Леха

Глава 21

После тяжелого дневного сна, прерываемого периодическим стуком в дверь и движухой в коридоре, с горем пополам умывшись, Леха отправился на встречу с Травниковым. До начала учебы оставался один день и студент планировал как‑то определиться по жизни. Единственным человеком, к которому он мог обратиться за советом, был Дима Харламов. Сидевший сейчас в следственном изоляторе по подозрению в убийстве. Поэтому у Травникова, пусть и опосредованно, запутавшийся охранник рассчитывал получить минимальную информацию по дальнейшему развитию событий.

Полую тумбочку Харламова и наполовину пустой шкаф Малыгин обыскал сразу по приходу. Так как Дмитрий съехал ещё в мае, то к сентябрю, скорее всего, к Лехе подселили бы соседа. Старшекурсник за символическую взятку договорился с комендантом общежития подержать комнату за собой. Никаких запрещенных вещей в мебели Леха не нашел. Только старая самбовка и изношенные борцовки в глубине шкафа. Когда же Леха отодвинул тумбочку, из‑под задней фанерной стенки вывалилась, очевидно застрявшая за полочками, цветная фотография. На ней совсем юный Харламов в расстегнутом маскхалате стоял рядом с молодым офицером, в «афганке» с лейтенантскими звездами. Оба были с оружием, в разгрузочных жилетах, лейтенант с автоматом, а Дмитрий со снайперской винтовкой и испачканной физиономией. Часть фона занимало глинобитное заграждение, за коим угадывались снежные вершины таджикских перевалов. На обратной стороне фотографии синела надпись. «Дима, не стреляй просто так… На память от замполита Олега Южанова». Леха вспомнил, что у Харламова была небольшая папка с документами, которую тот постоянно держал в тумбочке. Видимо, фотокарточка вывалилась оттуда при сборах на переезд. Её Леха внимательно рассмотрел и убрал в межстраничный схрон любимой книги «На западном фронте без перемен».

В назначенное время Леха прогуливался около магазина «Восход». Почти сорок минут ожидания и Малыгин, плюнув, побрел обратно в общагу. Прогоняя в голове различные варианты отмены встречи, подходя к крыльцу общежития, он наткнулся взглядом на замызганные «Жигули». В тех самых, где несколько часов назад общался с Травниковым. Вот только вместо него там сидело двое крепких парней. Один из них, смутно знакомый по ночным сменам в «Джеме», вывалившись из раскрытой дверцы, махнул Лехе рукой:

– Малыга! Ныряй в тачку!

Подивившись звучанию своего нового прозвища, Леха сел на заднее сиденье.

– Припозднились немного, братан, – коротко бросил пассажир, – делов много…

Водитель хмыкнул.

По деланным фразам и ухмылке водителя, Леха понял, что, скорее всего, травниковские бойцы проверяли не привел ли он за собой «хвост» и стоит ли ему доверять после жёсткой милицейской обработки. Однако маршрут поездки был не длинным. Через пять минут «шестерка» остановилась в, до боли знакомом Лехе, тупичке за трансформаторной будкой. Том самом, куда зимой его вытаскивали калечить друзья Юры Ермакова.

– Тебя Саня ждет в «Джеме», – вновь лаконично кивнул головой на выход пассажир, – зайдешь через кухню.

Травников сидел за служебным столиком в непривычно пустом зале. Напротив него с неестественно прямой спиной, на минимальном макияже, расположилась Ольга Фуштейн. Экс‑управляющая «Джема», а ныне заместитель директора филиала крупного совместного предприятия. Всё это было довольно странно. Ни тот, ни другая не имели никакого официального отношения к ночному клубу, чтобы так беспрепятственно сюда попадать. Она уже не имела, а Травников, вроде бы как, пока.

– А больше никого и не будет, – заметив, блуждающий по пустым пространствам, взгляд Малыгина сказал Травников, – и нтимный разговорчик у нас.

Оля невесело улыбнулась. Леха присел на край дивана.

– Процентщики наши в Москву перебираются, – Травников махнул растопыренной пятерней где‑то за головой, – в какой‑то банчишко вложились, хех, брокеры херовы.

Леха молча ждал. Ольга достала из клатча тонкую ментоловую сигарету, щелкнула зажигалкой.

Травников скосил на неё глаза, хмыкнул, всем своим мощным корпусом развернулся к Малыгину:

– Садись поудобнее, разговор будет долгим…

После ментовского налета клуб, естественно, с большими потерями закрылся. Как по экономике, так и по репутации. Ломанувшиеся к своей «крыше» хозяева‑ростовщики попытались озвучить претензии, но, уверенно плавающий в акватории интриг и козней, Травников разъяснил подкрышным коммерсантам суть милицейских претензий. С его слов, инициатором облавы стало экономическое подразделение управления по борьбе с организованной преступностью, чей глава решил баллотироваться в депутаты областного законодательного собрания. И, надо же какое совпадение, один из владельцев кредитного учреждения «Процент» тоже воспылал желанием стать полезным обществу. Да ещё и на том же избирательном участке, что и подполковник милиции. А какое самое больное место у кандидата от партии бизнеса? Правильно. Ночной клуб. Рассадник разврата и наркомании. Вот, менты бессовестные и решили туда нанести удар. А то, что крышуемый полез в депутаты без согласования с куратором от ОПГ – грех хоть и не страшный, но, как выяснилось, болезненный. С учетом того, что пострадал один из верных травниковских пацанов. Посему на коротком производственном совещании кооператоры и рэкетиры порешили, что надо бы прибыльный, но проблемный актив на кого‑нибудь спихнуть. Переписать формально, самим оставаясь в тени. Желательно на своего, устраивающего обе стороны, человека. Так и возникла кандидатура Ольги Александровны. Человек здравый, с клубным бизнесом знакомый и вполне компромиссный. И пусть поход к нотариусу запланирован на завтра, ключи от всех помещений клуба были вручены Ольге уже сегодня.

Леха слушал о новых для себя перипетиях человеческих судеб удивленно, но уже не в том детском наивняке, годовой давности. Всё ж прожитое, пережитое и познанное за последнее время оказало стероидное воздействие на разум вчерашнего школьника. Из‑за небрежно побрасываемых фраз Саши Травникова, сквозь невесёлый взгляд Ольги Фуштейн Леха видел наиболее вероятный финал этого бизнес‑фарса. Земля под зданием оформлена на Травникова. Клуб с завтрашнего дня на Ольгу. Ростовщики со страху перед РУБОПом скрутили из города и явно в ближайшее время возвращаться не планируют. Короче, всё ясно. Ночной клуб «Джем» из «подкрышной» точки станет ещё одним элементом капитализации главного самбиста области. А вот за что сидит Харламов? Влюбленный в Ольгу и преданный Травникову.

– …в общем, у нас пока висит лишь вопрос по охране, – женский голос вернул Малыгина из глубины размышлений в реальность, – если по девочкам, мальчикам и кухне я всё знаю, то безопасностью последние три года занимался Дима…

– Харлама будем вытаскивать, – Травников в упор смотрел на Леху, – а за него пока тебя хочу назначить. У меня по ноябрю должны двое пацанов из армии вернуться, в Чечне воюют… Они подхватят, но пару месяцев надо перекрыть. Справишься?

– Дима о тебе очень хорошо отзывался, – глаза Ольги повлажнели, – близким тебя называл…

Хоть и помудрее стал Малыгин за последний год, но так и не понял, что попал в классическую ловушку. Друг в беде, командир призывает, девушка (пусть и не твоя) смотрит в надежде.

– Но я, как бы, правильнее выразиться, – с трудом подбирая слова, ответил Леха, – в армии не служил, по организации не очень ещё…

– Научим, – окоротил Травников, – тут главное чуйка… И духа немного. А это все у тебя есть. Базарить умеешь, здоровье бычье, вон, как Ермача разделал. И я на звонке, хех…

Он увесисто жахнул новоиспеченного начальника охраны по плечу, словно ставя точку. Леха кивнул, но при этом его лицо выражало неуверенность принудительнодобровольного согласия.

– А почему ты про зарплату не спрашиваешь? – спросила Ольга.

– Я на пару месяцев, судя по всему. Чего губу‑то раскатывать…

– Ты же старший смены? – Ольга игнорировала его ироничную фразу.

– Да, последние две недели…

– Умножай на четыре, – Ольга скосила глаза на Травникова, тот кивнул, – но все выходные ты здесь, на службе. Договорились?

Это уже звучало по‑человечески. Без давящего взгляда, без принятия в стаю. Просто и по существу. Зарплата была очень достойная. Настолько достойная, что Малыгин уже и забыл про проблемность предлагаемой работы. Про пьяные драки, качели с блатными, про ментовские облавы, про цыган с гашишем на заднем дворе. Рывок из студенческой нищеты вновь приближал его к романтической встрече с самой красивой девушкой.

– Хорошо, я готов, – уже твердым голосом ответил Леха, – по людям надо прикинуть и желательно, чтобы пара машин на подскоке была. Мне, Димон рассказывал, что у вас, вроде, это проговаривали… С учетом макаровских закидонов и новой площадки для таксистов.

– Смотри‑ка на ходу схватывает! – хохотнул Травников, – а я думаю, чего это тебя так Краснов подтягивает. И на сборы, и в Питер… Не, такие кадры нужны самому.

Это он уже говорил, поворачиваясь к Ольге.

Фуштейн благодарно взглянула на Малыгина:

– Я знала, что ты нас не бросишь.

Травников махнул рукой, мол, всё под контролем.

– По поддержке все решим, не ссы, – он хрустко потянулся, – с ментами тоже разрулим, у меня половина ОМОНа и СОБРа по юности в секции занималась. Вся муть из‑за Косаря, земля ему камнем, дебилу. Я вот только понять не могу, на хера Харлам патроны с собой таскал, волыну‑то он ещё неделю назад сдал. Она пока без надобности…

Последние слова Саша произнес, словно забывшись, уходя куда‑то в свои мысли, очевидно, терзающие его беспрестанно.

– Теперь по таксистам, – вновь рульнул в русло обсуждения Травников, – до конца недели добьем паркинг, закроем шлагбаумом въезд. Кстати, надо парней на парковку присматривать уже. Кретинов много прорываться по перваку будет. «Джем» на выходные полгорода бомбил кормит…

– И поит, и девочек поставляет, – лисой скользнула фраза от Ольги.

– Да, – продолжал новый владелец бизнеса, – шлюхи, бухло паленое, дурь всё это у таксистов. Нам до их бизнес‑уголка по херу, крышевать правильным пацанам это не по понятиям. Но! Воткнуть этим хероплетам аренду по‑человечачьи нам никто помешать не может. Я за сентябрь объявлю конкурс, как у нас в армии ротный говорил, на лучшую сигарету, посмотрю, кто интереснее предложение сделает.

– Вокзальные полезут, – опять невзначай вставила Ольга, – они под Макаром, да и шлагбаума пока здесь не было, они постоянно торчали перед входом…

– Оля, ты свою голову светлую не забивай, – дипломатично встретил Травников, – ты уже не управляющая, а практически собственник. Мы решим эту проблему. Все будет, как часы, работать, ты, главное, с австрийцами усиди. Мне ты там больше нужна. Долю с клуба день в день будешь получать. Только запуститься помоги.

– Я помогу, – вздохнула Ольга, – хотя в холдинге через день командировки. По таким углам медвежьим, ужас. А я без охраны, без Димы…

– Диму вытащим, вопрос времени, – ещё раз успокаивающе баюкнул бизнес‑партнер, – завтра один адвокат в СИЗО сходит, другой к следакам. Проясним и начнем работать.

Он несудимый, положительный, от федерации бумаги сделаем, от Госдумы ходатайство. Уймем ментов, не переживай. Пока пацанов на сопровождение дам.

– Не надо мне твоих пацанов, – резко ответила Ольга, – я, когда проводницей работала, с блатными такие их захера колымские разруливала… Зачем мне твои качки бройлерные? Харлама мне вытащи, а я тебе ещё не одну тему взамен подгоню.

– Вытащу… Ты пока иди, вон, девчонок встречай. Мы с Малыгой за охрану еще потележим…

Он кивнул на главный вход, за стеклянными дверьми которого виднелись женские силуэты. Ольга пошла ко входу, оба мужчины смотрели вслед её красивой и уверенной походке. И Леха вновь ухватил очередное понимание. Ольга – некий генератор полузаконных бизнес‑идей, которые она в силу своего гендерного положения реализовать не может. Но, окруженная сильными и решительными мужчинами, девушка из глухой провинции научилась добиваться поставленных целей, пользуясь лазейками открывающихся возможностей. Тема с монополизацией приклубного такси, со слов Харламова, принадлежала ей. Комбинация с переписанным клубом, очевидно, не прошла без деятельного участия бывшей управляющей, несмотря на то, что Травников и отыграл роль благородного спасителя несчастных бизнесменовдепутатов. А работа в лесном холдинге, это уже явно такой перспективный и долгоиграющий проект, что Харлам, пройдя по краю бандитских разборок и нигде особо не засветившись, безоговорочно, был отправлен туда своим шефом. Или всё же любовь?

– Ольга умная баба, но все же баба, – Травников, вернув глаза первым, заметил задумчивость Малыгина, – но Димон запал, конечно.

Леха вздрогнул, ему показалось, что Саня неправильно мог понять длительность его взгляда в сторону заднего фасада бизнес‑вумен.

– Да не, я людей прикидываю, – смутился он, – с учетом шлагбаума…

– Правильно, это тема должна нам бабла нормально принести.