«Воздушные мосты» Третьего рейха

В ТЕНИ ГРАНДИОЗНОЙ БИТВЫ

События, о которой мы собираемся рассказать в этой главе, не относятся к числу тех, о которых знает любой, даже не особо искушенный в перипетиях Великой Отечественной войны, читатель. Причин тому несколько. Вероятно, главная из них — это то, что Великолукская наступательная операция совпала по времени со Сталинградской битвой, но масштабы этих двух сражений были несопоставимы. Сталинград стал одним из поворотных пунктов Второй мировой войны, а Великие Луки — лишь одним из многих сотен городов, освобожденных Красной армией от немецких захватчиков.

Сейчас слово «Сталинград» известно всему миру, а о жестокой битве за старинный русский город напоминает только скромный обелиск с вечным огнем на берегу реки Ловать. Поэтому мы решили не ограничиваться только деятельностью немецкой военно-транспортной авиации в этом сражении, а рассказать о собственно операции в районе Великих Лук несколько подробнее.

Итак, зимняя кампания 1941—1942 гг. на Востоке оставила после завершения активных боев самую причудливую линию фронта, которая на карте больше напоминала не работу штабных офицеров, а детские каракули. Если на Московском направлении вермахт удерживал позиции в сотне километров от окраин советской столицы, то иная картина наблюдалась на стыке немецких Групп армий «Север» и «Центр». Здесь советские войска 3-й и 4-й Ударных армий продвинулись практически до границ Белоруссии, а 249-я дивизия полковника Г.Ф. Тарасова в январе чуть было не ворвалась в Витебск.

К весне фронт стабилизировался на линии Холм — Великие Луки — Велиж — Демидов. Однако было ясно, что результаты зимней кампании, когда почти любая войсковая группировка одной стороны нависала над тылами противника и одновременно вынуждена была оглядываться на свои фланги, в равной мере не удовлетворяют обе стороны. Разного рода причины отложили «пересмотр итогов» до осени 1942 г. А потом началось…

25 октября 1942 г. фельдмаршал Манштейн был вызван в Растенбург, в Ставку Гитлера. Фельдмаршал находился в зените своей славы. Не прошло и месяца, когда войска под его командованием сорвали очередную попытку советских войск деблокировать Ленинград. Теперь 11-й армии Манштейна предстояло сорвать очередное наступление советских войск. Армия должна была, оставаясь в непосредственном подчинении Ставки, занять участок между Группами армий «Центр» и «Север». Оттуда войска Манштейна собирались нанести контрудар во фланг русским, если те перейдут в наступление на центральном участке фронта. Удар должен был привести к взятию города Торопец и тем самым лишить советские войска единственной линии снабжения.

Операция получила кодовое наименование «Таубеншлаг» (интересно, что это грозное на слух слово в переводе с немецкого означает всего лишь голубятню). Для её проведения из полосы Группы армий «Север» перебрасывались четыре дивизии, не считая частей усиления. К 20 ноября переброска этих соединений, за исключением 20-й моторизованной дивизии, в основном была завершена. Особо следует отметить, что немецкое командование не ожидало непосредственно на Великолукском направлении каких-либо активных действий советских войск. Редкий случай, но в послевоенных исследованиях и мемуарах немецкие авторы признают промах своей разведки.

В это же самое время, не смотря на успокаивающие разведсводки абвера, по другую сторону линии фронта кипела работа. Красная армия готовилась наступать почти на всем протяжении центрального участка фронта. Сокрушительный удар огромной силы должен был уничтожить немецкие войска на Ржевском выступе. А западнее он дополнялся бы частной операцией 3-й ударной армии Калининского фронта (командующий — генерал-майор К.Н. Галицкий) на Великолукском направлении.

Целью операции являлось овладение районом, ограниченным треугольником железных дорог Великие Луки — Новосокольники — Невель, который обеспечивал свободу маневра всему северному крылу германского Восточного фронта. Кроме того, советские войска в случае успеха выходили на подступы к Прибалтике.

Однако к осени 1942 г. войска 3-й ударной состояли всего из шести дивизий и трех бригад, удерживавших 150-километровый участок фронта. Из них непосредственно в районе Великих Лук располагались две стрелковые дивизии, стрелковая и танковая бригады и два отдельных артиллерийских полка. Естественно, что с такими силами ни о каком наступлении не могло быть речи, поэтому, начиная с 10 ноября, 3-я УА получила солидное подкрепление, включавшее 5-й гвардейский стрелковый корпус (пять стрелковых дивизий), 2-й механизированный корпус (три механизированных и две танковых бригады), пять отдельных танковых полков, семь артиллерийских полков, девять полков гвардейских минометов. Начало операции было намечено на 24 ноября.

Развертывание этих сил немцы «прохлопали», отчасти и потому, что нелетная погода скрыла перемещения войск от воздушной разведки люфтваффе. Справедливости ради стоит сказать, что и в советских штабах не обладали полной информацией о немецкой обороне, причем не только в оперативной глубине, но и на переднем крас. Причиной была все та же нелетная погода, и то, что немногочисленная войсковая разведка армии не смогла в сжатые сроки добыть всю необходимую информацию. Привлекать же разведывательные подразделения прибывающих соединений не рискнули, дабы преждевременно не раскрыть противнику факт подготовки к наступлению.

Но пока обе стороны заканчивали последние приготовления к решительным действиям, обстановка на фронтах резко изменилась. 19 ноября началась Сталинградская битва, а уже на следующий день штаб 11-й армии Манштейна получил приказ о переброске на юг, в полосу Группы армий «Б». Вместе со штабом началась переброска корпусных управлений и 3-й горнострелковой дивизии. Командование участком принял на себя штаб 59-го армейского корпуса (командир — генерал инфантерии Шеваллери).

С любой точки зрения, к началу боев немецкие войска под Великими Луками оказались в самом невыгодном положении. Судите сами. Во-первых, всякая смена командования как следствие вызывает известную неразбериху в управлении. Положение усугублялось еще и тем, что командир и начальник штаба немецкой 83-й пехотной дивизии, непосредственно оборонявшей Великие Луки, накануне были сняты за утерю секретного приказа, который предположительно попал к противнику^{123}.

Во-вторых, целый ряд частей и соединений немцев находился в стадии переброски. Например, 3-я горнострелковая дивизия 24 ноября грузилась в эшелоны для отправки на юг, а части 20-й моторизованной дивизии, наоборот, только прибывали в назначенные им районы^{124}.

В-третьих, как уже отмечено выше, немцы находились в полном неведении относительно замыслов командования Красной армии.

В этих условиях во второй половине дня 24 ноября передовые полки четырех дивизий 3-й ударной армии, действовавших на главном направлении, начали разведку боем. С рассветом 25 ноября в наступление двинулись основные силы армии. В тяжелых боях им удалось прорвать оборону противника севернее и южнее Великих Лук. К 28 ноября большая часть 83-й дивизии оказалась в окружении. В самом городе был блокирован 277-й пехотный полк. Его командир, подполковник фон Засс, был назначен комендантом «крепости». Её гарнизон по численности был значительно больше полка, за счет ряда отдельных частей, и составлял около семи тысяч человек.

Южнее Великих Лук была окружена т.н. ширипинская группировка, которая в немецких источниках именовалась «группой Майер». Она состояла из усиленного 257-го полка, командиром которого и был подполковник Майер^{125}. Незначительными силами советские войска вышли к Новосокольникам и смогли даже перерезать железные дороги южнее и севернее этого железнодорожного узла. Сами Новосокольники оборонялись сводными частями, основу которых составили тыловые подразделения 3-й горнострелковой дивизии. Казалось, еще немного, и цель операции будет достигнута. К сожалению, этого не произошло.

Затяжные бои при прорыве обороны противника позволили немцам, оправившимся от первого шока, не только перебросить на направление главного удара подкрепления, но и приступить к активным действиям на флангах прорыва. Контрмеры немецкого командования не позволили бросить достаточно сил на запад, к Новосокольникам. Свою роль сыграло и то, что фактически все силы армии были выстроены в один эшелон и быстро оказались втянутыми в бои. Нелучшим образом командование 3-й ударной армии распорядилось и своим резервом — 2-м мехкорпусом. Это мощное механизированное соединение вводилось в бой побригадно, «мелкими порциями», и не сыграло заметной роли в развернувшемся сражении[44].

Не сумев решить поставленные задачи в первые дни операции, советские войска вынуждены было отражать настойчивые контратаки немцев, стремившихся деблокировать гарнизон Великих Лук. Командование Группы армий «Центр» вплоть до конца сражения наращивало силы в этом районе. К середине января там были сосредоточены полностью 83-я, 205-я, 291-я и 331-я пехотные, 8-я танковая, 20-я моторизованная дивизии, примерно половина 3-й горнострелковой и батальон 11-й танковой дивизий, а также 1-я пехотная бригада СС^{126}, плюс ещё несколько отдельных частей и подразделений. Кроме того, на спокойные участки фронта выдвигался 2-й авиаполевой корпус в составе трех дивизий. Отметим, что все названные силы были брошены на далеко не самый важный участок Восточного фронта.

Возникает законный вопрос: зачем немцы с таким ожесточением стремились прорваться к Великим Лукам? Ведь уже в начале декабря стало ясно, что рывок к Новосокольникам частям 3-й ударной не удался и вряд ли удастся. Почему гарнизон «крепости» не решился покинуть разрушенный город и прорваться к своим еще в начале декабря? Ведь, по большому счету, удержание Великих Лук никаких существенных преимуществ вермахту не давало. Железнодорожный узел все равно с прошлой зимы находился под обстрелом советской артиллерии и не использовался.

Видимо, здесь сыграл роль психологический фактор. Великие Луки, Холм, Демянский плацдарм, Велиж, Грузинский парк и Кириши на Волхове были уже не просто точками на географической карте, а символами «несокрушимой стойкости немецкого солдата» и «непобедимости германского оружия», родившимися первой военной зимой. Утрата хотя бы одного из этих символов означала потерю уверенности в устойчивости других. А немцы в не меньшей мере, чем их противники, умели использовать (и создавать) мифы и знали их практическую ценность. Как бы то ни было, но 29 ноября 1942 г. Гитлер отдал приказ № 65 о запрещении отхода на запад от занимаемых позиций. Его текст гласил: «Боевые действия в районе Великих Лук следует вести таким образом, чтобы восстановить связь между разрозненными боевыми группами. Отход на запад не предусматривается»^{127}. Именно этот приказ фактически и решил судьбу окруженных, став для большинства из них смертным приговором.

Перенесемся теперь с земли в хмурое зимнее небо над нолем развернувшегося сражения. Сосредоточив мощный ударный кулак на земле, Ставка не забыла и о воздушном обеспечении запланированных операций. Наступление 3-й ударной армии с воздуха должны были поддержать самолеты 3-й воздушной армии Калининского фронта (командующий — генерал-майор авиации М.М. Громов).

Если к середине сентября 1942 г. 3-я ВА имела в своем составе 285-ю бомбардировочную (два полка), 212-ю (четыре полка) и 264-ю (три полка) штурмовые, 256-ю и 263-ю истребительные (по два полка) авиационные дивизии, а также отдельные 6-й гвардейский штурмовой, 11-й разведывательный, 5-й смешанный учебно-тренировочный авиационные полки и 399-й авиационный полк связи, то к началу наступления армия была значительно усилена. 3-й ВА были приданы целых пять авиационных корпусов резерва Верховного главнокомандования: 1-й бомбардировочный (генерал-майор авиации В.А. Судец), 1-й штурмовой (генерал-майор авиации В.Г. Рязанов), 2-й штурмовой (полковник В.В. Степичев), 1-й истребительный (генерал-майор авиации Е.М. Белецкий), 2-й истребительный (генерал-майор авиации А.С. Благовещенский)^{128}.

Всего к кошту ноября 1942 г. 1-й и 3-й ВА Калининского фронта насчитывали в своем составе 575 истребителей, 617 штурмовиков и 360 бомбардировщиков. На части и соединения обоих воздушных армий возлагалась основная задача — активными последовательными и массированными ударами штурмовиков и бомбардировщиков под прикрытием истребителей днем и ночью изматывать противника, уничтожать его живую силу и технику, содействовать наступающим войскам в прорыве обороны противника, а в дальнейшем — в разгроме и уничтожении его группировок. Кроме того, авиация должна была уничтожать самолеты противника на аэродромах, прикрывать свои войска на поле боя, разрушать железнодорожные узлы и перегоны для срыва подвоза противником резервов, вести разведку^{129}.

Наступление сухопутных частей непосредственно на великолукском направлении обеспечивали штурмовики 1-го шак под прикрытием истребителей 1-го иак (в составе 210-й и 274-й иад). Кроме того, частично были задействованы и самолеты 2-го иак (12-й иап). Эта группировка постоянно наращивалась. В середине декабря, когда операция в Ржевском выступе закончилась неудачей, под Великими Луками были сосредоточены одна бомбардировочная, две штурмовые и две истребительные дивизии. Всего же при освобождении Великих Лук летчики 3-й воздушной армии совершили 1938 самолето-вылетов и сбросили 526 тонн авиабомб^{130}.

Командование люфтваффе также довольно быстро перебросило к месту разгоревшихся ожесточенных боев ряд авиационных частей и соединений. С немецкой стороны в сражении были задействованы части Lurwaffenkommando Ost, которые объединил под своим руководством штаб 53-й бомбардировочной эскадры (командир — полковник Э. Вильке).

Эта оперативная группа получила название Gefechtsverband Welikije Luki. В разное время в нее входили: I. и III./KG53 (с 25 ноября), III./StG1 (с 16 декабря), 9./StG77 (с 8 января 1943 года), I. и частично III./JG51 (с 4 января), II./JG54 (с 6 января), 2. Stoerkampgstaffel (со 2 января). Временно этой группе были подчинены II. и III./KG4, а также планерно-десантное подразделение Verb.Kdo.(S) V. В начале 1943 г. самолеты KG4 перебросили из Олсуфьево в Оршу «готы» из состава 5./LLG2. Хотя Великие Луки находились в полосе Группы армий «Центр» и, соответственно, Lufwaffenkommando Ost, к снабжению города было также привлечено Verb.Kdo.(S) 1 из состава 1-го воздушного флота (три планера)^{131}.

Эти части в период с 25 ноября 1942 г. но 19 января 1943 г. выполнили 4124 самолето-вылета. В том числе для решения боевых задач 298 вылетов совершили разведчики, 1393 — двухмоторные, 403 — пикирующие и 46 — легкие ночные бомбардировщики, а также 1554 — истребители^{132}.

Нетрудно заметить, что немецкое командование, располагая численно меньшим силами, использовало их с куда большим напряжением. Вообще умение выжать из наличных сил и средств максимум возможного было характерно для ВВС Германии на протяжении всей войны. Однако развернуть надежный «зонтик» над своими частями люфтваффе под Великими Луками не удалось. На протяжении всей операции ударные самолеты 3-й ВА оказывали значительное воздействие на немецкие войска. А 16 января, «под занавес» сражения, при налете советской авиации получил ранение сам командир 59-го армейского корпуса — генерал Шеваллери^{133}.

Но не будем забегать вперед. Пока же, в конце ноября, перед немецким командованием встала настоятельная необходимость срочно навести «воздушный мост» к окруженным. Первые такие полеты немецкая авиация выполнила в интересах «группы Майер». Немцы по мере сил пытались поддержать ее боеспособность. Кроме стандартного набора из боеприпасов, продовольствия и других грузов, 30 ноября над территорией ширипинской группировки был сброшен с парашютом врач-хирург. Это было связано с большими потерями среди медицинского персонала, вынужденного ухаживать за ранеными практически в чистом поле.

Снабжение гарнизона Великих Лук с самого начала было возложено на бомбардировщики типа «Хейнкель-111» из 53-й бомбардировочной эскадры «Легион Кондор»^{134}. Две группы этого соединения (I и III) действовали как с аэродрома Коровье Село, расположенного в зоне ответственности 1-го воздушного флота, так и с аэродромов Авиационного командования Ост. Кроме того, в качестве передовой посадочной площадки использовалось Большое Ивановское озеро. Озеро находилось всего в 11 километрах юго-западнее Великих Лук, а его замерзшая поверхность идеально подходила для взлета и посадки Не-111. Там же размещался и командный пункт 53-й эскадры.

Использование боевых машин для снабжения было вынужденной мерой. В отличие от Демянска или Сталинграда незначительные размеры занимаемой германскими частями территории делали посадку тихоходных и слабо вооруженных «Тетушек Ю» практически гарантированным самоубийством. Это со всей наглядностью подтвердил единственный вылет Ju-52 в «крепость», закончившийся потерей самолета. Предполагалось, что He-111 смогут сами подавить наземные средства ПВО огнем своего бортового оружия. Однако потери «хейнкелей» при транспортных вылетах все равно были весьма высоки. Например, с 4 по 30 декабря бомбардировщики совершили 194 вылета с грузами для окруженных. При этом на свои аэродромы не вернулось восемь машин. Кроме того, в каждом восьми из десяти вылетов Не-111 получали более или менее серьезные повреждения. Тем не менее практика использовать бомбардировщики в качестве транспортных машин, начало которой было положено при снабжении гарнизона «крепости» Холм, стала в дальнейшем при снабжении «котлов» постоянной.

К транспортным перевозкам в интересах окруженного гарнизона были привлечены также части 4-й бомбардировочной эскадры «Генерал Вефер». Первой к полетам в район Великих Лук приступила III группа. Эта часть до 3 декабря находилась в Тунисе, где выполняла аналогичные задания. Затем она была в срочном порядке переброшена в Смоленск, откуда и начала действовать 10 декабря. Характерно, что все немецкие источники отмечают сильное противодействие советских средств ПВО и большие потери, понесенные группой. Уже на второй день полетов в Великие Луки два «хейнкеля» были сбиты советской зенитной артиллерией. Еще одна машина была так сильно повреждена над целью, что с трудом дотянула до своего аэродрома. Самолет практически не управлялся, и экипаж счел за лучшее выпрыгнуть с парашютами, чем разбиться при посадке.

С 25 декабря к III группе присоединилась и вторая группа той же эскадры^{135}. В первых вылетах для снабжения «крепости» принимали участие и самолеты-буксировщики He-111 из состава I./Verb.Kdo. (S) V, правда, пока их использовали только для выброски контейнеров с грузами.

В целом же положение гарнизона Великих Лук поначалу не вызывало особого опасения у немецкого командования. По состоянию на 28 ноября учтенные запасы продовольствия позволяли окруженным продержаться минимум 14 дней. С боеприпасами, особенно для крупнокалиберной артиллерии и противотанковых орудий, ситуация была сложнее (имелось только около двенадцати тысяч выстрелов всех калибров)^{136}, но и их расход был невелик, поскольку на первом этапе операции советские войска ограничились только плотной блокадой города. Конечно, гарнизон расходовал запасы, нес потери в людях и вооружении, но тем не менее ситуация со снабжением еще не подходила к критической черте.

Однако долго терпеть в своем тылу окруженных немцев не входило в шины советского командования. На 12 декабря был назначен решительный штурм Великих Лук силами трех стрелковых дивизий (257-й, 357-й и 7-й Эстонской[45]). Из-за сильного тумана начало наступления было перенесено на сутки и войска пошли в атаку только в середине дня 13 декабря. Плохая погода исключила применение авиации с обоих сторон, поэтому вся тяжесть огневой поддержки обороняющихся легла на артиллерию, что вызвало резкий рост расхода снарядов. За первый день боев наличный запас боеприпасов для гаубичной артиллерии и реактивных минометов в «крепости» снизился вдвое. Несмотря на упорство осажденных, в обороне Великих Лук наступил кризис. К 1-ому же погода влияла не только на действия ударной авиации. С 8 по 15 декабря гарнизон не получил пи грамма грузов.

Тем не менее фон Засс отклонил переданное ему 15 декабря через парламентеров предложение советского командования во избежание лишнего кровопролития капитулировать^{137}. Бои за Великие Луки продолжались.

С улучшением погоды 16 декабря над городом появились Пе-2 из 263-й бад 1-го бак и «хейнкели» из Gefechtsverband Welikije Luki. Если «пешки» вывалили на головы немцев в общей сложности 42 фугасных бомбы ФАБ-250, 24 бомбы ФАБ-100, 19 зажигательных бомб ЗАБ-50 и 1400 экземпляров листовок, то 14 He-111 сбросили осажденным 10,4 тонны боеприпасов, немного продовольствия, перевязочный материал и сигареты. Однако незначительные размеры кольца окружения вели к большим потерям сбрасываемых грузов. Кроме того, интенсивный огонь с земли из всех видов оружия перебивал стропы и рвал купола грузовых парашютов, из-за чего часть контейнеров, даже сброшенных над своими войсками, разбивалась при падении. Неудивительно, что фон Засс потребовал использовать для снабжения гарнизона грузовые планеры.

Для приема планеров в городе было необходимо выбрать подходящую площадку. Так как в составе гарнизона авиационных специалистов не оказалось, 16 декабря в «крепость» был десантирован унтер-офицер Лоренц из состава планерного отряда. Он благополучно приземлился с парашютом в расположении немецких войск. Вечером того же дня радиостанция гарнизона передала радиограмму: «Посадка планеров возможна на Ярмарочной площади и только днем. Заход на посадку с юго-запада. Время между вылетами — один час. Обязательно заблаговременное оповещение. Лоренц».

Хотя в радиограмме и было настоятельно рекомендовано осуществлять полеты только в условиях хорошей видимости, практические соображения заставили перенести вылеты на утренние сумерки. Чтобы облегчить групповой полет в темноте, самолеты-буксировщики Не-111 подверглись некоторой доработке. В частности, на верхней поверхности плоскостей были установлены маломощные лампы подсветки. Слабо освещенное крыло помогало лучше ориентироваться пилоту планера относительно взаимного расположения сцепки. Кроме того, самолетное переговорное устройство Не-111 было соединено кабелем с СПУ планера, что также облегчало взаимодействие пилотов.

В ближайшую ночь с аэродрома Орша стартовал первый «аэропоезд», груженный тремя тоннами медикаментов. Пилотом планера Go-242 был обер-фельдфебель Радемахер. Он пережил войну и оставил свои воспоминания об этом полете. Его сцепка благополучно достигла района Великих Лук. На высоте 2000 метров планер отделился от буксировщика. Посадочная полоса была хорошо освещена лампами красного и желтого цвета. При заходе на посадку «камрады» на земле стали выпускать еще и зеленые ракеты. Эти сигналы тотчас же повторили советские бойцы, добавив к ним интенсивный пулеметный огонь. Видимо, уклонение от их обстрела заняло все внимание пилота. Поэтому только когда планер уже почти касался земли, Радемахер с ужасом заметил, что посадочная скорость значительно выше допустимой. На обледенелой полосе тормоза оказались абсолютно бесполезны. Слегка «затормозить» планер смог только торчащий из-под снега бетонный столб. От удара машину развернуло, но не остановило. Пробег окончательно закончился, только когда «гота» врезалась в деревянный дом, рухнувший от удара. Пилот получил тяжелую травму, но груз остался невредим и был оперативно изъят из разбитого планера подоспевшими саперами.

Однако за первой относительно удачной посадкой вновь последовал долгий перерыв, из-за очередного ухудшения погоды. «Генерал Зима» явно был на стороне Красной армии. Только 25 декабря с 57 He-111 удалось сбросить осажденным пятьдесят тонн грузов, заплатив за этот успех потерей одной машины (два члена экипажа спаслись на парашютах и присоединились к гарнизону «крепости»)^{138}. Затем снова наступил перерыв из-за погодных условий. Однако, несмотря на плохую погоду, бои в городе не ослабевали и уже 28 декабря советские солдаты вышли к Ярмарочной площади. Посадочную площадку для планеров пришлось перенести в восточную часть города, в район недалеко от железнодорожного вокзала.

В ожесточенных боях окруженные лишились всех противотанковых орудий. В результате советские танкисты стали практически безнаказанно расстреливать позиции оборонявшихся немцев с дальних дистанций, не «подставляясь» под огонь противотанковых средств ближнего боя. Вот выдержки из радиограммы коменданта «крепости» от 24 декабря: «Я чувствую себя обязанным доложить обстановку безо всяких прикрас. Уже несколько дней русские на различных участках постоянно атакуют группами по 100—150 человек с несколькими танками под прикрытием массированного огня противотанковых орудий и минометов. Танки маневрируют вне досягаемости еще уцелевших противотанковых орудий. Систематически разрушаются одно укрытие за другим. Это вызывает чрезвычайно высокие потери, которые обороняющиеся не могут себе позволить. Сегодня на одном участке северного сектора выведено из строя сорок человек из 74».^{139} Неудивительно, что фон Засс срочно потребовал поддержки штурмовой авиации и доставки в «крепость» орудий ПТО.

Ночью 28 декабря три 75-мм противотанковые пушки вместе с расчетами и боезапасом были доставлены в город на планерах. Для одной «готы», управляемой унтер-офицером Майером, этот полет чуть не закончился трагически. Уклоняясь от зенитного огня, пилот совершил слишком резкий маневр. Крепления орудия лопнули, и оно сместилось в нос. Из-за смещения центра тяжести планер перешел почти в отвесное пике. Только у самой земли усилиями обоих пилотов удалось выравнять машину. Всего же за 28—30 декабря в Луках совершили посадку 14 планеров. Одновременно продолжался сброс грузов на парашютах.

Впрочем, огонь советской артиллерии и танков быстро выводил вновь прибывающее вооружение из строя. Вот воспоминания К. Бейтца из роты тяжелого оружия 277-го пехотного полка: «57 декабря мы получили пять противотанковых орудий, доставленных на планерах. Они приземлились западнее нашего опорного пункта на широком лугу… Одно орудие отчиталось о пяти подбитых танках противника. Затем прямым попаданием снаряда оно было выведено из строя. На следующий день такая же судьба постигла еще одно орудие»^{140}.

Массированное применение планеров поставило командование люфтваффе перед серьезной проблемой. На горизонте явственно замаячил дефицит подготовленных пилотов-планеристов. Командующий Авиакомандования Ост генерал фон Грайм попытался эвакуировать из «крепости» ценный летный персонал. Для этого в городе была подготовлена посадочная полоса для связного самолета «Физилер-156», способного сесть буквально на «пятачке». Площадка была оборудована ночным стартом, поскольку о дневном вылете не могло быть и речи, ведь советские позиции находились недалеко от ВПП.

В одну из декабрьских ночей «Аист» вылетел к окруженным. Однако немецкие приготовления были обнаружены советскими бойцами, которые просто-напросто перебили точным огнем все лампы, как только те были зажжены. Самолету пришлось улететь обратно, и в дальнейшем попытки эвакуации не возобновлялись. Интересно, что в условиях относительного бездорожья «физилеры» использовались для экстренной эвакуации тяжелораненых и на внешнем фронте^{141}.

Тем временем обстановка в городе для немецких войск ухудшалась с каждым днем. Советские штурмовые группы занимали квартал за кварталом, и в последние дни 1942 г. стало ясно, что весь город не удержать. Самым разумным решением было бы отвести войска в западную часть Великих Лук, которые делятся рекой Ловать на две части. Это облегчило бы возможность прорыва в случае получения соответствующего приказа. Однако выбор был сделан в пользу удержания восточной части города. Не последнюю, а может быть, и решающую, роль в этом сыграло наличие там посадочной площадки^{142}.

В результате гарнизон оказался разделенным на две части. Его большая, «восточная», часть отошла в район железнодорожной станции. Меньшая — осталась в западной части Великих Лук, укрывшись в так называемой цитадели. Цитаделью немцы назвали комплекс сооружений (казармы, тюрьма, Воскресенский собор), расположенный внутри земляных валов крепости XVIII века. Не являясь, конечно, крепостью в прямом смысле этого слова, тем не менее «цитадель» служила неплохим укрытием для оборонявших её частей. Гарнизон цитадели составлял 427 человек^{143}. Обе группировки не имели между собой огневой связи и действовали изолированно. С 31 декабря люфтваффе вынуждено было снабжать их по отдельности.

В тот же день на запрос о приоритетах снабжения и наличии дополнительных источников продовольствия фон Засс радировал: «Необходимо в первую очередь пополнение и боеприпасы, затем — оружие. У населения взять нечего». Впрочем, в восточной части города оказалось около трехсот лошадей, которых тут же забили и съели в качестве доппайка. Плюс неожиданный подарок противник получил в виде 250 эстонцев из 8-го Эстонского стрелкового корпуса, перешедших на его сторону 28 декабря^{144}. Правда, немцы сообщают об этом достаточно неопределенно[46]. Если это не пропагандистская «утка», то «горячие эстонские парни» выбрали не лучшее время и место для перехода к новым «боевым камрадам». Среди вырвавшихся из кольца эстонцев не было. Вряд ли красноармейцы стали церемониться с попавшими к ним в руки перебежчиками.

2 января 1943 г. Совинформбюро в своей очередной сводке сообщило: «В результате решительного штурма наши части овладели городом и железнодорожным узлом Великие Луки». Однако сражение вовсе не было закончено. Более того, обе стороны только намеревались нанести «последний решительный» удар. Генерал-майор Галицкий назначил на 3 января 1943 г. очередной штурм. Его «визави» генерал Шеваллери ещё 1 января 1943 г., принял решение начать через трое суток операцию по деблокаде «крепости». В случае её успеха Великие Луки следовало оставить и отойти на позиции западнее города. Начав 4 января наступление, немецкие войска немедленно оказались под ударами бомбардировщиков и штурмовиков 3-й ВЛ. В штаб Шеваллери сразу же стали поступать тревожные радиограммы от наступающих частей и соединений. Вот только две из них за 4 января 1943 г:

«Массированные атаки с воздуха. Где наша авиация?» (13.20, командир 1-го батальона 15-го танкового полка);

«Уже час над нами висит вражеская авиация. Настоятельно требую истребительного прикрытия!» (14.30, командир 335-го пехотного полка 331-й пехотной дивизии)^{145}.

Поэтому, несмотря на ввод в действие свежих сил, немецкое наступление закончилось 12 января почти полным провалом. «Почти» только потому, что 9 января моторизованной группе майора Гюнтера Трибукайта удалось все-таки прорваться, а точнее проскочить, к «цитадели». Этот успех, что называется, «на полную катушку» был использован немецкой пропагандой во время войны, а немецкими мемуаристами — после^{146}. Однако при этом опускались некоторые досадные «мелочи». Например, то что советские части после прорыва тут же вновь замкнули кольцо окружения, и не было пробито никакого коридора в «цитадель». Или то, что группа в течение суток потеряла от огня советской артиллерии все свои 15 танков и бронетранспортеров и не смогла, как планировалось, прорваться в восточную часть города. Когда же 16 января Трибукайт пробился обратно, то с ним в расположение немецких частей вышло только 109 человек^{147}. Это было все, что осталось от 427 бойцов его группы и гарнизона «цитадели».

Между тем операция по снабжению окруженного гарнизона Великих Лук продолжалась. В первый день нового года туда вылетели 26 Не-111 с грузовыми контейнерами на подвеске, но из-за погоды только 11 из них сбросили над «цитаделью» и восточной частью города 7,1 тонну боеприпасов и 2,4 тонн продовольствия. Три машины были сбиты[47], еще несколько совершили вынужденную посадку. Утром следующего дня радиостанция гарнизона сообщила о результатах выброски: «Подобрано три малых контейнера с сигаретами и 12 больших с продовольствием, а также один — с шоколадом. Больших контейнеров с боеприпасами подобрано: 15 со 105-мм снарядами (105 штук), один с ручными гранатами и Юс патронами к стрелковому оружию. В цитадели подобрано четыре контейнера с 15 тысячами патронов и 50-ю минометными выстрелами».

Хотя в последующие дни вылеты на снабжение окруженных не прекращались, ситуация неуклонно обострялась, особенно в «цитадели». 2 января ни один из сброшенных контейнеров не попал на её территорию. Все грузы достались нашим солдатам. Немцы утверждают, что из сорока пяти сброшенных контейнеров с грузами в пределах «цитадели» упало всего семь^{148}. Сказывались незначительные, всего 100 на 300 метров, размеры занимаемой противником территории.

5 января пилоты вообще спутали «цитадель» с площадью Ленина, уже занятой советскими войсками, и десять контейнеров попали к ним. Чтобы увеличить точность сбрасывания, впервые к снабжению были привлечены пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87»^{149}.

Непрерывные бои вели к потерям вооружения и постоянной убыли личного состава, которые надо было как-то восполнять. Для борьбы с советскими танками в город по воздуху направлялись штурмовые саперные группы и новые противотанковые орудия. 5 января восточной группе были сброшены три миномета. На следующий день планер доставил осажденным 75-мм противотанковое орудие с расчетом и боеприпасами. Еще один планер, на борту которого находились саперы, разбился при посадке из-за ранения пилота. Экипаж и пассажиры попали в лазарет, но все перевозимое вооружение, в том числе три огнемета, остались целыми. Утром 7 января с аэродрома Орши стартовали ещё несколько сцепок, на борту которых опять находились саперы. Один «хейнкель»-буксировщик был подбит над целью зенитками и совершил аварийную посадку на своей территории. Смог посадить свой Go-242 и его напарник. Меньше повезло нилоту другой «готы». Его планер был сбит и горящим упал на город, а все находившиеся на его борту погибли.

Вероятно, именно этот случай послужил основанием для радиограммы, переданной из «крепости» вечером 7 января: «Просим не производить посадок планеров днем, так как это почти гарантированная гибель. Посадка возможна только ночью». После этого полеты планеров в Великие Луки вообще прекратились. А 13 января фон Засс радировал: «Прекратите сбрасывать грузы. Занимаемая нами территория предельно мала. Мой командный пункт окружен русскими танками». Выброска грузов еще пару дней продолжалась над «цитаделью», но и там большая часть контейнеров попадала в руки советских солдат или разбивалась. Иногда боеприпасы детонировали при ударе о землю.

Утром 15 января в 08.40 от «восточной» группировки была принята последняя радиограмма. «Штуки» еще сбросили четыре тонны боеприпасов и 1,76 м³ горючего над продолжавшей держаться «цитаделью». Но все уже было бесполезно. В тот же день остатки гарнизона в восточной части города сдались в плен, а группа майора Трибукайта из «цитадели» ночью прорвалась к своим. Кроме того, 84 солдата из «цитадели» поодиночке смогли добраться до немецких позиций. Из «восточной» группировки буквально чудом спаслись лишь четыре человека. Борьба за старинный русский город Великие Луки практически закончилась.

Потери советских войск в Великолукской операции составили 104 022 человека, в том числе 31 675 человек убитыми и пропавшими без вести. Немцам же Великие Луки стоили около 25—30 тысяч человек, в том числе около десяти тысяч убитыми, пропавшими без вести и пленными (по советским данным — 3944 человека в городе и 344 — вне кольца окружения). Среди пленных оказался и комендант «крепости» подполковник фон Засс. Судьба сыграла с ним злую шутку. 31 января 1946 г. он и еще пять бывших офицеров 83-й дивизии по приговору Военного трибунала за военные преступления были повешены на центральной площади Великих Лук. Последний акт трагедии был сыгран через три года после окончания главного действия^{150}.

Во время осады и штурма города для выполнения задач но снабжению окруженных войск в Великие Луки 310 раз вылетали бомбардировщики Не-111, 94 — «штуки», 25 — десантные планеры и один раз Ju-52^{151}. Некоторое представление о деятельности люфтваффе по снабжению «крепости» дают данные таблиц и документы, приводимые в приложениях 8 и 9.

Боеприпасы … 164322 кг

Продовольствие … 5248 кг

Табачное довольствие … 7500 пайков

Горючее … 0,33 м³

Оружейное масло … 0,05 м³

Анодные батареи … 290 шт.

Радиостанции, типа В1 … 2 шт.

Радиостанции, типа D2 … 2 шт.

Полевой кабель … 20 км

Изоляционная лента … 100 рулонов

Аккумуляторы … 2 батареи

Медикаменты, перевязочный материал и другое санитарное имущество … 3250 кг

«Железные кресты» … 4 пакета

Минометы легкие … бед.

Минометы тяжелые … 3 ед.

Пулеметы ручные MG42 с принадлежностями … 10 ед.

Пулеметы ручные MG34 … 8 ед.

Пулеметы станковые MG34 … 4 ед.

75-мм орудия ПТО (с расчетами) … 4 ед.

Оптические прицелы для 45-мы орудий ПТО (трофейных) … 2 ед.

Запчасти к пулеметам тина MG34 и MG26 … —

Командование люфтваффе, сознавая бесперспективность борьбы, начало отвод своих авиационных соединений еще до капитуляции гарнизона «крепости». III группа 4-й эскадры «Генерал Всефер» покинула район Великих Лук и перебазировалась на юг, в Ворошиловград, уже 10 января 1943 г.^{153} Там экипажи группы ждал Сталинград…

Отметим еще один эпизод, имеющий отношение и к действиям люфтваффе в ходе боев за Великие Луки. В начальный период окружения фон Засс требовал усилить гарнизон «крепости» выброской двух рот парашютистов. На это командование 1-й парашютно-десантной дивизии люфтваффе (в целях маскировки она именовалась в переписке 7-й авиационной дивизией) ответило следующее: «7-я авиационная дивизия не имеет оборудования для высадки парашютным способом. Доставка всего необходимого из Рейха потребует шесть-восемь дней. Для высадки одного батальона необходимо 53 специально оборудованных “Юнкерса-52”, а в наличии имеется всего один. Проведение десантно-высадочной операции в существенных масштабах потребует специального решения Верховного командования. Собственно операция представляется весьма проблематичной из-за сильной ПВО и незначительных размеров района высадки».

Все же, когда положение окруженных стало совсем безнадежным, немецкое командование ввело в бой третий батальон 1-го парашютно-десантного полка в качестве обычной пехоты. Подразделение, находившееся на отдыхе в районе Велижа, получило 11 января приказ о переброске в район Великих Лук. С 17 по 20 января парашютисты участвовали в боях на участке 20-й моторизованной дивизии. При этом батальон потерял 47 человек убитыми, 25 пропавшими без вести, а среди 244 раненых числился и сам командир батальона. Естественно, что никакого влияния на ситуацию в «крепости» действия парашютистов не оказали, так как еще 16-го бои там прекратились^{154}.

В заключение отметим, что операция по снабжению Великих Лук носила достаточно специфический характер. Практически не применялась «рабочая лошадка» немецкой военно-транспортной авиации — «Юнкерс-52». Небольшая площадь кольца окружения требовала применения самолета, гораздо лучше вооруженного, чем «Тетушка Ю». Но и «хейнкели» бомбардировочных эскадр оказались мало пригодны к действиям в условиях воздействия практически всех видов средств ПВО. К тому же выполнение транспортных задач силами ударной авиации было не самым лучшим решением.

Если Сталинград можно считать своеобразной «лебединой песнью» немецкой транспортной авиации, то Великие Луки стали прообразом «воздушных мостов» в многочисленные «мини-котлы», в которые попадали части вермахта в 1944 и 1945 гг. Но об этом пойдет речь в следующих главах.