Глава 20 Время открытий

— Ваня, ты не опух, столько прогуливать?

— До сессии еще далеко. Сдам я все, не беспокойся.

— Ты где, скажи на милость, все время пропадаешь? И бабосики откуда?

Я щеголял новой финской курткой. Взял через Глеба, не отходя от кассы. Деньги карман жали. Еще не так давно с учетом прошлых доходов и обстоятельств я мог бы сказать, что их хватило бы на несколько месяцев. Сейчас же… Мутно все как-то стало, и потому я спешу действовать.

— Заработал.

Серега глянул меня внимательно:

— Хоть не…

— Обижаешь! Случайно перепало.

— Ну, смотри. Дело твое.


Смотрю вслед своему лепшему студенческому корешу и тяжело вздыхаю. Если еще несколько дней назад у меня на него были планы. Наладить его жизнь, уберечь от всякого нехорошего. То сейчас я честно не знаю, что делать. Похоже, что моя жизненная тропа резко уходит в сторону от всего, что я ведал раньше. Куда вот только пока непонятно. И меньшее, что мне нужно — это подставить на этом скользком пути своих старых друзей.

Друзей? Или они фантомы? Дьявольщина! Что за дела творятся в этом проклятом Кармане? Кто охотится за мной? И как мне быть дальше? Нет, так не пойдет! Придется постоянно двигаться, искать и находить. Подрываюсь с койки и начинаю одеваться. Путь известен.


Нет, что-то здесь не так! Почему позавчера у меня получилось стать невидимым, а сейчас нет? Поначалу все прошло хорошо. Я неспешно добрался до Фонтанки и мрачного дома с Ротондой. Время опять выбрал правильное — начало дня. Поднялся по металлической круговой лестнице до нужного окна без проблем. Светящийся серебристым раритет ждал меня на своем месте. Отвертка с металлической ручкой пришлась к месту. Отковыряв пару камней, я быстро вытащил сверток. Грязи-то! Сразу в сумку.

Воровато оглядевшись, закрыл дырку, как было и понесся вниз. Уже у выхода меня окликнула старушка, выглянувшая из двери:

— А вы к кому молодой человек?

— Мы тимуровцы, проводим опись ветеранов!

Что за бред несу? Черт, она меня видит! Как же так? Я перед входом в здание представил вокруг себя мутное темное покрывало, но, видать, не сработало.


Уже на пути обратно, на Горьковской будущей Гороховой пришел в себя и начал анализировать. Что-то, скорее всего, сделано не так. Взгляд ненароком упал на холщовую сумку, что нес в левой руке. Тут и пришла догадка. Я не надел тот браслет в виде змейки. То ли забыл, то ли ни к чему! Ну-ка!

В этот раз перестарался. Несколько спешащих по своим делам прохожих чуть не стукнулись в меня на всем ходу. А стоящий на остановке странный тип в шляпе не по сезону вытаращился. А ведь он меня заметил, до появления «темного занавеса». Так называется этот эффект. Перстень в виде змейки лишь усиливает его воздействие. Своих силенок у меня пока не хватает. Я слишком привязан к текущему миру.

Етижи пассатижи! Откуда эти мысли? Про перстень точно от Тоомаса. Вторая от Оборотня. Это что же получается? Если я убью еще с десяток подобных им персонажей, они все во мне будут говорить? Так и с катушек съехать недолго. Эх, кто бы научил! У меня такое ощущения все эти недели складывается, что я постоянно куда-то опаздываю. Знать бы еще куда.


Но потихоньку возобладает свежеобретённая привычка действовать. Только заметил будку телефона-автомата, как я уже внутри набираю номер. Маша взяла трубку сразу.

— Ало?

— Привет!

— Ну, у тебя и чуйка. Только ноги домой занесла. У нас сегодня короткий день.

— Вот и хорошо.

— Да. Хочешь новость? Твоя Дара появилась. Еще вчера. Хмурая такая ходит, как будто что-то у нее случилось!

— Спасибо. Неожиданно.

— Подожди! Ты больше ничего мне сказать не хочешь?

— Так увидимся завтра. Обед во сколько у вас?

Маша ответила не сразу… И обругала нехорошими словами. Эх и куда меня несет!


Ух, сколько пазлов начало складываться скопом! Особенно после того, как бросил дурака валять и за ум взялся. Слушай, а ведь золото открывает множество ворот. Не зря я оставил большую часть монет себе. Если моя догадка верна, то продавать монеты не нужно ни в коем случае. И что делать? Вернуться на тот дом на Петроградке, забрать золотишко для реализации или искать новые клады? Для первого есть выходы, но на один разок. По второму — чревато. Наверняка кто-то в городе держит руку на пульсе. Ага, и вполне возможно, что я не один такой одаренный в «Кармане» сижу. Хотя, как вариант для выхода на людей из иных измерений сойдет. Чего на печи сидеть?

Сумка случайно стукнулась об водосточную трубу. Мне еще найденный артефакт осмотреть требуется! А по пути зайти в магазин и купить что-нибудь на пожрать. Этот обновленный организм постоянно требует подпитки. Расту, что ли?


«Бутылка кефира, полбатона!»

Нет, мой ланч был изрядно существенней, чем у бедолаги из известной песни. Целая сковородка жареной картошки со шпекачками. С утра их еще можно застать в магазинах. И я не единоличник, сготовил сразу на всех. Парни придут после учебы, а тут такой хавыч. Спасибо скажут. А спасибо и кошке приятно! Но пока никого нет, стоит заняться находкой. Предусмотрительно натянув рабочие перчатки, разматываю ветхую до невозможности ткань и с удивлением взираю на нож. Нет, ошибки быть не может! Это он так полыхает в моем взоре. Изогнутое не манер кукри лезвие, рукоятка из… из камня лежит в руке как влитая. Так и хочется взмахнуть им и перерезать чье-то горло, ощутив на лице брызги горячей крови!

Эй, это моя мысль или чужая?


Осторожно кладу нож обратно. Неужели его лезвие из серебра? Нет, скорее посеребрено. Откуда-то изнутри приходит догадка или позыв к действию. Его надо заново окунуть в кипящее серебро, чтобы восстановить силы. И таскать постоянно с собой. Откуда это взялось, стараюсь не думать. Чую, мне еще долго привыкать к новому состоянию, когда внутри меня разом несколько личинок памяти. Где бы еще этому ножу найти ножны? А чего тут гадать! Я же увлекался на пенсии пошивом из кожи. Сказано — сделано. Хватаю ноги в руки и качусь на выход. С некоторых пор у меня появилась забавная книжица — справочник предприятий Ленинграда. Переписав несколько телефонов, бегу к ближайшему киоску, где в обмен на газету меняю двадцать копеек на двушки.

И через полчаса стою в приемной ателье. Выслушав меня, хмурая тетка советует идти в будку к армянину, что чинит неподалеку обувь. С ним будет проще договориться. И на счет кожи и насчет пошива. Так на самом деле и вышло. Молодой мужик характерной наружности, что по старой памяти держит это место, оказывается, на поверку приятным деловым человеком.


— Тащи выкройку, вай, и завтра все будет. Такая кожа подойдет?

— Цена?

— Договоримся, вай. Лишнего не возьму.

— Тогда до встречи.

Ну вот, одна проблема решена. Вторую поможет разрешить наш друг, пиши-читай из еще одного южного народца.


Пятница выдалась на редкость странной и насыщенной. Но обо всем по порядку. Я опять прогулял пары. Нет, честно, идти хотелось. Мне пока из института вылетать нельзя. Это общага и прописка. В этом времени не все так легко. Жить, где хочется, просто так не получится. Это в будущем все схвачено. Приехал, купил или снял жилье, сделал отметку о регистрации и свободен. Институт советской прописки намного запутанней и сложней. С 1960 года проживание без прописки в Советском Союзе более трех дней считалось уголовным преступлением, наказывалось арестом на 1 год или штрафом в 100 рублей. Уехав куда-либо, ты был обязан в течение полутора месяцев выписаться со старого адреса.

В Ленинграде ситуация еще сложней. Для переезда, допустим, из другого города в одну из столиц фактически существовали три возможности: вступить в брак; обменяться с кем-то квартирами; получить от какой-либо организации приглашение на работу. Что касается обмена квартирами, то провинциалу и так непросто было найти ленинградца, согласного с ним поменяться, но, кроме этого, для разрешения на обмен требовалось письмо от соответствующего ведомства за подписью лица рангом не ниже замминистра о том, что прибывающий в столицу является ценным специалистом.

Так что у меня на настоящий момент лишь несколько рабочих вариантов. Самый неудобный — жить на птичьих правах, прописавшись обратно у родителей. Это чревато проблемами с властями. Милиция, опять же, на подобное косо смотри. Еще существует такая контора, как военкомат. Можно, конечно, устроиться на работу. Но не факт, что там предоставят жилье с пропиской. Да и то, скорее всего, общагу. Шило на мыло.

Арендный рынок покамест в полуподполье, да и там чаще всего предложат лишь комнату в коммуналке. Тот еще вариант. А центр Ленинграда — это сплошные коммунальные квартиры. Со всеми им сопутствующими проблемами. Где тебе даже в туалете спокойно посидеть не дадут. Проходили в девяностые. И не забывайте, что мне придется работать. То есть свободного времени не будет. Еще один способ получить ленинградскую прописку — жениться. У меня даже девушка есть на примете. Но сами понимаете. Я хоть сволочь, но еще не такая. Зачем девчонке жизнь портить? Так что придется учиться. Вернее, делать вид. Эх, все бы преподы брали коньяком или в конвертах, горя не было. Как все-таки стало весело получать диплом в нулевых за некоторые дополнительные комиссионные!


Поэтому я снова около знакомого дома-колодца. Только в этом раз никакой пантомимы с робой и походкой работяги. Перевернул змейку камнем вверх и ввел в действие «темный занавес». Зашел в этот раз с первого подъезда. Над ним инструмент спрятан. Приятно все-таки быть в хорошей физической форме. Молоток и стамеска лежали на месте, под засыпкой. Быстрым шагом дошел до клада и буквально двумя движениями оторвал доски. На месте! В этот раз выгреб все и даже внимательно рассмотрел содержимое. Вряд ли сюда кто сунется в такое время. Да и не увидит никого. Лишь голуби где-то гулькали, да ветер завывал за слуховыми окнами. Погода окончательно испортилась. А нам на следующей неделе идти на демонстрацию.

Три перстня с небольшими камушками. Один вроде изумруд, про два других ничего не скажу. Тяжелая золотая цепочка, браслет и две пары сережек. Ого! Какие красивые! Насте бы отлично подошли! Подумав, засунул их к себе в карман. Остальное сегодня же постараюсь втюхать Моисеичу. Заодно скажу, что моя постоянная работа на него закончилась. Что-то мелькало в последний раз в его глазах непонятное. Так что ну его на фих! А тут одна цепочка на сто грамм потянет.

Хм, а я думал, что такие увесистые только братки в девяностые таскали! Странные тогда в общество вылезли понятия. Наша культурная элитка безо всяких угрызений совести выступала перед авторитетным криминалитетом. Принимала деньги на фестивали, фильмы снимали на «отмывочные». Весь перестроечный флёр, которым она себя окружила, моментально тогда сдулся и поблек. Никакого уважения у меня к богеме после этого не осталось. Как там мы между собой подобных типов звали — Чуханы? Чуханы и есть!


— Богатая у вас бабушка, — иронично глянул на меня Моисеич. Затем нервно добавил. — Я сам такими вещами не занимаюсь…

— Почему? — в свою очередь удивился я. — Это же ломбард.

— Да, дорогой мой. Но нам приносят вещи обычные люди, и несут они заурядную рухлядь.

— Монеты же взяли?

— А что монеты? Это же чеканка. Мы даем лишь гарантию подлинности. Да и то чаще всего их несут к антикварам.

— То есть моя… «коллекция» антикварная?

— И имеет совсем другую цену. Разве что вот за это, — директор ломбарда приподнял цепь, — я смогу заплатить сразу. Извини, но по стоимости лома. Но проба хорошая. Кто-то попросту переплавил не имеющие особую ценность золотые побрякушки в нее.

— Возможно, — согласился я, ожидающе поглядывая на Моисеича. Тот сегодня заметно нервничал, потому пребывал некоей задумчивости и неторопливости.


Он неспешно допил свой восточный кофе и уперся в меня немигающим взглядом.

— Я слышал о таких, как ты. Догадывался. Сейчас же полностью уверен.

— И кто я?

— Кто-то называет вас «ходящими», кто-то «золотыми призраками».

По спине пробежал озноб. Ого! Таких, как я, оказывается, много!

— Полагаете, что я из них?

Моисеич холодно глянул на меня, видимо, считая, что ирония в данном случае неуместна.

— Продавать золотишко будем, Иван Иванович?

— Почему бы и нет.

— Тогда сейчас взвесим цепь, я её приму по квитанции. Не бойся, оформлю на подставного человечка за долю малую. А вот за всем остальным придется проехать в одно местечко.

Выхода у меня не было, да и любопытство сжигало. С кем, интересно, ведет дела Абрам Моисеевич?

— Я согласен.


Прикормленный таксист, что не будет задавать лишних вопросов, остановился во дворе дома на Загородном. Поднимались в старинном лифте, в котором двойные дверцы распахивались внутрь, а внешние громко лязгали.

— Нам сюда, Иван.

Дверь впечатляла. Обита по богатому кожей, на двери латунная табличка. А его земляки ведут дело с размахом. И это в Советском Союзе с его ОБХСС и КГБ. А еще спрашивают, почему СССР развалился? Он уже был внутри вытравлен ржой капитализма. Его наихудшей ипостаси.

Дверь нам открыли быстро, как будто ждали. Так, наверное, и было. Молодому человеку, что встречал нас, еще пейсы и шляпу, вышел бы хрестоматийный иудей-ортодокс. Он вежливо попросил пройти внутрь и вот здесь меня накрыло! Чуть не ослепило ярким золотым сиянием. Хорошо, что я уже успел научиться ставить «фильтры» и не был так наивен.


— У вас имеется что-то для нас?

Загрузка...