Лёд моих диких снов

Глава 7

Утро четвертого дня со смерти ребят стало для всех фатальным.

- Вот и пришёл пи**ец, - спокойно констатировал Сепуха, когда все подскочили с постелей от раската взорвавшегося снаряда.

- Боевая готовность, бойцы!

В казарму ворвался взъерошенный Старшина. Обвёл всех тяжёлым взглядом.

- Со слухом плохо? Боевая, мать вашу, готовность! - рявкнул, что есть мочи. - Влезаем в портки и автомат подмышку! Пока ливер целый...

- Севушонок! Севушонок, мать твою! - Зарычал он в рацию. - Подкрепление. Срочно. Сами не справимся.

....

- Херня какая-то... Обстреливаем и позиций не меняем. Накроют всех нахрен! - Поделился артиллерист из прибывшего подкрепления.

- Что ты мне это говоришь? Командиру скажи. Приказ здесь стоять, - безрадостно отозвался Старшина. По его мрачному взгляду было понятно: дело – дрянь. Просканировав глазами батарею САУ, он схватился за рацию и отдалился.

- Под расходник пустили, - заметил Сепуха, проводив взглядом Старшину.

- Кого? - уточнил один из зелёных, в панике прижавшись к автомату.

- Кого, кого. Нас. Не вывози, боец. Без тебя тошно.

В стороне брякнул мобильник. Я обернулся. Макс вытер о куртку вспотевшую руку и принял вызов.

- Привет, мам...

...

- Да, всё хорошо. Ты сама как?

...

- Да нет, всё нормально.

...

- Мамуль, мне сейчас некогда.

...

- Кто стреляет? Да на полигоне мы. На учениях.

...

- Правда, мам. Я тебе перезвоню, хорошо?

...

- Всё, давай.

Скинув вызов, дрожащей рукой засунул мобильник во внутренний карман. Сепуха осмотрел его прищуренным взглядом. Качнул головой и вставил в зубы сигарету.

- Откуда ты ей перезванивать собрался? С того света?

- Заткнись, Сепуха.

- Заткнусь. Все мы сегодня заткнёмся.

Встретившись со мной взглядом, Макс отвёл глаза в сторону. Но я всё равно уловил его страх. Лишний раз напомнив себе, что он здесь по моей вине.

...

- Так. Ты, ты, ты и ты, - командир поочередно ткнул пальцем в меня, Мержинского, Макса и одного из местных призывников. - Пёхом через лес. Тихо и незаметно. Через час жду точной информации по единицам техники и живой силы.

- А...

- Что-то не понятно?

- Может, Сепуха с нами? - Предложил Мержинский, но тут же осёкся, наткнувшись на взгляд Старшины, стоящего возле командира.

- Вы-пол-нять!

- Есть выполнять.

В сумерках дорога через лес едва различалась. Мы старались ступать бесшумно, но то и дело натыкались на промёрзлый сухостой, которой хрустел от каждого прикосновения.

Спустя полчаса выбрались к оврагу. Едва перебравшись по обмёрзлой запрошенной земле, ступили на поле, как Мержинский тихо приказал:

- Ложись.

Мы одновременно ухнули вниз, прижавшись к заснеженной земле.

- Там, - указал он вперёд.

- Твою мать, - протянул Макс.

Буквально в сотне метров от нас стояла колонна из девяти танков. Антоха потянулся за рацией.

- Старшина... Старшина...

Сквозь помехи мы едва уловили ответ с того конца.

- Танки. Девять.

- Рацию убери! - Успел предупредить я, вдавив голову Мержинского в сугроб.

Мимо проехали три танка боевого охранения. Их можно было даже потрогать рукой.

- Вашу ж...

- Бойцы! Бойцы, вашу мать! Приём!

- Двенадцать, Старшина, - прошептал Антон со сбившимся дыханием, смахнув с лица другой рукой снег.

- Не слышу! Бойцы! Приём! Что за чертовщина?!

- Двенадцать танков! Старшина!

- Квадрат?

Указав квадрат скопления техники, Мержинский получил предупреждение об артиллерийском обстреле. Прижав рацию к себе, еле слышно выдохнул.

- Ждём.

Ждали около часа, основательно укапавшись в снег. Но обстрела так и не последовало.

Спустя время к танкам подъехала пехота на "Камазах", и войска стали рассредотачиваться.

- Это всё на нас? - уточнил Макс охрипшим шёпотом, подув на окоченевшие пальцы.

- За селом второй КПП. Там ребят побольше. Оттуда и пополнение приходит, - пояснил Антон, не отводя взгляда от танков. - Чего они там, уснули все? Старшина! Приём!

Танки и пехота медленно двинулись к селу, по пути разделяясь.

- Старшина!

- Слышу тебя, - в рации раздался голос командира.

- Пятнадцать "Камазов" с людьми и двенадцать танков, товарищ командир! Двинулись в вашу сторону. Окружают.

- Понял, - коротко известил он, оставив после себя помехи на линии. Больше связаться с ними не удалось.

- Что делать будем?

- А что мы сделаем, Архип? Лучшее, что мы можем сделать – сидеть и не высовываться.

- По-сучьи это, Антоха.

- А что не по-сучьи, Димон? Мы обстрел попросили, они спасовали.

- Перебьют же.

- Ну, вали, герой. Спасай всех своим калашом.

Повторять дважды не пришлось. Отлипнув от заснеженной земли, подобрал калаш и на негнущихся ногах двинулся обратно.

- Стой, придурок! Куда тебя понесло?

- Да пошёл ты.

Нагнали меня метров через двести в густом ельнике.

Держа автоматы наготове, мы молча продвигались к селу.

Окоченевшие ноги вязли в сугробах. Буквально через каждый метр кто-то спотыкался, валился, но мы упорно двигались дальше.

- Я сейчас сдохну, - поделился Макс мимоходом.

Антон молча достал из-за пазухи флягу и протянул ему. Макс сделал глоток, поперхнулся и передал мне.

Принятое на грудь отрезвило, вопреки всему.

Послышался взрыв.

Ещё один.

Пулемётная очередь.

Не сговариваясь, ринулись вперёд. Забив на сухостой и на предупреждения Старшины, что его обламывать нельзя.

От бомбёжки закладывало уши. Предчувствие дурного только придавало сил.

- Ложись!

Голос Мержинского тягучей удушливой волной протянулся по морозному воздуху и утонул в очередном взрыве.

То, что открылось нашему взгляду, иначе как адовый штурм не назовешь.

Барак и село накрыл ракетный смерч. Лупили туда, где уже ничего толком не осталось. Словно ставили жирную кровавую точку.

Опоздали.

- Командир... Старшина... Приём! Приём! - Как в бреду повторял Антоха в рацию, перекрикивая взрывы.

Два часа и ничего. Рация молчала.

- Старшина! Приём!

- Завязывай, - попросил я. - Нет там никого.

- Старшина! Вашу мать. Старшина!

Разжав руку с окровавленными, содранными об обледеневший снег пальцами, я выхватил рацию и засунул в свой карман.

- Осталась водка? - Отрешённо поинтересовался зелёный, волей судьбы спасшийся с нами.

- Нет ни черта, - отозвался Макс.

Спустя минут тридцать "Грады" затихли. Танки и пехота двинулись дальше.

Мы пролежали в снегу до утра, наблюдая за подходящими колоннами снабжения врагов.

Всю ночь пытались связаться с командованием, но рация молчала.

На связь вышли только утром.

Узнав о случившемся, один из командования приказал выдвигаться к штабу, о расположении которого мы узнали только что.

Спустившись на ватных ногах со склона, двинулись к бараку.

Ничего.

И никого.

За перекопанной взрывами землёй не было видно даже крови. Только пять трупов ребят у входа.

От барака осталось одно название.

- Куда тебя черти?.. - Вяло бросил Мержинский мне вслед.

Пробравшись через завалы, едва сумел выбраться к казарме.

Посреди комнаты огромная воронка. А вокруг ребята.

Крепко сцепив челюсти обвёл взглядом руины.

Различив знакомый силуэт, аккуратно ступил к нему.

Целёхонький.

Слабый проблеск надежды угас едва стоило приложить пальцы к его шее.

- Сука! Сука! Сука!

Глаза заволокла пелена слёз.

Вцепившись двумя руками, перевернул тело Семыча. Под ним лежала гитара Серёги. Верхняя дека треснула, разделив пополам наши подписи. Правая рука крепко сжалась на фляжке Старшины. Взгляд упёрся в низкое серое небо.

- Прощай, Сёмыч, - прошептал я, навсегда закрывая его веки.

Вытащив фляжку, поднял гитару.

- Спите спокойно, бойцы...

Парни стояли у входа, мрачным взглядом сверля развалины. Свинтив с фляги крышку, сделал глоток и передал остальным.

- Что там?

- Все наши.

Что-то в этих словах не давало покоя, но я никак не мог сообразить что.

На влажную от слёз щеку упал снег. Подняв глаза увидел большие белые хлопья, повалившие с неба.

- Уходить пора, - обронил Антон, бросив мимолётный взгляд на гитару в моей руке.

Идти решили через просёлочную дорогу. Таким образом наткнулись на "УАЗик" с тремя бойцами.

- Бьём по стёклам и дверям, - предупредил Мержинский. - На раз, два, три...

Били напрасно. Бойцы оказались мертвы. Оставив их чуть поодаль от обочины, забрались в машину и тронулись дальше.

- Вы как хотите, а я спать, - поделился Макс, сворачиваясь на заднем сидении.

- Гиблое дело, - отозвался Мержинский, подкуривая сигарету.

- Всё равно сдохнем. Так хоть во сне.

Антон сделал затяжку и передал мне.

- Тебя-то как зовут? - Обратился к зелёному не оборачиваясь.

- Игнат.

Я посмотрел через треснутое зеркало заднего вида. Игнат на вид был не старше Серёги с Антоном. Что его сюда привело – оставалось только догадываться. На горячку и спонтанность его поведение похоже не было. Он больше походил на зашуганного забитыша, который своим поступком вряд ли кому-то что-то мог бы доказать. Жался к автомату, словно в этом железе было его спасение. Пугливо озирался по сторонам и вздрагивал от каждого шороха.

Вероятно, так и должны вести себя юнцы, попавшие с уюта родительского дома прямиком на войну.

Только взгляд его мне совсем не понравился. В нём скользило лёгкое безумие. И эта лихорадка в руках, сжимавших калаш...

Я всерьёз обеспокоился тем, не поехала ли от увиденного его кукушка.

- Поспи, Игнат.

Он вздрогнул от моего голоса, шкрябнув ногтями по цевью.

- Фляжку дай, - попросил я Антоху. Тот молча протянул мне тару. - Не мне. Ему дай.

- Я не хочу.

- Пей!

Подозрительно на меня покосившись, он скрутил пробку и сделал глоток.

- До дна пей.

- Ты чего, Архипов? - Не понял Антон, приняв нервозность парня за шок от пережитого.

- Ничего. Пей, говорю!

Влив в себя через силу часть горючки, отставил флягу в сторону.

Усталость вместе с принятым на голодный желудок отрубили его через пару минут.

- Нахрена ты ему всю водку скормил?

- Ты видел его вообще? Он уже готов был нас всех перестрелять. И через минуту-другую перестрелял бы.

Антон обернулся и ещё раз посмотрел на зелёного.

- Ты сам-то как? - Спросил у меня. - Справишься? - Кивнул на баранку под моими ладонями. - Прикорну на полчаса. Потом подменю.

- Справлюсь.

За рулём я просидел около двух часов. Мержинский спал и просыпаться не думал. Макс с Игнатом тоже были в отключке. Последний, правда, постоянно вздрагивал, заставляя меня держать его в неусыпном контроле.

За весь путь мне не встретился ни один человек. Село пострадало от штурма хуже нашего барака. Радовало, что всех мирных вывезли оттуда на следующий день после гибели Сороконога и Белозубова.

Мимо второго КПП, который, вероятно, и являлся основной целью штурмовиков, мне проехать не довелось. Оно и к лучшему.

Уже на подъезде к другому селу меня начало окончательно вырубать. Остановившись посреди дороги, повернул голову к Антону.

- Антоха. Мержинский, твою мать!

- Что случилось?

- Давай, передвигай свой зад. Я уже не могу.

- Всё, всё. Сейчас.

Антон с трудом разлепил сонные глаза. Откинул голову назад и уставился в крышу кабины.

- Эх. Такая тёлочка приснилась... Формы... Веришь?

- Поднимай задницу!

С сожалением выбравшись на улицу, он набрал в руки горсть снега и растер лицо. Сделал несколько приседаний и наконец сменил меня.

Я провалился в сон сразу. Вопреки Мержинскому с его тёлочками, мне не снилось ровным счётом ничего.

Сколько я спал точно не знаю. Полчаса, может, меньше.

- Твою мать! Твою мать... Твою мать...

Машина запетляла. Я резко открыл глаза.

- Валим! - Крикнул Антоха, выруливая в сторону леса. Первый заряд миномёта чудом промахнулся.

Распахнув на ходу дверь, Мержинский выскочил прямиком в сугроб. Мы следом.

Уходили зелёнкой. Настолько быстро, насколько могли.

По следу никто не отправился, но стоило быть начеку.

- И куда теперь? - Осведомился Макс, проверив сигнал на своем мобильнике. Сигнала не было. Рация тоже молчала.

- А я знаю?

- Ты же у нас теперь вместо командира.

- Так, стоп, - Антон остановился. Засунув руку в карман, извлёк компас. - Двигались на юг. Отклонились на север. Поворачиваем и вперёд. Думаю, к утру будем на месте. А может и не будем...

- Зашибись речь!

- Есть вариант лучше?

- На юг, так на юг.

На месте мы оказались раньше.

Выбравшись из леса, прошли ещё около трёх километров и наткнулись на здание какого-то заброшенного завода. У входа караул.

Один из караульных проводил прямиком до командования.

Сказать, что мы были удивлены знакомой роже командира, ещё вчера отправлявшего нас в разведку, – ничего не сказать.

Честь пересказывать о случившемся выпала Мержинскому. Ни у меня, ни у Макса желания с ним общаться не выявилось.

- Контрактники? - Уточнил командир, с отстранённым видом выслушав детальный рассказ.

- Так точно, - отозвался сквозь зубы Антон.

- Я по призыву, - вставил Игнат. Его слова утонули в шорохе бумаг.

- Думаю, говорить вам о том, что всего произошедшего не было не стоит? И не надо на меня так смотреть. Сколько до срока осталось?

- Четыре месяца.

- Четыре, так четыре, - колючие, глубоко посаженые глаза лениво скользнули по нашей четверке. - Проводи до расположения, - приказал он караульному.

- Розовощекий, гад, - процедил Антон, выйдя из кабинета следом за нами.

После скудного перекуса, мы выбрались к казарменной части.

В спальном кубрике оказалось не меньше трёх десятков бойцов. Даже не вдаваясь в подробности, было ясно, что больше половины из них оказались здесь так же, как и мы.

Затянувшееся молчание прерывать никто не спешил.

Бегло скользнул взглядом по серым лицам с потухшими глазами. Над каждой головой зависло невидимое клеймо: "Пушечное мясо". В мозгу всплыли едва разборчивые слова: "Не привыкай. Не будут звать."

К черту. Нет на войне друзей.

- Койки свободные есть? - Спросил я, устраивая раздолбанную гитару у стены.

Отсканировав взглядом инструмент, один из бойцов кивнул в сторону идеально заправленных коек.

- Ребят вчера увезли, - фраза, как неизбежность. Увезли. И нас увезут. Как скот на убой.

В первые дни я подметил, что снарядов здесь не считали. Сейчас же я понял, что наши жизни были сродни этим снарядам.

Кто и с кем воевал – неизвестно. Мы просто шли под расход без какого-либо смысла. А командиры вроде нашего, подлизывая зад офицерам, зарабатывали звёзды на погоны.

Минус батальон – плюс звезда.

Простая страшная арифметика...

__________________

Мы пробыли здесь месяц. В этих заброшенных заводских руинах нас готовили. К чему? Одному богу известно.

КМС или курс молодого смертника, как прозвали эти учения мы про себя, включал в себя усиленную рукопашку, сражение на ножах и ведение дальнего и ближнего огневого боя.

Стойкое ощущение того, что мы оказались на втором уровне какой-то западни, крепло с каждым днём. Вышел с первого уровня целехоньким – получай новые знания. А дальше уж как попрет.

По правде сказать, из всего этого мне не пригодилось ровным счётом ничего.

Здесь действовало только одно правило – стреляй первым. Это правило было прописано кровью погибших бойцов и отступить от него означало – умереть.

После КМС, собрав нашу личную информацию в дела и взяв подписку о неразглашении, нас загрузили в два КАМАЗа и отправили к черту за пазуху. И оттуда у нас было только два пути: остаться в живых или подхватить свинца в висок. И, как известно, второй вариант был вероятнее первого.

Так бы оно и вышло, но...