Леха

Глава 25

Через пару дней ранним утром Леха, ощущая себя топ‑менеджером трансконтинентальной корпорации, вышел на площадь Восстания из‑под трехметровых арок Московского вокзала. Таня сдавала зачет, поэтому его никто не встречал. Невольный командировочный решил прогуляться до Гостиного двора, откуда на метро проехать до Сенной площади.

Предновогодний Питер, в отличие от заснеженной Вологды, был сух и ветренен. Иллюминация над Невским, чуть скособоченная в разные стороны, уходила вдаль, создавая ощущение огромной картинки полихроматического теста Рабкина, угрюмо свесившегося над полотном главной улицы города. После провинциальной столицы, с её убогим псевдо‑праздничным убранством, Санкт‑Петербург добавлял к гамме предстоящего торжества роскошные элементы в виде проезжающих дорогих иномарок. Так называемые «шестисотые», «бэхи‑семерки» и разномастные джипы цепляли глаз молодого парня, добавляя томления в ожидание встречи с любимой девушкой. Каждый раз, провожая взглядом силуэт дорогого автомобиля, Леха думал, а станет ли он когданибудь обладателем такой тачки? Будет ли возможность заработать на какую‑нибудь «девятку»?

Гостиница поразила ультрасовременным ремонтом входной группы и капитальностью приемной стойки. Улыбчивая девушка обменяла ваучер на ключ с массивным номерным брелоком и Малыгин, испытывая легкое волнение, впервые в жизни, заселился в небольшой одноместный номер.

Скинув вещи, он ополоснулся в душе и решил, не теряя времени, заполнить гештальт своего исторического образования. То есть воспользоваться советом Фуштейн, посетить музеи северной столицы. Благо до встречи с Татьяной оставалось не менее восьми часов и расписание приятного времяпровождения можно было составлять по своему усмотрению. К тому же адрес, куда нужно было сдать пакет с документами, располагался на Большой Морской. Там же где и Эрмитаж, Русский Музей, Петропавловка… А дальше, как получится. С Таней они условились встретиться на выходе метро «Канал Грибоедова» напротив Дома Книги. В общем, всё по пути.

– Леша!

Таня несколько эмоционально, вынырнув из потока, спешащих из метро людей, обхватила Алексея сзади. Тот, дернувшись от прикосновения упругой груди, развернулся и подхватил её под колени. Девушка засмеялась, поправляя пушистую шапку, а Леха, засмущавшись от взглядов прохожих, опустил её на тротуар.

– Как ты, спортсмен, не замерз? – обменявшись поцелуями, спросила Таня.

– Да нет, я от Юсупова почти бегом бежал, думал опоздаю, – махнул в сторону Мойки Алексей, – так что согрелся. Вот только цветов не успел купить…

– Это ни к чему, – улыбнулась Татьяна, – я как раз хотела тебе предложить ещё немного прогуляться. Если силы остались…

– Сил у меня немеряно, – замонолитил лицо Малыгин, – могу до утра ходить, приседать или отжиматься. К тому же все дела сделал, даже ответные документы сегодня и выдали. Так что до пятницы я совершенно свободен…

– Вот и отлично, – Таня порылась в сумке, – мне до «Литературного кафе» нужно дойти. Тут недалеко. Отец приехал, надо деньги ремонтникам передать, которые квартиру делали. И ему второй комплект ключей. Я зайду на пять минут, ты подождешь?

– Да, конечно, без проблем, – быстро кивнул Леха.

Но где‑то в глубине души драная кошка скребнула ободранным когтем. С отцом знакомить не хочет…

– Тогда пойдем, у него там встреча с кем‑то…То ли с ментами, то ли с кагэбэшниками, – она потянула Леху за рукав, – его нельзя задерживать.

Когда они подошли к набережной Мойки, Леха остался на Зеленом мосту, прислонившись к перилам. Таня скрылась под аркой углового здания.

Малыгин задумчиво посмотрел на подернутую льдом речку, затем рассеяно прошелся взглядом по подсвеченным зданиям, столпившимся у перекрестка. Людской поток нарастал и Леха решил сойти с моста, сместившись на набережную, чтоб не мешать проходу.

Навстречу ему, вдоль гранитно‑чугунных ограждений, со стороны Певческого моста, шел мужчина в сером пальто и темной кепке. Белеющий ворот сорочки, виднеющийся из‑под шарфа, стягивал черный галстук, а походка сразу же выдавала офицера.

Но не это притянуло, словно электромагнитом, взгляд Малыгина. Он отчетливо понимал, что где‑то уже видел незнакомца. Он помнил это лицо, характерную узкую линию рта, чуть белесые брови и наклон головы. Очевидно, Леха так откровенно пялился на прохожего, что тот на секунду остановился перед ним и остро бросил:

– Какие‑то вопросы, молодой человек?

Произнесенная фраза брякнула тяжелой сталью, заставив Малыгина поспешно отрицательно замотать головой.

– Нет, нет… Ошибся, извините…

Мужчина, чуть смягчился, он явно не ожидал столь интеллигентной реакции от парня в кожаной крутке и спортивных штанах и, хмыкнув, свернул в пространство меж колоннами на входе в кафе.

Леха, залип взглядом в белые колонны, силясь вспомнить, где он мог видеть этого человека. Мысль лихорадочно бурлила, казалось, что вот‑вот найдется ответ, почему‑то очень важный и связанный с кем‑то близким, но… Перебирание образов и лиц уходило всё глубже в далекое ярославское детство, не натыкаясь ни на кого похожего.

– Ты чего, Леша?

Голос Тани вернул его в окружающую действительность. Девушка подошла сбоку, перейдя улицу по зебре пешеходного перехода.

– А? – встрепенулся Малыгин, – да, блин, мужика увидел, но не могу вспомнить, где встречались с ним…

– Которого? – Таня обернулась назад, на ручьи людей, двигавшихся в разных направлениях.

– Он ушел уже, – Леха кивнул на здание «Литературного кафе», – в он, тоже, по ходу, в ресторан.

– А это в пальто и в галстуке? – Татьяна вскинула брови.

– Да, такой, строгий, – всё еще пытаясь вспомнить, качнул головой Малыгин, – не старый вроде, но какой‑то тяжелый…

– Так это папин знакомый, – наконец поняла о ком речь Таня, – они с начальником охраны своим как раз его ждали. Он меня хотел проводить до улицы, но зашел этот Олег Михайлович и…

– Как!? – невежливо перебил свою девушку Леха, – Олег? Да?

– Да, – Таня недовольно пожала плечами, – папа сказал, добрый вечер, Олег Михайлович…

– Я вспомнил! – Леха просиял, – это ж замполит с Димкиной фотографии!

– С какой фотографии? – Татьяна не понимала Лехиной эмоциональности, – Леша, ты объясни, что происходит?

– Помнишь, я тебе рассказывал, что у меня сосед есть по комнате? Дима Харлам?

– Конечно, помню, – Таня кивнула, – у него какие‑то, ты говорил, проблемы сейчас с милицией или что‑то такое…

– Да, да, – Леха, что‑то вспомнив, на секунду завис, – а ты сказала, что этот Олег Михайлович из ФСБ?

– Да, какой‑то папин знакомый… – уже несколько раздраженно ответила девушка, – что случилось‑то можешь сказать?

Леха лихорадочно соображал. Этот загадочный Олег Михайлович служил с Харламом. Причем, судя по фото и подписи на обороте, их отношения были дружескими. Сейчас он какой‑то чин из ФСБ, явно непростой. С простым начальник из РАО ЕЭС не стал бы встречаться в одном из самых дорогих ресторанов Питера.

Этот Олег Южанов, Леха вспомнил фамилию, может помочь Харламу! ФСБ это ж круче чем все менты вместе взятые!

Малыгин дернулся в сторону ресторана, на мгновение забыв о своей девушке, но осекся и повернулся к ней.

– Тань, – он взял её за плечи, – понимаешь, этот эфэсбэшник служил с моим другом, Димой Харламом, которого сейчас подставили и закрыли! И они были в армии друзьями! Он может ему помочь! От Димона сейчас все отвернулись, а я знаю, как было дело, и кто его подставил, но в Вологде никто слушать не хочет. Трава даже из охраны ночника уволил, я бы…

– Что ты бы? – Таня нахмурилась и, аккуратно поведя плечами, выскользнула из его объятий, – хочешь сейчас подойти к моему отцу и его товарищу, представиться и рассказать эту тюремную историю?

– Ну да… – растерянно протянул Леха, – просто, если они вместе воевали, то может…

– Наверное, может, – Таня взяла Леху за руки, – только вот если отец узнает, что я общаюсь с парнем, чьи друзья в тюрьме сидят, то, думаю, на этом наши отношения и закончатся.

– Погоди, Тань, – оторопел Малыгин, – это ж серьёзно всё. Его же по беспределу закрыли, как же я…

– Ты, Леша, к кому приехал? – потянула она его в сторону метро, – ко мне? Или в совет по правам человека? Пойми, ничего из этого хорошего не выйдет. У отца все менты или чекисты, типа, как на зарплате. Он им помогает, они ему… Там не разберешься, ещё и авторитеты бандитские периодически всплывают. Все доят его, доят… Я не хочу, чтобы он ещё и из‑за меня в переживаниях потерялся. Пойми правильно, Леша. Поехали ко мне уже…

Она притянула Леху к себе и обожгла губами. Забывшись в возбуждении, тот вжал её тело в себя и ответил со всей жеребячьей запальчивостью. Потом вспомнив, что находится в общественном месте, отпрянул и смущенно огляделся. Поток людей отекал их пару, никому до них не было дела. Никому ни до кого не было дела. Таня пошла к метро, её спортивная фигура в коротком пуховике и обтягивающих джинсах, отдаляясь, туманила сознание, вызывая мощнейший тестостероновый прилив.

Леха, секунду поколебавшись и кинув взгляд на желтый фасад здания ресторана, бросился догонять ту, ради которой приехал. Чью близость он ждал, а точнее, выражаясь литературно, вожделел долгие месяцы. Ту, из‑за которой он дрался и побеждал. Из‑за которой не брезговал работать вышибалой и готов был бросить всё на свете.

Но только не Харлама в вонючей камере вологодского централа.

– Тань, прости меня! – догнав девушку, Леха схватил ее за руку, – но я не могу его кинуть, как это сделали все! Он друг мой! Он пацан настоящий, он…

– Леша, ты мне всегда казался на порядок умнее всех этих гопников, – сухо ответила Таня, – ты этим от них и отличаешься, поэтому я тебя и выбрала! А ты заладил «пацаны, пацаны»!

Она сошла с тротуара под свет, падающий из широких панорамных окон бистро «Сабвэй», вытащила из сумки блокнот и ручку.

– Вот здесь адрес моей квартиры, это около Сосновского лесопарка, – черкнув в блокноте, она вырвала листок, – я буду тебя там ждать. А ты иди, решай свои вопросы. Только знай, если отец узнает, что мы встречаемся или как это у вас, пацанов, называется, то на этом всё и закончится. Папа отправит меня учиться в какую‑нибудь Голландию, а ты найдешь себе девушку в Вологде. Попонятнее и попроще. Пока!

Последнее слово вырвалось с еле слышным всхлипом и Таня, быстро растворившись в толпе, ушла от, вкопано вставшего, Малыгина.

Леха инстинктивно шагнул вслед, но тут же остановился. Он ещё раз прочитал адрес и спрятал бумажку во внутренний карман куртки. Затем быстрым шагом пошел к ресторану. Леха решил, что займет пост на углу и будет ждать выхода Олега Южанова. Затем, будто невзначай, подойдет к нему, мол, узнал случайно и всё такое. Расскажет про Харлама, про ментовские подставы, а там как получится. Главное, чтоб встретиться с ним один на один. Без Татьяниного отца. Любимую девушку никак терять не хотелось, в Голландию он в ближайшее время железобетонно не смог бы попасть.

Но все получилось не совсем так, как задумывалось. Минут двадцать‑тридцать прошло впустую. Никто из ожидаемых не вышел, а Леха уже вовсю прочувствовал настоящий питерский холод. При сравнительно не очень низких температурах (что такое в Вологде минус 10?) морские ветра и влажность накидывали свою двадцатку дополнительно. Постовой Малыгин уже ощущал ледяную корку, охватывающую голову в однослойной вязаной шапке. Он сделал попытку подойти к входным дверям ресторана, но в зашторенных окнах удалось разглядеть лишь часть парчового убранства гардероба.

Леха перешел обратно к перилам набережной, однако перед самым окончанием перехода, с Невского, под «кирпич», свернул черный внедорожник «Ниссан». Резко тормознул за его спиной. С пассажирского и заднего сиденья выскочило двое крупных мужчин, в удлиненных кожаных куртках.

Первый схватил Леху за шею, пригнув голову вниз, второй резко вывернул правую руку, одновременно, болезненным тычком в печень, лишив возможности к сопротивлению. Ноги подкосились, дыхание перехватило, но упасть ему не дали. Кулем всунули на заднее сиденье джипа, где ещё один пассажир, приняв голову в захват, завалил на коврики задней части салона.

– В арку! Во дворы!

Командовал кто‑то отрывисто. Машина дернулась и покатилась. Леху быстро и споро обыскали. Он уже пришел в себя, но рыпаться не хотелось. Хаотичный перебор испуганных мыслей от происков Койнова до мести Макара метался в голове Малыгина недолго. Машина остановилась.

– Чистый!

Грубый голос над головой, и жесткая подошва вдавила спину в пол автомобиля. Леха, понимая, что нарвался на что‑то серьёзное, терпеливо лежал на грязной резине, ожидая развязки.

Через три минуты послышался шелест колес. Рядом остановился еще один автомобиль.

– Вытаскивай!

Леху болезненно выволокли из салона, предварительно натянув шапку на глаза.

– Ты кого пасешь, щенок!?

Прямо в ухо рявкнул резкий тембр. Обе руки были заблокированы, поэтому, схваченный за ворот, Леха трепыхался как карась в сетях.

– Никого… – сползшая на верхнюю губу шапка мешал говорить четко, – человека знакомого хотел подождать, привет ему надо передать…

– Ты что свистишь, пес! Какой привет? – Леху тряхнули ещё сильнее, – ливер отбить тебе, дуропляс!?

– На самом деле… человеку одному, – Леха сглотнул сухой ком, – я, как бы не знаком с ним… он сослуживец моего… эт…

– Кому и что вы хотели передать? – знакомый голос остановил мешанину фраз и слов, вертевшихся на языке, не складывающихся в полноценный ответ.

Это был голос того, кого он ждал.

– Вам, наверное, – уже тверже поднял голову Малыгин, – если вы замполит Олег Южанов…

– Так, стоп, шапку снимите с него, – распорядился Южанов, – и отпустите.

Железные клешни расцепились и Леха сам сдернул с лица шерстяной завес. Перед ним стоял тот самый замполит с фотографии. За его спиной на холостом ходу работал ещё один «Ниссан», слева – справа внимательно вперились взглядами похитители в кожаных куртках. Обладатель неприятного голоса стоял рядом с Южановым, недовольно покачивая головой. Декорациями к появлению персонажей служили серые стены типичного питерского двора‑колодца, с одиноко светящимся окошком где‑то под крышей.

– Вы кто? – Южанов остро взглянул Лехе в глаза, – откуда у вас какая‑то информация обо мне?

– Я учусь вместе с Дмитрием Харламовым, он служил в Таджикистане, на погранзаставе… – Леха старался говорить, не сбиваясь, – я видел у него вашу общую фотографию.

– И вы меня караулили почти час, чтобы взять автограф? – хмыкнул, не отрывая взгляда, Южанов, – или от Харламова передать поклон и почтение?

– Нет, – Малыгину стало казаться, что затеянная встреча напрасна, – у Димы проблемы, его подставили, он сейчас в тюрьме…

– Достаточно, – остановил его жестом эфэсбэшник и повернулся в сторону джипа, – Владимир Николаевич!

Задняя дверь распахнулась и наружу выбрался невысокий мужчина в элегантном пальто.

– Владимир Николаевич, всё нормально, – обратился к нему Южанов, – э того парнишку я с собой заберу. Он опасности не представляет. А охрана ваша сработала профессионально… Без претензий, так?

Это он уже, повернувшись к Малыгину. Леха кивнул. Несколько поспешно и угодливо.

Владимир Николаевич скользнул взглядом по Лехе, затем кивнул резкоголосому:

– Саша, мы тогда на Васильевский. Олег Михайлович, всего доброго… Надеюсь, наше общение этот инцидент не испортит?

– Без проблем, – Южанов пожал руку отцу Татьяны (Леха это понял и уже как‑то нескромно разглядывал «тестярика»), – я всю следующую неделю в Смольном прикомандированным торчу, потом опять посвободнее…

Владимир Николаевич со своей свитой погрузился в джипы и мини‑колонна, мигнув стробоскопами, выкатилась из двора.

– Что ж ты, студент, так себя подозрительно ведешь? – краем губ улыбнулся Олег Михайлович, – торчишь как столб пограничный перед входом, всю охрану РАО ЕЭС переполошил…

– Да я, как вас увидел, – отходя от скоротечного стресса виновато улыбнулся Леха, – соображать хреново стал. Кроме вас Димону помочь, по ходу некому…

– Пошли отсюда, – Южанов натянул перчатку, – до Литейного прогуляемся, тут полчасика всего, расскажешь мне что за блуд у старшего сержанта…

За полчасика всего рассказать не получилось. Малыгин, источая первичное любопытство о совместной службе Южа‑нова и Харламова, постоянно перескакивал с дней сегодняшних на 1992 год и нынешнее место службы замполита погранвойск. Минут через двадцать его сбивчивого монолога, эфэсбэшник коротко оповестил, что пару лет назад перевёлся из погранвойск в УФСБ по Санкт‑Петербургу. С Харламовым они принимали участие в спецоперациях на границе с Афганистаном. После службы созванивались не более двух‑трех раз. Южанов предлагал Харламову поступить в военное училище, тот отказался. Конечной фразой Олег Михайлович дал понять, что его часть изложения на этом заканчивается. К тому же они подошли к огромному зданию на Литейном, на входе в которое дежурил автоматчик в милицейской форме. Здесь и проходил службу капитан Южанов.

В его кабинете, угостившись чаем из стакана в тяжеленном подстаканнике, Леха, более обстоятельно рассказал про события последних шести месяцев. Как ни старался он подбелить образ своего друга, опытный оперативник всё понял ещё по дороге.

– Я всё понял, – Южанов жестом остановил докладчика, – ситуация знакомая. Значит, всё‑таки Харлам в бандосы подался… Жаль, офицер из него толковый бы получился. Спецназа точно…

– Да нет, он просто охраной в ночном клубе рулил, – попытался возразить Малыгин, – его в крупное СП начальником охраны хотели взять, но из‑за этой подставы…

– С подставой мы разберемся… – Олег Михайлович взял трубку телефона и набрал короткий номер, – алло, Андрей Владимирович, это Южанов. Ага, приветствую… Мне бы с вашим руководителем, куратором вологодской области на завтра пересечься, возможно?

Южанов что‑то быстро писал на листке бумаги.

– Ага, понял… Спасибо, – он отложил ручку, – да не особо серьёзное… Всё серьёзное сейчас у вас, в РУОПе.

Мы по привычке шпионов ловим, ага… Американских… Да, именно, дружественных… Всё, спасибо, до связи.

Южанов положил трубку и протер глаза у переносицы. Леха терпеливо ждал.

– Всё, студент, – капитан поднялся из‑за стола, – сейчас я тебя провожу, а ты чеши на своё свидание и больше по этой ситуации никуда не лезь. Если получится всё решить, значит я свой долг Харламу отдал. А нет, то… Ладно, разберемся…

Он махнул рукой.

– А мне‑то чего ждать? – Леха ничего не понял в скоротечном диалоге с невидимым собеседником из РУОПа и туманном прощании.

– Нового года, деда Мороза и салата «оливье», – усмехнулся Южанов, подталкивая Малыгина к выходу, – вот мой номер, как Харлам на свободе окажется, пусть позвонит. Когда бы это не произошло…

Ещё через минуту Леха уже стоял на шумном Литейном проспекте, сжимая в руках бумажку с цифрами телефона. Внутреннее состояние было сложным. Он, волею невероятного случая, познакомился с человеком из харламовского прошлого. Ещё раз поразился перипетийной судьбе своего друга. Попытался, своими хиленькими усилиями, помочь другу. Побывал в знаменитом «Большом доме» и даже вышел оттуда невредимым. Но попал в замес охраны Таниного отца… Черт, Таня!

Леха взглянул на часы, оказывается со времени их расставания прошло больше двух часов.

Леха рванул к метро. От «Чернышевской» до «Площади Мужества» было недалеко, всего пять станций, но вот на выходе из последней Леха запутался в лабиринтах ларьков и, выбравшись, понесся в другую от искомого адреса сторону. Лишь добежав практически до «Политехнической», он понял, что делает что‑то не так. В киоске на остановке он купил карту города и, с горем пополам, сориентировался. В общем, к искомому адресу герой‑любовник попал спустя четыре часа после прощальных поцелуев.

Дверь никто не открыл.

Леха минут пятнадцать трезвонил, приникая ухом к ажурным филенкам импортной двери, но кроме мертвой тишины ничего не услышал. Дом был новый, малоэтажный, совсем недавно построенный. На площадке обжитой казалась лишь Танина дверь. Малыгин уже начал сомневаться, что Таня правильно написала адрес, но спросить было не у кого и он решил спуститься во двор. Подождать, может девушка ушла в магазин или куда‑нибудь ещё.

Тридцать минут реверсивной прогулки на морозе вдоль парадных прошли ощутимее, чем ожидание на набережной Мойки. Леха уже решил несолоно хлебавши топать к метро, как темную тушу двора заполнил свет заехавшей машины. Леха в два прыжка оказался у подъезда и, холодея (уже внутренне), узнал джип Таниного отца. Всё ещё надеясь, что его в свете фар не идентифицировали, максимально низко склонил голову и отвернул в другую сторону. На его беду, с другого угла дома, заехало ещё одно авто с такой же мощной оптикой. Леха задергался, но было уже поздно.

– Опять ты!

Саша, явно тот самый, неприятно воздействующий голосом, начальник охраны выскочил с переднего сиденья первого автомобиля, оказавшись лицом к лицу с Малыгиным. Из второго также выскочило двое старых знакомцев. У Лехи заныло в помятых от захватов трапециях.

– Не дергаться! – сзади прихватили за локти. А Саша помог выбраться с заднего сиденья Владимиру Николаевичу.

– Александр, я ничего не понимаю… – развёл тот руками на Малыгина, на подъезд, на окружающую темноту.

– Сегодня разберемся в этом вопросе точно! – нехорошо кивнул ему Саша и скомандовал бойцам, – в машину его, козла!

Леха уже знал примерный расклад сил и в середине команды выдернул руки из захватов. Отпрыгнув в небольшой сугроб и, оставив за собой стену здания, приготовился к драке.

– Ты чего, щегол, рехнулся? – один из охранников, криво ухмыляясь, сунул руку за отворот куртки.

Второй торопливо натягивал перчатки, зыркая по сторонам.

– Папа! – хлопнула ещё одна дверца.

Таня вбежала в зону света и схватила отца за рукав.

– Это друг мой, ну, знакомый просто, – быстро и негромко говорила она, но все слышали, – он со мной в спортклассе учился, сейчас в Лесгафта, я ему хотела учебники старые отдать по спортивном массажу, помнишь ты мне их привозил из Риги…

– Таня! – Владимир Николаевич повернулся к ней, жестом притормозив решительность своей свиты, – какой одноклассник? Этот гопник три часа назад меня на Невском караулил, сейчас здесь… Не надо мать Терезу исполнять! Иди в квартиру! Саша разберется.

Он сделал движение, пытаясь одновременно стряхнуть руки дочери и снять движение с паузы.

– Пап! – девушка вцепилась в него ещё крепче, увидев, как Саша вытащил из наплечной кобуры пистолет, – прости, пожалуйста, меня! Он не тебя караулил! Он со мной к «Литературному» приходил!

– Не понял… – нахмурился отец, – что это значит? Вы… э… встречаетесь!?

Бойцы деликатно усмехались, глядя на вжавшегося, но решительно застывшего в боксёрской стойке, Леху. Саша, дипломатично молчал, но оружие убрал обратно.

Пауза не была затянутой, всё ж в руководстве РАО ЕЭС дураков не работало.

– Ты, Таня… С этим гопником?

– Он не гопник, пап, – в глубине её тихого ответа чуть‑чуть всхлипнуло, – он хороший парень, студент, истфак… Скажи, чтоб его не трогали.

– Историк в спортивном костюме… – сухо протянул Владимир Николаевич, – в боксёрской стойке, ага.

Он взял дочь под руку и толкнул в сторону открытой задней дверцы:

– Садись, ты едешь сегодня со мной.

Затем повернулся к начальнику охраны:

– Саша, с мужчиной поговори, кто он, что он, зачем он… И пусть забудет как выглядит моя дочь и всё, что с этим связано. Я сегодня ночую в Питере, завтра с утра жду у себя на Лисьем.