Легенды Гарсариона: Искра (СИ)

X

Делан

Боль от ранений догнала его только к вечеру. А осознание того, что он натворил, пришло вместе с этой болью. Он вернулся из страны гнева и безрассудства, снова стал собой, хотя и не мог уже говорить, что это он и есть. То, что он сделал своими собственными руками — никак не укладывалось в его голове.

Он сидел в комнатушке, видимо, служившей оружейной, потому как тут располагались стойки для копий и мечей. Но главным тут был стол, на котором лежала Илиена.

Делан прикрыл тканью ее шею, не мог видеть ее рану. Он сидел, держа ее за холодную бледную руку и вглядываясь в безжизненное белое лицо. Она была прекрасна даже сейчас. Неизвестно, сколько он так просидел. Он вытащил стрелу из живота, вошла она на счастье неглубоко, ранение было несерьезным, кровь он остановил. Но боль, усталость и голод начинали постепенно сводить его с ума.

Он совершенно отчаялся. От него оторвали кусок жизни, сердце разорвали в клочья. Счастье, которое он обрёл, превратилось в пепел и пустоту.

А теперь ещё, люди, устроившие за этими запертыми дверьми праздник, скандировали его имя. Он стал для них героем? Но с чего бы это? Само собой из-за его глупости. Что понудило его проорать те безумные слова? Теперь его жизнь точно завершена, и завершена таким глупым образом. Мятеж, куда там… Какой-то выскочка, возомнивший себя тем, кто способен на такое действо. Его и всех, кто сейчас празднует «освобождение» Дарона, просто перебьют как собак. В этом не было сомнений. И для чего он это сделал?

В дверь снова постучали.

— Отвалите! Пока я и вас не прикончил! Я не собираюсь…

— Делан! Открой! — голос Эрмира прозвучал настойчиво и даже с легким упреком.

Но парень так и не двинулся с места.

— Далан, дай мне побыть с моей дочерью, демоны тебя!

Его он не мог не впустить. Он поднялся и открыл дверь. Снаружи стоял уже не тот добродушный и улыбчивый мужчина, с ухожено бородой и длинными каштановыми волосами. Перед ним стоял уставший, разбитый и грязный старик, тяжелым взглядом сверлящий Делана. Парень опустил глаза, отошёл в сторону, потом запер дверь. Краем глаза он увидел пару человек, пытающихся увидеть его.

Эрмир подошёл к телу дочери, сел на стул. Он аккуратно поправил ей волосы, нежно провёл пальцами по щеке.

— Так не должно быть, — прошептал он, выдавливая слова. Его губы тряслись, на глазах наворачивались слёзы. — Она не должна тут лежать. Она должна танцевать, есть ее любимые апельсины, радоваться жизни, любить… Она не должна…

Он сорвался и зарыдал, закрыв лицо руками.

— Девочка моя…

Делан молчал, стоя рядом. Он сам был опустошён, так что не находил, что сказать. Эрмиру было хуже в десятки тысяч раз, он это хорошо понимал.

Содрогания плача постепенно прекратились, и тесть поднял опухшие и красные глаза на Делана, думал что сказать. Его выражение лица менялось от ненависти до сочувствия в миг. Парень ничего не нашёл лучше, чем просто стать перед Эрмиром на колени и опустить голову. Так он просидел несколько минут.

— Поднимись, — приказал Эрмир, парень поднялся. Он смотрел в его глаза пронизывающим тяжелым взглядом, но Делан не мог позволить себе отвести взгляд. Он обязан был выдержать все, чувствовал это. — Я мог бы сейчас говорить, что все произошедшее твоя вина. Но это не так. Это позиция слабого человека, искать виновного, вместо того, чтобы принять все как есть. Если на то пошло, то вина целиком на мне…

— Это не так… — закачал головой Делан.

— Не перебивай, — сказал сурово Эрмир и парень замолк. — Сейчас нам остаётся только одно — принять все как есть. Мы не в силах возвращать мертвых к жизни. Кроме того, теперь нам нужно разгребать то, что случилось накануне. Я говорю про тебя, Делан.

— И что мне сделать? — взъерепенился парень. Он хотел обойти эту тему. — Я не отдавал себе отчёт, и сожалею о том, что сделал. Сейчас лучше всего — забрать Илиену, всех наших и убраться подальше.

— Сбежать? — удивился Эрмир.

— Конечно. Да, я совершил эту глупость, сам не понимаю как, просто… просто вырвалось, я не знаю, никогда я так не поступал. И… не хочу нести ответственность, не хочу, чтобы кто-то нёс ее из-за меня. Оставить все как есть и уйти. В чем проблема?

— Оставить все как есть? — вкрадчиво произнёс тесть. — Вот так? — Он указал на Илиену. — Оставить Алсогон и дальше страдать от Жатв? Предать людей Дарона на казнь? Просто сбежать?

— Д… да. Я простой крестьянин из захолустья, а не какой-то там герой, Эрмир. Меня не особо то волновало то, что происходило за пределами Алекорна, и не хочу, чтобы волновало. И никак не пойму, почему тебя стал волновать Алсогон.

Эрмир поднялся, упёрся в Делана взглядом снизу вверх, но все равно ощущалось его превосходство.

— Это касается не только тебя или меня, или Алсогона или кого-то ещё. Сломив их здесь, мы можем сломить их везде. Увидев это, за оружие возьмётся и Росогон…

— Неужели ты не знаешь, сколько солдат у таллийцев⁈ — повысил голос Далан. — Сотни тысяч!

— В половину меньше, можешь мне поверить.

— Да… ты… всего лишь пятьдесят тысяч? А сколько нас⁈ Десять? Двадцать⁈ Мы погибнем!

— Уже все сделано, Делан! Ты уже поднял мятеж, убив эпарха своими руками! Но ты погибнешь раньше, чем тебя настигнет меч Талла, если бежишь. Эти люди снаружи целую ночь и весь день скандируют твоё имя, они последовали за тобой на стены, они перебили и изгнали из Дарона весь таллийский гарнизон, они проливали за тебя кровь, Далан! Они умирали за тебя! Потому что поверили в тебя! Если ты их бросишь, ты умрешь. Пусть ты проживёшь потом целую жизнь, но ты каждый божий день будешь жалеть, что бежал тогда, решил прожить жизнь труса, а не умереть с мечом в руках, во имя мести за свою любовь, во имя свободы своего народа!

— Кто я по твоему⁈ Герой-освободитель⁈ Нет, Эрмир, я никто! И этот глупый мятеж захлебнётся, как и сотни других!

— Демоны тебя подери, Далан! — рявкнул Эрмир. — Ты поднял нас на этот поход, ты поднял бунт, это все сделал ты! Это все сделал ты! Я никогда не поверю, что сейчас передо мной стоит хнычущий трус! Потому что я своими глазами видел то, что ты делал. Эти люди поверили в тебя, я поверил в тебя! Ты не считаешь себя героем? Не считай, но ты им являешься, для всех тех, кто снаружи. Посмотри на мою дочь, это не прекратится, до тех пор, пока ты это не остановишь! Боги выбрали тебя, чтобы ты совершил это дело, и моя дочь умерла ради этого, и я не дам тебе сбежать. Ты возглавишь нас, поведёшь в бой и все мы либо умрем, либо победим. И пусть боги будут мне свидетелями, я умру за тебя, Делан, за свободу и за месть!

Парень опешил. Повисло молчание, нарушаемое лишь частым дыханием спорящих.

Делан взглянул на Илиену. Где-то внутри вновь проснулась та искра, которую затушил страх. Жажда мести. Душащая, голодная, как дикий волк.

— Я… я не знаю, что мне делать.

— Для этого у тебя есть я и твои друзья.

Делан глубоко вздохнул, посмотрел Эрмиру в глаза и увидел твёрдую решимость. Именно ее не хватало парню сейчас. Но каким-то образом, до сих пор, именно его решимость привела к такому исходу. И все же тесть был прав, они должны были встать против Талла, потому что иначе уже быть не может. Своими действиями Делан уже перешёл черту, он уже мёртв, могила была только вопросом времени.

— Я бы хотел похоронить ее, — прошептал он. — Сперва. Я думаю, что лучше начать с этого. В Алекорне, на поляне Аленона, где и встретил ее…

— Нет, — Эрмир отвёл взгляд и направился к двери.

— Что? Почему?

— Ты нужен людям здесь.

— Да хрена лысого…

— Ты нужен людям здесь. Собери их, возглавь, они верят сейчас в тебя. Не в меня, ни в Войцека и Герина. В тебя. Если ты уйдёшь сейчас, то потом ты уже ничего не сделаешь.

— Похороны займут неделю-другую…

— К этому времени здесь будет гарнизон таллийцев, люди не дадут им отпор, и больше тебе скажу — выдадут тебя с потрохами. Останься, я похор… сделаю, все, что нужно… и привезу твою матушку.

— Зачем? — вновь взъерепенился Делан.

— Для ее же безопасности. Думаешь, как только Талл узнает кто ты и откуда, они не прийдут в Алекорн?

Только теперь до парня дошло, какой опасности он подверг собственную деревню и родную мать.

— Они же выжгут там все…

— Я расскажу им все. Соберу тебе людей, если смогу. Положись на меня. А здесь вся работа будет на тебе. Проси помощи у Берегора, он хороший человек, Войцек и Герин тебя поддержат. Главное, — Эрмир положил руки на плечи парня, — не смей сдаваться. Мы отомстим таллийцам, да так, что они это запомнят надолго.

— Да, отомстим.

Эрмир забрал Илиену и уехал к вечеру. Ему выделили лошадь и повозку. Так же он забрал с собой тела Алтеда, Орнуэра и Ренвера, который погиб в бою в первую ночь их налёта, которую местные уже окрестили Колокольной ночью.

Делан остался в Дароне, и впервые увидел к себе столько внимания. Как только он появлялся из захваченной крепости, люди с криками и свистом приветствовали его. Его прозвали Делан-Мятежник, Мятежник из Алекорна, Герой Алсогона, и скандировали его титулы. Это было необычно для парня, и ему было трудно собраться с мыслями, понять, что беззаботная жизнь закончена, теперь он лидер восстания.

— Никогда бы не поверил, — говорил Войцек, когда Делан собрал всех, кто мог ему помочь, в крепости Форпост. Пришли так же и Берегор, Истра и Ульфред. Они сидели в зале с большим столом. Полы были устланы тростником, стояла новая мебель и кучи подсвечников. Сковывалось ощущение — Что мы поднимем мятеж.

— Его поднял Делан, — возразил Герин. — Ты ничего не сделал, Вой, как и я.

— Не важно, кто что сделал, — прервал их Далан, морщась от боли. Его раны обработали местные лекари. — Сейчас нужно решить, что делать дальше.

— Собрать войско, — пожал плечами Берегор, расчесывая бороду. — По наши души придут, будь уверен.

— Вот так просто, собрать войско, — хмыкнул Делан.

— Казармы таллийцев наши, оружия там найдётся, а для тех, кому не достанется, найдутся топоры. Я уверен, что смогу собрать и наспех сколотить сотню человек…

— Сотню! — выпалил Делан. — Сто человек? И что же сто человек сделает пятидесяти тысячам⁈

Повисло молчание, даже Истра, которая до этого с восхищением и улыбкой смотрела на Делана, потупила взгляд.

— Нет никаких пятидесяти тысяч, Делан, — спокойно сказал Берегор, сурово уставившись в парня. — Армия Талла а Нордриме насчитывает тридцать, и, насколько мне известно, десять они уже потеряли.

— И что это меняет? Пусть их на тридцать тысяч меньше…

— Да то, что они сюда не пойдут. Они не оставят войну в Нордриме ради мятежников в тылу. К нам прийдет ближайший гарнизон, и чтобы понять какой и откуда, я отправлю разведчиков. Ульфред будет командовать северными.

Парень энергично закивал.

— Нас меньше, мы хуже обучены, но хитростью и умом мы сможем разбить гарнизон за гарнизоном, сколотим большое войско, когда люди увидят, что мы способны дать отпор таллийцам. Истра займётся обучением лучников, нам нужны стрелки, для засад, в частности. Она уже обучила десяток профессионалов, которые помогли вам в Колокольную ночь…

— Отвратное название, — сморщился Делан. Как только он слышал слово «колокол» перед глазами всплывали события той ночи. И Илиена, которую он не смог спасти. Сейчас все могло быть иначе. Он мог уже быть далеко отсюда, и быть счастливым, но он был здесь, в Форпосте, где находится совершенно не хотел. — Я полагаюсь на твой опыт Берегор, и твои знания, как солдата…

— Я был офицером.

— Ну… пусть так.

— Ещё кое-что. У нас сейчас в плену полтора десятка таллийцев, кто сложил оружие. Я предлагаю повесить их…

— Нет, — отрезал Делан. — Никого вешать не надо. Они ведь сдались нам.

— Да, но…

— Нет, нет и нет. Пусть они наши враги, но мы не оскотинимся до их уровня. Мы не палачи, как тот ублюдок эпарх.

Он встал, и все, кто заседал с ним встали тоже. Ему это не понравилось.

— Прекратите это. Прошу вас. Я просто помогаю вам тем, чем могу, чем меня судьба наградила, к моему сожалению. А наградила она меня тем, что меня все почему то считают спасителем Алсогона. Не так это, демоны вас дери! Я тут не главный.

— Наоборот, — улыбнулся Берегор. — Ты теперь главный, и мы сделаем все, чтобы сохранить твою жизнь. Ты теперь символ этого мятежа, и все, мы в том числе, будем относится к тебе соответсвенно, Далан-Мятежник.

— Ты представить не можешь, — запищала Истра, улыбаясь, ее миндалевидные кошачьи глаза горели, — какую надежду ты дал людям. То, как ты крошил таллийцев…

Она не успела договорить, Далан развернулся и быстро вышел из зала.

Следующие пару дней он провёл в крепости, закрывшись от всех, ожидая Эрмира и думая о погибшей жене. Боль ничуть не ослабла. В конце концов он решил выйти, хотя бы узнать о том, что происходит в Дароне.

Берегор не соврал, он действительно смог собрать сто двадцать человек, способных и желавших сражаться, и стал их тренировать лично на площади. Он учил их строю, плотному прикрытию соседей щитами и азам боя. Оружия, как и ожидалось, хватило не всем, но большинство все же смогли вооружить.

Делан стоял на том месте, где стоял эпарх, который убил его жену и наблюдал. Когда его заметили, начали показывать пальцами и выкрикивать «слава Делану!».

— Привыкай, — услышал он позади голос. Это был Герин.

— Не хочу, чтобы они чего-то от меня ждали. Ведь я не могу им этого дать.

— Так ты уже дал. Надежду, веру. Да, все произошло так внезапно, все изменилось, но, скажу тебе честно, я даже рад этому.

Герин подошёл и глянул на тренирующихся сверху. Он был почти одного роста со своим другом, только худее его в два раза.

— Не вижу повода для радости, — резко ответил Делан.

— Понимаю. Это больно…

— Нет, ты не понимаешь. На мне не только смерть моей жены, но и всех тех, кого я по своей глупости повёл за собой. Алтед, Орнуэр… Они погибли из-за меня, а теперь посмотри, сколько ещё погибнет.

— Нет, ты тут ни причём, — покачал головой Герин, смотря вниз, на их новоиспечённое войско. — И не думай так. Я пошёл за тобой, потому что ты дал мне поверить в то, что мы можем сказать Таллу нет. И мы сказали им нет. Теперь я пойду за тобой, потому что ты дал мне поверить, что мы можем изгнать Талл, или, по крайней мере, дать им отпор. И остальные тоже. Ты лишь дал нам веру, а решение каждый принял сам.

— Все равно…

— Делан, — Герин отвлёкся и впился взглядом в друга. — То, что произошло, твоя заслуга, а не вина. И больше не говори мне такого. Никому не говори, потому что из всех нас, только один ты думаешь так. Мы пойдём за тобой, соберём все наши силы и будем драться. Покараем столько выродков, сколько сможем. Пусть они победят, так скорее всего и будет, но мы заберём с собой столько, сколько успеем.

Его спокойный и уверенный тон тронул Делана. Он мимолётом улыбнулся, кивнул. Герин обнял его.

— Мы же мечтали, чтобы нас запомнили.

— Не так…

Они вновь взглянули на людей, которые тренировались. В голову невольно лезли мысли, что все они погибнут. Наверняка каждый об этом думал, ведь то, на что все они пошли — безумие. Но этот шаг был добровольным. Каждый хотел внести вклад в освобождение от гнёта Талла, от Жатв. Вдруг Делан заметил среди людей Войцека. Он улыбнулся, увидев его нелепые движения, но тут же осознал весь ужас ситуации. Его он, ко всему прочему, потерять не мог. Эта авантюра не должна погубить и его друзей.

— Господин Делан! — услышал он. К ним на холм забежал человек, он запыхался. — Там… это… к нам прибыли ещё… люди…

Лидер мятежа пошёл за посыльными к главным воротам Дарона, за которыми стояли, по меньше мере, сотня человек, и все были вооружены. Это были топоры, вилы, копья, самодельные луки. К Делану подошёл высокий мужчина, с квадратной челюстью и тяжелым взглядом.

— Мы хотим поговорить с Деланом, — заявил он.

— Это я, — ответил парень.

Мужчина осмотрел его, улыбнулся.

— Слух о тебе и том, что ты сделал разлетелся птицей по округе. Мы собрались из разных селений, чтобы примкнуть к тебе. Не хотим пропустить веселье.

Делан часто задышал, заулыбался, сам не отдавая себе отчета. Он поверить не мог, что случится такое. Войско мятежников за пару дней выросло до двухсот человек.

— Мы будем рады, если вы к нам присоединитесь, — кивнул Далан.

Мужчина рассмеялся хриплым смехом, обнял Делана и похлопал его по спине.

— Давай, народ, — махнул он своим. — Тащите припасы в город, размещайтесь. Скоро пойдём крошить таллийцев!

Толпа взревела, после чего завалилась в город.

— Надежда есть, — сказал Герин, стоявший рядом. — Если Берегор прав.

— Выясним это скоро, — задумчиво ответил Делан, смотрящий вслед толпе, которая стала частью его личного войска.

В голове не укладывалось все происходящее. Но постепенно он начинал верить, что все не просто так. Что они, возможно, смогут переломить хребет Таллу, хотя бы здесь, в провинции Дарона. А может даже, они смогут пойти на столицу — Ваттаву.

Следующие несколько поколений будут рассказывать истории о неком мятежнике Делане из Алекорна.

А победит он или проиграет — это уже не важно.

Кайден

Страх гнал их по тёмному лесу, они бежали до тех пор, пока Дейти не выбилась из сил. Она упала в высокую траву, потерявшись в ней.

Кайден, тоже обессиливший, понимал, что за ними может быть погоня. Калибан был не самым страшным демоном, одним из новорождённых, как их называли когда-то в Авиране. Новорождённые — демоны, появившиеся после того, как Тень проникла в мир. Они обладают чертами, присущими миру, походят на него, и не имеют представления о жизни за его пределами.

Гораздо более опасные демоны — первородные. Они пришли из другого предела, они обладают большим могуществом и чрезвычайно опасны. Таких осталось мало, или, по крайней мере, они не вылезали из своей колыбели за горами Эльдихор. Но одного Кайден знал, и боялся, что может попасть к нему, если они сейчас забредут не туда.

— Я больше не могу, — еле выдавила из себя девочка. — Не могу…

— Нас не оставят. Калибаны твари нетерпеливые, так что неудивительно, что он появился. Остальные же могут напасть вскоре. Давай, я тебя понесу, сколько смогу.

Кайден поднял девочку на руки и понёс. Она старалась облегчить ему ношу, держась за него, но легче ему не становилось.

Вскоре, к удивлению авира, лес закончился. Этого не могло быть, ведь он правильно читал знаки. Или же он все таки ошибся? В любом случае, они вышли из леса и перед ними открылось предгорье, а за ним и Волчьи горы. Все вокруг освещал тусклый лунный свет.

— Отлично, осталось всего ничего, — пробурчал Кайден, поставив Дейти на ноги. — Пройти ещё пару десятков километров на юг…

Вдруг позади из леса раздался вопль, схожий с криком человека, но извращённый, рычащий. За ним последовал другой, третий, четвёртый, и все отличались: один был высокий, стрекочущий, другой — словно вой волка.

Дейти застонала, Кайдена уколол страх. Один он с ними не справится. Он обернулся, пробежался глазами по предгорью, раскинувшемуся на километры вокруг. И нашёл, то, что боялся и хотел найти. Вдалеке, окруженное деревьями, словно оазисом, стояло большое высокое строение, а позади него огромный сад, огороженный живой изгородью. Поместье Воронов.

Времени не было, нужно было принять решение. Если они пойдут туда, демоны от них отстанут, но то, с чем они там столкнуться может быть ещё хуже. Если не пойдут — погибнут от рук этих тварей, который на всех парах мчаться к ним через лес.

Авир решил рискнуть. Все же шансов было больше, если они попытаются скрыться в поместье.

— Последний рывок, — сказал он, судорожно вздохнув. — Давай.

— Я не могу, — застонала Дейти и сморщилась, готовясь зарыдать.

— Ты хочешь жить, мышь? А, к демонам все!

Он схватил ее, взвалил на плечи, не переставая хрипеть. Силы уже были на исходе, в конце этого броска их ждало нечто невообразимо ужасное, но все же шанс был. Кадйен надеялся, хоть и слабо, что обитатель поместья не изменился.

Он побежал, выдавливая последнее из себя. Ноги ужасно болели, а колени так вообще приказали долго жить. Но он бежал. И куда подевалось его желание все бросить? Просто умереть?

Так возьми и убей себя любым доступным способом.

Эти слова, некогда произнесённые кем-то, кого он не помнил, почему то давали силы. Он не хотел умирать. Больше нет. Сейчас есть у него миссия на этой земле. Эта девочка, которую он должен сохранить. Потому что так хочет Нуррэ, и в этом у него не было ни капли сомнений.

Рёв позади усиливался, демоны понимали, куда стремится авир. Они хотели его нагнать. До Поместья оставалось не так много, но ноги авира уже подгибались.

— Ещё… немного… немного… давай… ДАВАЙ!

Он рычал, хрипел и кричал, стараясь придать себе сил. Он молил Нуррэ, чтобы тот помог ему. Иногда проскальзывала мысль, что он залез в просто безумную историю. Что потянуло его на это?

Всего ничего! Вот уже видно Поместье, большое, в три этажа, окружённое деревьями и высоким кирпичным забором. Оно выглядело безжизненным, но весьма ухоженным, что было не уместно в этих землях.

Рёв позади стал более отчетливым, Кайден обернулся. Твари вышли из леса и мчались к ним с бешеной скоростью. Длинные и тощие, бесформенные, с множеством конечностей, извивающиеся, они бежали словно обезумевшие. А над этой гротескной сворой летели два ворона, которые кричали своим манящим голосом, стараясь достать авира.

Когда до забора Поместья было уже рукой подать, все вокруг почернело, будто Луна в мгновение ока померкла. Демоны завопили, но это уже был не крик злобы, но крик страха. Кайден ничего не видел, он упал в траву, которая, казалось, прибавила в размерах минимум в три раза. Она опутывала его, авир вырывался. И через мгновение он вновь упал, на сей раз на грунтовую дорожку.

Легкие горели, горло разрывалось, ноги отказывались работать. Авир перевернулся на спину, все тело сводили судороги. Непонятно как, но ночь сменилась днем, пусть и до ужаса пасмурным и мрачным. Повисла полная тишина, нарушаемая только карканьем воронов, витавших в небе. Они будто бы кружили над Кайденом, ожидая его гибели. Немного прийдя в себе, он оглянулся и увидел по обе стороны от себя высокую живую изгородь, образовавшую длинный коридор. Авир поднялся, испытывая боль и откашливаясь, его пошатывало. Он накинул на голову шляпу, лежавшую рядом, поправил, вынул арбалет и проверил барабан. Всего один болт.

— Проклятье…

Вместо арбалета он взял меч, посмотрел в одну сторону этого длинного прохода, потом в другую. Казалось, ему не было конца. С обеих сторон вдали все растворялось в тумане.

— Дейти! — крикнул Кадйен.

В ответ лишь молчание.

Он понимал, что уже попал во власть Поместья, иначе быть не может, а значит хозяин уже знает о его присутствии. Как и о присутствии девочки. Авир двинулся в одну сторону, ноги все еще болели. Он понимал, что нет смысла пытаться пробить себе путь в живой изгороди, ведь это непростая изгородь, как и само Поместье.

Кадйен шёл долго, а конца этому коридору видно не было.

— Ну все, — сказал он. — Шутка забавная. Напоминает о том, как ты забавлялся с нами в былые годы. Но мы заключили договор, помнишь? Ты помнишь это, Скрайн? Ты поклялся на Тени!

Вдруг изгородь зашевелилась, ростки плюща стали извиваться. Послышался смех, очень далекий.

— Да, смешно, согласен, — пробурчал Кайден. — Я должен идти в одну сторону, пока не сойду с ума? Ведь точно.

Смех стал громче, он будто бы приближался.

— Позволь мне увидеть девочку! Не причиняй ей вреда, прошу. Давай поговорим! Скрайн!

Смех все усиливался. Теперь он звучал будто бы со всех сторон одновременно. Если бы человек взял горн и подул в него, то звук был бы похож на этот голос. Он не обладал полом, он был утробный, монотонный и скрипучий. И в миг все снова погрузилось во мрак и тишину. Кайден слышал только своё дыхание.

И вдруг вспышка света, которая ударила по глазам. И он уже стоит в большом вестибюле Поместья, роскошно устроенном, повсюду стояли золотые подсвечники, пол устлан красным бархатным ковром, стены из дерева украшали портреты людей без лиц. Мебель была будто бы новой, блестящей, стулья обиты искусно украшенными тканями, столы уставлены серебряной посудой.

Ничего почти не изменилось с прошлого визита Кайдена в это Поместье.

Перед ним была лестница, ведущая на второй этаж. Над лестницей висели бархатные гобелены, ступени были устланы ковровой дорожкой.

На середине лестницы стояла стояла Дейти. Ее немного покачивало, она выглядела сонной, будто бы только проснулась.

— Дейти! — крикнул ей Кайден, но та не отреагировала. Она качнулась и упала, но не покатилась кубарем по ступеням, а зависла в воздухе.

Авир направился к ней, как его остановил тот же голос, который он слышал среди изгородей.

— Я решил, что ей нужно отдохнуть.

Девочка перевернулась в воздухе на спину и полетела на второй этаж. Скрылась из виду.

— Она в безопасности, — повторил голос.

— «Я решил»? — спросил Кайден. — С каких пор ты говоришь «я»?

— Мне кажется, что так это звучит более властно. Очень… индивидуально… роскошно…

— Да ну? А хозяин твой не будет гневаться? — Кайден смотрел по сторонам.

— Перед Владыкой я отвечу. Они будут злы на меня, но, в сущности, я все ещё служу им, Владыке, авир. Они ждут часа, как и я. Сколько земных лет тебя не было в этих краях?

— Сотню, немного больше. Я надеюсь, наш договор ещё в силе?

— В силе, авир Кайден, в силе. И более того скажу тебе, я рад видеть гостя! Я хочу накрыть роскошный стол! Пир!

— Что ж, Скрайн, твой дом — твои правила.

Двери справа от Кайдена отворились с грохотом, они вели в гостиную, где стоял длинный стол с десятком стульев. Авир вошёл внутрь.

Здесь был горящий камин, а по роскоши это помещение не уступало вестибюлю.

— За этим самым столом мы заключили договор, ты помнишь, авир? — пробормотал голос.

— Ещё как, — буркнул он. — И так закончилась наша с тобой вражда.

— Садись и насладись роскошью и изысканными блюдами, гость! Я совершаю приём гостя и он будет отменным!

Кайден сел в изголовье стола. Через секунду в открытую дверь влетели тарелки и стали каждая на своё место идеально. Приборы и салфетки тоже были тут как тут. Через секунду на этих тарелках появилась еда, уже готовая, испускающая пар. Здесь были жареные цыплята, заправленная соусом картошка, запечённая рыба, целый кабан, прожаренный как следует, десятки салатов, граненые графины с вином и горы хлеба. Кайден едва не поперхнулся слюной.

После этого представления из двери напротив стола вышло нечто, по форме выглядевшее как человек. Но это был далеко не человек, а сборище предметов утвари: верхняя часть тела была комодом, оплетённой золотой повязкой, к нему были прилеплены золотые подсвечники, выглядевшие словно чешуя, нижняя часть тела — мраморная колона, ноги и руки — похожи на части перил лестницы, причудливо завитые и инкрустированные. Пальцами служили столовые приборы, а вместо головы — люстра, подсвечники ее окаймляли шею, поверх люстры была медная голова льва с кольцом во рту. Существо носило набедренную повязку и бархатный красный плащ.

— В прошлый раз ты выглядел иначе, — сказал Кайден.

— В прошлый раз, с тобой были твои тенегнеты, теперь же — странная девочка, от которой мне становится не по себе. Есть о чем поговорить, да, авир?

— Думаю да, но я бы сначала поел…

— Не трогай! — рявкнул Скрайн и заковылял, гремя и стукая к другой стороне стола. Неуклюже сел.

— Похоже на человека, как ты и хотел. — Кайден снял шляпу и еле сдерживал себя, чтобы не набросится на еду.

— Я достиг своей мечты. Знаешь, быть тем, кто я есть, могущество, которым я обладаю — это все прекрасно. Но это не даёт мне истинного наслаждения. А это все даёт. Роскошь, изысканность!

Скрайн поднял подобие рук и вскинул над головой.

— Я годами обустраивал своё жилище, делая все как я хочу, но, признаюсь, я всегда недоволен. Всегда есть к чему стремиться. Быть вами, людьми, испытывать эту… жажду, которую постоянно удовлетворяешь. Я достиг всего, я живу в роскоши, посмотри только!

— Это замечательное Поместье, Скрайн, — аккуратно сказал Кайден. — Может, поедим?

— Да, прошу тебя, оцени высшие блага.

Кадйен накинулся на еду. Никогда в жизни он не ел ничего вкуснее. Скрайн сидел неподвижно, лишь его подобие руки подносило бокал к люстре, бывшей головой, и вливало в это сборище утвари вино, стекавшее по комоду и подсвечникам.

Скрайн — первородный демон, попавший некогда в мир, и поселившийся в этом Поместье. Когда-то давно, он рассказывал Кайдену о том, как мечтал стать человеком и испытать все возможные блага этого мира, а в первую очередь — богатую и роскошную жизнь. Вот уже сотню лет, с момента падения Авирана он обитает тут, в отрыве от Тени и изображает из себя самого богатого в мире человека и наслаждается этим до безумия. Зачем это было могущественному демону, Кайден не знал. Он знал только то, что говорил ему сам Скрайн: «Я смотрел на вас, людей, и завидовал. У вас была другая жизнь. Особенная. И мне хотелось ее испробовать».

Наевшись досыта, Кайден уже не мог встать со стула. Просто не было сил, глаза закрывались сами собой. Это было странное чувство — перед ним находился один из самых опасных демонов в мире, но он хотел спать.

— Ты устал, человек, — протрещал Скрайн, вылив на части своего тела ещё один бокал вина.

— Смертельно, — усмехнулся Кайден. — Но…

— Тогда ты идёшь спать. Я подготовил для тебя покои. Все как полагается. Отоспись как следует. Ведь так делается у людей из высоко общества?

— Именно, — ответил тихо Кайден.

Скрайн встал из-за стола и заковылял к выходу. Кайден последовал за ним. Хозяин Поместья проводил авира на второй этаж, где располагались две большие дубовые двери. Он завёл человека в одну из них. Спальня была просторной, а убранство ее было поистине королевским. Огромная кровать с мягкими перинами и большими манящими подушками, стол со всеми предметами туалета, зеркало, ванна, уже наполненная горячей водой.

— Это было бы кстати, — улыбнулся Кайден.

— Что ж, человек, наслаждайся. Завтра нам предстоит новый день, когда мы насладимся этой роскошью вновь. А за ним ещё один. И ещё…

С этими словами Скрайн закрыл двери и оставил Кайдена в тишине.

Он разделся, снял с себя все своё вонючее до ужаса тряпьё и скинул рядом с ванной. Когда он поместился в горячую воду, он решил, что ничего лучше быть не может.

Все это было приятно до одурения. Но Кайден понимал, а тем более после последних слов демона, знал точно — он его не отпустит теперь просто так. Все повторяется. В прошлый раз им пришлось принести в жертву одного из ордена тенегнетов, чтобы остальным выбраться. К тому же, они отдали своё оружие из эрендрила, редкого металла, который умели обрабатывать только авиры. Таков был их договор тогда, сотню лет назад. Сейчас Скрайн потребует новый договор, и что он может попросить взамен на свободу — сложно было представить. Обмануть его будет сложно, а сбежать так вообще невозможно. Он будет играть с ним и Дейти вечность, как со своими гостями, которых он принимает как высокий эрл или король.

Сейчас эти мысли были где-то на задворках, Кайден до безумия устал. Он решил, что разбираться с этим будет завтра.

Лишь коснувшись головой невероятно мягкой подушки, авир уснул как убитый. После стольких месяцев сна на сырой земле и в дешёвых тавернах спать на мягкой кровати было просто невероятно.

Проснулся Кайден с чувством, что он вновь молод и полон сил. Он не знал, сколько проспал, но ему показалось, что половину жизни.

Комната выглядела так же, ничуть не изменилась. За окном все ещё было темно, будто бы ночь не уходила. Но авир знал, что это была особенность Поместья. В сущности, оно находилось не совсем в том мире, откуда он пришёл.

Авир оделся, накинул на голову шляпу.

— В помещении не принято носить головной убор, — услышал он голос, после чего снял шляпу. Играть против Скрайна на его поле — плохая идея.

Он вышел и спустился в гостиную, где уже сидело чучело человека, неподвижное, словно статуя. По левую руку от него сидела Дейти, уставившись в стол. Она выглядела до жути напуганной.

— Привет, Дейти, — спокойно поздоровался авир. — Как спалось?

— Этот дом разговаривает, — прошептала она. — А ещё…

— Дейти, это Скрайн, хозяин Поместья. Прошу тебя, будь учтива с ним.

— Хорошие манеры — суть высокого воспитания, — пробормотал голос и чучело за столом зашевелилось, загремело, затрещало. — Присаживайся, человек-авир. Я готов подать завтрак.

В помещение снова влетели тарелки, а спустя мгновение на них появилась еда. Глаза девочки разбегались, видно было, что она готова была съесть все это разом.

— Ты голодна, человек? — спросил демон.

— Д… да, — робко ответила она.

— Прошу, приступайте.

Кайден был не против поесть от души снова. Дейти так вообще набросилась на еду и без капли смущения поедала ее руками.

— Что за манеры? — возмутился Скрайн.

— Дейти, — позвал Кайден. — Вилка и нож.

Она смущенно посмотрела на него, кинула пару подозрительных взглядов на Скрайна, после чего взяла приборы.

— Девчонка ещё мало знает о манерах, Скрайн, — сказал Кайден. — Прошу простить ее. Она научится.

— Научится, — вкрадчиво произнёс демон.

— Я хотел обсудить с тобой один вопрос. Понимаешь, наш договор…

— Наш договор был таков: я отпускаю вас взамен на кровь одного из вас, кроме того, вы оставляете мне своё оружие из эрендрила, в качестве обещания, что больше не станете докучать мне. Я отпустил вас, человек, но ты вернулся.

— Да, вернулся, чтобы спастись от твоих собратьев…

— Не называй их моими братьями! — взбесился Скрайн. Поместье затрещало, земля содрогнулась. — Эти черви слуги мне и Владыке, ничтожества, созданные чтобы выполнять грязную работу. Не ставь меня вровень с ними!

— Прошу прощения, Скрайн. — Кайден поднял руки. Это было опасно. — Я оговорился, это верно, те черви недостойны твоего величия. Мы скрывались от них, и решили, что это замечательное Поместье спасёт нас.

Скрайн замолчал. Скрип стен утих, но все ещё звучал.

— Я хотел бы заключить новый договор, — сказал осторожно Кайден.

— Ты намерен так скоро уйти?

— Твоё гостеприимство, Скрайн, не сыщет в мире равных. Но дела человеческие не терпят отлагательств. Времени у нас, смертных, меньше, нежели у тебя.

— Очень вкусно, — пискнула Дейти, сложила приборы и вжалась в кресло, испуганно уставившись в одну точку.

— Человек-авир, — позвал Скрайн медленно. — Зачем ты явился сюда, причинять мне боль? Какова твоя цель?

— Я не… — непонимающе ответил Кайден, — не… господин, как я причинил…

— Я говорю не с тобой, Кайден, — сердито перебил его Скрайн. — Маленький человек ответит.

Кайден ничего не понимал. Почему он обратился к девочке как к авиру? Происходящее начинало его пугать, просто потому, что он ничего не понимал. Дейти не шевелилась, только часто дышала.

— Отвечай, маленький авир, кто ты и зачем здесь? Что за сила в тебе, которая причиняет мне боль?

— Господин, — позвал Кайден, — позволь…

— Не позволю! — взревел Скрайн. Поместье снова задрожало, затрещало. — Ты хотел заключить договор? Ты пришел как гость, и привёл это в мой дом! Ты ел мою еду и наслаждался гостеприимством! Договор? Мы заключим договор, человек!

Чучело, служившее демону телом, медленно взмыло в воздух.

— Я не понимал, что этот маленький авир представляет из себя, откуда в нем эта… сила… но теперь я вижу. Ты решил обмануть меня и снова пойти против меня войной? Уничтожить меня?

Кайден поднялся с кресла. Чучело взлетело над столом.

— Скрайн, уверяю тебя, я не замышлял…

— Договор таков: теперь ты останешься в поместье, а эта… тварь отправится к Владыке, дабы они решили ее судьбу.

— Скрайн, — умоляюще позвал Кайден, — Давай мы обсудим этот вопрос. Прошу, мы можем договорится, как мы это делали!

— Я гхэрай! Первородный! Смеешь ли ты указывать мне? Я повелитель этого Поместья, и принял тебя как гостя! Но ты плюнул мне в лицо!

Натура демона начала пробиваться через его стремление стать человеком «высокого изысканного общества». Теперь опасность была явной. Почему он так разозлился? Что сделала эта девочка? Кайден ничего не понимал.

Предметы утвари, столовые приборы и посуда, стулья, картины и ковры, стали подниматься в воздух, медленно плыть к чучелу, висевшему в воздухе. Они завертелись вокруг него, образовав ураган.

— Дейти, — позвал авир, — бегом сюда!

Девочка, до ныне закрывавшая лицо руками, вжавшись в кресло, вскочила и побежала к авиру. Вместе они выбежали в вестибюль, но отсюда выхода больше не было. Двери в другие помещения захлопнулись.

Скрайн вылетел к ним. Предметы, витавшие вокруг него, налипли на его чучело, сделав его больше. На этом демон не остановился, теперь в его сторону летели предметы со всего Поместья.

Спустя всего пару мгновений, перед ними стоял огромный столп из всякого барахла, но по форме уже не напоминавший человека. Это было похоже на осьминога, витавшего в воздухе, и размахивающего своими щупальцами.

Кайден не находил слов, чтобы успокоить демона. Сейчас он был в бешенстве. Все, что он придумал, это загородить собой Дейти. Но это не помогло бы.

— Так нарушить договор! — взревел чудовищным голосом Скрайн. — Ты ответишь пред Владыкой, как и нужно было сделать ещё тогда!

— Скрайн! — звал Кайден. — Прошу, давай мы поговорим спокойно! Как… как воспитанные люди!

Демон рассмеялся, Поместье задрожало как при землетрясении, все вокруг задрожало.

— Я не человек!

После этих слов на Кайдена с чудовищной силой обрушилось одно из «щупалец» отбросив его к стене. Чудом он не потерял сознание, но дышать он больше не мог. Он свалился на пол и корчился от боли, наблюдая и не в силах что-либо сделать. Демон навис над Дейти.

— Нужно было сразу понять, что за сила в тебе, проклятый Исток!

Дейти не двигалась. Кайден протянул ей руку. Вот и все, он проиграл. Отдал человека, который нужен был самому Нуррэ в лапы демона. Вот так просто.

Все начало погружаться во тьму, Поместье померкло, Скрайн навис на девочкой и вот-вот ее схватит.

— Нуррэ, — еле выдавил из себя Кайден, погружаясь в черноту.

Вдруг все озарила яркая вспышка. Настолько яркая, что Кайден чуть было не ослеп. В то же время, у него открылось второе дыхание, но встать он все же не смог — рёбра и спина жутко болели.

Свет исходил от того места, где стояла девочка. Это был белый огонь. Он разливался по поместью, вместе с криком Дейти. Скрайн отступил, зарычал, в него полетели языки пламени. Предметы утвари, которыми он был облеплен, загорелись.

Кайден совершенно не понимал, что происходит. Скрайн горел, Поместье горело, вокруг извивался огонь. А на месте, где стояла Дейти, было белое пятно, настолько яркое, что невозможно было смотреть.

Это пробудило воспоминания. В Авиране он уже видел такое. На Маяке… священное белое пламя, утраченное, уничтоженное Тенью…

Все закончилось так же быстро, как началось. Белый свет померк, опустился мрак. Глаза Кайдена болели, но это не шло в сравнение с болью в спине.

Поместье больше не выглядело как раньше, теперь это было ветхое, полуразрушенное строение. Вместо ковров — мох и трава, вместо роскошной утвари — камни и обвалившиеся доски. Дейти стояла на том же месте, она немного пошатывалась. То, что было Скрайном, лежало перед ней огромной, бесформенной обгорелой кучей.

Придя в себя, девочка подбежала к Кайдену.

— Ты живой? — спросила она.

— Да, — выдавил он. Дыхание медленно начало восстанавливаться. — Что это… было?

Дейти не ответила. Мир авира перевернулся. Теперь он понимал важность этой девочки. Она была не дочерью важной особы. Она была авиром, потому что теперь он видел ее красные волосы. Чёрная краска, которая изначально покрывала их, исчезла наполовину, оставив окрашенными лишь концы. Кейнарцы, или кто-то другой, пытались скрыть настоящий цвет волос девочки.

Но не это было самым главным. Перед ним был тот, кого не существовало уже тысячу лет. Легенды об Истоках были лишь легендами, но сейчас они стали явью. Да, перед Кайденом был Исток.

Авир выдавил глупую улыбку. После чего — головокружение. После чего — он отключился.

Саннэфея

Первое время она сопротивлялась. Отбивалась от рук этой странной троицы, которые называли себя тенегнетами. Но очень скоро они усадили ее на лошадь и повезли в том направлении, в котором они двигались вместе с Вэлианом.

Весь ее мир окончательно обрушился и теперь она хотела только умереть. Единственный, кого она полюбила, был убит подонком, который отнял у неё дом, какую-никакую семью и прежнюю жизнь. Она не могла уже наказать Мартона сильнее, чем он уже был наказан — ведь он был мёртв. Гнил на песке тракта, вместе с другими такими же подонками и ее любимым, который хотел ее защитить.

— Воды, принцесса, — протянул ей мех тот, с русыми волосами. Эйвирик. — Попей, иначе и помереть можешь. От этого никому легче не станет.

Саннэфея глянула на него красными глазами, но не ответила.

— Таллар, ты идиот, — возмутился Эйвирик, убирая мех. — На кой было делать это у неё на глазах? Потерпеть не мог?

Таллар, на голове которого был капюшон, несмотря на жаркую погоду, а на лице все та же повязка, промолчал.

— Принцесса, наверняка это больно, — снова попытался Эйвирик. — Но, прошу вас, сделайте усилие, не умрите до тех пор, пока мы не доберёмся до Раймена.

Это немного привело ее в чувства. Раймен? Они везут ее туда? До сих пор она считала, что они втроём ее просто изнасилуют и перережут горло. Впрочем, как хотели сделать многие, по какой-то неведомой ей причине.

Она не стала спрашивать об их планах. Если в Раймен — то пусть так и будет. Ее сейчас мало интересовала ее судьба. Все события, произошедшие за последние несколько дней — полнейшее безумие. Она потеряла все в мгновение ока.

— Убейте меня, — сказала она тихо, подавляя желание вновь заплакать. Ее голос хрипел.

— Не-не-не, — улыбнулся Эйвирик. — Зачем? Мы доставим тебя к твоей семье.

Никогда она не думала, что боль от утраты может быть такой сильной. Не было желания ни есть, ни пить, ни спать. Она могла только думать о Вэлиане, с которым провела самую прекрасную ночь в своей жизни, о тепле его тела, о поцелуях и буре эмоций. Теперь его холодное тело лежало там, на дороге, его даже не подумали похоронить. И он будет там лежать, пока не сгниет, ведь никому не будет до него дела…

К ночи они остановились в лесочке, на небольшом удалении от дороги. Энтон говорил что-то о том, что это место не безопасно, но Эйвирик его не слушал. Они разожгли костёр, привязали лошадей и уселись у огня.

Вскоре появился Таллар, который незаметно, без лишних слов, пропал как только они остановились. Он нёс двух голубей.

— Отлично, — обрадовался Эйвирик, потом глянул на принцессу. — Они довольно жёсткие, но на вкус как курица. Чем богаты, принцесса.

Наконец Саннэфея решила заговорить, хоть и обещала впредь ни слова не говорить этим людям.

— Я не принцесса, — в горле жутко пересохло.

— Да ну? — улыбнулся глава этой шайки. — Ты не принцесса Саннэфея, жена принца таллийского? Я тебя сразу узнал. Видел в Эль-Тайене год или два назад… кажется два. Я тогда по уши в тебя влюбился, — он рассмеялся. — Так что не мог не запомнить. На, попей.

Он протянул ей мех снова и она выпила половину одним махом.

— Ты прости, — продолжал парень. — Что Таллар так… ну… у твоего приятеля не было шансов, он мучился. Разве хорошо это?

Девушка молчала, смотря в огонь. Их безразличие и веселое настроение начинали злить ее.

— Вы бросили его там, — выпалила она.

— А это большая ошибка, — высказался Энтон, крутя над огнём вертел с голубями. — Надо было похоронить парня, как полагается…

— Ты мечом собрался могилу рыть? — тихо и вкрадчиво спросил Таллар, кинув на бывшего служителя холодный взгляд.

— Ну… все же…

— Все же возвращаться мы туда не будем, — прекратил неудобную тему Эйвирик. — Мы везём принцессу а Раймен. Там она будет в безопасности.

— С чего вас так волнует моя безопасность? — тихо спросила девушка.

— Ну…

— Да плевать мы хотели на тебя, — Таллар перевёл свои холодные глаза на неё. Саннэфее стало жутко. Этот человек не внушал ни капли доверия. От него веяло жестокостью. — Нам деньги нужны.

— Вы… меня… я пленница?

— Нет, — усмехнулся Эйвирик.

— Да, — одновременно с ним сказал Таллар.

— Заткнись уже, — осадил его их лидер. — Это… другое. Мы тебя доставим, как ты и хотела, в общем-то, а нам заплатят. Деньги нам нужны, очень даже. Ты совсем не пленница. Нет. Вообще.

— Тогда свяжешь ее сам, — пробурчал Таллар, взял с вертела голубя и отвернулся, чтобы поесть.

— Свяжешь? — испугалась девушка. Кажется, начинается то, чего она боялась.

Эйвирик поджал губы.

— Это для твоей же безопасности. У тебя горе, ты можешь чего вытворить на дурную голову.

Энтон протянул ей вертел с мясом голубя. Выглядело оно подгоревшим. Она покачала головой, смотря на Таллара, который сидел к ней спиной и смачно вгрызался в голубя.

— Он не причинит тебе вреда, — лидер этой шайки подошёл к ней с веревкой. — Можно?

Она послушно протянула руки. Делать все равно было нечего. Начнёт она сопротивляться — они ее свяжут насильно. Зачем?

Эйвирик связал ей руки, а другой конец привязал к дереву.

— Не жмёт? — спросил он, поправляя веревку. — Мы будем дежурить поочередно, так что…

Она не дослушала его. Легла и отвернулась, чтобы не видеть больше их лица, особенно этого человека с повязкой на лице. При первой их встрече она не находила его таким страшным, как теперь. В нем была какая-то ненависть к ней.

— Доброй ночи, — попрощался русоволосый.

Между собой они не общались, по крайней мере принцесса этого не слышала. Закончив с едой они легли спать. Первым дежурить оставили Таллара. Во многом из-за него она не могла уснуть, хоть и страшно устала. А мысли о Вэлиане выворачивали ее наизнанку. Она не могла поверить в его смерть. Перед внутренним взором все время возникало его лицо, улыбающееся, глаза, смотрящие с любовью и заботой.

Через долгое время, ей все же удалось уснуть, но сном это было назвать трудно. Саннэфея постоянно просыпалась, вздрагивая. Из головы никак не шла ужасная картина: Вэлиан лежит весь в крови на дороге, у него отрублена рука, а единственный уцелевший глаз смотрит на неё умоляющее. В жизни он молчал, только страшно хрипел, но во сне он кричал и молил ее о помощи.

Когда запели птицы и чёрная ночь сменилась ранним голубым утром, она уже не спала и не пыталась даже. Изъедаемая внутри горечью, она села. Последним из шайки дежурил Энтон, который лишь кинул на неё взгляд и немного улыбнулся.

Когда солнце уже поднялось, остальных разбудил часовой. Они быстро собрали лагерь, Эйвирик развязал принцессу и усадил на лошадь.

— Спасибо, что не выкинула глупость за ночь, — улыбнулся он, положив руку ей на колено.

Ее передернуло, но она промолчала. Только произнесла про себя по привычке, привитой ещё в детские годы: «боги Истины, ваш путь да будет путём моим».

Они тронулись, вновь выехали на тракт. Пейзаж сменился. Если раньше это были поля и равнины, теперь вокруг были холмы, на вершинах которых обильно росли дикие цветы, колючка и репейник. Тракт вилял меж холмов.

— До Раймена осталось два дня пути, — сказал Эйвирик, повернувшись к принцессе. Она ехала на его лошади, позади него. Прямо как с Вэлианом… — Мы оставим тебя там, с твоими родственниками, и все будет хорошо. Потом, правда, придётся очень долго шататься по Алсогону, дабы найти Тальмагана…

— Может прекратишь с ней трепаться? — тихо, но громче, чем обычно, сказал Таллар.

— С вами двумя особо не поговоришь.

— А она, смотрю, много разговаривает.

Вдруг они остановились. И первым это сделал Энтон. Он наклонил голову, будто бы ему стало плохо, начал часто дышать.

— Снова? — заволновался их лидер. — Кто-то рядом?

— Не так… близко… — ответил Энтон. — Но есть. Хотя… нет… что-то другое, какое-то возмущение… она злится… что-то…

Он не успел договорить, его передернуло, ноги стали дёргаться, он стал задыхаться. Таллар спрыгнул с коня и снял Энтона, уложив его на землю. Эйвирик тоже спрыгнул и подошёл к товарищу.

— Мы здесь, — они держали его руки, пока он бился в конвульсиях, закатив глаза. — Дружище, что с тобой?

Припадок прекратился так же внезапно, как и начался. Бывший служитель Истины части дышал и смотрел в небо.

— Что такое? — спросил Таллар. — Что на этот раз? Если кто-то рядом, лучше скажи.

— Нет, — ответил Энтон, поднимаясь, как ни в чем не бывало. — Никого. Просто… что-то случилось, что очень серьезное, она разозлилась.

— Вот те… — сказал Эйвирик. — Ты сам-то как?

— Отлично, все хорошо, — служитель запрыгнул на коня. — Двигаем дальше.

Саннэфея, наблюдавшая за этим представлением, перепугалась. Это была жуткая картина.

— Что с ним? — спросила она Эйвирика.

— Он… ну… каким-то образом чувствует Тень. И демонов. Так мы нашли одного. Тогда погиб наш друг, Кайрел…

— Хватит уже, — осадил его Таллар. — Прекрати трепаться.

— Я делаю, что хочу.

— Если ты думаешь, что она на тебя вскочит из-за твоей болтовни, то ты ошибаешься. Если оно тебе надо — сделай это сам. Хватит ссать в уши нашей историей. Меньше об этом знает людей — лучше для нас.

Сказав это, он натянул повязку сильнее и отъехал вперед. Эйвирик замолчал.

Несколько раз им встретились люди, шедшие пешком, с пожитками, которые они тащили на спинах. Крестьяне, не иначе. Теперь их путь был до ужаса скучным, а скука заставляла думать и вспоминать о том, о чем не хотелось. Саннэфея с одной стороны не хотела общаться с этими людми, с другой же — была не против рассказов Эйвирика. Несмотря на его очевидное желание, он вызвал у неё наименьшее отвращение.

Ближе к вечеру им повстречался всадник, одетый в синий камзол, поверх которого был плащ, явно новый, на ногах были хорошие сапоги, а на поясе висел меч. Он ехал навстречу, окинул шайку подозрительным взглядом и больше не намеривался на них смотреть, твёрдо устремив взгляд вперёд.

Таллар, проехав мимо него, обернулся, оценивающе его осматривая.

— Доброго вечера, — поздоровался, проезжая мимо мужчины, Эйвирик.

Всадник не ответил.

— Уважаемый, — лидер остановился. — Не подскажете, как там дорога впереди? Нет чего…

— Отвали, — отрезал он и ускорил свою лошадь.

Эйвирик улыбнулся и слез с коня, направившись вслед всаднику. Саннэфея ничего не понимала. Какие-то эти ребята были до ужаса странные. Но через мгновение она все осознала.

Мужчине в спину прилетела стрела. Принцесса ахнула, всадник свалился на землю. Таллар легким движением ослабил тетиву и повесил лук на седло.

— Плащу хана, — сказал Эйвирик, перевернув мужчину ногой. — Но… ага, кошель есть… ох ты, неплохо, пять золотых, хороший выстрел!

Саннэфея была в шоке. Но больше не от того, что на ее глазах только что застрелили невиновного человека, а потому, что его вид его трупа до ужаса напоминал ей труп Вэлиана. Ее сосед по лошади вернулся, сел на коня и шайка поехала дальше.

— Это преступление, за которое вешают, — не выдержала принцесса.

— Ну, здесь нет никого, кто мог бы это сделать, — ответил ей радостно Эйвирик. — Нам нужны деньги, приходится добывать их так. Заметь, простой люд мы не трогаем. А этот гаденыш был богат, может даже из мелкой знати.

— При первой же возможности, я сделаю так, чтобы вас всех повесили, — прошипела Саннэфея.

— Твоё право, — усмехнулся парень. — У нас свои причины, принцесса, поверь. Думаешь, просто так Таллар носит повязку? Просто так смотрит на тебя, знатную особу…

— Закрой свою пасть! — рявкнул Таллар, резко обернувшись. — Клянусь, ещё слово, я… прирежу эту сучку ночью!

— Все, все, угомонись. Истеричка… Похоже, я тут один ещё сохранил рассудок.

Ехали до самого заката, а лагерь разбили прямо у обочины. Дежурство решили выставить на вершине ближайшего холма, откуда хорошо было видно все вокруг. Принцессу вновь связали, на сей раз, заведя руки за спину.

Спать было до жути неудобно, но уснуть ей удалось, и даже без сновидений — она сильно устала за этот день.

На утро двинулись дальше. Саннэфея мечтала уже добраться до Раймена, где она сможет отойти от всего, что с ней произошло. Она уже видела, как будет рыдать целыми днями. Сейчас нельзя. Не при этих скотах, которые вот так просто застрелили ее любимого.

По словам Эйвирика до Раймена оставалось недолго — всего день пути. Если бы они с Вэлианом поторопились, всего лишь день отрыва, то Мартон их не догнал бы. И гвардеец был бы жив. Почему все сложилось так? Ну почему⁈

Иногда слёзы пробивались. Но она старалась, чтобы их никто не видел.

— Ага, — обрадовался Эйвирик, остановившись у столба, на котором висела табличка с надписью: «Земли Раймена». — Вот мы и добрались, отсюда начинаются владения твоей семьи. Всего ничего, завтра к утру уже доберёмся до города.

— Не находишь ничего подозрительного? — спросил его Энтон, жевавший сушеное мясо. Было уже за полдень, холмы снова стали полями, а впереди виднелись леса.

— Что именно? — спросил Эйвирик.

— Люди, их нет.

— И что?

— Дубина, эта часть тракта связана со многими местными деревнями. Я не вижу ни одного человека. Где все?

— Да хрен его знает… Что ты пристал? Может, праздник какой. Доедем до первого поселения — узнаем. Там и поспать под крышей можно. Я бы сейчас выпил холодного пива, жара доконала уже.

Саннэфея теперь тоже заметила. Ведь правда, людей не было. По ее воспоминаниям, райменский тракт никогда не пустовал.

За некоторое время до заката, впереди показалось селение. Саннэфея сразу узнала Перепутье — деревню, которая стояла на развилке. Из неё вели дороги до Раймена, на юг до Атабена, на север до Ондеморона, а так же до местных деревень. Издали все выглядело как обычно — дым над домиками, свет костров и фонарей. Вот только людей все ещё не было видно. Крестьян на соседних полях не было, скот и пастухи тоже куда-то делись.

— Все же странно, — сказал Эйвирик задумчиво. — Где народ?

При въезде, у деревянных ворот, обычно дежурили местные ополченцы — мужики, служившие элукару деревни, вместо военного гарнизона. Но никого не было.

— Может, стоит дать в обход? — предложил Энтон. — Что-то неладное.

— Может твои дружки? — спросил Таллар.

— Нет, — ответил служитель. — Не демоны. В этой части Талла их нет. Что-то другое. Поехали отсюда.

Вдруг из кустов выскочили люди, из-за ворот выбежали ещё пару человек. Они были вооружены луками и мечами, но одеты далеко не как солдаты. Их было девять человек, очень быстро они окружили шайку.

— Бросайте оружие и спешивайтесь! — кричал один из них.

— Быстро! — орал другой.

Эйвирик крутил головой, оценивая обстановку. Выхода у них не было. Не смогут они противостоять им, сбежать тоже — их окружили.

— Друзья, — позвал он. — Что тут происходит?

— Бросайте оружие!

— Хорошо, хорошо!

Каждый из шайки кинул на землю свои мечи, Таллар бросил ещё и лук.

— Кому служите? — спросили непонятные люди.

— В сущности — никому. Мы простые путники, купили там, продали здесь… у нас есть деньги, можем договориться…

— Слезайте с лошадей, — говорил один из напавших, с длинными усами. — Вендет, отведи их к остальным, допросите. Аккуратней только. Если дернутся — убей сразу.

— С ними дама, — ответил человек, по видимому носивший имя Вендет. — Хорошая…

— Нет, не смей. Мы не опустимся до уровня таллийцев.

— Я и не хотел… давай, двигай в деревню, — приказал Вендет, толкнув Эйвирика.

Троица вместе с девушкой вошли в Перепутье. За ними шли семь человек, готовые, в случае чего, применить оружие.

Саннэфея уже окончательно потерялась. Она совершенно не понимала, что происходит, отчего ей было страшно. Смертельно страшно. Неизвестность пугала, произошедшее с ней пугало, то, что будет пугает ещё больше. Только страх. На глазах снова навернулись слёзы, она была на грани истерики, ее трясло.

Неизвестные люди завели их в амбар, где уже сидели, по видимому, местные, которых так же взяли в плен.

— Вот те и сделка, — выругался Эйвирик, пнув дверь, которой закрылась секунду назад. — Твою мать! Кто эти выродки? Что им надо?

Саннэфея села у стены, часто дыша, слёзы полились рекой, голова закружилась. Она одна, в плену у неизвестных людей. С ней нет никого, кто мог бы ее защитить, а всего неделю назад на ее защиту могла стать вся гвардия и гарнизон Эль-Тайена. Она в момент потеряла все. Она никто.

Под ругань Эйвирика, причитания Таллара и гомон толпы других пленников, девушка зарыдала во всю. Ей оставалось только молиться.