Лепестки на ветру

Глава четвертая

Поездка в Афины удалась на славу. Джейн оказалась права — поехало всего восемь человек, включая доктора Волласа. Присутствие шефа сначала портило Джейн все удовольствие от путешествия, но вскоре красоты древнего города отвлекли ее.

Девушка с восхищением взирала на очаровательный храм Ники, построенный в классический период, на величественный Эрехтейон, с портика которого лорд Элгин, английский дипломат и коллекционер, снял одну из шести кариатид; на храм Афины и Парфенон, также пострадавший от алчности того же Элгина, вывезшего в 1803 году мраморные барельефы работы Фидия (детали фриза) и продавшего их Британскому музею.

— Почему наша страна не вернет Греции то, что принадлежит ей по праву? — сказала Джейн брату. — Это было бы благородно.

Гай удивленно поднял брови.

— Помилуй, еще совсем недавно ты была совершенно иного мнения. Достаточно вспомнить твою реплику на лекции… Кроме того, барельефы Элгина в большей сохранности в музее, чем здесь.

Доктор Воллас, рассказывавший их группе о фризе Парфенона, услышал слова Джейн и бросил на нее быстрый взгляд. Быть может, ей показалось, но в его глазах впервые мелькнуло что-то близкое к симпатии…

— Фриз, — негромко продолжал Николас, — изображал Панафинейскую процессию, происходившую раз в четыре года. Люди вели жертвенных животных и несли роскошные одежды для статуи Афины в Эрехтейоне…

Больше девушка ничего не услышала, поскольку Стюарт, улучив момент, зашептал ей на ухо:

— Дорогая, я уже сто лет тебя не целовал! Давай потихоньку уйдем и спрячемся где-нибудь в храме.

Джейн и сама не понимала, почему предложение жениха вызвало у нее лишь досаду.

— Мы не должны уходить от остальных, — ответила она. — Ты, похоже, забыл, что для всех Гай — мой муж.

— Брось, они подумают, что мы пошли осматривать развалины, это совершенно естественно. Несколько пар так и поступили…

— Они женаты.

— Какая разница? — усмехнулся Стюарт.

Джейн посмотрела ему прямо в глаза.

— Тебе никогда не приходило в голову, что доктор Воллас может обо всем догадаться? Он далеко не дурак и уже не раз видел нас вместе. Стоит ему лишь заподозрить, что у нас с тобой роман, и правда неминуемо откроется.

— Понятно, — кивнул Стюарт и как-то странно на нее посмотрел. — Если это произойдет, он тут же отправит нас домой, верно?

— Именно так.

— Но ты же хочешь уехать! — Его голос стал резче, глаза прищурились. — Ты осталась только потому, что не хочешь подводить остальных. А если всех нас выгонят, то твоя совесть будет чиста. — Джейн молчала, и он добавил: — Такой выход должен тебя устроить.

Хотелось ли ей уехать? Она не знала.

— А если мы вернемся, — неожиданно спросила она, — то сразу поженимся?

— К чему такая спешка? — удивился он. — Мы же с тобой оба решили, что сначала надо накопить денег, купить домик…

— Я буду работать, и отсрочка ничего не изменит.

Стюарт ничего не ответил, и она испытующе посмотрела на него. Между его бровей залегла складка, губы сжались в тонкую линию, в глазах появилось незнакомое напряженное, чуть ли не испуганное выражение… «Когда любишь по-настоящему, ждать не будешь», — сказал тогда Тим. «Но я сама согласилась ждать, и это меня ничуть не беспокоило», — вдруг подумала девушка. Действительно ли они любят друг друга? Два месяца знакомства, потом помолвка… И оба спокойно согласились ждать. Любовь ли это?

Наверное, — продолжала думать Джейн, — ей бы не повредила парочка любовных приключений, чтобы было с чем сравнить, чтобы можно было разобраться в собственных чувствах. Но до встречи со Стюартом ее интересовала только работа… До встречи со Стюартом… Было ли их знакомство подобно вспышке в темноте, ослепляющему взрыву эмоций? Она невольно покачала головой, словно отвечая на свой невысказанный вопрос. Нет, все было чинно и спокойно. Слишком спокойно, быть может… А его поцелуи? Будили ли они в ней безудержную страсть, перехватывало ли от них дыхание? Тоже нет…

Ее страх усилился. Как бы избавиться от этих нелепых сомнений? Почему необдуманные слова Тима так задели ее? Другие люди ждут, ждут годами, и ничего… Но значит ли это, что они любят друг друга?

— Так мы не пойдем в храм? — Вопрос вывел ее из задумчивости, и она внезапно решилась. Со всеми этими мыслями пора было кончать.

— Почему же? Пошли!

Он удивленно взглянул на нее.

— Ты стала какой-то непонятной, Джейн. Похоже, воздух Греции плохо на тебя влияет.

Они отошли от группы, поглощенной рассказами Николаса Волласа, и направились к храму. Джейн знала, что пронзительные черные глаза доктора следят за ними… Но она не знала другого: взглянув вслед удаляющейся паре, эти глаза остановились на стоящей рядом очаровательной девушке и улыбнулись ей.

В маленьком храме они были одни. Она подняла голову, и Стюарт поцеловал ее мягкие податливые губы. Девушка ответила на его поцелуй, но, как и прежде, почти ничего при этом не почувствовала. Что-то ушло… или не приходило? Она не знала.

Внезапно руки жениха, обнимавшие ее за талию, разжались.

— Люди, — вздохнул он, и она резко обернулась через плечо. — Но ничего, дорогая, у нас еще масса времени.

Джейн буквально окаменела. Масса времени…

«Когда любишь по-настоящему…» — снова всплыли в памяти слова Тима. Боже, неужели он прав?

Ей вдруг захотелось поговорить со Стюартом, рассказать ему, что с ней происходит, спросить, не чувствует ли он то же самое… Но нет. Он не поймет.

Бледное солнце пробивалось сквозь облака, освещая путь от Акрополя. Они миновали Агору, торговый центр древних Афин, где некоторое время любовались великолепным храмом Гефеста, бога огня и ремесел, покровителя кузнецов.

— А у них был свой бог для всего в отдельности? — спросила Полин, не сводя глаз с Николаса. Они шли рядом по узкой тропинке, остальные, тоже по двое, следовали за ними.

— Да, Полин, для всего в отдельности, — ответил он.

Джейн не удержалась от улыбки. Неудивительно, что Полин на что-то рассчитывает, ведь даже мисс Гилберт доктор никогда не называл просто по имени… Интересно, насколько доверительны их отношения? Не подумывает ли Полин сказать доктору правду? Ведь пока он считает ее замужней, ей надеяться не на что, и она прекрасно это знает…

Вдруг Полин, собиравшаяся еще о чем-то спросить и не смотревшая ни на что, кроме своего кумира, споткнулась и упала бы, если бы Николас вовремя ее не подхватил.

— Моя щиколотка! — простонала девушка, даже и не пытаясь высвободится из его рук.

Воллас усадил ее на поросшую мхом каменную скамью и повернулся к остальным.

— Мистер Дайсон, — громко сказал он, — не могли бы вы подойти и осмотреть ногу вашей жены?

— Да, разумеется. — Оставив Джейн, Стюарт подошел к сестре, сел на корточки и принялся осторожно ощупывать ее ногу. — Больно, дорогая? — нарочито нежно спросил он, и Джейн вздохнула. Да, ну и кашу они заварили!

Все столпились вокруг со встревоженными лицами. Если щиколотка сломана, уик-энд для девушки пропал.

— Да, Стюарт, ужасно, — ответила она «мужу», продолжая смотреть на Николаса.

«Очевидно, она бы предпочла, чтобы осмотрел ее он», — подумала Джейн и снова спохватилась: не слишком ли болезненно она воспринимает влюбленность своей подруги?

Полин не могла ступить на левую ногу, но Николас успокоил ее, сказав, что это, скорее всего, растяжение, и скоро все пройдет. Затем, холодно взглянув на Стюарта, он добавил:

— Она не сможет идти. Ее придется нести на руках.

— Давайте сделаем кресло, — предложил Тим.

Они со Стюартом быстро соорудили из веток подобие плетеного кресла и понесли Полин к дороге, где и поймали два такси. Воллас сел в одну машину, а они, Гай и Джейн — в другую.

— Извини, — сказала Полин брату. — Мне жаль, что я испортила тебе весь вечер.

— Мне? — удивился тот.

— Позволь напомнить тебе, что ты ее «муж», — сухо заметила Джейн.

— Тебе придется остаться с ней в гостинице, — сочувственным тоном добавил Гай. — Не повезло, старина, но ничего не поделаешь.

— Джейн без меня никуда не пойдет, — заявил Стюарт. — Значит мы трое останемся без ужина и ночного клуба.

— Ошибаешься, — покачал головой Гай. — Джейн, как ты помнишь, считается моей женой, и Воллас, мягко говоря, удивится, если я появлюсь в ночном клубе без нее.

Тим сидел рядом с Полин; его доброе лицо было встревожено, а рука покоилась на спинке сидения девушки, словно обнимая ее.

— Я могу остаться с ней, — предложил он, но Джейн покачала головой.

— Не выйдет, Тим. Доктор Воллас не поймет, если «муж» Полин оставит ее с тобой, а сам отправится веселиться.

— Боюсь, ты права, — неохотно признал Тим. — Но что же делать?

— С ней останусь я, а вы оба сможете пойти.

— Нет, Джейн, — запротестовала Полин. — Я не хочу лишать тебя замечательного вечера. Я и сама прекрасно со всем справлюсь.

Джейн ничего не ответила, но про себя твердо решила остаться, поскольку это решало все проблемы. Однако оказалось, что и Тим не изменил своего решения, поскольку через полчаса, когда все снова встретились в вестибюле отеля, он заявил:

— Боюсь, что не смогу составить вам компанию. У меня страшно разболелась голова.

— Но… — начала было Джейн и осеклась.

— Может, наоборот стоит поехать и развеяться? — заметил Николас. — Вы приняли таблетку?

Тим мрачно кивнул и ответил, старательно избегая пытливого взгляда Джейн:

— Не помогает. Мне и вправду лучше остаться… Заодно я присмотрю за Полин, а ее муж сможет ехать со всеми.

— Ее муж, — жестко заметил Николас, — наверняка предпочтет остаться со своей женой.

Это был и вызов и приказ одновременно. Джейн поймала его взгляд, и ей почудилась в нем какая-то мрачная насмешка.

Стюарт поспешно заявил, что доктор, безусловно, прав, и на губах последнего заиграла еле заметная победная улыбка. В тот вечер он вообще вел себя как-то странно, и Джейн с тревогой ждала очередного подвоха.

После ужина, прошедшего за оживленной беседой, чему немало способствовало присутствие за столиком Сильвии и Ричарда, тоже членов группы, Николас спросил, собираются ли они в ночной клуб. Сильвия и Ричард хотели пойти, а Джейн, внезапно почувствовав себя усталой и, не подумав, ответила:

— Я возвращаюсь в отель.

— Да? — столь же легкомысленно отозвался Гай. — Ладно, Джейн, увидимся за завтраком.

Лица остальных окаменели.

— За завтраком? — переспросил Николас. — Я не ослышался?

Поняв свою ошибку, Гай смешался.

— Когда я вернусь, Джейн будет уже спать.

— А разве вы не поедете в отель вместе с вашей женой?

— Дорогая, — в обращенном на сестру выразительном взгляде Гая ясно читалось, что он взбешен и еле сдерживается, — ты хочешь, чтобы я вернулся вместе с тобой?

Джейн прикусила губу, не зная, что ответить. Ей смертельно не хотелось идти в этот клуб, однако не хотелось и расстраивать брата. Но тут неожиданно вмешался доктор Воллас:

— Вообще-то я тоже не пойду в клуб, так что мог бы проводить миссис Брайнт до отеля.

— Правда? — обрадовался Гай. Он явно не заметил, что все это неспроста. — Тогда все в порядке. Ричард, ты не возражаешь, если я составлю вам компанию?

— Разумеется, нет!

Поездка с Николасом в такси не сулила ничего приятного, и Джейн пролепетала что-то мало вразумительное о том, что передумала, но все уже встали, прощаясь с доктором, и ее никто не услышал. Она и опомниться не успела, как оказалась с Николасом наедине. Они вышли на улицу, и девушка остановилась, ожидая, что ее спутник подзовет такси.

— Вы не возражаете, если мы пойдем пешком? — довольно холодно осведомился он. — Здесь недалеко, и я не прочь немного прогуляться.

Джейн только пожала плечами. Если шеф «не прочь», то ей оставалось только согласиться, хотя сама мысль о ночной прогулке, полной натянутого молчания, ее вовсе не радовала.

Они шли по узким улочкам, а над ними сиял огнями Акрополь. Девушка решила, что надо попробовать завязать ничего не значащий разговор.

— Он… он очень красивый, — робко заметила она.

Николас ничего не ответил и еще несколько минут они продолжали идти молча.

— А туда пускают по ночам? — снова спросила она, желая лишь нарушить эту проклятую тишину, а вовсе не имея в виду, что в самом деле намерена карабкаться вверх на скалу.

— А вы хотели бы подняться? — Странный тон его голоса заставил ее вздрогнуть. — Мне казалось, вы устали.

— Это так.

— Жаль. Ночь просто великолепна.

От удивления она даже остановилась. Не может же быть, чтобы он намеренно затягивал прогулку! Какая ему радость гулять с ней?! И все же она не удержалась от вопроса:

— Вы хотите подняться?

— Мы могли бы вернуться другой дорогой — через кипарисовую рощу, где были сегодня утром.

Кипарисовая роща… уединенное место, место встреч влюбленных! Да, влюбленных, а не двух практически незнакомых людей, настроенных, к тому же, враждебно друг к другу. Почему он это предлагает? Ее охватило странное предчувствие, но она не сделала того, что должна была бы сделать — просто пропустить его предложение мимо ушей…

Они шли медленно, окруженные огнями и людьми, массой людей. Но она не видела ничего и никого, кроме идущего с нею рядом мужчины. Стюарт, Гай и Полин отошли куда-то далеко-далеко, она почти не помнила о них, как забыла и все то, что думала недавно об этом человеке, свою клятву не обращать на него внимание. Какая-то волшебная сила лишила ее воли, превратив вдруг в слабое, беззащитное существо, и, казалось, сама Судьба подталкивала ее сейчас в спину, заставляя отбросить осторожность, рассудочность, самоконтроль…

— Что ж, — сказала она внезапно охрипшим голосом, — давайте вернемся через кипарисовую рощу.

Какое-то мгновение он молчал, и, подняв глаза, девушка встретилась с его непроницаемым огненным взглядом.

— Так значит вы, все-таки, не устали? — Он явно вкладывал в эти слова особый смысл, но какой именно, Джейн не поняла.

— Ночной воздух освежил меня, и я немного взбодрилась. — Она улыбнулась ему, все еще удивляясь тому странному, полуреальному состоянию, в котором находилась, и перемене, произошедшей в ее спутнике. Мысль о том, что его враждебность исчезла (ведь это же он предложил ей прогуляться!), наполняла все ее существо неизъяснимым счастьем. Она словно парила среди звезд и вовсе не хотела вновь ощутить под ногами скучную, прозаичную землю.

— Тогда пойдем в рощу. — Никаких эмоций, просто холодная констатация факта, но Джейн радовалась и этому. Теперь-то ей было совершенно ясно, что былая сухость и натянутость их отношений страшно отравляла ей жизнь, и лишь гордость мешала признать это.

Вскоре огни и люди остались далеко внизу. Среди росших здесь в изобилии кипарисов то и дело попадались обломки колонн, мраморных плит и постаментов, полускрытых буйной растительностью. Ветерок улегся, и воздух в роще словно застыл.

— Как здесь тихо! — сказала Джейн, невольно переходя на шепот. Николас мягко рассмеялся, и она снова отметила про себя произошедшую в нем перемену.

Он остановился, глядя на Акрополь, будто зависший над ними в розоватом сиянии. Джейн подошла к нему и тоже подняла голову, прослеживая направление его взгляда.

Через минуту он медленно повернулся к ней. Ее щеки пылали, глаза таинственно сверкали под сенью длинных ресниц…

— Вы… очень… красивы…

У нее перехватило дыхание, голова закружилась, и, захваченная тем странным магнетизмом, что излучала, казалось, каждая клеточка его тела, она застыла, не в силах сдвинуться с места. В следующее мгновение она была уже в его объятиях, и ее губы безвольно отвечали на властное прикосновение его губ. О, теперь она понимала, чего не хватало в их отношениях со Стюартом! Они были хорошими друзьями, жили общими интересами, отлично понимали друг друга, но… не любили. А тот эмоциональный взрыв, почти шок, испытанный ею, когда она впервые увидела Николаса, стал предвестником настоящей любви!..

Между тем Николас мягко отстранил ее от себя и ласково улыбнулся. Его лицо смягчилось, черты утратили былую резкость, и только глаза смотрели по-прежнему холодно и прямо. «Наверное, что-то надо сказать, — подумала вдруг она. — Но что? Заговорить первой или дождаться, пока это сделает он? О, я знаю, прежде всего надо признаться, что я не замужем, а потом…»

Но тут он снова привлек ее к себе, на этот раз так резко и грубо, что она впервые испугалась.

— Ты так красива, так желанна… — шептали его губы, чуть касаясь ее щеки; руки скользнули вниз по бедрам, затем опять вверх и снова вниз… — Ничего удивительного, что все они… — Он оборвал фразу на полуслове, поскольку девушка резко высвободилась. Ее первый испуг прошел, и, хотя кровь все еще стучала в висках, к ней вернулась способность соображать.

— Что… что вы хотите этим сказать?

— Сказать? Что бы я ни сказал, в данную минуту это не имеет значения ни для меня, ни для тебя. — Он обнял ее за плечи и заглянул в глаза. — Ну что, красавица, где мы сделаем это? Сейчас тепло, но трава может оказаться сырой… — Он резко рассмеялся и почти насильно поцеловал ее пылающую щеку. — Жаль, я не знал заранее, а то бы прихватил плащ, чтобы постелить его на землю, но не важно. Сейчас мы найдем уютный сухой уголок и…

Джейн изо всех сил оттолкнула его, не помня себя от ужаса. Нет, этого не может быть! Он не может так думать о ней! Она же не давала ни малейшего повода!

Но он думал о ней именно так, и по его лицу это было совершенно ясно.

— Как… как вы смеете? Почему вы решили, что я…

— Ой, хватит! — ситуация его явно забавляла. — Незачем устраивать спектакль. Я сразу понял, что ты такое.

— Что… что я такое? — Изумление ее было столь велико, что вытеснило даже гнев и обиду. — Я не понимаю, о чем вы говорите. — К глазам подступали слезы. Еще несколько секунд назад она отвечала на его поцелуи, была вне себя от счастья, что нашла свою любовь… — Да как… как вам такое могло в голову прийти?!

Николас нахмурился и сделал шаг назад. Но его сомнения длились недолго.

— О, мы решили немного поломаться? — криво усмехнулся он. — Устроить сцену с заламыванием рук, слезами и пощечинами? Что ж, давай, я не против…

— Вы просто омерзительны! — гневно воскликнула Джейн; ее глаза метали молнии, пальчики сжались в кулаки. — Никто и никогда так меня не оскорблял! Я ненавижу, ненавижу вас, вы слышите? Ненавижу! Будь я мужчиной, я… я бы вас убила!

— Дорогая моя, — рассмеялся он, — если бы ты была мужчиной, то пила бы сейчас виски в ночном клубе, а не шлялась с незнакомцами по темным кипарисовым аллеям… — Внезапно его глаза снова вспыхнули холодным огнем, и уже совершенно иным тоном он продолжил: — Ладно, хватит комедий, мне это начинает надоедать.

Она беспомощно посмотрела по сторонам. Вокруг царила тьма, и помощи ждать было неоткуда. Девушка испугалась по-настоящему. Николас, ее Николас оказался чудовищем! Луна вышла из облаков, и ее свет придавал его чертам какой-то сатанинский оттенок. Мертвая тишина, неподвижный воздух, зловещие силуэты кипарисов окружали ее, словно тени прошлого, духи языческих богов… Она вздрогнула. Что за безумие толкнуло ее на эту прогулку? Куда подевался здравый смысл? Чем он околдовал ее? Мужчина напротив сделал шаг вперед, и сердце девушки упало. Никогда еще она так остро не чувствовала опасность.

Спасение только в одном, — внезапно поняла Джейн, — разговорить его, заставить возражать, пусть даже злиться, но, самое главное, отвлечь, заставить думать о другом…

— Не могу поверить, что вы на самом деле такой, каким хотите сейчас казаться, — негромко, но твердо сказала она.

— Все мужчины таковы, — последовал насмешливый ответ.

«Греки, возможно», — чуть было не брякнула она, но вовремя прикусила язык — это было бы слишком.

— Наверное, но девушки — нет. — Она посмотрела ему прямо в глаза и сказала: — Пожалуйста, отвезите меня в отель.

Он сделал нетерпеливый жест.

— Я же сказал, Джейн, хватит ломать комедию!

Ее захлестнула новая волна гнева; подбородок упрямо вздернулся, глаза презрительно прищурились.

— Не смейте называть меня «Джейн» и прекратите «тыкать»! Я не ломаю комедию! Повторяю, отвезите меня в отель!

Николас замер, по его лицу скользнуло выражение растерянности.

— Да что с тоб… с вами? Вы же сами этого хотели!

— Я… хотела? — Джейн показалось, что она сходит с ума. — О чем это вы?

Снова тот же раздраженный жест нетерпения.

— Вы предложили подняться сюда…

— Я??!

— А кто же?

— Это вы предложили вернуться через рощу.

— Если я правильно помню, вы спросили, не хочу ли я пойти этой дорогой.

— Но лишь после того, как вы сами предложили это!

— Какая разница! Вы хотели, чтобы я привел вас сюда, и мы оба отлично знаем зачем…

— Вы ведете себя, как последний подлец! — гневно вскричала она. — Я подумала, что вам просто хочется прогуляться, и не возражала. А вы… Да как вы могли обо мне такое подумать!

Джейн разрыдалась. Она действительно согласилась прийти сюда с Николасом, а он принял ее согласие за нечто большее… Нечто ужасное! О, теперь ей было совершенно ясно, что пришло ему в голову, когда она спросила, пускают ли в Акрополь по ночам. Уже один его тон должен был ее насторожить, но она и мысли не допускала, что он мог задумать такое! Для всех она была порядочной замужней женщиной… И тут словно вспышка света озарила ее смятенный разум: Стюарт! Николас несколько раз видел их вместе и не мог не заметить его несдержанность в проявлении чувств. Она-то боялась, что Николас догадается об обмане, но он предположил совсем, совсем другое! Теперь девушка понимала, что он хотел сказать этой странной фразой: «Ничего удивительного, что все они…». Все они… Тим! Он видел ее с Тимом! Гай, Стюарт и Тим! Так вот в чем дело! Решив, что она дарит свою… благосклонность всем троим, Воллас подумал, что и ему не составит труда сорвать цветок наслаждения! Ее охватила дрожь. Девушка снова вспомнила крепкое кольцо его рук, его глаза, учащенное дыхание… Тогда ей вдруг показалось, что и он влюблен в нее, что его поцелуи — знак искреннего, большого чувства. Но они значили совсем другое. О, как жестоко! Свет любви, едва поманив ее за собой, снова погас. Что ж, это наказание, кара за ее легкомыслие, за мысленную измену Стюарту, за пренебрежение к чувствам Полин, любившей Николаса и страстно желавшей взаимности… Но ведь он испытывает к Полин только жалость, сочувствие, — внезапно догадалась Джейн. Он видел в ней лишь бедную, ничего не ведающую жену, жестоко обманываемую своим мужем у всех на глазах. Вот откуда эта неожиданная доброта к ней! Да, все встало на свои места, и Джейн даже почувствовала нечто, похожее на облегчение. Ее глаза лихорадочно вглядывались в темноту, пытаясь найти тропинку, но, к ее отчаянию, Николас снова сделал шаг вперед, и его руки опустились ей на плечи.

— Вы ошибаетесь, — быстро заговорила девушка, избегая его губ, — я не та, за кого вы меня принимаете! Не та! О, вы горько пожалеете об этом, когда… когда узнаете правду!

Он резко отпустил ее, почти оттолкнул. Джейн искренне пожалела, что не видит в этот момент выражения его лица. А если бы видела, оно немало удивило бы ее.

— Правду? Какую правду? Скажите немедленно, я приказываю!

Странно, но по его голосу можно было подумать, что он тоже страдает… Нет, глупости. Он просто зол и сбит с толку, не более.

— Сейчас это невозможно. Но, поверьте, я сказала это не просто для того, чтобы вы оставили меня в покое. Это правда.

Они молча стояли друг перед другом, а окружавшая их темнота с каждым мгновением все больше и больше сгущалась.

— Миссис Брайнт, — заговорил наконец Николас, — вы самостоятельная, взрослая, замужняя женщина. Вы ответили на мои поцелуи, и я, естественно, воспринял это как поощрение. Так что же вдруг случилось? Уж не пытаетесь ли вы уверить меня в своей непогрешимости?

Опять намек на Стюарта, а может, и на Тима. Положение становилось просто унизительным, и девушка негромко, но твердо повторила:

— Доктор Воллас, пожалуйста, отвезите меня в отель.

В его ответе слышался прежний холодок, но уже не было ни злости, ни раздражения:

— Конечно, миссис Брайнт. Давайте вернемся и поймаем такси.