Ледяная страна

Глава 31 СЕРЕБРЯНОЕ ЗЕРКАЛО

Мудрец привёл Джейсона на главную площадь Агарти и тут же, усадив прямо посреди площади за стол, предложил ему миску горячего супа.

И сообщил:

— Меня зовут Мэллори.

Потом, когда Джейсон подкрепился, они отправились по Городу Мудрецов дальше. Улицы здесь обогревались — под тротуарами текла горячая вода. Там и тут виднелись красивые, величественные арки, люди, встречавшиеся на пути, выглядели спокойными, но все почему-то молчали. Здесь вообще не слышно было ничего, казалось, город погружён в вату: ни громких разговоров, ни призывов торговцев, ни каких-либо других неприятных шумов или звуков.

Мимо шли учёные мужи с огромными книгами, проезжали телеги с обёрнутыми колёсами, чтоб не шумели; телеги тянули яки с огромными позолоченными кольцами в ноздрях. Джейсон заметил нескольких мужчин с бородой различной длины и женщин, кутавшихся в белые покрывала с бахромой.

Одежды и шубы на людях были самых разных расцветок и источали запахи сандалового дерева, мимозы и кардамона. Джейсон догадался, что цвета одежды и ароматы имеют какое-то определённое значение, но не стал расспрашивать.

Переступив серебряную линию, он вдруг почувствовал себя несчастным и предпочёл тишину, что обычно было ему несвойственно.

С каждым новым шагом он настойчиво повторял собственное имя и причину того, почему прибыл сюда, — повторял, поскольку опасался, что всё забудет.

Мальчик и мудрец поднялись по дороге, спиралью уходящей вверх, и прошли дальше в город. Джейсон обернулся, желая взглянуть на то, что осталось позади. От картины, которую он увидел, дух захватывало: бесконечная гряда высочайших гор, а внизу — вершина древнейшего ледника, обдуваемая сильным ветром. В тишине, царившей вокруг, слышалось, как трещит лед, но звук этот был мягкий, почти музыкальный.

— Мы пришли, Джейсон Кавенант, — произнёс Мэллори, подводя мальчика к круглому зданию, похожему на рождественский кулич. — Это оракуларий — место, где находится оракул.

Джейсон кивнул, но не стал спрашивать, что его ожидает внутри.

«Я — Джейсон Кавенант, брат Джулии Кавенант и друг Рика Баннера из Килморской бухты. Я приехал сюда, чтобы раскрыть тайны Улисса Мура и его друзей по Удивительному лету», — мысленно произнёс он, входя в тёплое помещение оракулария.

Как и предупредил Мэллори, у входа мальчика заставили вынуть всё из рюкзака, сняли с него плащ и велели накинуть оранжевую тунику.

Кое-какие свои вещи он всё же рассовал по карманам и босиком пошёл по просторному вестибюлю оракулария.

Мэллори тоже переоделся. Без капюшона лицо его, обрамлённое длинной белой бородой, оказалось европейского типа, но глаза узкие, волосы коротко пострижены.

— Пойдём со мной, — сказал он.

Они двинулись вдоль большого бассейна, над которым поднимался пар. Из окон оракулария открывался великолепный вид на ледник.

Затем Мэллори повёл Джейсона по круглому, как туннель метро, коридору с перламутровыми стенами, отчего казалось, будто они находятся внутри гигантской раковины. Горячий, колючий пар щипал ноздри, и Джейсон почувствовал себя словно оглушённым.

— Вот твоя комната, — вдруг сказал Мэллори, останавливаясь у двери, точно такой же, как тысячи других дверей, выходивших в этот казавшийся бесконечным круглый коридор.

— А ты не пойдёшь со мной? — спросил Джейсон.

— Вопросы ведь твои, — просто ответил мудрец.

— А кто ответит на них?

Тут Мэллори слегка поклонился Джейсону и указал на белую комнату:

— Это место, где ты успокоишься. И получив ответы, либо останешься в городе и запомнишь их, либо уйдёшь и навсегда всё забудешь. В любом случае душа твоя обретёт успокоение хотя бы потому, что больше тебя уже не станут волновать никакие вопросы.

Джейсон опустил голову, чувствуя, как сильнее забилось сердце.

«Я — Джейсон Кавенант, брат Джулии Кавенант и друг Рика Баннера из Килморской бухты. Я приехал сюда, чтобы раскрыть тайны Улисса Мура и его друзей по Удивительному лету», — повторил он про себя.

— И последнее, Джейсон Кавенант, — прибавил мудрец, подавая мальчику мешочек с ароматными веточками. — Это твои цветы.

Джейсон взял мешочек, и он зашуршал в его руках.

— А для чего они мне? — поинтересовался мальчик.

— Ни для чего, юный путешественник. Цветы и воспоминания сохраняются одинаково… — Мудрец улыбнулся. — Подобно улетучившемуся аромату и выцветшим краскам.

Перламутровая комната была пуста.

Совершенно белая, с тёплым, чуть влажным полом. Воздух здесь оказался такой же щиплющий, как снаружи, и от этого немного кружилась голова.

Никакой мебели в комнате не было, только простая табуретка посередине, а вместо окна поблёскивал большой серебряный прямоугольник. Это оказалось зеркало. Подойдя ближе, Джейсон увидел в нём своё отражение.

Взглянув на потолок, мальчик обнаружил там множество отверстий разной формы и величины.

«Что же я тут должен делать?» — подумал Джейсон.

Может, он попал в одно из тех мест, о которых не раз читал, — в монастырь, где люди проводили долгие годы и учились медитировать, то есть размышлять, постепенно обретая мудрость.

Но Джейсону не хотелось медитировать и обретать мудрость.

К тому же у него не было в запасе долгих лет.

«Я — Джейсон Кавенант, брат Джулии Кавенант и друг Рика Баннера из Килморской бухты. Я приехал сюда, чтобы…» Да, это он ещё помнил.

Мальчик опустился на табуретку. Серебряное зеркало отражало его лицо.

Однажды, когда он сидел в парикмахерской, ожидая приглашения на стрижку, прочитал в каком-то журнале про святого, который утверждал, будто каждый человек знает все ответы, какие ему нужны. И Джейсон подумал тогда, что это просто какая-то глупость. И сейчас снова так подумал.

Но тут ему показалось, будто он увидел свет в глазах своего отражения. Словно и в самом деле ответы, которые он искал, скрывались в них.

Он взглянул на отверстия в потолке. Они походили на множество открытых ушей.

Джейсон подавил в себе желание вскочить и убежать, оставив всё позади.

Всё-таки он добрался сюда. Так что стоило попробовать.

— Я — Джейсон Кавенант, — сказал он мальчику, смотревшему на него из зеркала. — И я прибыл сюда в поисках ответов. Мой первый вопрос: кто построил Двери времени?

Джейсон долго смотрел на своё отражение в серебряном прямоугольнике, на свои собственные глаза, на мокрые, растрёпанные волосы. Некоторое время ничего не происходило, кроме того что пол стал горячее и прибавилось пару, как если бы комната превратилась в сауну.

Джейсон закрыл глаза, потом открыл.

— Кто… — начал он повторять свой вопрос, но тут же замолчал, потому что с потолка начали мелким дождичком капать слова. Сначала мелкие, потом покрупнее падали на него самые разные, светлые и тёмные, холодные и горячие слова.

Они звучали по-разному и имели разный рисунок, но Джейсон воспринимал их — слышал и видел — так, словно буквы вокруг него обретали какие-то формы.

Слова дождём капали сверху, стекали по его спине, кружили вокруг него, соединялись друг с другом и сами собой складывались в предложения.

Джейсон закрыл глаза, и ему показалось, будто он может двигаться между словами, танцующими вокруг него. Может выбирать их и как угодно расставлять. И создавать таким образом свой ответ.

— Строители дверей — древний народ, — произнёс Джейсон, словно читая витающие вокруг него слова. — Древний народ, представители которого умирали один за другим… и в конце концов исчезли.

О, ну конечно! Это же так просто. Ответы вот они, рядом! Но кто произносил их? И когда? И почему?

Джейсон представил себе сотни комнат вроде той, где он находился и где другие люди тоже задавали такие же вопросы. И слушали ответы. Сложнейшая система вопросов и ответов.

Выходит, это всё правда. Мэллори ничего не придумал.

И доктор Боуэн тоже, сам того не зная.

Но если всё это правда, то, выбравшись рано или поздно отсюда, он всё забудет. И вопросы, и ответы. Они ему больше не понадобятся.

Джейсон подумал о Несторе, который больше не задавался никакими вопросами. И о Леонардо, который, напротив, сгорал от нетерпеливого желания узнать правду.

Не в том ли заключается мудрость, чтобы хранить знания в себе и ни с кем не делиться ими? Так берегут истину? Или распространяют её? Джейсон сомневался, что может ответить и на этот вопрос.

Что касается других, он знал, что делать. Он до последнего момента опасался, что ему помешают и что сочтут его план всего лишь глупой мальчишеской затеей. Но этого не случилось.

Мудрецы, наверное, были не такими уж мудрыми, как сами полагали. А может быть, он, Джейсон, оказался хитрее них.

Джейсон Кавенант, брат Джулии Кавенант и друг Рика Баннера из Килморской бухты, раскрыл у себя на коленях записную книжку Мориса Моро и постарался коснуться сразу всех трёх рамочек в ней. И понадеялся, что сейчас хоть в одной из них кто-нибудь появится.

— Откройте же книжку, ребята… — прошептал он. — И потом расскажете мне всё.

В воображаемом месте среди гор в Пиренеях, которое путешественники называли Аркадией, страной, где никто не болеет, последняя её обитательница открыла записную книжку Мориса Моро.

Очень усталая. И очень одинокая.

И увидела в одной из рамочек нового человека — мудреца с лицом мальчика.

Последняя опустила руку на рисунок и стала слушать.

— Строители дверей — это исчезнувший народ, живший на заре времен, когда само время было ещё только философским понятием, а не механизмом. Этот народ прибыл с моря. Но строили двери главным образом рассказчики историй. Тогда существовало ещё много других воображаемых народов, деливших мир с реальными народами. Одних называли «божествами», других «роковыми существами». Тех, кто выжил, просто помнили. А кто не выжил, нашёл своё имя в самом мрачном и далёком месте в лабиринте памяти. И лабиринт этот имеется в каждом из нас. Строители дверей хорошо знали его и использовали для создания и соединения своих дверей. С их помощью можно путешествовать только из одного воображаемого нами места в другое или в такое, какое воображает кто-то ещё.

Наступила тишина. Последняя затаила дыхание, не смея нарушить её, словно присутствовала на церковной службе.

— Существуют ли сегодня строители дверей? — спросил юный мудрец со страницы записной книжки.

И сам себе ответил:

— Нет. Последние строители ушли много лет назад.

— И нет никого, кто знал бы их секреты?

— Они не оставили ни наследников, ни инструментов, ни письмен. Сохранились лишь обрывочные сведения. Истории, которые на самом деле и есть их настоящие строительные инструменты. В этих историях говорится, будто Двери времени вида состоят из трёх элементов. Первый — это плотное вещество дерева, корни которого овевает ветер, ветром же и они и питаются. Второй элемент — редчайший металл, который называется единений. Из него сотворена сама наша память. Его можно найти среди стекла на окраине Лабиринта теней. Он находится и в человеческом мозгу, но там его очень мало — всего одна тысячная грамма. А третий составляющий элемент — человек, который, войдя в первую дверь, выходит во вторую. Прежде чем войти, он точно знает, куда хочет направиться, и таким образом соединяет два места.

— Вы объяснили, где находится металл единений для отливки ключей. А древесина где? — спросил мальчик.

И сам же себе ответил:

— Дерево ещё более редкий элемент, чем металл. Таких ветряных деревьев существуют всего три. Два считаются недоступными для простых смертных и охраняются такими страшными стражами, что их пугаются даже бессмертные. Третье растёт в парке одного частного владения, известного под названием вилла «Арго». И все называют его ясенем.

Сидя возле «Метис» в туче светлячков, братья Ножницы, Джулия, Рик и Томмазо слушали Мариуса Войнича.

Когда светлячки заполнили грот, барон хотел было подняться на борт судна и отправиться к какому-нибудь порту, как вдруг из кармана его пиджака выпала записная книжка Мориса Моро и открылась на странице с рисунком, которого Войнич никогда прежде не видел: она изображала мудреца с лицом мальчика. Главарь поджигателей машинально положил руку на страницу и стал слушать.

— Почему Двери времени находятся в Килморской бухте? — спросил юный мудрец.

— Потому что, когда воображаемые народы решили раз и навсегда уничтожить Двери времени, не все строители согласились с этим. Некоторые погрузились на страшные, чёрные суда и пересекли море, чтобы спасти двери. Другие спрятали их в глубоких пропастях. Восемь дверей строители отвезли в Килморскую бухту. Там, скрытые от мира, вдали от всех, они сохранялись долгие годы, пока люди совсем не забыли об их существовании. Но любопытство — это одновременно и добродетель, и первородный людской грех. Нашлись люди, которые отыскали двери и открыли их. Потом, правда, закрыли.

— А зачем? Они что, в самом деле представляют опасность?

— Двери времени — всего лишь проход. И только тот, кто пользуется ими, может превратить их в опасность. Двери сокращали расстояния и способствовали общению людей. И многие из противников дверей со временем пожалели, что уничтожили их. Потому что постепенно утратилось воспоминание о дороге, по которой можно добраться в эти далёкие места, и их жители, чувствуя себя на краю света, покинули свои дома, обрекая их на погибель.

— Килморская бухта — воображаемое место? — спросил мудрец с лицом мальчика.

И ответил сам себе:

— Пока ещё нет, хотя кое-кто пытался сделать его таким. Это реальное место, которое может стать воображаемым, если ни один путешественник, ищущий его, не прибудет туда. И тогда, как уже случилось, реальное может стать воображаемым, а воображаемое будет забыто. И в конце концов забытое будет утрачено навсегда. А с ним и двери, ведущие к воображаемому.

— В этом, следовательно, причина, почему нужно, чтобы как можно больше людей узнали секрет Килморской бухты? — спросил юный мудрец.

Ответ прозвучал так:

— Если угодно, чтобы работа строителей дверей не была утрачена навсегда, другого способа нет.

Анита бегом вернулась к отцу и сообщила ему, что горит вилла «Арго». Господин Блум сидел на кровати с записной книжкой Мориса Моро в руках.

— Я слышу его, — улыбнулся господин Блум.

— И что он говорит? — спросила Анита, садясь рядом.

— Я хотел бы знать, добирался ли когда-нибудь сюда кто-либо из друзей Удивительного лета? — спрашивал Джейсон.

— Только один из них. Прибыл и задал все свои вопросы. А когда уехал, то забыл все ответы.

— Это была Пенелопа Мур? — поинтересовался мальчик.

Ответ прозвучал коротко:

— Нет.

— У меня ещё несколько вопросов, — произнёс Джейсон со страницы книжки Мориса Моро. — Пенелопа Мур ещё жива?

И сам себе ответил так же просто:

— Да.

— Почему же она не вернулась домой?

— Потому что не помнит дороги.

— Так в чём же, в конце концов, самый большой секрет Килморской бухты? — чётко сформулировал Джейсон свой следующий вопрос.

— Секрет строителей дверей очень прост: нужно запоминать. Но запоминание — это заведомый проигрыш, потому что время ничего не помнит.

Оно отбирает, что взять с собой, а что оставить за плечами. Чему оставить жизнь, а что убить. Все мы должны уметь делать это.

— Но как отобрать то, что следует запомнить? — поинтересовался Джейсон.

— На этот счёт не существует никаких правил. Поэты считают, что запоминаются красота, любовь, чувства или горе. Художники помнят краски и ночь. Музыканты запоминают звуки, в том числе самый громкий звук из всех — стук человеческого сердца. Наверное, в конце концов, секрет заключается в том, чтобы помнить о своём сердце и о том, что заставляет его биться чаще.

Дослушав ответ юного мудреца, господин Блум закрыл записную книжку и обнял свою дочь.