«Порошок в зеркалах»

– Мы накрывали стол, приглашали с десяток гостей. Мама сама пекла торт. Гости дарили мне подарки, а потом мне нужно было обойти стол кругом и поцеловать каждого. И выслушать в сотый или тысячный раз, какой я симпатичный мальчик, и что «вот уже через пару лет девочки не будут давать мне прохода». – Вивиан выбросил остаток сигареты в окно. – Под вечер звонил отец. Поздравлял и переводил маме крупную сумму денег для того, чтобы она купила подарок.

– Вы с ней сейчас общаетесь?

– Пара-тройка писем, поздравление с Рождеством, с днем рождения. Я бы не сказал, что мы отдалились, но у нее своя жизнь, а у меня – своя. Да и что я могу ей написать? О работе писать не хочется, а про то, как я провожу свободное время, я предпочитаю не говорить.

– А твой отчим?

– Он мне не нравится, я тоже ему не нравлюсь, так что никто из нас не предпринимает попыток сблизиться. И нас обоих устраивает положение дел. У тебя татуировка на пояснице. Стилизованные буквы, я не смог прочитать, что там написано.

– Там написано «Карла», – сказала она.

– Ты сделала себе татуировку с ее именем?

– Да. Благодаря ей я стала той Ванессой, которой являюсь сейчас, и это известно мне, а остальное не имеет значения. Другим не обязательно это читать.

– Мне нехорошо, – сказал он. – Прилягу, пожалуй.

– Может, искупаемся? Я думаю, что вода уже теплая, тебе станет лучше.

– Думаю, что мне надо поспать. Если я буду чувствовать себя лучше, то обязательно спущусь.

Ванесса поднялась, подошла к нему и, запустив руки в волосы, привлекла к себе.

– Мне понравилось, – сказала она негромко. – Если можешь, сделай мне одолжение и не засыпай слишком глубоко. А то у меня не получится тебя разбудить .

Афродита перебирала в руках сумочку, стоя напротив дверей дома. На стоянке она не обнаружила ни одной машины, кроме белого «вольво» доктора Портман, но потом вспомнила, что Вивиан оставил свою машину дома, а Роберт, как и доктор Мори, не водил машину после застолья, и поэтому он, скорее всего, приехал на такси. После недолгих раздумий она толкнула дверь, которая оказалась открытой, и вошла.

В гостиной никого не было. Догорал камин, на маленьком столике стояла бутылка шампанского и четыре бокала, рядом с ними находились четыре кофейные чашки, а вокруг стола расположились четыре кресла. На большом столе чуть поодаль Афродита обнаружила недоеденный ужин, и загадкой оставалось только одно – есть ли тут кто-нибудь живой? Она оглядела гостиную, и взгляд ее задержался на окнах веранды – ей показалось, что в мягком свете, струившемся оттуда, она увидела чью-то тень. Афродита подошла к стеклянным дверям, открыла их и вышла на покрытый светлыми плитами пол.

Вода бассейна была подсвечена снизу, и казалось, что она имеет зеленоватый оттенок. На одном из стульев Афродита увидела Ванессу – она снимала туфли.

– Добрый вечер, – поздоровалась та. – Я могу предложить вам шампанское?

– Нет, спасибо. – Афродита оглядела бассейн и снова перевела взгляд на доктора Портман. – Скажите, а… куда все запропастились?

– Вивиан и Роберт поехали в больницу, там что-то стряслось. А Алиса приводит себя в порядок, она сейчас спустится.

– В больницу? – спросила она. – Сегодня? И в такой час?

– Как хорошо, что я никогда не работала в больнице. Я бы сошла с ума, если бы мне позвонили в мой день рождения. Ну, оставьте. Если уж у вас не получилось сделать Вивиану сюрприз, давайте развлечемся без него. Устроим небольшой девичник . Как вы на это смотрите?

Афродита наблюдала за тем, как Ванесса ставит туфли рядом со стулом и поднимается.

– Спасибо за предложение, доктор Портман, но, думаю, я поеду домой.

– Вы только пришли. Давайте искупаемся.

– У меня нет купальника.

– Вы не на пляже. – Ванесса пару секунд смотрела на нее, а потом пожала плечами. – Ну, как знаете. В том, чтобы купаться обнаженной под полной луной, есть что-то дьявольское.

Она сняла платье и сложила его на стуле, следом отправилась нитка бус. Афродита знала, что Ванессе несколько лет назад исполнилось сорок, но отдала бы многое за то, чтобы в свои сорок выглядеть так же: тело ее осталось телом тридцатилетней женщины в полном расцвете сил. Может, доктор Портман сделала не одну пластическую операцию, может, ей просто повезло с наследственностью, или же она имела привычку с молодых лет тщательно за собой следить, а, может, и все вместе, но Афродита в какой-то момент задумалась о том, чтобы тоже снять одежду и спуститься в бассейн.

Тем временем Ванесса изящно опустила ногу в воду, попробовав ее температуру.

– Восхитительно, – поделилась она. – Вы не передумали?

– Думаю, я все же поеду. Спасибо за приглашение.

– Мы бы отлично провели время. Я знаю, как доставить женщине удовольствие.

– В этом я не сомневаюсь, – сказала она. – Еще раз благодарю, но мне не стоит задерживаться. У меня завтра экзамен.

– Надеюсь, вы очаруете своего профессора. Меня вы почти очаровали. Вот если бы вы еще согласились хотя бы пять минут поплавать со мной…

Афродита после пары секунд колебаний отложила сумочку, сняла туфли и расстегнула платье.

– Хорошо, – кивнула она. – Но только пять минут.

– Дорогая, все в порядке? – спросил Вивиан, поднимая голову от подушки. – Зачем ты разбрасываешь вещи с утра пораньше? Тебя кто-то разозлил?

– Я тебя разбудила? Извини. Пойду в ванную, не буду тебе мешать.

– Не надо идти в ванную, лучше иди ко мне. У тебя есть целый час, макияж можно сделать потом.

– Не искушай.

– Ты вернулась позже меня? Когда я пришел, тебя еще не было.

– Я пришла пару часов назад. Как вы посидели?

– Замечательно. Жаль, что день рождения только раз в году. Хотя, что мешает мне устраивать подобные посиделки чаще?

– Если бы не твоя работа, которая напоминает о себе в самый неподходящий момент, все было бы великолепно.

Афродита повернула голову так, чтобы свет падал на лицо, и внимательно оглядела тонкий слой нанесенного тонального крема.

– Ну, слава Богу, хотя бы в день рождения меня избавили от дежурств.

– Разве вчера ты не был на работе?

– Конечно, нет. Только этого мне не хватало!

– Я вчера приезжала, Ванесса встретила меня внизу, возле бассейна. Она сказала, что вам с Робертом позвонили, и вы поехали на работу.

– Что за чушь? В начале второго я спал крепче, чем тридцать три ленивца. И ты можешь объяснить мне, зачем приезжала? По-моему, мы это обсуждали.

– Тебя утомили разговоры с коллегами, распитие спиртных напитков или же что-то еще? Судя по отсутствию белья под платьем доктора Портман, это на самом деле было что-то еще .

– Когда ты успела узнать, что на ней нет белья?

Афродита отложила кисть, которую взяла было в руки, и оперлась на туалетный столик.

– Знаешь, – сказала она, – может, ты и идиот, но я еще большая идиотка. Когда ты мне что-то обещаешь, я верю, что ты выполнишь обещание! Но как я могу тебе верить в вопросах, которые касаются женщин? Да ты умрешь, если одна из них пройдет мимо тебя! Ты физически не способен не обращать внимания на то, что хотя бы отдаленно напоминает женщину, как наркоман не может пройти мимо дозы! – Она повернулась к нему. – Ты ведь обещал мне, Вивиан!

– Я уже одел тебе на палец кольцо, и теперь ты считаешь меня своей собственностью?

– Кольцо не сделает тебя моей собственностью! Тебя вообще ничего не сделает моей собственностью! Равно как и собственностью кого-то еще! Хранить кому-то верность – это выше твоих сил!

– И что, если так? Ты живешь со мной четыре года и знаешь, что я не являю собой идеал нравственности.

– Да, но ты мне обещал!

– Я тебе ничего не обещал.

– Да, – повторил Вивиан. – Я тебе ничего не обещал. Мы обсуждали эту тему, но обещаний я тебе не давал.

– Хорошо. Тогда я тоже не буду давать тебе обещаний. – Она предостерегающе подняла руку. – Не прикасайся ко мне! Как ты можешь после того, как… – Она тряхнула головой. – Или ночью тебе не хватило ?!

– Прекрати эту сцену, Дита. Я не собираюсь оправдываться. Если я тебя не устраиваю, ты можешь уходить из этого дома. Я никогда не держал тебя тут силой.

– Я подумаю над твоим предложением. – Она собрала косметику. – А ты можешь возвращаться в кровать и мечтать о докторе Портман. Думаю, это доставит тебе больше удовольствия, чем мысли обо мне .

– Уильям, сейчас же прекрати и позволь доктору делать свою работу. Он не будет сидеть с тобой всю ночь!

Темноволосый мальчик в очередной раз всхлипнул, но ничего не ответил матери. Он покорно протянул руку, и доктор Мори взял со стола баночку с белой мазью.

– Не бойся, – успокоил он мальчика. – Я не сделаю тебе больно. Через пятнадцать минут ты забудешь, что обжегся.

Мальчик наблюдал, как Вивиан накладывает на обожженный участок кожи тонкую марлевую повязку.

– Ну, вот и все. Ты держался молодцом. Возьми, ты это заслужил.

Пациент всхлипнул в последний раз – очевидно, только для вида – и, освободив полученную конфету от обертки, с наслаждением ее разгрыз. Мать обняла его за плечи.

– Спасибо вам, доктор, – сказала она. – Я так испугалась…

– В следующий раз не оставляйте его на кухне в одиночестве, особенно во время того, как вы готовите ужин. Детское любопытство может привести к печальным последствиям.

– Поблагодари доктора, Уильям, – сказала она.

– Спасибо, доктор, – с готовностью отозвался мальчик, продолжая грызть конфету.

– Не за что. Но давай договоримся, что ты больше не будешь подходить к плите и проверять температуру масла на раскаленной сковородке.

Доктор Роберт Диксон дождался, пока посетители покинут кабинет, вошел и сел в кресло возле окна.

– У тебя тут сегодня детский сад? – спросил он.

– Такое впечатление, что все матери в этом городе оставили детей без присмотра, и они либо засовывают руки в кипящее масло, либо что-нибудь глотают, либо где-нибудь застревают.

Роберт открыл окно и достал сигареты. Вивиан надел очки и склонился над медицинскими картами.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, бросив короткий взгляд на коллегу. – Голова не болит?

– Отлично чувствую, хотя я был уверен, что меня будет мучить жуткое похмелье. Или еще что-нибудь похуже – после этого кофе.

– Вы с Алисой, похоже, уехали позже меня?

– Да, мы вернулись около двух дня. – Роберт пару раз затянулся и прищурился, не давая дыму попасть в глаза. – Никогда не понимал твоих свободных взглядов на секс, но вчера подумал, что в этом что-то есть.

– Вот как? А я подумал, что вы на самом деле поднялись на крышу и смотрели на ночное небо.

– Конечно. Мы сначала поднялись на крышу, а потом нам стало холодно, и мы пошли греться .

– Ну, а ты мне ничего не хочешь рассказать? – продолжил он.

– У меня вряд ли получится тебя чем-то удивить.

– Ты расскажешь? Или мне все из тебя вытягивать силой?

– Ты похож на сплетницу, которая стучит спицами и жаждет услышать очередную историю, Роберт. Не буду же я тебе рассказывать это прямо сейчас. Зайдет пациент, а я обсуждаю с тобой во всех подробностях вчерашнюю ночь.

– Да. И у него все сразу пройдет!

– Давай обсудим это в более подходящей обстановке.

– Ты послезавтра уезжаешь! И когда мы успеем это обсудить?

– Ты приедешь меня навестить, привезешь мне фрукты, мы будем сидеть в палате и обсуждать все, что ты пожелаешь. Конечно, если у меня будут силы что-то обсуждать.

– Тебе это говорили миллион раз, но я рад, что ты решил это сделать. Потому что эта гадость в легких не может забрать у тебя жизнь. Она долго боролась, но проиграла. И так оно должно быть .

– Доктор Мори, – сказала она, – пожалуйста, пройдите в тридцать седьмую палату.

– Что-то случилось с господином Фонтейном? – спросил он.

– Да. Идемте, пожалуйста. Быстрее.

Рядом с кроватью Виктора Фонтейна стояли двое – Анжелика Гентингтон и молодой парамедик. Последний смотрел на показатель кардиографа, где бежала ровная линия. Доктор Гентингтон отложила электроды переносного дефибриллятора.

– Хватит, – сказала она со вздохом. – Мы пытаемся запустить сердце уже семь минут.

Доктор Мори подошел к кровати. Анжелика бросила на него незаинтересованный взгляд и посмотрела на кардиограф.

– Время смерти – десять часов тридцать пять минут, – сказала она. – Пожалуйста, зарегистрируйте.

Парамедик кивнул, не сказав ни слова, забрал дефибриллятор и вышел из палаты.

– Почему ты не позвала меня раньше? – спросил Вивиан.

– Я сама узнала несколько минут назад. – Она покачала головой. – Не понимаю, что произошло. Сердце просто остановилось. Показатели были в норме, он отлично себя чувствовал. Сегодня у него даже появился аппетит, он улыбался и говорил, что завтра поедет домой и выпьет вина… Мне нужно поговорить с его сыном. Он ждет за дверью.

– Я сам с ним поговорю. Выпей кофе. Тебе нужно сделать перерыв.

Эрик сначала изучал тело отца с порога палаты, потом медленно, будто пытаясь осознать, что произошло, приблизился и присел на кровать. Некоторое время он сидел без движения, потом протянул руку и осторожно коснулся его пальцев.

– У него такие теплые руки, – сказал он тихо. – У него всегда были холодные руки. Мама говорила, что у людей с холодными руками горячее сердце, а он говорил, что в его случае это неправда. – Он сложил руки на коленях. – Ну, все закончилось, папа. Наверное, теперь тебе тепло и спокойно там. И ты можешь не думать о своих проблемах. Не волнуйся, мы справимся. По крайней мере, я должен справиться, выбора у меня нет.

– Примите мои соболезнования.

– Когда он был жив, я часто думал о том, что предпочту чувствовать его боль, даже в два раза сильнее, чем чувствует он. Но только чтобы ему не было больно.

Эрик отошел от кровати, сделал шаг к двери и замер, глядя куда-то перед собой.

– Как это произошло? – спросил он.

– У него остановилось сердце. Нам предстоит выяснить, что именно случилось.

– Наверное, это самая лучшая смерть. Я бы тоже предпочел умереть вот так. Во сне.

– Даже если это случится, то через много лет, Эрик. Вы молоды. Вам не нужно об этом думать.

– Если вам что-нибудь нужно, доктор, я с радостью помогу вам.

– Лучше скажите, что я могу для вас сделать. Вы поедете домой? Я могу заказать для вас такси?

– Нет. Уж лучше я поеду куда-нибудь и выпью.

– Не думаю, что это хорошая идея. Вам лучше поспать.

– Я тоже не думаю, что это хорошая идея. А поэтому сделаю именно так .

– Папа уважал вас, – снова заговорил он. – Глупо это сейчас говорить, но простите меня, доктор. Может, вы поймете, о чем я – со временем. Может, нет. Но мне важно это сказать.

– Не думаю, что вы должны просить у меня прощения. Вы ни в чем передо мной не провинились.

– Лично я – нет, но… – Он помотал головой. – Не важно. Спасибо вам за все. Спокойной ночи.

Анжелика Гентингтон отвела взгляд от стоявшего перед ней стакана кофе и посмотрела на то, как доктор Мори садится напротив нее.

– Хочешь? – спросила она, кивну на кофе.

– Нет, спасибо. Я буду плохо спать ночью.

– Да. Похоже, что и я.

– Ты не могла ему ничем помочь.

Анжелика сделала глоток кофе и вернула стакан на стол, а потом устало потерла ладонями щеки.

– Я решила, что нам с Джеральдом нужно расстаться, – сказала она.

– Расстаться?

– Мы делаем вид, что все хорошо, играем в счастливую пару. Но у нас нет ничего общего. Сколько можно тянуть, мы оба понимаем, что оттягиваем неизбежное.

– Что ты собираешься делать?

– Уехать, – сказала она коротко.

– Я не хочу вмешиваться не в свое дело, но он любит тебя. Разрушить старое легко, а строить новое в разы труднее. Почему бы тебе не дать ему еще один шанс?

– Дело тут не в том, что я не давала ему шансов и не в том, что я не хочу ему их давать. Дело во мне . Я решила, что мне лучше побыть одной.

– Надеюсь, это никак не связано со мной?

– Даже если и так, то роль твоя была положительной. Я хотела пожелать тебе удачи с операцией. Не буду обещать, что приеду, не знаю, как все сложится с переездом и будет ли у меня время, но твой адрес электронной почты у меня есть, да и телефон тоже. Так что я обязательно осведомлюсь о том, как у тебя дела. Афродита, разумеется, очень рада. К тому времени, как родится ребенок, ты будешь совсем здоров. Кстати, вы уже знаете, кто это, мальчик или девочка?

– Что? – не понял он.

– Ты не знаешь, что она беременна?

– Беременна ?! Впервые об этом слышу!

Услышав звонок своего сотового телефона, Вивиан достал его из кармана халата.

– Да? Здравствуй, мама. Нет-нет, не отвлекаешь. Разумеется, я могу поговорить. Большое спасибо. Да, я получил твою открытку еще на прошлой неделе, она замечательна. Ничего особенного – посидели с друзьями, выпили и поговорили. – Он поднялся и жестом показал Анжелике, что должен идти. – Лучше расскажи, как у тебя дела. Как там Джо и Рэне? Нет, разумеется, не забыл, я просто думал, что тебе так привычнее, но, если ты хочешь, я буду говорить по-французски.

Афродита села на место пассажира и прикрыла дверь машины. Эрик Фонтейн убавил громкость радио и повернул ключ зажигания.

– Куда едем? – коротко спросил он.

– А куда ты хочешь поехать? Мне, в принципе, все равно.

– Тебе решать. Ведь ты же меня позвала, а не я тебя.

Эрик вырулил со стоянки и поехал по направлению к городу. Афродита пару минут смотрела в окно и не торопилась заговаривать.

– Наверное, я должна выразить тебе свои соболезнования, – сказала она, наконец.

– Не думаю, что ты мне что-то должна. Если ты хочешь сказать что-то подобное только из вежливости, то лучше промолчи.

– Эрхард Фонтейн, ты всего-то пару часов назад уехал из больницы, но уже успел надраться как свинья? И сколько ты выпил?

– Если ты боишься, что мы попадем в аварию, можешь выйти, я остановлю машину.

– Нет. Давай прокатимся. Максимум тебя остановит полицейский, выпишет тебе штраф, а потом ты отрежешь ему ухо и объяснишь, почему не собираешься платить.

– Хорошо. Ты хотела мне что-то сказать? Про фальшивые соболезнования я уже понял.

– Это не фальшивые соболезнования, Эрик. Мне на самом деле его жаль.

– Наверное, так же тебе было жаль Поля, когда ты через три месяца после его смерти собрала вещи и переехала к другому мужчине. Мало того – к мужчине, которого толком не знала. Но не будем об этом. Так чего же ты хочешь?

– Ты знаешь, чего я хочу.

Эрик повернул на перекрестке и снова притормозил, пропуская компанию пересекающих дорогу молодых людей.

– Денег? – предположил он. – Секса? Денег я тебе дам, но в плане секса у меня другие предпочтения, ты сама знаешь.

– Денег? – Афродита наклонилась к нему. – Ты хочешь дать мне денег , Эрик?

– Разве это не то, что тебе нужно?

– Мне нужен конверт .

Эрик достал из бардачка пачку сигарет, взял одну и прикурил от небольшой серебряной зажигалки.

– Тебе нужен конверт, – повторил он. – Я не могу тебе его отдать.

– Лучше сделай это по-хорошему, Эрик.

– А что ты предпримешь, если я не сделаю это по-хорошему? Застрелишь меня? Думаю, гораздо безопаснее ехать с пьяным водителем, чем с мертвым.

– Так где конверт?

– Не знаю, обрадуешься ты или нет, но он не у меня.

– Тогда где же он?

– Я отдал его отцу.

Афродита поднесла огонь зажигалки к сигарете, но в последний момент остановилась.

– Какого черта?! Надеюсь, потом ты его забрал, и теперь ты знаешь, где он?

– Полагаю, конверт у одного из людей, которые посещали его палату.

– Там успели побывать все, начиная от персонала больницы и заканчивая полицейскими! Эрик, ты понимаешь, что наделал?! Это самый идиотский поступок, который ты когда-либо совершал!

– Отец отдал его человеку, которому он доверяет. И я любом случае одобряю его выбор.

– Ну ты и придурок, – сказала она мрачно. – Ты понимаешь, что испортил мне жизнь?!

– Никогда не замечал за тобой пессимизма, – проговорил он спокойно. – Может, отец вообще уничтожил конверт, и об этом никто не узнает?

– А если он отдал его полицейским?!

– Тогда твои дела обстоят гораздо хуже.

– Ты так спокойно об этом говоришь, будто не принимал в этом участия!

– Я занимался семейным бизнесом, только и всего.

– Семейным бизнесом? Убил братьев Тейлор с целью прибрать к рукам их бизнес? Конечно, я не до конца понимаю суть всего этого…

Эрик резко затормозил. Афродита выронила сигарету себе под ноги и наклонилась для того, чтобы ее поднять.

– Ты на самом деле ничего не понимаешь, – сказал он. – Для тебя все это, наверное, было детской игрой. Ты ведь знала, на что идешь. Тебя никто не тащил сюда силком. Теперь для тебя игра закончилась, а я остался один, и мне надо вести дела отца. Он не потрудился посвятить меня во все это, а поэтому мне придется действовать методом проб и ошибок. Кроме того, мне нужно заботиться о Долли.

– Ах да. Малышка Долли, твоя очаровательная сестренка. Этот ваш семейный типаж – аристократические черты лица, волосы цвета спелой пшеницы, золотисто-карие глаза… Странно, что она до сих про не замужем. Насколько я знаю, в ваших кругах выходят замуж рано. Иногда я смотрю на нее и думаю, что она была бы совсем не против немного пошалить …

Она поднесла сигарету к губам, но Эрик схватил ее за руку. Афродита недоуменно посмотрела на него.

– Если ты хотя бы пальцем прикоснешься к моей сестре, – сказал он, – то я обещаю устроить тебе личную встречу с отцом. Заодно и спросишь у него, кому он отдал этот трижды проклятый конверт.

– Успокойся. Когда ты пьешь, ты теряешь человеческое лицо. – Она осторожно убрала руку. – И снимай перчатки, когда прикасаешься к даме.

– Я имел возможность пообщаться с доктором. О нем рассказывают много гадостей, не удивлюсь, если часть из этого – правда, но он хороший человек.

– Не знала, что он в твоем вкусе.

– Он достоин лучшего, Афродита. Того, что ты ему никогда не сможешь дать. Проблема в том, что он тебя любит. Когда люди любят, они не думают о таких вещах.

– Что ты в этом понимаешь? Ты вообще когда-нибудь любил?

– А ты думаешь, что любовь может возникнуть только между людьми противоположного пола?

– По-моему, ты неспособен даже на минимальное проявление любви.

– Давай лучше подумаем, куда можно поехать. Сегодня мне меньше всего хочется сидеть дома.

– Так пойди в бар и подцепи какого-нибудь красавчика.

– В бары я не хожу, но в клуб пойду с удовольствием. Ты можешь присоединиться. Помимо красавчиков, там много красавиц. И хватит уже теребить сумочку, она ни в чем не виновата.

– Останови машину, Эрик.

– Уже уходишь? А ведь когда-то мы все вместе гуляли целую ночь напролет.

– У меня есть планы.

– Досадно. Ну, как знаешь.

– И на прощание я еще раз хотела сказать тебе, что ты идиот, Эрхард Фонтейн.

– Полностью согласен. Если планы изменятся, мой номер у тебя есть.

– Кого черт принес? – поинтересовалась хозяйка.

– Это Адам. Открой, пожалуйста.

Афродита щелкнула замком и посмотрела в темноту подъезда – цепочку с двери она не сняла.

– Добрый вечер, – поздоровался Адам. – Не отвлекаю?

– Отвлекаешь. Ты что-то хотел?

– На самом деле, ничего. Просто поговорить.

– Я не настроена с кем-либо разговаривать.

– Это важно, – сказал он. – Впусти меня, пожалуйста.

– Подожди внизу, я через двадцать минут закончу, и мы поговорим в машине.

– Ну, брось эти глупости. Если не хочешь со мной разговаривать, не нужно, я просто приготовлю себе чай. У меня зуб на зуб не попадает от холода.

Афродита тяжело вздохнула и, сняв цепочку, пропустила гостя в прихожую. Адам осмотрелся и сделал пару шагов в направлении гостиной.

– Похоже, собираешься ты основательно, – сказал он, посмотрев на сумки. – Куда ты едешь?

– Пока что не знаю.

– Просто возьмешь билет на поезд и поедешь, куда глаза глядят?

– Что-то вроде этого. Ты хотел чаю? Кухня там.

И Афродита указала пальцем в нужном направлении. Но Адам, похоже, не собирался идти на кухню.

– Я хочу сказать тебе пару слов, если ты не против. Это не займет много времени.

– Слушаю.

– Во-первых, скажи мне, почему ты уезжаешь?

– Это тебя не касается. Следующий вопрос.

– Если вы поссорились с доктором, ты можешь пожить у меня.

– Мой дорогой, – сказала она. – Тебя не должны волновать мои отношения с доктором. Точнее, мои бывшие отношения с доктором. Я собираю вещи и уезжаю. И тебя не должно волновать, куда.

– Но ведь ты не можешь просто взять и уехать.

– Я потратила четыре года на человека, которому плевать на все, включая наши отношения. Думаю, теперь у меня есть право выбирать себе жизнь.

– Я думаю, что он расстроится, узнав о твоем решении.

– Я поняла твою мысль. Отойди, Адам. Дай мне закончить. У меня в полночь поезд. До этого я планирую поужинать в ночном кафе.

– Ты на самом деле думаешь, что Виктор отдал конверт полиции?

Афродита, которая присела для того, чтобы сложить очередную порцию вещей в сумку, подняла на него глаза.

– Какого черта? – вырвалось у нее.

– Да, ты не ослышалась, я сказал «конверт». Ты думаешь, что Виктор отдал его полиции?

– Послушай, Адам. Через пятнадцать минут я спущусь к своей машине, поверну ключ зажигания и поеду на вокзал. А потом я поеду туда, куда глаза глядят. И ты меня не остановишь.

– Я не собираюсь тебя останавливать. Ты останешься здесь еще на полчаса. Думаю, этого нам хватит.

– Мне послышалось, или ты мне приказываешь? – спросила она. – Ты стоишь посреди моей квартиры и говоришь мне, что делать?! Убирайся отсюда!

– Это не твоя квартира. И я уйду отсюда. Тогда, когда сочту нужным уйти.

– Хорошо. Тогда уйду я. Черт с ними, с вещами. Я куплю себе новые.

– Нет, Афродита. Ты никуда не пойдешь.

– Откуда у тебя оружие?

– Сядь, Афродита. Я обещаю, что надолго тебя не задержу.

Незапертая дверь открылась, и на пороге появился доктор Мори. Следом за ним шла Кейт Мэдисон в компании двух полицейских. Адам повернулся к ним.

– Ну вот. Мы ждали даже меньше, чем полчаса. Я ведь говорил, что это будет быстро.

– Я хочу знать, что тут происходит, – заговорил Вивиан. – И я хочу, чтобы вы немедленно мне это объяснили.

– Мы все вам объясним. Но сначала отдайте нам конверт, доктор.

– Так он отдал его тебе ? – спросила она.

Доктор Мори достал из кармана плаща конверт и протянул его Кейт, но она покачала головой.

– Откройте, доктор. Ведь его передали вам.

– Вы очень оперативно отреагировали, детектив, – тем временем обратился к Кейт Адам.

– Это наша работа, господин Фельдман. Объясните доктору, что в конверте.

– Не знал, что у вас есть лицензия на ношение оружия, – сказал он. – Похоже, самый идиотский вечер в моей жизни только начался.

– Помимо всего прочего, я иногда занимаюсь частным сыском, – пояснил Адам. – Очень редко и за приличные деньги. Вы, разумеется, закончили изучение моей биографии на том, что я учился в Англии, но вам и в голову не приходило, что я мог получить второе образование. Я бакалавр юриспруденции, сейчас пишу магистерскую диссертацию. Почти закончил.

– Частным сыском? – переспросил Вивиан. – И за кем вы следили? За мной ?

– Я следил за вашей женщиной. – Он посмотрел на Афродиту и улыбнулся, но через долю секунды снова вернулся к своему занятию. – Сначала меня об этом попросил Леон Тейлор, а потом и детектив Мэдисон. Выяснилось, что цели у нас похожие – мы хотели выяснить, каким путем к Виктору Фонтейну попадает такое количество морфия. Разумеется, у него должен был быть знакомый врач, который выписывает ему рецепты. Причем такой врач, который может выписывать рецепты на морфий регулярно, не вызывая этим подозрений. – Он поднял глаза на Вивиана. – Врач, который работает с людьми, испытывающими сильные боли. Например, онколог.

– И что же вы выяснили? – спросил он.

– Посмотрите сами.

Вивиан взял переданную ему пачку рецептов, внимательно просмотрел ее. Потом просмотрел еще раз – так, будто не мог поверить своим глазам.

– Что это? – заговорил он, наконец. – Я не выписывал ни одного из этих рецептов.

– Мы знаем, доктор, – включилась в беседу Кейт. – Но это ваши рецепты. На них стоит ваша печать, включая номер вашей врачебной лицензии, тут есть ваша подпись. Я права?

– Да, вы правы, но я не знаю, что это такое!

– Зато мы знаем, доктор. Эти рецепты выписывала госпожа Вайс.

– Чушь! – Она тряхнула головой. – Я понятия не имею, о чем вы говорите!

– Расскажите, господин Фельдман. Вы в курсе всего этого, а из меня рассказчик плохой.

– Когда-то, давно, четыре года назад, Афродита Вайс познакомилась при не очень приятных обстоятельствах с доктором Мори, а через три месяца после их знакомства переехала жить к нему. До этого госпожа Вайс была женой нынче покойного Поля Фонтейна, сына Виктора Фонтейна, одного из самых влиятельных в городе криминальных авторитетов. Виктор Фонтейн занимался торговлей наркотиками – это был их основной семейный бизнес до того, как в историю вмешались братья Тейлор. Они решили прибрать к рукам бизнес семьи Фонтейн. И в какой-то момент они начали вести себя довольно нагло. По этой причине сын Виктора Фонтейна, Эрик, милый светловолосый мальчик, который больше похож на ангела, чем на сына криминального авторитета, убил их обоих. – Адам оглядел присутствующих. – Это официальная версия. На самом же деле все обстояло несколько иначе. Госпожа Вайс принимала непосредственное участие в ведении бизнеса семьи Фонтейн. Она доставала рецепты, с помощью которых можно было достать товар. Для этого ей не нужно было продумывать хитрые комбинации – она могла открыть ящик стола своего мужчины, взять его печать и заполнить рецепт, ведь он, как и большинство врачей, держит рецепты и печать не только в своем рабочем столе в больнице, но и дома. Почерк у доктора Мори, как и у всех его коллег, неразборчивый, а поэтому никто не утруждал себя и не пытался это прочесть. В рецепте важна только пара слов, написанная на латыни, и указанная дозировка. А подделать подпись доктора не составляло никакого труда – как мы видим, она очень проста.

– Думаю, госпожа Вайс продолжила бы этим заниматься, не узнай об этом Ник Тейлор. Увидел ее в компании Эрика Фонтейна, а потом сопоставить нужные факты труда не составило. В результате Эрику пришлось сделать то, что он и делать-то не планировал – с братьями Тейлор он был в хороших отношениях. И, насколько мне известно, даже неровно дышал к одному из них, Фредерику. Ну, а госпожа Вайс просто получала приличные суммы за то, что она делает. А заодно надеялась, что Виктор Фонтейн вписал ее в завещание. Увы, Афродита, это не так. Вот последняя копия документов, Виктор составил ее в день своей смерти. Она заверена адвокатом. После этого адвокату только и оставалось, что выполнить последнюю просьбу Виктора – ввести в капельницу токсин, который за несколько часов вызывает паралич всех мышц, включая сердечную. Разумеется, он сделал это уже после того, как его клиент принял снотворное и крепко уснул, чтобы не чувствовать боли. Токсин почти мгновенно растворяется в крови и не оставляет никаких следов. «Остановка сердца» – вот причина смерти. В том числе, Виктор пожелал, чтобы его сын больше не имел ничего общего с наркобизнесом. Именно поэтому он незадолго до своей смерти передал доктору Мори этот конверт.

– Вашего имени тут нет, верно? – спросил Адам. – Виктор разделил свое состояние поровну между Эриком и его сестрой Долорес. Он решил, что деньги должны остаться в семье.

– И что же, вы думаете, что Эрик все это подтвердит?

– Ему придется давать показания – он был одним из последних людей, которые видели Виктора Фонтейна живым. Кроме того, ему придется объяснить, почему его отец в день своей смерти вздумал менять завещание. Ведь доктор Мори своими глазами видел, что ваше имя там значится. И это было совсем недавно. Верно, доктор?

Вивиан не ответил. Он смотрел на Афродиту, которая в какой-то момент опустила глаза.

– Это, разумеется, полная чушь, – сказал он. – Дита, ты четыре года спала со мной из-за рецептов ?

– Думаю, нам нужно ненадолго оставить их одних, – произнес он.

Когда все вышли, Афродита еще некоторое время стояла без движения, после чего сделала шаг к Вивиану.

– Я хочу, чтобы ты меня послушал, – сказала она. – Я все расскажу, но, пожалуйста, выслушай меня. Это важно.

– Для кого? Для тебя? Для детей, которым вы продавали морфий? Или для кого-то еще? Для меня это уже не имеет значения. Ты можешь говорить все, что угодно. – Он взъерошил волосы. – Подумать только, целых четыре года я жил… Черт, поверить не могу! И почему ты не рассказала мне про то, что беременна?

– Беременна? – повторила она. – Я была беременна. Но, думаю, тебе следует знать, что я сделала аборт. Доктор Кэмерон была права – это простая операция.

– Нет. Я точно сплю, и скоро проснусь. Ты хочешь сказать, что просто взяла и убила моего ребенка?!

– Во-первых, кто тебе сказал, что это твой ребенок? Во-вторых, был ли он тебе нужен? Тебе наплевать на всех, кроме себя. Зачем тебе был нужен этот ребенок? Что бы ты мог ему дать? Может, научить ненавидеть себя ? Или причинять боль другим?

– Да, Дита. Ты права. Чему я мог бы его научить? Ведь я сам рос без отца. Я даже не представляю себе, чем отец должен заниматься. А теперь сделай мне одолжение – уходи . И сделай так, чтобы наши дороги больше не пересекались. Никогда. И остальные пусть тоже убираются к чертям.

Кейт наблюдала за тем, как один из полицейских открывает Афродите дверь. После этого она подняла с пола плащ и подошла к доктору Мори. Он сидел в кресле у окна и смотрел в ночь.

– Я понимаю, что это не совсем вовремя, – начала она, – но, думаю, вы понимаете, каковы последствия. Ваша лицензия…

– У вас есть номер моего юриста. Я послезавтра уезжаю, решайте все вопросы с ним.

Минут пять Адам сидел молча и наблюдал за хозяином квартиры. Наконец, Вивиан поднялся и приблизился к окну.

– Вам, наверное, доставляет удовольствие буравить взглядом мою спину? – спросил он. – Или приглашение убираться вас не касается?

– Я жду такси, доктор. Оно приедет через пятнадцать минут.

– Вы можете подождать на улице .

– Я думаю, что правда лучше лжи, доктор. Какой бы она ни была.

– Вы издеваетесь? Я только что узнал, что моя женщина жила со мной четыре года только из-за того, что меня было удобно использовать и о том, что она была беременна, но сделала аборт! Вам бы понравилась такая правда?! Моя жизнь – одна сплошная ложь ! Мало того – еще и вы со своим спектаклем! Объясните мне хотя бы, как вы могли мне лгать и притворяться идиотом?!

– Я не лгал. Вы интересный человек, доктор, и я ценю нашу дружбу. Вы ведь не думаете, что я делал это потому, что мне за это платили? Я бы не стал рассказывать чужому человеку свои тайны.

– Это вы про трогательную историю с Джеральдом? Хочется верить, что хотя бы это не ложь.

– Это не ложь, – кивнул Адам. – Я плохой актер.

– У вас прекрасные актерские способности, господин Фельдман. Хотя, конечно, они не идут ни в какое сравнение с актерскими способностями чужой женщины, с которой я все это время делил постель, свято полагая, что ей не безразличен! И даже – страшно подумать! – думал, что она выйдет за меня замуж!

– Я думаю, что вы неправы, – сказал он.

– Заткнитесь, – попросил его Вивиан. – Я будто вернулся в то время, когда не видел смысла в своей жизни и каждый день думал о том, что приду домой и перережу себе вены. Я даже знал, что резать надо не поперек, а вдоль. Чтобы уж наверняка . Только тогда в одной палате меня ждала женщина, которую я нашел на улице при смерти. И эта женщина дарила мне надежду на то, что все наладится. А теперь у меня нет ничего. Понимаете? Ничего!

– Вы неправы, доктор.

– Я же сказал вам: заткнитесь !

– Если я вернусь, – сказал он, – то продам эту квартиру. Или просто отдам . Должен же я сделать в своей жизни хотя бы что-то полезное. Все тридцать четыре года я только и делал, что пробовал все наркотики, которые только существуют, спал с каждой встречной женщиной и боялся, что умру, если задумаюсь о смысле происходящего. А теперь… – Вивиан сделал пару глубоких затяжек и посмотрел в окно. – Мне плевать. В моем возрасте уже заводят семьи, детей. А что есть у меня? Работа. Мне все опротивело. Я опротивел сам себе.

Адам, который пять минут назад тоже успел закурить, поднялся, подошел к столу и стряхнул пепел в пепельницу.

– Я плохо умею утешать, доктор, – заговорил он. – И, если честно, с трудом представляю, какие слова принесут вам утешение. Понимаю, что в это верится с трудом, но время лечит.

– Ничерта оно не лечит, – оборвал его Вивиан. – Оно просто делает вас бесчувственным.

– Люди меняются. Просто порой к изменениям нас подталкивают не очень приятные жизненные ситуации.

– Надо собирать вещи, – сказал он с тоской. – Терпеть не могу это занятие. – Он посмотрел на Адама. – Послушайте, вы что, на полном серьезе предпочитаете мужчин?

– Вообще-то, я не против представителей обоих полов .

– Ладно, черт с ним. Идемте, я отведу вас в один неплохой клуб. Мне сейчас больше всего хочется напиться до такой степени, чтобы потом ничего не помнить. И не важно, чем я буду заниматься в это время. Если уж мучиться похмельем, то с осознанием того, что у меня нет ночных дежурств.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – отозвался Адам. – А где хозяин?

– Не знаете? – повторил свой вопрос Адам.

– Вы не говорите по-английски? – догадался он.

– Очень плохо, – ответила девушка печально и добавила, с надеждой улыбнувшись: – Вивиан?

– Да, – кивнул Адам. – Вы знаете, где он?

– Вода, – сообщила девушка и указала в направлении океана.

– Он пошел плавать? – задал Адам очередной вопрос и, чуть подумав, сопроводил свои слова жестом.

Девушка покачала головой, после чего снова повернулась к океану, сложила руки на груди и посмотрела вдаль. Потом она повернулась к Адаму и пару раз кивнула ему, будто спрашивая, достаточно ли понятно она объясняет.

– Гулять? – предположил он. – Подышать свежим воздухом?

В этот момент входная дверь открылась, и в гостиной появился доктор Мори. В светлых брюках, распахнутой на груди рубашке и босиком – он настолько не соответствовал своему обычному образу, что Адам на секунду замешкался, не зная, как на это реагировать. Впрочем, про Вивиана можно было сказать то же самое. Он некоторое время изучал гостя, после чего запахнул рубашку и подошел ближе.

– Господин Фельдман, – заговорил он. – Ни письма, ни звонка… что же, сюрприз удался!

– Я очень рад вас видеть, доктор.

– Взаимно. Только не обнимайте меня слишком крепко. Швы уже зажили, но рисковать не стоит.

– Вы отлично выглядите, – сказал он. – Лишние килограммы вам не мешали, но их отсутствие вам идет больше.

– Лучше расскажите, как вы себя чувствуете.

– Замечательно. Первое время у меня все болело так, что я с трудом вставал с кровати. Потом мне разрешили прогуливаться раз в день. Ну, а через три месяца сказали, что я вполне здоров, и теперь мне нужно отдыхать. Вот, – Вивиан кивнул в сторону окна, – я решил послушаться. Сначала планировал остаться месяца на два, не больше, но потом подумал, что продлить отпуск еще на четыре месяца – это прекрасная идея. Кроме того, тут такой чистый воздух… впрочем, человеку, который полгода назад был уверен, что если кашляет, то живет, любой воздух покажется сказочным. Я впервые не задыхаюсь по ночам, а с утра меня будит шум прибоя. Ну, иногда и не только .

Девушка, будто понимая, что говорят о ней, тихонько потянула Вивиана за рукав. Он повернулся к ней, погладил по волосам и что-то шепнул на ухо. Девушка кивнула, обняла его, забравшись под рубашку, и провела ладонями по спине, после чего помахала Адаму на прощание и вышла.

Доктор Мори выглядел лучше, чем во время их последней встречи. Как показалось Адаму, он немного похудел, но его бледность сменилась легким румянцем, а скованность в движениях, свойственная больному человеку, пропала. Теперь Вивиану снова сложно было дать больше двадцати пяти, хотя в этом можно было обвинить и слегка отросшие волосы, и не совсем солидный вид.

Будто прочитав мысли Адама, он подошел к зеркалу, застегнул рубашку, поправил воротник и, в последний раз критически себя оглядев, пригласил гостя присесть.

– Я люблю пройтись с утра, – объяснил он свое отсутствие, наводя порядок на столе. – Я могу предложить вам кофе, или вы хотите вина?

– Я бы предпочел выпить чего-нибудь холодного.

– Да, конечно. Извините меня за мою недогадливость. Вы приехали из столицы, там жарче, чем здесь. У меня есть сок… лимон с мятой. Вам должно понравиться.

Доктор Мори ушел на кухню и вернулся с двумя стаканами и небольшим пакетом сока.

– Надеюсь, девушка не в обиде на меня за то, что я пришел без приглашения? – спросил Адам.

– Она собиралась уходить, ей пора на работу. – Стаканы переместились на стол. – Мы познакомились пару месяцев назад. В этом есть что-то экзотическое. – Вивиан сделал пару глотков сока и задумчиво посмотрел на океан. – Я уже выучил несколько фраз на тайском и, думаю, это не предел. Надеюсь, и я ее чему-нибудь научу.

– Английскому? Французскому?

– Пока что в плане изучения языков она проявляет наименьшую активность.

Адам улыбнулся и тоже попробовал сок. Вивиан тем временем устроился в кресле и взял со стола портсигар. От внимания Адама не ускользнул тот факт, что там, помимо уже знакомых ему сигарет в темной бумаге, находились обыкновенные сигареты – судя по фильтру, это был «Parliament». Именно такую сигарету достал доктор Мори.

– В клинике я думал, что сойду с ума, – поделился он с собеседником, закуривая. – Если бы вы видели тех медсестер. Такое впечатление, будто их приводят с конкурса красоты. Мало того – только намекните, и каждая исполнит любой ваш каприз, даже самый замысловатый. Но когда вы не можете пошевелиться без того, чтобы у вас в глазах не потемнело от боли, а потом ждете, когда снимут швы… – Он покачал головой, вспоминая неприятные моменты. – Больным в этой клинике быть хорошо тогда, когда вы можете нормально функционировать. В какой-то момент я возненавидел доктора Лоуренса за то, что он заставил меня терпеть эту пытку. – Доктор Мори затянулся и положил голову на спинку кресла. – Ну, впрочем, это не имеет значения. И какое наслаждение вы испытываете, когда наконец-то получаете то, чего так долго ждали! Это стоит долгих пыток…

– Я вам кое-что принес, доктор. Хотел послать по почте, но потом решил, что лучше привезти лично. Собственно, это и навело меня на мысль вас навестить.

– Помню, что я обещал отдать первую книгу тиража вам. Я попросил Чарльза ее сохранить.

Доктор Мори прочитал дарственную надпись, пролистал книгу, просмотрел содержание и бережно положил ее на стол.

– Благодарю, – сказал он. – Это уже второй замечательный сюрприз за этот день.

– Так… значит, вы хорошо себя чувствуете и почти здоровы? – спросил он.

– Душевные раны, конечно, заживают медленнее.

– Вы не знаете, где сейчас Афродита?

– Она прислала мне письмо, но я решил не читать его. Не будем об этом. У меня было много времени для того, чтобы подумать. Я сделал свои выводы.

Гость понимающе закивал. Вивиан стряхнул пепел с сигареты и снова перевел взгляд на океан.

– Как вы проводите время, доктор? Просто отдыхаете? Гуляете?

– Не поверите, но преподаю танцы. Милая девушка, хозяйка местного клуба, наверное, сочла меня сумасшедшим, когда я отказался от денег. Первое время было непривычно – в конце концов, я не занимался этим уже много лет. Но через пару недель тренировок тело снова начало слушаться. Ах да, кстати. Когда вы возвращаетесь в Мирквуд?

– Завтра.

– Завтра ? Мы не виделись полгода! Это невежливо – погостить день и уехать.

– Конечно, вам нечего ответить. Потому что, во-первых, короткий визит, как я уже сказал – дурной тон. Во-вторых, я не хочу, чтобы вы уезжали. В-третьих, я думаю, что вам есть, что мне рассказать. В-четвертых, я просто обязан показать вам город. И еще у меня есть деловое предложение.

– Деловое ? – улыбнулся Адам.

– Да. Но я буду говорить только после того, как вы скажете, когда вы возвращаетесь в Мирквуд.

Адам снова замолчал. Его обратный билет был датирован завтрашним числом, но при желании можно было отложить полет.

– Думаю, я смогу задержаться на пару дней, – заговорил он, наконец.

– Я улетаю через три недели. Вы полетите со мной.

– Через три недели ?! Вы шутите, доктор! У меня есть работа… и университет…

– В университете сейчас каникулы, господин Фельдман. А работать вы можете и здесь. Все необходимое у вас, разумеется, есть. Я не буду вам мешать, потому что у меня тоже есть работа. Наш общий знакомый Патрик Мэйсон решил возобновить лечение.

Адам, который было снова взял стакан с соком, поднял глаза на доктора Мори.

– Вы восстановили лицензию?

– Это было несложно, у меня много влиятельных друзей. Но на работу в больницу я уже не вернусь. Я пришел к выводу, что мне нужно заняться кое-чем другим. Точнее, нам .

– Нам? – не понял Адам.

Вивиан откинулся в кресле, положил ногу на ногу и с довольным видом посмотрел на собеседника – вероятно, такой реакции он и ожидал.

– Нам нужно открыть ночной клуб .

От удивления Адам даже наклонился вперед. Стакан с соком покачнулся, и он взял его в руки.

– Как вы это себе представляете?

– Я располагаю основной концепцией и деньгами. Более того, я уже нашел подходящее помещение в городе и купил его – слава кредитным картам и Интернету, они облегчают все бюрократические процедуры. По приезду домой мы займемся дизайном, а потенциальные клиенты у меня уже есть. Думаю, и у вас – насколько мне известно, вы располагаете широким кругом знакомств. Только подумайте. Все, что хочет клиент. И каждый раз что-то новое. Вряд ли моя фантазия сравнится с вашей, но, думаю, вместе у нас получится хорошо…

Адам промолчал, подумав о том, что доктор Мори на фантазию тоже жаловаться не должен.

– Что вы думаете по этому поводу? – нетерпеливо спросил Вивиан.

– В городе есть несколько закрытых клубов. Чем наш будет отличаться от остальных?

– Это самое простое. – Он сделал последнюю затяжку и потушил сигарету. – Сейчас я вам все объясню.

– Вы приглашены?

Молодой охранник в черном прохладно улыбнулся, изучая стоявшего напротив него человека.

– Я друг одного из хозяев. Меня зовут Джеральд.

Охранник достал сотовый телефон, набрал номер и, сказав пару слов, снова спрятал аппарат в карман.

– Проходите, – сказал он.

Снаружи клуб выглядел невзрачно, как и все заведения подобного рода. Впрочем, ничего из ряда вон выходящего нельзя было увидеть и внутри – небольшое помещение (по крайней мере, та часть, в которую посетитель попадал сразу же после того, как переступал порог), несколько столиков и немногочисленная публика. Освещения здесь почти не было, за исключением неяркого красноватого света, а в воздухе пахло хорошими духами и сигаретным дымом. Когда вошедший закрыл дверь, где-то зазвенел колокольчик, и рядом с ним появилась девушка.

– Добрый вечер, – поприветствовала она гостя и улыбнулась – в отличие от улыбки охранника, это была вполне приветливая улыбка, в которой никто не заметил бы фальши. – Вы тут впервые?

– А вы знаете всех посетителей в лицо? – ответил мужчина вопросом на вопрос.

Девушка скрестила руки на груди и снова улыбнулась. В длинном белом платье с разрезом почти до середины бедра и открытой спиной, в туфлях на высоком каблуке и пышными темно-рыжими волосами, не собранными в прическу, она выглядела кем угодно, но только не официанткой.

– Конечно, – ответила она. – Меня зовут Колетт, я главный распорядитель клуба. А как вас зовут?

– Джеральд.

– Вы друг Вивиана или Адама?

– Я друг Адама.

– Я сейчас найду его. А с месье Мори вы не знакомы?

– Нет. Но буду рад познакомиться.

– Я оставлю вас на несколько минут. Только найду вам место, откуда видно сцену.

Колетт провела гостя на второй этаж, в зону для особо важных персон, и кивнула на один из столиков рядом с перилами. Джеральд воспользовался приглашением.

– Выпьете что-нибудь?

– Виски с колой, если вас не затруднит.

Джеральд закурил и посмотрел вниз, на сцену. Две девушки-азиатки, похожие друг на друга как две капли воды, танцевали, передавая из рук в руки огромную змею. В какой-то момент один из зрителей поднялся на сцену, и ему тут же предложили принять участие в игре. В ответ на это он предостерегающе поднял руки, но к танцу присоединился.

– Так и думал, что ты опоздаешь. А ведь мог позвонить. Я встретил бы тебя у входа.

Адам занял один из стульев у стола – Джеральд сидел вполоборота к лестнице, и поэтому заметил его не сразу.

– Ну, что ты сидишь и ничего не пьешь? Или ты пришел только для того, чтобы посмотреть?

– Я жду заказ.

На Адаме были черные брюки, темно-зеленая рубашка и, как показалось Джеральду, слишком кричащий жилет из золотистой ткани. Выглядел он довольным – по крайней мере, именно с таким видом он наблюдал за гостем.

– Ну, как тебе? – задал он очередной вопрос.

– Уютно. Как давно вы открылись?

– Пять месяцев назад. Если бы кое-то не сослался на дела, то смог бы прийти и на открытие.

– Ты же знаешь, я бываю в городе редко. В последнее время буквально живу в поездах.

– Хочется верить, что теперь ты будешь появляться чаще. – Адам привстал и посмотрел в направлении подножья лестницы. – И где же Вивиан? Ох уж эти его «я буду через две минуты»! Вот он, кажется. Ничего не вижу в этой темноте. Да-да, вот он. Вместе с Колетт и твоим заказом.

Колетт в сопровождении высокого брюнета в показавшемся гостю старомодном костюме подошла к столику и поставила перед Джеральдом его заказ.

– Прошу, – сказала она, улыбнувшись. – Лед отдельно.

– Добрый вечер, – поздоровался брюнет. – Простите, я задержался – обычно мы с Адамом встречаем новых гостей вместе. Вивиан Мори.

– Мое почтение, доктор, – сказал он.

– Я люблю, когда ко мне обращаются по имени. – Вивиан повернулся к Колетт. – Дорогая, ты можешь идти. Если нам что-то понадобится, мы тебя позовем.

– Пожалуй, и я пойду, – сказал Адам, поднимаясь. – Знакомьтесь.

Вивиан занял стул, на котором секунду назад сидел его компаньон, и выложил на стол портсигар.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Джеральд.

– Я знал одного Джеральда. Писателя. Джеральд Гентингтон. Вы, наверное, о нем слышали.

– Разумеется. – Он улыбнулся. – Вы не поверите, но я тоже писатель.

Вивиан достал из портсигара сигарету, чиркнул спичкой и посмотрел на собеседника.

– Наверное, Адам уже спрашивал, нравится ли вам тут. Эти скучные светские беседы. Хотите? – Он кивнул на сигареты.

– Нет, спасибо. Я курю свои.

Девушки-азиатки со змеей ушли за кулисы – их сменила блондинка в черном кожаном плаще. На первый взгляд, выбор песни для стриптиза был странным – «Corrupt» «Depeche Mode», но публика так не думала. Не казалось ей странным и отсутствие одежды под плащом блондинки. Плащ она сняла после первых нот, и теперь танцевала обнаженной.

– Вам нравится? – заговорил Вивиан.

– Да, впечатляет.

– Значит, вы писатель, Джеральд. А чем вы занимаетесь помимо писательского творчества?

– Я журналист. Я писал статью о вашей поездке в Ливан.

– Это было давно, – сказал он.

– Вы больше не занимаетесь медицинской практикой?

– Можно сказать, что нет.

– И… чем же вы занимаетесь?

– Даю другим возможность получать от жизни удовольствие. А они, в свою очередь, получают удовольствие, и этим доставляют удовольствие мне.

– Занятно, – сказал он. – То есть, клуб – это ваш основной доход?

– Клуб, мой друг, это не доход, а удовольствие .

– Наверное, все хотели бы иметь такой бизнес.

– У вас есть плохие привычки ?

– Плохие привычки?

– Что доставляет вам удовольствие? Я люблю женщин, секс, красное вино и опиум. Вы предпочитаете женщин? Мужчин? Вы принимаете наркотики?

Блондинка продолжала свой танец, но уже не на сцене, а на находившемся рядом столике. То, как она умудрялась держать равновесие, оставалось загадкой, но двигалась она изящно и без доли скованности.

– Я не могу сказать так, навскидку, – наконец, ответил Джеральд. – Мне нужно подумать. Но я предпочитаю женщин, если отвечать на один из ваших вопросов.

– Одну? Двух ?

Джеральд сделал глоток виски и посмотрел на собеседника. Вивиан пару секунд рассматривал остатки вина в бокале, который принес с собой, а потом поднял глаза.

– Вы предпочитаете брюнеток? Блондинок? Рыжих? Белокожих? Азиаток? – продолжил он задавать наводящие вопросы.

– Если бы я знал, что вы будете у меня это спрашивать, то я бы подумал заранее, по дороге сюда, – рассмеялся Джеральд.

– Неужели вы думаете, что мы пригласили бы вас сюда только для того, чтобы предложить вам выпить? Вы могли бы выпить в баре или зайти в другой клуб.

– Вы нерешительны? Или боитесь злоупотреблять нашим гостеприимством? Скажите уже что-нибудь, а то я подумаю, что вам неуютно. Вам нравится Колетт?

Гость и на этот раз не решился нарушить молчание – хотя бы потому, что в этот момент за спиной Вивиана появилась Колетт. Она стояла, слушая разговор, и улыбалась.

– Нет? Тогда вам, может, нравится дама, которая танцует под «Depeche Mode»? Я бы выбрал Колетт, но о вкусах не спорят.

– Приятно слушать, как ты обсуждаешь меня с другими, – сказала она негромко, но так, чтобы Джеральд разобрал каждое слово.

– Разве я сказал что-то нелестное?

– Вовсе нет. Поэтому я и сказала, что мне приятно это слушать. Не будь тут посетителей, я бы сделала акцент на слове «ты», но нас могут неправильно понять. Все в порядке, Джеральд?

– Принеси нашему гостю кофе, дорогая, – ответил за него Вивиан.

– Кофе?

– Вы ведь не собираетесь спать? Ночь только началась.

– Мне никогда не предлагали кофе в клубах, да еще в такой час.

– Все когда-нибудь происходит в первый раз.

Блондинка закончила свой танец, взяла плащ, грациозно поклонилась и скрылась за кулисами.

– Прекрасный номер, – подвел итог Вивиан. – Я уже успел пожалеть о том, что его придумал не я, а Адам. Что вы думаете по поводу экзотических близняшек со змеей? Они вас впечатлили?

– Да, мне очень понравилось.

– Так, может быть, сегодня вы остановитесь на них?

– Экзотические близняшки – это соблазнительная мысль, – признал он.

– Думаю, змею мы оставим в покое, да?

– Вы так серьезны, – сказал он. – Надеюсь, со временем вы будете чувствовать себя более раскованно.

– Просто у меня на языке уже несколько минут вертится вопрос о цене .

– Что вы, мой друг. С каких это пор люди платят за те удовольствия, которые они видят перед собой? Если бы вы попросили у меня что-то другое – что-то, чего у нас на данный момент нет, и мне пришлось бы это достать – то я попросил бы у вас определенную сумму. Если вам понравится, и вы придете еще, мы обязательно обговорим вопрос оплаты.

– Я поднимусь наверх, – сказала она Вивиану.

– Надолго?

– На часок .

– Если только на часок, то мы справимся без тебя.

После этого он сказал пару предложений на французском, услышав которые, Колетт заулыбалась и послала ему воздушный поцелуй.

Некоторое время Джеральд разглядывал кофе, потом осторожно понюхал напиток. Вивиан кивнул, предлагая попробовать.

– Вам должно понравиться.

– Что это? – спросил он.

– Разве вы не видите? Кофе.

– Как белка в колесе, – пожаловался он и посмотрел на Вивиана. – Как ты можешь так степенно расхаживать и все успевать?

– У каждого свой темп, – резонно заметил тот. – Будь добр, проводи нашего гостя во вторую половину. И позови близняшек. Только пусть запрут змею в надежном месте – у меня от одного ее вида останавливается сердце.

– Рад знакомству, – сказал Вивиан. – Надеюсь, мы еще увидимся и познакомимся поближе.

– Я надеюсь, что мой график позволит мне зайти к вам еще раз.

– Если в мире и существует что-то, что нельзя подчинить графику, то это наши пороки . Скорее, это наш график в какой-то момент начинает подчиняться им. – Он поднял руку и указал в направлении второй половины клуба. – Желаю приятно провести время.