Легенда о Дриззте: Избранные Истории

Ируладун

Когда молодые писатели спрашивают моего совета, я всегда отвечаю: «Если можете бросить, бросайте. Если не можете — значит вы настоящий писатель». И в моём ответе нет лукавства. Я говорю вполне серьёзно. Писательство это не «работа», и уж точно не лёгкий способ быстро прославиться и заработать.

Суть писательства в самом процессе.

Итак, почему же я стал писателем? Почему не смог бросить? Не скрою, сейчас для меня это неплохой бизнес, но почему я не смог бросить это занятие в период 1984–1987, когда в результате тысяч часов труда я не получил ничего, кроме горстки отказных писем? И даже сейчас, хоть я и благодарен судьбе за карьерный успех, я ни от кого не скрываю, что даже если выиграю в лотерею, буду писать даже больше прежнего, разве что публикаций будет гораздо меньше.

Потому что дело вовсе не в бизнесе, как вы понимаете. И никогда так не было. Не может бизнес быть связан с писательством. Впрочем, писательство с целью заработка служит толчком к писательству как таковому, но значение имеет лишь писательство как таковое.

Многие годы я думал, что всё дело в читателях, и на самом деле когда получаешь множество писем и откликов на свою работу, это служит хорошим стимулом и согревает душу. От солдата в пустыне, рассказывающего мне, что мои книги помогают ему скоротать время между военными операциями, до болеющего раком мальчишки, который черпает силы, читая о Дриззте, и до школьника, пишущего, что у него нет друзей, но всё хорошо, потому что он может проводить дни вместе с командой Мифрилового Зала — всё это чудесно и здорово, и какое это блаженство осознавать, что кто-то таким образом приоткрывает тебе завесу своей жизни.

И всё же должно быть нечто большее — и оно есть. Думаю, ещё до недавних пор я не вполне это осознавал. Почему я стал писателем? Потому что писательство это процесс, при помощи которого я могу передать своё отношение к миру, бытию, жизни и смерти. Для меня процесс написания это ведение внутреннего диалога. Мне даже интересно, если бы я это понял раньше, смог ли бы я тогда пустить читателя к себе?

Я часто говорил, что Дриззт это тот, кем бы я хотел стать, хвати мне на то смелости. Но кроме того, он и другие персонажи являются катализатором моих вопросов и, надеюсь, подсказками к ответам на них.

И ни в одной моей работе это не ощущается так явно, как в «Ируладуне» — я имею в виду не сам рассказ, а его концепцию. Перемены в Забытых королевствах, неизбежность того, что многое изменилось для команды Мифрилового зала, нанесло серьёзный удар владениям Сальваторе. Больше двадцати лет я был знаком с этими друзьями. Смерть четверых из них — могло ли бы этого оказаться достаточно? Возможно, но если я прибегал к помощи этих друзей дабы исследовать вопрос жизни, то почему тогда не продолжить с ними путь и не задать более глобальные вопросы, выходящие за рамки привычного бытия? В конце концов, это же фэнтези, мир, населённый богами и мощной магией.

Если я хочу раскрыть концепцию войны в рассказе «Камни и кости», то почему бы не раскрыть концепцию жизни после смерти здесь, в «Ируладуне»? Помню, когда я был ребёнком, мой дядя часто шутил: «Если рай это кучка поющих и трубящих в рожки толстяков, тогда я отправляюсь в ад!»

Самое забавное то, что Ируладун для меня — концепция раскрывающаяся. Я пока не могу в полной мере прояснить всё, что в нём происходит, хотя в мыслях уже кое-что проясняется. Для меня это очередной переулок, очередное путешествие в фантастическое место, где я могу задать важные вопросы и где, надеюсь, такие же вопросы возникнут у самих читателей.

Я хочу знать, почему поёт Кэтти-бри. И поверьте, я узнаю.

— Не успеем! — испуганно закричал стоявший на носу Латан Обридок.

Он обернулся и оглядел экипаж, лицо было мокрым от брызг. «Погост Ларсон» рассекал крутые волны Лэк Диннешера. Зубы молодого юнги дрожали одновременно от страха и от зверского холода, исходящего от озера. В Долине Ледяного Ветра водоёмы большую часть года были покрыты толстым льдом.

— Латан, расслабься. Я бы не отправился с Эшелией Ларсон, если бы думал, что она заведёт меня в водную могилу, — успокоил его Аддадэрбер Молниеносный, весьма яркая и колоритная фигура Каэр-Диневаля, портового городка на западном берегу озера, откуда отправилось судно. Озеро являлось одним из трёх огромных водоёмов этого края, расположенных вокруг одинокой горы, известной как Пирамида Кельвина.

С этими словами Аддадэрбер принялся размахивать руками, однако эффект оказался куда меньше обычного. И неудивительно, ведь ему пришлось променять робы красного волшебника на более практичную для мореплавания одежду. В конце концов, ничто так быстро не утягивает на дно, как намокшая шерстяная мантия. Зато с чёрной шляпой Аддадэрбер расставаться не пожелал. Некогда высокая, прямой конической формы с твёрдыми полями, шляпа ныне представляла собой жалкое подобие головного убора: поля с обеих сторон обвисли, а конус перегибался на середине, из-за чего конец смотрел в левое плечо волшебника. Казалось, шляпа отражала не столько суть своего хозяина, человека преклонных лет с седыми волосами, густой бородой, и скрюченной осанкой, сколько его магию, сопровождающуюся частыми осечками и неудачами, вызванными разрывом Плетения Мистры, катастрофой, известной на просторах Забытых королевств как Магическая Чума.

— Могила по тебе давно плачет, и мне тебя ничуть не жаль, — огрызнулся Спрэган Рубрик, самый молодой член команды «Погоста». Ему было шестнадцать, и он был почти на два года младше Латана. С его кудрявых каштановых волос стекала вода, тёмно-карие глаза блестели от попадавших в них капель. Он первым обнаружил пробоину, заметив, как в трюм набирается тёмная вода озера, протягивающего свои ледяные объятия к выбранной жертве.

— Я бы на твоём месте выбирала выражения, разговаривая с Аддадэрбером, — крикнула стоявшая у румпеля Ашелия, сверкнув серыми глазами. В её голосе чувствовалось куда меньше страха, чем у молодых рыбаков. Ашелия была статной женщиной средних лет с широкими плечами, на которые спадали светлые прямые волосы, зачёсанные на пробор. Несмотря на принадлежность к слабому полу, выглядела женщина весьма крепкой. Её светлая и гладкая кожа напоминала фарфор, что сильно отличало её от бывалых рыбаков. Лишь присмотревшись поближе, можно было заметить намёк на загар, проступивший вскоре после окончания суровой зимы.

— Он надеется, что старый колдун превратит его во что-нибудь водоплавающее, — с усмешкой произнёс пятый из-под низко надвинутого капюшона зелёного плаща.

— Лучше в жабу, — отозвался волшебник. — Они-то умеют плавать. Но далеко ли — это другой вопрос, зависящий от размера костяной форели, которую мы два дня ловили. Попадись рыбёшка килограмм в пять, тогда держу пари, жалкое земноводное и десяти гребков не успеет сделать. Как думаешь, Обход?

Человек в плаще издал тихий смешок, потешаясь одновременно над остротой мага и над своим прозвищем. В Десяти Городах его прозвали Обходным, и это имя ему приходилось очень кстати. «Обходной, Обходной, обходи нас стороной», часто говорили люди о следопыте, настоящее имя которого почти никто не знал и которое он, похоже, открывать не собирался. Он был среднего роста, мускулист, хоть и строен, с прямыми чёрными волосами и колючим разноглазым — один карий, другой голубой — взглядом. Ходили слухи, что глаза выдавали в нём признак смешанной крови. Уши следопыта были длинными и проглядывали сквозь волосы, и он даже не пытался скрыть тот факт, что в его венах течёт эльфийская кровь.

Спрэган повернулся к Латану с озадаченным выражением на лице, но тот лишь покачал головой и смахнул со лба светлые локоны.

Аддадэрбер начал нашёптывать магическую формулу. Оба молодых рыбака повернулись к нему с тревожным взглядом, и, заметив это, маг невольно приподнял уголки губ в ехидной ухмылке.

— Ну, хватит, — обратилась к нему Ашелия. — Парни и так напуганы, — она сверкнула в сторону дерзкой парочки суровым взглядом. — Тоже мне, моряки. Да откуда им знать, что такая маленькая пробоина не потопит «Погост»?! Нет уж! Моя сестра доверила мне Латана. В нём кровь настоящего моряка, говорит. Да глянь на его лицо! Сомневаюсь, что в нём вообще есть кровь.

— Мы никогда так далеко не… — начал Спрэган, но Ашелия его перебила.

— Хватит скулить! — рыкнула она. — Четыре поколения Рубриков ходили по водам Диннешера. Твой дед, тётка и двое дядьёв нашли в нём вечный покой. А тебя я взяла с собой, чтобы ты маленько поучился, мамаша твоя так хотела. Думаешь, она доверила бы мне тебя, не знай я эти воды? Думаешь, я взяла бы тебя вместе с остальными, если бы не была уверена, что ты готов? Так что не заставляй меня думать, что я в тебе ошиблась. Латан, останься на носу и приготовь швартовый, когда подойдём к восточному берегу. А ты, Спрэган, бери ведро и ныряй в трюм.

— Но там столько…

— И не заставляй меня повторять дважды, иначе я быстро избавлю судно от семидесяти килограмм балласта.

Бросив прощальный взгляд на Латана, молодой рыбак скрылся под палубой.

Было слышно, как он споткнулся о кормовую лестницу и с плеском шлёпнулся в заполненный водой трюм. Затем у гакаборта[3] резко открылся люк, откуда с брызгами вынырнул Спрэган с полным ведром в руке, и выплеснул воду за борт.

— Может, я помогу парню? — спросил Обходной.

Ашелия отмахнулась.

— Мы уже попали в восточное течение, да и берег близко. Ты и так мне щедро заплатил за то, чтобы я доставила тебя на восточный берег. Не хватало ещё заставлять тебя спину гнуть. А вот старого колдуна…

— …Ты взяла для того, чтобы он нашёл тебе рыбу, а не черпал воду, — откликнулся Аддадэрбер. — Я не пожалею монетки, чтобы мельком взглянуть на твою красоту, но даже твои соблазнительные чары имеют границы.

Ашелия выдавила ухмылку, и её сдержанный смешок дал понять, что женщина расслышала сарказм — очередной повод для старика испытывать к ней симпатию.

Её вера в «Погост» была небеспочвенной. Будучи закалённой ветрами морячкой, она могла определить состояние судна по поведению румпеля и натягу парусов. И несмотря на то, что вести «Погост» по желаемому курсу оказалось задачей не из лёгких, они без труда достигли секретного залива и вошли в тихую лагуну — и сделали бы это, даже если бы Ашелия не заставила Спрэгана и Латана весь путь вычерпывать воду.

Про это местечко мало кто знал — разве что несколько рыбаков Каэр-Диневаля и, разумеется, Обходной, который знал окрестности трёх озёр как никто другой в Десяти Городах. Из песчаного берега выступал одинокий док с одноэтажным домиком. За ним вырастала стена небольшого, но густого леса, что было для здешних мест уникальным явлением, поскольку береговая линия Лэк Диннешера сплошь представляла собой скалистые обрывы и голую тундру. Скалы, окружавшие залив с севера и юга были выше обычного и защищали деревья. Местонахождение леса, второго по величине в Долине Ледяных Ветров после Одинокого леса у берегов Маэр Дуалдона далеко к западу, держалось в строгом секрете, как и примыкавший к нему домик с доком.

«Погост Ларсон», управляемый твёрдой рукой Ашелии, легко скользил к берегу. Латан и Спрэган суетливо готовились бросить швартовые.

— Здесь неглубоко, — пояснила Ашелия.

— Я вижу дно, — кивнул Спрэган.

— Даже если трюм заполнится водой, судно не утонет. Заделаем брешь, вычерпаем воду и двинемся обратно, — поучала Ашелия. — В домике есть инструменты, смола и доски.

— Вы, рыбаки, вижу, народ предусмотрительный, — похвально произнёс Аддадэрбер.

— Не все, — ответила Ашелия. — Но те либо уже мертвы, либо скоро будут. Лэк Диннешер не прощает идиотов.

При магической поддержке Аддадэрбера, помогавшего плавить смолу и разгонять в трюме воду, давая возможность Ашелии закрыть пробоину досками, экипажу вскоре удалось привести судно в более-менее рабочее состояние. Солнце уже клонилось к западу, и рыбаки решили провести ночь на берегу.

— На ужин выберите самых лучших, — распорядилась капитан, обращаясь к молодым юнгам. — А потом вычерпаете воду ниже пробоины. Посмотрим, будет ли течь. И хворосту на ночь соберите.

Оставив юношей наедине с заданием, она направилась на берег, и вскоре обнаружила мага и следопыта, ошарашенно смотревших на лес.

— Ну, что тут у вас? — спросила она.

— Хороший выдался год, — ответил Обходной, указывая на лес. Осмотрев растительность, женщина поняла, о чём речь. Деревья казались толще и насыщеннее, чем она помнила, а воздух был наполнен ароматом цветущих растений и звуками жителей леса.

Глаза Ашелии сделались ещё выразительнее, чем у её компаньонов.

— Я была здесь осенью, — произнесла она. — Что-то не так. Они стали больше.

— Эффект Магической чумы, — резюмировал Аддадэрбер. — Возможно, проявление некоего рода магии.

— Всюду тебе магия мерещится, — сказал Обходной, копируя взгляд из под кустистых бровей мага. — Просто зима выдалась снежная. Снег растаял и напитал водой землю. Даже здесь, в Долине, у природы бывает праздник жизни.

— Потому что мы — предусмотрительный народ, — поддакнула Ашелия и направилась к домику. Компаньоны двинулись следом.

Никто из них не был уверен в верности аргумента Обходного — и прежде всего сам следопыт. Просто они что-то чувствовали; чувствовали, будто где-то под землёй у них под ногами бьётся сердце. Они чуяли запах, слышали вибрации в воздухе, ощущали их.

Прибравшись в домике, они привели в порядок стол со стульями, а половые доски вполне могли послужить импровизированными постелями. Полуэльф вытащил на улицу камни и выложил из них костёрную яму. Вскоре вернулись юнги, принеся запасы рыбы — преимущественно костяную форель, компанию которой для разнообразия составляли голубые и пятнистые окуни.

— Кажись, держится, — доложил Латан.

Обходной бросил ему найденный возле дома топор.

— А теперь за дрова. И чтоб хватило на ужин и на ночь, — скомандовала Ашелия, и ребята отправились выполнять задание.

— Мне бы таких молодцев, — произнёс Аддадэрбер, когда они ушли.

— Да, они могут быть полезными, — согласилась женщина.

— От них больше хлопот, чем помощи, — сказал следопыт, и, поймав на себе задорные взгляды компаньонов, добавил, — Нет, я не позволю им испортить мне ужин своими непревзойдёнными кулинарными способностями.

С этими словами он взял самую большую рыбину, вынул из-за пояса нож и вышел на улицу, собираясь её почистить. Аддадэрбер щелкнул пальцами, и по команде одна из оставшихся рыб ожила и, пританцовывая, отправилась вслед за полуэльфом.

— А ты, вижу, не теряешь веры в свою магию, — сказала Ашелия. — Такое под силу не каждому.

— Простейшие двеомеры, — пояснил волшебник. — Не стоит забрасывать колдовство насовсем. А иначе, когда Узор восстановится, мы позабудем всё своё мастерство.

— Если восстановится, — поправила его Ашелия.

Маг пожал плечами, признавая истину.

— А если нет, мы должны будем адаптироваться к той магии, что останется, или к тому, чем она станет. Я каждый день по много раз прибегаю к чарам. Магия видоизменяется, и я буду наблюдать и делать выводы, и тогда мои менее отважные коллеги останутся далеко позади меня.

— И Аддадэрбер завладеет миром! — вставила Ашелия с ухмылкой. — Или как минимум Долиной Ледяных Ветров. А достоин ли ты такого королевства, чаровник?

— Разве я сотворил что-то злостное, чтобы быть достойным? — парировал маг.

— У меня пальцы закоченели. Мне трудно держать его, — заныл Латан, шлёпнув по руке топором.

— Тогда давай мне, — не замедлил ответить идущий следом Спрэган, однако получил лишь сердитый взгляд.

— Я старше. Лучше хворост собир… — Латан оборвал реплику, заметив, что Спрэгана за ним больше нет. Он стоял один на тропе, которая казалась вовсе не такой, какой была только что. Повернувшись снова вперёд, он увидел густые заросли деревьев, перед которыми тропа резко обрывалась.

— Спрэган! — позвал юноша. Он сделал несколько быстрых шагов в сторону, затем вернулся и затрусил туда, откуда они шли.

— Спрэган!

— Чего тебе? — отозвался голос справа. Юноша появился так неожиданно, что Латан едва не угодил в него топором. — В чём дело?

Латан потряс головой.

— Быстро нарубим дров и убираемся отсюда.

Спрэган посмотрел на него так, будто не понимал, о чём говорит его друг, однако пожал плечами и указал на ближайший склон, где под старыми деревьями валялось несколько ветвей.

— Хворост, — сказал он, указав на склон.

Латан глубоко вздохнул и мысленно выругал себя за беспричинный приступ трусости, проявленный перед младшим товарищем. Преисполнившись мрачной решимости, он крепче сжал в руках топор и двинулся к ближайшему молодому вязу, решив, что небольшая разминка поможет унять приступ предательский тревоги.

На ходу он ухватил топор обеими руками, пытаясь изгнать холод из замёрзших конечностей. Приблизившись к дереву, он пожелал убедиться, что Спрэган стоит там, где стоял, и повернулся.

Но никого не увидел. Он даже не смог найти склон холма, на который указывал товарищ, хотя прошёл всего несколько шагов.

Латан сжал топор крепче.

Спрэган, в свою очередь, не испытывал ни малейшей тревоги. Он гарцевал среди густых зарослей подлеска и петлял мимо диких цветов, собирая мелкие сухие ветки. После трудного и долгого дня у него разыгрался нешуточный аппетит. Он то и дело облизывал губы, предвкушая во рту нежную мякоть форели.

Наклонившись к кустарнику и взявшись за старую сухую ветку, он быстро смекнул, что теперь задание практически выполнено. Он приставил ветку к стволу дерева и ногой ударил по центру, разломив её надвое, после чего поднял с земли одну половинку, чтобы сломать её снова.

И замер в полунаклоне, увидев, что находится не один.

Её улыбка была яркой и лучезарной, как у маленькой девочки. Стоило ей слегка тряхнуть головой, как на девчачьих плечах всколыхнулись длинные рыжие локоны. Внимание привлекало и одетое на ней платье, поскольку для холодных ветров Долины оно явно было ни к месту. Многочисленные оборки и белый цвет делали его похожим скорее на наряд для торжественных баллов Брин Шандера, нежели на одежду для лесных прогулок. Даже чёрный плащ, охватывавший её плечи, был предназначен скорее для красоты, чем для сохранения тепла.

— Что ты здесь делаешь? Кто ты? — пролепетал Спрэган.

Девчушка улыбалась и рассматривала юношу.

— Ты здесь живёшь?

Она хихикнула и юркнула за дерево.

Спрэган бросил ветку и кинулся за ней, однако, заглянув за ствол, никого не увидел.

Она стояла за ним! Он почувствовал это, даже не оборачиваясь.

Он скакнул вперёд и резко развернулся.

Это была она… и в то же время не она. Та, что стояла перед ним сейчас, была, по меньшей мере, одного с ним возраста.

При виде её он потерял дар речи. Должно быть, перед ним стояла старшая сестра ребёнка, которого он видел только что: такая же лучезарная улыбка, каскад рыжих волос и голубые глаза — настолько голубые, что в них, казалось, можно было утонуть. И всё же, она не была старшей сестрой, заключил Спрэган. Перед ним стояла та же самая девочка, только старше, одетая в точно такое же платье. Смущённый юноша протянул к ней руку.

Которая прошла сквозь незнакомку, потому что та исчезла, растворившись в воздухе.

Неожиданно раздавшееся хихиканье заставило юношу обернуться, и он снова увидел её; теперь ей снова было не больше восьми.

Но тут она снова исчезла. Услышав за собой женский смех, он обернулся снова и увидел её, только не девочку, а ослепительно красивую женщину в возрасте его матери.

И снова маленькая девочка… подросток… снова ребёнок… теперь уже женщина… старуха… Они появлялись одна за другой со всех сторон, смеясь — над ним! — и заставляя вертеться волчком. Бедняга Спрэган прыгнул в сторону, вырываясь из хохочущего круга, и, оступившись, побежал вниз со склона.

Он услышал вокруг пение сладких меланхоличных голосов, которые обуяли его шквалом эмоций. Он пытался прибавить скорость, но снова оступился и врезался в дерево. Схватившись за него руками, он использовал инерцию бега, чтобы повернуть в сторону.

И снова оказался перед ней — женщиной лет двадцати пяти на вид. Она больше не пела и не улыбалась. Лицо её было напряжено и сосредоточено. Спрэган хотел было отпрянуть назад, но ноги не слушались.

Женщина тяжело дышала, руки поднимались в стороны, а фигура начала расплываться и воздух вокруг неё начал мерцать неизвестно откуда взявшейся энергией.

Её волосы сильно развевались — как и платье — словно от встречного потока, хотя никакого ветра не было. Она возвышалась перед ним… но нет, не от того, что была высокой, с ужасом осознал Спрэган! Она парила в воздухе! Вокруг неё вспыхнуло фиолетовое пламя, глаза закатились вверх, обнажив белки.

Спрэган издал крик ужаса, когда его окутал поток воздуха и швырнул на землю.

— Кто ты? — завизжал он, поднимаясь на колени.

Новый порыв ветра осыпал его артиллерией из сухих веток и песка, который попал в глаза. Сопротивляясь потоку воздуха, он встал и поднял голову.

Она по-прежнему парила в воздухе, с трепещущими волосами, окружённая пляшущим пламенем.

Но вдруг снова превратилась в девочку, однако теперь её вид ужасал ещё больше — белки глаз стали синими, а рот широко раскрылся, издав злобное шипение.

Спрэган шмыгнул мимо, но она порхнула в его сторону, слегка касаясь земли. Порыв ветра подхватил юношу и понёс вперёд. Он закричал и попытался пригнуться, но не успел.

Хотя ему и удалось поднять руку, она мало защитила от низкой ветки. Он врезался в неё со всей силы и упал на спину.

Земля под ним вибрировала от музыки, словно биение сердца, а воздух был заполнен пением женщины.

«Призрак, баньши»… замелькали слова в голове юноши. Однако чем бы это ни было, кем бы она ни была, он понял, что обречён. Несмотря на головокружение и сломанный нос, заполнявшую рот кровь и туманящие зрение слёзы, он поднялся и попытался бежать.

Но она подстерегала его на каждом повороте, принимая то облик девочки, то старухи.

И всё же она была красивой. Страшно красивой.

Латан зажал топор между ног, поплевал на ладони и крепко схватил рукоять. Он издал низкий рык и замахнулся с правого плеча, нацеливая первый удар на молодой вяз, но был вынужден остановиться, когда топор задел ветвь растущей рядом сосны.

Латан удивлённо взглянул на дерево, недоумевая, как мог его не заметить. Пожав плечами, он шагнул в сторону и вновь сделал замах.

Едва он начал движение, как его ударило внезапным порывом ветра. Сосна качнулась, и топор прошёл сквозь покрытую иголками ветку. Инерция удара не дала юноше вовремя остановить движение, и топор вошёл в древесину, крепко застряв в ней.

— Что за…? — начал было юный рыбак и повернулся, чтобы осмотреть дерево.

Ветер задул сильнее, и сосна принялась раскачиваться столь же яростно, что и светлые волосы Латана.

Он упрямо потянул на себя топор, но дерево не отпускало.

— Отдай, — рыкнул он напряжённо, и сильным рывком выдернул топор. Не дожидаясь, когда начнётся новый порыв ветра, он повернулся в сторону вяза и замахнулся снова.

Но дерево оказалось проворнее. Согнувшись вниз и в сторону, ветка со свистом стрельнула мимо него. Латан попытался закончить движение, но вдруг что-то подкосило его ноги и швырнуло лицом на землю. Топор вырвало из рук. Ветвь качнулась назад, зацепив Латана. Тот отчаянно цеплялся за землю, пытаясь помешать ветви тащить себя.

Наконец, он остановился и перекатился вбок, пытаясь высвободить ногу.

Ветер стих так же внезапно, как начался, и Латан принял это как хороший знак — но лишь до того момента, когда понял, что попался в объятия куда более крупной сосны, низко склонившей ветви в его сторону.

Ему удалось набрать в грудь воздуха прежде, чем ветвь схватила его на обратном взмахе. У юноши перехватило дыхание, он съёжился, думая, что вот-вот разобьётся о ствол или о толстую ветвь, но всякий раз он каким-то чудом пролетал мимо, будто дерево намеренно уклонялось от столкновения.

Пущенный веткой, словно из катапульты, он вылетел из леса, пролетев над Обходным, который, разинув рот, проводил его взглядом. Юноша пролетел над лодкой, миновал пирс и с громким всплеском упал в озеро.

— Ашелия! Маг! — крикнул Обходной, рванувшись к лодке, чтобы схватить верёвку или что-нибудь, что можно было бы бросить юноше, барахтающемуся в воде в десяти метрах от причала.

Женщина с волшебником выбежали из домика как раз в тот момент, когда над их головами пролетал второй снаряд. Этот летел выше и дальше — им оказался топор дровосека, — и упал в озеро в добрых тридцати метрах от причала.

Первый бросок Обходного оказался точным, однако ему пришлось повозиться, прежде чем вытащить трясущегося и напуганного Латана из ледяной воды.

— Несите его в дом, пока у него пальцы не отвалились! — скомандовала Ашелия.

— Спрэган! Где Спрэган? — кричал Аддадэрбер на стонущего юнгу.

Они поволокли его с дока, и прежде чем успели добраться до домика, Аддадэрбер получил ответ на свой вопрос. Из леса с плачем и криком, размахивая руками, словно его окружал пчелиный рой, выметнулся Спрэган. Лицо было иссечено и залито кровью, куртка порвана, одного башмака не доставало.

Он упал на землю — очевидно уже не в первый раз, — и к нему подоспел Обходной.

Спрэган завизжал и попытался бежать.

Следопыт выкрикнул его имя, придав голосу успокаивающий тон. Он пытался коснуться юноши, сделав вид, что тому ничто не угрожает, но Спрэган взвыл громче и метался, будто сражаясь на смерть с демонической ордой. Он попытался убежать, но споткнулся о свою же ногу и рухнул наземь. К нему тут же подоспел Обходной, взяв юношу в мастерский захват, склонился к его уху и зашептал слова утешения.

Но если даже мальчишка и слышал его, то виду не показывал и снова начал стенать.

— Она съест меня! Она съест меня! — снова и снова повторял он.

Обходной оглянулся в сторону тёмного леса, затем поджал ноги и рывком поднял себя и юношу, однако захват не ослабил.

Силы мужчин были неравны, и полуэльф легко оторвал Спрэгана от земли, чтобы тот не смог упираться в неё ногами.

К тому моменту молодой юнга совсем обмяк, и тихо всхлипывал, то и дело нашёптывая, что не хочет умирать.

Вскоре Аддадэрбер и Обходной стояли уже возле хижины, глядя на лес.

За их спинами через воды Лэк Диннешера солнце протянуло свои длинные лучи.

— На твоём лице скорее интерес, чем тревога, волшебник, — отметил Обходной после долгой паузы.

— Магия, — ответил чародей. — Много магии.

— Я тоже её почувствовал, когда мы прибыли, — согласился следопыт. — Знаешь, как называется это место?

— Разве у него есть имя?

— Да, и знают его только варварские племена, — пояснил эльф. — Они назвали его Ируладун давным-давно, когда ещё не было Десяти Городов, а Долину всюду населяли эльфы.

— Впервые слышу это слово.

— Это древнее эльфийское слово, переводится как «место без времени». Думаю, варвары считали имя уместным, потому что долгоживущие эльфы не проявляют внешних признаков старения.

— Спрэган говорил о какой-то девочке, женщине, которая была одновременно молодой и старой. Может ли быть так, что в имени «Ируладун» сокрыто больше, чем эльфы втемяшили в головы примитивным варварам?

— Ты наверно хочешь об этом узнать, — подметил Обходной.

— Я посвятил всю жизнь Искусству, — ответил Аддадэрбер. — Это моя религия, моя надежда, и это гораздо больше, чем может предложить наше жалкое краткое бытие. И я, подобно многим своим коллегам, был свидетелем, как рухнуло всё, чем мы так дорожили. А теперь стою перед местом магии — и говорю об этом с уверенностью. Скрывает ли оно ответы? Надежду? Я не знаю, но уверен, что судьбою мне предназначено это выяснить.

— Этот лес не жалует гостей, — напомнил ему Обходной.

Маг кивнул.

— У меня есть заклинание, которое позволит мне войти. Я боюсь его применять, но сделаю это. А ты, конечно, сможешь войти в Ируладун и так.

Полуэльф кивнул и, ухмыльнувшись, натянул капюшон.

— Может, подождать до утра? — предложил волшебник.

— Я предпочитаю темноту, — ответил эльф, подмигнув голубым глазом.

Следопыт с осторожностью двинулся к деревьям. Достигнув опушки, он на мгновение остановился, затем кивнул и исчез в чаще.

Аддадэрбер наложил на себя слабое заклинание и украдкой осмотрел тени, убеждаясь, что чары сработали и он может различать предметы в темноте. Затем он остановился и приготовил более сильный, хоть и более опасный, двеомер. Не так давно это заклинание было для волшебника пустяковым делом, но с приходом Магической чумы он не решался применять его. Повсюду на Фаэруне ходили молвы о чародеях, навсегда запечатавших себя внутри собственных заклинаний, и Аддадэрбер находил такую перспективу отнюдь не привлекательной.

Лес манил к себе, суля откровение. Маг выдохнул, отметая все сомнения, и перешёл к заклинанию. Пасуя руками, он истошно произносил нараспев слова, вкладывая всю силу в двеомер и стараясь не забывать о потенциальных последствиях неудачи.

Он почернел с головы до пят. Не приобрёл тёмный оттенок, нет! Он стал абсолютно чёрным, став почти безразмерным на монотонном фоне. И плоским, как пергаментная бумага, как покинувший тело дух.

Будучи в нематериальной форме, Аддадэрбер не дышал, но даже если и дышал, делал он это практически незаметно. Обходной осторожно скрылся в чаще, но волшебник в подобной осмотрительности не нуждался. Не в этом образе, по крайней мере, где он мог тихо скользить незаметным из тени в тень.

Аддадэрбер воспарил вверх, словно лист бумаги, подхваченный лёгким бризом, и поднялся над кронами деревьев.

Пролетая над Обходным, он почувствовал его присутствие: тот сначала крался, потом замер и принюхался, осмотрелся вокруг, но так и не заметил присутствия Аддадэрбера. С завидной скоростью магу удалось облететь Ируладун по всему периметру ещё до первых признаков зари и вернуться на то самое место, откуда он вошёл в лес. Затем он углубился в чащу дальше. Он следовал бесшумно, сливаясь с ночным мраком, его маршрут был обусловлен внутренними инстинктами.

Маг оживился, стоило ему достичь гребня холма — там, в отдалении, он увидел лагерь. Приблизившись, он заметил, что лагерь располагается на берегу маленького пруда.

По дальней стороне лагеря возвышался земляной курган, в основании которого виднелась круглая дверь — подобные жилища маг видел в селениях полуросликов. Поэтому он не был удивлён, когда из-за домика лёгкой походкой вышел русоволосый курчавый полурослик. В одной руке он держал перекинутую через плечо удочку, пальцы другой руки были заткнуты в красные подтяжки, поддерживавшие его штаны, которые, в свою очередь, служили опорой для весьма солидного брюшка.

Аддадэрбер остановился. Малыш положил удочку на раздвоенную палку, воткнутую у берега, хотя саму удочку пока решил не забрасывать. Вместо этого он вернулся к костерку и собрал треножник, на который повесил объёмистый котелок. Затем он вернулся к пруду, прихватив с собой ведро. По-видимому, на ужин сегодня значилась похлёбка или суп.

Удостоверившись, что всё на своих местах и поблизости никого нет, волшебник закрыл глаза и выпустил двеомер. Несколько мгновений он чувствовал покалывание в теле — оно увеличивалось до привычных трёхмерных пропорций. Маг издал глубокий вздох облегчения.

— Ты зовёшь это место своим домом? — спросил волшебник.

Услышав позади себя голос, полурослик вздрогнул и обернулся, с любопытством оглядывая незнакомца.

— Тебя здесь быть не должно, — сказал он голосом, в котором явно ощущалось волнение. — Это не твоё место.

— Но я здесь, и мне здесь не нравится.

Полурослик дёрнул головой, словно обеспокоенный тоном волшебника, хотя виду старался не показывать.

— Ты знаешь, кто я?

Он замотал головой.

— Я Аддадэрбер Молниеносный.

Малыш пожал плечами.

— Верховный маг Каэр-Диневаля, могущественнейший волшебник Долины Ледяных Ветров, — провозгласил Аддадэрбер.

Видимо, сказанное всё же пробудило толику интереса полурослика. Его рот приоткрылся, с недоверием произнеся:

— Долины Ледяных Ветров…

— Могущественнейший! — многозначительно добавил волшебник.

На лице полурослика появилась хитрая улыбка, и он огляделся.

— Сомневаюсь.

— Поэтому я здесь. Лес, который ты называешь домом, плохо обошёлся с парочкой моих друзей. Или это был некий маг. В весьма грубой форме они были выдворены из леса магией.

— Они не местные.

— Да неужели!

— Всё ради твоего же, и их, блага, — пояснил полурослик. — Гостям здесь не место. Вам лучше уйти.

— Не серди меня, малыш. Вряд ли тебе понравится Аддадэрбер в гневе. Я уйду, когда посчитаю…

Не успел он закончить мысль, как из воды возле берега выпрыгнула большая рыбина и взмахнула хвостом, окатив волшебника фонтаном брызг.

Тот сердито глянул на воду, затем на малыша.

— Наглец!

Последовал второй душ брызг, затем третий.

— Нет, — залился хохотом полурослик. — Я тут не причём. Рыбы меня не понимают. Будь это так, мне бы удочка не понадобилась.

— Ты испытываешь моё терпение, — сказал Аддадэрбер, и снова получил порцию водяных капель. Он глубоко вдохнул и попытался взять себя в руки. Были вещи, о которых он хотел знать, и сделать это он хотел совсем не воинственным способом.

— Кто ты? — спросил он уже спокойно.

Полурослик пожал плечами.

— Как давно ты живёшь в Ируладуне?

— Ируладуне?

— Ну, здесь. Давно?

Тот снова пожал плечами.

— Время для меня мало значит. Месяцы, может, годы.… Не знаю.

— И чем ты занимаешься?

— Рыбу ловлю. Ещё лепкой занимаюсь. Интересуешься резьбой на раковинах? — он повернулся и указал на круглую дверь своего жилища.

Волшебника снова окатило брызгами.

— И передай лесу, чтобы обходился с гостями как подобает, — сказал Аддадэрбер, что вызвало очередной приступ хохота у полурослика и очередную порцию прохладного душа. Маг угрожающе указал на собеседника пальцем и шагнул вперёд. — И не смейся надо мной.

К его удивлению, малыш и не думал податься назад. Он остался там, где стоял, пялясь на мага и мотая головой. Обычно, после того как Аддадэрбер произносил подобные заявления, матери забирали своих детей с улиц, а закалённые воины сотрясались мелкой дрожью. А тут, надо же, неслыханное дело! — дерзкий карлик пялился на него, выказывая что-то, похожее на жалость. Терпению мага пришёл конец.

— Ты, ничтожный муравей! Я могу стереть тебя в пепел одной силой мысли.

Полурослик посмотрел в сторону озера, вздохнул и вернулся взглядом к Аддадэрберу, приложив палец к губам.

— Ш-ш! — прошипел он.

— Что? — не понял Аддадэрбер и тоже повернулся в сторону пруда, и выпучил глаза. Там, у самого берега, вода вспенилась широким кругом, сначала тихо, затем всё громче и громче, пока не превратилась в растущий водоворот.

— Тебе действительно пора уходить.

— Я пришёл, чтобы получить ответы, — ответил волшебник, отчаянно пытаясь не выдавать в голосе страх. — Мир взбудоражен, магия больна. Моя богиня не внемлет мне.

— Боюсь, я знаю об этом больше, чем когда-либо доведётся тебе, — ответил полурослик.

— Значит, ты должен мне всё рассказать.

— Уходи. Ради твоего же блага, волшебник, оставь это место и не возвращайся.

— Нет! — взвизгнул Аддадэрбер, перекрикивая нарастающий грохот клокочущей воды. — Довольно твоих игр и уловок. Я получу свои ответы!

И в тот же самый момент получил-таки, когда резкий невидимый порыв ударил его вбок, сорвав и унеся далеко его шляпу. Вслед за шляпой отправился и сам волшебник, беспомощно махая руками и ногами. Он неуклюже упал в край водоворота и тут же был подхвачен мощным течением. Его несло по кругу, а он тщетно барахтался в воде, пытаясь вырваться из воронки.

Он крикнул полурослику, который стоял на берегу, засунув большие пальцы рук под подтяжки. Взгляд его глаз был смиренным и сочувствующим.

Неуклонный поток погружал Аддадэрбера всё ниже и ниже. Заработав головокружение и потеряв ориентацию в пространстве и силу в конечностях, больше маг сопротивляться силе стихии не мог, и ушёл головой под воду. Но тут же вынырнул, однако успел лишь изрыгнуть булькающее от попавшей в рот воды проклятие в адрес карлика, после чего вновь исчез.

Осталась только шляпа. Головной убор мага покачивался на затихающей ряби пруда, отдавая сочувственный поклон канувшему в воду хозяину.

Полурослик взял с рогатины удочку. Он всегда гордился своим умением ловко закидывать леску.

Обходной крался среди деревьев, с каждым шагом осознавая всё больше, какие скрытые опасности таит в себе лес. Он не появлялся в Ируладуне больше года, и видел, насколько место изменилось за это время. Год назад это был сосновый лес, пытающийся укорениться в суровом климате Долины, с редкой растительностью и коротким сезоном цветения. Но теперь лес был совсем другим. Полуэльф чувствовал это. Пульсацию жизни трудно было не замечать; воздух наполняли цвета, запахи и звуки, похожие на биение сердца; ощущения и вибрации под ногами создавали эффект присутствия животворящей природы. Во всём этом чувствовалась некая божественная энергия, которая трепетала и звенела вокруг.

Солнце село за горизонт, лес окутала тьма, однако полуэльф не боялся этого места. Его руки не скользнули вниз к рукоятям заткнутых в ножны меча и кинжала.

Биение сердца, напоминающее скорее музыку, возрастало. Обходной чувствовал силу, словно приближался к её источнику.

— Волшебник, ты где? — шепнул он в пустоту.

В лесу стало неестественно тихо, Обходной затаил дыхание.

И тут он увидел её. Неподалёку среди деревьев беззаботно танцевала женщина в белом платье и накинутом поверх чёрным плаще.

Подчиняясь порыву, он двинулся к ней и лёг на мшистый берег у стволов сосен, глядя на небольшой луг, где босоногая ведьма исполняла танец на фоне звёздного света.

В тот миг Обходной воспылал к ней любовью. Ещё никогда в своей жизни не видел он столь прекрасной и грациозной женщины. Он не смел даже моргнуть, не желая даже на мгновение расстаться с восхитительным зрелищем. Он хотел, чтобы это не кончалось, хотел всей душой.

Она кружилась в танце и пела, её голос был песней Ируладуна. Она была чародейкой, которая зачаровала лес, Обходной был в этом уверен. Или богиней… И эта мысль заставила следопыта вновь затаить дыхание. Его руки затряслись и стали скользкими от пота, и никто из тех, кто знал Обходного, никогда не видел его в таком состоянии.

Женщина прекратила танец и замолчала, откинула назад закрывающие лицо пышные рыжие пряди, обнажив глаза столь голубые, что их блеск, казалось, слегка рассеял ночной мрак.

Обходной в растерянности ёрзнул. Он знал, что фактически женщина не могла его видеть, и всё же не сомневался, что смотрит она прямо на него. Ему пришло в голову, что сейчас как раз удобный момент, чтобы представиться и объясниться.

Но сдвинуться с места он не смог. Он дал себе мысленную команду встать, но ноги не послушались. Он хотел было обратиться к ней, но рот отказывался подчиняться.

Она улыбнулась и покачала головой, после чего снова возобновила танец, кружась всё быстрее и быстрее, пока не превратилась в смазанный силуэт из порхающих складок одежды. Затем она стала подниматься вверх, словно ступала по сотканной из звёздного света лестнице… и исчезла.

Её нигде не было видно. Хотя, не было её лишь на лугу, но из мыслей Обходного она никуда не делась. Перед глазами полуэльфа по-прежнему витал её образ, с которым он отчаянно не желал расставаться.

Не желал ни за что на свете. Глаза отказывались смотреть куда-либо ещё, только на неё — и готовы были смотреть неотрывно. В этом танцующем создании, будь то ведьме, призраке или богине, Обходной узрел безукоризненность самой матери-природы.

Ему удалось пролепетать имя «Миеликки», и вдруг он понял, что больше уже не лежит на земле, а стоит на ногах.

Затем он увидел её снова, не то в мыслях, не то наяву — он так и не понял — танцующей под звездами.

Аддадэрбер вынырнул с большим всплеском, открыв рот и набирая в грудь воздух. Лёгкие обжигало, и он судорожно продолжал глотать воздух. Далеко не сразу он услышал голос Ашелии, которая кричала ему с берега у пристани, находясь от него всего в нескольких метрах.

Маг с трудом побрёл к берегу, дрожа от страха и от холода.

— Во имя Девяти кругов, как… — начала было женщина.

Волшебник покачал головой, вспоминая водоворот и заполненный водой туннель, который вынес его из Ируладуна прямо в маленькую лагуну. Человек, способный летать в воздухе, превращать врагов в жаб и создавать огонь и молнии из воздуха, не находил слов объяснить происходящее.

— Ну, что ты узнал? — спросила Ашелия, помогая волшебнику выбраться на сушу.

Но Аддадэрбер лишь тряс головой и отплёвывался.

Почти в тот же самый миг из леса вышел Обходной. Походка полуэльфа была лёгкой, глаза стеклянными, а сам он, казалось, не узнавал товарищей и не замечал ничего вокруг.

— Обходной! — крикнула Ашелия, и ринулась к следопыту, оставив волшебника.

Он посмотрел на неё так, словно не понимал, в чём, собственно, причина её волнений. Затем полуэльф оглянулся вокруг, окинул глазами хижину, озеро, пристань и привязанный к ней «Погост Ларсон». Лицо озадаченно скривилось, и он пожал плечами.

— Я подвергся нападению, — заявил Аддадэрбер, устремившись к паре. — Я сожгу этот лес дотла!

— Поднеси к нему хоть спичку или вякни хоть одно заклинание, и ты труп, — произнёс Обходной.

Ашелия с Аддадэрбером разинули рты.

— Следопыт! — одёрнула его женщина.

— Придётся покинуть это место, — сказал полуэльф, ни капли не смутившись только что произнесённой угрозы.

— Мы отбываем ранним утром.

— Мы отбываем сейчас, — поправил её следопыт.

— Мы? Я думаю, тебе следует остаться, — сказал Аддадэрбер, явно смутившись от полученной угрозы. — Тебе и твоим друзьям, которые обитают в лесу.

— Заткнись, маг. — Обходной повернулся к Ашелии. — На Лэк Диннешер, всей командой, и немедленно.

— Спрэган всё ещё не в себе, да и Латан не оправился, — возразила Ашелия.

— Тогда я буду грести и править судном. И Аддадэрбер тоже.

— Что-то ты стал слишком смелым, — угрожающе произнёс маг.

Но Обходной лишь улыбнулся и оглянулся на Ируладун. Он видел её — ведьму, призрак, богиню. В его разуме до сих пор жил её божественный образ, и Аддадэрбер мог засунуть куда угодно свои угрозы — полуэльфа они ничуть не тревожили.

Если конечно старик в самом деле не надумал обратить свой гнев, магию и твердолобость против леса. Обходной улыбнулся, с трудом осознавая то, что творилось у него на душе, ибо он знал, что в этот момент он действительно был готов убить мага.

Вскоре команда отчалила от берега, все облегчённо вздыхали, расставаясь с проклятым лесом.

Кроме Обходного, который знал, что на самом деле он не покидает это место, что взял частичку Ируладуна с собой и будет дорожить ею всю жизнь.

Ибо никогда не позволит он себе забыть танец богини и лестницу, сотканную из звёздного света.