Леди Мармелад

Глава десятая

Он несет ее не в спальню, поняла Джессика, когда, пройдя по коридору, Рауль повернул налево.

— Эй! — воскликнула она, пытаясь выскользнуть из его рук, но он лишь крепче прижал ее к себе.

— Что, моя дорогая?

— Я не ваша дорогая, — возразила Джессика.

В ответ на это Рауль остановился и поцелуем заглушил ее возражения.

— Тише, любовь моя. За нами следят.

— Следят?!

Она с трудом повернула голову. В конце коридора виднелись какие-то фигуры. Мужские.

— Боже мой! Кто эти люди?

— Министр внутренних дел и его приспешники.

Джессика была потрясена.

— Только не говорите, что они будут присутствовать! — взмолилась она.

Рауль улыбнулся.

— Нет, конечно. Сейчас не средневековье.

— Тогда почему они здесь?

— Они засядут за дверью спальни и будут дежурить. Им нужно проследить, проведем ли мы вместе всю ночь.

— И это, по-вашему, не средневековье?

— Но все-таки это лучше, чем если бы они наблюдали за нами в спальне, не так ли? На самом деле это компромисс, и, если мы не согласимся на их присутствие, они заявят, что мы не осуществили брачные отношения. — Рауль замялся. — Джесс, если бы вы согласились остаться навсегда, не было бы никаких проблем. Я очень хочу, чтобы вы обдумали преимущества такого шага. Вы же понимаете, что они есть — для нас всех. Вы могли бы поселиться здесь, перевести сюда свой бизнес… Мы бы заботились о вас… Но, если вы намерены уехать…

Господи, что он предлагает!

— Конечно, намерена.

— Тогда Марсель будет бороться, чтобы признать брак недействительным. Я говорил вам об этом.

— Да, но я не поверила вам. Мне казалось, что это шутка. Рауль… Куда вы несете меня?

— В спальню для новобрачных.

— В спальню для новобрачных?!

— Вы принцесса, и это наша первая брачная ночь. Почему бы вам не полежать и не расслабиться?

— Благодарю покорно, я постою.

— Как хотите, — ухмыльнулся Рауль. — Если вам больше нравится так.

— Рауль…

— Да, дорогая?

— Вы напрашиваетесь, чтобы вам надрали уши.

— Только не перед свидетелями. Потерпите, пока за нами закроются двери, и тогда вы сможете делать со мной все, что захотите. Обещаю.

Джессика потеряла дар речи.

Ливрейные лакеи, мгновенно появившиеся в замке, как только стало известно о браке принца, распахнули перед молодоженами массивные дубовые двери и плотно закрыли их, когда Рауль внес Джессику внутрь.

— Опустите меня, Рауль.

Он повиновался с явной неохотой.

Джессика огляделась. Гостиная поражала роскошью: пурпуровые бархатные драпри, канапе, обитые белым атласом, ковры с удивительно высоким и мягким ворсом, на которых разбросаны бархатные подушки.

Огромный камин дышал живительным огнем.

Что еще? Множество воздушных шаров, белых и серебристых, связанных атласными лентами.

Слева находилась ванная комната. Ванна была размером с небольшой бассейн и имела форму раковины с картины Боттичелли.

— Это неприлично, — заявила Джессика, и Рауль насмешливо поднял брови.

— По-моему, у нее чертовски заманчивый вид. Особенно когда мы окажемся в ней и займемся…

Она устремила на него негодующий взгляд.

— Этого не будет.

— Не будет? — разочарованно повторил он.

— Возможно, я воспользуюсь ею, но без вас, — заявила она с достоинством. Джессика повернулась спиной к мужу, чтобы оглядеть спальню.

И увидела кровать.

— Вот это да! — ахнула она. Рауль кивнул с серьезным видом. — Могу представить, как бы здесь разместился на ночь целый полк! — хихикнула Джессика, но быстро обрела серьезность. — Спальня моя, — заявила она, — все остальное — ваше.

— Вам не нужна ванная?

— Когда вас не будет в ней.

— Мы можем поделить ванну: каждый будет находиться у противоположной стороны. — На лицо Рауля набежала тень. — Вам не кажется, что вы сходите с ума?

— Нет. Я просто…

— Что?

— Боюсь, — беспомощно призналась Джессика.

— Меня? — Рауль смотрел на нее с такой нежностью, что она испугалась еще больше.

— Рауль, мы не можем.

— Что?

— Иметь брачные отношения.

Он взял ее за подбородок и, заглянув в глаза, тихо сказал:

— Я не думаю, что какие-либо серьезные отношения возможны, пока мы не расстались с прошлым. Кажется, я готов рискнуть, но вы… вы, вероятно, не готовы. Я прав?

— Д-да.

Впоследствии Джессика никогда не могла объяснить, как это произошло. Рауль притянул ее к себе, и она прижалась к нему, позволяя своему телу слиться с ним. Он нежно завладел ее губами, и она изогнулась, ощущая жгучую потребность отдаться ему.

В этот момент он был ее мужем — мужчиной, которому она дала брачные клятвы. Тогда, в саду месье Лютена, они казались ей фальшивыми, но теперь сердце громко напоминало ей, что она поклялась любить и чтить Рауля до конца своих дней.

Так же, как он поклялся любить ее. Неудивительно, что Рауль заявляет о своих супружеских правах, а она не смеет противиться ему.

Потому что хочет его так же, как он ее. Это чувство у них одно на двоих, так как Рауль — неповторимое и яркое отражение ее возрождающейся души. Они соединены друг с другом и перед Богом и людьми поклялись в любви и верности друг другу.

— Рауль… — прошептала Джессика.

Она скользила ладонью по телу мужа, упиваясь его мужественностью. Он развязал последний узелок, и платье соскользнуло к ее ногам. Джессика трепетала от смелых прикосновений его рук, томясь в ожидании большего.

Мысль, возникшая где-то за гранью сознания, настойчиво преследовала ее.

— Рауль, мы не можем…

Он слегка откинулся назад и заглянул ей в глаза с такой нежностью, что у Джессики сжалось сердце.

— Почему мы не можем… жена моя?

— Я… у нас нет защиты. Рауль, я не могу… забеременеть.

Откуда у нее взялись силы сказать это? Джессика испуганно замерла.

Она хочет его. О, как она хочет его!

— Это спальня для новобрачных, — сказал он голосом, полным страсти и нежности, указывая на прикроватный столик. — Здесь есть все.

Джессика увидела что-то, напоминающее золотые монеты.

— Как… как?.. — запинаясь, проговорила она. — Если они лежат здесь со времен последней свадьбы…

Поцелуй Рауля заставил ее замолчать.

— Генри сказал, что днем он сам положил их сюда. На всякий случай.

— Добрый старый Генри…

— Он действительно добрый. Замечательный. Но он не такой чудесный, как ты, любовь моя. — В его глазах вспыхнула страсть. — Джесс, я никогда не думал, что после смерти Лизль смогу полюбить, потому что любить и потерять любовь — значит разбить свое сердце. Но я люблю тебя. Ты останешься со мной навсегда. Видит Бог, навсегда.

— О, Рауль…

Слезы навернулись ей на глаза.

— Но ты потеряла ребенка, и твоя утрата еще свежа, — мягко сказал Рауль, чувствуя ее боль. — Я знаю, как нелегко тебе любить меня…

— Но я не… я не могу…

— Ты любишь и можешь, — возразил он и поцеловал ее долгим страстным поцелуем. Джессика поняла, что Рауль прав. Она любит его.

Но не предает ли она Доминика?

У нее путались мысли. Разве можно думать, когда Рауль ласкает ее и обнимает так, словно для него она самая прекрасная женщина в мире!

Он ее муж. Рауль.

— А теперь, моя красавица невеста, моя принцесса… моя любовь, — прошептал он, — ты хочешь, чтобы мы провели нашу брачную ночь на той армейской кровати?

Джессика отрицательно мотнула головой.

Обхватив руками Рауля, она потянула его на себя. Мысли об умершем сыне исчезли. Они вернутся к ней когда-нибудь в будущем, но не сейчас. Пожалуйста… не сейчас.

Этой ночью есть только Рауль.