Легенда Элидианы

Но разозлиться на Эли как следует не получалось. То ли потому, что понимал: сам виноват, то ли потому что успел влюбиться в неё до потери сознания. Стоило ей улыбнуться, как сердце Диона таяло, словно масло на сковородке, её мимолётные прикосновения он продолжал ощущать на своей коже и через несколько дней, а ласковая забота, которую она постоянно проявляла, вообще делала его счастливым. Эли была ему нужна как никто и никогда.

Сидя на горшке, принц принял основополагающее решение: он должен завоевать Элидию, сделать её своей. Раз уж он не мыслит без неё жизни, другого выхода нет. Конечно, конкурировать с драконом трудно, если не невозможно, но в чём-то Дион непременно его превосходит. Догадаться только в чём!

Следующие за происшествием дни принц посвятил разгадыванию этой загадки. Бой и магия отпадали, тут соревноваться с Граром мог только самоубийца. Но Дион не терял надежды. Что бы ни делал, чем бы ни занимался, всё время думал: может ли дракон делать это лучше него?

Одно он сообразил: дракон с Эли только полгода, ну, чуть больше. Зимой Грар впадает в спячку и она остаётся одна. Если прав наставник и ведьмы все как одна развратные, то у него есть шанс. Только вот как им воспользоваться?

Поухаживать напрямую? Но как? Всё, что он использовал, чтобы выразить свою заинтересованность придворным дамам, с Эли не пройдёт, да и нет у него ничего. Ни цветов, ни сладостей, ни драгоценностей, чтобы делать подарки, да и титул его для ведьмы пустой звук.

Давить на жалость? Глупо, бесполезно и унизительно. Тем более что до сих пор Элидия вела себя с ним как с младшим братиком, да ещё с таким, у которого в голове не всё ладно. С туповатым, стало быть.

Он не такой! Да, не гений человечества, но и не дурак! Он много читал, знает наизусть несколько поэм, помнит всё, чему его учили, и может это пересказать. Его память хранит настоящие сокровища. Книги по истории, легенды, сказки, современные романы… А это идея! Грар, конечно, сильный, красивый и вообще дракон, но вот образованием точно похвастаться не может. Эли же совсем недавно говорила, что ей зимой скучно, занять себя нечем.

Так что через несколько дней, когда девушка, по мнению принца, уже позабыла про его позор, он улучил подходящий момент. Элидия сидела в кресле и проворно двигала спицами, вывязывая узоры на носках. Этих самых носков у неё был целый сундук и в новых не было необходимости, но она всё равно вязала, да ещё вручную, не прибегая к магии. Диону тоже было особо делать нечего, все поручения ведьмы он уже выполнил и сидел просто так.

Пришло время приводить свой план в действие и он завёл разговор издалека. Напомнил про своё похищение, посмеялся вместе с Эли над собственной наивностью и незнанием жизни, а затем к слову пересказал ей один из популярных романов, где действующими лицами были принц, девушка и дракон.

Роман был на редкость увлекательным: автор налегал на приключения и нежные чувства, а не утомлял несчастных читателей назиданиями, поэтому Дион так хорошо его запомнил. Примерно на середине рассказа руки Эли, мерно двигавшие спицами, остановились, пухлый ротик приоткрылся, глаза не отрывались от лица рассказчика.

Когда принц закончил, ведьма спросила:

- Что это было? Что ты мне тут сейчас рассказывал?

Он с гордостью ответил:

- Я пересказал тебе популярный роман Гидеона Рока “Спаситель прекрасной Лорелеи”. А что? Понравилось?

Элидия сморщила нос:

- Забавно. Много глупостей выдумал этот Гидеон про драконов, ничего он про них не знает, но история увлекательная. А ты знаешь ещё такие байки?

Тут Диону было чем похвастаться и он гордо заявил:

- Да сколько угодно! Я много романов прочёл и хорошо их помню.

На самом деле помнил он большинство с пятого на десятое, но надеялся на то, что вдохновение, которое снизошло на него во время рассказа, поможет ему и впредь. Ведь не так важно точно передать написанное далеко не гениальным автором, главное чтобы было занимательно. Элидия не услышала в его словах фальши и обрадовалась:

- Вот славно! Хоть будет чем развлечься! Я и не подозревала, что ты такой хороший рассказчик!

Дион добился своего! Теперь она была готова его слушать, да не с пренебрежением, как умственно отсталого младшего родственника, а со всем вниманием. Он уже рисовал в своём воображении, как постепенно Эли становится всё ближе. Вот он, пересказывая очередной шедевр Гидеона Рока, берёт её за руку, вот уже они сидят рядом и он обнимает её за плечи, а вот во время особо патетической сцены их губы встречаются… Дион даже глаза закрыл и слегка застонал от возбуждения…

Эли сразу всполошилась:

- Тебе нехорошо? У тебя что-то болит?

Пришлось соврать, что он сегодня поднимал тяжёлый котёл, полный воды, что-то вступило в спину и теперь беспокоит. По котёл была правда, а вот про спину не очень, но Эли не усомнилась. Разложила его на лавке, устроила массаж с мазью из трав и всё спрашивала:

- Так больно? А так?

Дион млел под её сильными, но ласковыми руками и заодно старался угадать с ответами, чтобы не стало вдруг и впрямь плохо. Ему казалось, что дело идёт на лад.

Не угадал: с тех пор Эли каждый вечер требовала сказку, слушала внимательно, а потом пускалась в детальный анализ: где автор соврал, где ошибся, а где передал события и чувства героев близко к тому, что могло бы быть.

- Эх, авторы тебя не слышат, - говаривал в таких случаях Дион.

Но вот особой близости от этих литературных посиделок между ними не возникло. Иногда, увлекшись повествованием, Эли позволяла взять себя за руку, но стоило Диону на минуту замолчать, она возвращалась мыслью к окружающему и руку свою тотчас забирала.

Зато затея Диона внезапно дала совсем неожиданные результаты. Романов популярнейшего в Нанарии Гидеона хватило ненадолго и принцу пришлось перейти на творения Эвариста Лойо. Если автор авантюрных любовных романов Гидеон Рок был не только знаменит, но и обласкан вниманием высочайших особ, то книги Лойо самому Диону приходилось читать из-под полы. Не потому, что в них было что-то непристойное, просто Эварист разрабатывал совершенно новый жанр — романы о преступлениях. Конечно, они мгновенно стали очень популярными, но читать их считалось недостойным. Приличные люди преступлениями не интересуются. Если ещё учесть, что в романах Эвариста Лойо зачастую в роли преступников выступали не отбросы общества, а именитые граждане и даже, страшно подумать, графы и герцоги… Понятно, что официально власть его не жаловала. Позволяла существовать и только.

Обычно в центре истории Эварист помещал обычного человека, который волею судеб оказывался в центре событий и от того, разберётся ли он в ситуации и найдёт ли настоящего злодея, зависела его жизнь. Это казалось правдоподобным: когда грозит настоящая опасность человек способен на многое.

Пересказ первого же романа Лойо вызвал у Эли жгучий интерес. Некоторые сцены она заставила Диона повторить дважды и обсуждение тоже вышло значительно более горячим, чем обычно. После второй истории девушка не на шутку задумалась.

- Слушай, принц, мне понравился подход этого его героя. Все факты сначала в кучу, а потом разобрать и составить цельную картину. Может, мы попробуем так разобраться с твоим похищением? Ты записывал свои воспоминания как я тебе велела?

Пришлось признаться, что ничего он не записал, кроме тех нескольких заметок, сделанных под её присмотром в самом начале. Эли не рассердилась, только тяжело вздохнула и произнесла:

- Ох, мужчины, как же с вами непросто.

Снова на свет явилась та самая тетрадка и Элидия лично взялась за перо. Разграфила листы на четыре столбца по числу женихов Дианы и стала записывать в каждый то, что Дион умудрялся вспомнить про того или иного. При этом буркнула, что возможно, они что-то не учитывают и Диона похитил кто-то пятый, совсем не связанный с его сестрой.

Принц пожал плечами. Во-первых, вести расследование способом, почерпнутым из романа, придумала сама Эли, а во-вторых, что-то ему подсказывало, что она на верном пути. Не факт, что сама Диана как-то с этим связана, но уж женихи её — несомненно.

Элидия так увлеклась, что на целых три дня романы Эвариста Лойо были отставлены. Она сама вела следствие. Результатом явилась таблица, из которой никакого вывода сделать было невозможно. Пожалуй, удалось исключить одного жениха, да и то не наверное.

Итак, нанарский граф, которого, оказывается, звали Эрмин, наследный принц Андина Тристан, правящий герцог Эйнора Лисланор и ненаследный кортальский принц Эйсебио.

Эрмин рос при дворе отца Дианы и Диона, был их старше лет на семь и влюблён в принцессу с самого детства. Ничего, кроме роли принца-консорта ему не светило в любом случае, но юный граф от этого не слишком страдал: очень уж горячо обожал прекрасную принцессу. Он бы предпочёл сделать её графиней и увезти в свой замок, который был ничем не хуже королевского.

Тристан был старше Дианы лет на пятнадцать. При знакомстве Диону он не понравился. Суровый, мрачный тип, торгаш, ничем не интересующийся кроме своих бумаг и цен на зерно. Трудно было представить, чтобы он влюбился, скорее всего Диана была ему нужна как гарант хороших отношений с Нанарией.

Лисланор был примерно одного возраста с Тристаном, но отличался от него как небо от земли. Стройный, привлекательный, блестящий воин и неутомимый танцор. Правда, бабник тоже не последний, количество его любовниц перевалило за разумные пределы, а его бастардами можно было заселить небольшую деревню.

Тут уж скорее Диана была им увлечена: ей же не сообщали о его постельных похождениях, а мужчина он был красивый и галантный. Она бы с радостью согласилась на свадьбу с Лисом, да тут отец её придержал. В принцип союз с Эйнором был для Нанарии выгоден, но репутация герцога пугала короля. Он хотел счастья своей дочери и представлял себе, как ей будет тяжко, когда она узнает всю правду.

Проект брака с принцем Эйсебио возник внезапно. Нанарский король и не мечтал породниться с кортальским королевским домом, слишком в разных весовых категориях они находились. Крошечная Нанария, только для смеха прозывавшаяся королевством, а не герцогством или княжеством, и великий Кортал! Отец Диона терялся в догадках. Что, кроме красоты принцессы, могло привлечь Эйсебио? А ведь привлекло! В то, что принц просто влюбился, никто не верил. Эйсебио прибыл с уже готовым предложением, Диану он увидел уже после того, как к ней посватался.

Из всех женихов только графа Эрмина и Дион, и ведьма сочли вне подозрений и вычеркнули из списка. Элидия полностью согласилась с мнением нанарского короля относительно кортальского принца. Он был самый подозрительный из всех. На второе место попал Тристан, третье занял Лисланор.

Было ясно, что сбор информации только начался и им предстоит ещё многое выяснить прежде чем можно будет указать на злодея пальцем и с уверенностью сказать: “Вот он!”. Но вполне обнадёживающее начало было положено.

Одно огорчало: расследование сделало Диона и Элидию настоящими друзьями, но так и не приблизило его к её спальне.

Там, где не срабатывали ухищрения, помогла сама природа.

После зимнего солнцестояния ударили настоящие морозы. Принц не был к этому готов ни морально, ни физически и никак не мог согреться. Ни печка, ни тёплая одежда не помогали. Он наваливал на себя меховые одеяла горой и дрожал под ними от холода.

Элидия никак не могла поверить, что он мёрзнет в её теплом и уютном доме. Она по нескольку раз в день подходила к Диону и проверяла: брала за руки. Они всегда оказывались ледяными. Она удивлённо пожимала плечами и ничего не предпринимала. Нет, кое-что всё-таки делала: поила юношу горячим отваром трав с добавлением спиртовых настоек. На короткое время это давало эффект: руки и ноги согревались, щёки розовели и Диону даже становилось жарко. Но вскоре холод вцеплялся в него с новой силой.

Когда однажды ночью к морозу добавился сильный пронизывающий ветер, который намёл в углах снежные горки, принц не выдержал. Вскочил, путаясь в меховых одеялах и шерстяных носках, побежал к двери ведьминой спальни и заколотил в неё что есть силы.

Раздражённая Элидия открыла дверь и хотела уже что-то сказать, но Дион не стал этого дожидаться. Ужом проскользнул в тёплую комнату, заметив нечто вроде алькова, рванулся туда и забился в угол между стеной и кроватью.

Так и застывшая у двери Эли спросонок таращилась на вжавшегося в угол принца. Поначалу до неё никак не могло дойти, что вообще с парнем приключилось. Это он её таким странным образом домогается? Но холод, добравшийся до её стоящих на полу босых ног, сдернул с сознание пелену сна. Элидия пригляделась и ей стало стыдно. Заморозила ребёнка. Совсем не приняла во внимание, что бедный южанин не привык к здешним морозам. Да и, положа руку на сердце, комнатку она ему отвела не самую тёплую. Конечно туда выходит задняя стенка печки, так что есть около чего погреться, но стены для полноценной зимовки надо было утеплить. Даже местные в таких пристройках только скотину держат.

Она, когда его туда селила, так была зла на Грара, что совершенно не подумала, как нежный, выросший на Юге мальчик будет выживать в таких условиях зимой. Вот он и не вытерпел.

Эли снова пригляделась к подопечному. Бедный принц являл из себя весьма плачевное зрелище. Замёрзший, несчастный, он поражал синюшным цветом не только конечностей, но и губ. И это несмотря на то, что навертел на себя три одеяла, одной из которых — меховое, а ноги упрятал в подшитые кожей катанки. Эли в таких и сама по дому расхаживала, только её обувка была беленькая и мяконькая, сделанная на заказ, а чуни Диона — чёрным и колючим рядовым изделием местного мастера. Такие она держала в доме, чтобы обувать в них гостей, а не мыть за ними полы. Вот самая подходящая по размеру пара и досталась бедолаге Диону.

Сейчас эти чуни торчали из-под одеяла, а над ним горели синие страдальческие глаза. Парень скорчился на стоявшей в угу у кровати табуретке и молча взирал на свою мучительницу, как бы взывая к милосердию.

И Эли не выдержала.

- Ну что с тобой сделаешь? Полезай на кровать и укройся там как следует. Да погоди: я тебя сейчас горяченьким напою, а то как бы ты у меня не заболел, лечи ещё.

Дион не стал дожидаться повторного приглашения, тут же перебрался на топчан, устроил в самом дальнем его конце свою подушку, откатился подальше к стенке, чтобы его труднее было вытурить, и замер, хлопая синими глазищами.

Как такого миленького не пожалеть?

Чтобы не ходить далеко, Эли согрела воду на спиртовке, на которой кипятила зелья, заварила травы и добавила туда знаменитую ведьминскую настойку от двадцати семи болезней. Если парень и после этого простудится, то ему на роду написано помереть в юном возрасте.

Когда питьё было готово, она процедила его в большую обливную кружку и сунула принцу в руки:

- Пей до дна и спи!

Дождавшись, когда кружка опустеет, а принц залезет с ушами под одеяло, Элидия, недовольно сопя, устроилась на ночлег. Ширины её кровати хватало, чтобы уложить там ещё троих без ущерба для комфорта, но необходимость пустить в свою святая святых принца ведьму не радовала. Она сердито завозилась, устраиваясь поудобнее, пару раз пнула Диона твёрдой пяткой и, отвернувшись от него, свернулась калачиком. На сегодня с неё было достаточно.

Принц в первую минуту действовал без раздумий, его организм просто искал спасения от холода. Но, уже забравшись с ногами на стоявшую в углу табуретку, он получил возможность рассмотреть, куда попал. Да, спальня Элидии была не чета его комнатушке. Пусть лишённая окон, она, по сути, являлась самым благоустроенным помещением домика ведьмы и состояла из двух частей: собственно комнаты, куда выходила дополнительная топка печки, и алькова, в котором находилась кровать.

Хотя какая кровать! Точно такой же топчан с ящиками для всякой всячины, как и его собственное ложе, только в два раза шире и в полтора длиннее. Да и сам альков впечатлял. Это был настоящий грот, не то природный и впоследствии подправленный под нужды ведьмы, не то специально вырубленный в толще горы. Никакому холодному ветру сюда ходу не было. Несмотря на то, что

Лицо Диона почти сразу согрелось, а когда Эли дала ему выпить горячее зелье, то и руки потеплели, но он упорно продолжал играть роль несчастного, обиженного судьбой и ведьмой лично.

По лицу Эли было видно, что она осознала, как виновата перед доверенным её заботам принце: не приняла вовремя во внимание, что он с Юга и не привык к здешним холодам и чуть не уморила. Теперь надо было, чтобы ведьма не решила невзначай, что отделается от Диона согревающим напитком, а оставила его здесь, у себя под крылышком.

Эту стратегию он отработал ещё в детстве на слугах и наставнике. Чувство вины отлично помогало манипулировать окружающими и получать от них то, что в ином случае ему бы никто не дал, ибо не положено. Диона воспитывали сурово, на этом настаивал отец, да и у наставника характер был не сахарный, но если ему удавалось внушить, что Дион, например, простудился по его недосмотру, то он сам приносил в комнату ученика запретные сладости. А уж если то же самое провернуть с нянюшкой или горничной, можно было получить от них всё, что угодно.

Вот и сейчас он, под пристальным взглядом Элидии старательно изображал несчастного страдальца.

Ему было немного стыдно: взрослый принц, а ведёт себя как настоящее дитя, но кто его осудит?

Во-первых, оставаясь там, где его поместила ведьма, он за несколько дней дошел бы до воспаления лёгких. А во-вторых… Пусть сейчас она недовольна и пинается, но пустила-таки не только в натопленную спальню, но и в свою постель. Теперь не выгонит, по крайней мере пока морозы не отступят, а это случится не раньше весны.

Теперь осталось перейти от простого соседства к чему-то большему. Как этого добиться Дион пока не придумал, но по сравнению с тем, что было ещё вчера, он сделал огромный шаг вперёд в деле сближения со своей хозяйкой.

Убедив себя, что его рывок к теплу был не просто естественным и непроизвольным движением, а составлял часть коварного плана по завоеванию прекрасной ведьмы, Дион преисполнился уважением к собственному уму. Он молодец! Лежит не просто в тепле, а на расстоянии протянутой руки от любимой женщины. Можно сказать, спит с ней! Ну, ещё не совсем, но какие его годы!

Эти мысли какое-то время не давали ему заснуть. Он извертелся бы, если бы не боялся, что помешает Эли и она его прогонит. Но ради того, чтобы остаться там, куда он с таким трудом попал, Дион был готов терпеть. Он и терпел, лежал не шевелясь и старательно имитировал дыхание спящего. Та старательно, что не заметил, как и в самом деле уснул.

Проснувшись утром оттого, что Эли завозилась, вставая с постели, он тем не менее продолжал лежать, прикидываясь спящим. Ведьма живенько вывела бы его на чистую воду, если бы озаботилась этим, но она предпочла не смотреть в его сторону. Встала, набросила тёплый кожух прямо на ночную сорочку и вышла, оставив Диона одного.

Несмотря на то, что в комнате не было окон, она не казалась тёмной из-за многочисленных магических светлячков, сейчас светивших едва ли в четверть своей силы. Дион не стал вставать, а занялся тем, что из-под полуопущенных ресниц внимательно рассмотрел элину спальню, вернее, то, что было видно с его места.

Ну, во-первых, альков. Кроме кровати, пары табуреток и поставца он обнаружил в стенах ниши, прикрытые дверцами. Лезть туда прямо сейчас он не решился: Эли могла в любой момент вернуться. Но, как он рассудил, там она держала свои носильные вещи и домашнюю утварь. Почему он так подумал? Да потому, что остальная комната как две капли воды походила на алхимическую лабораторию, как он её себе представлял. Около печки длинный стол с каменной столешницей, на нём горелки и спиртовки разных конструкций, тигли, реторты, перегонный куб, весы и ступки с пестиками. Над столом полки до потолка, а на них чего только нет! Ящички, коробочки, флакончики и баночки, всё подписанное и явно содержащееся в строгом порядке, а ещё книги. Не романы, томики стихов или трактаты, а тома в чёрной коже, исписанные древними рунами: настоящие магические гримуары! Ему даже захотелось встать, подойти и посмотреть, но он побоялся. Мало того, что Эли могла войти и рассердиться, но ещё наставник внушил ему, что книгу ведьмы может безопасно открыть только она сама, а уж прочитать и подавно.

Так что он забросил эту идею и продолжил определяться на местности.

По углам, там, где альков заканчивался и становился комнатой, стояли два удобных плетёных кресла, покрытых яркими клетчатыми шерстяными пледами, а между ними примостился небольшой круглый столик. На нём принц разглядел вязанье ведьмы в красивой круглой корзинке и тарелочку с сушёными яблоками. Вот так, ему кусочничать не позволяет, а сама...

Часть комнаты Дион со своего места разглядеть не мог, но подозревал, что там находится личный ведьмин проход в купальню.

Надо сказать, хотя в спальне ведьмы было тепло, даже жарко, настолько, что в процессе сна Дион скинул с себя два из трёх одеял и каким-то чудом избавился от теплых носков, душно здесь не было. Воздух был свежим и пах травами, как на горном лугу в середине лета. Вероятно, строитель дома для ведьмы был великим искусником и совершил чудо, а может быть свежим воздухом спальня была обязана магии Элидии.

Лежать и наблюдать ему было позволено недолго. Вскоре Эли вернулась, уже умытая и одетая, велела Диону вставать и отправляться на место, одеваться умываться, приводить себя в порядок. Пришлось пойти, хотя очень не хотелось. Весь день Эли вела себя так, как будто ничего не случилось и ничего не изменилось. Дион даже задумался: а не приснилось ли ему всё, но вечером Элидия сама завела разговор.

- Придётся тебе пока спать у меня, а то ты до весны не дотянешь, - глядя на принца с великим сомнением, пробурчала она, - Перебирайся. Бери то, что носишь сейчас, и пойдём, покажу, куда сложить.

Принц не стал спорить, а с какой-то щенячьей радостью побежал собирать свои вещи. Она сделала его пребывание в своей постели постоянным! Сама! Без просьб и напоминаний! Милая…

Место для его одежды нашлось как раз в той части комнаты, которую не было видно из алькова. Пустая ниша в стене, оборудованная полками и прикрытая дверцей, приняла в себя и бельё, и повседневные брюки и куртки, и даже костюмы. Только меховые штаны, куртку и шапку пришлось оставить там, где они были. Но это не смущало: Эли тоже не держала уличную одежду в спальне.

Переезд в самое сердце ведьминого дома сильно подвинул Диона вперёд к его цели. Теперь они с Эли каждый вечер ложились спать вместе, а перед этим пили вместе чай за круглым столиком как взаправдашняя супружеская пара. Принц ввёл в обиход ещё один семейный ритуал: ложась в постель, он взял себе за правило целовать Эли в щёчку и говорить: “Спокойной ночи, дорогая”.

Когда он сделал это впервые, она удивилась, во второй раз приняла как должное, а уже на третий сама его чмокнула в ответ. Погода тоже шла навстречу пожеланиям принца: морозы не утихали, становились всё злее. Как ни ненавидел Дион холод, а сейчас он шёл ему на пользу. К утру даже тёплая, спрятанная в толще горы берлога Элидии выстывала и это обстоятельство самым положительным образом сказывалось на их близости. Поначалу Эли загнала Диона как можно глубже к стене, а сама ютилась на краю постели. Вечером, когда они ложились, так дело и обстояло, но в течение ночи она, сама не подозревая об этом, перебиралась поближе к юноше, греясь теплом его тела и одновременно согревая своего подопечного.

После того, как она три раза подряд проснулась и обнаружила себя прижимающуюся к Диону всем телом, Эли задумалась. А такой ли он ребёночек? Да, конечно, дитя малое, неразумное. Но много ли его рассудительнее Грар?

У Диона много хороших черт. Он тихий, спокойный, вежливый, чистоплотный, хорошо воспитанный мальчик. Неглупый. То, что его поймал и принёс сюда дракон, ничего плохого о принце не говорит, тут полностью ошибка и вина Грара. Выйти на балкон, чтобы полюбоваться на звёзды — что в этом плохого? То, что он выглядит как девочка? Да, поначалу так и было, но сейчас…

Во-первых, теперь он одевался по-мужски. Стыдясь того, что его приняли за сестру, даже хотел состричь роскошные кудри и пару дней вязался к Эли с ножницами. Но ей жалко было отрезать ту красоту и теперь принц ходил, небрежно стянув волосы кожаным шнурком.

К тому же с упорством, достойным лучшего применения, он старательно брился каждый день, хотя, видят боги, особо брить-то поначалу было нечего. Но подействовало: сейчас ближе к вечеру уже ясно можно было видеть, где у будущего нанарского короля растут борода и усы. То ли от бритья, то ли от умеренного питания юношеская округлость со щёк сошла, являя идеальную скульптурную линию скул.

Всего несколько декад жизни в горах, а вся изнеженность и женственность облика Диона куда-то подевались, как будто стекли с него, и из-под маски хорошенькой девочки проступил красивый молодой мужчина.

Что в нём ещё хорошего? Много знает, интересно рассказывает. Здесь, где за весь год новостей не дождёшься, это большое преимущество. Слушать рассказы Диона Эли могла хоть целыми сутками. Он как знал что ей может понравиться и выбирал самые занимательные истории. Да, голос у него приятный и лицо очень выразительное. Особенно глаза...

И вообще, надо сознаться, парень чертовски красив и пахнет от него приятно.

Вот только ведёт себя подчас как дитя избалованное… Но тут она сама виновата. Значит, позволила.

У взрослых ведьм есть одно очень полезное свойство: они не врут сами себе. Очень скоро Эли признала, что паренёк ей нравится и она не прочь заменить им Грара в своей постели. Хотя бы на эту зиму. Конечно, дракон придёт в ярость, но кто виноват, что он впадает в спячку, а зима длинная и Эли с каждым днём всё труднее обходиться без любви и ласки? Да обычные женщины годами мужей ожидают: с войны, из дальних странствий…

Но она не обычная женщина, она ведьма! А у ведьм свои потребности! Ей мужчина не для баловства нужен, а чтобы поддерживать дар в форме! Конечно, она много лет обходилась, хотя, видят боги, желающих согреть её длинными зимними ночами нашлось бы множество, все местные охотники подъезжали, да так ни с чем и отъехали. Но так было раньше… А сейчас она хочет вот этого, красивого, синеглазого! Он должен быть очень нежным и ласковым...

Эли никогда не знала, что это так трудно: дать понять юноше, что он нравится и ты готова к более близким отношениям. Конечно, можно и словами сказать, но что-то зажимало ей рот. Вот так, ни с того, ни с сего… До сих пор они с Дионом жили как брат с сестрой, причём сестра выходила старшая, мудрая и всеведущая, а братец — младшенький, бестолковый и неумеха. Она о нём заботилась: кормила, учила и заставляла помогать по дому, а он в лучшем случае выполнял её поручения. Да, ещё сказки рассказывал. Но всё равно младший.

Он и смотрит он на неё как-то странно: то как на высшее существо, то как на нечто очень и очень сомнительное и опасное. До сих пор не научился безоговорочно доверять. Интересно, почему? Что им там, на равнинах, говорят про ведьм?

Да ладно, Эли тоже про драконов рассказывали всякие ужасы, а как только она познакомилась с Граром, тут же поняла: ложь это всё. Злой, коварный, люднй ловит и есть? Враньё! Не жрёт он людей! Принцесс похищает? В кои-то веки похитил, а она принцем оказалась, такая неудача! И вообще он милашка, хоть и дракон. Мудрый, всезнающий? Ха-ха-ха! Мудрости пока ни на медный гаст, одно самолюбование. Вот магия, действительно, сильная, только он её сам не знает куда приложить.

Так и ведьма. Злая? Какая же она злая? Кто больше ведьм людям помогает? А самого Диона кто из драконьей пещеры вытащил, накормил, напоил, приодел и взял в свой дом? Коварная? Ну, может быть, немножко, но и то только для пользы дела. Что там ещё плохого говорят про ведьм? Мог бы уже убедиться: она не такая. И вообще, на его месте следует быть благодарным.

Тут Эли стало смешно. Кому она голову дурит? Себе самой? Мальчик очень даже благодарный: с того, первого раза, ни от какой работы не отказывается, старается, даже если получается у него не слишком хорошо. Вежливый, за каждый чих говорит спасибо. Сам придумал, чем развлекать её и себя в длинные зимние вечера.

Эли посмотрела на Диона, который как раз сейчас занимался подготовкой к приготовлению обеда под её чутким руководством.

Кстати, овощи чистить научился так, что любо-дорого, руки не вовсе из задницы растут. Аккуратный, старательный. Можно будет его к делу пристроить: строгать на зелья травы и коренья.

Ой, о чём она думает? Какое это имеет отношение к тому, что она хочет заманить его в постель?

Хотя стоп! Он уже туда сам забрался. Холодно, видите ли, стало бедненькому.

Тут ведьма почувствовала укол совести. Ей в утеплённом гроте было хорошо, не дует и мороз забраться не может, а ему в щелястой пристройке? Когда-то первая ведьма поселилась в пещере, к которой последующие поколения пристроили целый дом. Эли получила его как бы по наследству от предыдущей хозяйки. Это по её приказу местные мужики сделали ту пристройку, в которой поселился принц. Так как жить там никто не собирался, изредка только ночевали или пациенты, или заблудившиеся в горах охотники, то с полноценным утеплением никто возиться не стал.

Эли не стала тратить сил на помещение, которое ей особо не было нужно, она всю энергию направила на усовершенствование купальни. Очень уж любила воду и чистоту. Ну так купальня у неё шикарная, а бедный парень в своей клетушке замёрз совсем.

Нет, хорошо, что он теперь в тепле ночует, у неё под боком. Может, догадается, что рядом женщина?

Несмотря на такие мысли, Элидия держалась с принцем так, как будто ничего не изменилось. Давала указания, покрикивала, в общем, вела себя как хозяйка и старшая. Грару такая её манера не сильно нравилась, он любил быть главным, а вот Дион не возражал. И непонятно было, то ли он — прирождённый подкаблучник, то ли просто слишком хорошо воспитан. Как ни странно, ни один из вариантов не вызывал у Эли раздражения. И то хорошо, и то неплохо. Для неё, по крайней мере.

Она и драконом руководила, но с ним приходилось держать ухо востро, чтобы не заметил и не обиделся. За долгие годы она научилась манипулировать Граром так, что он ничего не замечал, а делал всё, как хотела его ведьма. Но чего это Эли стоило!

С Дионом было много проще. Ему можно было просто дать указание и он шел исполнять. Если вдруг начинал возражать или упрямиться, Эли не стеснялась прикрикнуть или топнуть ногой, оправдываясь тем, что это для его же пользы. Попробуй прикрикни на дракона!

Наверное, в своём замке, на своей территории принц был бы посмелее и решился бы противостоять Эли, но здесь, где она была хозяйкой положения, он проявлял удивительную для высокорождённого кротость нрава. Избалованность тоже была, но она касалась скорее привычек в еде, одежде и занятиях. Несомненно, во дворце папаши-короля Диону явно не приходилось заботиться о чистоте своего белья или готовить себе еду, но чем-то он там занимался, раз научился усердию?! Что делают принцы?!

Элидия не представляла себе, что юного принца сурово муштровали с самого детства, ибо его отец был твёрдо убеждён: только тот, кто умеет повиноваться, имеет право командовать и требовать повиновения. Но зато ведьма понимала, что жизнь, которую здесь вёл Дион, ничуть не походила на то, к чему он привык. Просто она раньше об этом не думала.

Да, Диону не приходилось стирать и убирать, но весь его день был по минутам расписан и ни одна минута не пропадала даром. Воинские искусства, которым отводилась добрая половина дня, уроки с учителями, заучивание исторических трактатов и различных кодексов под руководством наставника, выслушивание нравоучительных бесед от него же, участие в заботах отца, а ещё охота, чтение и любимая астрономия, время для которой приходилось с трудом выкраивать среди обязательных занятий.

Сейчас он всего этого лишился. Даже фехтованием или верховой ездой принц не мог заняться: не было ни коня, ни меча, ни места для тренировки, ни партнёра. Зато было сколько хочешь грязной посуды, полы, требующие выскабливания добела, дрова, которые надо было нарубить и натаскать… А капризничать было себе дороже.

Так что принц был просто молодцом. Пустив его к себе в спальню, Эли влруг стала смотреть на юношу другими глазами. До сих пор он казался обузой, навязанной бестолковым драконом и в качестве таковой раздражал. Для ведьмы приблудный принц был объектом приложения сил, тем, о ком надо заботиться, тратить на него ресурсы ради того, чтобы помочь Грару. О том, что король может наградить её за спасение сына, она даже не помышляла. Какая награда, живой бы уйти от этих ненавистников ведьм.

И вот теперь она сумела взглянуть на ситуацию с другой стороны. Бедный мальчик! Как ему, должно быть, непросто! А ведь такая лапочка! Красавчик, умничка, милый, синеглазый: настоящий сказочный принц.

Эли так себя накручивала, что готова была побежать и заключить котёночка в объятья, но стоило ей приблизиться, как настроение кардинально менялось и вместо ласки Дион получал от строгой ведьмы новое задание, подчас дурацкое, выдуманное на ходу только чтобы лишний раз погонять парня.

Дион уже не рад был тому, что уже несколько дней составляло его тайную радость. Он подобрался к своей прекрасной ведьме так близко, как даже не рассчитывал, но… Это опять ничего ему не дало! Эли осталась всё такой же далёкой! Она не стала теплее, нежнее, наоборот, старалась всеми силами подчеркнуть, что она тут хозяйка, а он нежеланный гость.

Надежда оставалась только на то, что в один прекраный день, вернее, в одну прекрасную ночь всё станет иначе. Зря что ли они спят рядом? Отдельной лежанки она ему не выделила, её и поставить-то некуда. Зато собственная кровать у ведьмы — королеве впору, у папеньки с маменькой поуже будет. Но несмотря на то, что каждый вечер они ложились на почтительном расстоянии друг от друга, утро заставало их едва ли не обнявшихся, причём Дион так и продолжал тихо лежать у стеночки, это Эли подбиралась к нему поближе и прижималась, ища тепла. Правда, стоило ей проснуться и осознать, что она только что не забралась на принца верхом, как ведьма тут же вскакивала и оказывалась в другом конце комнаты. И вроде не от стеснения, а по делу: пить захотела, или вообще решила, что пора вставать.

Надо сказать, стеснительной Эли не была. Родная сестра Диана извизжалась бы, если бы родной брат увидел её в одной рубашке, устроила бы жуткий скандал, а ведьма на такое даже внимания не обращала.

Правда и рубашки у неё были не такие, как у принцессы, не прозрачные, батистовые, в кружевах, ничего не скрывающие. Нет, Эли шила себе рубашки на зиму из тёплой бумазеи, широкие, в пол и с длинными рукавами. Вырез — только чтобы голова пролезла. Диону, кстати, она такие же сварганила, а к ним бумазейные подштанники, чтобы главные части тела не отморозил. Так и сказала, когда вручала, даже не смутилась ни капельки.

Халата у неё не было, чтобы встать с кровати она накидывала на плечи огромный платок из козьего пуха, прикрывавший её как палатка, но и то не ради стыдливости, а для тепла. Если же надо было выйти из натопленной спальни в холодную залу, надевала прямо на рубаху обыкновенный кожух мехом внутрь и так ходила до самого завтрака.

Ничего пикантного при этом в её виде не было. Вообще, ведьма не пользовалась никакими средствами обольщения, как, например, придворные дамы, и, видимо, ими не владела, зря наговаривал Орельен. Только вот тянуло к ней юношу как на аркане и было очень обидно, что она этого не замечает.

Уже почти целая декада прошла с тех пор, как принц перебрался в комнату ведьмы, но дело никак не желало стронуться с мёртвой точки. Никто не решался заявить о своих чувствах и желаниях прямо, а намёков и телодвижений ни один, ни другая как будто не замечали.

Подобная бодяга могла бы тянуться ещё долго, если бы дело происходило в цивилизованном мире, но здесь, в глуши, в изоляции от других людей, нормальная физиология быстро расставила всё по местам.

Дион проснулся оттого, что кто-то щекотал ему нос, да так, что чих был неизбежен. Оказалось, Элидия умудрилась приспособить для этого пушистый кончик своей косы, а сама, лёжа у него на груди, мерно посапывала. При том рубашка у неё задралась так, что уже ничего не прикрывала. Да и сам Дион в процессе сна пригрелся и стащил с себя рубаху, оставшись в одних подштанниках, так что Эли нежной щёчкой прижималась к его голой груди, а он сам уютно расположил собственную длань у неё на обнажённой ягодице.

Первым побуждением принца было навести порядок и приличия. Одёрнуть сорочку ведьмы и переложить её как-то по-другому, а самому натянуть недостающий предмет туалета, отодвинуться к стеночке и сделать вид, что всё так и было. Ещё декаду назад он бы так и поступил, но сегодня…

Рубаха, сбившаяся выше грудей в плотный валик, явно мешала Эли, и он осторожно стянул это бесполезное одеяние. Ведьма не проснулась, просто задышала чуть иначе. Ничем не стеснённое нагое тело, спиной почувствовав прохладу, тут же попыталось прижаться к нему тесней. В полумраке Дион разглядывал то, что уже давно рисовал себе в мечтах: нежные округлости грудей, тонкую талию, мягкую линию живота, широкие бёдра…

Эли завозилась и он поспешил укрыть её одеялом, а сам потихоньку избавился от штанов. Ведьма скоро проснётся, так пусть всё будет предельно ясно. Решать ей. Может быть она выкинет его из своего маленького рая, но ведь может случиться иначе.

Ждать пришлось недолго. Элидия открыла глаза через несколько минут, сонным взором окинула принца и только хотела что-то сказать, как он закрыл ей рот поцелуем. Поступил он так не от великой храбрости, а наоборот, от страха. Боялся, что первым же словом ведьмы будет «Вон!» и постарался это предотвратить доступным ему способом, но тут вдруг заметил, что ему отвечают.

Он обвил руками талию девушки и подтянул её к себе поближе, чтобы удобнее было целовать. Эли не стала вырываться, наоборот, тоже обняла Диона, да ещё и обхватила ногами. Такого знака не понять мог только совсем уж тупой. Принц таким не был, поэтому вспомнил всю науку, которую ему преподали ушлые девицы при дворе короля-отца, и принялся самозабвенно ласкать Эли, не тратя сил на слова.

Она тоже молчала, но ошибиться было нельзя: происходящее ей приятно и она ничего не имеет против. Ведьма как будто превратилась в кошку: тёрлась о принца всем телом, целовала, лизала, покусывала, мурлыкала и выгибала спинку. Когда наконец то ли Дион овладел Элидией, то ли она им завладела, из горла ведьмы раздался такой ликующий кошачий вопль, что принц понял: всё сделал правильно. Теперь его жизнь навсегда изменится, но он об этом не жалеет.

Второй раз он похвалил себя, когда, придя в себя после бурной близости, лежащая рядом с Дионом Эли вдруг произнесла:

- Нам с тобой придётся поторопиться и выйти в путь раньше, чем дракон выползет из своей спячки.

Значит, бросать его, как только Грар покажется на горизонте, она не собирается.

С того на редкость удачного для жизнь принца снова изменилась. Впервые она стала поистине счастливой. Даже детство, проведённое в отцовском замке, не было столь прекрасным. Да,оно было безоблачным, как и должно быть детство принца, но Дион и на десятую часть никогда не чувствовал себя таким свободным, а своё существование — наполненным.

Он не представлял, что может быть так хорошо. Вдали от всего, что когда-то было для него дорогим и важным, принц впервые в жизни черпал жизнь полной ложкой и не мог насытиться.

И это всё она, Эли. Её близость делала каждое мгновение сказкой.

Нет, она не перестала гонять его и нагружать домашними делами. Мало того, добавилась ещё работа по производству зелий. После того, как он явочным порядком вселился в её святая святых, она пристроила его к делу. Дион теперь помогал ведьме: разбирал травы, резал их, толок сухое сырьё в ступке, раскладывал по мешочкам и баночкам, даже научился отмерять и взвешивать на маленьких аптекарских весах.

Как ни странно, теперь это не тяготило принца, скорее стало чем-то вроде игры. Каждую новую траву надо было рассмотреть, обнюхать, попробовать и запомнить не только её внешний вид и запах, но и свойства, а ещё для чего то или иное растение применяется. Учился принц также распознавать отдельные компоненты в как в сухой смеси трав, так и в отваре или спиртовой настойке. Эли исподволь учила его азам ремесла, объясняя:

- Теперь тебя трудненько будет отравить, опоить приворотным или всучить сонное зелье. Ты их по запаху сразу опознаешь.

Трудно было с этим не согласиться. А если ещё вспомнить, что кто-то очень не хочет видеть принца в родной Нанарии, то можно сказать с уверенностью: знания, полученные от Элидии, для него бесценны.

Эти уроки были одними из самых дорогих для принца мгновений, если не считать того времени, которое они теперь проводили в постели. Зимой у ведьмы не было особых дел , поэтому любовники и ложились рано, и вставали поздно. Юный и страстный принц готов был и вовсе не вставать с кровати, но есть и пить всё же приходилось, иначе они бы умерли от истощения сил. А раз надо поесть, то надо и приготовить: натаскать дров, разжечь печку, замесить тесто и так далее.

Но теперь, когда эти дела из нудной повинности превратились в часть счастливой жизни, они перестали тяготить Диона.

Кроме того, что ведьма учила принца, она желала и сама учиться. В перерывах между ласками они сидели рядышком под одеялом, чтобы не упускать тепло, и Дион пересказывал Эли всё, чему его когда-либо обучали. Читать и считать она умела сама и делала это подчас получше принца, а вот историю и географию, трактаты по этике и своды законов Элидия готова была выслушивать целыми днями напролёт.

Не только слушала, но и давала оценку. Законы против ведьм и магов её искренне возмущали.

- Это они не подумавши такой закон приняли! Сами тех, кто может помочь, гонят, сами страдают и тех, кого выгнали, в этом же и обвиняют. Ну не дураки?

Но и другие установления, которые до сих пор казались Диону если не разумными, то привычными, ей тоже не нравились.

- Почему господин каждый год перераспределяет поля между своими крестьянами? Они же о них заботиться не будут! Истощат землю, а потом скажут, что маги и ведьмы им виноваты, что не родит! Каждый должен иметь свой надел и знать, что и внукам его на нём жить и с него урожай получать, тогда и беречь станут!

Диона удивляло, как далёкая от жизни его страны женщина может так близко принимать к сердцу то, что её совершенно не касается. Но высказанные Элидией мнения запоминал: ведьма была весьма рассудительной особой, способной просчитать любую ситуацию не на один, а на три-четыре хода.

Это сказалось на том, что она быстро отказалась от слушания романов-тайн. Первые её заинтересовали, но потом она чуть не с самого начала могла просчитать развитие событий и сказать, кто злодей. Даже если он не появлялся в начале очередной истории, она так и говорила: нашего коварного пока нам не показали, ждём.

Больше всего Элидию увлекали рассказы о разных землях. Ей трудно было представить, что где-то нет холодной и снежной зимы, что в день весеннего равноденствия в Нанарии уже отцветают сады и завязываются крошечные сливы и персики, что в устье Каруны никогда не бывает льда и что сейчас, когда они мёрзнут, на островах полуголые люди рвут орехи с пальм и ныряют в море, чтобы добыть себе пропитание.

География всегда была одной из любимых наук Диона, поэтому он помнил и мог рассказать очень много. Эли готова была слушать его часами.Больше всего ей нравились рассказы о море. Дион сам побывал на побережье только раз, в детстве, но оно произвело на него такое неизгладимое впечатление, что в его устах рассказы о скалах, о которые разбиваются волны, песчаных пляжах, рыбацких деревушках, островах, на которых добывают жемчуг, и развесёлых портовых городах превращались в поэму.

Больше всего на свете принц полюбил эти моменты душевной близости. После приступа бурной страсти, когда сил на любовь уже не было, а спать ещё не хотелось, Дион, удобно устроившись на подушках, вещал, а Эли лежала рядом на животе и, опершись на локти, в такт рассказу задумчиво водила кончиком косы по его обнажённой груди. Поначалу ему казалось, она его вообще не слышит, просто ей так приятнее, но вскоре принц понял, что ошибался. Эли слушала очень внимательно и хорошо всё запоминала. Вопросы, которые она задавала всегда внезапно, ясно это показывали.

Описания разных стран она всегда желал увязать с отношением в тех краях к магам и ведьмам. Онанастойчиво переспрашивала и сравнивала и вскоре сам Дион заметил: те земли, где магов привечали, процветали, несмотря на не самые благодатные природные условия, а в тех, где гнали и гнобили люди жили значительно хуже. Засухи, неурожаи, трудности с добычей руды, болезни домашней скотины, моровые поветрия сводили на нет преимущества хорошего географического положения.

Это полностью противоречило тому, что внушал Диону наставник, но самостоятельно сделанные выводы западали в душу сильнее, чем нудные, бездоказательные проповеди. Принц начал задумываться о том, что его обучение было однобоким и предвзятым.

За всю зиму их идиллическую жизнь несколько раз нарушало вторжение гостей — местных охотников. Поначалу их появление пугало принца, но потом он привык и уже ждал этого как развлечения.

Они всегда появлялись группами по двое, по трое. Эли объяснила, что здесь это непреложный закон: в одиночку в горы не ходят, это верная гибель. Когда валил снег они не появлялись, но стоило погоде утихнуть, как с гор спускалась очередные добытчики с тушами горных коз и баранов на плечах.

Эли поила их горячими отварами, лечила раны и обморожения, кормила кашей, а в благодарность всегда получала здоровый кусок свежатины, который очень украшал их с принцем рацион.

На время их визита Эли загоняла Диона в спальню и запрещала нос высовывать. Но, чтобы он не скучал, зачаровывала зеркальце и принц мог наблюдать за её встречей со здоровыми, бородатыми мужчинами, одетыми в штаны и куртки из звериных шкур мехом наружу.

Охотники заигрывали с ведьмой, но она умела держать их на расстоянии, а попытки схватить себя за что-нибудь пресекала в зародыше. Каждый раз, когда рука очередного бородатого нахала тянулась к аппетитному круглому заду Эли, Дион вздрагивал и вскакивал, готовый бежать и драться за честь своей подруги. Но ни разу никто из чужаков не смог схватить ведьму, она всегда успевала увернуться и сказать что-нибудь такое, что здоровый мужик заливался краской стыда за своё поведение, а остальные начинали над ним смеяться и подшучивать.

Как-то Дион, наблюдая за охотниками, так развеселился, что вскочил и уронил табуретку, которая с грохотом упала и привлекла внимание мужчин.

- Эй, Лидка, кого ты там прячешь? - со смехом спросил один из охотников, самый старший, - Никогда не поверю, что у тебя там крыса. Ты и у нас в деревне всех повывела.

Эли сделала шаг и спиной загородила вход в свою спальню.

- Там родственница моя. Молодая девушка. Опоздала до снега спуститься с гор вот и зимуем вместе.

- Тоже ведьма? - заинтересовался охотник.

Эли покачала головой.

- В том-то и дело, что нет. Не дали боги дара. Поэтому ей нашли жениха и отправили к нему, только вот провожатый заболел и умер дорогой, а Диана заблудилась в горах, три дня скиталась, но всё же нашла дорогу и ко мне попала.

- Что же ты её прячешь он нас? - обиженно фыркнул один из более молодых парней.

- Она сама прячется, не хочет выходить. Боится, наверное, что вы свои лапы к ней потянете. А она девушка скромная, воспитанная, для жениха себя бережёт.

Кажется, это объяснение не понравилось главному.

- Ты всё же выведи её, покажи. Клянусь, трогать не будем. Только посмотрим, и всё. А то сдаётся мне, что врёшь.

Дион задрожал как осиновый листочек. Он регулярно смотрелся в зеркальце, висевшее на стене в спальне Эли и радовался, что с каждым днём всё меньше походит на девицу, всё больше в его внешности проявляется мужское начало. А тут его будут представлять мужикам как девушку! Они же не поверят!

Эли тем временем тряхнула головой.

- Хорошо! Покажу вам Диану. Только условие: не пугать и руками не лапать! Знаю я вас!

Она приоткрыла дверь и шмыгнула в щель. Затем наставила на Диона палец:

- Эй, заплети свои кудри и заколи пучком на затылке! Живо!

- Что ты задумала? - в ужасе прошептал Дион.

- Девочку из тебя делать будем. Пусть полюбуются на такую красу. Кстати, на будущее пригодится. Нам же с тобой вместе с деревенскими в город на ярмарку ехать. Так лучше не придумаешь: я провожаю свою племяшку к жениху.

Заметив, что Дион так и стоит, не пытаясь заплести волосы, она взмахнула рукой и что-то прошептала, затем достала из сундука ленту и повязала у юноши на шее.

- Ну-ка, посмотри! - шепнула она ему в ухо, - Что скажешь?

Дион уставился на зеркало. Оно больше не отображало происходящее в зале, зато оттуда на него пялилась хорошенькая девичья мордашка. Точно такая, какую мог видеть дракон, когда похищал принцессу. Только сейчас кудри не обрамляли нежное личико, а были свёрнуты узлом на затылке. Как ни странно, с такой причёской Дион выглядел ещё женственней.

- Отлично! - констатировала ведьма, - Никто не догадается! Только одёжка не очень подходит. Надень-ка!

Она накинула ему на плечи яркий платок, завязала по-женски и протянула ему свой парадный, расшитый шелковыми цветами кожух.

Пока Дион залезал в маловатую ему шкурку, Эли ещё поводила руками и под рубахой вдруг вздыбились два холмика. Вот чего Дион никак не ожидал!

Ведьма весело захихикала:

- А ты как думал?! Девчонок без грудей не бывает! Да не пугайся ты так: это иллюзия чистейшей воды. Ничего там нет, только кажется.

Она прищёлкнула пальцем у самого уха принца и ему вдруг стало всё равно. Кротко пошёл он за Элидией туда, где ждали их охотники, стоял, глупо улыбался и даже ответил на вопрос об имени и месте рождения. Про то, что его представили Дианой, он знал заранее, но откуда вдруг в его уме явилось это название: Боренки?

Охотник продолжал расспросы. Диону было страшно: вдруг он проколется, скажет что-то не то? Но ответы сами ложились ему на язык, а по мере того, как он говорил, лицо главного охотника светлело: он полностью поверил в мифическую Диану.

Ей семнадцать. Да, матушка ведьма. Батюшка — не дракон он староста в Боренках, это деревня в долине Лати. Жених — купец, торгует мехами и живёт в Гилане, их сговорили ещё прошлой весной. Она отправилась к нему не одна, а с дядей, он охотник, и его другом. Вышли поздно, поэтому дядя решил сократить путь и повёл их по горам. Хотел одно, а на деле вышло плохо. На них напал горный медведь, порвал дядюшкиного приятеля. Лечили его, а он всё рано умер, зато задержал их чуть ли не на декаду.

Она уговаривала дядю вернуться, но он сказал, что теперь вперёд ближе, чем назад. Может и так, только он не дошёл. Простыл, разболелся и сгорел за три дня. Она, Диана, пыталась ему помочь, но что она может, она же не ведьма.

Умирая, дядя велел идти прямо, никуда не сворачивая, она и пошла после того, как завалила труп камнями. Три дня шла, всё, что у неё было, съела. Думала, так и погибнет, но тут её нашла Элидия. К ней-то дядя её и вёл, она им родня. Дальняя.

Что дальше делать будет? Как дороги откроются, поедет дальше к жениху. Эли думает, что он непременно будет на ярмарке в честь весеннего равноденствия, вот туда они и отправятся.

На этом пытка была прекращена и ”девушке” позволили уйти обратно в тёплую комнату. Охотники хотели было её задержать, но ведьма на них так зыркнула, что мужики даже попятились и не стали чинить Диону никаких препятствий.

Когда охотники наконец ушли, оставив ведьме половину туши молодой горной козы, принц выбрался к ней из спальни, пылая гневом.

Он догадался, что слова ему на язык подсунула Эли лично. Сочинила сказочку и заставила принц её повторять. Сейчас его злило даже не то что она превратила его в девушку, пусть ненастоящую, а то, что она влезла в его мозги и управляла им.

Но ведьма не дала ему сказать ни слова. Подбежала, обняла, поцеловала и зашептала в самое ухо:

- Ты молодец, Дион, такой молодец. Умница! Не выдал себя и меня! Я так боялась!

Он не понял, чего конкретно она боялась, но гнев поутих, уступив место удивлению и интересу.

- Что тебя напугало?

Она вытаращила на него свои зелёные глазищи.

- Как что? Если бы охотники заподозрили, что мы врём, было бы худо. Меня бы не тронули, а тебя бы попытались увести. В наших краях красивая и ничья девка — большой соблазн. А когда с тебя слетела бы иллюзия, то могли и убить. Просто чтобы избавиться.

Дион вздрогнул от такой перспективы, но не сдался.

- А чем нам помог этот бред про Боренки и жениха?

Эли махнула на него рукой.

- Как чем? Всем! Боренки — есть такое село, его староста известен тем, что женат на ведьме и у них куча детей. Дочерей, из которых ведьма — только одна. Трогать дочь уважаемого человека опасно. Гилан — городок на равнине, но у границы гор, там много меховщиков. Наши тоже туда сбывают свои трофеи, так что ссориться с тамошней гильдией из-за девчонки никто не стал бы. История про дядю и его напарника — единственно разумное объяснение того, как ты ко мне попал.

- А..ааа, - начал Дион, но Эли его снова перебила.

- Понимаешь, если у тебя нет иной защиты, кроме меня, никто с тобой церемониться не будет. Если ты никто — заберут, чтобы потешиться, а потом в пропасть вниз головой. Нравы тут суровые, дикие. Меня и слушать никто не станет. Чтобы тебя защитить, мне пришлось бы убить их всех, а потом бежать из собственного дома. А раз ты — дочь уважаемого человека, они побоялись связываться. Я ведь могу ему нажаловаться, всё рассказать, а от этого будет плохо всей деревне. Они бы могли забрать, изнасиловать убить нас обоих, но. Во-первых, ведьма деревне нужна, а потом есть ещё Грар. Если со мной случится беда из-за деревенских, им всем существовать ровно до того дня, когда дракон проснётся.

Дион в ужасе слушал Элидию и сознавал, что она вытащила их из изрядной задницы. Мало того, заложила основу их побега от дракона. Но всё равно, то, что она залезла ему в голову…

Эли поняла страдания принца.

- Не переживай, - шепнула она, - Не лазила я в твои мозги, нечего мне там делать. Наложила подчинение и подсказывала, это всё.

- То есть, ты можешь меня подчинить полностью и я буду как болванчик делать всё по твоему желанию?

Эли снова его обняла, Дион замер истуканом, не желая отвечать на ласки.

- Не переживай так. Конечно, я могу подчинить тебя, но, поверь, это трудно и действует недолго. К тому моменту, когда охотники тебя отпустили, поверив, ты уже почти вышел из-под воздействия. Сам. И не думай, что это доставило мне удовольствие. Я бы с большей радостью сделала всё иначе, но времени не было чтоб тебя подготовить и натаскать. Ты сам виноват, что загрохотал и привлёк внимание. Я планировала организовать это ближе к весне.

Дион не сдавался.

- А показать им меня как есть?

- Молодым, красивым, безбородым мальчиком? Думаешь, для них такой вариант хуже девочки? Тут уж мне вовсе не отболтаться. Да и Грара бы они тогда не боялись, наоборот, стали бы меня тобой шантажировать: всем хочется ведьминых ласк попробовать. Так что лучше, что всё случилось как случилось, поверь. И пора нам уже готовиться: Грар проснётся через декаду после ярмарки, а нам надо обязательно на неё попасть. Деньгами разжиться, коней купить и отъехать подальше, пока дракон спит.

Она говорила очень убедительно, но что-то не складывалось у Диона в голове. Он спросил:

- Ты думаешь, мы сумеем уйти от погони, или Грар поленится нас искать?

Эли оставила его, села за стол и задумалась.

- Погоня будет обязательно и уйти от Грара нам не удастся. Но! Тут есть одна тонкость. Нам нельзя ему попадаться сразу, а то пожалеем, что на свет народились. Спросонок дракон голодный и очень злой. Я надеюсь на то, что, пока он будет нас искать, поест и немного успокоится, сразу рвать в клочки не будет. А если только он начнёт разговор, я его уболтаю. Не в первый раз.

Она вздохнула и поправила сама себя:

- Нет, изменила я ему впервые, конечно, но нарушать его запреты и приказы — это же моё любимое занятие. А ты… Я же не могла позволить тебе замёрзнуть, заболеть

и умереть.

Дион вдруг вспомнил о том, о чём давно хотел спросить Элидию.

- А почему всё так сложно, Эли? Почему Грар не отнёс меня домой сразу же, как только понял, что ошибся и его подставили? Так было бы проще для всех.

Ведьма расхохоталась.

- По-твоему, дракон — это верховая лошадь? Захотел — запряг и поехал? Нет, миленький. У этого гада характер, за три года на хромой козе не объедешь. Ему стыдно, что он так оплошал, а туда, где его обвели вокруг пальца, он теперь не сунется. Если, конечно, ему не подадут на блюдечке обидчика. К тому же, скажу тебе по секрету: ехать в когтях дракона — невеликое удовольствие. А на спину себе он тебя не посадит, эта привилегия принадлежит только мне, да и то со скрипом. Видишь ли, в когтях — это транспортировка добычи, это нормально. А посадить человека себе на хребет — величайшее унижение. Так что на Грара в качестве средства доставки не рассчитывай.

"Трудна была их дорога, многое пришлось преодолеть, прежде чем Дион и Элидиана достигли родины принца.

Дома Диона считали погибшим и вся страна носила по нему траур. Права же наследования престола король готовился передать супругу его сестры, то, что унёс дракон. Но это не радовало монарха, он сомневался, что избранник дочери окажется достоин доверия. Сама же принцесса интересовалась только нарядами и не была готова принять на себя бремя власти. Какова же была радость короля и королевы, когда сын вернулся к ним живой и здоровый! "

Из учебника истории для четвертого класса элидианской средней школы.

Ближе к весне погода совсем испортилась. Вдобавок к морозам задули злые ветры, проникавшие в каждую щёлочку, а оттепели приносили всё больше снега, который под лучами солнца таял, а за ночь схватывался и превращался в крепкий лёд. Обязанностью принца была ежедневная чистка крыльца и лестницы: с них надо было скидывать снег и сбивать наледь. С каждым днём делать это становилось всё трудней. Поначалу хватало лопаты, но после очередной оттепели приходилось орудовать топором, иначе лёд не поддавался. Дион вслух посмеивался, что это заменяет ему воинские упражнения и не позволяет утратить форму, а в душе его росло отчаяние: чем дальше, тем больше ему казалось, что зима продлится вечно. Он ждал тепла и одновременно боялся наступления весны. Не потому, что придётся покинуть уютный и уже ставший родным домик ведьмы, а потому что Грар проснётся. Дион понимал, что занял чужое место, и осознание этого придавало его близости с ведьмой особую остроту. Любовная интрига с чужой женой всегда риск но когда ты увоишь женщину у дракона... Элидия не заговаривала о том, как Грар может воспринять эту новость, но ясно было, что не обрадуется. Разгневается скорее всего, а дракон в гневе — это катастрофа.

Одно утешало и усыпляло тревогу: то, что весна ещё не пришла и до пробуждения Грара далеко.

Тем временем весна неслышно приближалась.

Эли каждый день радовалась, что солнце встаёт раньше и садится позже, но Дион этого не ощущал, пока однажды не вышел спозаранку с лопатой и не увидел, что уже светло, хотя всего декаду назад в это время было глаз коли.

Примерно тогда же Элидия начала собираться в дорогу. Дион только глаза таращил, глядя, как растёт груда тюков, которые она вознамерилась взять с собой.

- Как мы всё это потащим? - спросил он.

- Никак, - пожала плечами Эли, - Мужики придут, тюки в деревню спустят и на санях отвезут нас на ярмарку. Ведьме многие хотят услужить. Да, ты не забыл, что до самого города будешь играть роль моей племянницы?

Она потрясла перед носом принца одеждой, подходящей для девушки, в которую собиралась его обрядить.

Это пугало Диона, пожалуй, посильнее, чем даже гнев Грара. Изображать девчонку, что может быть унизительнее для мужчины, тем более для принца? Но, по словам Эли, другого выхода не было. Он только надеялся, что никто в Нанарии об этом не узнает.

К тому времени, когда им пришла пора отправляться в путь, день действительно прибавился весьма существенно, а солнышко пригревало всё сильнее. Лёд со ступенек уже можно было не счищать, он сам таял, а дерево успевало высохнуть прежде, чем снова обледенеть. Примерно за декаду до того дня, как они собирались уезжать, крестьяне прочистили дорожку до ведьминого дома и к Эли потянулась цепочка страждущих. Большинство шли за зельями, но дважды Элидии пришлось спуститься в деревню: корова не могла растелиться, а баба разродиться.

Когда Дион посочувствовал ей, ведьма только рукой махнула.

- Летом меня почитай каждый день дёргают. Роды — это самое милое дело. Святое, можно сказать. Хуже, когда люди конечности ломают или в драке кто-нибудь вытаскивает нож, а такое тут регулярно случается: горы, да и народ у нас суровый. Ну да в этом году отдохну. Тебя до твоей Нанарии провожать — это я в лучшем случае до следующей весны не вернусь. Поэтому, кстати, все свои запасы зелий выгребла: продам на ярмарке, будут деньги на дорогу.

Дион робко спросил:

- А Грар тебе ничего не дал? Ну, золота…

- Дал, - недовольно скривилась Эли, - Как всегда пожадничал. У дракона золото выманить — это я не знаю кем надо быть. В общем, на дорогу туда может впритык и хватит, но я же ещё вернуться собираюсь. Да и негоже принцу хлебом с водой питаться и под кустом ночевать. Нам придётся купить лошадей и оружие… Ты же умеешь держать в руках меч?

Дион поспешил заверить ведьму, что и меч, и кинжал, и лук со стрелами ему не в новинку. Эли успокоенно покивала:

- Ну вот и славно. На ярмарку ты приедешь девушкой, а уедешь молодым знатным господином. Нравится такой план?

Возражать принц и не подумал. Чем скорее он избавится от личины лже-Дианы, тем лучше.

В нужный день всё случилось так, как планировали Эли. Пришли три здоровых мужика, забрали все приготовленные ведьмой тюки и унесли их вниз по тропинке. Элидия и уже наряженный девицей принц поспешили за ними. Дион тихонько шипел, когда наступал на подол длинной юбки или она цеплялась за кусты и камни. Но даже если местные барышни позволяли себе ходить в горы, надев штаны, то на ярмарку в таком виде ехать было совершенно невозможно. Приходилось терпеть.

Утешало то, что под трехъярусными оборками, украшенными широкой расшитой каймой, прятались удобные кожаные штаны, заправленные в модные по здешним местам сапоги с ушками. Стоило содрать с себя ненавистную тряпку и сбросить личину, как Дион превратился бы в того, кем и являлся: красивого молодого парня.

Накануне Эли долго колдовала над подвеской, сделанной из кожи и вшитых в неё разноцветных речных камешков. Перед выходом повесила её принцу на шею и сообщила:

- Твою личину я привязала к этой штучке. Спрячь под рубашку и ни за что не снимай, пока не скомандую. Пока она на тебе, все буду видеть перед собой девушку. Прости, но без юбки не обойдёшься: основные изменения касаются тела, на одежду я навела только лёгкий морок, чтобы крой и отделка казались женскими.

Судя по всему личина удалась на славу. Деревенские девки и молодухи смотрели на Диона с неприязнью: его Диана была их во много раз красивее. Мужчины наоборот, ели его глазами, аж слюни текли. Заметив это, Элидия сморщилась, как от лимона, и шепнула принцу на ухо:

- Кажется, я перестаралась, надо было мордашку попроще выбрать. Но я не хотела слишком сильно тебя менять…

И вот что это было: комплимент или констатация издержек ведьминской профессии?

Сани Дион себе представлял исключительно по картинкам, в Нанарии ими не пользовались за отсутствием снега. Но то, что он увидел в горской деревне, сильно отличалось от того, что было нарисовано в старой хрестоматии. Это были похожие на огромные корзины тележки, снятые с колёс и поставленные на высокие полозья. Деревня готовилась к ярмарке. По улицам туда и сюда бегали люди с мешками и корзинами. Почти все ворота были широко распахнуты и было видно, как во дворах в санки запрягали небольших лохматых лошадок.

Эли прямиком отправилась к самому большому дому, шепнув Диону, что там живёт староста и он их ждёт, чтобы отвезти.

Действительно, на дворе у невысокого, кряжистого мужика, бывшего здешним старостой, стояли не одни санки, а целых три. Дион узнал наваленные на одни из них тюки: он сам помогал их увязывать. Около лошадки тёрся ещё крепкий старичок по имени дед Хмиро: он-то и должен был отвезти ведьму с родственницей на ярмарку.

Не прошло и часа, как они выехали и довольно живо стали спускаться по единственной ведшей из деревни дороге. Принц, сидя в тележке в обнимку с огромной корзиной, оживлённо вертел головой, чтобы рассмотреть окрестные красоты.

Уже через час его оживление бесследно исчезло, уступив место совсем другим эмоциям. Путешествие в санях оказалось испытанием для души и тела. Во-первых, Дион мёрз: от холода не спасала даже волчья полость, которой его любезно накрыл староста. Во-вторых было очень страшно: путь их пролегал то под осыпями, то по краю пропасти впритирку к скале. Время от времени санки шли чуть не отвесно вверх, так, что Дион откидывался на спину и его ноги торчали бы к небесам, не будь они придавлены тюками. Тогда вожжи из рук деда Хмиро брала Элидия, а сам возница трюхал сзади, поглядывая, как бы что не выпало на дорогу. Потом подъём прекращался, коняшку выпрягали и санки летели вниз под горку под действием собственной тяжести так, что дух захватывало. Старичок вел лошадь сзади в поводу и его приходилось ждать внизу.

У принца от всех этих упражнений внутри перемешались все внутренности и плотный завтрак настоятельно просился наружу, а ведьме всё ничего. Привычная. Она сейчас больше следила за дорогой и мало обращала внимание на Диона, но когда ему стало уже совсем невмоготу, вдруг подошла:

- Эй, ты как? Что-то ты совсем зелёная.

Она обращалась к нему как к девушке на случай, если кто-то услышит. Дион промолчал, боясь рот раскрыть, чтобы не опозориться. Ведьма прищурилась, оценила его состояние и тихим голосом сердито произнесла:

- Укачало? Вот незадача. Ты же горянка, а они на такие пустяки и внимания-то не обращают. Ты мне тут блевоту не разводи.

Она положила ему руку на лоб и Диону тут же стало гораздо лучше. Эли нахмурилась, подумала немножко, затем её лицо озарила улыбка:

- Ты лучше спи давай.

Не успела она это произнести, как принца потянуло в сон и уже через минуту он сопел в две дырочки, уютно свернувшись калачиком среди поклажи, укрытый тяжелой и тёплой волчьей полостью.

Разбудила его Эли только когда поезд из саней стал приближаться к небольшому городку, уютно расположившемуся в небольшой котловине. Дион вылез из своего укрытия и с интересом воззрился на раскинувшийся перед ним пейзаж. Городок был похож на те, что он видел в родной Нанарии, за исключением того, что дома тут стояли без строгого плана, а так, как позволял рельеф, и расстояния между ними были больше. Его не окружала крепостная стена, ею служили окрестные горы.

На лугу за городской чертой сейчас копошилось множество людей: натягивали тенты, ставили шатры, сооружали прилавки и временные лабазы для товаров. Там же сгрудились сани и телеги, на которых прибыли те, кто не спускался с гор, а поднимался из долины.

Диону казалось, что ярмарка будет происходить на утоптанном снегу, но люди в городке месили грязь. Снега в котловине было ещё немало, но он лежал там, куда не светило солнце, а под ногами он давно уже растаял. Если бы дело было в Нанарии, и сани, и телеги застряли бы в грязи, но тут почва была каменистой. Ближе к городку санки съехали на неё и противно заскребли полозьями по камням.

Принца удивило то, что был ясный день. По его меркам должно было уже смеркаться. Эли пояснила:

- Ты сутки проспал. Я боялась, что ты своим поведением, нетипичным для горской девушки нас выдашь, вот и усыпила. Деду Хмиро объяснила, что племяшка моя прихворнула и это лечебный сон. Так что спокойно вылезай: всё нормально.

Пока Дион копошился, проверяя, всё ли на месте, и приводя себя в относительный порядок, сани дела Хмиро въехали на территорию, выделенную для ярмарки и остановились.

- Куда тебя? - спросил старичок у Эли, - На постоялый двор?

Она задумалась и кивнула. Обычно во время ярмарки те, кто приехал торговать, жили прямо на своих возах, опасаясь бросать товар без присмотра. Только самые богатые купцы и заезжие дворяне селились на постоялых дворах и в трактирах. Эли, как женщина дракона, тоже позволяла себе не мёрзнуть в поле, а устроиться с комфортом. Она и раньше так делала, а сейчас у неё были для этого особые причны.

Дед Хмиро, явно не одобряя ведьмино транжирство, пожал плечами и позвал всё тех же, знакомых Диону по деревне здоровых мужиков: они должны были отнести их пожитки. Себе Эли взяла заплечный мешок и корзинку, на Диона тоже навьючила две здоровые расшитые сумы. Шепнула:

- Если что, будем выбираться с тем, что у нас с собой. Остальное бросим.

Дион кивнул, понимая с горечью, что красивые костюмы, которые ведьма ему сшила, а он только примерил разок, придётся оставить. А они бы ему так пригодились в пути!

На постоялом дворе мест не было, но для ведьмы нашлась крохотная комнатка под самым потолком, в которую специально для Диона впихнули дополнительную лежанку. Хозяину Эли впарила ту же жалостную историю про дочь старосты из Боренок, тот проникся и даже прислал с работником по-настоящему чистой бельё.

Принц хотел поблагодарить, но Эли заткнула ему рот магическим кляпом. Сунула работнику мелкую монетку и велела принести им полный обед. Тот кивнул и ушёл, громко топая по лестнице. Дион возмутился:

- Почему ты мне слова сказать не даёшь?

- Потому что ты не то скажешь. Ты знаешь, как должна выражать благодарность незамужняя дочь старосты человеку, стоящему гораздо ниже неё в местной иерархии? Не знаешь? Вот то-то! Сейчас сиди здесь, никуда не выходи, я пойду к местному торговцу зельями договариваться, он как раз в общей зале сидит. Обычно я сама торгую, а только под конец ярмарки сдаю ему остатки оптом, но сейчас у нас нет времени.

Элидия подхватила свою торбу и исчезла за дверью. Диону ничего не оставалось делать, как её ждать. От скуки он стал разбирать то, что ведьма наложила в его сумки. Так и есть: там было полно того, что могло понадобиться здесь, в горах, но ничего полезного для путешествия по равнине. Но там весна уже давно наступила!

Он потихоньку стал избавлять свою кладь от тёплых вещей и заменять их летними, тем более что на место толстой бумазейной рубахи влезали целых три тонких полотняных.

Тут на лестнице послышались шаги: лёгкие женские и тяжёлые мужские. Похоже было, что Эли вернулась и привела гостя. Принц поскорее запихал вещи под кровать и загородил юбкой, удивляясь тому, каким полезным может быть этот неудобный предмет одежды.

Элидия вошла, огляделась, удовлетворённо хмыкнула и шепнула Диону:

- Я привела покупателя. Не вставай. Сиди, улыбайся, кивай и молчи. Он по делу, а ты тут ни при чём.

Следующие полчаса принц с интересом наблюдал процесс торга. Элидия выставила на все имеющиеся в комнатушке поверхности скляночки с разными зельями, для этого даже ссадила Диона с кровати на тюк. Торговец тыкал пальцем в очередную склянку, а она называла цену и количество, имеющееся в наличии.

После каждой озвученной цифры начиналось представление. Аптекарь вопил, что Эли его с сумой по миру пустит, что таких цен нет, не было и не будет, она же обзывала его выжигой и клялась, что продаёт себе в убыток, дешевле краденого. Так они орали и ругались минут двадцать, после чего Элидия уступала, но совсем немного и они сходились наконец в цене. Дальше торговец записывал получившуюся сумму в толстую книгу, которую он носил за пазухой, и давал ведьме проверить результат. После чего тыкал пальцем в следующую баночку и всё начиналось сначала.

Посреди бурного обсуждения вдруг возник работник с подносом и жалобно оглядел комнату: ставить еду было некуда. Эли хотела его прогнать, но оголодавший Дион поднял на неё свои прекрасные глаза и произнёс жалобно:

- Эли, я не завтракала…

Аптекарь было предложил прекрасным дамам спуститься в общий зал и поесть как следует там, но ведьма окатила его волной презрения:

- Как можно! Эта девушка — дочь уважаемого человека, к тому же незамужняя! Она не должна есть там, где на неё будут пялиться разные нахалы. Это недопустимо! Давайте лучше сделаем так: оплачивайте и забирайте то, что вы уже отобрали. Как раз место освободится.

Аптекарь не стал возражать и Эли махнула рукой работнику:

- Поставь поднос на колени моей племяннице, она подержит, и иди себе. Без тебя справимся.

Ещё дома принц удивлялся, зачем Эли тратит столько времени, чтобы рассортировать свой товар и упаковать все баночки с одинаковыми зельями по-отдельности, снабдив каждую собственноручно написанной этикеткой. Но глядя, как быстро она выдаёт торговцу то, что он приобрёл, понял смысл. Не прошло и десяти минут, как тот ушёл, расставшись с кругленькой суммой, и унёс с собой два тюка их шести. Склянок на виду осталась примерно половина.

Элидия сдвинула их и забрала у Диона поднос. Конечно, еда к тому времени совсем остыла, так что ей пришлось применить свою магию и подогреть, но и суп, и жаркое, и сладкий пирог, и и хлеб, и сыр — всё было сытным и очень вкусным.

Наевшийся и немного осоловевший от еды принц спросил:

- Почему ты притащила этого типа сюда? Можно же было пойти к нему…

Эли замотала головой:

- Ещё чего выдумал! Чтобы я ушла и бросила тебя тут без присмотра? Вот когда до твоих равнин доберёмся, тогда и будешь своевольничать. А пока ты — юная невинная девица! Им одним никак нельзя!

Он не стал возражать, только протянул:

- Ты так торгуешься…

Элидия хмыкнула.

- А ты как думал?! Если не торговаться, с тебя последнюю рубашку снимут и скажут, что так и было! Кстати, кажется мой покупатель возвращается.

До самого ужина аптекарь торговался с Эли за каждый гаст. Когда все зелья перекочевали к нему, а она устроилась за столиком пересчитывать полученные деньги, мужчина вдруг спросил:

- Я краем уха слышал, что ваша племянница из Боренок? Дочь тамошнего старосты и невеста какого-то меховщика из Гилана?

- Так и есть, - произнесла Эли спокойно и даже улыбнулась, но Дион почувствовал, как она напряглась.

Торговец продолжал:

- Там внизу сидят люди из Боренок, привезли пушной товар. Меховщики из Гилана там тоже есть, приехали на ярмарку. Может, сказать им, что девушка нашлась? Они будут рады выразить ей почтение.

Тут принцу стало нехорошо. Он обеими руками вцепился в то, на чём сидел, стараясь сохранить спокойное выражение лица, но не побледнеть у него не вышло. Это заметили и Эли, и аптекарь.

- А почему девушка побледнела? Она не рада снова увидеть знакомых и, возможно, познакомиться с женихом?

Вопрос торговца подхлестнул впавшую было в ступор Элидию и она, аккуратно подхватив мужчину под локоток, вывела его из комнаты, не дав больше даже слова сказать. В дверях на мгновение обернулась и так зыркнула на Диона, что тот сразу всё понял: запер за ней дверь и лихорадочно начал собирать вещи.

Эли вернулась через полчаса и вид при этом имела измотанный.

- Вставай, красавчик мой, - сказала она, - Снимай эту дурацкую личину и одевайся потеплее. Деньги у нас есть, лошади уже ждут у задней двери. Аптекарю я голову задурила, трактирщик не проговорится, не спросив моего разрешения, но вот его работникам ничто не помешает рассказать посетителям про Диану из Боренок. Так что чем скорее мы отсюда смоемся, тем лучше. Да, когда сядешь на лошадь, держись ко мне как можно ближе пока не выедем за пределы городка. Я накрою нас пологом, чтобы не заметили, а это трудно.

Принц в первую минуту испугался, но, увидев, как спокойно и уверенно держится Элидия, кивнул и поспешил собраться. Содрал с себя юбку и амулет личины, натянул кожух, а затем взялся за лямки сумок. Когда же ведьма повернулась лицом к двери и пошла на выход, махнув ему рукой, чтобы следовал за ней и не отставал, Дион подхватил и тот здоровый узел, в котором, как он знал, была их одежда.

Если внизу их ждут лошади, то небольшой лишний груз погоды не сделает, а терять хорошие вещи жалко. Особенно после того, как очутишься за тридевять земель от дома в нижнем белье.

Чёрная лестница, по которой они спустились на хозяйственный двор, была узкой и неудобной. Дион несколько раз цеплялся узлом с вещами то за углы, то за перила, то за торчащие из досок гвозди, но ношу не бросил. Закончилась лестница щелястой дверью, сбитой из горбыля. Эли осторожно отодвинула щеколду и показала принцу ждущих их у задней калитки двух осёдланных лошадок местной породы: маленьких, лохматых, горбоносых.

- Это они с виду неказистые, - пояснила она, - Но в горах только на них и проедешь. Ты же умеешь верхом?

Ещё бы принц не умел! Он так соскучился по верховой езде, что сейчас любая кляча бы ему сгодилась, а горские лошадки чем-чем, а клячами не были.

Стоило на них сесть, как они тронули с места мягкой, но весьма шустрой рысью. Дион был готов к тому, что Эли поедет первая, показывая дорогу, но она протянула руку и взяла лошадь Диона за повод. Улыбнулась, увидев удивлённые глаза принца:

- Я же сказала, нам надо быть как можно ближе друг к другу. Когда едешь верхом это самый верный способ. Не переживай, выберемся за пределы города — передам тебе поводья, будешь править сам. Кстати, твою лошадь зовут Красотка, а моего коня — Ветерок.

Тут они как раз выбрались на довольно оживлённую улицу и Дион счёл за лучшее помолчать. Эли права: вот окажутся в безопасном месте — тогда и поговорят. Тем более что двум лошадям с седоками трудненько был пробираться сквозь толпу так, чтобы ни с кем не столкнуться. Но всё же они продвигались и довольно успешно. Диона удивляло, что люди, которые шли на них, явно не замечая, вдруг или сворачивали, или останавливались, или отшатывались к стене дома, а то и внезапно заходили в ближайшую лавку.

К счастью улица была не только оживлённой, но и короткой: быстро кончилась и они выехали на поле, где разворачивались ярмарочные шатры. Сейчас, ближе к ночи, работы были свёрнуты, но толчея от этого не уменьшилась. Приехавшие купцы и мелкие торговцы со своими родственниками и работниками, а также возами, санями, повозками и вьючными животными устраивались на ночлег. Почему-то это мирое дело здесь проходило очень бурно. То и дело вспыхивали споры и ссоры из-за места, люди орали друг на друга, скандалили, а уже через минуту братались, пили крепкое вино у общего костра и горланили песни.

Сейчас Дион от души радовался, что не сам правит, а едет в поводу. Сам бы он давно потерялся и набрёл бы на неприятности, но осторожная ведьма хорошо знала дорогу. Эли не потащила принца сквозь общий лагерь, а решила его объехать стороной. Это было не так просто. Приехавшие на ярмарку заняли всё более-менее ровное место, так что пробираться приходилось через завалы камней, какие-то ямы и буераки, да ещё в темноте.

Но вот лошадка Диона пошла быстрей, почувствовав под ногами ровную дорогу, а Элидия передала принцу поводья и выдохнула с облегчением:

- Выбрались. Теперь держись за мной. Поедем быстро. Ночь будет морозная, скоро взойдёт луна, дорожка под горку, а нам надо до утра отъехать как можно дальше.

Она проехала чуть вперёд и лихо хлопнула пятками по бокам своего коня. Тот как будто только того и ждал: сразу взял в галоп. Дион, хоть и не видел толком дороги, но решил ориентироваться по своей спутнице: её белый кожух и светлый хвост Ветерка просто сияли в темноте. Он тоже послал вперёд свою Красотку, чтобы не потерять Эли из виду, и ночная гонка началась.

Дорога шла вниз, делая широкие, плавные изгибы. Дион уже давно бы свалился в пропасть или ещё куда-нибудь, но белый силуэт перед глазами показывал верный путь. Да и лошадка ему досталась хорошо обученная. Пока дорога давала такую возможность, она летела стрелой, но перешла на рысь сразу же как только ровный камень сменился россыпью крупного щебня. Так же поступил и конь Элидии.

Ведьма знала, что говорила. Ночь действительно выдалась морозной, почти полная луна взошла и осветила всё вокруг, но не сделала теплее. Двигаться было сейчас безопаснее, чем сделать привал хотя бы потому, что так уменьшался риск замёрзнуть.

Остановились они когда небо слегка посветлело. Эли предложила сойти с дороги и дать коням отдохнуть, а заодно обтереть их и накормить. Дион был рад слезть с лошади. Принц убедился: меньше, чем за полгода он отвык от верховой езды и сейчас чувствовал себя не лучшим образом. Судя по тому, как морщилась Эли, ей было ещё хуже.

Но, стоило им сойти с дороги и скрыться за группой здоровых валунов, раздались крики людей, скрип повозок и конское ржание. Ведьма услышала едущих на ярмарку заранее и поспешила спрятаться. Дион разинул было рот, чтобы что-то сказать, но глянул на встревоженное лицо подруги и закрыл его, не издав ни звука.

Они отошли от дороги ещё немного, после чего Элидия заставила принца поработать: расседлать Красотку, хорошенько её обтереть, вычистить, в общем, обиходить так, как будто планировала отправить лошадь в стойло. Жаловаться было глупо: сама она точно то же самое проделала со своим Ветерком. Измученный Дион сначала не понимал, зачем это нужно, но потом, когда он расстегнул кожух потому, что ему стало жарко, до него дошло: Эли нашла единственный в их положении способ согреться.

Вскоре луна побледнела, звёзды одна за другой стали гаснуть: наступал рассвет. Оказалось, что ведьма, пусть и не знала толком местности, безошибочно вывела их к ручью. Большая часть снега здесь уже сошла, но вода за ночь покрылась прозрачным льдом, под которым были видно, как она вьётся по камням. Вычищенные и сытые лошади потянулись к воде: пробили копытами тонкий ледок над быстрым горным ручьём и напились.

Диону тоже хотелось пить и ведьма, скрепя сердце, дала разрешение, заставив предварительно застегнуть кожух. Проделала полынью шагов на десять выше водопоя, набрала воды в серебряную фляжку, отпила сама и протянула принцу:

- Пей. Надеюсь, ты не простудишься.

С одной стороны Диона умиляла её забота, а с другой… Он всё-таки не дитя малое!

Но он выбросил из головы свою глупую обиду, когда Эли достала из-за пазухи кусок лепёшки с сыром. Еда согрелась от её тела, а запивать тёплый хлеб ледяной водой оказалось неожиданно приятно.

Пока они снова седлали лошадей, встало солнце. Вернувшись на дорогу, ведьма и принц продолжили спуск. Вскоре навстречу стали попадаться отдельные всадники и целые обозы, стремившиеся на ярмарку. Эли слышала их издалека и каждый раз уводила Диона в сторону, стараясь спрятаться получше. Но около полудня мимо них проехало несколько ладных повозок, после чего Эли прятаться перестала.

В ответ на недоуменные расспросы принца, пояснила:

- Это купцы из Гелена. Теперь мы можем без опаски там появиться и рассказывать любые небылицы. Опровергнуть наши слова будет некому.

- Но ярмарка кончится, купцы вернутся и станет ясно, что ты морочила всем голову, - возразил принц.

Элидия расхохоталась.

- Мой милый, ты заботишься о моей репутации? Брось. Я ведьма, существо злокозненное. Никто и не ждёт, что я буду правдива как протокол. А когда купцы вернутся с ярмарки, пусть рассказывают что хотят: нас уже там не будет.

- Но…, - протянул Дион и замолчал, не в силах выразить свои чувства.

- Гнаться за нами никто не станет, поверь, - поспешила Эли его успокоить, - А когда я туда вернусь, вся история потеряет актуальность. Все попросту о ней забудут. Нам бы сейчас без задержек добраться до реки… Я имею в виду Каруну.

Насколько Дион помнил карту, от Гелена до Каруны было не меньше декады пути, но он мог и заблуждаться. Навыка расчёта времени и расстояний он приобрести пока не успел. Но вот Гелен оказался неожиданно близко. Очередной поворот дороги и город раскрылся перед ними как на ладони. Побольше того, в котором устраивалась ярмарка, он занимал собой всю логовину и был построен более регулярно: в центре площадь с храмом и большим присутственным зданием, от неё лучами во все стороны расходятся улицы. Крепостной стены не было и тут, зато скалы окружали Гелен со всех сторон, не позволяя подобраться иначе чем по дороге.

- А почему ярмарки проводят не здесь? - спросил Дион и понял, что сморозил глупость. Эли даже не стала отвечать.

В Гелене не нашлось бы свободного ровного места за чертой города, а нагнать на его улицы и площади возы и сани значило уничтожить порядок и покой жителей. При этом, когда принц и ведьма ступили на улицы городка, Дион отметил, что первые этажи большинства домой были отданы под лавки и лабазы.

Эли пояснила:

- Очень важный город, хоть и невелик он. Отсюда идёт торговля как с горами, так и с равнинами. Ты видишь вокруг только скалы и увалы, а на самом деле Гелен стоит на границе. Стоит спуститься чуть ниже — и мы уже в другой стране. Там другая природа, другая жизнь и другие порядки.

До Диона вдруг дошло:

- Там не любят ведьм? Там для тебя опасно?

Элидия вздохнула.

- Ты прав, не любят. Поэтому здесь мне придётся скрыть все приметы моего ремесла, переодеться в обычную горянку. Да и пора нам перестать изображать незнамо кого. Нужны точные роли. Теперь ты — благородный путешественник, а я — твоя служанка.

- Возлюбленная! - вознегодовал Дион.

- Ну, это само собой. Но ты пойми — я не благороднорождённая, это каждому заметно. Вряд ли кто поверит, что мы с тобой муж с женой или брат с сестрой. А так… Ты нанял меня в горах как проводника и прислугу.

Принц не хотел сдаваться. Ему казалось, что этой ролью он унизит Эли больше, чем она его ролью девицы. Но бороться с принявшей решение ведьмой было бесполезно. Стоило им добраться до постоялого двора, как она лично расставила все акценты, объявив трактирщику, что знатный путешественник и её господин нуждается в комнате и хорошем обеде. Пришлось поддержать эту легенду. Удалось только отвоевать для неё хорошие условия проживания и питания. Дион кивком подтвердил распоряжения Элидии, сообщил, что его служанка остановится в комнате вместе с ним и велел подать обед на двоих прямо туда.

Несмотря на свой простецкий костюм и убогое снаряжение, принц произвёл на трактирщика впечатление, потому что номер им отвели самый лучший. Кровать была одна, но зато какая! Не хуже той, что они покинули в домике ведьмы. Да и обед им принесли великолепный. Да, Эли готовила не хуже здешней кухарки, но никогда не выставляла на стол такую прорву съестного.

Когда они сытые отвалились от стола, на нём стояло ещё несколько нетронутых блюд. Недовольно засопев, Эли переложила всё в мешочки и горшочки, прятавшиеся в её сумке, заметив, что завтра, возможно, не придётся так барствовать, а еда всегда пригодится.

После непродолжительного отдыха ведьма взялась за их багаж. Похвалила принца за то, что сумел-таки взять с собой большую часть их одежды, но поругала за самоуправство. Брошенное в горах тёплое бельё им ещё очень и очень понадобится! Три батистовые рубашки не заменяют одну бумазейную, как ни крути. Скоро она убедилась, что те сумки, с которыми они спустились с гор, не подходят для дальнейшего путешествия и сообщила Диону, что ей надо пройтись и кое-что купить. Он было собрался составить ей компанию, но вдруг на него напала такая сонливость…

Проснулся Дион уже утром и не мог вспомнить, как разделся и добрался до кровати. Но что он это сделал сомнений не было: спал принц в одной рубашке, а в подмышку ему сопела столь же мало одетая Элидия. Судя по тому, как он хорошо себя чувствовал, она успела поколдовать и уснастить его своими зельями.

Рядом на полу и табуретке стояли новёхонькие чресседельные сумки, набитые их добром. Усыпила и сделала по своему, ведьма!

Завтрак им принесли прямо в спальню, а затем Эли выбрала принцу костюм на сегодняшний день. Одела тепло, но так, чтобы он мог снимать с себя вещи, если станет жарко. Он не сопротивлялся, как не стал бы отбиваться от матушкиной горничной. В сущности, слуги лучше знают, что надеть хозяевам. А Элидия старательно играла роль усердной служанки.

Пришёл работник, забрал сумки и сообщил, что через полчаса лошади будут осёдланы, можно пускаться дальнейший путь.

К удивлению Диона горбоносые горские лошадки сменились обычными конями, к которым он привык дома. Под седлом их ожидали две кобылы, гнедая и соловая.

- Вот эта, - Эли подала ему повод гнедой, - твоя. Зовут Варга. Характерная, так что угости её чем-нибудь прежде чем в седло садиться. А моя — Лушка, тоже, кстати, не сахар. Но мы подружились. Кобылы молодые, сильные, выносливые: то, что нужно для путешествия.

Дион в этот момент разглядывал саму ведьму. Для продолжения путешествия она переоделась. Поверх своих кожаных штанов, которые, Дион чувствовал, всё ещё были на ней, она напялила традиционную юбку горянки, путешествующей верхом и не знающей о существовании дамского седла. Та состояла из трёх предметов: короткой, выше колен юбочки из ярких цветных полос и двух полотнищ, которые крепились под ней к поясу. При ходьбе они заменяли длинную юбку, а в седле расходились в разные стороны, прикрывая ноги всадницы.

Свои рыжие косы Эли тоже прикрыла, особым образом повязав платок, а на грудь в несколько рядов вывесила яркие цветные бусы, среди которых амулеты стали совсем незаметны. Все части её наряда оказались расшиты традиционными горскими узорами, даже сапоги.

Подобным образом одетых женщин Дион видел и в деревне, и на ярмарке, да и по Гелену разгуливали такие же. А ещё она напоминала лубочную картинку, где так выглядели горские красавицы. Действительно, на равнинах все решили бы, что это простая девушка, которая по какой-то надобности оказалась далеко от родных гор.

Из города они выехали не торопясь. Дорога дальше была непростой, путь до равнины извилистым и трудным, хоть и коротким. Эли желала поделиться информацией, а заодно дать Диону наставления прежде, чем они вступят на землю королевства Миганы, которое, хоть и торгует с горами, но ведьм совсем не уважает. Именно там, в Миганских лесах, стоял дом её матери, именно там погибла бедная Нати.

Эли смотрела вокруг себя и не узнавала своей родины. То ли так много времени прошло, что она забыла, то ли на самом деле пейзаж Миганы за прошедшие годы разительно изменился. Лесов стало меньше, а полей и деревень больше.

Сейчас они спускались по крутой дороге, только-только возам въехать, да и то за ними обязательно шли люди и чуть что ставили подпорки под колёса, чтобы помочь бедным лошадям или волам.

Спускаться, естественно, было легче, чем подниматься, да и вид отсюда открывался великолепный, практически можно было увидеть пол королевства. Дион простодушно любовался, а Элидия напряжённо вглядывалась, пытаясь сориентироваться и понять, откуда в своё время пришла и как пробралась в горы. Она точно помнила, что по этой дороге не поднималась, но жили они с матерью довольно далеко от границы с горами. Наконец Эли убедилась, что её путь отсюда не виден и стала просто изучать ландшафт.

Даже сверху было видно, что весна, ещё только начинавшаяся в горах, сюда уже добралась. Снега не наблюдалось. Лиственные деревья пока стояли голыми, но под ними уже пробивалась травка, сияли жёлтые звёздочки гусиного лука и радовали глаз голубые озерца пролесок. Издалека среди лесов можно было разглядеть заплатки полей, или чёрных от пахоты, или изумрудных от побегов озими. Мигана казалась густонаселённой: тут и там виднелись соломенные и черепичные крыши деревень, хуторов, мыз…

На дороге довольно часто попадались отдельные люди, пешеходы и всадники, изредка проезжала телега.

Эли постаралась ехать поближе к принцу, чтобы её слова были слышны только ему.

- Дион, послушай внимательно. Я не знаю точно, есть в Мигане гонения на ведьм или нету, но лучше, чтобы никто меня не заподозрил. Я постараюсь не пользоваться силой, но этого недостаточно. Надо убедить всех, с кем мы встретимся, что я не имею отношения к ведьмам. Пусть они вообще при виде меня думают о другом. При этом нам опасно разлучаться. Поэтому мы с тобой должны будем разыгрывать комедию и лучше будет, если не только окружающие, а ты сам в неё поверишь. Тогда удастся обмануть всех. Я одета как дочь зажиточного хуторянина с гор, вот и будем из этого исходить. Ты у нас знатный путешественник других вариантов тоже нет. Получается так: путешествовал, заблудился в горах, зазимовал на хуторе, а, когда собрался домой, сманил за собой влюблённую дочь хозяина. Конечно, не слишком хороший поступок, но осуждать тебя за это не будут. Будут презирать меня, но я уж как-нибудь переживу. Зато никто не удивится, что мы останавливаемся в одной комнате. Да, пока не проехали Мигану, зови меня Лида. О ведьме Элидии тут могли слышать.

Дион не пришёл в восторг от слов своей подруги, но сообразил, что она хорошо всё продумала. Лучшего плана ему не создать. Поэтому он закивал, подтверждая, что всё понял, а затем спросил:

- А маршрут? Как мы будем добираться до Нанарии? Ты что-то говорила про Каруну…

Эли вздохнула. Маршрут… Как будто это такое простое дело. Она представляла себе всё в общих чертах, а вот подробности… Пару раз Грар катал её над горами, показывал окрестности, а однажды пролетел с ней на спине над всей Миганой. Но тогда она не ставила себе цель запомнить дорогу. Так, любовалась красотой, и всё. Но кое-что в памяти застряло. Если собрать эти обрывочные воспоминания, то можно сообразить: главная дорога как раз выходит к Каруне, а затем идёт вдоль неё. Грар вроде говорил, что он ориентируется по ней, когда летит к морю. Но то общие слова. Надо посоветоваться с кем-нибудь знающим, а это можно сделать только в трактире приличного по размеру городка.

Она так и объяснила принцу. Мол, пока движемся куда ведёт дорога, а в ближайшем городе останавливаемся и расспрашиваем купцов в трактире. Дион понял, что о верном пути Эли имеет не большее представление, чем он сам, и загрустил. Но вскоре приободрился и заявил, что теперь и он на что-нибудь сгодится. Опрашивать купцов приличествует знатному путешественнику, а не влюблённой девице.

Пока они так разговаривали, крутой уклон сменился более пологим, леса отступили и дорога побежала среди перелесков и полей, по краям которых возвышались каменные ограды, где пониже, а где и в половину человеческого роста. Дион удивился, а Эли со смехом заметила, что здесь камни на полях из земли растут. Крестьяне их вытаскивают и складывают по краю. Чем выше ограда, тем больше лет поле обрабатывается. Заодно это помогает удерживать плодородный слой и воду.

Впереди показался городок: красные черепичные крыши за серой стеной. Эли ткнула Диона локтем в бок:

- Помни, о чём мы договаривались.

Затем замолкла и молчала до того самого момента, когда принц ввёл её за руку в зал трактира. Да и тогда подала голос только для того, чтобы сообщить, что она будет есть. Зато Дион разошёлся. Заказал им обед и позвал трактирщика, чтобы расспросить о дальнейшем пути. Он бы рискнул заночевать прямо тут, но выяснил, что город гораздо больше этого лежит у них на пути всего в четырёх часах езды. Это значило, что они смогут туда добраться до темноты, а Дион имел основания спешить. Мысли о Граре и возможной погоне подталкивали его вперёд. Кроме того, трактир был пуст, купцов не было и следа, а выяснять дорогу лучше у того, кто по ней хоть раз ездил.

Но остановка была не зряшной. И они, и лошади отдохнули и наелись, набравшись сил для дальнейшего пути, а заодно произошла первая проверка легенды. После того, как на брошенный искоса любопытный взгляд трактирщика Дион коротко отрезал: “Она со мной”, на Эли перестали обращать внимание. Всем сразу всё стало ясно. На самого принца глазели. Ещё бы, знатный путешественник, к тому же такой молоденький и хорошенький! Но пялиться на девицу, бежавшую с первым встречным и покрывшую себя позором, было попросту неприлично.

До следующего на пути городка удалось добраться до сумерек. Хотя это был уже не городок, а самый настоящий город. Сначала шли предместья: очаровательные домики, прячущиеся в садах и огородах, а затем вырастали высокие серые стены и могучие башни. Если прошлый раз их пропустили, просто спросив имена, то здесь на воротах стояли ребята серьёзные, которые потребовали с них въездную пошлину. Правда, только за лошадей.

Дион высоко поднял брови, так как не ожидал такого и денег при себе не имел. В трактире он расплачивался тем, что подсунула ему в карман Эли. Здесь же наступила неловкая пауза. Затем ведьма, потупившись, пошарила по карманам и вручила стражнику требуемую сумму, робко прошептав:

- Молодой господин отдал мне мелкие деньги на хозяйство. Вот.

Стражник принял монетки и приоткрыл ворота:

- Проезжайте.

Дион выдохнул: получилось удачно. Он с самого начала отказался от обязанности хранить их с Эли общую казну. Деньги принадлежали ей, да к тому же она их прятала в таком месте, куда ни одному вору ходу не было. Но платить за всё было пристойнее мужчине как главному. Теперь Эли случайно нашла отличный ход: господин поручил хозяйство ей и выдал на него денег. Торговаться ниже его достоинства, он дворянин. А они из простых и заботится о его выгоде как о своей.

Ту же комедию они разыграли на постоялом дворе и никто не усомнился.

Здесь им повезло: в зале трактира, который занимал весь первый этаж, собрались самые разные люди, в том числе и купцы, собиравшие караван в дорогу до моря. Они не торопились, ждали тех, кто поехал в горы за мехами и драгоценными камнями, которые там находили по поймам рек. Поэтому караван должен был выйти из города не ранее чем через декаду.

Диону предложили к нему присоединиться, он обещал подумать, но в душе твёрдо решил не связываться. Время поджимало. Зато о дороге расспросил в подробностях. Старший из купцов водил такие караваны уже много лет. Сам почти не торговал, но и того, что он брал с каждого воза, хватало на безбедное житьё всей его многочисленной семейке. Купцы были готовы платить за его опытность, которая обеспечивала безопасный и удобный путь.

Пожалуй, единственное, чего ему сейчас не хватало, это слушатель, готовый внимать бесконечным байкам о путешествии к морю. В лице Диона он нашёл свободные уши и был почти счастлив. Принц пил с ним чёрное пиво, закусывал вяленым окороком и слушал, время от времени задавая вопросы. Эли молча сидела у него за спиной и тоже прислушивалась к историям караванщика. Пару раз она отзывала Диона в сторону и подсказывала, о чём ещё надо расспросить.

Караванщик, понимая, что перед ним любовница благородного путешественника, делал вид, что не замечает девушку, чтобы не смущать. То, что она тут главная, ему и в голову не могло прийти.

Вызнав всё, что ему было нужно, Дион попрощался со словоохотливым купцом и увёл свою девушку в нанятый на эту ночь номер. И купцы, и трактирщик проводили их понимающими взглядами: молодо-зелено, соскучились друг по другу голубки. Но Они были далеки от истины. Вместо того, чтобы предаться любовным ласкам Эли с принцем заспорили: надо ли торопиться или безопаснее будет подождать и ехать вместе с караваном.

Дион хотел продвигаться как можно быстрее. Он не сомневался, что проснувшийся Грар не оставит так просто исчезновение своей подруги. Сказал же тот принцу про Эли: “Моя!” Но выдавать свой страх перед драконом не хотелось и он выдумывал тысячу других причин, почему им надо так отчаянно торопиться.

Эли же всё понимала, но знала Грара гораздо лучше, чем Дион. Как бы далеко они не умчались, тот их всё равно догонит. А там всё будет зависеть от неё. Сумеет уболтать дракона — дальше он станет им помогать, ну, в крайнем случае не мешать. Не сумеет… Что ж, перед смертью не надышишься.

То есть никакая скорость их от Грара не защитит, рано или поздно они встретятся.

А вот дорогу преодолевать безопаснее с караваном.

С другой стороны, если принц настаивает, то кто она такая, чтобы возражать? Дорога до Каруны одна, не заблудятся. Мигана — не горы, здесь деревни располагаются близко и видны издалека, переночевать в случае чего они всегда смогут под крышей. Диких зверей им бояться нечего, разбойников и подавно. Если в городах и деревнях ей лучше не колдовать, то на пустынной дороге она всегда может раскинуть следящую сеть и заметить врага задолго до того, как он увидит их.

Так что Эли бросила спорить и махнула на принца рукой: ах, да делай, как знаешь.

Утром они покинули город и двинулись на юг по широкому тракту.

Судя по объяснениям купца, теперь путь их лежал до города Ворселя, который стоял на порожистой и быстрой реке Илане, а она уже впадала в великую Каруну. В Ворселе надо был пересечь реку по единственному на ней каменному мосту. Затем главная дорога поворачивала и шла вдоль Иланы до самой Каруны. В месте её впадения располагался речной порт Этин. Там можно было нанять лодку или купить себе место на судне, шедшем к устью. Путь по реке считался самым безопасным, но и самым дорогим. На самом деле путешественник сберегал приличную сумму по сравнению с движением по суше, к тому же экономил время.

Конечно, купец пытался внушить Диону, что путь по берегу с караваном обойдётся ему дешевле, но считать принц умел и сообразил, что за три декады в любом случае издержит меньше, чем за семь. А караванный маршрут оказывался медленнее речного как раз на четыре декады. Тем более что ближе к месту назначения путь караванщиков отклонялся и делал здоровый изгиб, обходя граничащее с Нанарией королевство Эркад, где были неразумно высокие пошлины, и её заодно. Так что он оказался бы на почтительном расстоянии от места назначения и не знал бы в точности, как туда попасть. А по реке Дион надеялся достигнуть знакомого городка Ремта в соседнем герцогстве, а уже там начать разбираться, кто и зачем устроил на него покушение.

Всё это он изложил Элидии и она, скрепя сердце, согласилась. По крайней мере план принца звучал разумно. Ведьма не спешила его разочаровывать, что планы хороши на бумаге, а какие коррективы в них внесёт жизнь, догадаться просто невозможно. С другой стороны, хорошо иметь в уме опорные точки. Этин и Ремт хорошо для этого подходили.

До Ворселя оказалось не так близко. Им пришлось путешествовать три дня. Обедали и ночевали в деревнях, которые попадались на пути с изрядной частотой. Дион даже спросил:

- Лида, а почему, когда мы бежали по дороге от ярмарки до этого твоего Гелена, нам ни одной деревни не встретилось? Неужели в горах настолько меньше людей?

Ведьма весело засмеялась.

- Нет, мой сладкий, не настолько. Конечно, на равнинах народу живёт больше, но и в горах не пусто. На самом деле во время нашего ночного бегства мы миновали не то шесть, не то семь деревушек. Просто горные деревни строят в удобных, закрытых от глаз логовинах, а на главный тракт оттуда выходят только узкие тропки. Ты в темноте их не заметил.

Принц поверил ей на слово. В конце концов до сих пор всё, что говорила Эли, подтверждалось. Зато уверения наставника, что все ведьмы — лживые, порочные создания, казались сейчас глупыми выдумками того, кто настоящую живую ведьму в глаза не видел. Как ни странно, это мучило принца. За долгие годы он привык доверять наставнику и сейчас разочаровываться в нём было больно.

Но даже ради старого Орельена Дион не желал продолжать жить с шорами на глазах. Поэтому потихоньку-полегоньку он расспрашивал Эли о ведьмах. Она не очень любила об этом рассказывать, считая, что это секреты её сообщества, до которых никому нет дела. Но чем дальше они ехали, тем настойчивее был Дион в расспросах. Наконец Эли не выдержала:

- Слушай, ну что ты ко мне привязался с этими ведьмами? Каким боком тебя это касается? Других тем для разговора нет?

Пришлось рассказать ей об Орельене, его уроках и наставлениях. Сначала у ведьмы глаза лезли на лоб, а затем она начала хохотать и никак не могла остановиться. Когда Диону удалось привести её в чувство, плеснув в лицо водой из фляжки, Эли выдала:

- Ну у тебя и наставник! Надо же как на нашу сестру зол! Это не просто так. Зуб даю: какая-нибудь ведьма ему не дала. Или того хуже, переспала и бросила ради другого. А ещё хуже: просто бросила. Не понравилось ей с ним.

У Диона в голове не укладывалось:

- И всё? От этого такая ненависть?

Эли развела руками:

- А от чего ещё? Понимаешь, мой хороший, есть у ведьм такая особенность: они не терпят принуждения и, если могут, выбирают свободу. Только тот, кто не будет пытаться отобрать у неё это самое главное, может сохранить отношения с ведьмой надолго. А твой наставник… Возможно, он и в постели был не слишком хорош, но это не главное. Если он пытался поставить свою ведьмочку в рамки и ездил ей по мозгам своими правилами, то неудивительно, что при первой возможности она его покинула. А если ещё пытался применить силу, чтобы удержать…

Дион распахнул глаза во всю ширь. Ни разу не думал он о наставнике как о мужчине, а сейчас вдруг увидел как наяву: вот он молодой и привлекательный, читает мораль красивой девушке, а та смотрит в сторону, явно пропуская нотации мимо ушей. Это могло так разозлить Орельена, что он мог попытаться наказать свою возлюбленную. Если она была ниже его по происхождению… Ой, лучше даже не думать.

Эли права: ведьмы не любят принуждения. Да никто не любит, но только ведьмам хватает силы противостоять тем, кто их принуждает. Но такие, как наставник, никогда не отступают. А значит, вражда будет расти, борьба усиливаться.

Как бы подтверждая его мысли, Эли добавила:

- Поверь: ведьмы просто так гадости не делают, только в ответ. И злыми они становятся, когда весь мир на них ополчается. Злыми и лживыми. Потому что иначе им не выжить. А такие, как твой Орельен, сами несвободны и не могут допустить, чтобы кто-то был свободнее их. Вот и получается, что они сначала выращивают в ведьмах ненависть, а потом сами же их за это ненавидят.

Дион задумчиво кивнул:

- Я понял. Мне кажется, ты права.

На другой день после этого разговора они ещё до обеда добрались до Ворселя. Эли убедила Диона остановиться тут хотя бы на день. Мотивировала тем, что здесь это безопасно: дракон никогда не нападёт на них в городе. А им нужно отдохнуть, привести себя в порядок и посетить местный рынокы.

Надо было подкупить припасов и кое-что из одежды. Принц признал, что зря заменил тёплое белье лёгким. Пусть днём солнце пекло так, что хотелось всё с себя сбросить, зато ночами подмораживало, а комнаты, которые отводили им в крестьянских домах, по большей части не отапливались. С другой стороны, стало ясно, что скоро их наряды окажутся слишком тёплыми: весна шествовала по миру, за ней близилось лето, а они продвигались на юг, навстречу жаре.

Но в этот день на рынок они опоздали: торговля шла с утра и до обеда. Поэтому пришлось посвятить вторую половину дня отдыху и заботе о чистоте своего тела. Для этого Дион нанял им номер в лучшей гостинице Ворселя рядом с общественными банями и они на несколько часов туда завалились. Благородному господину и его любовнице предоставили отдельную мыльню и они с энтузиазмом принялись смывать с себя пот и грязь дальней дороги. Эли отдала все их ношеные вещи постирать, а прачка пообещала, что завтра к вечеру всё будет чистым, сухим и даже выглаженным.

С утра пораньше Элидия с Дионом отправились на рынок. Поначалу ходили среди вещевых рядов и заглядывали в лавки на рыночной площади. Приобрели Эли два летних платья по местной моде и тонкий шёлковый платок с кистями, чтобы повязать на голову. Диону купили тёплые подштанники. Пусть он потом их выбросит, но сейчас не замёрзнет.

Затем они перебрались в ряды продуктовые. Эли приценивалась к провесным окорокам, когда кто-то тронул её за плечо. Женский голос неуверенно окликнул:

- Нати?

Элидия резко обернулась и встретилась глазами с невысокой, привлекательной женщиной, на вид немного старше сорока, нарядно, даже богато одетой. Что-то было в ней такого, что Эли сразу же поняла: это Кати, бабушка. Женщина же, разглядев лицо молодо ведьмы, вдруг опустила глаза и сделала шаг назад:

- Прости, деточка, я обозналась.

Она уже совсем было повернулась, чтобы уйти, как Эли тихонько произнесла.

- Нати уже давно нет в живых. Я её дочь Элидия.

Кати не бросилась на шею внучке, только испытующе уставилась на неё зелёными, точно такими, как у Эли, глазами. Потом видно что-то разглядела, потому что сказала:

- Дитя моё, лучше нам здесь не болтать, - она обвела рукой пространство и Эли поняла: полог незаметного стоял там с того самого момента, когда предполагаемая бабушка позвала её именем матери.

Хорошо, пока никто не обратил на них внимание, но было ясно: это ненадолго. Ведьма не рискнёт долго держать заклинание прямо на рынке.

- Приходи, как стемнеет, ко мне домой. За ратушей левая улица, называется улица Цветов. Короткая, всего десять домов по обеим сторонам. Мой в самом конце, дом Эдельвейса.

- Я не одна, - ответила Эли и небрежным жестом показала на Диона, который в этот момент пробовал сметану у соседнего прилавка

- Умоляю, не бери с собой никого, а то разговора не получится, - шепнула Кати и исчезла в толпе.

Полог исчез и Дион тут же оказался рядом.

- Эли, там сметана — объедение. Конечно, в дорогу она не годится, но… Давай возьмём на вечер.

Было ясно, что женщину он не заметил.

В другой раз Эли бы ему объяснила, что на постоялом дворе их ждёт вкусный ужин и не следует перебивать себе аппетит сметаной, но сейчас ей во что бы то ни стало надо было отвлечь внимание принца. Отказываться от встречи с бабушкой она не хотела. Почему-то Эли не сомневалась: никогда не виданная ею и не видевшая её Кати не желала внучке зла.

Так что сметану они, среди прочих припасов, купили, а заодно Эли приобрела травки, чтобы заварить Диону сонный чай. Обычные её зелья он уже знал назубок и для того, чтобы заставить его выпить, нужно было придумать что-то новенькое.