«Она утонула...»

Глава 5. Вспышка в пять рублей

12 августа 2000 года в 1 1 часов 09 минут в ходе учений в Баренцевом море командир гидроакустической группы ТАРКР «Петр Великий» старший лейтенант Андрей Лавринюк, вглядываясь в экран локатора, обнаружил характерный сигнал. Он отметил в журнале обнаружение подводной лодки, ведущей гидроакустический поиск. Спустя 21 минуту на экране вспыхнуло большое светлое пятно, и через мгновение в динамиках раздался хлопок. Вспышка и хлопок отличались от взрывов штатных боеприпасов, которые используются на учениях флота. Пеленг вспышки был 96 градусов.

Необычное явление наблюдал не один Лавринюк. Взрыв зафиксировали две американские подводные лодки, находившиеся в 300–400 км[14] от района учений, и норвежская сейсмическая обсерватория Norsar. Она зарегистрировала два сейсмических события с интервалом 135 секунд. Второе сейсмическое событие произошло в море и по силе было соизмеримо с подводным толчком магнитудой примерно 4.

Автографы смерти… Сейсмограммы взрыва на «Курске», записанные ка трех норвежских сейсмостанциях. Поскольку все три станции находились на разных расстояниях от «Курска», графики несколько разнятся; «всплеск» главного взрыва зафиксирован с небольшим запозданием. Первый, небольшой взрыв помечен стрелкой «Small event» (небольшое событие). Его зарегистрировала станции в поселке Оркей в провинции Финмарк.

Через несколько месяцев гидроакустик Лавринюк будет вспоминать эти события на допросе в Главной военной прокуратуре (стилистика и орфография показаний участников событий здесь и далее полностью сохранена):

«В 11:30 на индикаторе кругового обзора я наблюдал сигнал, который выглядел на экране как вспышка размером в пятирублевую монету. Одновременно с этим в динамике послышался хлопок, похожий на звук лопнувшего шарика. Об этом я доложил в боевой информационный центр, на ходовой мостик и на центральный командный пункт. Сразу, в момент вспышки и хлопка из динамика, я почувствовал, что по кораблю прошел гидродинамический удар, который выразился в дрожи корпуса „Петра Великого“. На мой взгляд, такого эффекта в виде дрожи корпуса, включения какой-либо аппаратуры на „Петре Великом“ произойти не могло. Это был внешний динамический удар. Сразу же после этого я взял пеленг и определил направление, откуда пришел хлопок. Он был по курсу 96 градусов от того места координат, где находился наш крейсер».

ТАРКР «Петр Великий».

ТАРКР «Петр Великий» в это время шел в координатах 69 градусов 40,9 минуты северной широты и 36 градусов 24,6 минуты восточной долготы. Это примерно в 40 километрах к северу-западу от места катастрофы «Курска». Несложно представить себе, какой силы был этот взрыв, если подводный удар от него прошел десятки километров и потряс морского исполина водоизмещением 24 тысячи тонн![15]

«На мой взгляд, — продолжил старший лейтенант Андрей Лавринюк, — тогда на мой доклад не обратили внимания. Однако я думаю, что квалифицированный командир гидроакустической группы, обладающий большим опытом, может классифицировать этот шумовой сигнал как взрыв с вероятностью 90 %. Я же, как 12 августа, так и в настоящее время, с уверенностью в 80 % говорю — сигнал явился следствием взрыва».

По иронии судьбы, в момент взрыва на «Курске» на ходовом мостике «Петра Великого» стоял руководитель учений, командующий Северным флотом Вячеслав Попов. Неожиданная вибрация тяжелого крейсера не могла не удивить адмирала.

— Чего это тут у вас трясет? — поинтересовался он у начальника штаба оперативной эскадры контр-адмирала Владимир Рогатина.

— Включили антенну радиолокационной станции, — сходу выпалил тот.

И все присутствующие на мостике, не усомнившись ни на йоту, поверили контр-адмиралу. Хотя даже далекому от флотских проблем человеку ясно, что от включения антенны «Петр Великий» так сотрястись не мог.

«Я поднимался по трапу на ходовой мостик, чтобы изучить обстановку перед заступлением на вахту, — вспоминал на допросе другой офицер „Петра Великого“, капитан-лейтенант Вячеслав Самарцев. — Неожиданно для себя почувствовал встряску корабля, и непроизвольно подогнулись колени. Ощущение было такое, когда корабль при волнении моря примерно в 5 баллов переходит с волны на волну. Однако в тот момент море было спокойным. Я допускаю, что это можно назвать гидравлическим ударом. Поднявшись на мостик, я увидел, что вахтенный офицер запрашивал в ПЭЖ, что за встряска была. Не связана ли она с работой электромеханической боевой части. При этом на лицах офицеров было недоумение».

Если в квартире запахло дымом, любой разумный человек начнет искать источник запаха. Во время боевых учений, за которыми следят корабли и самолеты НАТО, игнорирование взрыва равносильно преступлению. Действующие флотские инструкции обязывали командира «Петра Великого» капитана I ранга Владимира Касатонова без промедления классифицировать все гидроакустические сигналы, обнаруженные службой корабля, определять их источник и координаты. В правилах использования полигонов прямо говорится, что если лодка не всплыла в течение часа после назначенного времени, она считается аварийной.

Даже если не брать в расчет данные гидроакустика, любой нормальный командир должен был задаться вопросом, почему ни на одном корабле ордера не видели выпущенных с «Курска» торпед. Как утверждают специалисты, практические торпедные стрельбы осуществляются при соблюдении ряда условий. Так, в момент залпа субмарина обязана показать свое местонахождение, сигнализируя ракетой, которую подводники называют КСП. Совокупность всех факторов должна была быть проанализирована.

Все говорили, что на «Курске» как минимум возникла нештатная ситуация. Решение должно было быть принято незамедлительно. На военно-морских флотах большинства стран мира существует сигнал subsunk, сокращение от submarine has sunk — «подводная лодка затонула». Если какая-нибудь лодка в течение часа не передает планового донесения, командующий подводными силами района запрашивает разрешение на проведение операции submiss — «подводная лодка пропала без вести». После этого военные немедленно приступают к поиску субмарины, для чего задействуются все находящиеся поблизости суда и самолеты.

Ни расследование, ни правительственная комиссия не задались вопросами, почему ни один из кораблей, кроме «Петра Великого», не обнаружил взрыв, равный по мощности среднему землетрясению, и почему аппаратура гидроакустического комплекса флагмана Северного флота не зафиксировала первый взрыв в 30–40 км от него, в то время как атомные подводные лодки США «USS Memphis» и «USS Toledo», а также лодка Королевских ВМС «HMS Splendid» зафиксировали оба взрыва, хотя находились от места взрыва в десять (!) раз дальше.

Вернемся в 12 августа 2000 года в РБД-1.

В 13:59[16] Вячеслав Попов, так и не дождавшись планового донесения о торпедной атаке и всплытия подводной лодки «Курск», улетел вертолетом сначала на авианесущий тяжелый крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов», а затем — на берег, сообщив журналистам, что боевые учения прошли успешно.

Это была ложь. Да, Попов не знал о гибели «Курска», но учения еще не закончились. Единственное, что смогли позволить себе руководители учений, это потратить время на сброс за борт серии гранат, что приказывает всем подводным лодкам всплыть.

После того как лодка не всплыла, ее должны были, обязаны были, объявить аварийной и начать поисково-спасательную операцию. «Курск» не всплыл, но аварийным подводный корабль объявлен не был.

Следователь Егиев в дополнительном постановлении уточняет время, когда АПРК «Курск» фактически был объявлен аварийным: не в 23 часа, как показывает на допросе командующий Северным флотом адмирал Попов, а на 30 минут позже.

«С. 113 (6-й абз.) После фразы о начале вызова подводной лодки с помощью гранат и по звукоподводной связи.

Дополнить словами:

С учетом вызова подводной лодки с помощью указанных выше средств, в соответствии со ст. 30 „Инструкции по организации практических стрельб торпедами…“, атомная подводная лодка должна была быть объявлена аварийной в 15:18 12 августа 2000 года, так как после подачи сигналов экстренного вызова взрывными источниками или гидроакустическими средствами подводная лодка обязана всплыть в надводное положение независимо от того, какой суточный план флота у нее имеется или какие действия в районе она производит в подводном положении. „Если в течение 1 часа после назначенного времени всплытия или после подачи с корабля сигнала экстренного вызова подводная лодка не всплыла на поверхность, считается, что она потерпела аварию, и руководитель учения обязан немедленно донести об этом ИП флота“ (ст. 30 Инструкции). (Заключение экспертизы, т. 67, л.д. 67)».

По плану учений АПЛ «Курск» входила в РБД-1 в 10-мильном коридоре. На морской карте пеленг в 96° от места нахождения «Петра Великого» в 11:28 12.08.2000 точно ложится на место вхождения «К-141» в район, откуда он должен был отстреляться торпедами.

Других кораблей и подводных лодок в этом районе быть не могло. Почему же «Курск» не объявили аварийным сразу? В своих показаниях Вячеслав Попов отрицает, что знал о докладе гидроакустиков. Но я, простите, не верю. Вину за это бездействие следствие возложило на командира «Петра Великого» капитана I ранга Владимира Касатонова, который «не выполнил своих обязанностей по организации классификации обнаруженных гидроакустиками целей и сигналов и, получив доклад о „вспышке“ и „хлопке“, не дал приказание классифицировать контакт. Это не позволило получить своевременно дополнительную информацию для правильной оценки ситуации в связи с событиями на 11 час. 30 мин. 12 августа 2000 г.» (Постановление о прекращении уголовного дела от 22.07.2002, с. 22).

Думаю, что Владимир Касатонов взял вину на себя. Он был капитаном I ранга, а стал контр-адмиралом, хотя на должности командира «Петра Великого» звание капитана I ранга — потолок[17]. Не думаю, что он стал адмиралом только за то, что прикрыл своего командира, но, наверное, и за это тоже.

Тот факт, что Вячеслав Попов покинул флагманский корабль, не получив доклада командира «Курска» Геннадия Лячина, на мой взгляд, говорит не только о профессиональных качествах, но и о человеческих. Даже профессиональное любопытство должно было заставить руководителя учений выяснить, почему подводная лодка не выполнила стрельбу и не вышла на связь.

Командир «Петра Великого» в 2000 году Владимир Касатонов.