Лепестки на ветру

Глава третья

Со вздохом удовлетворения Джейн отложила в сторону ожерелье из золотых дисков, над которым кропотливо работала несколько часов. Мисс Гилберт тут же взяла его и стала придирчиво рассматривать. Джейн ждала ее реакции, в полной уверенности, что услышит наконец-то давно заслуженную похвалу. Но мисс Гилберт, небрежно бросив ожерелье на стол, сухо сказала:

— Доктор был безусловно прав, говоря, что вам не хватает опыта. Здесь надо было работать более жесткой кистью.

— Но я боялась использовать жесткую кисть, — возразила девушка. — Металл сильно пострадал от времени, и звенья могут рассыпаться.

— Ерунда! Делайте, как вам говорят.

Джейн с трудом сдерживала негодование. Так значит доктор Воллас обсуждал ее с этой старой девой и снова выразил недовольство? Не хватает опыта! Вполне возможно, но это значит только, что ей надо помочь, а не читать нотации!

— Я уверена, что сделала все правильно. Состояние вещи не позволяет использовать более грубый инструмент.

— Ты меня, никак, учить вздумала? — вспылила мисс Гилберт. — Бери кисть, и за работу!

Джейн снова сдержалась. Что ж, в конце концов она всего лишь любитель, а мисс Гилберт — профессионал. Девушка взяла другую кисть и осторожно провела ей по поверхности ожерелья. Медленно, изгиб за изгибом, она очищала его от въевшейся пыли веков и уже мысленно готова была поблагодарить свою суровую наставницу за полезный урок, когда внезапно одно из звеньев лопнуло, и часть ожерелья, упав на стол, разлетелась на куски.

— О! — в отчаянии вскричала Джейн. — Я же говорила вам, что этого делать нельзя!

— Что ты наделала, девчонка!? — прошипела мисс Гилберт. — Неумеха безрукая! И как только доктору Волласу пришло в голову доверить тебе такую тонкую работу! Это же была одна из лучших находок! Немедленно отправляйся к нему и доложи о случившемся.

— Доложить… ему? — в ужасе пролепетала Джейн. Если уж он попрекал ее по мелочам, то что же скажет теперь! — Вы сами виноваты. Я предупреждала вас, что…

— Ты испортила одну из самых ценных вещей, — ледяным тоном отчеканила мисс Гилберт. — Немедленно отправляйся к нему!

— Я… Я н-не могу! Это ваша ошибка, и разбирайтесь с ним сами!

Брови мисс Гилберт взлетели вверх, на губах заиграла ядовитая усмешка.

— Я и не прикасалась к ожерелью. Им занимались вы, миссис Брайнт, и отвечать вам.

Что ей оставалось делать? Устроить скандал? Но кому из них поверит доктор — ей или своему ассистенту? Ответ напрашивался сам собой.

Не чувствуя под собой ног от страха, девушка поплелась к раскопу, у которого Николас Воллас отдавал распоряжения греческим рабочим. Аккуратно завернутое в бумагу ожерелье лежало в ее кармане.

— Доктор Воллас, могу я поговорить с вами… э-э… наедине?

Он повернулся и удивленно посмотрел на нее. Его брови сомкнулись на переносице, губы плотно сжались.

Джейн почувствовала, что у нее перехватывает дыхание. В это мгновение она охотно отдала бы десять лет своей жизни, чтобы только избежать предстоящего разговора.

— Наедине? — переспросил он. — Что-то случилось?

— Боюсь, что да, — печально кивнула она. — Не могли бы мы пройти в ваш офис?..

После минутного колебания доктор повернулся и быстро зашагал к лагерю. Войдя на террасу своего домика, он быстро подошел к столику, за которым Полин старательно что-то переписывала, и сказал:

— Оставьте нас ненадолго, миссис Дайсон.

Почти не глядя на подругу, Полин поспешно удалилась, но Джейн успела заметить, что в ее глазах мелькнул страх.

— Итак, миссис Брайнт, что стряслось?

Она неохотно положила перед ним на стол ожерелье.

— Вот… Это получилось случайно. Мне очень жаль, правда…

Казалось, прошла вечность, прежде чем он оторвал взгляд от изувеченного украшения и посмотрел ей в глаза.

— Вы впервые совершили столь грубый промах. Скажите, это было сделано намеренно?

— Намеренно? — чуть не задохнулась Джейн. — Да как вы могли такое подумать?!

— Странно… — Его пальцы нервно перебирали остатки ожерелья. — За что вы меня так ненавидите, миссис Брайнт?

— Я не понимаю, доктор Воллас… — густо краснея, пролепетала Джейн. — Почему вы решили, что я вас ненавижу?

— Миссис Брайнт, давайте говорить начистоту, ладно? Пару дней назад я сам слышал, как вы говорили своему… м-м… приятелю, что я «совершенно невыносим». Это дословная цитата, миссис Брайнт.

— О, Боже, вы слышали!.. — Потрясенная до глубины души, Джейн опустила голову. Тогда, говоря эти слова Стюарту, она не задумывалась о том, что ее могут услышать. Теперь ей было мучительно стыдно за свою несдержанность. — Простите меня, сэр… Честное слово, я не…

— Вам совершенно незачем извиняться, миссис Брайнт. Ваше мнение ничего для меня не значит, — холодно перебил он и после небольшой паузы продолжил: — Но вы не ответили на мой вопрос. Вы изуродовали ожерелье назло мне?

Джейн гордо вскинула голову, ее глаза сверкнули гневом и подступающими слезами.

— Нет, доктор Воллас. Я слишком люблю свою работу и все, что с ней связано. Мне и в голову не могло прийти сломать эту вещь намеренно, как бы я ни относилась лично к вам. — Она решила не упоминать о мисс Гилберт и истории с кистями. Это прозвучало бы, Как жалкая попытка оправдаться, свалить вину на другого. — Это произошло случайно. Могу лишь сказать, что сожалею о потере ожерелья не меньше вас.

Он пытливо посмотрел ей в глаза и тоном, не допускающим возражений, произнес:

— Я снимаю вас с этой работы, миссис Брайнт, и перевожу на другую, где вы не сможете причинить столько вреда. Отныне вы будете заниматься каталогизацией находок.

— Нет, пожалуйста!.. Этого больше не повторится!

Воллас только покачал головой в ответ, и Джейн взорвалась:

— Что ж, отлично! Я согласна. Я буду вести опись находок, но если вы вдруг обнаружите, что вам не хватает людей для более квалифицированной работы, на меня можете не рассчитывать!

Его черные глаза угрожающе блеснули.

— Осторожнее, миссис Брайнт, — негромко сказал он. — Я и так уже подумывал вообще отказаться от ваших услуг.

— Но почему? — растерялась Джейн. — Что я сделала?

Его губы скривились в усмешке.

— Есть в природе сорт женщин, вызывающих у меня отвращение. И вы, миссис Брайнт, одна из них.

Четыре последующих дня эти слова не давали ей покоя. Вспомнилась ей и фраза доктора о том, что мисс Гилберт, в отличие от нее, «человек прямой и честный». Господи, неужели это все из-за Стюарта? Вернее, из-за их общей лжи? «О, если бы я могла уехать! — в отчаянии думала Джейн. — Но я обещала остаться…» Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной. Ее жизнь грозила превратиться в сущий ад: каждый раз, сталкиваясь с Николасом Волласом, она вспоминала их последний разговор. Сначала он недолюбливал ее, теперь же просто возненавидел. За что? Это знал только он один.

На пятый день вход в гробницу был окончательно расчищен. Результат превзошел все ожидания — такого богатства давно уже никто не находил. Оружие, предметы культа, украшения и посуда из глины, бронзы, золота и серебра, и все это в отличном состоянии! А погребальные золотые маски редчайшей работы привели всех просто в неописуемый восторг. Короче, успех был полным, а ведь их ждали еще четыре гробницы!

Доктор Воллас собрал всех своих помощников и выступил перед ними с короткой прочувствованной речью. Джейн еще не видела его таким — он, казалось, светился от счастья и был готов обнять весь мир. Поблагодарив собравшихся, доктор заметил, что подлинную ценность их находок еще предстоит оценить, но уже сейчас понятно, что она превосходит самые смелые надежды. В заключение он спросил, есть ли вопросы.

Молодой человек по имени Тим, с которым все четверо успели подружиться во время раскопок, поднял руку:

— Скажите, доктор, почему вы начали именно с этой гробницы? Ведь в древних летописях есть упоминание о том, что она была разграблена. Сработала ваша знаменитая интуиция, или были более серьезные основания?

— И то, и другое, — широко улыбнулся Николас. — Спасибо за вопрос, он действительно интересен… Вернемся на несколько месяцев назад, друзья мои. Когда мы начали раскоп, то обнаружили кости человека, явно погибшего в результате обвала. А рядом с костями было несколько золотых вещиц. Отсюда следовало два возможных вывода: во-первых, погибший и был тем самым вором, а во-вторых — в гробнице есть золото. Но напрашивается и «в-третьих», а именно: после того, первого вора в гробницу больше никто не проникал, иначе мы бы обнаружили следы и не нашли бы золота среди костей. Так что мое решение можно определить следующим образом — интуиция, плюс логика.

Полин зааплодировала, ее сияющие глаза с таким восторгом смотрели на выступающего, что Джейн невольно нахмурилась.

— Но, доктор, — покачал головой Тим, — все это можно истолковать и по-другому. Гробницу разграбили раньше, а последний незадачливый вор забрал остатки и погиб под обвалом.

— Вы совершенно правы, — кивнул Воллас. — Сокровищ могло и не оказаться. Но я исходил из того, что вор прежде всего возьмет золото. Отсюда мой первый вывод — тот вор был первым и единственным. Риск, конечно, был, и именно поэтому я откладывал «штурм» этой гробницы, заставив вас сначала начать раскопы на остальных. Однако логика не подвела меня и на этот раз.

После ответов на вопросы доктор всех удивил:

— Мы должны это отпраздновать, — заключил он. — Я устраиваю вам всем уик-энд в Афинах за свой счет. — Его взгляд упал на Джейн; он быстро отвел глаза и чуть суше добавил: — Но имейте в виду, после этого небольшого перерыва нам предстоит новая работа, и пощады не ждите!

Под общий смех и шутки доктор сошел с импровизированной трибуны и отправился к себе.

Четверо друзей отошли в сторону.

— Ну разве он не чудо? — трещала Полин. — Подумать только, оплатить такую поездку в Афины! Да это же целое состояние!

— Ничего подобного, — холодно возразила Джейн. — Никто из греческих рабочих, а их большинство, не едет. Кроме того, часть студентов тоже наверняка предпочтет остаться здесь и еще покопаться в гробнице, так что сумма не так уж велика.

— Послушай, дорогая, это уж слишком! — воскликнул Стюарт. — Что бы он ни сделал, все плохо!

— Точно, — кивнул Гай. — Твоя неприязнь к Волласу перерастает в манию преследования.

— Скорее в одержимость, — поправил его Стюарт. — Это точнее.

Джейн густо покраснела и опустила голову. Одержимость? Что за глупости! С какой стати будет она забивать себе голову мыслями о человеке, который презирает ее? Нет, она просто делает свое дело, а все остальное пустяки… Но Николас Воллас отнюдь не был пустяком, и девушка отлично это понимала. Одержимость… Можно быть одержимой мыслями о том, кого ненавидишь, или о том, кто очень нравится… Нравится? Джейн вздрогнула. «Я совсем с ума сошла, — мелькнуло у нее в голове. — Надо запретить себе даже думать об этом!» Но как? Что-то в самых потаенных уголках ее души противилось этому, не давало расслабиться, забыть…

Обуреваемая такими мыслями, девушка, сама того не замечая, оказалась на своей любимой поляне. Ноги, казалось, сами привели ее сюда, на склон поросшего соснами холма, где она обычно отдыхала, читая, или просто предаваясь размышлениям.

— Далеко собралась? — раздался сзади голос, и она резко обернулась. Это был Тим.

— Нет, — улыбнулась Джейн. — Я уже пришла.

— Можно с тобой поговорить?

— Конечно, — с некоторым удивлением ответила она. — Что-то случилось?

— Нет, все в порядке. — Он опустился рядом с ней на ствол поваленного дерева и добавил: — Отличное место. Здесь нам никто не помешает.

— Ты сегодня какой-то таинственный! — рассмеялась она. — Считай, что мое женское любопытство пробудилось и жаждет удовлетворения.

Тим усмехнулся в ответ, но сразу посерьезнел.

— Прежде всего, Джейн, — начал он без предисловий, — мне известно, что ни ты, ни Полин не замужем.

— Известно? — ахнула она. — Но откуда?

— Парень, сидевший перед вами на лекции, мой друг, и мы переписываемся. Он случайно подслушал ваш разговор в аудитории. Да не смотри ты на меня так испуганно! Он даже не знает, поехали вы или нет, я еще не ответил на его письмо.

Джейн не знала, что сказать.

— Впрочем, я и сам понял, что у вас, мягко говоря, не все в порядке, — продолжал Тим. — Сама посуди, разве это нормально, что две якобы замужних женщины спят в одной палатке, а их мужья — в другой?

— Так ты следил за нами? — быстро спросила Джейн, лихорадочно соображая, заметил ли это кто-нибудь еще. Нет, вряд ли, иначе доктор Воллас непременно захотел бы узнать, в чем дело.

— Я плохо сплю, — виновато заметил Тим. — Было темно, и вы меня не заметили.

— Зато ты нас заметил…

— Первый раз это произошло случайно. Мое любопытство было задето, и несколько последующих ночей я действительно следил за вами. В итоге я все понял, и письмо моего друга не было для меня неожиданностью.

— Кстати, — встрепенулась Джейн, — раз уж зашел разговор… Я давно хотела спросить тебя, как ты попал в эту экспедицию? Ведь, насколько мне известно, ты тоже не женат?

— Все очень просто. Мой отец и доктор Воллас старые друзья, и…

— Можешь не продолжать, все понятно, — сухо обронила Джейн.

— Зря ты злишься, — устало возразил Тим. — Это было единственным преимуществом, которым я захотел воспользоваться. Как ты могла заметить, я работаю наравне с остальными и не ищу поблажек.

— Это правда, — кивнула Джейн. — Но вернемся к нашей теме… Ты собираешься донести на нас?

— Нет… — С минуту он молчал, затем, внезапно решившись, продолжил: — Я вовсе не заинтересован в том, чтобы вас отправили домой.

— Почему же?

— Да потому, черт возьми, что меня угораздило влюбиться в Полин!

Джейн изумленно уставилась на него.

— О, Боже! Ну и каша заварилась! — невольно воскликнула она. — Тим, ты себе и представить не можешь, как усложняется жизнь, когда начинаешь лгать! Господи, как бы я хотела, чтобы той лекции не было вовсе!

— Перестань, Джейн… Я уже сказал, доктор Воллас ни о чем не узнает. В чем же дело?

Да, действительно, в чем же дело? О, как мало он знает! Ее беспокоила вовсе не боязнь разоблачения…

— Почему ты решил поговорить со мной?

— Потому что ты хорошо знаешь Полин. Мне хотелось бы знать, помолвлена ли она с кем-нибудь и нет ли у нее… друга там, в Англии. Я думаю, что навряд ли. Будь это так, она не смогла бы приехать сюда одна. Мне известно также, что Стюарт — твой жених, а Гай — брат. Так говорится в письме. Я следил за Полин и Гаем и понимаю, что здесь бояться нечего. Но…

— Я отвечу, — перебила его Джейн. — Полин ни с кем не помолвлена. В Англии ее никто не ждет. Стюарт — ее брат. Но ты не учитываешь другого… Того, что у нее есть кто-то здесь.

— Здесь? Помилуй, Джейн, я уже сказал, что из неженатых здесь только я, Гай и Стюарт. Два последних исключаются, на меня она и смотреть не хочет… Кого же ты имеешь в виду?

— Подумай.

— Постой… Доктор Воллас? — Он от души расхохотался. — Ты шутишь, надеюсь?

Джейн молчала, не желая ни убеждать, ни разубеждать его.

— А, понятно! — воскликнул Тим. — Они работают вместе, и ты, как натура романтическая, уже мысленно их повенчала. Что ж, это очень по-женски! — Он снова рассмеялся и добавил: — Спешу разочаровать тебя: доктор Воллас — убежденный холостяк.

— Неужели?

— Представь себе. Ему тридцать пять, и за все это время у него не было ни одного романа. Более того, у него не было даже любовницы! Этот человек женат на своей работе, и даже когда ему стукнет девяносто, он все равно останется холостяком!

«Бедняжка Полин!» — подумала Джейн. Хотя, почему бедняжка? Может, это и к лучшему? Она слишком впечатлительна и влюбчива, хороший урок ей не повредит… Стоп! Откуда взялась эта жестокость? Доктор видит в ней лишь секретаря, то есть полезную машину… А если она действительно любит его? Не влюблена, а любит! «Тем хуже для нее!» — подсказал Джейн зловредный внутренний голос, и она тряхнула головой. Нет! Будь, что будет. У каждого своя жизнь, и справляться с ней каждому предстоит в одиночку. Если Тим сможет увлечь Полин — честь ему и хвала, если же нет…

— Я рад, что поговорил с тобой, — снова заговорил Тим. — Теперь я знаю, что могу действовать свободно. Есть, правда, одна проблема, — доверительно улыбнулся он. — Если доктор Воллас узнает, то сочтет меня законченным бабником и вышлет отсюда ко всем чертям… Пожелай мне удачи, Джейн.

Джейн готова была расплакаться. Искренность Тима глубоко тронула ее, ей ужасно хотелось ему помочь, но что она могла сделать!

— Я желаю тебе удачи, — просто ответила она. — Но, пожалуйста, постарайся, чтобы доктор ничего не узнал о нашем обмане.

— Я буду нем, как могила. Более того, если вас все-таки выгонят, я последую за вами.

— Спасибо за обещанное молчание, Тим. Во всем остальном — решай сам. Скажу лишь, что мы со Стюартом отложили свадьбу на год, чтобы поехать сюда.

— Отложили на год? — Во взгляде Тима читалось искреннее недоумение. — Значит, вы можете ждать?

— Ждать? Разумеется!

Он покачал головой.

— Не понимаю… По-моему, если любишь кого-то, ждать нельзя.

— Брось, Тим, у нас вся жизнь впереди.

— Это тебе сейчас так кажется. А потом вы не простите друг другу этот потерянный год. О, если бы Полин полюбила меня, я бы женился на ней немедленно!

— Ты серьезно? — нахмурилась Джейн. — Ты в самом деле не смог бы ждать?

— Когда любишь по-настоящему, ждать не будешь… — Он прервал себя на полуслове и схватился за голову. — О, Боже! Какой же я идиот! Не обращай внимания, Джейн. Я вовсе не имел в виду, что Стюарт… Черт, и дернуло же меня за язык!

Он покраснел и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Не расстраивайся, Тим, все в порядке, — ответила Джейн, искренне желая его успокоить. Но его слова заставили ее задуматься. Она живо вспомнила нескольких своих друзей и подруг, которые действительно не ждали, а женились или выходили замуж, а на ее шутливые вопросы о причинах спешки отвечали одно: «Я люблю его (или ее) и хочу его (или ее) так, что не в силах терпеть ни минуты!». Видимо, такое тоже бывает…