Ледащий

Глава 9

К удивлению Николая, князь позвонил на следующий день.

— Договорился с заместителем командующего, — сказал довольным голосом. — Он одобрил встречу и просит сообщить, каких лекарств вам нужно и в каком количестве. И сколько деток в госпитале, чтобы подарков всем хватило.

— Узнаю, — пообещал Несвицкий.

— С этим не тяни, — попросил Касаткин-Ростовской. — Сия новость всех наших не на шутку э-э-э… короче, бьют копытами.

«Ясно — острый приступ спермотоксикоза у мужиков, — подумал Николай. — Но почему б и нет? Если по взаимному согласию…»

Он уверил князя, что немедля отправится к Кривицкому. Новость начальника госпиталя воодушевила.

— Лекарства от имперцев? В большом количестве? Всего лишь за банкет с танцами? — переспросил с восторгом. — Николай Михайлович, золотой вы человек! Как удалось договориться?

— Случайно познакомился с имперским волхвом, — пожал плечами Николай. — А тот пожаловался: они в своем экспедиционном корпусе одичали без женского внимания. Вот я и предложил…

— Вы умница! — воскликнул главный врач. — Есть хорошая идея — мы пригласим на встречу телевидение.

— А это для чего? — спросил Несвицкий.

— Покажут в новостях, другие захотят приехать в гости. Госпиталей у нас хватает, лекарства всем нужны. Здесь три дивизии имперцев, авиационные и танковые части, их всех снабжают хорошо. Пускай поделятся с союзниками, а мы их обеспечим женской лаской.

Главный врач довольно улыбнулся. «Жук! — подумал Николай. — Хотя… Не для себя старается».

… Имперцы прикатили спустя два дня. Перед центральным входом в госпиталь остановились крытые грузовики, из них на мостовую посыпались подтянутые офицеры. Из кузовов они достали ящики и потащили их в кладовые сестры-хозяйки. Начальник госпиталя, поздоровавшись с руководителем делегации имперцев (им, к удивлению Несвицкого, оказался военный капеллан в чине подполковника, в духовном звании — епископ), довольно наблюдал за этой суетой.

— Все, как просили, господин полковник, — сообщил Кривицкому епископ. — Вот список, — протянул листок.

— Благодарю, владыка, — сказал начальник госпиталя и, взяв его, скользнул глазами. — Лично от себя, от персонала госпиталя и от имени больных. Лекарств нам постоянно не хватает.

— Привезем еще, — пообещал епископ. — Инициатива волхвов пробудила милосердие в душах моей паствы. Офицеры приняли решение пожертвовать часть жалованья на закупку медикаментов для союзников. Так что ждите в гости снова.

— Будем только рады! — заулыбался главный врач. — А теперь, владыка, позвольте показать вам госпиталь.

— Для начала отведите к деткам, — попросил епископ. — Мы им подарков привезли — игрушки, сладости…

После того, как делегация ушла из отделения, Николай повел Акчурина и князя знакомиться с Мариной и ее подругами, поскольку получил такое указание от милой. Узнав о будущем визите офицеров, Галя и Наталка категорически потребовали от заведующей представить их мужчинам первыми. Как понял Николай, из опасения, что кавалеров разберут другие дамы. Не зря — кроме дежурных смен на встречу явился весь женский персонал госпиталя. В коридорах было необычайно многолюдно — дамы в накрахмаленных халатах, наброшенных поверх нарядных платьев, стояли небольшими группками. Бравые офицеры, попав под обстрел женских глаз, расправляли плечи и скалились в ответ на их улыбки.

Николай провел своих гостей в кабинет Марины.

— Знакомьтесь, господа! — сказал, когда все трое встали перед встретившими их врачами. — Марина Авенировна, заведующая отделением, моя подруга и квартирная хозяйка. Галина Николаевна, врач-педиатр, ее коллега — Наталия Владимировна. Мои коллеги-волхвы из империи, майоры Якуб Ахметович Акчурин и Борис Иванович Касаткин-Ростовской. Прошу любить и жаловать.

— Полюбим и пожалуем! — немедленно откликнулась Наталка и одарила князя задорным взором черных глаз. — Не разочаруем офицеров.

— Наташа! — покачала головой Марина.

— Ну, что Наташа? — не замедлила Наталка. — У тебя есть волхв. А мы чем хуже? Правда, господа? — спросила офицеров.

— Вы правы, несравненная! — князь щелкнул каблуками. — Скажу как на духу. Когда мы познакомились с коллегой Николаем, он похвалился, что его подруга — сказочная фея. Но он ошибся… — Касаткин-Ростовский взял паузу и поспешил, заметив недоумение на лицах женщин: — Здесь три прекрасных феи! Наталия Владимировна, я капитулирую перед вашей красотой. Прошу покорно составить мне компанию сегодня за столом.

— Согласна, — Наталка протянула ему руку. Князь взял и поцеловал ее ладошку.

— А вы, Галина Николаевна, — гурия из наших сказок, — продолжил балаган Акчурин. — Я о такой мечтал ночами. Скрасьте бедному татарину сегодняшний чудесный вечер. Прошу вас!

— Я не против, — улыбнулась волхву Галя. — Но для гурии я, пожалуй, полновата.

— Не правда! — возразил Акчурин. — Вы не знаете восточных сказок. Наши гурии как раз так такие — пухленькие, словно облачко. Чем больше женщины, тем она красивей.

— Ну, если так, — заулыбалась Галя. — Вы мастер делать комплименты, Якуб Ахметович.

— Для вас я просто Яша, так зовут меня друзья, — сказал Акчурин и, вторя князю, облобызал ладошку Гали, затем, встав с ней рядом, что-то зашептал на ушко.

«Ну, блин, гусары! — изумился Николай. — Моментом женщин поделили». Он глянул на Марину. Та закрывала рот рукой, но глаза ее смеялись.

— Господа! — Несвицкий кашлянул и демонстративно глянул на часы. — Прошу всех в зал, к столам. Через пять минут начнется мероприятие.

— Вы отправляйтесь и займите нам места, — внезапно попросил Акчурин. — Мы с Галиной Николаевной присоединимся позже. Я обещал ей рассказать о наших сказках.

Марина захихикала и выложила ключ на стол.

— Дверь не забудьте запереть, не то вдруг кто помешает… Сказке.

В зал, где намечалось единение союзников, Николай вошел с князем и Наталкой, но без Марины. Ее перехватил Кривицкий и утащил в свой кабинет обговорить с владыкой детали их сотрудничества с детским отделением. Николай с князем и Наталкой заняли стол на шестерых (нашелся здесь такой) и осмотрелись. Зал был почти полон. За столами между женщинами и девушками в вечерних платьях сидели имперские офицеры в мундирах с орденами и медалями и тихо беседовали со своими очаровательными соседками. О чем, понятно, стоит вспомнить комплименты волхвов. Мужчины находились в явном меньшинстве. Николай подумал, что не всем из персонала госпиталя понравится сегодняшняя встреча — не хватит кавалеров. Хозяев и гостей снимало телевидение, и руководила группой знакомая ему Светлана. Николая она тоже разглядела и тут же подошла, взяв оператора.

— Николай Михайлович, здравствуйте! — заулыбалась журналистка. — Пару слов для нашего канала.

— О чем? — поморщился Несвицкий, но поднялся.

— Говорят, что вы организовали эту встречу? — Светлана протянула микрофон.

— Нет, — закрутил он головой. — Я лишь подал идею.

— Как до нее додумались?

— Витала в воздухе. Мы с имперцами один народ, с одной историей, единой верой и цивилизационным кодом. Сражаемся плечом к плечу, так почему б не встретится и неформальной обстановке?

— Вы упомянули про цивилизационный код? Что это означает? — не отстала журналистка.

— Например, мы не убиваем детей и женщин и не ведем огонь по мирным городам. А славы — да. Они тем самым отказались от великого наследия Варягии, ее истории, культуры и морали, выбрав варварство, в котором пребывает Запад. Я ответил на вопрос?

— Да, — Светлана сунула оператору микрофон и взяла его под руку. — Но есть еще один. Составите сегодня мне компанию?

— Николай Михайлович пришел сюда со мной! — раздалось за их спинами. Оба оглянулись. Перед ними, сжав губы и нахмурив брови, стояла Марина.

— Ни на минуту нельзя оставить кавалера! — сообщила растерянной Светлане. — Вы прибыли сюда снимать наш вечер? Вот и занимайтесь! Коля, помоги мне сесть!

— Как скажешь, дорогая! — ответил Николай и подмигнул Светлане: дескать, все понятно? Журналистка фыркнула и удалилась, покачивая бедрами.

— Трепушка тощая! — добавила Марина, заняв место рядом с Николаем столом. — Что у тебя с ней?

— Ничего, — пожал плечами Николай. — Брала интервью. Лучше расскажи, о чем был разговор в кабинете Кривицкого.

— Ох, Коля! — Марина радостно вздохнула. — Владыка, посмотрев на наших деток, предложил организовать реабилитацию для наших малых ампутантов. Сюда приедут ортопеды из империи. Снимут мерки и деткам сделают протезы. И все это бесплатно, понимаешь?!

Николай кивнул. Внезапно вспомнилось: к нему в палате подходит девочка лет четырех с забинтованной культей на правой ручке и спрашивает:

— Ты волшебник, дяденька?

— Волхв, — отвечает ей Несвицкий.

— Все равно волшебник, — кивает девочка. — Отрасти мне ручку, ее снарядом оторвало. Мне без руки нельзя.

Николай тогда настолько растерялся, что пробормотал: он что-нибудь придумает, после чего поспешно удалился. И вот сейчас от воспоминания сжало горло. Война — дерьмо и для мужчин, но когда на ней страдают дети…

К счастью, в зале появились Кривицкий и епископ. Встреча началась. Сначала выступил начальник госпиталя, поблагодаривший командование экспедиционным корпусом за щедрый дар. В ответной речи подполковник пообещал, что эта помощь, как и встречи офицеров с медицинским персоналом станут регулярными. И неожиданно закончил:

— Сегодня будут танцы. Как я заметил, дам у нас побольше кавалеров. Приказываю офицерам сделать так, чтобы никто из них не остался без вашего внимания. Замечу, что кого-то ни разу не пригласили танцевать, на следующую встречу привезу другой состав. Всем понятно?

— Так точно! Да! — загомонили офицеры.

— Что, вправду так сделает? — спросил Несвицкий князя.

— Непременно, — ответил он. — Желающих приехать было очень много, отобрали лучших. Видишь сколько наград на офицерских мундирах? Нас с Яшей взяли только потому, что мы пробили эту встречу. Хоть мы и волхвы, но в корпусе не единственные. На следующую встречу привезут других.

«Теперь понятно, почему вы так торопитесь с подругами», — подумал Николай.

Выступления начальников снимало телевидение. Когда епископ смолк, Светлана подошла к нему и что-то прошептала. Епископ поднял бровь и глянул в зал.

— Мне сообщили, что здесь присутствует волхв госпиталя, майор Несвицкий, который предложил организовать нашу встречу. Прошу вас подойти, майор.

«Вот зараза! — мысленно выругался Николай. — Отомстила»… Он встал и подошел к епископу.

— Благодарю, — имперец пожал ему руку. — Но мне еще сказали, что вы поете замечательно. Было бы неплохо начать вечер доброй песней.

— Без инструмента не получится, — попытался соскочить Несвицкий.

— А что вам нужно? — не отстал епископ.

— Гавайская гитара укулеле, — сообщил Несвицкий, будучи уверен, что такую здесь точно не найти.

— Степан Андреевич? — епископ глянул на Кривицкого.

— Дарья Николаевна? — начальник госпиталя обратился к сестре-хозяйке.

— Есть, — доложила та, вскочив. — Осталась после пациентки — ее из школы вместе с инструментом привезли. А родственники забирать не стали — больше некому на ней играть.

— Принесите! — велел Кривицкий.

Через несколько минут Несвицкий держал в руках светло-коричневую укулеле. Как ни странно, но он умел на ней играть. Случилось это так: внучка захотела иметь гавайскую гитару, и Несвицкий подарил ей инструмент. Но внучка быстро охладела к музицированию и вернула укулеле деду. С год та валялась в кладовой, а потом Несвицкий, не терпевший в доме барахла, решил попробовать на ней играть. Как раз он овдовел, и времени хватало. К тому ж занятия отвлекали от горьких мыслей. Он смотрел уроки в интернете и терпеливо повторял. Удивительно, но научился. Нет, музыкантом он не стал, но повторить мелодию к любимым песням получалось.

Вздохнув, Несвицкий тронул струны. Покойся с миром, девочка, хозяйка инструмента. Эта песня в твою память.

Он повысил голос:

Николай повторил припев и ударил по струнам:

Простые, безыскусные, но такие выстраданные слова этой песни, сочиненные офицером-ополченцем, сложившем голову на день Победы в другой реальности, заставили зал замереть. Лица офицеров построжели, глаза женщин налились влагой. Николай в который раз удивился результату своего исполнения. Он не знал, что тому причиной его голос — мягкий, бархатный, но в тоже время по-юношески звонкий. Голос перепал ему от прежнего владельца тела, сам Новицкий в прошлой жизни не пел, а ревел словно олень во время гона.

Николай смолк и поклонился. Зал взорвался аплодисментами, многие хлопали стоя.

— Благодарю, — Несвицкий снова поклонился и, подойдя к столикам, протянул гитару сестре-хозяйке.

— Оставьте себе! — покрутила головой Дарья Николаевна. — Здесь она никому не нужна, а вы хоть играть умеете.

— Забирайте! — поддержал ее Кривицкий.

За стол Николай вернулся с укулеле.

— Не знал, что играешь и поешь, — сказал ему князь. — Да еще так здорово!

— То, что вы не знали, Борис Иванович, понятно, — хмыкнула Марина. — Во второй раз видитесь. Удивительно, что не знала я.

Она сердито посмотрела на Несвицкого, тот в ответ пожал плечами. Положение спас епископ, провозгласивший тост:

— За победу!

Все дружно поддержали. На время за столами воцарились лишь звон бокалов и звяканье приборов о тарелки. Особым угощением гостей не баловали: холодные закуски, котлета с макаронами, местное вино в графинах — в республике его производили. Крепкого спиртного не имелось. «Ну, и правильно, — подумал Николай. — Не затем людей собрали, чтоб напиться». В этот миг к ним присоединились Галя и Акчурин. Проскользнув между столов, они тихонечко расположились на свободных стульях. Лица парочки сияли. «Предложить им, что ли, пожевать лимон?» — хмыкнул про себя Несвицкий.

— Что мы пропустили? — тихим голосом спросил татарин, наполняя из графина два пустых бокала.

— Начальство с речью выступало, — сообщил Касаткин-Ростовский. — Николай нам спел. К слову, замечательно. Пили за победу.

— Ну, начальство ладно, — не расстроился татарин. — А вот песню я б послушал.

— Но зато вы рассказали Гале сказку, — не замедлила Марина. — Вижу, что она довольна.

— Я старался, — по лицу Акчурина не скользнула даже тень смущения. — За женщин пили?

— Нет еще, — сказал Несвицкий.

Акчурин встал.

— За прекрасных дам! — провозгласил, подняв бокал. — Умных, добрых, нежных и заботливых. Вы нас вдохновляете на подвиги, ради вас мы не щадим себя в бою. Вы, как солнце в небе, освещаете наш мир своею неземною красотой. Пусть же рядом с каждой будет умный, любящий и ласковый мужчина. Чтобы вы не знали горя и жили вечно в счастье!

«Эк, как завернул!» — подумал Николай, но тоже встал. Князь последовал его примеру. Чокнулись и выпили, опорожнив бокалы, как положено при этом тосте. Застолье продолжалось. Тосты, разговоры, шутки, смех. Акчурин достал из кармана мундира фотоаппарат и стал снимать компанию с различных ракурсов. «А аппарат-то цифровой, — заметил Николай. — Наверно, дорогая штука, учитывая цены на компьютеры». Акчурин сфотографировал его с Мариной, попросив обоих улыбнуться. А потом начались танцы. Два динамика, магнитофон и незнакомая мелодия, красивая, ритмичная. Офицеры начали вставать и выводить к площадке женщин. Пошли и Николай с Мариной, Акчурин с Галей. А Касаткин-Ростовской с Наталкой скользнули к выходу. Николай успел заметить, как татарин успел сунуть князю ключ.

«Блин, устроили конвейер, — вздохнул он про себя. — Мебель бы не поломали в кабинете, жеребцы имперские!» Но играла музыка, он обнимал Марину и сердиться совершенно не хотелось…

— Мои девочки довольны — словами не передать! — сообщила ему вечером Марина. — С волхвами они условились о будущих свиданиях и обменялись телефонами. Умеешь же ты делать людей счастливыми.

— Я? — Несвицкий удивился.

— Ну, а кто же? — ответила Марина. — Кто предложил эту встречу, кто помог ее организовать? Другие-то не додумались. А теперь все довольны и счастливы. Наши детки, неожиданно получившие подарки, женщины из персонала, давно позабывшие про танцы с кавалерами. Да еще с какими! Имперские офицеры… Не одна Наталка с Галей телефончиками с ними обменялись. Может быть, кому и повезет: выйдут замуж, заведут семью… Жить в империи — мечта для многих. Кривицкий тоже счастлив — получил лекарства, и еще получит. И имперцы, вроде как, довольны.

— Ну, еще бы! — хмыкнул Николай. — Ты не представляешь, как тоскливо жить в казарме, видя женщин лишь во снах. Ну, а тут такой шикарный цветник…

— Ты пошляк! — Марина ущипнула его за бок и затем поцеловала. — Все равно тебя люблю. Обними меня покрепче…

Когда она уснула, Николай тихонько встал и прошел на кухню. Закурил и сел на стул. В интересный мир он неожиданно попал. На покинутый им совершенно не похож, если речь, конечно, о политике. США, к примеру, здесь не стали мировой державой, пребывая в статусе доминиона Англии — также, как Канада и Австралия. Индия с Китаем — независимые государства, правда, с экономикой у них пока не ладится. Век назад ведущим государством мира была Англия, но большие войны подорвали мощь королевства, и оно погрязло в разборках с бывшими колониями. Те желают независимости, дать ее Британии не хочет, а принудить непокорных не хватает сил и средств. Потому в Европе властвует Германия. Разгромленная дважды в войнах, она сумела сохраниться лишь благодаря царям Варягии — милостивыми оказались победители. Дома не грабили, женщин не насиловали, наоборот — кормили деток и помогали поднимать хозяйство, разбитое в сражениях. Со временем Германия воспряла: восстановила предприятия, создала новые и нарастила производство. И не она одна. Другие страны Западной Европы, освобожденные от необходимости вкладываться в армию, успешно развивались. Их защиту обеспечивали варяжские войска, стоявшие на территории Европы. На континенте воцарился мир, так продолжалось более полвека. Но Петр Четвертый, став императором, вывел армии, решив, что держать их там накладно и бессмысленно. Вооруженные силы вдобавок сильно сократили, упраздняя округа и закрывая военные училища. Зачем они, когда Варягии никто не угрожает?

А вот Германия, совместно с европейцами, жест поняла по-своему. Создала Бундесвер и стала оснащать его передовым оружием. Варягам объяснила: на нашей территории вас больше нет, нам нужно думать о защите — Британия на нас нехорошо посматривает… Под сурдинку стали вооружаться и другие страны Западной Европы, создав оборонительный союз. «Оборонительным» он назывался для отвода глаз, недобитые нацисты готовились к реваншу. Ими верховодила Германия. Поняв, что Варягия ослабла и погрузилась в внутренние дрязги, инкорпорировала Австрию, установила протекторат на Чехией и Польшей, став самым мощным государством Западной Европы. Франция пыталась вякать, но немцы цыкнули, и лягушатники утерлись. К тому же Франция, как и Британия, погрязла в терках с бывшими колониями. Европейские дела ее интересовали мало. А вот Германию — так очень даже. Огромные богатства на территории Варягии кружили головы берлинским ястребам. Нефть, газ, металлы, черноземы… Поначалу немцы пытались ими овладеть, используя лояльность императора Петра Четвертого. Покупали предприятия, концессии, заключая невыгодные для варягов договоры. Но Александр Третий эту лавочку прикрыл, выдворив грабителей в Европу. Немцы закусили удила и начали готовиться к войне. Просто так напасть на государство, которое их дважды разгромило, нацисты опасались, поэтому и отыскали боевого хомячка, который и попробует Варягию на зуб. Им стала Славия. Но та не справилась с мятежной территорией, отделившейся от молодого государства, и теперь Германия все больше втягивалась в боевые действия с историческим противником, отправляя в Славию войска, куда на помощь ополченцам прибыл корпус из империи…

«А люди здесь такие же, — подумал Николай, загасив окурок в пепельнице. — Возможно, даже лучше. Их пока не развратили пропагандой безудержного потребления, индивидуализма, ЛГБТ и прочей мерзостью. Там, в прошлой жизни, после начала СВО, народ встряхнулся и начал очищать себя от этого говна, но это дело долгое. Нет, хорошо, что я сюда попал…»

Встав, он погасил свет в кухне и отправился обратно в спальню. Николай не подозревал, что в это время за его тенью, мелькавшей за закрытой шторой, следил цепкий и холодный взгляд…

Мартын встал с коврика и сделал пару упражнений, разминая затекшие от долгого лежания мышцы и суставы. На сегодня наблюдение закончено. Распорядок дня объекта им изучен, план сомнения не вызывает. Остается завершающий этап — акция по устранению. Взяв коврик, он отряхнул его от снега, скатал и двинулся по крыше, с которой он и наблюдал за передвижениями в квартире в доме через улицу. На снегу осталась цепочка следов, но за нее Мартын не волновался. Здесь никто не ходит. Вход на чердак, а из него — на крышу, заперт на большой замок. Постороннему сюда забраться, как многие считают, невозможно, но не Мартыну. От шурупов, которыми прикручены проушины, осталось лишь название. Мартын их выкрутил, укоротил и закрепил головки клеем в гнездах. На вид нормально, но стоит люк потянуть — и он откроется.

На чердаке Мартын расстелил свой коврик возле узла разводки отопления. От горячих труб несло теплом, ночью не замерзнет. Спать придется здесь, пережидая комендантский час. Пропуск есть, но он фальшивый, а патруль может оказаться бдительным. Спросит: почему здесь оказались, когда прописаны в другом районе? В гости заходили? Адрес и фамилия хозяев? Сейчас проверим… И все, спалился. Лучше ночевать на чердаке. Утром он отправится на тайную квартиру, где заберет винтовку и патроны. Принесет их в сумке, здесь соберет оружие и утром ликвидирует объект.

Неделя слежки показала, что устранить его труда не составляет — волхв не сторожился. Ходил по улице спокойно и беспечно. Подойти и выстрелить в упор из пистолета? А что потом? На улицах имеются прохожие. Убийцу обязательно заметят, позвонят в полицию и сообщат приметы террориста, а та перевернет Царицыно вверх дном… Идеально было подорвать автомобиль с объектом, но волхв ходил пешком. Поразмышляв, Мартын составил план. Стрелять он будет утром, с крыши. Вместе с волхвом в квартире проживает женщина и, если задуманное исполнить вечером, она поднимет шум. Мартыну не уйти, учитывая, что в комендантский час на улицах хватает патрулей. Затаиться негде — на крышу обязательно придут. Утром женщина уходит на работу, волхв отправляется туда попозже, и утром он зайдет на кухню, где обязательно раздернет шторы и выглянет в окно. Вот тут Мартын и выстрелит. Глушитель на стволе — никто и не услышит или не поймет, что за хлопок. Убитый волхв останется в квартире, труп обнаружат через несколько часов. Мартын же скроется и будет далеко…

— Пятьдесят тысяч экю и паспорт гражданина Германии, — объявил ему цену начальник ГУРа. — Разумеется, в случае успешной ликвидации.

— За волхва маловато, — сморщился Мартын, хотя внутри возликовал. И деньги неплохие, а тут еще немецкое гражданство… Последнее — так вовсе сказка. Славы так «любили» родное государство, что мечтали перебраться от него подальше. Мартын не исключение. Да только в Западной Европе славов принимали неохотно. Но когда есть немецкий паспорт… — Дело новое и трудное. У волхва может быть защитный полог.

— Дам зачарованных патронов, — успокоил генерал. — Немного, но для волхва хватит.

И дал, чему Мартын немало удивился. Начальник ГУРа был невероятно жаден. От денег, выделенных исполнителям террористических акций, отщипывал солидный кус. Мартын прекрасно это знал, расписываясь в ведомости за суммы куда большие, чем получал на руки. Но в Славии так принято. Хочешь жить спокойно и богато — делись с начальством. Патроны, пробивающие полог волхва, стоили немало и сами по себе являясь ценностью. Их можно выгодно продать. Винтовку после акции придется бросить, а вот патроны он унесет в кармане, благо их немного. Десяток для винтовки и столько же для пистолета. Истратит же один…

Мартын уснул довольный. Назавтра утром пробудился на рассвете, слез с чердака и покинул свою лежку. Никто ему не встретился на лестнице в подъезде, что было очень хорошо. Дом старый, и люди, которые живут в его квартирах, друг друга знают. Незнакомец привлечет внимание. Правда, из-за войны ко многим подселили беженцев, но и они за эти годы примелькались. Нет, лучше, чтоб не видели.

В снятой им квартире (с трудом, но удалось ее найти, пусть за большие деньги) он принял душ, поел и начал подчищать хвосты. Взрывчатку и взрыватели сложил в пакеты, завязал и вынес в мусорный контейнер. Не пригодятся. Да, было время, когда заложенные им бомбы гарантированно уничтожали сепаратистов — в автомобилях, лифте, в ресторанах, а местное начальство лишь грозило карой исполнителям. Найти Мартына было невозможно — после акции он уходил на территорию Славии. Вначале получалось просто — оборонительных линий не существовало, а сепары контролировали главные дороги, поэтому обойти посты труда не составляло. Но с каждым годом становилось хуже — появился фронт, а местный ГУК наловчился бороться с диверсантами. Многих расстреляли, но Мартыну удавалось ускользать. Наверно потому, что действовал он в одиночку, не доверяя созданным в Царицыно ячейкам ГУРа. Из местного подполья его в республике никто не знал, а, следовательно, не мог продать. Переходить через границу стало трудно, но оставалась надежная тропа…

Мартын достал из тайника винтовку, протер тряпицей и проверил ход затвора. Отличный «болт»[11], надежное и точное оружие. Пристреляно — на стандартных 200 метров Мартын высаживает магазин в грудь ростовой мишени с минимальным отклонением от центра. С оптическим прицелом, разумеется, и специальными патронами. Но тут стрелять придется незнакомыми, с глушителем. Зато и расстояние всего-то сотня метров. Не промахнется… Жаль, что оружие придется бросить, винтовку он купил за свои деньги. Но придется — не дай бог он попадется с ней.

Через час Мартын с сумкой в руке вошел в подъезд того же дома. И вновь ему никто не встретился на лестнице — день будний, люди на работе. На пятом этаже он остановился на площадке и прислушался. Тихо. Закинув сумку за спину, Мартын поднялся по сварной, железной лесенке, приподнял люк и вновь прислушался. Здесь тоже никого. Забравшись на чердак и подсветив себе фонариком, он двинулся к оставленному им коврику…

Вечером Мартын вновь выбрался на крышу — в этот раз не только с ковриком, но и с винтовкой. Расправил коврик, лег и примостил цевье оружия на невысокие парапет на крыше. Прицелился в знакомое окно. За шторами виднелся свет — волхв дома. Мартын немного подождал, и свет погас — объект лег спать. Отлично. Завтра он его исполнит…