доктор медицинских наук полковник Колкутин Виктор Викторович (главный судебно-медицинский эксперт Министерства обороны РФ) и заместитель главного штурмана ГШ ВМФ России Козлов Сергей Викторович.

I. Оспариваемые фрагменты текста публикации

В публикации приводится текст, из которого мной оспариваются следующие фрагменты:

Фрагмент 1.

В подзаголовке публикации:

«Адвокат семей подводников, погибших на АПЛ „Курск“, Борис Кузнецов считает, что моряки в 9-м отсеке подлодки жили еще два дня и их можно было спасти. Главный судмедэксперт Министерства обороны Виктор Колкутин категорически опровергает эти высказывания, обвиняя Кузнецова в попытках „поднять свой имидж в глазах общественности“».

Фрагмент 2.

«На сегодняшней пресс-конференции военные эксперты говорили об этом как о домыслах и передергивании», сообщает телеканал ТВС. По мнению Виктора Колкутина, адвокат Кузнецов «пытается поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПЛ „Курск“». Колкутин констатировал, что адвокат «не располагает достоверными фактами и ссылается на некомпетентных специалистов». Главный судмедэксперт Минобороны назвал высказывания Кузнецова «оскорбительными для науки и персонально для экспертов».

Фрагмент 3.

«Колкутин в частности заявил: „…Тем не менее, мы на сегодняшний день имеем попытку бросить тень на эту серьезную кропотливую работу. Эта попытка осуществлена адвокатом Кузнецовым, который, отстаивая интересы части родственников, выдвинул версию, что в 9-м отсеке люди находились живыми до вечера 14 августа. Хочу ответственно заявить, что эта версия голословна и ни на чем не базируется“».

Перечисленные сведения не соответствуют действительности, порочат мои честь, достоинство и деловую репутацию.

II. Обстоятельства, связанные с моим участием в деле о гибели атомного подводного ракетного крейсера «Курск».

Я и другие адвокаты адвокатского бюро «Борис Кузнецов и партнеры» Московской городской адвокатской палаты представляют интересы 39 родственников экипажа АПРК «Курск», погибшего 12.08.2000 в Баренцевом море (копии доверенностей прилагаю).

Во второй половине 2002 года мною и другими адвокатами бюро, участвующими в уголовном деле как представители потерпевших, изучались материалы уголовного дела № 29/00/0016/00, возбужденного по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 263 УК РФ, которое постановлением от 22 июля 2002 года было прекращено. 30 декабря 2002 года в 14 часов мною было подано ходатайство (копия ходатайства прилагается) на имя главного военного прокурора А. Н. Савенкова, в котором ставился вопрос об отмене постановления о прекращении уголовного дела и проведении дополнительного расследования.

В ходатайстве наряду с другими доводами высказано сомнение в достоверности выводов судебно-медицинских экспертиз по времени гибели 23 подводников, которые находились в кормовых отсеках «Курска», а также поставлены под сомнение некоторые выводы фонографической экспертизы в части установления источника нахождения стуков. Другие экспертизы, проведенные предварительным следствием, мною в ходатайстве не опровергались. Кроме того, защита не согласна с некоторыми выводами самого предварительного следствия, о чем указано в ходатайстве.

В соответствии с п. 47 ст. 5 УПК РФ, потерпевший и его законный представитель являются стороной в уголовном процессе.

Согласно п. 1 ч. 1 ст. УПК РФ, уголовное судопроизводство имеет своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений. В пп. 5 и 18 ч. 1 ст. 42 УПК РФ указывается, что потерпевший вправе заявлять ходатайства и отводы, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда, а п. 8 той же части той же статьи гласит, что потерпевший вправе иметь представителя. Уголовно-процессуальное законодательство допускает в качестве представителя потерпевшего адвоката, на которого распространяются все права, предоставленные потерпевшему.

Кроме того, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами.

Таким образом, подавая ходатайство об отмене постановления о прекращении уголовного дела и проведении дополнительного расследования, я действовал в рамках полномочий, предоставленных мне уголовно-процессуальным законодательством, исключительно в интересах потерпевших, с которыми у меня имеется договор о представительстве их интересов, а также выданная мне доверенность, подтверждающая эти полномочия.

III. Доводы о наличии в высказываниях экспертов посягательства на честь, достоинство и деловую репутацию.

По фрагменту 1.

Из текста публикации очевидно, что Колкутин обвиняет меня. Следовательно, он сам усматривает в моих действиях незаконные или аморальные проступки.

«Имидж (англ. Image, от лат. imago — образ, вид) — целенаправленно формируемый образ (к.-л. лица, явления предмета), призванный оказать эмоц.-психол. воздействие на кого-либо в целях популяризации, рекламы и т. п.» (Новый энциклопедический словарь. — М.: Большая Российская энциклопедия, РИПОЛ КЛАССИК, 2002, с. 426).

Утверждение, что я поднимаю на деле о гибели АПРК «Курск» и его экипажа свой имидж, содержит обвинение в том, что я на горе родственников, чьи интересы представляю, целенаправленно формирую свой образ путем воздействия на окружающих в рекламных целях. Делать себе рекламу на горе людей не может рассматриваться иначе, как аморальное поведение. Это несовместимо с адвокатской профессией, так как адвокат пользуется доверием своих доверителей и не может их горе и страдания использовать в своих личных целях.

Обвинение такого рода порочит мои честь, достоинство и деловую репутацию.

По фрагменту 2.

1. Обвинение «в домыслах» содержит утверждение, что мои выводы строятся не на фактических обстоятельствах, а на догадках, не основанных на фактах.

«Домысел — ничем не подтвержденная догадка, предположение. Пустые домыслы».(С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка: 72 500 слов и 7500 фразеологических выражений/Российская Академия наук. Институт русского языка; Российский фонд культуры; — М.: АЗЪ, с. 177).

Смысловое значение этих слов указывает на негативные деловые качества адвоката, а следовательно, порочит мою деловую репутацию, т. к. использование домыслов в официальных документах свидетельствует о поверхностном подходе адвоката к фактам и обстоятельствам, о его легковесности, неумении делать выводы из имеющихся фактов.

2. Утверждение, что я передергиваю факты, свидетельствует о негативной оценке моей деловой репутации и личных качеств.

«Передернуть — обманным способом подтасовать, а также (перен.) допустить передержку (разг.). П. карту. П. факты». (С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка: 72 500 слов и 7500 фразеологических выражений/Российская Академия наук. Институт русского языка; Российский фонд культуры; — М.: АЗЪ, с. 517).

Таким образом, по утверждению Колкутина и Козлова, я обманным путем подтасовываю факты.

Такое утверждение порочит мои честь и достоинство.

3. Утверждение, что я пытаюсь «поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа атомной подводной лодки „Курск“» конкретизирует утверждение, указанное во фрагменте 1.

Это утверждение порочит мои честь и достоинство.

4. По сообщению на сайте, Колкутин констатировал (несомненно, утверждал), что адвокат «не располагает достоверными фактами и ссылается на некомпетентных специалистов».

Это утверждение свидетельствует о том, что я, не имея достоверных данных, утверждаю, что подводники, находившиеся в 9-м отсеке, жили двое с половиной суток, а также что специалисты, на которых я ссылаюсь, некомпетентны.

Данное утверждение не соответствует действительности и порочит деловую репутацию адвоката.

5. Утверждение главного судмедэксперта Минобороны Колкутина, который назвал мои высказывания «оскорбительными для науки и персонально для экспертов», не соответствует действительности.

Обвинение в оскорблении экспертов является обвинением в совершении уголовного преступления, т. е. в унижении чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме, предусмотренного ст. 130 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Обвинение в совершении уголовного преступления порочит мои честь, достоинство и деловую репутацию адвоката.

По фрагменту 3.

«Голословность версии», выдвинутой мной, что в 9-м отсеке люди находились живыми до вечера 14 августа 2000 года, порочит мою деловую репутацию и не соответствует действительности.

«Голословный — не подтвержденный доказательствами, фактами. Голословное обвинение.//сущ. Голословность, — и; — ж.». (С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка: 72 500 слов и 7500 фразеологических выражений/Российская Академия наук. Институт русского языка; Российский фонд культуры; — М.: АЗЪ, с. 138).

Опорочивание деловой репутации адвоката, которого обвиняют в выстраивании версии, не опирающейся на факты и доказательства, свидетельствует о его непрофессионализме, дилетантизме или непорядочности, если он делает это умышленно.

Вместе с тем все доводы защиты, изложенные в ходатайстве от 30 декабря 2002 года, в моих интервью в СМИ, основываются на фактах и доказательствах, имеющихся в материалах уголовного дела, а также на оценке экспертиз, проведенных с участием Колкутина и Козлова. По моей оценке, выводы о времени наступления смерти подводников, находившихся в 9-м отсеке АПРК «Курск», умышленно искажены, чтобы лица, ответственные за проведение спасательной операции, не несли наказание за ее бездарное проведение.

Что касается эксперта Козлова С., то в разделе экспертизы по установлению места нахождения источников стуков, которую он проводил, отсутствует исследовательская часть, что является грубейшим нарушением законодательства (ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (с изменениями от 30 декабря 2001 г.), а поэтому его выводы нельзя использовать при принятии процессуального решения.

IV. Обоснование размера компенсации морального вреда.

1. Моральный вред, причиненный мне, не является значительным, т. к. все члены семей, с которыми у меня заключено соглашение и от которых получены доверенности на представление их интересов, а также мои коллеги, журналисты, друзья и знакомые разобрались в целях и задачах, которые стояли перед так называемыми экспертами и пресс-конференцией. Более того, после пресс-конференции еще несколько семей моряков, погибших на «Курске», обратились ко мне с просьбой представлять их интересы.

Оцениваю моральный вред в символическую сумму в 1 рубль, который прошу взыскать солидарно с ответчиков В. Колкутина и С. Козлова.

2. В связи с нехваткой денежных средств на проведение военной реформы Министерство обороны РФ прошу от возмещения морального вреда освободить.

3. В соответствии с п. 4 ст. 57 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» (с изменениями от 13 января, 6 июня, 19 июля, 27 декабря 1995 г., 2 марта 1998 г., 20 июня, 5 августа 2000 г., 4 августа 2001 г., 21 марта, 25 июля 2002 г.), редакция, главный редактор, журналист не несут ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан, т. к. они являются дословным воспроизведением фрагментов выступления должностных лиц государственных органов.

В связи с изложенным не считаю возможным привлекать редакцию СМИ и распространителя к гражданско-правовой ответственности — возмещение морального вреда, лишь возложить на них обязанность опубликования опровержения.

На основании изложенного, ст. ст. 151, 152 ГК РФ, ст. 62 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации»

ПРОШУ:

1. Признать не соответствующими действительности и порочащими мои честь, достоинство и деловую репутацию сведения, а именно:

• Обвинение адвоката Кузнецова в попытках «поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПЛ „Курск“».

• Обвинение меня в «домыслах и передергивании».

• В том, что адвокат Кузнецов «не располагает достоверными фактами и ссылается на некомпетентных специалистов».

• В том, что мои высказывания являются «оскорбительными для науки и персонально для экспертов».

• В том, что моя версия о нахождении живыми подводников в 9-м отсеке до вечера 14 августа «голословна и ни на чем не базируется».

2. Обязать Министерство обороны РФ, а также полковника Колкутина В. В. и капитана I ранга Козлова С. Н. опровергнуть на пресс-конференции сведения, признанные судом не соответствующими действительности, порочащими мои честь, достоинство и деловую репутацию.

3. Обязать редакцию ДНИ.РУ опубликовать постановляющую часть решения суда.

4. Взыскать с ответчиков Колкутина В. В., Козлова С. Н. в качестве компенсации за причиненный мне моральный вред 1 рубль солидарно.

5. Освободить редакцию СМИ «ДНИ.РУ», а также Министерство обороны Российской Федерации от обязанности возмещения морального вреда.

Приложение:

1. Копии искового заявления — 4 экз.

2. Копия публикации сообщения на сайте.

3. Копия ходатайства на имя главного военного прокурора от 31.1 2.2002 г.

4. Копия заключений судебно-медицинских экспертиз, произведенных с участием В. Колкутина.

5. Копия фонографической экспертизы.

6. Квитанция об оплате государственной пошлины.

Б. А. Кузнецов.

Приложение № 24

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

В МОСКОВСКИЙ ОКРУЖНОЙ ВОЕННЫЙ СУД

«…» ФЕВРАЛЯ 2004 Г.

АДВОКАТ КУЗНЕЦОВ Б. А., ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПОТЕРПЕВШИХ Авелене В. Н., Борисовой О. В., Дудко С. П., Ерахтиной Н. Я., Заложных Т. А., Колесниковой И. И., Милютиной В. Б., Митяевой В. А., Панариной Л. М., Станкевич В. Ф., Аряповой X. X., Колесниковой Р. Д., Коровяковой Н. Н., Любушкиной Н. В., Солоревой И. М., Логиновой Г. И., Щепетновой Л. П., Беляевой Г. Д., Парамоненко Т. С., Бражкиной К. Ф., Коровяковой Л. Б., Милютиной В. Ю., Сафоновой A. Е., Шалапининой Н. П., Узкой В. Л., Узкой В. И., Дудко О. В., Силогава О. B., Катковой Т. Н., Троян А. Н., Станкевич М. В., Старосельцевой В. С., Ивановой-Павловой Н. А., Сафоновой Л. А., Самоваровой А. А., Белозоровой А. Л., Белозоровой В. Н., Мурачевой М. А., Налетовой Л. В., Ерахтиной Г. А., Коровяковой В. И., Бочковой Е. Г., Вишняковой О. Б., Саблиной Г. А., Зубовой Т. А.

23.07.2002 года следователем Главной военной прокуратуры внесено постановление (приложение № 1) о прекращении уголовного дела по факту гибели АПРК «Курск». На данное постановление 30.12.2002 г. было подано ходатайство (приложение № 2). 04.01.2003 года постановлением старшего помощника главного военного прокурора, начальника отдела надзора Демиденко П. С. в удовлетворении жалобы отказано (приложение № 2).

Считаю отказ незаконным и подлежащим отмене по следующим основаниям.

В постановлении приводится ряд доводов, которые, по мнению Демиденко П. С., опровергают позицию представителя потерпевших.

1. В постановлении цитируются выводы заключения № 77/02 комиссии экспертов во главе с В. Колкутиным (будет приведено ниже. — Б.К.), и делается вывод, что «экспертные исследования выполнены на высоком профессиональном уровне, являются полными и ясными, оснований для сомнений в обоснованности выводов экспертов нет».

Утверждение Главной военной прокуратуры о том, что экспертные исследования выполнены на высоком профессиональном уровне, являются полными и ясными, не соответствует действительности.

В действительности имела место подтасовка и фальсификация комиссией с участием В. Колкутина выводов экспертизы о жизни подводников 9-го отсека в течение 4,5–8 часов на основании биохимических и морфологических признаков.

Согласно выводам заключения комиссионной экспертизы по материалам дела № 77/02, на которое ссылается в постановлении от 04.01.2004 г. об отказе в удовлетворении жалобы старший помощник главного военного прокурора, начальник отдела надзора Демиденко П. С., а также постановлению о прекращении уголовного дела от 23.07.2002 г., «члены экипажа АПРК „Курск“, находившиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 г.), оставались живыми в течение

4,5–8 часов, что подтверждается:

— степенью выраженности морфологических и биохимических признаков переживания острой стрессорной ситуации, выявленных при исследовании тел большинства погибших моряков, в виде множественных сформировавшихся кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и нарушения углеводного обмена, проявившегося сочетанием отсутствия гликогена в печени и мышцах и повышенным (в 3–5 раз по сравнению с нормой) содержанием глюкозы в крови. Из практики судебно-медицинских исследований известно, что для образования аналогичных кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и формирования подобного соотношения гликогена и глюкозы требуется около 4–8 часов;

— установленным фактом возникновения в 9-м отсеке локального пожара. Образовавшиеся при этом продукты горения, в первую очередь угарный газ (СО), существенно сократили время, в течение которого воздух 9-го отсека мог быть пригоден для дыхания, а признаки посмертного поражения тел некоторых подводников открытым пламенем свидетельствуют о наличии в атмосфере 9-го отсека достаточного для поддержания горения количества кислорода на момент возникновения пожара.

Члены экипажа АПРК „Курск“, находившиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события, погибли практически одномоментно (наиболее вероятно, с разницей от нескольких десятков секунд до нескольких минут), поскольку у всех погибших имелись признаки прижизненного нахождения в очаге пожара в виде копоти в дыхательных путях и концентрация угарного газа (СО) в различных участках закрытого помещения 9-го отсека быстро выравнивалась и была практически одинаковой. Незначительная разница во времени наступления смерти объясняется индивидуальной чувствительностью организма к токсичному воздействию угарного газа (СО).

Отравление угарным газом членов экипажа АПРК „Курск“, находившихся в 9-м отсеке после второго сейсмического события, было острым, на что указывают морфологические признаки быстро наступившей смерти (кровоизлияния под слизистые оболочки внутренних органов, жидкая кровь в полостях сердца и крупных сосудов), признаки прижизненного нахождения погибших в очаге пожара в виде копоти в дыхательных путях и предельно высокая (с учетом индивидуальных особенностей организма) концентрация карбоксигемоглобина в крови погибших».

Таким образом, из указанных выше выводов следует, что у большинства (более 50 процентов из 23 подводников) имелись выраженные морфологические и биохимические признаки переживания острой стрессовой ситуации, а именно:

• множественные сформировавшиеся кровоизлияния в слизистую оболочку желудка;

• отсутствие гликогена в печени и мышцах;

• повышенное (в 3–5 раз по сравнению с нормой) содержание глюкозы в крови (в сочетании с кровоизлияниями в слизистую оболочку желудка, отсутствием гликогена в печени и мышцах).

1.1. Фальсификация комиссией с участием В. Колкутина сведений, что выводы экспертизы касаются всех или большинства подводников, находившихся в 9-м отсеке АПРК «Курск».

В ходе комиссионной СМЭ (экспертизы по материалам дела) были исследованы только 12 из 23 первоначальных заключений СМЭ (экспертиз трупов), однако выводы делаются о времени наступления смерти всех 23 моряков.

В таблице (приложение № 4) указано, в скольких случаях в действительности проводились биохимические исследования и в скольких случаях были обнаружены морфологические признаки, которые эксперты посчитали признаками переживания острой стрессорной ситуации.

Таким образом, анализ крови на наличие глюкозы проводился только у одного из 23 погибших моряков, что не является большинством. Анализ тканей печени и мышц на наличие гликогена проводился у 9 из 23 погибших, что не является большинством. Кровоизлияния в слизистую оболочку желудка установлены только у 6 из 23 погибших, что также не является большинством.

Таким образом, комиссия экспертов с участием Виктора Колкутина распространила признаки степени выраженности морфологических и биохимических признаков, как считают эксперты, переживания острой стрессорной ситуации на большинство подводников, хотя большинство подводников этих признаков не имело.

Соответственно не было оснований указывать в выводах, что упомянутые морфологические и биохимические признаки выявлены при исследовании большинства тел погибших моряков.

1.2. Фальсификация комиссией с участием В. Колкутина научных выводов о кровоизлиянии в слизистую оболочку желудка как признака стресса.

Как указывалось ранее, в экспертизе содержится утверждение: «Из практики судебно-медицинских исследований известно, что для образования аналогичных кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и формирования подобного соотношения гликогена и глюкозы требуется около 4–8 часов».

Вместе с тем кровоизлияния в слизистую оболочку желудка установлены только у 6 из 23 погибших.

По мнению защиты, кровоизлияния под слизистую оболочку желудка безусловным свидетельством переживания стрессовой ситуации, даже в сочетании вышеозначенными биохимическими признаками, не являются.

Это обстоятельство доказывается заключением А. А. Солохина (профессор, доктор медицинских наук, заслуженный врач РСФСР, действительный член Российской медико-технической академии, эксперт высшей квалификационной категории, имеющий экспертный стаж более 50 лет. — Б.К.) и Э. Н. Растошинского (судебно-медицинский эксперт отдела сложных экспертиз Российского центра судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения РФ, имеющий специальную подготовку по судебной медицине и криминалистике, стаж экспертной работы — 43 года, эксперт высшей квалификационной категории. — Б.К.), которые указывают в консультативном заключении:

«Оценка кровоизлияний на слизистой желудка и других участках как признак стрессовой ситуации не вполне научен, так как геморрагии такого характера наблюдаются при быстрой смерти и являются признаком острых нарушений микроциркуляции. Это бывает, в том числе, и в случаях острой смерти от токсического воздействия угарного газа (СО)».

Следует упомянуть и о том, что кровоизлияния в слизистую оболочку желудка (пятна Вишневского) являются также диагностическими признаками смерти от утопления, от переохлаждения, а также от отравления угарным газом.

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что признаки переохлаждения организма могли иметь место у членов экипажа, которые находились в 9-м отсеке, что же касается отравления угарным газом, то, по заключению экспертиз, эта причина и привела к смерти моряков, что защитой не оспаривается.

1.3.Фальсификация комиссией с участием В. Колкутина научных выводов об отсутствии гликогена в мышцах и печени и повышенном уровень глюкозы в крови как признаков стресса.

В заключении № 77/02 комиссия судебно-медицинских экспертов пришла к выводу, что признаком стресса у подводников в 9-м отсеке является отсутствие гликогена в печени и в мышцах наряду с повышением уровня глюкозы в крови.

1.3.1. В тексте заключения № 77/02 содержится ссылка на ответ врио командира войсковой части 20914 за подписью капитана I ранга В. Илюхина командиру войсковой части 34312 (с. 4 Заключения № 77/02), из которого следует, что специалистами 40 ГосНИИ проведен анализ открытых источников для заключения о возможном времени полного выхода гликогена из печени и мышц, а также временных параметрах процесса утилизации глюкозы в крови человека, находившегося под влиянием специфических физических, химических и психических травмирующих факторов.

Специалисты 40 ГосНИИ (занимающиеся исследованиями углеводного обмена подводников и водолазов, находящихся в стрессорной ситуации) на основании накопленного институтом опыта и анализа открытых источников пришли к выводу о том, что, по имеющимся в распоряжении следствия данным, установить временные рамки полного истощения углеводных резервов организма при возникновении аварийных условий, в частности в отсеке аварийной ПЛ, не представляется возможным.

При этом отмечено, что данные судебно-медицинских исследований водолазных происшествий и случаев гибели подводников или личного состава, имеющиеся в институте, носят фрагментарный характер и их систематизация исключена вследствие ряда объективных причин.

Таким образом, сведения, содержащиеся в данном документе, противоречат выводам комиссии, однако в заключении не изложено никаких мотивов, по которым данные сведения не приняты экспертами во внимание.

Данное обстоятельство рассматривается защитой как фальсификация научных данных.

1.3.2. В консультативном заключении Федерального центра судебно-медицинской экспертизы Минздрава России за подписями А. А. Солохина и Э. Н. Растошинского от 08.05.2003 года указывается (л. 18): «6. Вывод экспертной комиссии о том, что погибшие в 9-м отсеке АПЛ „Курск“ в момент аварии находились в стрессовой ситуации, основан только на результатах „биохимического“ анализа гликогена печени и мышц…не аргументирован и научно не обоснован. Известно, что биохимия изучает процессы жизнедеятельности и химическую природу веществ, входящих в состав живых организмов. Поэтому нельзя однозначно и некритически оценивать результаты „биохимических“ исследований трупного материала. /М. И. Авдеев, 1976; Е. И. Пахомова, 1966; В. В. Жаров, 1978; В. П. Новоселов, — Г. В. Панасюк, 1985; Т. М. Уткина, 1972; Э. Н. Растошинский, 1963, 1972, 1976, 1978 и др./. В работах этих авторов и многих других обращалось внимание, на то, что после смерти в трупе происходят резкие изменения „биохимических“ процессов. Поэтому получаемые результаты зависят от давности смерти. При этом нельзя ориентироваться на прижизненные показатели.

Так, остаточный азот и кальций в крови трупа резко возрастает с первых часов после смерти в несколько раз; увеличивается количество воды в миокарде; меняется содержание АТФ в миокарде; в первые часы после смерти за счет гликогенолиза исчезает гликоген в печени и мышцах и т. д. Причем это наблюдается не только при отравлениях СО, но и при других состояниях».

Использование методик «биохимических» исследований, применимых к живым людям, при исследовании тел погибших подводников рассматривается защитой как подтасовка при проведении научных исследований.

1.3.3. На основании вышеперечисленных «биохимических» и морфологических признаков В. В. Колкутин и другие члены комиссии приходят к выводу, что моряки, находившиеся в 9-м отсеке, переживали острую стрессовую ситуацию.

1.3.3.1. Вопрос прижизненной стрессовой ситуации является предметом посмертной психологической экспертизы, не относится к судебно-медицинскому исследованию. В составе комиссии, которая проводила экспертизу, нет ни одного специалиста в области психологии. Кроме того, предварительным следствием не ставились вопросы, имеющие в качестве предмета исследования психологическое состояние человека, тем более его смерти.

Выход за пределы исследования, высказывание мнения по предмету, который не является судебно-медицинским исследованием, рассматривается защитой как нарушение ст. 16 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

1.3.3.2. Обращает на себя внимание и тот факт, что Колкутин сам считает, что, по крайней мере в тот момент, когда писались записки, подводники, находившиеся в 9-м отсеке, не находились в состоянии стресса.

В одной из телевизионных передач, запись, которой будет предъявлена суду, Колкутин заявил:

«Судя по тем запискам, которые мы исследовали, пишущие их люди вполне владели собой, т. е. их стрессовая ситуация, она оставалась внутри, наружу никак не проявлялась и почерк и одного автора записки, и другого автора записки свидетельствует о том, что даже когда вторая часть записки Колесникова писалась в темноте, тем не менее можно утверждать, что это не состояние паники или нервного срыва. То есть человек вполне владел собой».

1.3.3.4. «Стрессовая ситуация внутри», которая не выявляется во внешних признаках, в т. ч. в изменении почерка, а может быть установлена «внутренними» судебно-медицинскими методами, с точки зрения психологии, является полным бредом.

Защита рассматривает эти утверждения Колкутина как попытку скрыть, закамуфлировать подтасовку судебно-медицинского заключения.

1.3.3.5. Заключение академика А. А. Леонтьева, который исследовал записки С. Садиленко и Д. Колесникова, свидетельствует о том, что подводники в момент написания записок не находились в состоянии стресса

1.4. Фальсификация комиссией с участием В. Колкутина выводов гибели подводников в течение 4,5–8 часов с использованием других данных уголовного дела.

1.4.1. Данные о времени возникновения пожара. В заключении судебно-медицинской экспертизы указано, что время гибели моряков, погибших в 9-м отсеке, определяется «…установленным фактом возникновения в 9-м отсеке локального пожара. Образовавшиеся при этом продукты горения, в первую очередь угарный газ (СО), существенно сократили время, в течение которого воздух 9-го отсека мог быть пригоден для дыхания, а признаки посмертного поражения тел некоторых подводников открытым пламенем свидетельствуют о наличии в атмосфере 9-го отсека достаточного для поддержания горения количества кислорода на момент возникновения пожара».

Факт пожара в 9-м отсеке установлен следствием на основании проведения пожарно-технической экспертизы. Согласно заключению № 28–30/18-7 отдела экспертизы пожаров и взрывов Российского Федерального центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции Российской Федерации, время возникновения пожара в 9-м отсеке не установлено.

Таким образом, сам факт возникновения пожара и его причинная связь с гибелью моряков, которая не отрицается защитой, не может служить подтверждением того, что смерть подводников наступила в течение 4,5–8 часов с момента второго сейсмического события.

Умышленное использование доводов, которые сами по себе не подтверждают выводов экспертизы, по мнению защиты, является подтасовкой.

1.4.2. Данные о содержании записок, обнаруженных в 9-м отсеке.

1.4.2.1. Экспертная комиссия указала, что моряки «…оставались живыми в течение 4,5–8 часов, что подтверждается временем последней записи одного из членов экипажа (капитан-лейтенанта Колесникова Д. Р.), зафиксированным в записке -15 часов 45 минут (ошибка, в записке указано время 15 часов 15 минут. — Б.К.) 12 августа 2000 года».

Вместе с тем данное утверждение не соответствует фактическим обстоятельствам дела и, по мнению защиты, умышленно искажено. Записи капитан-лейтенанта Колесникова Д. Р. единственные из трех обнаруженных датированы. Они состоят из трех текстов, которые отличаются по адресату и по условиям, в которых они были выполнены.

Первая часть расположена на лицевой стороне листа с № 66, имеет заголовок: «Список л/с 6, 7, 8, 9 отс., находившихся в 9-м отсеке после аварии 12.08.2000 г.»

Вторая часть записей на оборотной стороне листа с № 69, которая обращена к жене, начинается словами: «Олечка…» Эта записка, адресованная жене, датирована: «1 2.08.2000 г. 15–15».

Третья часть записи, расположенная ниже второй части, начинается словами: «Здесь темно писать, но на ощупь попробую…».

Сравнительный анализ трех частей записей свидетельствует о том, что первые две выполнены в привычных внешних условиях письма. Третья часть записей выполнена в непривычных условиях, о чем свидетельствует не только ссылка на эти условия в содержании записи, но и дезорганизация почерка, которая заключается, по сравнению с двумя первыми частями записи, в снижении координации движений, появлении извилистости и изломанности прямых штрихов, угловатости овалов, неравномерности размера, наклона и размещения букв.

Эта часть записей не датирована, очевидно, что она написана позднее, т. к., судя по ее топографии, эта запись расположена ниже предшествующей, выполнена в иных изменившихся внешних условиях письма. Данное обстоятельство подтверждается протоколами осмотра от 26.10.2000 года, 28.10.2000 года, 04.11.2000 года.

1.4.2.2. Эксперты, исследовавшие записку Садиленко С. В. (заключение экспертизы № 61/01 от 03 апреля 2001 года), отметили, что «…в почерке не имеется признаков, указывающих на наличие у Садиленко С. В. в момент исполнения записки болезненных изменений нервной системы и опорно-двигательного аппарата, то есть процесс ингаляционного отравления окисью углерода (для которого характерны нарушение координации движений и постепенное угасание способности к самостоятельным действиям. — Б.К.) еще не наступил или был в начальной стадии».

1.4.2.3. Из заключения А. А. Леонтьева, профессора, доктора филологических и доктора психологических наук, профессора факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова, специалиста по исследованию речи, следует, что в момент исполнения записок Садиленко С. В. и Колесников Д. Р. не находились в состоянии эмоционального стресса или в любом другом психофизическом состоянии, отличном от нормы. Методики, использованные профессором А. А. Леонтьевым в своих исследованиях, давно известны, научно обоснованны и позволяют делать аргументированные выводы. Данные методики не были использованы комиссией Колкутина В. В., потому, вероятно, что результаты противоречили бы выводам заключения № 77/02.

Таким образом, время написания третьей части записей Колесникова Д. Р. не только не подтверждает время гибели моряков в 9-м отсеке, а наоборот, свидетельствует о более позднем времени ее написания.

Использование данного довода как аргумента для подтверждения гибели, которая, по утверждению Колкутина и др. экспертов, наступила не позднее 8 часов с момента взрыва АПРК «Курск», является, по мнению защиты, подтасовкой фактов.

1.5. Иные данные материалов дела, опровергающие выводы комиссии с участием Колкутина.

1.5.1. В исследовательской части заключения № 77/02 эксперты по каждому из погибших делают следующий вывод: «Учитывая установленную концентрацию карбоксигемоглобина в трупной крови, а также отсутствие пролежней и некрозов, которые развиваются у отравленных при длительном, многочасовом (до суток) коматозном состоянии, полагаем, что… умер в течение нескольких часов от момента возникновения пожара в отсеке лодки» (с. 13, 18, 24, 30, 36, 41, 47, 52, 57, 62, 68, 74 заключения № 77/02).

Данное умозаключение противоречит окончательным выводам комиссии о том, что «члены экипажа АПРК „Курск“, находившиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 г.), оставались живыми в течение 4,5–8 часов».

Таким образом, в одной части заключения комиссии исходным моментом, от которого делается отсчет времени продолжительности жизни моряков, является момент пожара, а во второй — момент второго взрыва.

Как видно из заключения комиссии, эксперты одни выводы исследования используют в окончательных выводах, а другие, которые их опровергают, отбрасываются без объяснения причин.

Таким образом, использование одних доводов и непринятие во внимание других, противоречащих первым, без объяснения причин расценивается как необъективное экспертное исследование, что нарушает ст. ст. 4 и 8 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

2. Фальсификация акустико-фонографической экспертизы в части установления местонахождения источника стуков.

В постановлении об отказе в удовлетворении ходатайства от 04.01.2003 года отмечается:

«Не вызывается необходимостью и производство экспертизы для определения места нахождения источников стуков, так как исследования по определению данного места были произведены в рамках акустико-фонографической экспертизы экспертом-штурманом с применением специальных знаний и методик. Согласно выводам эксперта, „определить географические координаты источника гидроакустических сигналов, принятых ГАК ТАРКР „Петр Великий“, не представляется возможным в связи со значительным разбросом пеленгов… В то же время большая часть (85 %) пересечений пеленгов на источник сигналов находится в области радиусом 1800 метров… Точка нахождения АПРК „Курск“ на грунте находится за пределами указанной области. Определить глубину нахождения источника сигналов невозможно“. Каких-либо новых данных, опровергавших бы это заключение эксперта, адвокат не приводит».

Критикуя позицию защиты, изложенную в ходатайстве, в постановлении указывается, что не вызывается необходимостью проведение экспертизы по следующим основаниям:

1. Экспертиза проведена штурманом с применением специальных знаний и методик.

2. Большая часть (85 %) пересечений пеленгов на источник сигналов находится в области радиусом 1800 метров.

3. Определить глубину нахождения источника сигналов невозможно.

4. Каких-либо новых данных, опровергающих это заключение эксперта, адвокатом не приводится.

2.1. Какие специальные знания и методики использовались экспертом Козловым С. В., установить невозможно, т. к., и это обстоятельство указывалось в ходатайстве, в акустико-фонографической экспертизе (т. 56, л.д. 296–337) отсутствует исследовательская часть, которая относится к установлению точки нахождения источника сигналов.

В заключении экспертов ретранслируется вопрос следователя: «Вопрос № 5: Если на представленных на обследование кассетах записаны сигналы SOS, то в какой конкретно точке находился их источник?» И дается ответ: «Определить географические координаты источника гидроакустических сигналов, принятых ГАК ТАРКР „Петр Великий“, не представляется возможным в связи со значительным разбросом пеленгов, который может являться следствием большой погрешности пеленгования либо пеленгования различных источников сигналов.

В то же время большая часть (85 %) пересечений пеленгов на источник сигналов находится в области радиусом 1800 метров в точке с географическими Ш = 6937,98' северная Д = 3733,64' восточная. Точка нахождения АПРК „Курск“ на грунте за пределами указанной области. Определить глубину нахождения сигналов невозможно».

Как мог старший помощник главного военного прокурора, начальник отдела надзора Демиденко П. С. обнаружить «применение специальных знаний и методик», если их там нет, непостижимо.

Кроме того, в соответствии со ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (с изменениями от 30 декабря 2001 г.), заключение эксперта или комиссии экспертов должно включать содержание и результаты исследований с указанием примененных методов, а также оценку результатов исследований, обоснование и формулировку выводов по поставленным вопросам.

Даже формальное невыполнение требований Закона в этой части позволяет признать данную экспертизу как произведенную с нарушением федерального законодательства, а следовательно, недопустимую как доказательство.

2.2. Очевидно, что эксперт в исследовательской части должен был на основе вахтенных, навигационных и гидроакустических журналов кораблей и судов, производивших гидроакустический поиск, указать в исследовательской части заключения следующие сведения:

• Какое судно или корабль производили гидроакустический поиск;

• Координаты корабля или судна в момент взятия каждого пеленга;

• Курс корабля или судна и скорость его движения;

• Время, в которое произведена пеленгация стуков;

• Показатели каждого отдельно взятого пеленга;

• Наличие в районе гидроакустического поиска других кораблей и судов;

• Наличие помех.

Эксперт должен был привести названия приборов, которые использовались для гидроакустического поиска, их параметры, в том числе степень точности проведенных измерений.

Кроме того, должны быть подсчитаны среднеквадратические отклонения с учетом уже названных факторов, а также с учетом района поиска (глубин, рельефа морского дна, температур на различных глубинах), а также возможные биологические и иные помехи, например, нерест планктона в акватории Баренцева моря в августе.

Отсутствие указанных сведений делает невозможной проверку выводов экспертизы.

2.3. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что эксперт Козлов С. В. не дает ответа на поставленный следствием вопрос.

Если в вопросе требуется установление места нахождения источника сигналов SOS, то в ответе определяются «…географические координаты источника гидроакустических сигналов, принятых ГАК ТАРКР „Петр Великий“.

Таким образом, вместо определения места источника одного вида сигналов эксперт дает ответ о месте расположении источника всех гидроакустических сигналов.

2.4. В постановлении Следственного управления ГВП от 10 июня 2002 года о назначении акустико-фонографической экспертизы объектами исследования являлись магнитные записи 14 аудиокассет, из которых 8 аудиокассет представлены в/ч 69267 и 6 аудиокассет — УПАСР СФ с записями, выполненными на СС „Михаил Рудницкий“.

Судя по ответу на вопрос № 5, эксперт Козлов С. В. исследовал только кассеты с записью сигналов, принятых ГАК ТАРКР „Петр Великий“.

Таким образом, экспертом исследовались не все сигналы, а лишь их часть.

2.5. Выводы эксперта Козлова С. В. противоречат другим выводам, содержащимся в той же экспертизе.

2.5.1. Эксперты, отвечая на вопрос № 2 экспертизы „Являются ли стуки, записанные на аудиокассетах, представленных ЦКБ МТ „Рубин“, сигналами SOS и произведены ли они человеком? Если произведены человеком, то каков механизм образования данных стуков, а также их дата и время?“, ответили: „Субъективным анализом установлено, что стуки производились металлическим предметом по металлу, вероятнее всего аварийным молотком по межотсечной переборке, жестко связанной с прочным корпусом ПЛ“.

При этом сокращение „ПЛ“ означает подводную лодку (см. Сокращенное обозначение кораблей и судов, применяемое при названия и цифрах. /Военно-морской словарь. М., Воениздат. 1990, с. 81. — Б.К.)

Следовательно, эксперты идентифицировали стуки как стуки, исходящие из подводной лодки.

Эксперт Козлов С. В. подписался под этим заключением.

2.5.2. В ответе на вопрос № 8 эксперты указали: „Данные сигналы могли исходить из подводной части надводного корабля. Однако в случае нахождения источников стуков на другом надводном корабле они должны прослушиваться на фоне работающих механизмов и винтов, что при субъективном анализе отмечено не было“.

Таким образом, эксперты исключили возможность идентификации в качестве источника стуков подводную часть другого корабля, а также от самого корабля-носителя ГАК.

Эксперт Козлов С. В. подписался под этим заключением.

2.5.3. Не надо быть Аристотелем, чтобы на основании двух посылок, содержащихся в заключении экспертов, сделать умозаключение:

а) В районе гибели АПРК „Курск“ находился сам затонувший „Курск“ и надводные корабли.

б) Сигналы SOS не могли раздаваться из подводной части надводных кораблей.

Умозаключение: Сигналы SOS могли исходить только из АПРК „Курск“.

2.6. С выводом эксперта Козлова С. В. о невозможности определения глубины источников сигналов можно было бы согласиться, если бы ему не было известно о факте гибели АПРК „Курск“, о глубине, на которой подводный крейсер затонул, если бы не было выводов других экспертов в той же комплексной комиссионной экспертизе.

Вместе с тем, в соответствии со ст. 21 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ „О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации“, при проведении комиссионной экспертизы каждый эксперт независимо и самостоятельно проводит исследования, оценивает результаты, полученные им лично и другими экспертами.

Согласно ст. 23 этого же Закона, „Общий вывод делают эксперты, компетентные в оценке полученных результатов и формулировании данного вывода. Если основанием общего вывода являются факты, установленные одним или несколькими экспертами, это должно быть указано в заключении“.

В нарушение этих норм при наличии разногласий между экспертами разных специальностей (см. ст. 22 этого же Закона) каждый из них или эксперт, который не согласен с другими, дает отдельное заключение.

Таким образом, при наличии различных выводов эксперты, в нарушение Закона, подписали общее заключение.

2.7. По мнению защиты, эксперт Козлов С. В. не вправе был участвовать в проведении экспертизы, т. к. он, в соответствии с ч. 2 ст. 62 УПК РФ, подлежал отводу. В соответствии с п. 1 и 3 ч. 2 ст. 70, эксперт не может принимать участие в производстве по уголовному делу при наличии обстоятельств, предусмотренных статьей 61 УПК РФ, или обнаружится его некомпетентность. В соответствии с ч. 2 ст. 61 УПК РФ, эксперт не может участвовать в производстве по уголовному делу в случаях, если имеются обстоятельства, дающие основание полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела.

2.7.1. На момент проведения экспертизы капитан I ранга Козлов С. В. занимал должность заместителя главного штурмана ВМФ России. Штурманы, находившиеся на кораблях и судах, участвующих в ПСО, находились у него в прямом подчинении. Кроме того, занимая должность заместителя главного штурмана ВМФ России, Козлов С. В. отвечал за штурманскую подготовку личного состава Военно-морского флота России.

Штурманские ошибки, допущенные в ходе поисково-спасательной операции руководством Северного флота, руководителями ПСО, командиром ТАРКР „Петр Великий“ и БЧ-1 корабля, повлияли на точность установления источника стуков, поэтому Козлов был заинтересован в сокрытии ошибок его подчиненными, а следовательно, прямо или косвенно, — в исходе дела. Кроме того, Козлов С. В. допустил при проведении экспертизы ряд ошибок, которые расцениваются защитой как умышленные.

2.7.2. В ходе изучения вахтенных, навигационных и гидроакустических сигналов были выявлены следующие ошибки штурманов и командиров:

2.7.2.1. Поисковые действия ТАРКР „Петр Великий“ сводились к непрерывному маневрированию курсом и скоростью в районе гибели АПРК „Курск“, что создавало трудности в определении пеленгов на стуки, в определении местоположения своего корабля и как результат — в определении места гибели АПРК „К-141“.

Показания Бояркина о том, что маневрирование ТАРКР „Петр Великий“ производилось способом „клеверного листа“, не соответствует действительности, так как, по данным навигационного журнала, маневрирование сводилось к беспорядочному хаотичному движению, что, в свою очередь, создавало трудности гидроакустикам в определении пеленгов, а штурманам — в ведении прокладки.

2.7.2.2. По показаниям командира ТАРКР „Петр Великий“ Касатонова, при следовании по пеленгу обнаружения взрыва в 1 1 часов 35 минут 12 августа 2000 года курсом 98 была обнаружена аномалия глубин (т. е. место АПРК „Курск“). Этим объясняется последующее изменение курса корабля на 135, затем — на 215, а далее на — 315, т. е. практически в точку гибели АПЛ.

Вместе с тем такое событие, как обнаружение аномалии глубины, не зафиксировано ни в одном журнале, хотя эти действия являются обязанностью штурмана и определены правилами ведения навигационного журнала.

2.7.2.3. В момент обнаружения аномалии глубины не определено место корабля, а следовательно — место гибели атомного подводного ракетного крейсера „Курск“.

2.7.2.4. Последний прямой курс ТАРКР „Петр Великий“ — 340, когда в вахтенном журнале зафиксировали первые стуки (2 часа 22 минуты 13 августа 2000 года) и место корабля по пеленгу 281 О. Данный пеленг очень важен, т. к. дает место ЗПЛ по широте и последний пеленг нахождения ТАРКР „Петр Великий“ на прямом курсе при сравнительно малом времени устаревания данных после последней обсервации. В дальнейшем все последующее маневрирование ТАРКР „Петр Великий“ было переменное по курсу и скорости.

Ввиду близости нахождения корабля от ЗЛП большое влияние на разброс пеленгов оказывали ошибки счисления пути корабля. Даже малые неточности в определении места ТАРКР „Петр Великий“, который находился в непосредственной близости от места гибели АПРК „Курск“, вызывали значительный разброс пеленгов.

Руководители СФ, поисково-спасательной операции и командир корабля не отошли от места обнаружения аномалии на 20–30 кбт, не легли на курс, равный пеленгам на стуки, и не следовали им до прохода над АПРК „Курск“, а затем то же самое не проделали перпендикулярным курсом.

2.7.2.5. В поисково-спасательной операции участвовали несколько кораблей с ГАК „Поленом“, что позволяло организовать пеленгование двумя кораблями, предварительно привязав их друг к другу радиолокацией, что еще более сократило бы время определения места источника звуков, повысило бы его точность и, самое главное, позволило бы организовать спасение людей.

Судя по ошибкам, которые мне очевидны, при отсутствии штурманской практики при проведении ПСО штурманам не была поставлена задача по определению места источников звука.

2.7.2.6. В процессе поиска полностью отсутствовало взаимодействие не только сил, участвующих в поиске, но даже между боевыми частями ТАРКР „Петр Великий“.

Так, при фиксации гидроакустиками стуков штурманы не определяли место своего корабля, вахтенный офицер или командир не задерживал циркуляцию, не исключались переговоры по ЗПС.

При наличии значительных сил в районе определением источником стуков занимались только ТАРКР „Петр Великий“ и СС „Михаил Рудницкий“, которые находились в створе АПРК „Курск“, что не оказывало никакого влияния на точность определения стуков. В период, когда прослушивались стуки, не объявлялся режим „тишина“ на кораблях, участвующих в поиске, что также создавало взаимные помехи при пеленговании стуков.

Отсутствие таблицы условных сигналов связи между автономными аппаратами и СС „Михаил Рудницкий“ приводило практически к непрерывным переговорам по ЗПС, что создавало помехи для ГАК ТАРКР „Петр Великий“.

2.7.2.7. Применение кодированных сигналов (личный состав, находившийся в 9-м отсеке, их слышал, но не мог расшифровать), а также использование позывных, т. к. они известны только вахтенным офицерам и сигнальщикам, которые погибли сразу после взрыва, привели к отсутствию связи с оставшимися в живых членами экипажа. Действующими инструкциями в аварийной ситуации допускается использование открытых каналов связи, что позволило бы провести спасение моряков, находившихся в 9-м отсеке. Не использована возможность односторонней связи с подтверждением приема путем ударов по корпусу затонувшей лодки.

2.7.2.8. В условиях поиска затонувшей подводной лодки, когда точность знания места нахождения корабля или судна имеет первостепенное значение, штурманами ТАРК „Петр Великий“ не производилось определение места нахождения корабля с 02 часов 04 минут до 04 часов 22 минут 13 августа 2000 года. Кроме того, в 03 часа 30 минут 13 августа 2000 года выходил из строя вычислительный комплекс ЦВК „Аврора М“, что требовало повышенного внимания к ведению ручной прокладки.

2.7.2.9. Несмотря на интенсивное маневрирование ТАРКР „Петр Великий“, в период с 03 часов 07 минут до 14 часов 45 минут 13 августа 2000 года нет никаких упоминаний о месте корабля.

2.7.2.10. С 14 часов 56 минут до 1 5 часов 05 минут 1 3 августа 2000 г., согласно навигационному журналу, корабль имел скорость 3 узла, а показания лага не менялись.

2.7.2.11. С 03 часов 20 минут до 03 часов 25 минут 13 августа 2000 года при скорости 14 узлов корабль должен пройти 11,5 кбт, а по лагу он проходит всего 4 кбт.

2.7.2.12. В условиях незначительных расстояний до объекта поиска переход на картосетку № 9068 Б масштабом 1:50 000 произведен только в 13 часов 07 минут 13 августа 2000 года, и то на циркуляции. Переход на маневренный планшет более крупного масштаба вообще не производился.

2.7.2.13. Примером, подтверждающим низкое качество работы штурманов, является определение места обнаружения буя бело-зеленого цвета: в 08:10 13.08.2000 в координатах φ° = 69°39′.35; λ° = 37°32′299, а выставленная веха для его обозначения находится на удалении от этой точки 9 кбт в координатах на 10:00: φ° =69°39′.07; λ° = 37°34′09.

2.7.2.14. Не определены координаты ни одной, ни второй аномалии глубин. В соответствии с записью в навигационном журнале, самописец эхолота был включен в 04 часа 44 минуты 13 августа 2000 года, в вахтенном журнале данный факт зафиксирован в 10 часов 44 минут 13 августа 2000 года и одновременно по двум аномалиям. По первой аномалии координаты указаны: φ° = 69° 3.8; λ° = 37° 33.3,03 Е, т. е. явно ошибочная запись, т. к. в широте отсутствуют десятки минут, а в долготе проставлены лишние цифры.

Данное обстоятельство может свидетельствовать о том, что указанная запись произведена не в момент, указанный в журнале, а позднее.

2.7.2.15. Все координаты в вахтенном журнале обозначены как обсервованные, что не согласуется с навигационным журналом и явно не соответствует действительности.

Низкое качество работы штурманской боевой части (БЧ-1) ТАРКР „Петр Великий“ не позволило быстро определить место нахождения источника стуков, а в дальнейшем явилось основанием для выводов экспертизы о невозможности определить место расположения источника стука.

Кроме того, при проведении экспертизы Козлов С. В. обязан был учесть ошибки БЧ-1 ТАРКР „Петр Великий“, штурманские ошибки руководства Северного флота, руководителей ПСО, а также командира корабля, что является признанием низкой профессиональной подготовки подчиненных ему офицеров.

2.8. При проведении экспертизы защитой обнаружены ошибки эксперта, а также действия, которые нельзя расценить иначе как умышленное искажение фактических данных.

2.8.1. По записям в навигационном журнале ТАРКР „Петр Великий“ с 02 часов 22 минут до 4 часов 29 минут 13 августа 2000 года корабль прошел 10,4 мили, однако на карте маневрирования, составленной Козловым, применен общий способ показа переменного движения корабля змейкой, что не может быть принято при определении места источника стуков. Это расстояние, показанное Козловым, значительно меньше 10 миль.

2.8.2. Козлов С. В. в расчетах с одинаковым весом использует все пеленги в документах без учета помех, на фоне которых прослушивались стуки, циркуляции корабля, когда вообще не рекомендовано пеленгование ввиду значительных ошибок и возможных промахов гидроакустиков.

2.8.3. В период нахождения ТАРКР „Петр Великий“ на якоре, т. е. точного знания своего места, минимальных помех ГАК, эксперт Козлов практически пренебрег 29 пеленгами, которые с высокой вероятностью позволяли определить долготу места расположения источников стуков.

2.8.4. Козловым в ходе экспертизы не использован факт всплытия АС-34 в 7 часов 50 мин 14 августа 2000 г. по курсу 3°,2 в дистанции 25,7 кбт, что немедленно и достоверно давало возможность определить место источника стуков, тем более, что данный аппарат, не имея специальных гидроакустических станций, дважды зафиксировал стуки, т. е. это было практически под ним.

Защита не допускает мысли, что заместитель главного штурмана ВМФ России (в настоящее время — главный штурман ВМФ) в ходе проведения экспертизы мог в силу низкой квалификации совершать ошибки подобного характера, а поэтому расценивает действия эксперта Козлова С. В. как умышленные действия, направленные на сокрытие происхождения и местонахождения источников стуков.

3. Прокладка пеленгов по данным вахтенного, навигационного и гидроакустического журналов ТАРКР „Петр Великий“ (Приложение № 5) по карте района гибели АПРК „Курск“ (Приложение № 6) с учетом их осреднения определяется координатами: φ° =69°37′.8 N;λ° = 37°34′.5 Ost.

Данное место координат находится на расстоянии 0,8 кбт от места ЗПЛ, что сопоставимо с размерами корабля.

Через указанную точку проходит 84 % всех пеленгов, что дает основание утверждать, что источник стуков находится в месте затопления АПРК „Курск“.

4. Заключения сфабрикованных экспертиз — судебно-медицинской с участием В. Колкутина и фонографической с участием С. Козлова — позволили следствию сделать вывод об отсутствии в действиях должностных лиц СФ состава преступления.

28 июня 2002 года следователем выносится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела „о ненадлежащем исполнении служебных обязанностей при… организации поисковых и аварийно-спасательных работ“ в отношении адмирала Попова В. А., вице-адмиралов Моцака М. В., Бурцева О. В., Бояркина О. И., контр-адмиралов Кузнецова М. Ю., Хандобина В. А., Рогатина В. И., а также ряда других должностных лиц Северного флота.

При этом следователь в мотивировочной части указал следующее:

„Установленная степень готовности дежурных сил ПСО на период нахождения сил флота в море не соответствовала требованиям руководящих документов… Должностные лица СФ… оказались не готовыми к оказанию помощи экипажу АПРК „Курск“ и не справились с задачами, которые возлагаются на силы ПСО СФ в конкретной аварийной ситуации, сложившейся на АПРК „Курск“.

Вследствие незнания конкретной обстановки после прохода кораблями AM Г района РБД-1 и невыполнения требований руководящих документов ВМФ, определяющих действия должностных лиц флота в случае невсплытия ПЛ в установленное время в надводное положение, а также из-за принятия ошибочных решений в процессе ожидания всплытия ПЛ адмирал В. А. Попов, вице-адмирал М. В. Моцак, вице-адмирал О. В. Бурцев, вице-адмирал Ю. И. Бояркин объявили АПРК „Курск“ аварийным с опозданием на 9 часов“.

Вместе с тем предварительным следствием по настоящему уголовному делу установлено, что вышеизложенные нарушения служебных обязанностей указанными должностными лицами Северного флота не находятся в причинной связи с гибелью атомного подводного ракетного крейсера „Курск“ и его экипажа в количестве 118 человек. В постановлении указано: „…В соответствии с экспертными заключениями члены экипажа „Курска“ погибли в течение 8 часов после начала аварии на крейсере. Технической возможности их спасения в течение данного промежутка времени не имелось“.

Факты нарушения адмиралами должностных инструкций и халатного отношения к исполнению служебных обязанностей были выявлены следствием задолго до принятия решения об отказе в привлечении их к уголовной ответственности.

Вопрос для следствия стал предельно ясен: если была возможность спасти часть экипажа, то высших должностных лиц Северного флота надо привлекать к уголовной ответственности.

При разрешении этого вопроса следствие располагало следующими установленными фактами и обстоятельствами:

1. Принципиально техническая возможность для спасения экипажа была.

2. АПРК „Курск“ был объявлен аварийным с большим опозданием (заключение оперативно-тактической экспертизы от 01 ноября 2001 года. — Б.К.).

3. Моряки в 9-м отсеке погибли в результате возникшего там пожара (СМЭ трупов от 30 ноября 2000 года. — Б.К.).

4. Пожар возник, когда отсек был затоплен на 60 см выше третьей палубы. Как быстро отсек был заполнен водой и, следовательно, когда возник пожар, установить не удалось (письмо главного конструктора ЦКБ „Рубин“ Завалишина, экспертиза от 30 мая 2002 года. — Б.К.).

Все указанные факты были так или иначе известны следствию более чем за год до 28 июня 2002 года, когда было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела „о ненадлежащем исполнении служебных обязанностей при… организации поисковых и аварийно-спасательных работ“ в отношении руководящих лиц Северного флота».

Следовательно, имелись все основания для привлечения виновных должностных лиц к уголовной ответственности.

Вместе с тем использование заключения № 77/02 от 17.06.2002 года комиссионной судебно-медицинской экспертизы, согласно которому, моряки слишком быстро умерли, чтобы быть спасенными, а также выводам фонографической в части утверждения С. Козлова, что 85 % пеленгов не приходится на место гибели АПРК «Курск», позволили следствию сделать вывод об отсутствии причинной связи между преступным бездействием и последствиями, которые выразились в гибели людей.

Таким образом, перечисленные в постановлении от 28.06.2002 г. должностные лица Северного флота, ответственные за проведение учений и поисково-спасательной операции, не понесли ответственности на основании выводов экспертиз, в которых принимали участие В. Колкутин и С. Козлов.

5. В постановлении от 04.01.2003 г. содержится утверждение старшего помощника главного военного прокурора, начальника отдела надзора Демиденко П. С., что «…каких-либо новых данных, опровергавших бы это заключение эксперта, адвокат не приводит».

Из формального прочтения этого предложения следует, что какие-то «старые» доводы, опровергающие заключение экспертизы, которые ранее оценивались ГВП, были опровергнуты, а адвокат приводит данные, которые не являются новыми.

На самом деле не было «новых» или «старых» доводов, а были одни-единственные доводы, которые содержались в ходатайстве защиты от 30.12.2002 года, однако автор постановления их не приводит и не опровергает. А это значит, что доводы, перечисленные в ходатайстве, опровергнуты прокурором в постановлении от 04.01.2003 г. НЕМОТИВИРОВАННО.

6. Как указывалось в ходатайстве защиты, экспертиза, которую проводил эксперт Козлов С. В., послужила основанием для содержащегося в постановлении о прекращении уголовного дела выводе следствия, что сигналы SOS подавали «неизвестные идиоты» из подводной части «неизвестных» надводных кораблей.

Хотелось бы в постановлении о прекращении уголовного дела и в постановлении от 04.01.2003 года получить ответы на следующие вопросы:

• Кому пришло в голову подавать сигналы «спасите наши души» с кораблей или судов, которые не терпят бедствие, а сами участвуют в проведении поисково-спасательной операции и от них зависит гибель или спасение людей?

• Какие это корабли, кто эти люди?

Следует заметить, что это — не сигналы из космоса, следствие располагало сведениями обо всех кораблях и судах, принимавших участие в поисково-спасательной операции, о месте нахождения кораблей и судов в каждый конкретный момент поиска, знало пеленг каждого стука, имело или могло иметь поименный список членов экипажа, которые находились на судах.

Очевидно, что следствие не желало получать ответы на эти вопросы, следствию было нежелательно, чтобы факт жизни подводников, находившихся в 9-м отсеке больше двух суток, был бы официально признан.

7. В ходатайстве от 30.1 2.2002 года защита пришла к выводу, что руководители СФ и учений должны были знать о неудовлетворительной подготовке личного состава АПРК «Курск» при обращении с практической торпедой 65-76А ПВ № 1336А ПВ, а поэтому не должны были утверждать план учений со стрельбой этой торпедой.

В постановлении от 04.01.2003 года старший помощник главного военного прокурора, начальник отдела надзора Демиденко П. С., опровергая этот довод защиты, указывает: «С учетом всей полноты собранных доказательств в деле дана правовая оценка действиям должностных лиц Северного флота, на которых было возложено проведение поисково-спасательной операции, а также осуществлявших подготовку АПРК „Курск“ к выходу в море и приготовление практической торпеды 65-76А ПВ № 1336А ПВ».

7.1. Защита не отрицает того факта, что действиям должностных лиц СФ дана правовая оценка по подготовке АПРК «Курск» к выходу в море и проведению поисково-спасательной операции, но защита не согласна с данной следствием правовой оценкой.

Мотивированный отказ по данному разделу ходатайства мог иметь место только в том случае, если бы в постановлении от 04.01.2003 года старший помощник главного военного прокурора, начальник отдела надзора Демиденко П. С. привел доводы защиты и указал, по каким причинам эти доводы нельзя принимать во внимание, а следует принимать правовые доводы постановления о прекращении уголовного дела.

В постановлении не приняты во внимание следующие доводы защиты, изложенные в ходатайстве от 30.12.2002 года:

7.1.1. По недостаткам хранения и эксплуатации практической торпеды 65-76А ПВ № 1336А ПВ.

7.1.1.1. Использование и эксплуатация с превышением сроков годности сигнализатора давления СТ-4, генератора ГСК-1500М, вилки АЭРД-100.

7.1.1.2. Повторное использование уплотнительных колец, бывших в употреблении.

7.1.1.3. Установление нештатных прокладок, вследствие чего зафиксированы случаи протечек пероксида водорода ПВ-85 из резервуара окислителя в местах уплотнения резервуаров и через предохранительные клапаны.

7.1.1.4. Не выполнялись предусмотренные Инструкцией по эксплуатации проверки целостности электрической цепи от сигнализатора давления СТ-4 до устройства АЭРВД боевых и практических торпед, а также проверка функционирования системы дегазации и срабатывания указанного сигнализатора.

Таким образом, практическая торпеда 65-76А ПВ № 1336А ПВ не хранилась и не эксплуатировалась надлежащим образом, а поэтому использовать ее для практических стрельб было нельзя.

Вооружение АПРК «Курск» указанной торпедой находится в причинной связи со взрывами, гибелью корабля и экипажа, а поэтому должностные лица, отдавшие приказ о проведении стрельб этой торпедой, должны нести уголовную ответственность.

7.1.2. По обучению, тренировкам, выработке навыков по эксплуатации торпед калибра 650 мм № 1336А ПВ, работе со средствами контроля.

7.1.2.1 Нарушение сроков межпоходной подготовки в учебном центре ВМФ (гор. Обнинск) в период с 1 февраля по 5 марта 1999 г., где экипаж АПРК «Курск» прошел подготовку с нарушением требований Главнокомандующего ВМФ России и «Организационно-методических указаний по подготовке ВМФ в 1999 году», вместо положенных 45 суток экипаж обучался 26.

7.1.2.2. Непроведение обучения экипажа в учебном центре ВМФ по обеспечению безопасности плавания при выполнении боевых упражнений с практическим оружием в полигонах боевой подготовки.

7.1.2.3. Непроведение подготовительных и зачетных корабельных учений по борьбе за живучесть при плавании в море.

7.1.2.4. Непроведение в июле 2000 г. экипажем АПРК «Курск» ежемесячного планово-предупредительного осмотра и планово-предупредительного ремонта материальной части из-за проведения различных проверок и иных мероприятий по боевой подготовке, неприобретение в связи с этим практических навыков по обслуживанию и применению торпеды калибра 650 мм.

7.1.2.5. Отсутствие в зачетном листе командира БЧ-3 старшего лейтенанта Иванова-Павлова А. А., прошедшего обучение в учебном центре ВМФ и допущенного к самостоятельному управлению, вопросов эксплуатации торпед калибра 650 мм, а также отсутствие опыта практического обслуживания данных торпед и организации их боевого применения.

7.1.2.6. Отсутствие опыта работы с конструкцией системы контроля окислителя, которая имелась у торпед данной конструкции, у старшины команды торпедистов старшего мичмана Ильдарова А. М.

7.1.2.7. Отсутствие опыта у торпедистов Нефедкова И. Н. и Боржова М. Н. в эксплуатации системы контроля окислителя торпеды и недопущение их в установленном порядке к выполнению задач МТ-1 (приготовление БЧ-3 к бою и походу) и МТ-2 (подготовка БЧ-3 к применению оружия).

7.1.2.8. Неготовность экипажа к эксплуатации и боевому применению указанной торпеды в связи с тем, что с момента постройки крейсера и до 20 июня 2000 г. торпеды калибра 650 мм на нем не эксплуатировались.

7.1.2.9. Невыполнение норм ежемесячных тренировок корабельного боевого расчета.

7.1.2.10. Отсутствие надлежащего контроля над подготовкой экипажа и за обслуживанием материальной части БЧ-3 данного крейсера по обеспечению безопасного хранения данных перекисно-водородных торпед со стороны командира дивизии подводных лодок контр-адмирала Кузнецова М. Ю. и его заместителя капитана I ранга Кобелева В. В.

7.1.2.11. Непроведение стрельб в период прохождения АПРК «Курск» государственных испытаний в 1994 г.

7.1.2.12. Непроведение занятий с флагманским минером и с группой командования подлодкой (командиром, старшим помощником командира, помощником командира) представителями Центрального научно-исследовательского института «Гидроприбор» по эксплуатации системы контроля окислителя, а также перекисно-водородных торпед калибра 650 мм.

7.1.2.13. Подписание врио командира дивизии подводных лодок капитаном I ранга Краснобаевым А. В. приказа от 20 июня 2000 г. «О допуске АПРК „Курск“ к приему и эксплуатации торпед калибра 650 мм», который являлся заместителем начальника штаба дивизии по оперативной и боевой подготовке и по своему служебному положению, согласно ст. 96 Корабельного устава ВМФ, не имел права подписывать документы за командира дивизии.

7.1.2.14. Подписание этого же приказа врио начальника штаба дивизии капитаном II ранга Олейником В. П., который также не имел права его подписывать.

7.1.2.15. Непроведение личным составом БЧ-3 АПРК «Курск» отработки практических действий по эксплуатации перекисно-водородных торпед на учебных образцах, которая предусмотрена методикой подготовки минно-торпедных боевых частей ВМФ «Правила подготовки минно-торпедных боевых частей подводных лодок ВМФ» из-за их отсутствия в месте базирования (п. Видяево).

7.1.2.16. Непроведение тренировок в учебном центре флотилии, где такая материальная часть имеется.

Перечисленные нарушения, в частности неудовлетворительная подготовка экипажа, могли повлечь ошибки при хранении, эксплуатации и контроле за состоянием торпеды на борту корабля, что, в свою очередь, могло находиться в причинной связи со взрывом и гибелью АПРК «Курск» и его экипажа, однако доказать, что действие или бездействие кого-либо из членов экипажа привели к утечке пероксида водорода и последующим взрывам, невозможно в связи с неустановлением причины взрыва.

Вместе с тем защита считает, что должностные лица Северного флота и ВМФ России знали или должны были знать о неудовлетворительной подготовке личного состава АПРК «Курск», а поэтому оно, руководство, не вправе было давать разрешение на выход корабля в море и участие в учениях с боевыми стрельбами практической торпедой 65-76А ПВ № 1336А ПВ.

8. Предварительным следствием установлены нарушения ряда нормативных актов и руководящих документов ВМФ, которые регламентируют подготовку и ход учений.

Временно исполнявший обязанности командира дивизии подводных лодок капитан I ранга Кобелев В. В., вопреки требованиям Корабельного устава ВМФ и других нормативных документов, подготовкой и проверкой АПРК «Курск» перед его выходом в море не занимался, задачи на выход в море командиру данной подводной лодки и старшему на борту начальнику штаба дивизии капитану I ранга Багрянцеву В. Т. не ставил. Более того, инструктаж был проведен ненадлежащими лицами без соответствующих отметок.

Разрешение на выход неподготовленного корабля в море, применение практической торпеды 65-76А ПВ № 1336А ПВ, которую нельзя было эксплуатировать, находятся в причинной связи с гибелью корабля и экипажа, а поэтому должностные лица, отдавшие приказ на выход корабля в море и использование указанной торпеды, должны нести уголовную ответственность.

В соответствии со ст. ст. 19, 22, 29 ч. 3, 42 ч. 2 п. 18, 45 ч. 1, 125 ч. 1 УПК РФ,

ПРОШУ:

• Отменить постановление следователя Егиева A. Л. от 28.06.2002 г. об отказе в возбуждении уголовного дела о ненадлежащем исполнении служебных обязанностей при организации поисковых и аварийно-спасательных работ в отношении адмирала Попова В. А., вице-адмиралов Моцака М. В., Бурцева О. В., Бояркина О. И., контр-адмиралов Кузнецова М. Ю., Хандобина В. А., Рогатина В. И., а также ряда других должностных лиц Северного флота.

• Отменить постановление следователя Егиева А. Л. от 23.07.2002 года о прекращении уголовного дела по факту гибели АПРК «Курск».

• Обязать главного военного прокурора возобновить предварительное расследование по данному уголовному делу.

Приложение:

1. Копия постановления о прекращении уголовного дела от 23.072002 г.

2. Копия ходатайства от 30.12.2002 г.

3. Копия постановления от 04.01.2003 г.

4. Сводная таблица по данным СМЭ.

5. Сводная таблица записей вахтенных, навигационных и гидроакустических журналов ТАРКР «Петр Великий».

6. Карта района гибели АПРК «Курск» с проложенными гидроакустическими пеленгами.

7. Копии доверенностей потерпевших.

8. Ордер.

Представитель потерпевших, адвокат Б. А. Кузнецов.

Приложение № 25

АДВОКАТСКОЕ БЮРО

«БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» МАЯ 2004 Г.

В МОСКОВСКИЙ ОКРУЖНОЙ ВОЕННЫЙ СУД

АДВОКАТ КУЗНЕЦОВ Б. А., ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПОТЕРПЕВШИХ

Авелене В. Н., Борисовой О. В., Дудко С. П., Ерахтиной Н. Я., Заложных Т. А., Колесниковой И. И., Милютиной В. Б., Митяевой В. А., Панариной Л. М., Станкевич В. Ф., Аряповой X. X., Колесниковой Р. Д., Коровяковой Н. Н., Любушкиной Н. В., Солоревой И. М., Логиновой Г. И., Щепетновой Л. П., Беляевой Г. Д., Парамоненко Т. С., Бражкиной К. Ф., Коровяковой Л. Б., Милютиной В. Ю., Сафоновой А. Е., Шалапининой Н. П., Узкой В. Л., Узкой В. И., Дудко О. В., Силогава О. В., Катковой Т. Н., Троян А. Н., Станкевич М. В., Старосельцевой В. С., Ивановой-Павловой Н. А., Сафоновой Л. А., Самоваровой А. А., Белозоровой А. Л., Белозоровой В. Н., Мурачевой М. А., Налетовой Л. В., Ерахтиной Г. А., Коровяковой В. И., Бочковой Е. Г., Вишняковой О. Б., Саблиной Г. А., Зубовой Т. А.

21.04.2004 г. постановлением Московского гарнизонного военного суда отказано в удовлетворении жалобы на постановление предварительного следствия по делу о гибели АПРК «Курск», поданной от имени потерпевших. Считаю постановление незаконным и подлежащим отмене. Суд аккуратно и весьма профессионально подменяет одно понятие другим, опровергает то, что защитой не опровергается, не аргументирует целый ряд доводов защиты, а некоторые из них игнорирует.

Судом, таким образом, нарушена ч. 4 ст. 7 УПК РФ о законности, обоснованности и мотивированности судебных решений.

Выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, в постановлении не указано, по каким основаниям суд принял одни из этих доказательств и отверг другие.

1. Отличие защиты и следствия в общих подходах при рассмотрении жалобы.

Общая тенденция при рассмотрении жалобы защиты состоит в том, что в той или иной форме, признавая недостатки проведенного расследования, суда и ГВП, дает понять об отсутствии судебной перспективы дела, о том, что вину конкретных лиц установить невозможно, а поэтому возобновление предварительного следствия нецелесообразно.

Защита этих выводов не исключает и вполне допускает, что после проведения дополнительного расследования уголовное дело может быть прекращено в связи с отсутствием или недоказанностью причинной связи между действиями (бездействием) должностных лиц ВМФ и Северного флота, однако ложь и откровенные фальсификации недопустимы, когда расследуется дело о гибели 118 человек экипажа, когда весь мир сопереживал членам семей экипажа.

До тех пор пока не будет сказана вся правда об обстоятельствах гибели АПРК «Курск», вранье, вошедшее в плоть и кровь некоторых адмиралов, будет приводить к очередным катастрофам, к очередным смертям, что уже имело место после «Курска».

Это главное морально-этическое соображение, которое должно стоять выше амбиций, политических и иных соображений.

2. Суд в постановлении указал:

«Доводы адвоката Кузнецова, подвергшие сомнению достоверность выводов комиссионной судебно-медицинской экспертизы о времени жизни моряков в 9-м отсеке и судебной акустико-фонографической экспертизы в части невозможности определения координат источника сигналов, не могут быть признаны объективными и достаточными для того, чтобы признать необоснованными и незаконными не только заключения указанных экспертиз, но и решения органов предварительного следствия о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела» (л. 5 постановления).

Суд, таким образом, считает, что выводы этих двух экспертиз (об их качестве речь пойдет ниже. — Б.К.) не влияют на принятые следствием оспариваемые решения.

С такой позицией суда защита согласиться не может.

В постановлении о прекращении уголовного дела по факту гибели АПРК «Курск» указывается:

«Таким образом, вследствие незнания адмиралом Поповым В. А. и подчиненными ему должностными лицами конкретной обстановки после прохода кораблями авианосной многоцелевой группы района РБД-1 и невыполнения ими требований руководящих документов ВМФ, определяющих действия должностных лиц флота в случае отсутствия всплытия подводной лодки в установленное время в надводное положение, а также из-за принятия ошибочных решений в процессе ожидания всплытия подводного крейсера он был объявлен аварийным с опозданием на 9 часов.

Вместе с тем предварительным следствием достоверно установлено, что даже при более раннем обнаружении местонахождения АПРК „Курск“ на грунте спасти экипаж не представилось бы возможным ввиду скоротечности его гибели. С учетом изложенного 28 июня 2002 г. в отношении Попова В. А., Моцака М. В. Бояркина Ю. И., Бурцева О. В. Кузнецова М. Ю., Хандобина В. А., Тесленко А. П., Кобелева В. В., Шеметова А. В., Рогатина В. И., Касатонова В. Л. принято правовое решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с тем, что причинная связь между допущенными ими нарушениями при организации учений, подготовке крейсера и его экипажа, выпуске его в море, а также при поисково-спасательной операции и наступившими последствиями (гибелью 118 человек и затоплением подводного крейсера) отсутствует» (л. 23 постановления от 22.07.2002 г.).

Из этого абзаца постановления видно, что предварительное следствие не усматривает причинную связь между действиями (бездействием) должностных лиц Северного флота и гибелью экипажа АПРК «Курск».

Защита оспаривает следующие выводы предварительного следствия:

а) 23 подводника, находившихся в 9-м отсеке, жили 4,5–8 часов, которые основываются на опровержении следующих доказательств предварительного следствия:

• заключении комиссии с участием Колкутина № 77/2;

• акустико-фонографической экспертизы в части заключения о местонахождении источников стуков.

б) Правомерность разрешения руководством Северного флота выхода АПРК «Курск» в море.

3. Суд в постановлении, отвергая доводы защиты, указывает: «…суд принимает во внимание, что вывод органов предварительного следствия о жизни подводников в 9-м отсеке в течение указанного выше времени основан также (кроме выводов заключений экспертов. — Б.К.) на данных осмотра 9-го отсека АПРК „Курск“, заключениях судебно-медицинских экспертиз находившихся в 9-м отсеке трупов, заключении отдела экспертизы пожаров и взрывов РФ Центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции РФ, содержании записок, написанных находившимися в 9-м отсеке членами экипажа Колесниковым и Садиленко, и других материалах уголовного дела».

3.1. В жалобе защиты содержится общий тезис: «Подводники, находившиеся в 9-м отсеке, жили более 2 суток».

3.1.1. Комиссия с участием Колкутина в заключении экспертизы № 77/2 утверждает, что моряки в 9-м отсеке «…оставались живыми в течение 4,5–8 часов, что подтверждается:…временем последней записи одного из членов экипажа (капитан-лейтенанта Колесникова Д. Р.), зафиксированным в записке — 15 часов 45 минут 12 августа 2000 года».

Защита в жалобе утверждает (п. 1.4.2 жалобы), что временем последней записки тот факт, что моряки в 9-м отсеке оставались живыми 4,5–8 часов, не устанавливается.

Суд в постановлении указывает, что «при таких обстоятельствах необоснованными являются заявления адвоката Кузнецова (…), так как это следует из заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 77/02, вывод комиссии экспертов о том, что время жизни членов экипажа АПРК „Курск“, находящихся в 9-м отсеке после второго сейсмического события, подтверждается временем последней записи одного из челнов экипажа капитан-лейтенанта Колесникова, сделан в совокупности с иными установленными экспертами данными, а время, зафиксированное в записке (15 часов 15 минут), согласуется с тем обстоятельством, что данная запись была сделана именно в период, указанный экспертами, т. е. когда моряки еще были живыми».

Если военным юристам преподают науку логику, то они не могут не знать, что предложение: Подводники, находившиеся в 9-м отсеке, оставались живыми в течение 4,5–8 часов, является суждением. В жалобе оспаривается это суждение целиком, а не часть его. То обстоятельство, что подводники жили в течение 4,5 часов, мной не только не оспаривается, но и утверждается, что они были живы и через 4,5 часа, и через 8 часов, и через 12 часов, и через 48 часов.

Таким образом, суд в постановлении, как считает защита, умышленно использует подмену понятий, что приводит к логической ошибке.[151] Суд, таким образом, разъясняет те доводы Колкутина, о существовании которых сам он не догадывался.

3.1.2. Что касается «…заключения отдела экспертизы пожаров и взрывов РФ Центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции РФ», то суду следовало указать, каким образом факт неустановления времени возникновения пожара может доказывать факт того, что подводники в 9-м отсеке жили 4,5–8 часов.

3.1.3. Утверждая, что протокол осмотра 9-го отсека устанавливает время гибели подводников, суд «забывает» указать, какие именно предметы или явления, выявленные в ходе осмотра, свидетельствуют о том, что подводники жили от 4,5 до 8 часов.

4. Далее суд указывает в постановлении: «Не усматривает суд противоречий в заключении комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 77/02, поскольку вывод экспертов о том, что моряки умерли в течение нескольких часов от момента возникновения пожара в отсеке лодки, не исключает того, что члены экипажа АПРК „Курск“, находящиеся в 9-м отсеке, оставались живыми в течение 4,5–8 часов после второго сейсмического события».

4.1. Суд сам находит противоречия в доводах защиты, которые в жалобе не приводились, и сам же их опровергает.

В жалобе (п. 1.3.1 жалобы) защита отметила другое противоречие, которое суд «не заметил», а именно: в исследовательской части заключения (с. 4 заключения № 77/02) содержится ссылка на ответ врио командира войсковой части 20914 за подписью капитана I ранга В. Илюхина командиру войсковой части 34312, из которого следует, что специалистами 40 ГосНИИ проведен анализ открытых источников для заключения о возможном времени полного выхода гликогена из печени и мышц, а также временных параметрах процесса утилизации глюкозы в крови человека, находившегося под влиянием специфических физических, химических и психических травмирующих факторов. При этом указывается, что, по имеющимся в распоряжении следствия данным, установить временные рамки полного истощения углеводных резервов организма при выводе о том, что в возникновении аварийных условий, в частности в отсеке аварийной подводной лодки, не представляется возможным.

В то же время Колкутин устанавливает временные рамки не по живым людям, а по трупам, которые извлечены из воды спустя 2,5 месяца.

Таким образом, суд подменил опровергаемый довод, не дав ему оценки, на другой, который защитой не опровергался и не упоминался в жалобе.

4.2. Суд указал: «Оценивая представленные адвокатом Кузнецовым: консультативное заключение специалистов Плаксина В. О., Кизлика В. А., консультативное заключение специалистов Солохина А. А., Растошинского Э. Н., заключение эксперта Леонтьева А. А., заключение Инге Морилда, суд приходит к выводу, что данные заключения не могут являться основанием для отмены постановлений о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении должностных лиц Северного флота, поскольку не влияют на правильность принятых органами предварительного следствия обжалуемых постановлений» (л. 8 постановления).

4.2.1. Консультативные заключения экспертов, представленные защитой, опровергают постановления в той части, где речь идет о выводах следствия, основанных на заключении комиссии № 77/2 с участием Колкутина, что подводники в 9-м отсеке жили не более 4,5–8 часов, а также то, что на момент написания записок капитан-лейтенант Сергей Садиленко и капитан-лейтенант Дмитрий Колесников находились в состоянии стресса, по которому и устанавливается время гибели подводников.

Вместе с тем суд в разделе постановления, где он оценивает выводы комиссии экспертов с участием Колкутина, выводы специалистов суд не приводит, их содержание не раскрывает, причину, по которой он их отвергает, не приводит.

Суть же выводов специалистов, заключения которых приведены защитой, состоит в том, что использование данных об отсутствии гликогена в печени и мышцах и преобразование его в глюкозу в крови как признак стресса в сочетании с кровоизлияниями в слизистую оболочку желудка не применим к трупному материалу, так как в течение первых 24 часов гликоген в трупах не обнаруживается.

Специалисты прямо говорят об антинаучности экспертизы с участием Колкутина. Из заключений непосредственно следует, что выводы комиссии экспертов с участием Колкутина о том, что подводники, находившиеся в 9-м отсеке, жили в течение 4,5–8 часов с момента второго взрыва, необоснованны.

Таким образом, суд без какой-либо мотивировки игнорирует те доводы защиты, которые опровергают заключение комиссии экспертов с участием Колкутина.

4.2.2. Может ли предварительное следствие, как считает суд, игнорировать заключения специалистов?

Экспертиза с участием Колкутина — единственное доказательство, которое позволило следствию утверждать, что подводники в 9-м отсеке жили не более 8 часов. Именно это доказательство позволило говорить следствию, что между бездарно проведенной спасательной операцией и гибелью людей нет причинной связи.

Данные заключения дают защите основания для утверждения, что комиссионная судебно-медицинская экспертиза с участием Колкутина сфальсифицирована.

5. По мнению суда, «Неубедительным является утверждение адвоката Кузнецова о фальсификации акустико-фонографической экспертизы, а также умышленных действиях эксперта Козлова, направленных на искажение фактических данных, собранных по делу, с целью сокрытия происхождения и места нахождения источников стуков, поскольку это не подтверждается материалами дела. Напротив, как это следует из вышеназванного заключения, экспертиза проведена квалифицированными специалиста ми, имеющими высшее техническое образование и большой стаж по занимаемой специальности. Кроме того, при проведении экспертизы эксперты пользовались всеми материалами, полученными в ходе предварительного следствия и касающимися предмета данной экспертизы. В заключении имеется и исследовательская часть, что опровергает доводы адвоката Кузнецова об ее отсутствии.

Кроме того, в суде адвокат Кузнецов подтвердил тот факт, что две схемы, которые, со слов прокурора, не были подшиты в дело, представлялись ему для ознакомления в ходе предварительного расследования» (л. 6 постановления).

5.1. Вновь суд подменяет понятия.

5.1.1. Защитой не оспаривается вся экспертиза. Защита не сомневается в компетентности специалистов в области акустики и фоноскопии. Защитой не оспаривается полное отсутствие исследовательской части. Более того, защита в части проведенной фонографической экспертизы, которая делает вывод о том, что стуки, в т. ч. сигналы SOS, производились человеком, были стуками металла о металл по межотсечной переборке подводной лодки, согласна с выводами экспертов.

5.1.2. Защита не отрицает факт наличия исследовательской части в акустико-фонографической экспертизе, но, как указано в жалобе, при написании исследовательской части Козлов отдыхал, ни слова о том, каким образом Козлов установил, что 85 % пеленгов не пересекаются в месте обнаружения АПРК «Курск», в исследовательской части нет.

В пункте 2.1 жалобы указано: «…отсутствует исследовательская часть, которая относится к установлению точки нахождения источника сигналов», т. е. речь идет об отсутствии исследовательской части в части экспертизы, проводимой Козловым.

Суд в постановлении не указал и не мог указать, в каком именно месте имеется исследовательская часть этого раздела экспертизы. Не мог этого суд сделать по очень простой причине — по причине того, что исследовательская часть этого раздела исследования отсутствует.

5.1.3. Может быть, исследовательская часть для эксперта Козлова вообще не нужна? (требования Закона, в частности нарушение ст. 16 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» — лишняя формальность? — Б.К.).

Для прокладки пеленгов нужно как минимум определить место нахождения корабля в момент взятия пеленга, во-вторых, направление пеленга. Поэтому в исследовательской части должны указываться: место нахождения корабля в момент взятия пеленга, курс и скорость корабля, пеленг в градусах, а также из каких источников получены указанные данные. Сведения об этом в заключении эксперта отсутствуют.

5.1.4. Не соответствует действительности утверждение суда в постановлении, что мной подтвержден факт того, что схемы, не подшитые, со слов прокурора, к материалам дела, предоставлялись мне в ходе предварительного расследования. В ходе предварительного расследования мне не могли предоставляться материалы дела, т. к. я приступил к ознакомлению с материалами дела после прекращения уголовного дела.

В примечании 2 (л. 12 жалобы) мной указывалось: «Отсутствие исследовательской части заключения обусловило необходимость встречи с С. В. Козловым для получения черновых материалов, которые, как предполагала защита, могут быть у эксперта. Встреча состоялась с участием следователя Егиева A. Л., однако черновых материалов у С. В. Козлова не оказалось, позднее появилось некое дополнение к экспертизе, которое процессуального значения не имеет».

Во-вторых, суд проигнорировал то обстоятельство, что Козлову не предоставлялись гидроакустические, навигационные и вахтенные журналы, что следует из вводной части экспертизы. И, наконец, в заключении отсутствует ссылка на изготовление этой схемы.

Таким образом, судом не опровергнуты доводы защиты в той части, что сведения о месте нахождения корабля в момент взятия пеленга, времени взятия пеленга, а также угол пеленга, появились в схеме Козлова уже после прекращения уголовного дела и получены Козловым из неустановленного источника.

5.2. Далее суд указывает в постановлении:

«Не имеется оснований утверждать, что эксперт Козлов С. П. прямо, лично или косвенно заинтересован в исходе дела по основаниям, указанным адвокатом. При этом тот факт, что Козлов на момент проведения экспертизы занимал должность заместителя главного штурмана ВМФ РФ, а штурманы, находившиеся на кораблях и судах и участвующие в поисково-спасательной операции, являлись его подчиненными, не может свидетельствовать о заинтересованности Козлова в исходе дела. Является безосновательным и не основанным на конкретных фактах заявление адвоката о том, что эксперт Козлов был заинтересован в сокрытии штурманских ошибок, допущенных в ходе поисково-спасательной операции руководством Северного флота, руководителями поисково-спасательной операции, командиром ТАРКР „Петр Великий“ и БЧ-1 корабля» (лист 6 постановления).

Судом признан факт, что в проведении поисково-спасательной операции участвовали подчиненные Козлова. Однако суд не находит заинтересованности Козлова в сокрытии штурманских ошибок.

Защита полагает, что вывод суда о незаинтересованности Козлова был бы и в том случае, если бы все штурманы и командиры кораблей были бы Козлову близкими родственниками, например, женами.

6. В постановлении указывается:

«Нельзя признать обоснованным утверждение адвоката Кузнецова о том, что в ходе предварительного расследования были установлены факты неудовлетворительной подготовки экипажа, поскольку таких выводов органы предварительного расследования не делали», (л. 6 постановления).

В постановлении от 22.07.2002 г. имеется раздел 2 «Готовность экипажа и крейсера к выходу в море», в пункте 2.3 которого указано: «2.3. Вместе с тем в подготовке корабля и экипажа имелись недостатки» (л. 10 постановления). Далее перечисляются многочисленные недостатки в подготовке экипажа.

Таким образом, федеральный судья полковник юстиции Кудашкин М. В. невнимательно читал документы, на которые защита ссылается в жалобе.

7. Следующие доводы постановления являются «образцом классической логики».

«Действительно, — пишет суд в постановлении (л. 6 постановления), — в ходе предварительного расследования следствием были выявлены нарушения, допущенные различными должностными лицами Северного флота при организации ремонта и эксплуатации торпеды 65-76А ПВ № 1336А ПВ, организации и подготовке учений, подготовке АПРК „Курск“ к выходу в море и производстве поисково-спасательной операции. Анализ этих нарушений полно и объективно приведен в постановлении о прекращении уголовного дела. Указанное обстоятельство еще раз является подтверждением несостоятельности доводов адвоката Кузнецова о том, что в ходе следствия, в частности при производстве экспертиз, имели место факты фальсификации полученных при расследовании данных».

Логика суда потрясает воображение любого, читающего эти строки: указанных нарушений было так много, а анализ их настолько полный, что подтверждает несостоятельность доводов адвоката Кузнецова, об их (недостатков) наличии, а также опровергает доводы адвоката о наличии фальсификаций экспертиз.

8. Следующее логическое построение поражает воображение читающего не меньше, чем предыдущее:

«Вместе с тем следствие на основе добытых доказательств (о наличии многочисленных и серьезных нарушений, см. выше. — Б.К.), пришло к выводу о готовности АПРК „Курск“ к выходу в море и участию в учениях, а также отсутствии нарушений со стороны должностных лиц (те нарушения, указанные выше не в счет. — Б.К.) при организации ремонта и приготовлении и получении на борт АПРК „Курск“ торпеды 65-76А ПВ № 1336А ПВ, которые стали или могли стать причиной катастрофы».

Вся логика суда выглядит следующим образом:

1-я посылка:

В подготовке экипажа имелись существенные недостатки, что установлено следствием.

2-я посылка:

Недостатков в подготовке экипажа следствием не установлено.

3-я посылка:

Недостатки в подготовке лодки и экипажа являются предположением адвоката.

Умозаключение:

Доводы адвоката Кузнецова несостоятельны.

Такая логика лежит за пределами логики классической и должна расцениваться уже по критериям психологии, в первую очередь, медицинской, а возможно, и по пограничным состояниям с заболеваниями.

9. Далее в постановлении указывается:

«Оценивая доводы адвоката Кузнецова о том, что выявленные нарушения могли повлечь ошибки при хранении, эксплуатации и контроле за состоянием торпеды на борту корабля, что, в свою очередь, могло находиться в причинной связи с взрывом и гибелью АПРК „Курск“ и его экипажа, суд находит их неубедительными для принятия органами предварительного следствия решения о привлечении должностных лиц к уголовной ответственности, поскольку обвинение лица в совершении преступления не должно основываться на предположениях и сомнительных выводах о причастности этого лица к совершению преступления».

Данный довод, указанный в жалобе (см. п. 7.1.2.16 жалобы), суд вырывает из контекста и опровергает его. На самом деле подлежит опровержению следующий абзац жалобы:

«Вместе с тем защита считает, что должностные лица Северного флота и ВМФ России знали или должны были знать о неудовлетворительной подготовке личного состава АПРК „Курск“, а поэтому оно, руководство, не вправе было давать разрешение на выход корабля в море и участие в учениях с боевыми стрельбами практической торпедой 65-76А ПВ № 1336А ПВ», который в постановлении Суда не опровергнут.

10. Следующий абзац постановления изложен в следующей редакции:

«О несостоятельности доводов адвоката Кузнецова о том, что выводы комиссионной судебно-медицинской и судебной акустико-фонографической экспертиз повлияли на принятие органами предварительного следствия решений о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела, свидетельствует тот факт, что помимо указанных экспертиз органы предварительного следствия положили в основу обжалуемых решений и иные заслуживающие внимания доказательства.

Данное утверждение суда подтверждается содержанием обжалуемых постановлений, а также касается выводов органов предварительного следствия об отсутствии технической возможности для спасения экипажа. В частности в постановлении о прекращении уголовного дела в обоснование данного вывода подробно приведены: данные осмотра АПРК „Курск“, в том числе и 9-го отсека; заключение пожарно-технической экспертизы; заключение технической экспертизы от 4 июля 2002 года; данные следственных экспериментов; показания свидетелей и другие доказательства» (л. 7 постановления).

10.1. Суд в данном абзаце постановления утверждает, что, помимо судебно-медицинской и судебной акустико-фонографической экспертиз, в постановлении имеются и иные доказательства, заслуживающие внимания. Называя протокол осмотра АПРК «Курск», в т. ч. и 9-го отсека, пожарно-техническую экспертизу, которой время пожара не установлено, техническую, которая подтверждает факт затопления корабля, данные следственных экспериментов (Каких? — Б.К.), показаний свидетелей (Каких? О чем? — Б.К.), суд не указывает в постановлении, каким же образом эти доказательства что-либо подтверждают или что-либо опровергают.

Это касается и других не названных судом доказательств, не упомянутых, по мнению защиты, в связи с тем, что они не несут содержательной нагрузки, не дополняют и не снижают значение судебно-медицинской экспертизы с участием Колкутина.

10.2. Утверждение суда подтверждается обжалуемыми постановлениями!!!???

Согласно п. 33 ст. 5 УПК РФ, постановление следователя является процессуальным решением, т. е. мнением следователя. Постановление суда также — процессуальное решение, т. е. мнение суда.

Таким образом, мнение суда подтверждается мнением следователя.

11. Следующий довод постановления указан так:

«При этом пояснения прокурора в суде о том, что даже при самых благоприятных условиях поисково-спасательной операции членов экипажа, находящихся в 9-м отсеке, не удалось бы спасти с помощью подводного спасательного аппарата, являются убедительными хотя бы по тому основанию, что, согласно выводам технической экспертизы от 4 июля 2002 года, верхняя крышка спасательного люка комингс-площадки лодки была повреждена вследствие нештатных воздействий при эксплуатации или, что наиболее вероятно, при аварии. Поэтому, как далее указано в экспертизе, данное повреждение делало невозможным присос спасательного аппарата к комингс-площадке подводной лодки» (л. 7 постановления).

11.1. Вопрос о повреждении комингс-площадки в жалобе мной не затрагивался. Однако суд, ссылаясь в постановлении только на довод прокурора, который, мягко говоря, не в теме обстоятельств, связанных с вопросом «Почему не произошел присос спасательных аппаратов?», сам затронул эту тему.

11.1.1. Из заключения ЦКБ «Лазурит» (т. 126, л.д. 83) следует, что «1.2 По пункту 4) — плоскость опорного кольца комингс-площадки в соответствии с РД 32131-85 п. 2.10 должна быть выше уровня палубы надстройки с учетом резинового покрытия палубы на 5-10 мм, что должно обеспечиваться конструкторской документацией по установке комингс-площадки на ПЛ, разработанной проектантом ПЛ, и подтверждено актом проверки. Возвышение палубы надстройки над опорным кольцом комингс-площадки делает невозможным гарантированный присос СГА к комингс-площадке ПЛ, если палуба или резиновое покрытие имеют зазор с наружной кромкой кольца комингс-площадки (диаметром 1660 мм) меньше 60 мм, при этом вероятность присоса резко падает при уменьшении этого зазора.

Если указанный зазор меньше 6 мм, то присос невозможен даже теоретически. Правильность установки комингс-площадки в соответствии с п. 4.15 РД 5.2131-85 на ПЛ должна проверяться установкой спасательного колокола или макета его, что должно быть предусмотрено в технической документации на ПЛ и подтверждено актом проверки».

Как видно из протокола следственного эксперимента 02–19.11.2001 (т. 126, л.д. 54), «Уровень палубы надстройки (покрытия) находится выше опорного кольца комингс-площадки местами от 1 до 7 мм».

Таким образом, отсутствие возвышения комингс-площадки над палубой делает невозможным присос спасательного аппарата. Это конструктивный недостаток, оценка которого не дана предварительным следствием.

11.1.2. Из заключения экспертизы, проведенной экспертом ФГУП «ЦКБ МТ „Рубин“» (т. 126, л.д. 131), следует, что кроме уже упомянутого недостатка — возвышения палубы над поверхностью комингс-площадки, не выполнено требование п. 2.10 РД В5.2131-85, а также п. 2.3 РД В5.2131-85 об отсутствии в районе установки СЛ (спасательного люка. — Б.К.) в радиусе до 6,5 м конструкций, выступающих над палубой надстройки выше 200 мм. На расстоянии около 4,6 м от оси комингс-площадки находится вертикальный стабилизатор ПЛ.

Следовательно, конструктивные недостатки АПРК «Курск» явились одной из причин того, что спасение подводников в 9-м отсеке с помощью АС-32 и АС-34 было невозможно.

11.1.3. Что касается мнения суда о повреждении комингс-площадки вследствие, что наиболее вероятно, аварии, то это утверждение нельзя признать правильным.

Как указано в заключении технической экспертизы, «Имевшийся на забоинах налет продуктов коррозии темного цвета исключает также их образование в первые дни после постановки АПК „Курск“ в ПД-50 (до проведения обследования состояния СЛ с КП). В связи с этим наиболее вероятно, что указанные повреждения комингса верхней крышки СЛ, а также ее манжеты были получены до 10 августа 2000 г. в результате нештатных воздействий при эксплуатации АПК» (т. 126, Л.д. 157).

Таким образом, АПРК «Курск» вышел в море, имея техническую неисправность спасательного люка. С такой неисправностью лица, ответственные за выход корабля в море, не вправе были выход корабля разрешать.

12. Далее суд делает абсолютно правильный вывод: «Достоверных данных, дающих ответ на вопрос, почему члены экипажа не покинули АПРК „Курск“ самостоятельно, в ходе предварительного следствия не установлено».

Однако дальше суд указывает: «Вместе с тем на основании исследованных доказательств, в частности данных осмотра 9-го отсека АПРК „Курск“, следствие пришло к выводу о том, что подводники не предприняли попыток к самостоятельному выходу из подводной лодки. Поэтому органы предварительного расследования и пришли к выводу о том, что к моменту начала поисково-спасательной операции подводники погибли» (л. 7 постановления).

12.1. Постановления о прекращении дела и об отказе в возбуждении уголовного дела таких доводов не содержат. Этот довод впервые прозвучал из уст прокурора при рассмотрении настоящего дела.

12.2. При осмотре 9-го отсека АПРК «Курск» обнаружены признаки подготовки подводников к выходу из корабля «мокрым способом» (путем затопления отсека, выравнивания давления в отсеке с заборным и открытия люка. — Б.К.).

В протоколе осмотра указано:

«На палубе при входе в помещение водно-химической лаборатории обнаружена буй-вьюшка. (…) У входного люка в отсек, по левому борту (…) лежат 14 карабинов. Каждый карабин закреплен на фале, представляющем собой ленту длиной 120 см. Ленты между собой связаны в узел. (…) На входе в ВХЛ на палубе лежит буй-вьюшка, предназначенная для крепления за стопор спасательного люка и выхода из аварийного крейсера методом всплытия по буйрепу. Общая длина буйрепа составляет 115,5 м, на нем на удалении 2, 4, 6, 8, 10, 14, 16, 18, 20, 22, 30 и 35 метров от крепления закреплены пластиковые шары белого цвета (мусинги)» (т. 98, л.д. 1-53).

Данные протокола осмотра прямо свидетельствуют о подготовке к выходу из подводной лодки методом свободного всплытия. Вместе с тем причина, по которой подводники не осуществили выход, на самом деле не установлена и может существовать в виде версий.

Защита считает, что отсутствие связи со стороны сил спасения, незнание подводниками наличия на поверхности барокамер[152] могло привести к тому, что подводники не предпринимали мер к самостоятельному выходу, впрочем, защита не исключает, что подготовка к выходу прервалась в результате пожара, однако ни одна из перечисленных версий не дает ответа на вопросы: Когда имел место пожар? Когда погибли подводники?

13. В заключение суд указывает в постановлении:

«Резюмируя вышеизложенное, суд приходит к выводу, что совокупность всех доказательств, приведенных в обжалуемых постановлениях, а не только, как утверждает адвокат Кузнецов, данные комиссионной судебно-медицинской и судебной акустикофонографической экспертиз, явились основанием для вынесения следователем постановлений о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении должностных лиц Северного флота, которые суд находит законными и обоснованными» (л. 8 постановления).

Логика суда в этом абзаце постановления выглядит так: Есть две экспертизы, которые оспаривает защита, и есть некая «совокупность доказательств», которая не приводится, но которая и без комиссионной судебно-медицинской экспертизы и судебной акустико-фонографической экспертизы устанавливает те же обстоятельства, делающие законными и обоснованными обжалуемые постановления. Таким образом, по утверждению суда, если даже согласиться с мнением защиты и спустить в унитаз выводы оспариваемых экспертиз, эта «совокупность» доказывает, что подводники в 9-м отсеке жили не более 8 часов, что источником стуков, в т. ч. сигналов SOS, были неизвестные, стучавшие из подводной части надводных кораблей.

Совокупность доказательств есть сумма доказательств, а любая сумма состоит из слагаемых. Если под слагаемым следует понимать количественные признаки: число допрошенных свидетелей, число проведенных экспертиз, количество томов дела, то в этом смысле совокупность доказательств вполне достаточна для доказательств виновности должностных лиц ВМФ России в развале флота. Если же принимать во внимание качественную составляющую каждого из доказательств, то их совокупность достаточна для единственного тезиса: «Она утонула».

Ни одно из доказательств, содержащихся в деле, кроме комиссионной судебно-медицинской экспертизы, не устанавливает время гибели подводников, находившихся в 9-м отсеке, ни одно из доказательств, кроме вывода С. Козлова, не дает оснований для выводов следствия, что стучали больше 2 суток, подавая сигналы SOS, неустановленные идиоты из трюмов кораблей и судов, которые не находились в аварийном состоянии.

Таким образом, совокупность — сумма доказательств, каждое из которых, с точки зрения содержательной части, равно нулю, а сумма из этих нулей, по мнению суда, образует какую-то другую цифру, кроме нуля.

14. Доводы, приведенные защитой, которые не оценены и не опровергнуты в постановлении суда по комиссионной судебно-медицинской экспертизе.

14.1. Судом не дана оценка доводов защиты (п. 1.1, 1.3 жалобы), которая считает некорректной экстраполяцию результатов морфологических и биохимических анализов переживания острой стрессовой ситуации на всех или большинство подводников. При том что кровоизлияния в слизистую оболочку желудка выявлены у 6 моряков из 23, отсутствие гликогена в печени и мышцах — у 9 из 23, увеличение (в 3–5 раз по сравнению с нормой) содержания глюкозы в крови — у 1 из 23.

14.2. Суд не принял во внимание отсутствие в заключении комиссионной экспертизы каких-либо ссылок на практику судебно-медицинских исследований, из которых следует, что для образования аналогичных кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и формирования подобного соотношения гликогена и глюкозы требуется около 4–8 часов (п. 1.3.2 жалобы).

14.3. Не оценено судом и то обстоятельство, что кровоизлияния в слизистую оболочку желудка не являются свидетельством переживания стрессовой ситуации (п.1.2 жалобы), т. к. изменения такого характера наблюдаются при быстрой смерти и являются признаком острых нарушений микроциркуляции. Это бывает, в том числе, и в случаях острой смерти от токсического воздействия СО. Данный вывод следует из заключения специалистов, заключения которых приобщены судом к материалам дела.

14.4. Не приняты во внимание противоречия (п. 1.3.1 жалобы), которые содержатся в исследовательской части заключения № 77/2, а именно ссылка на письмо 40 ГосНИИ, специалистами которого проведен анализ открытых источников для заключения о возможном времени полного выхода гликогена из печени и мышц, а также временных параметрах процесса утилизации глюкозы в крови человека, находившегося под влиянием специфических физических, химических и психических травмирующих факторов.

Специалисты 40 ГосНИИ (занимающиеся исследованиями углеводного обмена подводников и водолазов, находящихся в стрессорной ситуации) на основании накопленного институтом опыта и анализа открытых источников пришли к выводу о том, что, по имеющимся в распоряжении следствия данным, установить временные рамки полного истощения углеводных резервов организма при возникновении аварийных условий, в частности в отсеке аварийной ПЛ, не представляется возможным.

При этом отмечено, что данные судебно-медицинских исследований водолазных происшествий и случаев гибели подводников или личного состава, имеющихся в институте, носят фрагментарный характер и их систематизация исключена вследствие ряда объективных причин.

14.5. Суд не принял во внимание и то обстоятельство, что вопрос, связанный с изучением морфологических и биохимических показателей организма в связи с ситуационной изменчивостью, относится к предмету медицинской психологии, а не судебной медицины, в связи с этим и не была дана оценка пункту 1.3.3.1 жалобы.

14.6. Суд игнорировал заключение психолингвиста академика А. А. Леонтьева, согласно которому, исследование записок С. Садиленко и Д. Колесникова не обнаружило признаков стресса.

14.7. Судом не дана оценка ссылкам комиссии Колкутина на факт возникновения пожара в 9-м отсеке (п. 1.4.1 жалобы), ссылка на время написания записки Дмитрием Колесниковым (п. 1.4.2 жалобы).

14.8. Не проанализированы судом противоречия в заключении комиссионной экспертизы № 77/02, в исследовательской части которой эксперты по каждому из погибших делают вывод, что каждый из погибших умер в течение нескольких часов от момента возникновения пожара, с окончательным выводом экспертизы о том, что гибель подводников наступила не позднее 8 часов с момента второго сейсмического события (п. 1.5.1 жалобы).

15. Доводы, приведенные защитой, которые не оценены и не опровергнуты в постановлении суда по акустико-фонографической экспертизе в части установления источников стуков, которая выполнялась Козловым С. В.

15.1. Судом не опровергнуты в полном объеме доводы защиты о грубом нарушении ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (с изменениями от 30 декабря 2001 г.), в которой указывается, что в заключении эксперта или комиссии экспертов должно указываться содержание и результаты исследований с указанием примененных методов, а также оценка результатов исследований, обоснование и формулировка выводов по поставленным вопросам (п. 2.1 жалобы). Если даже принять во внимание схему, представленную Козловым С.В. после прекращения уголовного дела, то она не отвечает требованиям ст. 25 указанного Закона.

15.2. Судом не опровергнут довод защиты и не дана оценка тому обстоятельству, что в распоряжение экспертов, в т. ч. Козлова, не были предоставлены вахтенные, навигационные и гидроакустические журналы кораблей и судов, производивших гидроакустический поиск, без которых делать какие-либо выводы — все равно что проводить дактилоскопическую экспертизу без отпечатков пальцев (п. 2.2 жалобы).

15.3. Судом не дана оценка и тому факту, что в постановлении следователя ставится вопрос о местонахождении источника сигналов SOS, а в ответе определяются географические координаты источника гидроакустических сигналов, принятых ГАК ТАРКР «Петр Великий» (п. 2.3 жалобы).

15.4. Суд оставляет без реакции тот факт, что в постановлении Следственного управления ГВП от 10 июня 2002 года о назначении акустико-фонографической экспертизы объектами исследования являлись магнитные записи 14 аудиокассет, из которых 8 аудиокассет представлены в/ч 69267 и 6 аудиокассет — УПАСР СФ с записями, выполненными на СС «Михаил Рудницкий», судя по ответу, Козлов исследовал только кассеты с записью сигналов, принятых ГАК ТАРКР «Петр Великий» (п. 2.4 жалобы).

15.5. Суд не дал ответа на вопрос защиты, поставленный в жалобе (п. 2.5.1 жалобы), о том, что Козлов подписался под выводами экспертов в той части, что стуки были по межотсечной переборке лежащей на дне подводной лодки, а также то, что это обстоятельство противоречит выводам следствия о стуках из подводной части надводных кораблей.

15.6. Судом не дана оценка противоречиям в выводах акустикофонографической экспертизы при ответе на вопрос № 8, в котором эксперты исключают стуки из подводной части надводных кораблей, и выводам следствия, которое пришло к противоположному выводу (п. 2.5.2 жалобы).

15.7. В постановлении суда не дается оценка доводу защиты (п. 2.6 жалобы), в котором защита говорит о нарушении Козловым — ст. 21 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», в той части, что при проведении комиссионной экспертизы каждый эксперт независимо и самостоятельно проводит исследования, оценивает результаты, полученные им лично и другими экспертами, а также ст. 23 этого же Закона, по которой общий вывод делают эксперты, компетентные в оценке полученных результатов и формулировании данного вывода.

Если основанием общего вывода являются факты, установленные одним или несколькими экспертами, это должно быть указано в заключении.

15.8. Судом не дана оценка ошибок штурманов и командиров, выявленных защитой, в ходе изучения вахтенных, навигационных и гидроакустических сигналов (п. 2.7.2, 2.8 жалобы).

15.9. Не принят во внимание довод защиты (п. 2.7.2.7 жалобы), указывающий на то обстоятельство, что грубейшей ошибкой при проведении спасательной операции явилось неприменение открытой связи между кораблями и судами и членами экипажа «К-141».

15.10. Судом не дана оценка штурманским вычислениям, проведенным защитой, которыми установлено место пересечения пеленгов с координатами φ° = 69°37′.8 N; λ = 37°34′.5 Ost (п. 3 жалобы), а также тому обстоятельству, что через указанную точку проходит 84 % всех пеленгов. Именно это дает основание утверждать, что источник стуков находится в месте затопления АПРК «Курск».

15.11. Суд формально подошел к оценке постановления от 04.01.2003 г. (пп. 5, 7 жалобы) с точки зрения опровержения доводов, содержащихся в жалобе защиты от 30.12.2002 года.

15.12. Не нашли мотивированной оценки и доводы, касающиеся неудовлетворительной подготовки личного состава АПРК «Курск» при обращении с практической торпедой 65-76А ПВ № 1336А ПВ, неудовлетворительного хранения и эксплуатации этой торпеды, использование деталей и комплектующих с просроченными сроками годности, отсутствие надлежащего контроля за подготовкой экипажа и за обслуживанием материальной части БЧ-3 АПРК «Курск» по обеспечению безопасного хранения перекисно-водородных торпед (п. 7 жалобы).

15.13. Суд не дает оценки доводам жалобы (п. 8 жалобы) в части нарушения руководящим составом Северного флота нормативных актов и руководящих документов ВМФ, которые регламентируют подготовку и ход учений.

На основании ст. 7, в соответствии со ст. 380, 386 УПК РФ,

ПРОШУ:

постановление Московского гарнизонного военного суда от

21.04.2004 г. об отказе в удовлетворении жалобы на постановления предварительного следствия по уголовному делу по факту гибели АПРК «Курск» отменить и направить жалобу для нового судебного рассмотрения в ином составе суда.

Приложение:

1. Копия кассационной жалобы.

2. Ордер.

Представитель потерпевших, адвокат Б. А. Кузнецов.

Приложение № 26

AU GREFFIER DE LACOUR EUROPEENNE DES DROITS DE L'HOMME

CONSEIL DE L'EUROPE

F-67075 STRASBOURG CEDEX

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

СОВЕТ ЕВРОПЫ

СТРАСБУРГ, ФРАНЦИЯ

ВАЖНО: Данная жалоба является юридическим документом и может повлиять на Ваши права и обязанности.

I. СТОРОНЫ:

А. Заявители:

1. Фамилия заявителя: Колесников.

2. Имя, отчество: Роман Дмитриевич.

Пол: мужской.

3. Гражданство: Российская Федерация.

4. Род занятий: инженер-механик по кораблям, доцент Военно-морской академии имени адмирала флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова.

5. Дата и место рождения: 25 сентября 1940 года, гор. Пятигорск Ставропольского края, Россия.

9. Имя и фамилия представителя: Борис Кузнецов, адвокат адвокатского бюро «Борис Кузнецов и партнеры»; Елена Зингер, адвокат адвокатского бюро «Борис Кузнецов и партнеры».

10. Род занятий представителя: адвокатская деятельность, оказание юридической помощи гражданам и организациям, защита по уголовным делам и представительство по гражданским делам, а также оказание юридической помощи при обращении в международно-правовые органы.

Б. Высокая договаривающаяся сторона.

13. Российская Федерация.

II. ИЗЛОЖЕНИЕ ФАКТОВ.

14. 12 августа 2000 года в 11.30 в Баренцевом море в ходе учений сил Северного флота потерпел катастрофу и затонул атомный подводный ракетный крейсер «Курск» с координатами 69°37′00 северной широты и 37°34′25 восточной долготы. В результате катастрофы погибли 118 человек, находившиеся на борту крейсера. Среди погибших — сын заявителя, Колесников Дмитрий Романович, командир турбинной группы дивизиона движения БЧ-5, капитан-лейтенант. Дмитрий Колесников и еще 22 подводника после гибели корабля и основной части экипажа оставались живыми.

15. По факту гибели корабля и экипажа Главной военной прокуратурой возбуждено уголовное дело № 29/00/0016-00 по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 263 УК РФ (Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского или речного транспорта лицом, в силу выполняемой работы или занимаемой должности обязанным соблюдать эти правила, если это деяние повлекло по неосторожности смерть двух или более лиц).

16. 28 июня 2002 г. вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении командующего Северным флотом Попова В. А., начальника штаба Северного флота Моцака М. В., а также в отношении других руководителей и командиров Бояркина Ю. И., Бурцева О. В., Кузнецова М. Ю., Хандобина В. А., Тесленко А. П., Кобелева В. В., Шеметова А. В., Рогатина В. И., Касатонова В. Л. в связи с тем, что причинная связь между допущенными ими нарушениями при организации учений, подготовке крейсера и его экипажа, выпуске его в море, а также при поисково-спасательной операции и наступившими последствиями (гибелью 118 человек и затоплением подводного крейсера) отсутствует. 22 июля 2002 года уголовное дело по факту гибели корабля и экипажа прекращено по основаниям, указанным в пункте 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (за отсутствием в действиях должностных лиц состава преступления) (Приложение № 1).

17. Заявитель признан потерпевшим по данному уголовному делу, и ему, как и другим потерпевшим — родственникам членов погибшего экипажа, предоставлено право знакомиться с материалами уголовного дела как лично, так и через представителя. Заявитель ознакомился с материалами дела через представителей — адвокатов адвокатского бюро «Борис Кузнецов и партнеры».

18. 30 декабря 2002 года в 1 4 часов 00 минут представитель заявителя адвокат заявителя подал лично главному военному прокурору генерал-полковнику Александру Савенкову жалобу на постановление следователя о прекращении уголовного дела. В жалобе поставлен вопрос об отмене постановления о прекращении уголовного дела и возобновлении предварительного расследования (Приложение № 2). В 14 часов 50 минут пресс-служба Главной военной прокуратуры распространила сообщение, что жалоба адвоката изучена и в ее удовлетворении отказано. 4 января 2003 года постановлением старшего помощника Главного военного прокурора, начальником отдела надзора Демиденко П. С. в удовлетворении жалобы отказано (Приложение № 2).

19. Отказ Главной военной прокуратуры в удовлетворении жалобы от 04.01.2003 года и постановление следователя о прекращении уголовного дела от 22.07.2002 года обжалованы в Московский гарнизонный военный суд (Приложение № 4), который 21 апреля 2004 года отказал в удовлетворении жалобы защиты (Постановление суда — приложение № 5, протокол судебного заседания — приложение № 6).

20. Постановление судьи Московского гарнизонного военного суда было обжаловано в кассационном порядке в Московский окружной военный суд (кассационная жалоба — приложение № 7), который 29 июня 2004 года кассационным определением № К-78 м оставил постановление Московского гарнизонного военного суда от 21.04.2004 года без изменения, а кассационную жалобу — без удовлетворения (Приложение № 8).

Данное судебное решение, вынесенное судом Российской Федерации, является окончательным, а поэтому внутригосударственные средства правовой защиты исчерпаны.

По мнению заявителя, предварительное следствие велось неэффективно, с грубыми нарушениями норм законодательства Российской Федерации, в результате чего виновные в гибели корабля, экипажа, в т. ч. его сына, уклонились от уголовной ответственности.

Судебные инстанции очевидные факты нарушения уголовного процессуального законодательства Российской Федерации игнорировали, не дали надлежащей оценки фактам, установленным в ходе предварительного расследования, а также доводам защиты заявителя.

Заявитель сознает, что им обжалуется только факт отказа от проведения дополнительного расследования и что при дополнительном расследовании, а также в суде может быть установлена невиновность должностных лиц Военно-морского флота России и Северного флота. Он понимает также, что требования касаются исключительно проверки его доводов, которые он приводит, оспаривая лишь часть выводов предварительного следствия.

III. ИЗЛОЖЕНИЕ ИМЕВШИХ МЕСТО, ПО МНЕНИЮ ЗАЯВИТЕЛЯ, НАРУШЕНИЙ КОНВЕНЦИИ И/ИЛИ ПРОТОКОЛОВ К НЕЙ И СООТВЕТСТВУЮЩИХ АРГУМЕНТОВ, ЕГО/ИХ ПОДТВЕРЖДАЮЩИХ.

21. Статья 2 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод — право на жизнь. Часть 1 статьи 2 Конвенции предусматривает:

Позитивные обязательства государства по обеспечению права на жизнь — это означает, что государство должно предпринимать необходимые и достаточные действия для охраны жизни людей в пределах своей юрисдикции.

Применительно к обстоятельствам гибели «Курска» это означает, что государство принимает на себя обязательство обеспечить условия и меры безопасности при мореплавании, в том числе при проведении учений, обеспечение средствами спасения, как коллективными, так и индивидуальными, создание систем эффективного поиска корабля, оказавшегося в аварийной ситуации, и спасение экипажа, включая спасение подводников из затонувшей подводной лодки.

Кроме того, на государство возлагается обучение экипажей подводных лодок мерам безопасности при обращении с приборами, механизмами и приспособлениями, с оружием, а также с другими средствами, представляющими опасность для жизни людей. Кроме того, на государство возложена обязанность обучения экипажей подводных лодок борьбе за живучесть корабля, использованию коллективных и индивидуальных спасательных средств.

Государство и уполномоченные должностные лица в мирное время должны обеспечить такое функционирование вооруженных сил, в том числе экипажей подводных кораблей, которые исключали бы гибель людей, а в случае аварийных ситуаций в результате техногенных катастроф и стихийных бедствий — обеспечить спасение людей.

По мнению заявителя, разрешение на выход в море неподготовленного корабля, применение практической торпеды 65-76А ПВ № 1336А ПВ, которую нельзя было эксплуатировать по причине недостаточного обучения обращения с ней личного состава боевой части, находятся в причинной связи с гибелью корабля и экипажа, а поэтому должностные лица, отдавшие приказ на выход корабля в море и использование указанной торпеды, должны нести уголовную ответственность.

Как составная часть позитивных обязательств ч. 1 ст. 2 предусматривает процедурные обязательства: обязанность государства обеспечить проведение надлежащего эффективного официального публичного расследования каждого случая смерти. Применительно к гибели АПРК «Курск» это означает проведение расследования всех обстоятельств гибели корабля и экипажа объективно, полностью и всесторонне, выявление причин и условий, которые привели к гибели людей, в том числе по причине бездействия должностных лиц, на которых возлагалась обязанность руководить подготовкой корабля и экипажа, применять запретительные меры, если готовность корабля и экипажа находится на уровне, угрожающем жизни людей, а также не обеспечивших принятия мер по подготовке сил и средств спасения.

22. Статья 13 Европейской конвенции: право на эффективное средство правовой защиты.

Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.

Этой норме соответствует статья 52 Конституции Российской Федерации, которая гласит: «Права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба».

Заявитель и другие потерпевшие по делу о гибели атомного подводного крейсера «Курск» требуют полного, объективного и всестороннего расследования уголовного дела, ставят вопрос о возобновлении предварительного расследования, опираясь на факты и противоречия в выводах следствия, однако ни предварительное следствие, ни судебные инстанции не дали оценки фактам, установленным в ходе предварительного расследования, а также представленным на предварительном следствии и в судах доводам защиты заявителя. Рассмотрение дела необъективно и расценивается заявителем как ограничение доступа к правосудию.

23. Нарушение других норм международного права.

Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью от 29 ноября 1985 г., принятая Генеральной ассамблеей ООН в 1985 г. (далее — Декларация), устанавливает, что под термином «жертвы» понимаются лица, которым индивидуально или коллективно был причинен моральный вред, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав в результате действия или бездействия, нарушающего действующие национальные уголовные законы государств-членов, включая законы, запрещающие преступное злоупотребление властью. Термин «жертва» включает близких родственников или иждивенцев непосредственной жертвы. Они имеют право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию за нанесенный им ущерб в соответствии с национальным законодательством.

Этому соответствует статья 18 Конституции Российской Федерации: «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием».

Заявитель считает, что в результате бездействия власти, руководителей Военно-морского флота России и командования Северного флота, которые выпустили в море неподготовленный корабль и экипаж.

АПРК «Курск» затонул. Погибли 118 человек экипажа. Сын заявителя Колесников Дмитрий погиб вместе с 22 подводниками, которые оставались живыми более двух суток после гибели корабля и большей части экипажа, в отношении которых не были приняты меры по их спасению.

Органы предварительного следствия не приняли исчерпывающих мер для полного, всестороннего и объективного расследования обстоятельств гибели корабля и экипажа, в нарушение Конституции Российской Федерации не признали недопустимыми доказательства, полученные с нарушением федеральных законов, не проверили доводы защиты потерпевших. Судами не дана оценка всех доводов представителей потерпевших, их позиция зачастую искажалась.

В результате неполного и необъективного следствия и судебных разбирательств лица, которые, по мнению заявителя, виновны в гибели корабля и экипажа, не понесли наказания.

Заявитель в настоящее время настаивает на полном, объективном и всестороннем расследовании дела о гибели корабля и экипажа, в состав которого входил его сын Дмитрий Колесников.

24. Законодательство Российской Федерации устанавливает ответственность должностных лиц, виновных в неисполнении или ненадлежащем исполнении своих обязанностей.

В соответствии с частью 1 статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации, халатность, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц, наказывается лишением свободы на срок до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

В постановлении о прекращении уголовного дела от 22.072002 года признается, что должностными лицами Северного флота ненадлежащим образом исполнены свои должностные обязанности: «…вследствие незнания адмиралом Поповым В. А. и подчиненными ему должностными лицами конкретной обстановки после прохода кораблями авианосной многоцелевой группы района РБД-1 и невыполнения ими требований руководящих документов ВМФ, определяющих действия должностных лиц флота в случае отсутствия всплытия подводной лодки в установленное время в надводное положение, а также из-за принятия ошибочных решений в процессе ожидания всплытия подводного крейсера, он был объявлен аварийным с опозданием на 9 часов.

Вместе с тем предварительным следствием достоверно установлено, что даже при более раннем обнаружении местонахождения АПРК „Курск“ на грунте спасти экипаж не представилось бы возможным ввиду скоротечности его гибели. С учетом изложенного, 28 июня 2002 г. в отношении Попова В. А., Моцака М. В., Бояркина Ю. И., Бурцева О. В., Кузнецова М. Ю., Хандобина В. А., Тесленко А. П., Кобелева В. В., Шеметова А. В., Рогатина В. И., Касатонова В. Л. принято правовое решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с тем, что причинная связь между допущенными ими нарушениями при организации учений, подготовке крейсера и его экипажа, выпуске его в море, а также при поисково-спасательной операции и наступившими последствиями (гибелью 118 человек и затоплением подводного крейсера) отсутствует».

Говоря о скоротечности гибели экипажа, предварительное следствие сделало вывод, что гибель 95 членов экипажа имела место в первые минуты и секунды после взрыва, а 23 человека, находившиеся в 9-м отсеке, погибли в течение 4,5–8 часов после второго взрыва (второго сейсмического события).

Таким образом, как считает следствие, гибель всего экипажа наступила до объявления лодки аварийной и начала поисково-спасательной операции, а поэтому отсутствует причинная связь между действиями руководителей Северного флота и гибелью экипажа, включая подводников, которые находились в 9-м отсеке.

24. Заявитель считает, что этот вывод следствия противоречит материалам расследования. Кроме того, несмотря на обращение представителя заявителя в Главную военную прокуратуру с мотивированным ходатайством о необходимости проведения дополнительного расследования, проверки следственным путем ряда обстоятельств, связанных с гибелью корабля и экипажа, несвоевременное объявление корабля аварийным и непринятие своевременных мер по его поиску, низкий уровень организации спасательной операции, был получен немотивированный отказ.

Кроме того, по мнению заявителя, судебные решения необоснованно отклонили доводы защиты, рассматривали дело необъективно, ряд доводов защиты не был ими рассмотрен. Суды, которые рассматривали дело, не приняли во внимание доказательства, представленные защитой, в части определения времени наступления смерти подводников, находившихся в 9-м отсеке, места нахождения источника стуков, в том числе сигналов SOS.

В частности предварительное следствие и суды, несмотря на наличие доказательств, что экспертами классифицированы стуки, записанные на магнитную пленку, как стуки, производимые человеком металлическим предметом по межотсечной переборке подводной лодки, утверждают, что 23 подводника в 9-м отсеке жили не более 8 часов, хотя стуки продолжались более двух суток.

По мнению заявителя, прекращение уголовного дела по факту гибели «Курска» обусловлено принятием политического решения не привлекать виновных должностных лиц к уголовной ответственности, а ограничиться их увольнением из Вооруженных сил. Руководители Северного флота, которые, по мнению заявителя, виновны в халатности, уголовного наказания не понесли, продолжают занимать высокие государственные должности. Бывший командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов избран членом Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, а бывший начальник штаба Северного флота вице-адмирал Михаил Моцак является заместителем представителя президента Российской Федерации по Северо-западному федеральному округу.

25. При проведении расследования в качестве специалистов и экспертов привлекались лица и организации, прямо или косвенно заинтересованные в исходе дела и результатах расследования. Так, в качестве экспертов по делу были привлечены сотрудники ЦКБ «Рубин», которые проектировали «Курск». В фонографической экспертизе принимал участие заместитель главного штурмана ВМФ России капитан I ранга Сергей Козлов, которому подчинялись штурманские службы Северного флота, чьи ошибки при маневрировании не позволили точно и своевременно установить место нахождения источника стуков.

Ряд организаций и должностных лиц, принимавших участие в качестве экспертов и специалистов, подчинялся Главкому ВМФ России адмиралу флота Владимиру Куроедову, который также, как считает заявитель, причастен к принятию политического решения о непривлечении к уголовной ответственности должностных лиц Северного флота.

Этим обстоятельствам не дано оценки военными судами и органами предварительного расследования, что означает, по мнению заявителя, ограничение доступа к правосудию.

IV. ЗАЯВЛЕНИЕ В СООТВЕТСТВИИ СО СТАТЬЕЙ 35 ПАРАГРАФА 1 КОНВЕНЦИИ.

26. Окончательное внутреннее решение — 29 июня 2004 года определение судебной коллегии по уголовным делам Московского окружного военного суда. Применительно к вопросу о нарушении статьи 2(1) можно считать окончательным решением определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского окружного военного суда от 29 июня 2004 года, которым признано законным и обоснованным постановление судьи Московского гарнизонного военного суда от 21 апреля 2004 года и отказано в удовлетворении жалобы представителя потерпевших.

27. Других решений по данному делу не выносилось.

28. В соответствии с разделом XV (статей 402–419) Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, участники процесса, в том числе потерпевшие, вправе обжаловать приговор или другое судебное решение, вступившее в законную силу, но, с точки зрения статьи 35 параграфа 1 Конвенции, окончательным решением следует признавать то судебное решение, которое является окончательным и вступает в законную силу.

V. ИЗЛОЖЕНИЕ ПРЕДМЕТА ЖАЛОБЫ И ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ ПО СПРАВЕДЛИВОМУ ВОЗМЕЩЕНИЮ.

29. Заявитель просит признать, что в отношении него нарушены права, предусмотренные статьей 2 (1) Европейской Конвенции по правам человека и статьей 4 Декларации основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью (утв. резолюцией Генеральной ассамблеи ООН 40/34 от 29 ноября 1985 г.) и обязать Российскую Федерацию провести полное, всестороннее и объективное расследование обстоятельств гибели АПРК «Курск» и экипажа с привлечением к уголовной ответственности виновных должностных лиц Военно-морского флота России.

30. Заявитель просит принять решение о взыскании в его пользу суммы справедливой компенсации в размере, который будет определен после признания жалобы приемлемой.

VI. ДРУГИЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ИНСТАНЦИИ, ГДЕ РАССМАТРИВАЛОСЬ ИЛИ РАССМАТРИВАЕТСЯ ДЕЛО.

32. Данное дело другими международными инстанциями не рассматривалось и не рассматривается.

VII. СПИСОК ПРИЛОЖЕННЫХ ДОКУМЕНТОВ.

1) Постановление следователя Главной военной прокуратуры от 22.07.2002 года.

2) Ходатайство защиты главному военному прокурору от 30.12.2002 года об отмене постановления о прекращении уголовного дела.

3) Постановление Главной военной прокуратуры от 04.01.2003 года об отказе в удовлетворении — ходатайства.

4) Жалоба защиты в Московский окружной военный суд от 1 5.02.2004.

5) Постановление судьи Московского гарнизонного военного суда от 21 апреля 2004 года.

6) Кассационная жалоба на постановление Московского гарнизонного военного суда от 13 мая 2004 года.

7). Определение Судебной коллегии по уголовным делам Московского окружного военного суда от 29 июня 2004 года.

VIII. ЗАЯВЛЕНИЕ И ПОДПИСЬ.

33. Я, нижеподписавшийся, представитель заявителя адвокат Борис Кузнецов подтверждаю, что все сведения, которые я указал в формуляре, являются верными.

Город Москва, Российская Федерация.

26 декабря 2005 года.

Приложение № 27

НАЧАЛЬНИКУ ЛУВД НА ВОДНОМ ТРАНСПОРТЕ

ПОЛКОВНИКУ ЮСУПОВУ

123423, МОСКВА, НИЖНИЕ МНЕВНИКИ, НОВЫЕ ДОМА, 19, ЮСУПОВУ.

УВАЖАЕМЫЙ ГОСПОДИН ПОЛКОВНИК!

ВАШИМ ПИСЬМОМ ОТ 26.01.2005 НА ОСНОВАНИИ ПУНКТА 4 СТАТЬИ 21 УПК РФ ИСТРЕБОВАНЫ УЧРЕДИТЕЛЬНЫЕ ДОКУМЕНТЫ, ЛИЦЕНЗИИ И ДОГОВОРА НА ПОЛИГРАФИЧЕСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ИЗДАТЕЛЬСТВА «ДЕ-ФАКТО». КРОМЕ ТОГО, ВАШИ СОТРУДНИКИ, КОТОРЫЕ ПРИБЫЛИ 26 ЯНВАРЯ С.Г. В ОФИС ИЗДАТЕЛЬСТВА, ИНТЕРЕСОВАЛИСЬ МОЕЙ КНИГОЙ «„ОНА УТОНУЛА…“ ПРАВДА О „КУРСКЕ“, КОТОРУЮ СКРЫЛ ГЕНПРОКУРОР УСТИНОВ».

СООБЩАЮ, ЧТО ПУНКТА 2 В СТАТЬЕ 21 УПК РФ НЕТ, А ЕСТЬ ЧАСТЬ ВТОРАЯ, КОТОРАЯ УКАЗЫВАЕТ СЛЕДУЮЩЕЕ: «В КАЖДОМ СЛУЧАЕ ОБНАРУЖЕНИЯ ПРИЗНАКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОКУРОР, СЛЕДОВАТЕЛЬ, ОРГАН ДОЗНАНИЯ И ДОЗНАВАТЕЛЬ ПРИНИМАЮТ ПРЕДУСМОТРЕННЫЕ НАСТОЯЩИМ КОДЕКСОМ МЕРЫ ПО УСТАНОВЛЕНИЮ СОБЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ИЗОБЛИЧЕНИЮ ЛИЦА ИЛИ ЛИЦ, ВИНОВНЫХ В СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ». СУДЯ ПО ВАШЕЙ ССЫЛКЕ НА ЗАКОН, ВЫ КАК ОРГАН ДОЗНАНИЯ ОБНАРУЖИЛИ ПРИЗНАКИ КАКОГО-ТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ.

ПРОШУ СООБЩИТЬ, КТО, КОГДА И ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ СООБЩИЛ О СОВЕРШЕННОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ, О КАКОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ, КТО, КОГДА И ГДЕ ПРИНЯЛ СООБЩЕНИЕ, ПОД КАКИМ НОМЕРОМ ЭТО СООБЩЕНИЕ ИЛИ ЗАЯВЛЕНИЕ БЫЛО ЗАРЕГИСТРИРОВАНО В КНИГЕ УЧЕТА ПРОИСШЕСТВИЙ, ВОЗБУЖДЕНО ЛИ ПО ЭТОМУ ФАКТУ УГОЛОВНОЕ ДЕЛО, ЕСЛИ ВОЗБУЖДЕНО, ТО ПО КАКИМ ПРИЗНАКАМ КАКОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ.

ПРОШУ СРОЧНО СВЯЗАТЬСЯ СО МНОЙ ПО ТЕЛЕФОНАМ 418 86 22 ИЛИ 418 86 27 (ДОМАШНИЙ), 792-10-96 И 722 9853 МОБ.

АДВОКАТ БОРИС КУЗНЕЦОВ

Приложение № 28

Анна Новак. В Петербурге состоится презентация книги адвоката Бориса Кузнецова «Она утонула…», посвященной трагедии АПЛ «Курск». (РИА «Новости» — Северо-Запад, 28.02.2005)

1 марта, в кают-компании Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников состоится презентация книги адвоката Бориса Кузнецова «„Она утонула…“ Правда о „Курске“, которую скрыл генпрокурор Устинов (записки адвоката)», посвященной гибели АПРК «Курск». Об этом РИА «Новости» сообщили в пресс-службе Петербургского клуба моряков-подводников.

В основу книги легли материалы уголовного дела о гибели атомного подводного крейсера, собственное расследование адвоката, независимые экспертные заключения и материалы СМИ. Их дополнили уникальные фотографии и документы.

В презентации примут участие Борис Кузнецов, родственники членов экипажа «Курска», эксперты — члены Петербургского клуба моряков-подводников.

Собравшиеся поделятся мнениями о том, помогут ли две книги — Кузнецова «Она утонула…» и вышедшая в октябре прошлого года «Правда о „Курске“» генпрокурора Владимира Устинова — установить истину в деле о гибели «Курска». Кроме того, Кузнецов расскажет о том, какие перспективы у поданной в декабре жалобы в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.

Приложение № 29

Стенограмма встречи президента России Владимира Путина с родственниками экипажа подводной лодки «Курск» 22 августа 2000 года. («Коммерсантъ-Власть», № 34(385). 29.08.2000).

История этой стенограммы такова. На встрече никому не разрешали пользоваться диктофонами. Более того, крайнее раздражение военных и сотрудников Федеральной службы охраны вызывали даже блокноты.

Единственная телекамера находилась на самом верху актового зала, в кинорубке, за стеклом. Звук передавался в автобус немецкой телекомпании RTL, чья спутниковая антенна была развернута перед гарнизонным Домом офицеров в Видяево с подачи съемочной группы отечественной компании РТР, которой срочно понадобилась спутниковая тарелка, а так как у них ее не было, то сотрудники РТР быстро сгоняли на КПП перед въездом в Видяево, где этих тарелок было хоть отбавляй, и выбрали немецкую.

Была там и ПТС телевизионной компании НТВ, но у нее, конечно, не было никаких шансов быть отмеченной группой РТР.

Так немцев, к их великой радости, привезли в Видяево, и они поучаствовали в деле видеозаписи встречи людей с президентом. Правда, распространявшаяся потом ими и другими источниками аудиозапись не имеет ничего общего с реальным разговором в актовом зале. В ней полностью отсутствует один участник этого разговора — собственно народ. Второй участник — президент — представлен довольно широко, но не полно. Многие его реплики отсутствуют. Злые языки рассказывают, что сразу после встречи, как только уехал президент, в автобусе RTL появились люди в штатском и быстро смонтировали свой вариант этой встречи. Как уж там на самом деле…

Таким образом, «Власть» располагает единственным более или менее полным вариантом стенограммы. Она сделана с диктофона, который работал все два часа сорок минут, что она длилась. У нее есть только один недостаток: не всегда слышно. Кое-какие реплики и президента, и родственников теряются. В этих местах в стенограмме сделаны соответствующие пометки. Но зато в нашем варианте нет цензуры.

Путин: Здравствуйте. У нас планировалась встреча в штабе флота, но я посчитал нужным сначала приехать к вам…

Мужчина из зала: Непонятные разговоры!

Путин: Хорошо, я буду говорить громче. Хочу с вами поговорить о ситуации, которая сложилась. Ужасная трагедия. Было соболезнование и все прочее, вы уже слышали. Я к ним присоединяюсь.

Женщина: Отмените траур немедленно!

Путин: Я не буду много говорить. То есть я буду говорить много. Думаю, что будет правильно, если я буду говорить в ответ на ваши мысли. К сожалению, сейчас, может быть, первый случай, когда мы не можем выяснить причину того, что разыгралось на дне океана. Теперь что касается траура. Как вы догадываетесь, я такой же морской специалист, как и многие из вас, кто приехал сюда со всей страны, поэтому все свои действия я основываю на наблюдениях специалистов. Я так же, как и вы, надеялся и, если честно говорить, в глубине души надеюсь до последнего.

Что касается траура, он объявлен в связи с тем, что есть точно совершенно установленный факт в том, что люди погибли. Я говорю о тех, кто погиб точно и в отношении гибели которых нет сомнений ни у кого. Мы знаем, что это так. Это не значит, что мы должны все бросить и прекращать надеяться и работать. Это значит, что в отношении тех, кто точно погиб, мы должны… (Неразборчиво).

Что касается того, сколько таких трагедий еще будет, сколько было, давайте не будем забывать о том, что было. Трагедии были и раньше, когда нам казалось, что мы живем в успешной стране. Трагедии были всегда. Вопрос в том, что трудно было себе представить, и мне в том числе… вы ведь знаете, что у нас страна в трудном положении и что у нас вооруженные силы в трудном положении, но что в таком положении, я тоже себе не представлял.

Для того чтобы этого не было, надо жить по средствам. Мы должны иметь меньшую армию, лучше оснащенную, технически совершенную. Мы не должны разбазаривать деньги, мы не должны иметь, может быть, миллион триста, должны иметь миллион или восемьсот, мы должны иметь там тридцать лодок, может быть, меньше, но они должны быть хорошо оснащены, экипажи должны быть хорошо обучены, должны иметь спасательные средства. Это все должно быть.

Женщина: А вы знаете, что экипаж «Курска» собран из двух экипажей? Вы знаете, что на лодках не хватает людей? О каком сокращении вы нам еще говорите?

Путин: Сейчас вернусь. Вернусь к сокращению. И вообще… нужно ли оно вообще. Оно нужно настолько, насколько нам нужно, чтобы экипажи были не со многих, не с двух лодок, а, если нужно, один с десяти. Но чтобы этот экипаж потом не страдал и не погибал в муках. Нам нужно хотя бы один экипаж. Но абсолютно точно надо быть уверенным, что он всем обеспечен, хорошо обучен, получает достойную заработную плату. Вот что нам нужно. А чтобы не влачили нищенское существование и не… (Неразборчиво)…в могилу. (Шум в зале)

Выкрики: Что, экипаж виноват?!

Путин: Нет, я не считаю, что экипаж виноват в трагедии, и я не считаю, что я должен сегодня… (Неразборчиво)…а есть разные предложения, и есть предложения и от некоторых присутствующих здесь немедленно расправиться с военным руководством страны, немедленно расправиться с военным руководством флота. Есть предложения и от опытных людей, очень опытных политиков так называемых, которые долгое время находились у власти, занимались политикой. Они мне тоже советуют немедленно кого-то уволить. Немедленно отдать под суд.

Знаете, это самое простое, что можно сейчас сделать. И может быть, кто-то был бы доволен и считал бы, что мы сделали правильно. Но я считаю, что мы с вами должны разобраться в истинных причинах трагедии. Должны понять, что произошло, по чьей вине, кто виноват. Если действительно кто-то виноват, а если это не стечение обстоятельств трагических… и на ясном глазу и на основе достоверной информации принимать решения. Вот это должно быть сделано.

Женщина: Скажите мне, пожалуйста, почему в седьмом и восьмом отсеке прекращены работы? Ведь открыли девятый отсек! Там вода. Может быть, в восьмом, седьмом отсеке нет — почему же туда никто… (Неразборчиво)

Путин: Вы знаете, я так же, как и вы… точно так же, точно такой же вопрос задаю специалистам. Каждые 3–4 часа я им звоню и спрашиваю. Хотел бы каждые полчаса, но мне просто неудобно было таскать их за руки. Просто я считал, что если я каждые полчаса буду там названивать, выяснять, я буду просто отрывать их от работы, которая нужна для того, чтобы спасти ваших ребят. Значит, это их мнение. Это не мое мнение. Я не специалист в области морского дела.

Выкрик из зала: Но почему не пошли?!

Путин: Значит, я тоже задаю им этот вопрос: уверены ли вы в том, что все закончено? Вы можете мне доказать, что все прекращено? И наши, и иностранные специалисты утверждают, что это так. Я, тем не менее… Вот когда мы разбирали, я встречался с главным конструктором, и я его самого спрашивал: Игорь Дмитриевич… Игорь Дмитриевич Спасский — очень опытный человек, ему за 70 лет, он академик, он курировал все наши лодки… (Неразборчиво), вы мне можете сказать, вы же не наивный человек? Я знаю его 10 лет, ему за 70, и я не могу назвать его приятелем, но это мой старший товарищ. Вы мне можете с уверенностью заявить — вы же главный конструктор — можете мне с уверенность заявить, что там — все, конец? Он говорит: я считаю, что да. Я говорю: но может быть, есть шанс?..

То же самое говорят норвежские специалисты. Английские. И я так же, как и вы, я же вот с такими же ребятами тоже был на лодке, с ними провел сутки и так далее. У меня сердце болит меньше, чем у вас, потому что это ваши дети. Но я до сих пор, сейчас приехал, опять их спрашивал: а вы можете подтвердить? И они говорят: чтобы подтвердить, что все погибли, и чтобы достать погибших, мы должны резать лодку. Я говорю: ну да, если вы будете резать лодку… а вдруг вы разрежете, а там пузыри находятся воздушные? Там же человек погибнет!

Вы что, думаете, что это просто так — взяли, закрыли? Я понимаю, что убеждать очень трудно, и, по большому счету, это не мое дело, но я считаю, что они что должны сделать? Должны вскрыть все переборки, простучать или что там они там делают, и убедиться в том, что там воздуха нет. Потом уже резать лодку.

Женщина (кричит): Почему сразу не позвали иностранных специалистов? Почему?!

Путин: Я отвечу. По поводу того, что знали, что у нас нет спасателей и водолазов. Значит, лодки эти конструировались в конце 80-х годов, конструировались сразу же со средствами индивидуального спасения для лодки. Значит, лодка конструируется, и все эти средства спасения — в ней. И Северный флот этими средствами спасения располагал. Поэтому на мой первый вопрос — Сергеев позвонил мне 13-го в семь утра…

Мужчина: В субботу пропала лодка, а позвонили в воскресенье!

Путин: Сейчас скажу, секундочку. Утратили контакт с лодкой они в 23 часа 1 2-го. Начали искать. В 4 часа 30 минут нашли. 13-го. Значит, я об этом ничего не знал. О том, что происходит. Мне министр обороны позвонил 13-го в семь утра и сообщил: Владимир Владимирович, во время учений нештатная ситуация, утрачен контакт с лодкой, мы ее нашли, она лежит на грунте, мы ее идентифицировали — это наша лодка, мы развернули спасательные работы.

Мой первый вопрос. Вот первый вопрос: Игорь Дмитриевич, что с реактором? И что мы можем сделать для спасения людей? Нужно ли что-нибудь дополнительно? Нужна ли вам какая-нибудь помощь от любого министерства, ведомства, от страны? Вся страна готова помочь. Что нужно сделать? Мы сделаем все, что в наших силах. И если не в наших силах, скажите, что еще? Будем делать немедленно. Значит, ответ был в общем-то понятным. Ну, теперь понятным. Действительно, военные считали, что у них в руках есть все средства спасения, потому что эти лодки, повторяю… (Шум в зале)…подождите, я сейчас закончу ответ на этот вопрос… Потому что они полагали, что у них в руках есть эти все средства спасения. Так как лодка, повторяю, конструировалась с ними сразу. И эти оба аппарата на Северном флоте есть. Вот из этого они исходили.

Теперь что касается иностранной помощи. Сразу же, как только иностранная помощь была предложена — это было 15-го числа, — так сразу же с ней Куроедов согласился. Посчитаем.

(Шум в зале, крики)

Путин: Это правда, правда. Телевидение? Значит, врет. Значит, врет. Значит, врет. Там есть на телевидении люди, которые сегодня орут больше всех и которые в течение 10 лет разрушали ту самую армию и флот, на которых сегодня гибнут люди. Вот сегодня они в первых рядах защитников этой армии. Тоже с целью дискредитации и окончательного развала армии и флота! За несколько лет они денег наворовали и теперь покупают всех и вся! Законы такие сделали!

Мужчина: Господин президент, вопрос не к вам, а к тем, кто сидит рядом с вами. Почему лодка (неразборчиво название лодки) на ТОФ осталась, а нашу (то же название), которая раз в двадцать лет нужна, чтобы спасти кого-то, ее на иголки списали?! Вот товарищи пусть ответят, пожалуйста.

Путин: Сейчас ответят. Я этого не знаю. То, что я знаю, я вам скажу.

15-го числа впервые военные атташе официально предложили помощь. 15-е, 16-е, 17-е, 18-е, 19-е, 20-е. 21-го они залезли в отсек. На шестой день. Мы считаем, что, если бы сразу же военные наши не понадеялись на свои спасательные средства, на которые они, естественно, надеялись, если бы сразу 13-го обратились к норвежцам, да? 13-е, 14-е, 15-е, 16-е, 17-е, 18-е. 19-го они бы залезли в лодку…

Значит, теперь по поводу вот этих спасательных средств. Развалили все средства, нету ни шиша. В стране нет ни шиша! Вот и все! Потому что вот так…

Крики в зале: Так они есть или нет? Вы же сказали…

Путин: Нет, я вам сказал, что с этими лодками, сконструированными в конце 80-х годов, есть специальные средства спасения… Вот именно поэтому они мне сразу ответили, что у нас все эти средства есть. Что касается аппаратуры для водолазов… (Неразборчиво) Есть на Черноморском и есть на Балтике, по-моему. Но для спасения этих лодок они не были приспособлены. Вот и все. (Шум в зале)

Женщина: У меня просьба от имени всех матерей. Ответьте только, когда будут вскрыты все отсеки и когда мы их получим — живых или мертвых. Ответьте как президент!

Путин: Я отвечу так, как я это знаю сам. На сегодняшний день вчера мы вели переговоры с водолазами глубоководными, которые работают на, как вы знаете, на нефтяных вышках. Это же не военно-морские офицеры, не водолазы военно-морского флота Великобритании, не водолазы военно-морского флота Норвегии. Это коммерческие водолазы, которые работают на буровых и нефтяных вышках. Значит, они ответили, что они готовы к продолжению работ, но у них нет лицензии и нет согласия правительства. Я дал указание Министерству иностранных дел, и министр Иванов связался с норвежским правительством.

Они там совещались часа полтора и потом ответили. Норвежское правительство рекомендует фирме продолжить работы. Первое. Секундочку. Второе. Но на усмотрение самой фирмы. Фирма, посовещавшись, такое согласие дала. Они готовы работать с нашими специалистами. Они поставили три условия: первое — смена экипажа подводников… ну, не подводников, а водолазов, замена оборудования и заключение контракта на работу. Мы готовы заключить с ними контракт на проплату, но мы не можем приказать не менять личный состав, который и так немало сделал… Они так, как наши спасатели, не работают — с риском для жизни. Наши работают — они, когда пытались спасти, рисковали собственной жизнью. Иностранцы не будут.

Мы, к сожалению, их действиями не руководим, и понадобится какое-то время, когда они снова приступят к работе. При этом они в другие отсеки, начиная с восьмого… сразу же заявили, что они могут дойти только до переборки… до переборки между восьмым и седьмым отсеками не дойдут. Просто им оборудование, шланги не позволяют. Все. Ни одна страна в мире — я разговаривал с Тони Блэром, премьер-министром Великобритании, я разговаривал с президентом США Клинтоном — ни одна страна мира такой техникой не располагает, в том числе и Россия, чтобы вот сейчас, завтра все это поднять, вскрыть.

Я могу вам точно и определенно сказать: мы ее не бросим и мы будем работать.

Выкрик: Через год?

Путин: Нет, не через год, нет.

Из зала: Корабль… (Неразборчиво)

Путин: Нет такого корабля. Если речь идет о подъеме, это может быть только международный проект, там не корабль, это нужны понтоны. Мы готовы проплатить, заключить контракты…

Мужчина (неразборчиво):… поклялись своей жизнью защищать свою родину, Россию. И мы никак не поймем, что такое Россия?!

Другой мужчина: Нас все обманывают! Обманут еще!

Детский голос: Мама! Мама! Мама!

Женщина (сквозь рыдания): Где же мой сын?! Где мой сын?!

Другая женщина: Сколько времени они будут поднимать, сколько нам ждать здесь?! Сколько мне еще ждать сына?!

Путин: Что касается… Я вас понимаю и понимаю, что невозможно уехать и сидеть невозможно…

Женщина: Деньги последние остались…

Путин: Что касается денег…

Шум в зале, крики: Не в деньгах дело, а в родственниках! Когда отдадут наших детей?! Не надо про деньги! Кто принимал решение о прекращении работ?!

Путин: Я вам говорю. В 8-й отсек проникнуть сегодня невозможно. Ни нашим специалистам, ни иностранным. Вот и все. К сожалению. Если бы я мог, я бы сам туда залез. Я уже лазил туда, как вы знаете. Значит, ни наши, ни иностранные специалисты до восьмого отсека не дошли. Для того чтобы поднять… Я говорю ответственно, я не могу, знаете, прийти сейчас, наговорить и смыться отсюда. Я говорю вам так, как есть. Вот это тяжелая правда, но она правда. Ни наши и ни иностранные специалисты до восьмого отсека не доходят.

Крики: Пусть режут!

Путин: Я так и сказал им сегодня: режьте. Но мы с вами должны понимать, что если есть какие-то теплые чувства, если есть какая-то надежда, то резать надо тоже с умом и осторожно.

Крики: Не надо резать! Почему не надо?! Там нет живых!

Путин: Будут резать! Теперь я вам хочу ответить по поводу того, что вы сказали, по поводу материальной стороны дела. Много всяких запутанных законов у нас существуют, которые не решают проблему, а только загоняют в угол. Что, я считаю, важно и нужно было бы сделать. Жена, если она здесь, я не знаю, по-моему, механика… (Фамилия неразборчиво)

Из зала: Нет ее.

Путин: Неважно. Она в разговоре с командованием сказала, что они здесь жили и служили только из-за того, чтобы в течение десяти лет набрать деньги и обеспечить обучение ребенка. Значит, и она задала вопрос: можно ли решить вопрос таким образом, чтобы получить зарплату мужа за десять лет вперед.

Вы знаете, я думаю, что это будет справедливо, если мы поступим таким образом. Страна не обеднеет… Мы возьмем среднее денежное содержание офицера… офицера! И семье каждого подводника за 10 лет вперед из этого расчета выдадим. Значит, вопрос только в том, как это сделать. Мы готовы это сделать в самое которое время. Правда, пугают, что люди получат деньги и какие-то криминальные… (Неразборчиво) начнут грабить, но…

Женщина: Владимир Владимирович! А вы знаете, сколько получает офицер?

Путин: Да, мне сказали, что в среднем денежное содержание офицера…

Выкрик: Лейтенанта?

Путин: Нет, лейтенант не знаю, но среднее денежное довольствие офицера… секундочку… около 3 тысяч рублей.

Взрыв эмоций в зале: Сколько?!

Крики: А капитана?

Путин: Нет? Ой, 6 тысяч рублей.

Крики: Сколько?! Да вы что?!

Путин: Я вам читаю справку, которая у меня…

(Шум в зале)

Путин: Пожалуйста, чуть-чуть потише, а то я не слышу.

Женщина (неразборчиво):…он получал две с половиной тысячи. Это разве деньги? Для офицера это позор!

Путин: Да, это позор.

Крики: Льготы!.. Не можем три месяца заплатить…

Путин: Надо, чтобы это были не льготы, а живые деньги. Надо, чтобы офицеров в городах России не выбрасывали из автобусов за то, что они не заплатили за проезд. Надо, чтобы они получали достойное денежное содержание. На полторы-две тысячи жить невозможно.

Крики: Правильно!

Путин: А я поэтому и говорю, что поэтому у нас армия должна быть не так большой, но так, чтобы офицеры и их семьи жили достойно.

Выкрик: А мичмана зарплата?

Путин: Сейчас, секундочку. Я хочу, чтобы у нас…

Женщина: Вы знаете, что у нас есть квартиры, в которых нет отопления? Ни воды горячей! Слава богу, в этом году у нас была горячая вода, да. Мы платим бешеные деньги за электроэнергию…

Путин: Я сейчас отвечу…

(Детский плач)

Путин: Я считаю, что зарплата абсолютно нищенская. Поэтому я и сказал с самого начала, что мы должны иметь совсем другую армию. И не пыжиться. Считать, что мы должны иметь там миллионы, десятки лодок. Тридцать, десять, но обеспеченные всем.

Чтобы офицеры жили нормально. К сожалению, сегодня мы всех проблем не решим…

Выкрик: Извините пожалуйста, господин президент!..

Путин: Извините, я закончу, и потом… Значит, что мне… какую справку дали. Подписал начальник штаба. Мичман, старшина команды — 3 тысячи… (Неразборчиво)…Старший лейтенант-инженер — 3 тысячи… (Неразборчиво) Старший…

Выкрики: Неправда!

Путин: Может, и неправда, но я читаю, что у меня есть. Дайте дочитать… Капитан-лейтенант, командир боевой части — 4800. Капитан третьего ранга, командир боевой части…

Выкрики: Это с довольствием! А довольствие не дают три года!

Путин: Я про другое сейчас. Капитан второго ранга — 5600, капитан первого ранга — 6500, капитан первого ранга, командир — 7730, капитан второго ранга, главный специалист — 6400, капитан первого ранга, начальник штаба — 8100. В среднем — 6 тысяч. Я про что говорю…

Шум, крики: Эта информация завышена!

Путин: Завышена или занижена?

Выкрик: Занижена!

Путин: Секундочку… секунду. Я прошу вас. Вы послушайте. И вы поймете, что я говорю. Сосредоточьте внимание… Я говорю о том, что мы возьмем среднюю заработную плату офицера, подчеркиваю — офицера, и выплатим всем семьям без исключения, в том числе рядовым матросам, в сумме за 10 лет вперед. Понимаете, о чем я говорю? Не 3 тысячи, а 3 тысячи, умноженные на 12 месяцев и на 10 лет.

Выкрик: Зарплата — это зарплата, а вот с лодкой что нам делать?! Что?! Мальчики там лежат наши…

Женщина из первого ряда: Владимир Владимирович! Вот вы как-то сказали, что раньше уважали дагестанцев, а после чеченского вторжения, когда они дали отпор, полюбили их. Я это помню. И вот на этой лодке был мой сын, Гаджиев… Он гражданский специалист… У него осталась жена и две девочки… А я так поняла, что деньги дадут только членам экипажа. Я ничего не смогу делать… Я вас очень прошу… Вот вы не оставьте…

Путин: Хорошо. Согласен. Мы его приравняем к членам экипажа.

Женщина: Спасибо!

Мужчина: Раньше была такая организация — «Эпрон». Тогда люди стремились служить туда, сейчас ее нет. И мне… у меня слезы лились из глаз, когда сказали, что в Советском Союзе два подводника — один на ЧФ, другой на ТФ. Это что? Организация или как? Это специальная организация была, и вдруг она исчезла…

Это вот к этим товарищам… (Показывает на главкома ВМФ Куроедова и командующего Северным флотом Попова)

Путин: Что я могу сказать? Что касается глубоководных водолазов, они были раньше в Советском Союзе и сегодня… (Неразборчиво)…я не знаю. Что касается непосредственно спасения этих лодок, то я уже говорил, что расчет был на то, что штатные средства спасения, разработанные для этих лодок, сработают. Что касается глубоководных, то и вот норвежцы пришли, они же не военные, пришли коммерческие фирмы, которые работают…

Мужчина: Когда вы их обеспечите жильем?

Путин: Кого?

Мужчина: Вдов. Что теперь будет с вдовами? В какой срок они будут обеспечены жильем?

Путин: Значит, я предполагаю такое решение. Оно будет, наверное, зависеть от обобщения информации. Мы можем, не можем, а обязаны… Женам членов экипажа мы приобретем просто квартиры, дома… Я думаю, в Центральной части, в районе Москвы, Петербурга. Если кто-то пожелает в другой части, то в другой. Здесь 48 семей, по-моему, здесь живет, и если все закончится так трагически… (Неразборчиво)…то понятно, что им здесь делать нечего, потому что они были здесь с мужьями…

Выкрик: Проблемы не будет с жильем, мы так поняли?

Путин: Да, проблемы не будет. Я, уезжая, дал поручения правительству, и они сейчас готовят постановление правительства. И все, кто здесь, например, проживает или проживали, допустим, в общежитиях в других городах, они все будут обеспечены.

(Женщине в проходе становится плохо, ее выносят из зала на руках над головами людей)

Выкрик: А те, кто из Белоруссии?

Путин: Что касается других стран — из Белоруссии, из Украины, — то не имеет значения, из какой страны. Они наши моряки…

Женщина: Мой сын 15 лет на Севере работал! Не ел, не пил, детям не мог ничего купить. И только ценой смерти заработал нам квартиру! Почему?! О живых надо заботиться было!

Путин: Мне не хочется говорить это. Но вы мне не оставляете выбора. За те 100 дней, которые я являюсь президентом, я готов ответить. За все остальные 15 лет я готов сесть с вами на одну скамейку и задавать эти вопросы другим.

Женщина: В Питере квартиру можно получить?

Путин: У вас кто?

Женщина: Муж.

Путин: Конечно, можно.

Женщина: А я с родителями живу. Не всю же жизнь мне с родителями жить… Им можно квартиру дать?

Путин: Ну поймите… Мы же не можем расселить на основании этой трагедии весь Североморск…

Другая женщина: Мы с Украины. У меня был сын. Он холост. Значит, мы уехали отсюда к себе — и все? Вы сказали — членам семьи…

Путин: Поможем.

Женщина: А если он холост?

Путин: Я же сказал: среднюю зарплату офицера за десять лет вперед!

Женщина: А если деньги на Украину придут, с нас снимут налоги?

Путин: Да зачем на Украину. Мы вам прямо здесь дадим, на месте, в качестве гуманитарной помощи. Через один из фондов, негосударственных фондов…

Женщина: У нас налоги берут два процента… Сейчас дадите?

Путин: Ну не сейчас… Я с собой не привез.

(Шум в зале, смех)

Мужчина: Я офицер запаса. У меня сын. Он не один год прожил с девушкой, у них ребенок. У них гражданский брак. Им что, ничего не дадут?

Путин: Я не моряк, но я юрист. Они вели общее хозяйство?

Мужчина: Вели.

Путин: Значит, муж и жена.

Мужчина: И еще один вопрос! Что будет известно о наших детях?

Путин: Все!

Мужчина (кричит): Есть один вопрос к вам! Не про деньги! Когда вы лодку поднимете?! Когда?!

Путин: Я согласен с вами. Я отвечал уже, но задан был вопрос о материальной стороне… Я обязан был на него ответить.

Молодая женщина: Ну вот! Все решают свои финансовые проблемы. А мне нужен мой брат! Я не чувствую, что он мертвый!

Мужчина (неразборчиво):…забери деньги ваши! Хочу труп свой иметь — живой или мертвый! (Неразборчиво)…поднять лодку надо! А не деньги…

(Шум в зале)

Путин: Я прошу прощения, пожалуйста, чуть потише, иначе не слышно…

(Шум. Неразборчивые выкрики)

Женщина (кричит, голос срывается на каждой фразе): Вы скажите нам честно… Ну нет у нас специалистов, что ли? Мы такое горе переживаем! Люди уже навзрыд плачут! Скажите честно! Пускай снимают погоны! Ищите специалистов! Пусть достанут! Я не могу больше! Ищите, не бросайте! Ищите! Не нужны нам деньги. Они нам живые нужны! У нас бы все было! У детей — отцы, у жен — мужья! Они верили в государство, что их спасут! Как вы не понимаете, что они верили!

Путин (тихо): Мы пригласили специалистов, всех, которые…

Крики: Хоть пять человек спасти! Сволочи!

Женщина: Они предлагают помощь нам! Почему помощь не принимают?! Наши нефтяники, мурманские! У них стоят понтоны под Африкой! Они предлагали помощь. Нет, нашим не надо ничего. Потому что не верят нашим ребятам!

Путин: Что касается возможностей наших специалистов, которые работают где-то за границей — в Африке или где-то там… Сами по себе специалисты, какими бы хорошими они ни были, даже если они имеют с собой скафандры, не смогут работать без судна, оборудованного в соответствии с элементами… (Неразборчиво)…Судно из района Африки пришло бы за месяц. Понятно?

Женщина: Но можно было бы поговорить…

Путин: Поговорить можно. Но судно мы с вами сюда не принесем. Даже с Черноморского флота не принесем. Оно будет идти месяц-два. Специалистов мы вызвали. Специалисты приехали.

(Крики, шум в зале)

Путин: Послушайте, я говорю, но, видно, есть люди, которые не хотят слышать. Или не слышат, потому что сердце не дает, или нервы не дают. И я тоже задавал точно такой же вопрос. Точно такой же. Специалистов, о которых вы сказали «неужели нет». Вот приехали норвеги и сказали: дальше восьмого отсека не пойдем. Не можем.

(Шум, крики)

Мужчина (кричит): Почему на самолете не отправили?! Что, нельзя, что ли?

Путин: Нет, нельзя. Судно на самолете не перевезешь. Водолазы не работают без судна! Вообще не работают без судна!

Мужчина: Аппарат, что, не влезет?!

Путин: Нет, не влезет! Аппараты такие громоздкие, они могут размещаться только на судах! Судно может прийти только морем!

(Шум, крики)

Путин: Вы знаете, никакой другой информации, никаких других версий у нас нет. Или действительно столкновение, или мина, возможно, взрыв внутри лодки, хотя специалисты так не считают — практически нереально, но теоретически возможно. Я повторяю: я кроме военных общался еще с техническими специалистами, вот, значит, пробоина очень большая — полтора на два метра. Видимо, от взрыва. Взрыв такой мощный был, что, конечно, в первых отсеках трагедия произошла в течение полутора-двух минут…

Мужчина: Скажите, пожалуйста! Я не призываю вас к сталинским репрессиям, но как вы считаете, за свою некомпетентность кто-нибудь должен ответить? И кто будет определять эту некомпетентность? Они же сами? Или кто?

Путин: Нет, нет. Значит, я считаю, что за некомпетентность, за преступную халатность, за все другое, что привело к трагедии, если виновные есть, они должны ответить за то, что… за содеянное, скажем прямо. Или за преступную бездеятельность, есть такая формулировка.

Но хочу сказать вам свою позицию, в этом зале хочу ее сказать совершенно откровенно и публично… Знаете, для меня самое простое — взять и посадить кого-нибудь. Или снять кого-нибудь. Считаю, что это абсолютно нечестно… Это можно и обязательно нужно будет сделать, но только после того, когда будет ясно, кто и в чем виноват. Знаете, самый простой вариант — все закрыть. Так у нас было часто — все закрыли, разобрались, наказали.

Мы не должны так поступать. Ведь знаете что, ведь люди, которые пытались спасти ваших близких… (Шум в зале) извините, я закончу… они же такие же моряки, как которые терпят бедствие на лодке, понимаете? Вот именно на таких людях… Они же получают… они страдают. Страдают их семьи. Взять и свалить на них всю ответственность — это самое простое. Это нечестно. И неправильно. Этим мы не устраним причины таких катастроф.

Женщина: В субботу все женщины в пять часов вечера уже знали о том, что лодка затонула! И еще, скажите, пожалуйста, когда вы достанете наших мальчиков? Срок, конкретный.

Путин: Сроки конкретные вот прямо сейчас назвать не сможет никто. Потому что это зависит от деятельности специалистов, водолазов и глубоководников. Работы будут начаты сразу же, как специалисты будут на месте…

Крики: Когда?!

Путин: Мы готовы это сделать сейчас. Я вам уже отвечал на этот вопрос. Они сказали, что им нужно сменить водолазов и сменить технику. Они дали согласие и будут продолжать работы. Обещали в самое ближайшее время.

Женщина: Мы вчера узнали, нам вот (кивает на Куроедова и Попова) сказали, что их достанут через год!

Путин: Нет, нет! В течение десяти дней норвеги приедут. Через неделю.

Молодой мужчина: Владимир Владимирович! Есть такая ситуация на флоте. Я знаю несколько семей, которые не успели расписаться. Я не знаю, у меня самого жена… то есть жена брата… они не успели расписаться, но она уже на восьмом месяце, в положении. То есть, можно как-то перепрыгнуть закон, документы какие-то, то есть, что вот она будет носить фамилию там, или ребенок… Можно?

Путин: Сделаем. Можно.

Мужчина: К кому обратиться?

Путин: Я вам сейчас говорю — сделаем.

Мужчина: Так к кому завтра я обращусь…

Путин: Да ни к кому не надо! Сделаем, и все!

Мужчина: Вы говорите «сделаем», а мне завтра уезжать: мне брата надо отвозить, маму в Москву.

Путин: Она здесь живет?

Мужчина: Она здесь присутствует.

Путин: Нет, живет она здесь?

Мужчина: Да она вообще не выходит, лежит фактически под капельницей.

Путин: Нет, секундочку, проживает она здесь постоянно?

Мужчина: Кто, мама?

Путин: Да нет, жена.

Мужчина: Да, здесь… Они не успели расписаться…

Путин: Мы эту проблему решим… Подойдите к командиру или к Ирине Юрьевне. Ирина Юрьевна, где вы? Вот к Ирине Юрьевне, супруге командира экипажа.

Пожилой мужчина (неразборчиво):…пройдите по домам, посмотрите, как люди живут. А корабли? Ремонтной базы практически нет. Сегодня сюда, на Север, служить не хотят идти. И кто жил здесь, уезжает. А завтра кто здесь останется вообще? (Неразборчиво)

К вам огромная просьба: все-таки повернуться к военным всем, к Северу в частности… Вы меня извините, противник, он очень умный. С ним нужно считаться. Первое, что он делает — через умы он насаждает… Что это такое! Половина передач, даже больше — четыре пятых передач по телевидению — это сплошные убийства, насилие, голые бабы и все прочее. Когда это прекратится, в конце концов?! Если денег не хватает, Владимир Владимирович, у вас есть аппарат. Все эти толстосумы, которые есть, Березовский там и прочие, с ним связаны… Посадить и пускай нормальная экономика будет у государства!

Путин: Что касается условий жизни и содержания флота, вы знаете, что я здесь не первый раз и не последний. Но вопрос вы затронули кардинальный. Именно этой проблеме — состоянию флота, соотношению того, что нам нужно, — этому был посвящен последний Совет безопасности. И решения приняты.

Мужчина: Военные — это производная государства… Мы воспитывались на нашей культуре, которая была.

Раньше мы с удовольствием столько песен слушали, пели и так далее! А сегодня — тыдыт-тыдыт, тыдыт-тыдыт!

(Смех в зале)

Путин: Денег наворовали, купили средства массовой информации и манипулируют общественным мнением. Вот и все. Непростой вопрос, к сожалению, со средствами массовой информации. Согласен с вами, что хотя бы какие-то критерии морали там должны соблюдаться…

Мужчина: Нельзя ли у нас здесь организовать ЗАТО. Но не офшор — у нас тут честные люди живут…

Путин: Я вам сейчас все объясню… Вы ставите вопрос, чтобы организовать ЗАТО. Я всем собравшимся поясню, что такое ЗАТО. Это зона, в которой фирмам, которые в ней зарегистрированы, предоставляются льготы. И эти фирмы не платят деньги в федеральный бюджет, а платят чуть побольше в местный. Зато сами они имеют… Значит, они платят немножко в местный, так? А себе в карман кладут миллиарды.

Значит, чтобы было более ясное представление, о каких размерах идет речь — в прошлом году в одном ЗАТО фирма из пяти человек зарегистрировалась, смылила восемь миллиардов и за семь месяцев растворилась. В другом ЗАТО фирма из девяти человек смылила 15 миллиардов за семь месяцев и исчезла. Лучше бы мы эти деньги собрали в федеральный бюджет и пустили бы на флот. Все вот эти ЗАТО, было их… не помню, около 20…

Дума не пропускала закон… (Неразборчиво) мы вынуждены были с этим согласиться. Два оставили. И все наши финансовые, нефтяные компании сразу все почти перерегистрировались туда. И в этих ЗАТО двух все сидят. Не платят ни шиша в федеральный бюджет. Опять растаскивают по карманам. Как только мы ЗАТО создадим, как мухи на мед или на что-нибудь другое здесь соберутся массы людей, которых вы никогда не увидите. И денег не увидите. Ну, может быть, чуть-чуть подмандят, женщины меня извинят, внешний вид зданий. А государство на этом потеряет, флот потеряет.

Мужчина: Спасательные снаряды в реальных условиях показали свою неэффективность… Нужны водолазы. Намерены ли вы поставить вопрос: как сейчас будут подводники плавать?

Путин: Правильный вопрос. Я уже дал соответствующее поручение. Будет разработана специальная программа, направленная на создание всех вот этих необходимых средств.

(Вопрос, неразборчиво)

Путин: Геннадий Петрович рассказывал мне о походе предыдущем. Довольно подробно. Хороший он был человек. И ребята хорошие… (Читает записки) «Как будет решаться вопрос образования детей военнослужащих, отдавших свою жизнь за Родину?» Вы знаете, у нас сейчас есть платное, есть бесплатное образование. Мы сформулируем насчет бесплатного образования в том приказе, который напишем.

Мужчина (кричит): Владимир Владимирович! Я приехал сюда на родную кровь посмотреть! Будет она или нет?! Поднимут или нет? Я приехал, чтобы своего ребеночка… Надо поднять лодку!..

Путин: Сейчас, извините… Мы все сделаем для того, чтобы поднять… Значит, мы готовы оказать помощь, в том числе направить на обучение детей. Звучало, что деньги обесцениваются. Пожалуйста, положите в банк. Банки ненадежны. Пожалуйста, положим в иностранный банк. Это не значит, что за границей нужно положить эти деньги. Здесь, в России. Это надежно. И банк будет работать по российским законам. И эти деньги будут в России…

Мужчина: Извините, я перебью немножко вас… У нас лодка потонула! Что такое для России 100 человек? Это мизерная капля! Надо поднять ее! И помогать тем детям, которые там погибли!

(Шум, выкрики)

Путин: У меня язык не поворачивается говорить об увековечивании памяти… Я могу вам дать честное слово, что мы сделаем все, чтобы поднять лодку.

Женщина: Можно узнать: это правда, что по всей России с завтрашнего дня объявляют траур?

Путин: Правда.

Крики: Зачем?!

Женщина (срываясь на крик): А почему?! Ведь еще ни одного человека не вытащили, ни одного!

Путин: Да, согласен. Значит, я объясню. У нас нет сомнений в том, что часть экипажа погибла.

Крики: Зачем?! Так ведь часть экипажа, не весь экипаж! Ни одного не похоронили! Не надо траур! Вытащите всех, а потом объявляйте траур!

Путин:…Ни наши специалисты, ни иностранные не могут пока пройти…

Женщина: Так зачем тогда эта болтовня здесь?! Зачем собрали здесь?

Путин: Значит… Я прошу прощения… Что? А, насчет траура… Вы знаете, что было два взрыва. Один очень мощный. Дырка в корпусе — полтора на два метра. Мы с вами знаем уже достоверно, что часть экипажа погибла…

Крики: Рано еще объявлять траур!

Путин: Вы знаете, что норвежцы прекратили работы потому, что… Они объявили: «У нас контракт на спасение экипажа, живого. По нашему мнению, все, трагедия закончилась… Значит, если речь идет о подъеме тел, то у нас такого контракта нет. И мы просим, чтобы нам правительство Норвегии выдало лицензию на другой вид работ…».

Мужчина: Сколько это ждать, сколько это реально? Можете сказать?

Путин: Нет, реально не могу. Это будет зависеть от тех, кто будет работать.

Крики: Отмените траур!

Путин: Мы можем прекратить там траурную музыку и так далее. Но сейчас в Москве 23 часа 10 минут, на Дальнем Востоке — утро. Там уже… Я могу и обязательно это сделаю… с тем, чтобы телевидение не усердствовало, не раскручивало эту тему, там, траурные мелодии. Скажу, что по вашей просьбе.

Мужчина: Владимир Владимирович! Вы понимаете, каждая семья приезжает с какой мыслью?.. Забрать своего сына отсюда, с лодки, и похоронить где-нибудь в своем месте. Вы согласны с этим?

Путин: Согласен.

Мужчина: Как вот именно…. два месяца ждать, три? Я не могу ждать… У меня город Запорожье ждет… Хотя бы цинковый гроб, положить хоть что-то, что там от него осталось… Я уже ничего не могу… Я не знаю, что отвечать даже, понимаете.

Путин: Я думаю, что отвечать нужно следующее… Может, действительно, не сидеть здесь… Работы будут продолжены, и будет сделано все для того, чтобы поднять…

Мужчина: Почему вы только сейчас прилетели?

Путин: Я самого начала должен был для себя решить: лететь или не лететь? И я спросил военных: я могу там чем-нибудь помочь? Они твердо сказали: «Нет!» Да один слух, что я сюда приеду, что тут произвел бы? Никакой работы бы не было несколько дней! А представляете, сколько людей со мной понаедет? Сколько людей с сопровождающими лицами?.. А ведь это было бы очень простое решение. Я бы прикрыл себе одно место. Команды раздал, они не выполнили — получите!

Женщина: А вы им доверяете? Да надо их посадить! Они же вас, президента, обманули!

(Женщину усаживают)

Путин: Не надо усаживать! Пусть скажет! Поднимите ее, пусть скажет! Пусть высказывается. Знаете, нам всем здесь больно…

Крики: Они обманули нас!

Путин: Нельзя сказать, что они обманули… Ведь они правду сказали. Эти спасательные средства были. Но не сработали.

Крики: Обманули!

Мужчина: Вот сидят два командира. Они прекрасно знают, что с 83-го года аварийно-спасательные службы не в состоянии. В 83-м году на Камчатке была авария. На 30 метрах. Вся аварийная служба флота ничего не смогла… (Неразборчиво) А они говорили вам, что у них все есть! Эти люди обманули президента! Где офицерская честь?! За это снимают погоны и ордена!

Путин: Они говорили, что аппараты для спасения у них есть…

Крики: 50-х годов!

Мужчина: Правильно ли мы поняли, что работа со спасательными снарядами, это была узаконенная совершенно работа, предусмотренная всеми документами…

Путин: Да.

Мужчина:…А вот все, что творилось с водолазами, это импровизация… которая просто в знак благодарности нам сделана?

Путин: Да это была импровизация на самом деле. Штатные спасательные работы были закончены неудачно.

Мужчина: И мы должны всех за это благодарить? И никакой ответственности за это командование, естественно, нести не будет. Правильно я понял ваш подход?

Путин: Штатная работа по спасению предусмотрена этими глубоководными аппаратами.

Мужчина: То есть, все это, отвечая на вопрос о трауре, — все остальное документами не предусмотрено, это просто уже подарок нам? Правильно я понял?

Крик: Подачка!

Путин: Я не совсем понял…

Мужчина: Потому что, если предусмотрено ВМФ спасение с помощью спасательных снарядов и больше ничего не предусмотрено…

Путин: Так.

Мужчина:…то дальше уже вдруг появляются водолазы. Это импровизация. Это нам подарок, могли бы этого и не делать?

Путин: Да, могли не делать. Но это не подарок, это усилия, которые прилагало командование сверх того, что положено по штату, что называется. Это…

Мужчина: А траур объявлен и считают погибшими, потому что нет средств на это и времени?

Путин: На что нет?

Крик: На водолазов!

Мужчина: На то, чтобы взять самых лучших водолазов…

Путин: Да ведь пожалуйста, мы готовы водолазов…

Мужчина: Так сейчас уже поздно! Это же совершенно очевидно.

Путин: Так и раньше были готовы…

Крик: Так где же они?!

Мужчина: Тогда мы не поняли друг друга. Я еще раз тогда повторяю вопрос: если у нас предусмотрены штатно только спасательные снаряды и больше ничего у нас в России нет… Значит, тогда, когда нам говорили, что все средства использованы, самые наилучшие из них, потому что другого ничего нет…

Путин: Да нет, не потому, что другого ничего нет, а потому, что рассчитывали на что, эти средства…

Мужчина: У нас есть или нет глубоководные водолазы?!

Путин: Их нет. Можно было бы сразу заказать другим… Но рассчитывали на то, что эти средства сработают.

(Выкрики)

Путин: Нет, минуточку!

Мужчина: Они не получили от экипажа ни одного сообщения! Не установили связь! Все эти средства рассчитаны для работы чуть не на ровном киле!..

Путин: Так рассчитано…

Мужчина:…А не при всех этих реальных повреждениях, которые там были. «Так рассчитано!» Так вот я поэтому и говорю — логика-то какая! — если вы это уже знали, что требуется потом, раз они действовали по документам, раз ничего нет, так что ж не действовали?!

Путин: Секундочку. Они действовали по документам, действовали так, как они должны были действовать. Когда убедились в том, что их средства не эффективны, использовали другие. Вот и все.

Крики: Запустили аварийно-спасательную службу!

Путин: Что касается того, что запустили аварийно-спасательную службу… Значит, положим, допустим, что не доверяете нашим военным, что, я понимаю, в вашем положении, наверно, естественно… Но нейтральным доверяем? Так вот, они установили, что там трещина. Поэтому не могли…

Женщина (кричит): Восемь дней! Уже было видно на второй день, что ничего не получается, правильно? Норвежцы пришли, за восемь часов сделали! Вот… объясните нам все это! Вот как вы это прокомментируете?! Значит что, мы вообще… что, не видело командование, что восемь дней не получается ничего? Что, не видело оно этого? Или видело и нам, вот тут восемь дней сидящим, врало?! (Голос срывается)

Путин: Значит, восемь дней не получалось не только потому, что не видели или видели. Восемь дней не получалось, потому что им не давал работать шторм.

Юноша: Норвеги залезли за один час! Почему, блин, секретность… вызывать — не вызывать…

Путин: Норвежцы пришли на пятый день, а залезли на шестой. И у правительства Норвегии нет, кстати, таких водолазов, они коммерческих взяли…

Женщина: Неужели во всей стране специалистов нет?

Путин: Во всем мире нет.

Женщина (неразборчиво):…лодка лежала под таким углом, что не могли пристыковаться… что это было очевидно…

Путин: Нет, нет, нет! Я разговаривал… Что касается аппаратов и их свойств… Если лодка лежит горизонтально, то аппарат должен идти горизонтально. Если лодка под углом, то и аппарат…

Крики: Не присасывается!

Путин: Нет, присасывается. Если не повреждена поверхность, то присасывается. И если там внутри нет воды.

(Шум, выкрики)

Путин: Это дело комиссии, это комиссия должна разобраться, детально, технически, почему не присасывались — потому, что была повреждена, или потому, что там уже была вода.

Крик: А норвежцы?!

Путин: Норвежцы нет. Они не присосались. Они вручную работали, по-простому. Действовали старыми дедовскими методами. Просто подошли, подобрали ключи. Сделали ключ. Но они не делали так, как эти аппараты предусматривают: сесть, присосаться…

Из зала: А мы не могли. Господи…

Мужчина: Многое можно сейчас говорить… У меня есть жена, ее тут сейчас нет… но я хочу сказать от всех матерей спасибо за то, что вы сегодня среди нас присутствуете…

Путин: Я, по-моему, не в первый раз… Я езжу по стране, если вы заметили. Но 140 миллионов жителей… Что касается Северного флота, других флотов, меня тут видели не один раз.

Другой мужчина: Я тоже благодарю, но… и от них попросить вас… (Неразборчиво) чтобы вы попросили прощения у вдов и матерей…

Путин: Я думаю, что если бы вы внимательно отнеслись к началу нашей беседы… я с этого начал. Ну что говорить. Вы правы. Вы абсолютно правы. Просто я с этого практически начал нашу беседу.

Женщина (неразборчиво):…водолазы не могут работать внутри лодки из-за воды. Может быть, можно теперь подать воздух в лодку?

Путин: Дополнительно обсудим со специалистами.

Другая женщина: Вот на Филиппинах ныряют за жемчугом на шестьдесят метров без аквалангов! Может быть, позвать их… попросить, может найдутся желающие. Пройти…

(Смех в зале)

Путин: Пройти куда?

Женщина: В отсеки.

Путин: Они же ныряют на 60 метров, а не на 1 0… И потом, в девятом отсеке не просто вода, там перекручено все. Там каши столько… никакие водолазы, которые не подготовлены, не пройдут…

Мужчина (неразборчиво):…я так понимаю, что вы ее там оставите…

Путин: Что я могу вам на это сказать? У нас у всех горе. У вас — самое большое. Я не имею права, у меня язык не поворачивается, говорить некоторых вещей, но если мне задают такие вопросы, то я должен на них отвечать. Вы не правы.

Четыре атомных подлодки лежат на дне океана без всяких шансов. Эту мы должны попробовать вытащить. Это займет время. Это займет времени столько, сколько нужно специалистам. Это не зависит от нас. Помните… (Неразборчиво) если даже вместе собрать девять беременных женщин, ребенок все равно не родится через месяц.

Так же и здесь. Нужно подогнать понтоны, нужно их расставить, нужно организовать эту работу. Если они говорят, что им потребуется три-четыре месяца, значит, потребуется это время. Мы еще раз проанализируем эту ситуацию, так. И если и можно будет сделать раньше, ускорить, значит, максимально ускорим.

Но знаете, это огромная трагедия. Но мы с вами понимаем, что лодка, которая всплывает на перископную глубину, вы уж меня простите, вы задали вопрос, я обязан отвечать, весь экипаж сидит на боевом расчете. 75 % экипажа находится в первом, втором, третьем отсеках, которые были уничтожены взрывом мгновенно. Взрыв огромной силы, который дырку там такую пробил, полтора на два метра. Вот из-за этого… Вот это правда.

Можно говорить о причинах и поиске этих причин. Мы обязаны это сделать. Поэтому мы подтащим туда… чтобы ребят достать. Получится, не получится — на мели будем доставать. Мы не бросим их. Мы будем это делать. Но сказать, что мы сделаем это за неделю… Никто не сможет сделать это за неделю — ни мы, ни американцы.

Путин (читает записки и отвечает): Все будут получать соответствующие средства, с квартирами организуем.

Крик: Мы не проживем без помощи! Нам сын помогал.

Путин: Мы же выплатим деньги. За десять лет вперед! Он же из этих зарплат вам помогал!

(Шум в зале)

Путин: Что могу сказать в завершение. Если будет обнаружено, что эта трагедия имела… (Неразборчиво) то они действовали в интересах тех людей, которые их содержат. Этим людям не очень нравилось, что их начали прищемлять. (Неразборчиво) И в этой ситуации они совершенно бессовестно… (Неразборчиво) но все знают, что в их среде, профессионалов, это воспринимается именно так, они между собой не скрывают. Схема действий их и логика очень простая. Очень простая. Воздействовать на массовую аудиторию, таким образом показать военному руководству, политическому руководству страны, что мы в них нуждаемся, что мы у них на крючке, что мы должны их бояться, слушаться и согласиться с тем, что они и дальше будут обворовывать страну, армию и флот. Вот на самом деле истинная цель их действий.

Но мы не можем сказать им: «Прекратите!» Так бы правильно сказать, но… (Неразборчиво) надо более талантливо, правдиво, точно и в срок самим осуществлять информационную политику. Но это требует сил, средств и хороших специалистов. Спасибо вам большое.

Женщина: Нам сказали страшную правду, что их поднимут через год.

Путин: Нет! Нет! Нет! Нет! Через несколько недель.

Женщина: Спасибо вам большое. Надежда только на вас — на то, что поднимете наших мальчиков. (Плачет)

(Шум в зале)

Другая женщина: Мы уже стали переливать из пустого в порожнее! Человек нам ответил на все вопросы. Я вам очень благодарна.

Путин: Что касается документального… (Неразборчиво) что объявляют людей «без вести»… Я узнаю, кто это все придумал.

Мужчина (неразборчиво):… потому что сухопутные генералы, какие бы умные они ни были, они не понимают, что нужно флоту. Я лично не верю в то, что если бы у адмирала Попова под рукой были все-все нормальные средства, это раз, аварийно-спасательная служба — два, она была бы на учениях отработана — три, то там бы погибли люди.

Другая сторона дела — отучить адмиралов и генералов бояться докладывать истинную обстановку дел. У них какой-то страх существует! Не надо ничего бояться! Вспомните адмирала Кузнецова! Он не боялся говорить Сталину самую страшную правду. Да, он горел, да, его снимали, да, его чуть не судили… Потому что если Россия сейчас останется без флота, ее просто-напросто не будет.

И вы лучше всех понимаете, что северные рубежи — на чем они держатся? Да вот на этих мальчишках, которые, им по 27–25 лет. Они верят вам. Мы в свое время тоже верили своему главкому. И другим. И эта вера всегда была — что пошел в море и ничего с тобой не случится. Случилось — значит, все будет нормально. Спасут, помогут. Сейчас этого нет. Надо правде смотреть в глаза и матерям в том числе.

А вера, Владимир Владимирович, будет только тогда, когда Главком ВМФ будет подчиняться лично вам! А то пришел десантник — давай, десантные войска самые-самые, пришел танкист — давай, пришел РВСН — давай. А флот как был там на задворках, душили… его 15 лет душили, за 15 лет развалили! И как мы тут жили, по шесть месяцев не получая зарплату. Я сам был командиром части, ко мне приходили жены — дайте зарплату! Дети голодные. И не где-нибудь, а в Североморске!

Путин: Сейчас платят?

Мужчина: Ну, сейчас да…

(Шум, выкрики)

Мужчина: Старики сейчас уйдут, молодежи нет, на чем в море… с кем в море выходить?

Женщина: Сыновей не будем отдавать! Нет ни на кого надежды!

Путин: То, что вы сейчас сказали, это не вопрос, а задача для нас. А что касается нашей сегодняшней беседы, то мы будем выполнять все возможное. Обнимаю вас.

Приложение № 30

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» ФЕВРАЛЯ 2003 ГОДА

ЛИЧНО

В ИНТЕРЕСАХ ПОТЕРПЕВШИХ ПО ДЕЛУ О ГИБЕЛИ АПРК «КУРСК»

ГЛАВКОМУ ВМФ РОССИИ

АДМИРАЛУ ФЛОТА КУРОЕДОВ У В. И.

Уважаемый Владимир Иванович!

Бюро имеет честь представлять интересы вдовы капитан-лейтенанта Рашида Аряпова Аряповой Халимы Хамзаевны (копия доверенности прилагается).

У моей доверительницы возникла следующая проблема:

В ноябре 2000 года ей была предоставлена квартира № 18 в строящемся доме 50 по ул. Автостроителей в гор. Тольятти. Дом строился Минобороны со строительной фирмой «Анна Вита». Дом должен был быть сдан в декабре 2000 года.

Сдав ведомственное жилье в п. Видяево, Аряпова X. X. приехала в г. Тольятти, где у нее 12 февраля 2001 года родился сын, но дом не был сдан, и она была вынуждена по устному разрешению КЭЧ района (г. Самара) и строительной фирмы поселиться в предоставленной ей квартире.

В июне 2002 года дом был принят в эксплуатацию с многочисленными недоделками, с июля того же года она начала платить квартплату, но в связи с тем, что до сих пор дом не зарегистрирован в регистрационной палате, ордер Аряповой X. X. не получен, регистрация ее по месту проживания не произведена (она зарегистрирована у родственников), а сын вообще не зарегистрирован.

Отсутствие регистрации привело к нарушению законных прав и интересов Аряповой X. X. Так, она не может получить субсидий, переплачивает квартплату за сверхнормативное жилье.

Кроме того, периодически отключается вода, электричество, не работают лифт и мусоропровод, возникают многочисленные трудности при получении льгот и пособий.

Можно решить проблему достаточно просто. Обменять указанную квартиру на муниципальное жилье (Аряповой X. X. ранее предлагалось муниципальное жилье, но она сделала глупость, отказалась, надеясь на то, что дом будет вскоре зарегистрирован). Решить вопрос об обмене можно совместно Уральско-Привложским военным округом и администрацией города.

Приезд в город осенью 2002 года заместителя начальника жилищного отдела ВМФ РФ И. Романовского результатов не дал.

Обращаюсь к Вам лично, т. к. понимаю, что решить проблему можно без длительных судебных тяжб, одним Вашим звонком.

Дайте знать о принятом решении.

Приложение: Копия доверенности.

С уважением,

Представитель X. X.Аряповой,

управляющий партнер, адвокат Б. А. Кузнецов.

Приложение № 31

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» АПРЕЛЯ 2003 Г.

ГЛАВКОМУ ВМФ РОССИИ

АДМИРАЛУ ФЛОТА КУРОЕДОВУ В. И.

Уважаемый Владимир Иванович!

Получил Ваш ответ по семье офицера Аряпова Р. Р. о выдаче вдове ордера на квартиру.

Удовлетворен. Весьма признателен.

С уважением,

Управляющий партнер, адвокат Б. А. Кузнецов

Приложение № 32

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» МАЯ 2004 Г.

ГЛАВКОМУ ВМФ РОССИИ

АДМИРАЛУ ФЛОТА КУРОЕДОВУ В. И.

Уважаемый Владимир Иванович!

Бюро имеет честь представлять интересы Троян Аллы Николаевны, вдовы погибшего на АПРК «Курск» мичмана Трояна Олега Васильевича.

На основании постановления правительства № 650 от 01.09.2000 «О мерах по социальной защите членов семей военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы на АПРК „Курск“» семье Троян О. В. предоставлена квартира по адресу: Ленинградская область, Всеволожский район, д. Старая, ул. Верхняя, д. 22, кв. 119.

С момента предоставления квартиры по настоящее время семья не имеет возможности приватизировать ее из-за разногласий, которые возникли между У КС СФ и администрацией МО «Колтушская волость».

Обещания руководства СФ урегулировать этот вопрос и выдать свидетельство на право собственности квартиры в 2002 году не выполнены до настоящего времени.

Прошу Вас поручить разобраться и дать ответ о причинах нарушения законных прав и интересов семьи погибшего подводника и сообщить мне о результатах.

Адвокат Б. А. Кузнецов.

Приложение № 33

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» МАЯ 2004 Г.

ЛИЧНО

ПРЕДСТАВИТЕЛЮ ПРЕЗИДЕНТА РФ

ПО СЕВЕРО-ЗАПАДНОМУ ФЕДЕРАЛЬНОМУ ОКРУГУ КЛЕБАНОВУ И. И.

Дорогой Илья Иосифович!

Бюро имеет честь представлять интересы Троян Аллы Николаевны, вдовы погибшего на АПРК «Курск» мичмана Трояна Олега Васильевича, техника химической службы.

На основании постановления правительства № 650 от 01.09.2000 «О мерах по социальной защите членов семей военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы на АПРК „Курск“» семье Троян О. В. предоставлена квартира по адресу: Ленинградская область, Всеволожский район, д. Старая, ул. Верхняя, д. 22, кв. 119.

С момента предоставления квартиры по настоящее время семья не имеет возможности приватизировать указанную квартиру из-за разногласий, которые возникли между У КС СФ и администрацией МО «Колтушская волость».

Обещания руководства Северного флота урегулировать этот вопрос и выдать Троян А. Н. свидетельство на право собственности квартиры в 2002 году не выполнены до настоящего времени.

Прошу Вас поручить разобраться и дать ответ о причинах нарушения законных прав и интересов семьи погибшего подводника и сообщить мне о результатах.

Представитель Троян А. Н., адвокат Б. А. Кузнецов.

Приложение № 34

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» НОЯБРЯ 2005 Г.

ГЛАВКОМУ ВМФ РОССИИ

АДМИРАЛУ МАСОРИНУ В. В.

Уважаемый Владимир Васильевич!

Я представляю интересы 55 семей экипажа АПРК «Курск».

Ко мне обратилась мать погибшего мичмана Бочкова М. А. — Бочкова Елена Гарьевна, которой, в соответствии с постановлением правительства РФ № 650 от 01.09.2000 «О мерах по социальной защите членов семей военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы на АПРК „Курск“», в августе 2000 года была предоставлена однокомнатная квартира площадью 16,7 кв. м.

Согласие Бочовой Е. Г. на предоставление этой квартиры имелось.

На протяжении ПЯТИ лет не решается вопрос о передаче этой квартиры ей в собственность. Причина вполне объективная — отсутствует решение администрации гор. Севастополя о передаче дома на баланс Черноморского флота, о чем Бочковой Е. Г. неоднократно сообщали отцы-командиры разного уровня, а также Военная прокуратура флота.

Но объективная причина неисполнения одной из Сторон ст. 4 «Соглашения между Правительством Российской Федерации и Кабинетом министров Украины о взаимном признании прав и регулировании отношений собственности Черноморского флота Российской Федерации на жилищный фонд и объекты социально-бытового назначения в местах дислокации его воинских формирований на территории Украины» — это проблема Украины и Российской Федерации, а не Бочковой Е. Г.

Есть слово, данное президентом России. Есть постановление нашего правительства. Мне думается, что в этой ситуации следует не искать объяснения и причины, а решать возникшую проблему.

В ответах, направляемых командирами разного уровня Бочковой Е. Г., есть ссылки на то, что она с матерью, которая участвовала в Великой Отечественной войне и пережила блокаду Ленинграда, обеспечены жилой площадью.

Формально это верно, а по сути — издевательство: квартира 3 в д. 17 по ул. Загорядского в г. Севастополе расположена в бараке постройки 1940-х годов, без удобств, с печным отоплением.

До 2003 года Бочкова Е. Г. не могла заселиться в предоставленную ей квартиру, т. к. квартира была предоставлена с множеством недостатков. Потребовалось вмешательство, не поверите, уполномоченного представителя Государственного комитета Украины по делам ветеранов в гор. Севастополе, который обратился к командующему Черноморским флотом. И только после этого недостатки были устранены, строительный мусор убран. Ну не позор ли это??!!

Если Вы помните, на 5-летии гибели «Курска» я не мог сдержать слез. Я прожил 5 лет с людьми, потерявшими своих близких в результате обычного раздолбайства. Я их регулярно вижу, общаюсь с ними, живу их жизнью. Их судьбы, их проблемы, впрочем, как и судьба конкретного человека — матроса, офицера или адмирала — для меня важнее любой государственной целесообразности, важнее престижа нашего государства.

Неужели для того, чтобы было выполнено слово, данное президентом России, чтобы было выполнено постановление нашего правительства, мне нужно обращаться с иском к Черноморскому флоту в Украинский суд?

Если вопрос с Бочковой Е. Г. не решится, я так и поступлю, не боясь очередной раз подвергнуться обструкции.

Бочкова Е. Г. и ее мать согласны на представление им жилплощади в г. Санкт-Петербурге.

Так сделайте же что-нибудь, чтобы решить их проблему.

Примите мои искренние заверения в глубоком к Вам уважении и моей любви к военным морякам и флоту.

Б. А. Кузнецов.

Приложение № 35

«…» МАЯ 2006 Г.

ГЛАВКОМУ ВМФ РОССИИ

АДМИРАЛУ МАСОРИНУ В. В.

КОПИЯ: БОЧКОВОЙ Е. Г.

Уважаемый Владимир Васильевич!

В ноябре 2005 года при личной встрече я передал Вам письмо, копию которого прилагаю.

Хотя прошло полгода, ответа я не получил, а Ваши подчиненные пальцем не пошевелили, чтобы решить проблему матери погибшего на АПРК «Курск» мичмана Бочкова М. А.

Когда Вы от страха перед Главной военной прокуратурой отказываете в защите контр-адмиралу Ю. А. Кличугину, который много лет отстоял на мостике и которого Вы знали лично по службе, в порядочности и честности которого Вы, судя по Вашему утверждению, не сомневаетесь, я еще могу по-человечески понять.

Хотя судьба адмиралов И. Хмельнова, Г. Сучкова в нынешнем времени и адмирала флота Н. Кузнецова в прошлом может свидетельствовать о том, что и Вы ходите под Богом, а «вылизывание кормы» главного военного прокурора и личная честность вряд ли спасут Вас, если политическая конъюнктура или целесообразность поставит в ситуацию, когда адвокат станет роднее и ближе, чем собственная жена.

Что касается матери погибшего мичмана Бочкова, то я не допущу, чтобы к памяти погибших было такое хамское отношение.

Если в течение 10 (десяти) дней я не получу ответа от Вас, то обращусь в суд, в Общественную палату, к Гаранту Конституции, организую десяток депутатских запросов, а обстоятельства, связанные с предоставлением квартиры Бочковой Е. Г., сделаю достоянием прессы.

Прилагаю:

Копия упомянутого письма (Только первому адресату).

Честь имею,

Представитель Бочковой Е. Г.,

адвокат Б. А. Кузнецов.

Приложение № 36

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» ФЕВРАЛЯ 2003 Г.

БУБНИВУ Я. С.

Дорогой мой!

1. Я получил Ваше письмо. Как я разъяснял не один раз, расторгнуть договор и отозвать доверенность — право каждого. Письмо с просьбой расторгнуть договор и отозвать доверенность подписано Вами, а доверенность у меня от Зинаиды Михайловны. Я не сомневаюсь, что это единое семейное мнение, но хотелось бы получить такое же письмо от Вашей супруги. Это даст мне основание для расторжения договора, и как только такое письмо или заявление от нее поступит, я тут же вышлю Вам доверенность.

2. Я внимательно прочитал Ваше письмо и не могу согласиться со всеми Вашими соображениями и позициями. Давайте по порядку. Я не буду писать про те позиции и те места в письме, где наши с Вами мнения совпадают. Остановлюсь на вопросах, где мнения расходятся.

а) Про теракт я писать не буду, с таким же успехом можно проверять версию о падении метеорита. В материалах дела нет даже намека на эту версию. Что касается публикации в прессе отставного подполковника контрразведки СФ, то я этих ребят знаю с их больным воображением, шпиономанией и воспаленными мозгами. В публикации нет ни одного факта, который мог бы свидетельствовать о теракте. Их смутила фамилия Гаджиев, но это реальный человек, с завода, который выпускает комплектующие, в частности аккумуляторы к торпедам.

б) Столкновения с «Петром Великим» не было. «Петр Великий» тряхнуло не от столкновения, это был гидродинамический удар. В то же время в 11:30 12 августа 2000 года гидроакустик «Петра Великого» Лавринюк зафиксировал взрыв по пеленгу 96, по этому пеленгу впоследствии был обнаружен «Курск».

Они не могли столкнуться еще и потому, что по документам (вахтенный, навигационный и гидроакустический журналы) «Петр Великий» только приближался к району учений, а «Курск» находился на юго-восточной кромке, и их разделяло примерно 30 миль. О каком же столкновении можно говорить?

в) Три человека, которые находились в 1-м отсеке и чьи тела не были обнаружены, не свидетельствуют о столкновении. Взрывы были такой силы, что даже в 3-м отсеке были найдены фрагменты тел моряков, а боезапас детонировал в 1-м отсеке. Крышку от торпедного аппарата обнаружили аж в 3-м отсеке. Поэтому я вообще удивлен, что что-то нашли.

г) Полностью с Вами согласен в отношении мины Второй мировой войны. В деле о ней нет ни слова. Это версия Попова, следствие ее отвергло.

д) Про американцев я с Вами согласен. Но они (Военно-морская разведка США) свои материалы не отдадут. И не потому, что им заплатили, а они в принципе не предоставляют свои разведданные, т. к. это не принято в спецслужбах.

Я полагаю, что Вы получили текст моего ходатайства и проект письма президенту. Сегодня письмо уже у него на столе. Я оттуда убрал про понос, а в основном текст сохранил.

Теперь о Вашем сыне и о доске в НВМУ. Это дело не судебное. Пока Ваша супруга не отозвала доверенность, я через Главкома ВМФ эту ошибку исправлю. Не думаю, что это было сделано умышленно, полагаю, это типичное российское разгильдяйство.

Вот и все, что я хотел Вам написать.

Как только мне поступит заявление от Вашей супруги, то я сразу же вышлю доверенность.

С уважением

Б. А. Кузнецов.

Приложение № 37

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

«…» ИЮЛЯ 2003 Г.

ПОЛНОМОЧНОМУ ПРЕДСТАВИТЕЛЮ ПРЕЗИДЕНТА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ

МАТВИЕНКО В. И.

Уважаемая Валентина Ивановна!

Бюро представляет интересы 40 семей подводников, погибших на АПРК «Курск». Я защищаю их интересы не только по уголовному делу, но и частенько приходится решать различные проблемы, в т. ч. жилищные, семейные и прочие.

Почти всегда приходится обращаться с жалобами на бездействия или неправомерные действия госслужащих, но бывают приятные исключения.

Федеральный инспектор В. Высоцкий (к сожалению, не знаю его полного имени и отчества) помог семье Виктории Федоровны Станкевич с получением российского гражданства и с предоставлением ей квартиры в Санкт-Петербурге.

Зачитайте мое письмо на совещании или собрании. Мне хочется поблагодарить В. Высоцкого и доставить ему приятную минуту в жизни.

Примите мои искренние заверения в глубоком к Вам уважении,

Петербуржец, временно живущий в Москве,

Управляющий партнер, адвокат Борис Кузнецов.