Ледяное небо

Глава 11 За чертой

Закутавшись в воротник, согнувшись под злыми ударами штормового ветра, я начал медленно обходить купол и обнаружил проход. Пробрался внутрь — тут было теплее, чем снаружи, безветренно и тихо. Лишь хруст снега под ногами, да завывания ветра в разбитых рамах. Под снежным покрывалом спали деревья, кустарники, на которых беззащитно проглядывали сморщенные потерявшие всякий вид плоды.

— Макнайт, Макнайт, — ожила рация, свисавшая на кожаном ремешке у меня на груди. — Где ты там застрял? Где автопогрузчик? Когда будем выгружать этот гребанный генератор?

Голос Джеба звучал раздражённо — конечно, он хотел убраться восвояси, как можно скорей. Но я понимал, если скажу, что купол разрушен, они просто бросят меня здесь и улетят.

— Бумаги оформляю, — быстро соврал я. — Сейчас снегоуборочную машину заправят и пригонят вместе с автопогрузчиком. Ждите.

— Какие бумаги? — удивился Джеб. — Там же все на электронике…

— У них пока техника не работает без генератора.

— Ладно, — пробурчал Джеб. — Давай быстрей, а то двигатели заморозим, ни хрена взлететь не сможем.

Это верно — полчаса на таком морозе и двигатели придётся прогревать, чтобы масло стало вновь жидким, иначе — холодный старт и поршни разлетятся на куски.

Странный звук, то ли стон, то ли плач, то ли стук. Подобрался ближе — звук шёл откуда-то снизу из-под слежавшихся пластов снега. Может быть, от этой жуткой смертельной тишины у меня начало звенеть в ушах?

Побродив вокруг в поисках лопаты, я наткнулся на вход в помещение. С трудом отодвинул дверь, покрытую толстой коркой льда, обнаружил сваленные кучей сломанные лопаты, ржавые кирки и ломики. А в следующей комнатушке на стеллаже увидел выкрашенный защитной краской ранец с баллонами и двумя трубами, одна над другой.

Огнемёт? То, что нужно, если он работает, конечно. Нацепив ранец, я вышел наружу и открыл заслонку — труба выплюнула залп огня. Вернувшись к тому месту, откуда шли звуки, я быстро растопил лёд и снег, а под ними оказался квадратный люк. Когда приподнял крышку и заглянул в зияющую темноту, в лицо пахнуло промозглой сыростью:

— Есть кто живой?

И откуда-то издалека услышал нарастающий шум. Скрип лестницы, из дыры показалась драная шапка-ушанка, потом появилось бледное лицо — вылез мужчина в длинной темно-синей парке и толстых брюках со здоровенной дырой на колене. Глаза затуманенные, отсутствующий взгляд. Я даже на миг испугался, что он под кайфом.

— Там другие есть?

— Да, да, — он устало помахал головой, тяжело вздохнул.

Из люка начали появляться люди: женщины, мужчины. Все бледные, слабые. Столпились вокруг меня, кутаясь, кто во что горазд — в одеяло, плед. Кто одет в добротную тёплую куртку, или шубу, а кто-то лишь в брюках и рубашке. Эти стали мёрзнуть первыми. Застучали зубами, начали подпрыгивать на месте. Прикинул в уме, сколько они будут весить и поместятся ли в салоне.

— Что там у вас произошло? — поинтересовался я. — Метеоритный дождь или что?

— На нас Красные волки напали, — просипел долговязый парень в джинсах и щегольской кожаной куртке с белым меховым воротником, зашёлся в сильном кашле, прикрыв рот кулаком. — А вы как здесь оказались?

— Мы в гарнизоне получили ваш заказ на новый генератор, вот и прилетели с ним.

— Генератор? — удивилась полная немолодая женщина с круглым добродушным лицом, закутанная в драный шерстяной плед. — Зачем нам генератор? Разве вы не видите? Нам совсем другое нужно было, — она махнула безнадёжно рукой, маленькие круглые глаза стали ещё печальней, всхлипнула и сильнее укуталась в дряхлый плед, сквозь дыры просвечивал домашний халат в ярко-красных маках.

Кажется, несчастье захватило их врасплох — спрятались в том, в чем были.

— Ладно, значит так. Автопогрузчик есть у вас?

— А на что вам автопогрузчик? — прохрипел немолодой мужчина.

На его замызганной в застарелых потёках масла парке я заметил полустёртый ярлычок: «Техобслуживание».

— Мы привезли на транспортнике генератор, он много места занимает в салоне. Его надо выгрузить. Ну, а затем все улетим. Понятно?

Мужик поскрёб морщинистую дряблую шею, сдвинул шапку-ушанку на затылок.

— Погрузчик есть, конечно. Но вот заведётся ли?

У меня зашипела рация, и я услышал жутко злой голос явно взбешённого Джеба:

— Макнайт, сволочь, куда ты провалился? У нас двигатели замерзают!

Когда матерные излияния закончились, как можно подобострастней я ответил:

— Сейчас уже едем, командир. Тут небольшая проблемка возникла.

— Ладно, — Джебу явно понравился мой тон. — Ждём тебя.

— Ну, это… — обратился ко мне мужик из техобслуживания. — Пошли, покажу погрузчик.

У купола примостился длинный узкий ангар, или скорее сарай, засыпанный снегом. Вместе с мужиком мы отодвинули ворота, пролезли в щель. Внутри я обнаружил автопогрузчик, выкрашенный в ядовито-зелёный цвет, несколько снегоходов, аэробот, снегоуборочные машины: большой трактор с ковшом и несколько ручных. В углу были свалены сломанные санки, доски. По стенам — длинные стеллажи с канистрами и разным барахлом: узлы, завёрнутые в промасленную бумагу, металлически и картонные коробки с жёлтыми наклейками.

— А тебя как, парень зовут? — поинтересовался мужик.

— Алан Макнайт.

— А я — Васил Николов. Я тут старшим техником работал, пока не получилось вот это.

— А что у вас никакого оружия против бандитов не было?

— Оружие было, но они ночью напали. Неожиданно. Мы, как могли, отбивались, а потом когда купол не выдержал, стал обваливаться, мы спрятались.

Не нравился мне рассказ Васила, что-то он не договаривал. И зачем это Красным волкам нападать на обычную оранжерею?

— А если не секрет, чего вы тут выращиваете, а?

Я рассматривал канистры, раздумывая, стоило ли прихватить с собой. Из-за того, что правый двигатель жрал больше топлива, нам могло не хватить на обратный путь.

— Ну, разное там… — Васил замялся, отвёл глаза.

— «Арктик Кисс»? — понял я. — Да?

Васил только усмехнулся, кивнул. Залез в кабину автопогрузчика, попытался завести. Мотор громко скрипнул, чихнул, но через минуту к моей радости затарахтел.

— Ну вот, отлично. Знаешь, надо бы машину взять. Вот эту, думаю. Загрузим туда людей. А ты сзади на автопогрузчике. Идёт?

— Да люди и сами дойдут.

Я на миг задумался, как объяснить, что это лишь мера предосторожности — как среагирует Джеб и Лесли на то, что я приведу толпу нежданных пассажиров, я не знал. Захлопнут перед моим носом люк и смотаются.

— Могут не дойти. Ослабели ведь. Плюс ещё туда загрузим канистры с бензином. У нас на нашем «летуне» впритык.

Кажется, я смог уговорить его и объяснить мою тактику. А когда мы выбрались наружу, я заметил с радостью, что метель совсем стихла, лишь сыпал и сыпал мелкий противный снег.

Когда наш маленький автопоезд остановился около транспортника, и я вылез из автопогрузчика, первым делом увидел недовольную физиономию Джеба, который с кислым видом стоял на краю открытого люка:

— Это ещё кто, Макнайт?

— Люди. Купол разрушен. Их нужно доставить в гарнизон.

— Слушай, Макнайт, — он спрыгнул и, приблизившись вплотную, прошипел прямо мне в лицо. — Главный здесь я. И я решаю, кого и чего доставить в гарнизон. Понял? Почему ты не доложил мне об этом? Почему врал?! — он ткнул мне пальцем в грудь.

Я еле сдерживался, чтобы не вмазать по его идеально оцифрованному лицу.

— Потому что вы бы бросили меня тут и смотались. Вот почему. Разве нет?

— Ты нас с Лесли за подонков держишь? Думаешь, ты один такой герой в белых одеждах, а мы только о себе думаем? Так что ли, Макнайт? Так?!

Его голубые глаза вспыхнули неподдельной обидой, пронеслась мысль, что возможно я зря так обращался с пацанами.

— Извини, Джеб.

— Работай, — хмуро буркнул он и забрался в люк.

Я тяжело вздохнул и махнул Василу, чтобы он подъезжал на погрузчике. А сам заскочил внутрь.

Хлопнула дверь кабины, вышел Лесли и, сложив руки на груди, стал наблюдать, как мы с двумя парнями, у которых ещё остались силы, корячимся. Трубы и воздухозаборник мы выкинули легко. Теперь осталась самая массивная и здоровенная часть — станина генератора. И тут я вспомнил о нашем споре с Лесли.

— Эй, парень, — бросил Лесли один из моих подручных, худой мужчина небольшого роста. — Помоги!

Роджерс только брезгливо скривился:

— Я — пилот, а не грузчик.

— А, это правильно, если здоровье слабое, то, конечно, не стоит, — словно не услышав ответа Лесли, усмехнулся мужчина. — Иди тогда в кабину, отдохни, пилот.

Последнее слово он произнёс с таким нескрываемым сарказмом, что на лице Роджерса возникла совершенно по-детски обиженная гримаса. Но огрызаться не стал. Лишь демонстративно развернулся и свалил в кабину.

— Обиделся, значит, — проворчал мужчина. — Белая кость эти лётчики. Сидят на нашем горбу. А толку от них чуть. Дать бы в морду этому хлыщу…

Я не стал возражать, но обида больно кольнула в сердце.

Наконец, этот проклятый генератор поддался, мы провезли его по рельсам. Перекатили на платформу погрузчика, и Васил сбросил его тут же в снег.

Глэдис стала помогать располагаться людям в салоне. А я забрался на самую верхотуру транспортника и начал из канистр, которые мне поднимали снизу, переливать бензин. Топливомер в С-46 стоит так, для проформы. Поэтому каждый раз приходилось топливным щупом делать замеры. Перелив несколько канистр, я совершенно выдохся. Когда весь провонявший бензином, так что казалось, что весь мир заполонил этот резкий запах, спрыгнул вниз, то к своему неудовольствию наткнулся на Глэдис. Впрочем, она даже не поморщилась, когда я нарисовался рядом. Может быть, игроки не ощущали никаких запахов?

— Алан, надо собираться, — в голосе Глэдис слышалось сильное беспокойство или даже скорее страх.

— А что так?

— Смотрите, что там приближается, — она махнула рукой на север.

Я обернулся, сощурился и понял, что дело — дрянь. Погода дала нам лишь мимолётную передышку. Небо потемнело, мрачно насупилось. Свинцовой тяжестью нависли тучи, заполненные под завязку снежными зарядами. И вся эта масса с огромной скоростью надвигалась на нас.

Метель обрушилась внезапно, завыла, заметалась, словно злая старуха-ведьма с седыми космами в белом саване. Кажется, только что над нами светлело высокое небо, а сейчас всё вокруг мрачно застлало густыми сумерками.

Я помог Глэдис забраться в салон, заскочил следом и захлопнул люк. А ураган уже накатывал на транспортник снежные валы, жаждал поиграться с ним, перевернуть, подкинуть, как игрушку.

Глэдис помогла спасённым людям удобно устроиться в салоне — я оценил её старания. Часть одежды раздала тем, кто попал сюда почти раздетым, другая часть шмоток пошла на матрасы, на которых теперь лежали и сидели люди. Я видел в полусумраке их встревоженные бледные лица — я смог их вытащить из подземелья, но теперь, когда начался буран, наша спасательная операция перешла в не менее опасную стадию — покинуть это место и вернуться в гарнизон.

За бортом самолёта бесновалась, скрежетала в бессильной ярости пурга, а мы по-прежнему не сдвигались с места. Наконец, я не выдержал и направился в кабину, сказать пару ласковых двум оболтусам — заснули они там что ли?

— Что у вас тут произошло, твою мать? — я распахнул дверь и остановился на пороге. — Взлетать же надо!

— Мы не можем, — Джеб повернул ко мне по-детски испуганное лицо, с которого слетела вся надменность.

— Почему?

— А ты сам не видишь, слепой что ли? — отозвался Роджерс с раздражением, махнул рукой на окна, за которыми крутилась грязно-белая муть.

Работали дворники, с противным скрежетом пытались сгрести мгновенно нарастающие комки снега.

— Слушай, Макнайт, — голос Джеба обрёл твёрдость. — Садись за руль… тьфу за штурвал. И поднимай самолёт.

Я только хотел раскрыть рот, сказать, что почти ничего не знаю о том, как пилотировать С-46, как услышал шорох за спиной — там стояла Глэдис. Доверчиво всматривалась в нас троих с надеждой, что я не решился признаться в своей слабости. Да и какой мужик сможет это сделать, показать, что сдрейфил?

— Хорошо, — бросил я. — Но мне все равно нужен второй пилот. Кто из вас способен без подсказок помочь?

— Я смогу, — вдруг сказала Глэдис на удивление уверенно. — У меня лицензия пилота первого класса.

— Ладно, тогда выметайтесь, пацаны. Быстро! Времени нет.

Ни Джеб, ни Лесли ни слова не возразили, лишь молча встали и вышли. А я тут же с удовольствием занял привычное левое кресло. Пристегнул привязные ремни, надел наушники с микрофоном. Глэдис села в кресло второго пилота.

— Проверка, — скомандовал я. — Включить подачу топлива, зажигание.

— Есть проверка, — подхватила Глэдис, уверенно защёлкала тумблерами, рычажками, и я понял, что она не врала — действительно знает, что делать и это наполнила душу удивительным спокойствием.

— Так, Глэдис, слушай внимательно — сейчас главное правильно набрать скорость. У нас тут лыжные шасси. Центровка неправильная, смещена вперёд. Если ошибёмся и наберём слишком маленькую скорость, не сможем оторвать хвост. Если скорость будет слишком большой, завалимся на нос. Все ясно?

Она кивнула, напряжённо выпрямилась, сжала упрямо губы. Но руки едва заметно дрогнули на штурвале.

— Всё. Поехали.

Я двинул вперёд сектор газа, включил зажигание — оба двигателя отозвались, мягко и приятно зарокотали в унисон. Самолёт начал набирать ход, тяжело подскакивая на сугробах, как машина на раздолбанной дороге. Я развернулся в сторону, где заметил разрывы в снежных завихрениях. И постарался выбросить всё мысли из головы о том, что с нами может случиться. Ведь рядом сидела Глэдис, и почему-то я представлял её не игроком, а реальным человеком, который может погибнуть, если я ошибусь. От этого в животе ворочался колючий страх.

— Время принятия решения.

Строгий голос Глэдис, кажущийся таким странно незнакомым, прервал мои размышления. Взгляд на указатель скорости — да, его значение совпало с моими ощущениями. Я плавно взял штурвал на себя, на мгновение затаив дыхание. Отрыв! О, это прекрасное чувство, когда стальная птица взмывает в воздух, подчиняясь твоему движению. И ты ощущаешь себя не песчинкой во Вселенной, а вершителем судеб.

Самолёт уверенно набирал высоту, и напряжение стало спадать. Но тут слева от нас заклубилась густая масса, зашевелилась, как живая, словно это были не снежные завихрения, а рой огромных злых ос. Снежный заряд собрался и стал напоминать бешено крутящийся белый столб дыма. Я отклонил штурвал и с небольшим креном ушёл от него вправо. Но тут же прямо по курсу спустился из низких облаков ещё один снежный смерч, и самолёт ощутимо начало болтать.

— Кажется, началось обледенение, — предупредила Глэдис.

Лавируя между крутящимися столбами, я начал плавно набирать высоту. Непроницаемый сизый кисель облаков укутал нас — показалось, что мы просто зависли в пространстве, никуда не двигаемся, хотя стрелка на циферблате высотомера исправно отсчитывал фут за футом. Эта странная иллюзия возникает у любого лётчика, который теряет визуальный контроль, но я уже привык к этому и знал, что делать. Сосредоточился на приборах, внимательно следил за каждым движением стрелок, индикаторов. Мир сузился до размеров приборной доски с допотопными приборами-будильниками — от правильной работы каждого зависело, сможем ли мы выбраться из этой кутерьмы или нет. Ведь на глаза полагаться никто из нас уже не мог.

Мы поднимались и поднимались, пока неожиданно не выскочили, как мячик из воды над взбитыми в густую пену облаками — и вольготно раскинулся под нами до самого горизонта небесный океан в белых барашках волн, по которым неслась тень нашего самолёта.

С лёгким креном я сделал разворот, выровнял машину по компасу, и лёг на курс до Сан-Франциско. Вновь взял штурвал на себя — С-46 послушно пошёл вверх и вверх, отдаляясь всё больше от вспененных волн.

— Макнайт, какого дьявола ты делаешь? — грозный голос Джеба.

Тоже мне, командир хренов. Удивительно, он до сих пор не сбежал из игры. Хотя даже не управлял самолётом.

— Хочу выше поднять. Там воздух более разряженный — двигатели меньше топлива будут жрать, — объяснил я. — Боюсь, не хватит. Правый двигатель больше берет.

— А почему ты решил, что там воздух разряженный? — в голосе Джеба я уловил сарказм.

Вот балбесы, ничему их в школе не учат. Даже элементарным знаниям об аэродинамике. А ещё лезут управлять транспортными самолётами.

— Джеб, учи матчасть — на высоте всегда воздух более разряжен, а у поверхности земли он более плотный. И лобовое сопротивление больше. Усёк?

— Я-то усёк. Но только ты уверен в этом?

— Ну, если только ты сможешь отменить физические законы, — усмехнулся я.

— Ага. А ты считаешь, Макнайт, что они здесь применимы?

И страх холодной змейкой проскользнул вдоль позвоночника — я так привык к реалистичности здесь, что совершенно забыл о том, что мы в игре. А что, если Джеб прав?

И тут в голову пришла совершенно хулиганская идея, безумная — а что если…

Я сумел оценить размеры локации, за пределами которой вылететь не мог. Но проверял я по горизонтали и никогда не задумывался о том, а что там вверху. Где предел, за который не смогу выйти?

И я повёл самолёт ввысь.

— Алан, вы уверены в том, что делаете? — голос Глэдис дрогнул.

— Да, Глэдис, уверен, — спокойно сказал я. — Поднимемся повыше…

Вот уже стрелка высотомера подошла к отметке в двадцать тысяч футов или семь тысяч метров — в кабине должно стать холоднее, но я ничего не чувствовал. Преодолели ещё несколько тысяч. Всё — это потолок для С-46. Что будет дальше? Игра отбросит нас вниз?

Нет. Мы по-прежнему поднимались всё выше и выше.

Отчаянный вскрик Глэдис и внезапно накрывшая нас тьма заставила меня вжать голову в плечи. Миг и все посветлело. Цвет пространства вокруг нас сменился с прозрачного бледно-голубого на болезненный серо-зелёный цвет. Небо не бывает таким. Никогда. Оно или голубое или лиловое, или чёрное — там на высоте. Мы двигались в странной пустоте. Или не двигались вообще. И вновь нас накрыло чернотой, словно мы прошли сквозь плоские остроугольные треугольники.

— Макнайт, снижайся, идиот! — Джеб был в отчаянье.

Сверху с невероятной скоростью понеслась тёмная громада. Самолёт нырнул в неё, как в туннель, прошёл как нож сквозь масло. Но я успел увидеть этажи недостроенного здания, пустые проёмы дверей, окон.

Вырвались в пустое пространство и перед кабиной закружились в бешеном хороводе плоские геометрические фигуры всех форм и размеров — треугольники, трапеции, ромбы. Мы будто из трёхмерного измерения попали в двухмерное. Но почему самолёт не распался на полигоны?

Внезапно самолёт тряхнуло, подбросило вверх и стрелки на приборах вновь ожили.

— Смотри, куда-то прилетели, — услышал я голос Лесли.

Распахнулась тёмно-синяя даль с ярко сияющей с красноватым оттенком спиралью неизвестной галактики — то, что это не Млечный путь, я понял сразу. Под нами проносились в синей дымке остроконечные горные вершины, справа по курсу возвышался маяк, разрывающий темень ярким светом. Но что потрясло и заставило замереть — над горизонтом, занимая его от края и до края, висел огромный голубовато-белый шар.

— Давай, сажай здесь, — Джеб перестал стучать зубами и голос обрёл твёрдость.

— Куда интересно я буду сажать? — я повернулся к нему и бросил взгляд, в котором сосредоточил всю оставшуюся у меня иронию. — Тут одни горы, шмякнемся — костей не соберём. Ладно, — я щёлкнул тумблером радиосвязи: — Диспетчер, это Альфа-Танго-Фокстрот-Севен-Найт, разрешите посадить самолёт.

В эфире — абсолютная тишина, ни треска, ни шороха.

Лесли грубо выругался и стукнул по стене кулаком.

— Слушайте, пацаны, — весело воскликнул я. — А чего вы из игры не смотались-то? Летите со мной непонятно куда?

— А куда мы смотаемся, твою мать? — хмуро буркнул Джеб. — Если система отключилась. Попробуй сам.

Ёшкин кот, я совсем забыл об этом. Набрал код на коммуникатор. Замерцала тонкая рамка, а в ней ничего, только тёмно-серая муть, сквозь которую пробивались лишь яркие искорки.

— Убедился, ублюдок? — проворчал Джеб.

Отвечать я не стал, сосредоточился на том, чтобы найти внизу ровную площадку, куда можно сесть на таком здоровенном самолёте. Но горы громоздились всё выше и опаснее. Восходящие потоки воздуха стали трясти несчастный транспортник, он то нырял вниз, то задирал нос и я постоянно выравнивал крен рулями высоты.

— Давай улетай отсюда, — судя по голосу, Джеба начало тошнить.

Я тоже чувствовал себя хреново, только Глэдис на удивление была спокойна, лишь чуточку бледна, но явно не так напугана, как мы, трое мужиков. И это помогало не удариться в панику, справиться с дрожью в ногах и руках.

Начал набирать высоту, всё выше и выше, стараясь дотянуться до бледной россыпи неведомых мне звёзд. И даль расступилась, будто прорвалась расшитая яркими блёстками атласная ткань, мы вновь выскочили в пустоту — приборы замерли, подсветка погасла. И мы будто повисли в зеленовато-коричневой среде — лишь быстро сменяющийся калейдоскоп геометрических фигур: треугольников, трапеций, ромбов давал возможность оценить скорость, с которой мы летели.

Страх все сильнее начал поглощать душу, лишая последних сил — я представил, что мы вечно будем носиться за пределами карты, там, где нерадивые разработчики оставили дыру. Джеб и Лесли уже давно потеряли контроль над собой, стучали зубами. Джеба уже пару раз рвало, он убегал в салон.

И тут пространство заполнила розовато-фиолетовая дымка, сквозь которую синели очертания города — площадь с огромной статуей бородатого мужика с саблей, часы на высокой башне, колесо обозрения, дома с ярко горящими окнами.

— Класс! — на спинку моего кресла оперся Джеб, я ощутил на шее его горячее прерывистое дыхание. — Давай здесь сядем. Смотри, какое крутое местечко. Чёрт, а это что такое?

Все здания, площадь, парк развлечений парили в воздухе. Сами по себе. То есть внизу я разглядел что-то похожее на высокую платформу из металлических балок. Но под ней ничего, лишь голубовато-белая дымка облаков. Но как это все держалось? Антигравитация?

— Елки-моталки, потрясно, — протянул Лесли восхищённо. — Летающий город. Макнайт, ищи аэродром.

Я начал кружить, пытаясь разглядеть ровную площадку. И чуть не врезался в огромный дирижабль, вынырнувший прямо перед носом самолёта. Полетел вслед за ним, пытаясь разглядеть, куда он пристанет. Но он, лишь медленно и величаво рассекая воздух, исчез в пушистых облаках.

Отчаявшись найти что-то подходящее, я отдал штурвал от себя и начал снижаться.

— Куда тебя чёрт понёс! — Джеб матерно выругался, не обращая внимания на Глэдис. — Сейчас опять куда-нибудь провалимся. Возвращайся, ублюдок!

Но самолёт, пронзив насквозь взбитый в белую пену слой облаков, вынырнул над долиной, которую сжимали в своих объятьях невысокие горы. Сердце ёкнуло — я решил, что мы вернулись домой. Но тут же осознал, что ошибся — в предрассветных лучах розовели невысокие каменные дома, площадь с высокой стелой. Город рассекала широкая отливающая сталью река, от которой разбегались капиллярами каналы с перекинутыми мостами. И вливалась в уходившую до самого горизонта морскую гладь.

И тут на окраине я увидел, наконец, то, что искал — широкую ровную площадку — пустырь или высохшее озеро. Снизился и облетел кругами.

— Диспетчер, это Альфа-Танго-Фокстрот-Севен-Найт, разрешите посадку.

И вновь полная тишина.

— Топливо правого двигателя на исходе, — голос Глэдис звучал на удивление спокойно, хотя она сообщила о том, что скоро мы останется с одним двигателем.

— Ладно, садимся.

Я бросил взгляд на мою прелестную спутницу — наши глаза встретились. Господи, она так доверяла мне, что даже не боялась. И я не мог разочаровать её.

Я сделал круг над площадкой и начал снижаться.

— Правый двигатель отключился, — голос Глэдис прозвучал так спокойно, что поначалу смысла я не уловил.

— Отключился? — взвизгнул Джеб. — Мы погибнем? Я не хочу! Не хочу!

— Хватит орать! Лесли, уведи его отсюда, — приказал я.

Мало того, что эти парни не могли никак помочь, так ещё и мешали.

— Зафлюгировать винт, — приказал я.

Времени на перекачку топлива не оставалось. Буду сажать с тем, что есть. Я ушёл на второй круг. Выровнял машину и начал снижаться, чутко прислушиваясь к свисту воздуха, который обтекал фюзеляж.

Навстречу несётся с огромной скоростью неизвестность — жёлто-серое месиво.

— Выпустить закрылки.

— Сделано.

— Выпустить шасси.

Я бросил взгляд из кабины:

— Моя лыжа вышла. Как у тебя, Глэдис?

— Моя — тоже.

Снижаемся, сбрасываю газ. Касание задним колесом, отдаю штурвал от себя — опускаю аккуратно нос, транспортник затрясло, повело в сторону — теперь главное удержать махину на прямой.

И только хотел сказать: «включить реверс», как вспомнил, что движок у нас всего один, а значит, самолёт поведёт в сторону, и я потеряю управление. Ну, тогда педаль тормоза в пол.

— Тормозим, Глэдис. Реверс включать нельзя.

— Есть, командир.

Мчимся во весь опор под громкий скрип лыж по земле. Нарастают впереди отвесные скалы. Не хватит полосы — врежемся.

И вдруг транспортник остановился, словно устал. Разлилась пугающая тишина, лишь слышно, как ветер шумит за бортом. Я выдохнул весь запас воздуха из лёгких, ощущая себя как в бане — весь мокрый.

— Ну чего, посадил? — в кабину ворвался Джеб. — Молодец, — он с силой хлопнул меня по плечу.

Освободившись от привязных ремней, я обернулся к Глэдис и лишь слабо улыбнулся, поймав её счастливый взгляд, от которого в душу хлынул жар.

Прошёл через салон, увидел лица людей, и ликование поднялось в душе, как тогда, когда только в первый раз посадил лёгкий учебный «Як». Но не показал виду — все в штатном режиме, всё в порядке — а как же иначе.

Открыв люк, я спрыгнул вниз, увязнув по щиколотку в жёлтом песке. В лицо ударил тёплый ветер, взлохматил слипшиеся от пота волосы, засвербело в носу от резкого пряного аромата цветов и травы. И тело сразу стало зудеть сразу в десятке мест. Я распахнул куртку, расстегнул рубашку, позволяя ветру игриво забираться внутрь.

Ослепительный свет солнца ударил в глаза, заставив зажмуриться. Но это было вовсе не Солнце — наша родная звезда. Рядом с ярко пылавшим диском висел ещё один размером побольше — тусклый и красный.

Но кое-что заставило мгновенно забыть обо всем — вздымая клубы песка, на нас неслась мрачная армада всадников на вороных конях.