Ленивый сын

Глава 20

Глядя на массивный собор, который обещал убежище всем, независимо от времени суток, Крис замер. Но не здание заставило его мешкать. Нечего бояться серого камня, пропитанного возрастом, или замысловатых витражей. Скорчить презрительную гримасу его заставил крест на вершине колокольни. Универсальный признак христианства. Следует отметить, что Крис никогда раньше не ходил в церковь. Не нужно быть гением и понять, что предполагаемый Антихрист и религия, особенно основанная на христианстве, анафема. Никто не мог точно предсказать, что произойдёт, если он войдёт, и, учитывая, что святая вода вызывает тошноту, а религиозные символы режут глаза, он забеспокоился.

Очевидно, так же поступила и Изобель, потому что она сказала ему:

— Вперёд.

— Сначала дамы.

— С каких пор у тебя появились хорошие манеры? — Она выгнула бровь, выглядя слишком мило.

Как мужчина мог такому сопротивляться?

— Не знаю. Но если там есть священник-убийца, то лучше ты, чем я.

— Вот ты рыцарь.

— Больше похоже на признание прав женщин, и не забывай, что у тебя есть меч.

— Только не говори, что ты боишься. — Правда ударила его ниже пояса. Ударил по гордости прямо туда, где необходимо.

Возражение: «Я не хочу, потому что могу разорваться на куски мяса» — было бы слишком трусливо. Поэтому Крис оставил свои опасения при себе, велел своим яйцам высунуться из укрытия и схватился за потускневшие латунные дверные ручки. Когда его не убило электрическим током, он рывком открыл двери. Вырвался воздух. Затхлый воздух с привкусом пыли, плесени и чего-то ещё. Что-то, чего он не мог толком объяснить. Что бы это ни было, оно не хотело, чтобы он был внутри.

«Очень плохо».

Крис медленно переступил одной ногой через порог. Только одной. Человек мог бы выжить и без ноги.

Он помахал. Всё ещё цел. Он почти весь встал под притолоку, пока не оказался прямо в вестибюле. Покалывание прошло по телу, от пальцев рук до кончиков пальцев ног. Это не совсем здорово, но пока он мог с этим справиться. Однако это помещение всего лишь прихожая. Ему ещё предстояло войти в саму церковь. На пути оказалась ещё одна пара дверей, и он снял металлическую защёлку. А затем напрягся, ожидая молнии или священного огня, да чего угодно. Ничего. На самом деле немного разочаровывает.

Когда он вошёл в сердце церкви, каждый волосок на теле встал дыбом, словно бросал вызов гравитации. Гул, который витал в воздухе, но не издавал звука, пронизывал каждый дюйм тела. От этого стучали зубы, натягивалась кожа, и вибрировали кости. Обычное явление или что-то особенное только для него? Он не стал спрашивать, боясь, что ответ не понравится. Покалывание, которое он испытывал, не причиняло боли, и его кожа не воспламенилась, что уже хорошо. А ещё он не растаял. И ангелы не появлялись — снова — чтобы убить его.

Раздался женский смешок.

— Ты бы видел свои волосы.

Крис не мог, но чувствовал, будто статическое электричество пронеслось по каждой его части. Уперев руки в бёдра, он обернулся и уставился на неё.

— Подумай, над кем смеёшься, уточка? — сказано грубо, и всё же его губы дрогнули. Тем более что даже волосы на паху пытались выпрямиться. — Не стоит говорить о том, что торчит. — Он опустил взгляд на её грудь, где соски затвердели и упёрлись в ткань.

У Изобель вырвался вздох, и лёгкий румянец окрасил щеки. Она прикрыла грудь скрещёнными руками. — Здесь прохладно.

— Ну, конечно. — Он усмехнулся.

Отвернувшись от неё, Крис оглядел церковь. Она напоминала те, что он видел по телевизору, и совсем не походила на комнату, которую предпочитали сатанинские культы. Ребёнком он помнил церемонии, проводившиеся в затемнённом подвале с толстыми свечами чёрного дерева, с кроваво-красными коврами и с бархатными портьерами, а также — с главным атрибутом любого сатанинского культа — алтарём, который представлял собой прочный стол, накрытый чёрной тканью.

Дом Божий оказался больше, чем те места, где ему раньше поклонялись. Он заметил два ряда деревянных скамей, обрамляющих проход, украшенный потёртым красным ковром. Алая дорожка вела к возвышению, расположенному на две ступеньки выше остального пола и покрытому ещё одним ковровым покрытием. На этой возвышенной платформе слева стоял орган, старинного вида, с трубами различной высоты. Справа — короткая деревянная перекладина, которая служила барьером для двух скамей. Место для хора. В культе они почти не пели, а музыка, которую выбирали, как правило, была резкой и кричащей, полной воющего гитарного перебора, жёстких битов и гортанных текстов, и лилась из портативного динамика. По сей день, слушая хэви-метал, он вспоминал корчащиеся обнажённые тела и медный запах крови.

Алтарь в этом месте, вероятно, никогда не видел жертвоприношения. Он стоял прямо посреди возвышения, накрытый белой тканью, а сверху покоился толстый том. Над жутким столом, подвешенный на проводах к высокому сводчатому потолку, висел гигантский крест с прибитым к нему скульптурным изображением деревянного Иисуса.

Ужасно. Художник придал этому Иисусу не блаженный вид, а скорее выражение, искажённое пыткой. Крис сочувствовал этому парню. Вся история с пригвождением к кресту причиняла боль, но отец не спас его. Он позволил ему висеть, чтобы его высмеивали и забрасывали камнями простые люди.

— Почему сыновья богов подвергаются преследованиям? — спросил он вслух, подходя ближе к алтарю. Ему ответили, но не Изобель.

— Потому, что люди ущербны и боятся того, чего они не понимают.

Повернувшись, Крис заметил седовласого парня в чёрном костюме с белым воротничком. Дверь за ним закрылась.

— Кто ты? — Глупый вопрос, учитывая, что человек, очевидно, священник, или пастор, или как там, чёрт возьми, называют парня, отвечающего за церковь.

— Посланник Божий, а ты кто? — Парень сложил руки на животе и ждал со спокойным, приветливым, без капли страха или осуждения выражением лица

Почему-то провозглашение своего титула Антихриста казалось кощунственным даже для него, поэтому он ответил:

— Кристофер.

— А я Изобель. — Она помахала и улыбнулась, умудряясь выглядеть бодрой, несмотря на то, что они все в грязи. — Извините, что врываемся так поздно, но нас преследовали какие-то бандиты, и мы искали безопасное место, где можно укрыться, пока они не ушли.

— Дом Божий всегда открыт для тех, кто ищет убежища от тёмных сил. Даже тем, кто не верит. — Острый взгляд был направлен на Криса, который поморщился.

Откуда этот человек узнал о его сомнениях?

— Теперь я верю больше. — Он верил в демонов, магию и ангелов. Что, в свою очередь, означало, что существовали Рай и Ад.

«Но я же сын Люцифера».

Имело ли это значение? Для того, кто не так давно сомневался в своём сердце, он прошёл долгий путь. Однако предстояло пройти ещё больше, если планировал исполнить своё предназначение. Исполнить судьбу, в которую Крис теперь снова и всем сердцем верил, даже если понятия не имел, как её достичь.

«Как я могу править миром, если у меня даже нет армии?»

— Вы выглядите усталыми. У нас есть комната, которую можно использовать, чтобы освежиться и переждать. — Святой чувак махнул влево.

— Спасибо. — Слово слетели с губ тяжестью, но Крис почувствовал необходимость произнести его, даже если остался странный привкус. Этот парень проявил доброту, так что Крис оставит церковь в покое, когда будет править миром.

— Если извините, я как раз собирался начать вечернюю молитву. — Парень перекрестил их, и Крис изо всех сил старался не вздрогнуть и не зашипеть по-вампирски.

— Передай от меня привет Богу. — Крису удалось не сказать «дядя».

Святой чувак улыбнулся.

— Мне не нужно ничего передавать. Бог всё слышит.

«Надеюсь, не то, что происходит в туалетах после встречи с острым чили».

Парень отвернулся, опустившись на колени перед помостом, склонил голову и сложил руки.

Поговорим о боли в коленях.

Изобель потянула Криса за руку и, когда они скрылись за дверью, прошептала:

— С этим парнем что-то не так.

— Вероятно, из-за отсутствия секса. Вся эта сперма, скопившаяся в яйцах, наверняка любого заставит казаться странным.

— Может быть. Не думаю, что нам следует оставаться здесь долго.

Хороший план, потому что от церкви у него мурашки. Он окинул взглядом комнату — разномастные диваны, узкая плита, холодильник и столешницы, а также дверь, за которой скрывалась простая ванная комната из двух частей. Изобель и Крис по очереди зашли в ванную, чтобы пригладить растрёпанные волосы. Внутри обычной комнаты электризующий эффект не так сильно воздействовал, но всё равно вызывал дискомфорт.

Когда Крис вышел, обнаружил, что Изобель сидит на диване с задумчивым видом.

— Пенни за твои мысли, вот только моя копилка, вероятно, взорвалась вместе с домом. — И теперь было бы трудно накопить больше пенни, учитывая, что его, вероятно, уволили. — Поскольку я на мели и, скорее всего, безработный и бездомный, как насчёт того, чтобы ты бесплатно рассказала, о чём думаешь?

— Просто интересно, как ты можешь находиться здесь и не…

— Разлетелся на куски? — Он пожал плечами. — Понятия не имею. Хотя уверен, что Люцифер заявил бы, что это очередное доказательство того, что я не его сын. — Найдёт ли он когда-нибудь своего настоящего отца?

— Напротив, после того, что произошло сегодня, не думаю, что есть какие-то сомнения.

— Серьёзно?

Она покачала головой.

— Ты не обычный человек, Крис. А Люцифер — Король Лжи.

— Тогда, если я его сын, разве не должен биться в конвульсиях на полу?

— Не знаю. — Она постучала пальцем по подбородку. — Судя по тому, чему меня учили, демоны избегают святой земли. Но они — чистое зло. Они пришли из Ада, и поэтому всё, что связано с Небесами, для них опасно. С другой стороны, ты родился на Земле.

— Но моя мама не похожа на человека.

— Сейчас, нет. Мы не знаем, какой она была, когда забеременела тобой. Если да, то, как и любой ребёнок, ты родился без греха.

— Я недолго оставался таким. — Даже будучи малышом, он шёл по пути зла, кусая детей в детском саду. Лапал нянь. Крал при каждом удобном случае.

— Возможно, у тебя накопились грехи, но даже самые гнусные преступники всё равно могут войти в церковь. Но, как сын Люцифера, ты не мог войти.

— И всё же, зная это, ты привела меня сюда.

Она пожала плечами.

— Подумала, что, поскольку ты работал на кладбище, возможно, мог бы справиться с церковью. Давай не будем забывать о заклинаниях на тебе. Думаю, что в каком-то смысле их цель — скрыть, кто ты на самом деле.

— Если я должен прятаться, то разве дом Божий не противоречит тому, чего мы пытаемся достичь?

— Я не знала, куда ещё пойти, где Люцифер и существо, выдающее себя за твою мать, не нашли бы тебя.

— Ты забыла об ангелах.

Она пожала плечами.

— Даже они не посмели бы напасть на тебя здесь. Нам нужно было убежище, чтобы спланировать следующий шаг.

Он не колебался.

— Мировое господство.

На её косой взгляд он рассмеялся.

— Не смейся. У тебя серьёзные неприятности, Крис.

— Всё это часть моего обаяния. — Обаяние, на которое Изобель не поддалась.

С другой стороны, она пришла за ним. Спасла. Вроде того.

«Я бы спас себя сам».

— У тебя была возможность поговорить с Люцифером до моего прихода?

— Немного. Парень — придурок.

— Это Люцифер. Разве он не мог подтвердить, что ты его сын?

Крис покачал головой.

— Кажется, он уверен, что нет, но у нас не было возможности нормально поговорить, прежде чем началось дерьмо.

— Думаю, он всё отрицает. Слишком много указывает на то, что ты его сын.

— Например? — Потому что Крис не увидел в этом человеке ничего знакомого. — Разве он не должен был каким-то образом узнать меня?

— Может, и нет. Подумай. — Она указала на место рядом на диване, и он буквально опустился, старые подушки сплющились под его весом. — Во-первых, на тебе действительно древние заклинания, которые даже дедушка никогда не видел. Держу пари, что часть их цели — скрыть, кто ты. От всех. Наверное, поэтому он и не знал о тебе.

Вероятно, поэтому его так называемая демоническая мать тоже не смогла его найти. Но почему и как это изменилось? Теперь казалось, что куда бы он ни пошёл, мамочка пыталась навестить его.

— А эта Бэмби, та, что называла себя моей сестрой, очень обрадовалась родимому пятно у меня на заднице. Какая-то древняя версия тройной шестёрки.

— У тебя есть метка? — Выражение её лица просветлело. — Очередное доказательство. А ещё ангелы пришли за тобой.

— Не забывай о гигантском монстре с частями тела, называющем себя моей матерью. — Крис всё ещё не был уверен, как к этому относиться.

— Да, я никогда раньше не слышала ни о чём подобном. Но кем бы она — оно — ни была, мы с этим разберёмся.

— Мы? — уточнил он.

Она сжала его руки, и он едва заметил, как церковь содрогнулась, просто принял, как должное, что так будет происходить каждый раз, когда они соприкасаются.

— Да, мы, потому что теперь мы команда. То есть, если позволишь тебе помочь.

Привыкший быть одиночкой, первым побуждением Криса было сказать «нет». Ему не нужна ничья вонючая помощь. И всё же, почему он должен действовать один? У каждого рядом был кто-то, даже у Дьявола были приспешники, и, по-видимому, у его матери-монстра тоже.

Каждая армия начиналась с одного человека.

— Если собираемся стать напарниками, то, думаю, следует скрепить эту сделку поцелуем. — Он притянул её к себе.

— Здесь? В церкви? Разве это не святотатство? — сказала она хриплым голосом.

— Огромное. Чего ты ждала от грешника?

— Фейерверка, — шёпотом ответила она, прежде чем их губы соприкоснулись.

Ей прекрасно удавалось это описать. Потому что даже простой поцелуй привёл к фейерверку. Сердце Криса бешено забилось. Все существо гудело от возбуждения, адреналина и потребности. Проснулось голодное желание обладать каждым дюймом её тела.

Он углубил поцелуй, приоткрыв рот Изобель, чтобы проникнуть внутрь языком, пробуя её на вкус, облизывая внутреннюю часть губ, скользя по её языку, посасывая.

Она впилась пальцами в его плечи, а он крепко притянул её к себе, усадив на колени, чтобы округлый зад задевал налитый ствол. Здесь, сейчас. Он получит её и заявит права на Изобель.

Он откинул её назад, чтобы проложить горячий след из поцелуев вниз по гладкой шее. Тонкая футболка задралась, застряв над грудью, заключённой в простой белый бюстгальтер. С застёжкой спереди.

Аллилуйя.

Лёгкое движение руки, и чашечки раздвинулись, открывая взору совершенство. Округлая плоть со светло-красными сосками, которые торчали, умоляя его укусить.

Он подался вперёд и обхватил губами соблазнительный кончик, дразня и рыча. Изобель потянула его за волосы и издала мягкие ободряющие звуки. Крис полностью втянул сосок в рот, и часть груди, пососал, одновременно рукой массируя другое полушарие. Он мял плоть, потирая большим пальцем кончик, пока Изобель стонала. Сменив сторону, он уделил столько же внимания другой груди, кусая, дёргая и потягивая.

Член дёргался в клетке джинсов, с нетерпением ожидая своей очереди. Но Крис ещё не закончил исследовать Изобель. Он уложил её на диван, осыпая вниманием её груди, а рукой пытался найти пояс её штанов. Учтивый любовник сотен женщин, стал неуклюжим из-за страсти к этой женщине. Но кто мог его винить? Он хотел Изобель с момента первой встречи. Хотел войти в неё по самые яйца, чтобы она царапала ему спину во время секса, пока не выкрикнет его имя.

Да, да, да. И ещё сотни раз — да.

Наконец, ему удалось расстегнуть брюки. Сразу же медовый запах её возбуждения защекотал чувства. Крису не нужно было смотреть или прикасаться, чтобы знать, что она вся влажная. Он обхватил ладонями сердцевину и издал звук, который вибрировал у её губ.

По какой-то причине она произнесла:

— …никогда не делала этого раньше.

— Что? — Слова проникли сквозь дымку похоти.

— Я девственница.

Это заявление лишь на мгновение остановило его, а затем осознание поразило. Она принадлежала ему. И только ему. Никто никогда раньше не прикасался к ней. Он будет первым. Единственным.

Он знал, что её чистота должна была замедлить, но нет — оно послужило сильнейшим афродизиаком. Сила осознания того, что Изобель выбрала его для первого раза, наполнила чем-то, чего он не мог объяснить.

«Она хочет меня. Меня».

От этого он стал немного безумным, и именно поэтому, когда просунул руку под ленту её трусиков, он промахнулся мимо входа.

Он вообще не мог найти сердцевину.

Просто гладкая кожа?

Ерунда какая-то.

Отстранившись, Крис посмотрел на изгиб её бёдер, увидел, что рука определённо находилась в нужном месте. Но когда он погладил её, казалось, что там всё неправильно.

Он выдернул руку и потянул за трусы, замечая светлые завитки и тёмную ложбинку между ног. Он мог даже видеть розовую плоть. И всё же, когда прикоснулся, наткнулся на гладкую кожу.

И Изобель никак не отреагировала. Вообще.

— Какого хрена?

— Я убью её, — проворчала Изобель, пытаясь сесть. На её лице разлился розовый румянец, глаза полуприкрыты от желания, губы пухлые от поцелуев.

— Убить кого? В чём дело? — Потому что он никогда раньше не сталкивался с такой проблемой. Может, это потому, что он пытался лишить её девственности на освящённой земле? Церковь преграждала ему путь?

— Это волшебный пояс верности.

Изобель заговорила, но ему потребовалось мгновение, чтобы понять.

— Ты серьёзно?

— Вот что сделала мать, когда подарила мне тот поцелуй. Стоило догадаться. Неудивительно, что они меня отпустили.

— Подожди секунду. Твоя мать сделала это с тобой? — Он махнул рукой в сторону невидимого щита, прикрывающий её девичьи части тела. За все годы соблазнения и разврата он никогда не слышал о подобном.

Она пожала плечами.

— Это старая магия. Не думала, что им ещё пользуются. Я знаю, что они пробовали это на Эванджелине, но не удалось. Он предназначен для предотвращения любого вторжения или прикосновения к моему влагалищу.

Он поморщился.

— Обязательно использовать это слово?

— Влагалище. — Она хихикнула, когда он поморщился.

— Это совсем не смешно. — Он указал на её таз. — Как мы его снимем?

— Попросив того священника в соседней комнате обвенчать нас. Пояс исчезнет только после того, как я выйду замуж.

— Мы должны пожениться? — Сама идея ошеломляла.

— Это самое быстрое и простое решение.

Серьёзно?

— Мы не можем пожениться. А твоя семья?

— Я взрослая, и разрешение не нужно. Если священник в церкви не захочет это сделать из-за бумажной волокиты и прочего, тогда мы можем отправиться в Вегас или куда-нибудь ещё, где нас тут же поженят. Как только поженимся, чары будут разрушены, и даже лучше, как только вступим в брак, мой дедушка ничем не может помешать. Мы можем быть вместе вечно.

Изобель все спланировала заранее. А потом она заставит их жить в грёбаном доме в пригороде с детьми.

— Подожди, уточка. Я хочу заняться с тобой сексом и всё такое, но не думаю, что готов жениться.

Она выпрямилась, одёргивая футболку.

— Почему нет? Мне казалось, я тебе небезразлична.

— Да. Но моя жизнь сейчас довольно сложная, учитывая встречу с отцом и всё такое. А ещё ангелы, которые хотят убить меня. Плюс моя мама и вся эта история с пророчеством… Не думаю, что в данный момент я действительно могу кому-то посвятить себя.

— Но ты собирался сорвать цветок.

Что напомнило ему о том, чего он лишился.

— Ты винишь меня за то, что я хочу тебя трахнуть? Ты сексуальная. Какой парень не стал бы этого желать?

— Ты использовал меня. — Произнося эти возмущённые слова, она встала и натянула трусики и штаны на свою запертую шкатулку с сокровищами.

— Нет, если бы я использовал тебя, мои яйца не были бы синими, и ты была бы в лучшем настроении.

— Мудак! — Она замахнулась, но он поймал её за запястье. — Не могу поверить, что я даже думала о том, чтобы переспать с тобой.

— Мы бы не спали. И завтра ты, вероятно, ходила бы с болью, но думаю, что сейчас этого не произойдёт.

— Потому что ты не женишься на мне, — с горечью сказала она.

Он нахмурился.

— Не будь такой. Никто ничего не говорил о том, что мы поженимся. Тебя всё вполне устраивало, пока ты не поняла, что твоя мама наложила на тебя заклятие.

— Со мной всё было в порядке, потому что ты мне небезразличен и хотела с тобой чего-то особенного, и я думала, что ты чувствуешь то же самое. Но ты хотел лишь залезть ко мне в штаны, а теперь, раз не можешь, я тебя не интересую, да?

— Конечно, ты мне интересна. — Что-то в Изобель привлекало его, как ни одна женщина. Но хватило бы этого, чтобы быть вместе вечно?

— Я более чем заинтересована в тебе, Крис. Я люблю тебя. Думаю, вопрос в том, любишь ли ты меня? — Она задала этот вопрос прямо, и он, возможно, вздрогнул. Ещё одно неприятное слово на букву «Л», о котором его мама, Кларис, предупреждала. Действительно тяжёлое слово на букву «Л». И он должен его избегать. — Не утруждай себя ответом. Я начинаю понимать, насколько была неправа. Не стоило беспокоиться. Ты такой же, как все парни. — Выражение её лица причинило боль, а разочарование ударило прямо в сердце.

— Послушай, то, что я не могу произнести слово на букву «Л», ещё не значит, что мне всё равно. Ты мне очень небезразлична.

— Просто не настолько, чтобы жениться и хотеть чего-то большего, помимо перепиха. — Вульгарное слово слетело с её языка и хорошо сочеталось с суровым взглядом. — Ну, тебе не о чем беспокоиться. Не обязательно жениться на мне. На самом деле, можешь притвориться, что мы никогда не встречались. Я планирую именно так и поступить.

Не попрощавшись, с глазами, полными слёз, Изобель побежала к двери. На мгновение он разинул рот. Как всё пошло по такому пути?

«Потому что ты грёбаный идиот. Ты любишь её».

«Я не могу».

«Но люблю».

И всё же брак…

К слову о постоянстве. Это означало, что она чего-то ожидала бы от него, а что он мог предложить?

«Ничего».

У него не было денег. Пока.

Он не завоевал мир. Пока.

Он даже не был уверен, кто такой. Пока.

Изобель это не волнует. Она не просила ни богатств, ни титула, ни даже родословной.

«Она хотела только одного — меня».

Она — единственный человек, который хотел Криса таким, какой он есть, а он отшил её.

«Я такой чертовски глупый. Что я делаю?»

— Изобель, подожди. — Он бросился за ней и боролся с дверью, фигня застряла в косяке. Когда она, наконец, распахнулась с треском раскалывающегося дерева, он ввалился в пустую церковь. Она не могла уже уйти.

Он пробежал мимо скамей и с грохотом распахнул двойные двери, пока, спотыкаясь, не вышел в прохладный вечерний воздух. Он увидел, как она быстро идёт по тротуару, и снова крикнул:

— Изобель. Стой. Вернись.

— Нет. Отвали, — закричала она с такой острой болью, которую он чувствовал физически.

Над головой прогрохотал гром, и ударила молния. Буря налетела из ниоткуда, но ему было плевать. Крис побежал за ней, топая по неровному тротуару.

— Изобель. Остановись! — Он вложил силу в слова.

Но не подействовало. Она показала ему средний палец, прежде чем скользнула в машину. С электрическим воем её машина рванула с места, оставив его пялиться на задние фонари.

«Что я наделал?»

Убедился, что будет один, и ему это ни капельки не понравилось.

— Чёрт! — Он топнул и ушиб палец на ноге, проклиная боль. Но это ночное шоу просто не дало передышки, и он споткнулся на неровном краю тротуара, позорно приземляясь на задницу.

Это не осталось незамеченным.

— Осмелюсь сказать, ты не самое грациозное создание. А я-то думал, что никто не может быть таким глупым и неуклюжим, как сын Харона.

Крис уставился на напыщенного чувака, называющего себя Дьяволом.

— Опять ты? Я думал, тебя съел трупный монстр.

— Да ладно. Я даже не вспотел. Но испортил отличный костюм, когда обрушил атомную бомбу. Вот почему пришлось сбегать домой и переодеться. Внешний вид очень важен. Как и ложные заявления.

Крис застонал.

— Слушай, ты не хочешь называть меня своим сыном, ну, и ладно. Ты мне не нужен. Мне никогда не был нужен отец, так зачем он сейчас?

— Вот в чём загвоздка. Слишком много людей говорят о предполагаемом Антихристе. Спрашиваю, правда ли это. Люди гадают, грядёт ли конец света, и если да, мне нужен новый наряд.

Этот парень реален? Неудивительно, что культы искали нового лидера, который привёл бы их в современную эпоху.

— Слушай, дедуля, почему бы тебе не вернуться в Ад и не поиграть со своими демонами, или душами, или чем ты там занимаешься, и не оставить всю эту историю с захватом мира мне. — Потому что Крис, в конце концов, всё поймёт, сразу после того, как найдёт способ заставить Изобель простить его.

Люцифер сложил пальцы домиком и посмотрел на него.

— Я не могу уйти, потому что ты — проблема. Я не люблю проблем. Они мешают играть в гольф и трахаться. Нам нужно разобраться с этим дерьмом раз и навсегда.

— И как именно? — Крис поднялся и отряхнулся. — Закажешь набор ДНК, и сделаем пару мазков.

— Я тебя умоляю. Всё это мошенничество, чтобы мужчины были обязаны платить алименты. Никогда не соглашайся на это. Никогда.

— И что ты предлагаешь нам делать? — Крис скрестил руки на груди.

— Думаю, нам следует начать со снятия нескольких заклинаний с тебя. Давай посмотрим, кто ты на самом деле, мальчик. — Люцифер подался вперёд и обхватил Криса за шею.

Крис чувствовал, как каждый палец вдавливается в плоть, перекрывая доступ кислорода и обжигая. Он бы задохнулся, если бы мог сделать вдох. Он бы забился в конвульсиях, если бы его тело не изогнулось дугой, испытывая сильную боль.

— Чёртова древняя вавилонская магия. Отвали от этого мальчика. — Изо рта Люцифера вырвалась смесь старого и нового английского, плюс несколько слов, которые не имели смысла. Это могло показаться чепухой, но она причиняла чертовски сильную боль, такую сильную боль, что Крис открыл рот и закричал, но не издал ни звука. Даже не пискнул. Каждое нервное окончание кричало, как будто что-то отделилось от него, что-то, что было прочно связано с его кожей и душой. Она оторвалась и унесла с собой часть его самого. Забрала человечность, которую он носил как плащ, и ложь, которая покрывала его с головы до ног, разоблачая кто он.

Едкий запах дыма наполнил воздух. Молния, вспышка за вспышкой, ослепила. Но не скрыла от него факт, что он смотрел в радужки, в которых плясали языки пламени, в то время как из ушей и носа Люцифера валил дым. Крис мог бы поклясться, что видел изогнутые рога изо лба мужчины.

Затем, внезапно, с последней раздирающей, мучительной агонией, которая на мгновение остановила сердце, всё прекратилось. Боль исчезла, и всё же в Крисе не было ничего прежнего. Он упал на колени, упираясь руками. Крис долго сидел сгорбленным, грудь вздымалась, будто пробежал марафон, чего никогда не сделает. Слишком много упражнений. Уставившись в землю, он понял, что чувствует себя по-другому. Осознанным, если в этом есть какой-то смысл. Как будто с него сняли завесу, и теперь он мог по-настоящему видеть. Чувствовать. И быть значимым. Он поднялся и стал выше, чем раньше, а ещё сильнее, что не подумал хмуриться на Люцифера, который смотрел на него довольно ошарашенно.

— Чертовски больно, мудак, — огрызнулся Крис.

— Чтоб меня трахнуло племя женщин-амазонок, с фаллоимитаторами и страпонами. Ты мой проклятый сын. — Люцифер не смог скрыть удивление.

— Я, нахрен, так тебе и говорил, мудак вафельный.

— Я мудак огненный.

— Неважно.

— Не могу в это поверить. Ты, на самом деле, мой сын. Моя плоть и кровь.

— И что с того? Ты всё равно не станешь папочкой. Отвали.

— Отвалить? — Он выгнул бровь. — Как раз тогда, когда всё стало интересным?

Когда-то давно Крису, возможно, было бы наплевать на то, что отец, наконец, признал его. Однако после всей боли и этого дерьмового дня, был не в настроении. Он махнул рукой в сторону Люцифера.

— Покинь мир смертных и возвращайся в преисподнюю, где тебе самое место, Люцифер.

— Ты же понимаешь, что меня так просто не прогнать.

— Раньше проблем не было.

— Ты из тех сыновей, которые жалуются на каждую грёбаную мелочь, которую не получил в детстве?

— Ты из тех отцов, которые настаивают на том, чтобы говорить о своих чувствах?

— Нет.

— Хорошо. Потому что я не собирался слушать.

— Что ж, это бесценно, потому что я не собирался тебя слушать. Но, должен сказать, ты меня разочаровываешь. Тебе почти тридцать. Почему ты до сих пор не правишь миром?

— Уже лекции. — Крис закатил глаза. — Я завоюю мир, когда буду чертовски готов.

— Не в наше время, Сын Погибели, — объявил напыщенный голос.

Крис не смог сдержать раздражённый вздох, когда авангард ангелов, на этот раз их было около дюжины, решил приземлиться рядом. Он отвернулся от отца — «чёрт возьми, Люцифер действительно мой отец» — и сказал:

— Слушайте, вы, крылатые уроды, я сейчас не в настроении разбираться с вами.

Чтобы не отстать, Люцифер протиснулся перед ним.

— Согласен с маленьким засранцем, но добавлю, что если хотите навестить нас в Аду, в эту пятницу состоится драка в клетке, и могут потребоваться дополнительные тела. Отличные призы. Девки. Богатство. Круиз по Стиксу. — Люцифер на каждом слове кидал карты в каждого из ангелов, большинство упали на землю, где превратились в пепел. Все, кроме одного ангела, который схватил карточку. И в этот момент его крылья стали серыми. Люцифер улыбнулся дьявольской усмешкой. — До скорой встречи.

Ведущий ангел сделал вдох и выпятил грудь.

— Не вмешивайся в это, Тёмный Повелитель. Божьи приказы ясны. Антихрист должен умереть.

— Должен — такое бескомпромиссное слово. Как насчёт того, чтобы присоединиться ко мне? Мне бы не помешали солдаты. — Крис обаятельно улыбнулся, но на ангелов это никак не повлияло.

Главный парень со светлыми кудрями уставился на него.

— Мы не станем испорченными.

Крис пожал плечами.

— Ну и зря. Подумал, что стоит спросить, учитывая, что когда-нибудь буду править миром.

— Только не в моё дежурство, — проворчал Люцифер. Обращаясь к ангелам, он сказал: — Не волнуйтесь, сексуально подавленные уроды. Я уберегу мальчика от неприятностей.

— Чёрта с два, — парировал Крис.

— Он в Аду. Пора тебе навестить мой дом.

Прежде чем Крис успел сказать Люциферу, засунуть эту идею в задницу, под его ногами открылся портал, и он резко упал. Падение заняло несколько минут, и он давно перестал кричать, особенно после того, как задался вопросом, закончится ли когда-нибудь спуск. Его окружала тьма. Паника охватила разум, заставляя плакать, как слабак.

Но Крис сдержался и изо всех сил постарался расслабиться и насладиться бесплатным затяжным прыжком. Он не терял самообладания, пока не попал в тёплую воду и не начал тонуть, как камень — «надо худеть» — и что-то проглотило его.