ЛеХИ. Борцы за свободу Израиля

ГЛАВА 2. АВРАГАМ ШТЕРН — ЯИР

1934

(Пер. М. В.)

1943

(Пер. М. В.)

Яир был первым, четко и во весь голос сказавшим, кто есть враг, и он же был первым, кто ясно и лаконично выразил ту политическую истину, о которой до того туманными намеками говорила поэзия и революционно-сионистская пропаганда. Верно то, что идеология Лехи выросла на почве поэзии Ури-Цви Гринберга. Верно и то, что она питалась идеями «Брит габирьоним» («Союз бунтарей»), пропагандой д-ра Абы Ахимеира и статьями д-ра Йегошуа-Гешеля Евина, который в письме к Жаботинскому так выразил свое мировоззрение: «Мы верим, что наше освободительное движение будет таким же, как у других народов — тюрьма, виселица, жертвы». Верно также, что все это неизбежно должно было привести к одному единственному выводу о том, что враг — это иноземное иго. И все же первым, кто сформулировал это со всей ясностью и отчетливостью, был Яир: «Враг — Британия. И с врагом этим мы должны бороться не на жизнь, а на смерть, при любых обстоятельствах и в любой ситуации».

По мнению Яира, борющееся подполье должно быть организацией, абсолютно независимой от кого бы то ни было, и независимость эта требует, разумеется, ведения собственной внешней политики. До того времени «внешняя политика» всех сионистских партий и группировок была не более, чем заискиванием перед Британией. Вейцман ходатайствовал у англичан за сионистские интересы вежливо и благовоспитанно; ревизионисты считали, что сионистские требования надо выдвигать настойчиво и активно, иногда даже применяя «давление», дабы поставить британское правительство в неудобное положение. Но все были согласны в одном — вся «борьба» должна вестись в рамках «общего дома», громадной Британской империи. Для Яира этот «общий дом» был тюрьмой. И из тюрьмы этой даже Жаботинскому, преемнику Герцля, не удалось вытянуть сионистскую политику. В последние годы жизни Жаботинский пробовал, правда, заинтересовать сионистским решением «еврейского вопроса» политических деятелей Восточной Европы, но этим он вовсе не хотел отстранить Англию от участия в еврейских делах. Он хотел только усилить давление на Лондон с тем, чтобы вынудить его стать союзником сионистского движения. Яир же утверждал в узком кругу соратников, что поскольку Британия является нашим врагом, то задачей независимой еврейской внешней политики должны быть поиски союзников среди стран, враждебных Британии. Публично, в немногих опубликованных листовках, пропагандистская линия была иной — еврейскому народу незачем вмешиваться в Мировую войну, войну мировых держав друг с другом; еврейский народ должен бороться не за чужие, а за свои собственные интересы, за свою свободу и за независимость на Родине.

Вне подполья линия Яира была понята и истолкована, как «действия» (против англичан) и «заговор» (с иностранными державами, враждебными Британии. Из «действий» никто не делал секрета, «заговор» же держался поначалу в тайне, и вести о нем просачивались в основном благодаря противникам группы Яира, заинтересованным очернить ее в качестве «пятой колонны», которую надо уничтожить.

Из написанного Яиром, кроме его стихов, сохранилось немногое. Но стоит вчитаться в то немногое, что дошло до нас, чтобы понять его образ мысли. Еще до раскола, примерно за месяц до начала Второй мировой войны, он пишет: «Эцель борется за восстановление царства Израиля в Стране Израиля. Страна же Израиля — это та территория, которую займет весь еврейский народ в будущем. Ее границы он установит мечом тогда, когда восстановлено будет царство Израиля… Мы создадим в Эрец-Исраэль свободное племя, племя воинов и освободителей…, которое вырвет из рук чужеземцев Иерусалим и освободит страну на веки веков… Еще много войн придется пройти нашему народу прежде, чем освободится он от власти чужеземцев… Поэтому еще многие поколения еврейских детей будут изучать военное дело, и еще много поколений еврейское царство будет подобно военному лагерю среди арабской пустыни.»

Вот как описывает Яир ситуацию, в которой оказалось сионистское движение после начала Второй мировой войны: «Сионизму, и прежде влачившему жалкое существование, — пришел теперь конец. В галуте — кровь льется реками, а ненависть затопила все. Еврейский народ гибнет от меча, от болезней, от голода. Глаза миллионов обращены к Сиону, но спасения нет. А в Сионе — „Белая книга“ гасит последнюю искру надежды пустить корни в родной земле.

…К началу войны вся сионистская политика шла на поводу у Англии, как та захочет, так и будет. И Еврейское агентство („Сохнут“) со страхом и подобострастием исполняло английские приказы, совершенно „бескорыстно“, не требуя для еврейского народа ничего… Оно превратилось в мобилизационный пункт чужой армии вместо того, чтобы стать главным штабом еврейской армии. Такая политика основывается на одной лишь убогой мыслишке, смешанной со слабой надеждой: арабы отказались воевать на стороне Англии, а евреи, наоборот, преисполнены боевого духа и с радостью идут в бой. А потому Англия, победив, не останется в долгу и воздаст еврейскому народу по заслугам.

Такого рода планы не свидетельствуют ни о чем, кроме скудомыслия тех, кто эти планы вынашивает… Наши вожди не принимают в расчет и пытаются скрыть от народа ту опасность, которой он подвергнется, когда победоносная Британия пожелает поступить с сионизмом так, как продиктуют ей ее. собственные империалистические интересы, как она их понимает… Такова политика „старого“ сионизма. Но и его давний соперник, „новый“ сионизм (т. е. ревизионистская „Новая сионистская организация“, — прим. пер.) тоже уверен в реальности этих планов. Он тоже призывает ишув и весь еврейский народ помочь Англии в ее военных усилиях…

Глядя на пораженчество с одной стороны и на преступные, убийственные законы о землях и алие с другой, невольно возникает вопрос: что же будет с „Белой книгой“? Выспренные разглагольствования о мирной конференции и о надеждах, которые осуществятся после того, как демократическая Англия заново переустроит мир — лишены всяких оснований. Мирная конференция по окончании прошлой войны дала сионизму Декларацию Бальфура. Сегодня у сионизма есть „Белая книга“ вместо Декларации Бальфура. Мирная конференция по окончании этой войны начнет с „Белой книги“. Чем же она, в таком случае, может закончиться? У сионизма нет ответа на этот вопрос. Последний и решающий ответ сможет дать только еврейское оружие, еврейская сила.»

Эти взгляды, кажущиеся сегодня столь многим понятными и естественными, или, по крайней мере, заслуживающими обсуждения, натолкнулись летом 1940 года на такую глухую стену непонимания, что пробить ее, казалось, было делом немыслимым. И не только на стену непонимания, но и на целое море злобы, ненависти и презрения.

Война против Британии? — Да ведь это же преступление против еврейского народа! Нож в спину ишува! Люди Штерна — это «пятая колонна»!

Такова была реакция на сам факт появления «группы Штерна» в начале ее деятельности. Никаких объяснений ишув не принимал, ему удобно было думать, что «Белая книга» — это временное недоразумение, которое после окончания войны рассеется как дым. Иными словами, ишуву удобно было сотрудничать с англичанами.

…И вот начались первые аресты. Первыми, кого они затронули, были сотрудники разведотдела Эцеля, перешедшие в «группу Штерна». И сразу же возникает подозрение, что не просто еврейская рука выдала их врагу, но хуже того — рука тех, кто вчера еще был товарищем по оружию…

Это был один из наиболее болезненных моментов в истории вооруженных еврейских подполий в Эрец-Исраэль. Выяснилось, что обязательства, взятые на себя Эцелем по отношению к британским властям, не могут ограничиться одним только военным сотрудничеством. Нашлись такие из членов Эцеля, кто в своем сотрудничестве с англичанами дошли до того, что стали передавать им списки членов «пятой колонны», своих бывших товарищей, — людей ненавидимой ими «группы Штерна», или, как они их назвали, — «раскольников».

Надо, однако, подчеркнуть, что эта трагедия — сотрудничество отдельных членов Эцеля с британской охранкой — не должна бросать тень на героизм и величие Эцеля в более поздний период борьбы, начиная с 1944 года, когда эта организация, руководимая Менахемом Бегиным, избрала новый путь. Этого, к сожалению, нельзя сказать о Хагане, чье сотрудничество с британской охранкой в частности и с британской администрацией вообще оставалось характерной чертой ее борьбы с «поршим» — «отщепенцами» (так называл «организованный ишув» организации, непризнававшие над собой его власти, т. е. Эцель и Лехи) на протяжении всех последних лет британского мандата. Слежка за членами Лехи, а позднее и Эцеля, преследования, похищения, пытки и даже убийство (члена Эцеля Йедидьи Сегаля) — все это было неотъемлемой частью деятельности Хаганы.

Первые удары, обрушившиеся на «группу Штерна», послужили хорошим уроком на будущее. Члены организации стали уделять больше внимания правилам конспирации, и вскоре Лехи ушла в такое глубокое подполье, какого не знала не только история еврейского народа, но, может быть, и вся мировая история вообще. Но Лехи была не только организацией, ушедшей в подполье, «все видящей и невидимой для других», она была организацией, не знающей компромиссов в своей кровопролитной борьбе, организацией, ведущей самую упорную и жестокую борьбу в истории всех подполий мира.

Однако, в начале своего пути Лехи понесла значительный урон, намного больший урона, понесенного ее врагами…

Новой организации требовались огромные суммы денег для возведения бункеров, содержания складов, а также на приобретение оружия и взрывчатки. Больших денег требовало ведение разъяснительной работы и пропаганды — издание газет, листовок, проведение подпольных радиопередач. Сбор денег на эти нужды сопряжен был с большими трудностями. Во-первых, нужно было стараться не выдать себя неосторожными действиями английской охранке. Во-вторых, немногим был известен, понятен и близок тот опасный путь, который избрало себе новое подполье, и немногие готовы были оказывать ему материальную поддержку.

А потому Лехи избирает обычный для любого подполья путь экспроприации. В основном она экспроприирует деньги банков и учреждений, застрахованных английскими страховыми компаниями. В большинстве своем эти акции оканчивались провалом и влекли за собой аресты, а многие из их участников бывали ранены в перестрелке с полицией.

20-го января 1942 года в квартире, расположенной в доме № 8 по улице Яэль в Тель-Авиве, была взорвана мина. Когда прибывшие на место происшествия офицеры полиции пытались открыть дверь квартиры, взорвалась вторая мина, прикрепленная изнутри к двери, и три офицера были убиты. Люди Яира, проведшие эту операцию, намеревались уничтожить вполне определенных английских офицеров. И, действительно, среди убитых был Тортон, английский полицейский, офицер, палач Шломо Бен-Йосефа. Но два других офицера были евреи, и это снова вызвало в ишуве волну ненависти к Лехи.

30-го января, через десять дней после событий на улице Яэль, полиции удалось обнаружить на другой тель-авивской улице, Сдерот-Хен, радиопередатчик и склад оружия. В тот же день во всех газетах страны был напечатан портрет Яира, и была объявлена премия в 1000 фунтов стерлингов за его голову. За три дня до этого Лехи был нанесен удар такой тяжести, какой организация не испытывала еще никогда.

27-го января 1942 года полицейские и агенты британской охранки ворвались в одну из квартир дома № 30 по улице Дизенгоф в Тель-Авиве и открыли огонь по нескольким находившимся в ней в этот момент безоружным членам Лехи. Двое из них, Зелиг Зак и Аврагам Ампер, были смертельно ранены, и англичане издевались над ними, пока те не скончались. Третий «штернист», Моше Савураи, также был тяжело ранен, но англичане, решив, что он мертв, оставили его лежать на полу. Четвертый, Яаков Левштейн, пытался бежать, спустившись по водосточной трубе. Но дом был оцеплен агентами английской охранки, которые открыли по нему огонь, ранили и схватили.

Все эти события неумолимо вели к роковой дате — 25 швата 5702 года (12.2.1942 г.). В этот день агенты английской охранки зверски убили Яира в Тель-Авиве, на квартире, где он скрывался.

Так писала об этом газета «Гаарец» на следующий день, 13 февраля 1942 года: «В 11.30 утра к дому № 8 по улице Мизрахи-Бейт (сегодня улица Штерн — прим. пер.) в квартале Флорентин, прибыло подразделение полиции. Дом был окружен со всех сторон, и несколько полицейских с пистолетами наготове поднялись по узкой лестнице на крышу трехэтажного дома. В небольшой квартире, расположенной на крыше, проживал человек тридцати пяти лет, называвший себя Моше Блох (а в действительности — Аврагам Штерн). Полицейские ворвались в квартиру, высадив дверь. Спустя некоторое время оттуда была выведена молодая женщина, и полицейские усадили ее в машину, поджидавшую внизу у дома. После этого эхом отозвалось несколько выстрелов, сделанных по Штерну, который пытался прорвать цепь окружавших его полицейских и бежать».

Яир не мог «прорвать цепь окружавших его полицейских» по той простой причине, что полицейские эти привязали его к стулу. Офицер английской охранки Мортон выстрелил в Яира сзади. Това Савураи, молодая женщина, которую англичане заблаговременно вывели из комнаты, закричала, услышав выстрелы: «Евреи, они убивают Штерна!» Немного погодя англичане завернули тело Яира в одеяло и стащили его вниз, к поджидавшему там амбулансу. Яир умер в карете скорой помощи по дороге в больницу в Яфо.

К вечеру того же дня тель-авивская «хевра кадиша» получила от властей указание забрать тело Аврагама Штерна из яфской больницы и предать его земле на кладбище в Нахалат-Ицхак.

Д-р Й-Г. Евин в таких простых и глубоко волнующих словах описывает образ Яира: «Было в его облике что-то оставляющее неизгладимое впечатление на каждого, кто встречался с ним. В его голосе всегда отражалась его глубина и сосредоточенность — казалось, будто он выступает перед большой аудиторией. Но главное, была в нем необычайная, совершенно исключительная серьезность. Каждый, кому довелось слушать его, убеждался в том, что человек этот относится к тому, что он говорит, с большой серьезностью. И если он произносил: „Мы готовы пожертвовать собой,“ — ясно было, что это не пустая фраза. По крайней мере, по отношению к самому себе… Он сидел напротив меня, но лица его я не видел, только голос его доносился до меня. Он говорил: „…Я заложу основы новой Нили. Так же, как Нили воевала с турками, так и я буду воевать с англичанами.“ Я спросил его, отдает ли он себе отчет о размерах опасности, которой себя подвергает. Мы преклоняемся перед мужеством людей Нили, — продолжал я, — но они боролись против турок, ненавидимых евреями во всем мире, на стороне англичан, когда те были врагами Турции. Ты же хочешь воевать против англичан, которых народ считает своими союзниками в борьбе с Гитлером. Тебя обвинят в сотрудничестве с Гитлером… Тебя оплюют и опозорят, тебя возненавидит и станет презирать весь народ, за свободу которого ты хочешь бороться.

Он ответил просто: „Я знаю. И все же сделаю это“. Я не ответил ничего. Я был потрясен этой беспредельной готовностью к самопожертвованию.»

В стихах Яира мы находим яркое выражение черт его характера, — в особенности той необычайной серьезности, о которой говорилось выше, — и готовности, не колеблясь, пожертвовать жизнью ради свободы. В стихотворении, ставшем гимном Лехи, «Безымянные солдаты» он пишет с предельной простотой и ясностью:

Слова и музыка: Аврагам Штерн («Яир»)

Перевод: Ицхак Надет

И это было сказано не ради красного словца. Спустя всего несколько лет Яир расписался кровью под этими словами. Из его последних встреч и разговоров со своими друзьями становится очевидно, что у него не было ни малейшего сомнения в том, что англичане в конце концов найдут его и убьют на месте. Об этой его уверенности свидетельствует последнее письмо Яира матери, написанное им всего за несколько дней до убийства: «И „нахэс“, которого не мог дать тебе сын, будешь иметь от внука.»

Яир мог спасти свою жизнь, согласившись сдаться. Ревизионистское руководство предложило укрыть его, а левые круги готовы были предложить ему убежище в одном из кибуцов. Но при условии, разумеется, что он прекращает свою деятельность. Яир без колебаний отклонил оба предложения. Он не боялся смерти, его стихи выражали правду его жизни.

В последнем письме к товарищам по подполью Яир пишет:

Но и еще одно глубокое внутреннее убеждение Яира нашло свое яркое выражение в его стихах — это любовь к Родине, которую он ощущал почти что физически, как любовь к женщине.

Эта великая любовь неразрывно связана с неиссякаемой ненавистью — ненавистью к врагу.

Эта ненависть свята для Яира. Он обращается к Богу со словами: «Бог Цваот, освящающий ненависть…»

Мы привели эти строчки из стихов Яира не только для того, чтобы еще больше подчеркнуть величие образа Яира, но и потому, что настроения, выраженные в его стихах, были характерны и для людей Яира, продолжавших после его гибели дело, которому он посвятил всю жизнь — та же готовность к борьбе и самопожертвованию, та же подлинная вера, та же жгучая ненависть к врагу, тот же накал страстей и та же преданность делу.

В 1941 году Яир опубликовал «Принципы возрождения», в которых нашло выражение его национальное мировоззрение и которые послужили в дальнейшем идеологической и политической основой Лехи в ее борьбе.

1) Народ

Еврейский народ — избранный народ. Творец особенной религии. Творец морали пророков, давший культуру всему миру. Народ, обладающий традицией героизма и самоотверженности, любовью к жизни и выносливостью — и это благодаря своим духовным ценностям и уверенности в грядущем избавлении.

2) Родина

Нашей Родиной является Эрец-Исраэль в границах, установленных Торой («И потомству твоему дал Я эту страну, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата», Брейшит 15:18). В стране этой будет жить в безопасности весь еврейский народ.

3) Народ и Родина

Еврейский народ завоевал Эрец-Исраэль в войнах. В ней он стал нацией, и только здесь предстоит ему возродиться. Поэтому только у еврейского народа, и только у него, есть право на Эрец-Исраэль. Право это неоспоримо — оно не прекратилось и не прекратится никогда.

4) Цель

а) Освобождение страны.

б) Возрождение государственности.

в) Возрождение нации: не может быть возрождения государственности без освобождения страны, как не может быть возрождения нации без возрождения государственности.

5) Воспитание

Воспитание народа в духе любви к свободе и верности вечным национальным ценностям. Укрепление в сердцах веры в то, что судьба народа зависит от него самого. Необходимо возродить сознание того, что «Меч и Книга даны были вместе с небес» (Вайикра-Раба, 35:8).

6) Единство

Объединение всего народа под знаменем еврейского движения освобождения. Использование энергии, общественного положения и талантов отдельных лиц, а также преданности, воодушевления и революционного пафоса масс в борьбе за освобождение.

7) Союзы

Заключение союзов с каждым, кто заинтересован в успехе борьбы нашей организации и готов оказать ей помощь.

8) Сила

Усиление военной мощи на Родине и в диаспоре, в подполье и в казармах с тем, чтобы в конечном итоге создать еврейскую освободительную армию с собственными командирами и со своим знаменем.

9) Война

Постоянная война со всеми, кто препятствует достижению цели.

10) Завоевание

Завоевание отчизны с помощью военной силы и освобождение ее от иностранного господства на веки вечные.

11) Власть

Возобновление еврейской власти во всей освобожденной стране.

12) Справедливый режим

Установление общественного строя в духе еврейской морали и справедливости, указанной нам пророками. При этом режиме не будет голода и безработицы. При нем будут жить в дружбе и взаимном уважении все сыны нашего народа, что явится знамением и примером для всех народов земли.

13) Возрождение пустыни

Восстановление разрушенной страны и возрождение пустыни — основа для приема миллионов репатриантов и обеспечения им достойного существования.

14) Чужеземцы

Решение этой проблемы путем обмена населением.

15) Собирание рассеянных

Полное собирание диаспор в еврейском государстве.

16) Могущество

Превращение еврейского государства в важнейший военный, политический, культурный и экономический фактор на Востоке и во всем Средиземноморье.

17) Культурное возрождение

Возрождение иврита в качестве разговорного языка всего еврейского народа, восстановление исторической культурной самостоятельности народа.

18) Храм

Строительство Третьего Храма — символа полного избавления

Долгое время оставался неразгаданным еще один аспект деятельности Яира — связи организации с иностранными державами. В свое время Яир был как бы «министром иностранных дел» Эцеля. Он неоднократно посещал страны Европы, и прежде всего Польшу, где вел переговоры с различными политическими деятелями. На польские политические круги Яир произвел большое впечатление. Его поведение, столь непохожее на поведение других еврейских деятелей, либо выступавших с какими-либо просьбами, либо предлагавших свое посредничество в разного рода сделках, отличалось тем, что Яир разговаривал на равных, выступая как дипломат, представляющий союзное государство и прибывший для обсуждения вопросов международного значения. Никому не казалось странным, что Яир представляет правительство, не существующее в действительности. И чудесным образом вопросы, в обычных условиях требовавшие продолжительных обсуждений, составления договоров со многими параграфами, их утверждения и подписания, — решались просто, без подписей, несмотря на то, что одна сторона представляла правительство большого государства, а другая была всего-навсего одним человеком, представителем освободительного движения и государства, существующего пока еще только в виде идеи. Встречавшиеся с Яиром польские политические деятели, эмигрировавшие во время войны и попавшие затем в Эрец-Исраэль, утверждали, что не было в этом никакого парадокса, поскольку, по их словам, «одним из решающих факторов в политических переговорах является реалистическая оценка необычных явлений, то есть, правильная оценка исторических возможностей, которые на первый взгляд кажутся фантастическими…»

После раскола в Эцеле Яир пытался наладить контакты с врагами Британии — с Италией и Германией. Попытка наладить связи с Италией провалилась из-за весьма скудного бюджета организации и из-за низкого уровня конспирации. Британской разведке удалось выдать своего агента за «представителя итальянских тайных служб», и тот вступил в переговоры с людьми Яира. Посланец Яира Нафтали Любенчик выехал в конце 1941 года в Ливан, намереваясь вести там переговоры на более высоком уровне, но был арестован на границе и брошен в тюрьму в Ако. После этой неудачи группа Яира не пыталась больше завязать связей с Италией.

Что же касается связей с Германией, то здесь надо прежде всего выяснить несколько малоизвестных аспектов нашей новейшей истории.

Первым, кто установил контакты с нацистской Германией, был глава политического отдела Еврейского агентства д-р Хаим Арлозоров. Речь идет о так называемом «трансфере» — заключенном в 1935 году соглашении между Еврейским агентством и правительством нацистской Германии, по которому Германия обязывалась не препятствовать вывозу евреями-эмигрантами своего имущества, но — в виде немецких товаров. Таким образом, Еврейское агентство нарушало бойкот германских товаров западными державами. Однако, благодаря этому договору десятки тысяч немецких евреев репатриировались в Эрец-Исраэль, и их жизни были тем самым спасены.

Еще более широкий план по эвакуации всего еврейского населения Рейха, насчитывавшего около полумиллиона человек, был разработан Георгом Карским, одним из лидеров Ревизионистского движения в Германии и главой берлинской общины. Предложение Карского было встречено в штыки сионистскими вождями немецкого еврейства. В то же время нацистская пресса положительно оценила этот план. Газета «Ангриф» поместила на-видном месте интервью с Карским, добавив, что есть евреи, «которые не настаивают на своей принадлежности к германской расе». Даже «Фёлькишер Беобахтер» поместил на своих страницах сообщения об этом. Реакция Имперского Министерства иностранных дел также была весьма положительной: «Если это предложение не призвано укрепить позиции британского империализма, то мы готовы заняться палестинской проблемой, даже если над Палестиной взовьется бело-голубой флаг».

Стоит отметить, что такие нацистские идеологи, как историк Отто Хаузер или д-р Ганс Гюнтер, приходят к однозначному выводу в отношении будущего еврейского народа — «или сионизм, или гибель.»

Но вернемся к плану Карского. Он обратился за поддержкой к Жаботинскому, который вел тогда активную пропаганду за бойкот нацистской Германии. И несмотря на это, а может быть и именно поэтому, Карскому удалось выхлопотать для Жаботинского въездную визу в Германию а, также согласие немецких властей на его публичное выступление в Берлине. Жаботинский впоследствии выступил в защиту Карского, когда многие из сионистских деятелей обвинили его в том, что он является тайным агентом нацистского режима. Однако, план Карского Жаботинский не принял. Свой отказ он мотивировал следующим образом: «Ситуация в сегодняшней Германии похожа на ситуацию на Украине во времена Петлюры… Мой договор с Петлюрой спас жизни сотен тысяч евреев… Многие из них живут сегодня в Эрец-Исраэль. И представьте себе, что несмотря на это, многие из них, сидя в зале во время моего выступления в Тель-Авиве, кричали мне: „Петлюра! Петлюра!..“ Если бы я был моложе, я без малейшего колебания повел бы себя сегодня в Берлине так, как я вел себя в свое время в Праге… Но, увы, я немолод и сомневаюсь, смогу ли, взявшись за дело, довести его до конца. Вся затея провалится, меня предадут проклятью после моей смерти, а у меня не будет даже возможности объяснить свою позицию…»

Благодаря другому, меньших масштабов, соглашению с немцами были спасены все евреи Данцига. Герману Сегалю, впоследствии одному из ревизионистских лидеров в Эрец-Исраэль, удалось, используя свои связи с высокопоставленными нацистами, получить разрешение на выезд всех евреев Данцига в Эрец-Исраэль и на вывоз их имущества. Позднее Сегаль предложил ревизионистскому руководству направить его в Турцию для ведения переговоров о репатриации сотен тысяч евреев из оккупированных Германией стран при условии, что предварительно будет получено согласие британского военного командования на Ближнем Востоке на ведение таких переговоров. Для успокоения совести ишув нуждался в одобрении англичан. Действовать без согласия англичан, означало бы превратиться в «квислингов»…

Как известно, во время войны в Швейцарии и других странах действовали различные организации по спасению евреев на оккупированных нацистами территориях. И ясно, что неизбежны были прямые или косвенные контакты с различными нацистскими учреждениями. Так, например, Йозль Бранд, один из вождей венгерского еврейства, отправился с согласия немецких властей в Эрец-Исраэль, чтобы начать переговоры о спасении миллиона венгерских евреев, оказавшихся в руках нацистов после оккупации Венгрии в 1944 году. Его миссия провалилась. Лорд Мойн, британский статс-секретарь на Ближнем Востоке цинично воскликнул: «Что я буду делать с миллионом евреев?..»

Планы Яира по налаживанию контактов с врагами Британии вынашивались им в 1941 году, и для того, чтобы правильно оценить их, нужно помнить о том, что было известно тогда ишуву о положении евреев в Европе. Вот, что писал, например, д-р Ш. Гросс в газете «Гаарец» зимой 1941-42 г.:

Во всем этом описании чувствуется, конечно, глубокая озабоченность судьбой преследуемых евреев, но нет в нем, однако, никаких признаков того, что автор этих строк ощущает приближение катастрофы.

Яир был одним из тех немногих в среде ишува, кто каждой частицей своей души ощущал надвигающуюся страшную трагедию.

Приведем отрывок из книги одного из сподвижников Яира, Арье Коцера, «В крови займется заря», из которого видно, какими внутренними ощущениями руководствовался Яир, делая свои политические выводы: «…Я требовал заключить договор, подобный тому, который он (Жаботинский) заключил в свое время со Славинским (министр в правительстве Петлюры). Соглашение с Германией! Это ужасно, но тем не менее такова действительность.

Соглашение с Германией! Я не осмеливаюсь прямо об этом говорить, и в беседах с людьми я только делаю намеки. И даже не на Германию я намекаю, а на ее более безобидного союзника — Италию. Но и это застревает у них словно кость в горле. Мне совершенно ясно: европейское еврейство будет уничтожено, если мы не придем к соглашению с Германией. И следует раз и навсегда уяснить для. себя — кто наш враг? Или кто наши враги? Какую пользу мы можем извлечь для себя из войны, и против кого из наших врагов нам воевать, чтобы добиться независимости для нашей страны и спасти наш народ, все те миллионы евреев, находящиеся сейчас в Европе? Для Меня очевидно, что наш враг — это Британия. Британия могла спасти миллионы наших братьев! Но также очевидно, что она их не спасет! Напротив, она заинтересована в их уничтожении. Оно нужно ей для того, чтобы установить власть арабов в стране, которая будет послушным орудием в ее руках. Польза от нашей помощи союзным державам невелика. А для нас же она попросту равна нулю. Поэтому остается только одно: соглашение с немцами о спасении европейского еврейства. Немцы могут „очистить“ Европу от евреев, переправив их сюда, в Эрец-Исраэль. И Германия может согласиться на такой вариант, если мы станем воевать против англичан»