Лиат душа Эсхейма

Глава 42

Солнце уже закатилось за лес, но край неба был ещё бледно-розовым от его лучей. На фоне потемневшего небосвода эти розовые всполохи выгляди кровавыми разводами. Обессиленно распластавшись на липкой от крови земле, я прерывисто дышала, сквозь слёзы смотрела на это жуткое небо и будто сквозь вату слушала родные маты Марен, которая наплевала на конспирацию. Восхищённое цоканье Ульфа и оставшихся в живых воинов наверняка было адресовано разбушевавшейся девушке. Со стороны жертвенного камня разносилось по поляне громкое завывание Бергит, которая едва не была сожрана каким-то жутким монстром. И жалобные стоны предателя-Арена, которого приложил древком копья один из стражей. Ну и, конечно, тихий голос Рейнира, на чьих коленях покоилась моя многострадальная голова.

– Лиат… – снова напомнил коннетабль, о том, что нужно всё-таки встать, но я боялась даже пошевелиться. Казалось, малейшее движение – и меня снова станет тошнить, а желудок не вынесет больше над собой такого издевательства.

– Ещё немного… как Марен?

– Рядом сидит и ругается, по-моему, она окончательно покорила моего друга, такое даже опытные в бою воины ещё не слышали, – усмехнулся муж, нависнув надо мной, и обеспокоенно промолвил, – только не закрывай глаза.

– Не буду, в третий раз я этого не переживу… это пройдёт?

– Да, но не сразу, – ответил мужчина, с сочувствием на меня посмотрев, – Лиат, только не спи, не сейчас.

– Тогда говори со мной.

– Ты невероятная, смелая, умная, красивая… сила, твоя и твоего сына, и дар Марен… вы спасли Валаар.

– А ты знаешь, как сделать приятное женщине, – хрипло хохотнула, с трудом держа веки открытыми, но те словно налились свинцом и грозили опять погрузить меня в пучину кошмара и боли.

– Поверь, это ещё не все мои достоинства, – ухмыльнулся мужчина, заботливо убирая прядки волос с моих мокрых от слёз щёк, – не закрывай.

– Угу, – промычала, стараясь сосредоточится на ласковой улыбке нависшего надо мной мужчины, но перед глазами мелькали чёрные тени с огромными окровавленными зубами. Костлявые, тощие, они походили на обтянутые серо-зелёной кожей скелеты, однако не человеческие. Длинные передние лапы, короткие задние, с маленькой шеей, которую венчала безглазая голова с пучком чёрной шерсти. Однако это не мешало им безошибочно нападать на воинов королевского коннетабля. Стражники замка сражались с менее жуткими уродцами, но и от их вида пробирала дрожь, а сердце от ужаса выскакивало из груди.

В какой момент я лишилась возможности двигаться и управлять своим телом, я не поняла. И могла лишь со стороны наблюдать, как Арен бросился на меня и тут же как подкошенный рухнул на землю. Как у Ханны появились клыки, они не помещались у неё во рту и выпирали поверх губ, раня кожу. Как мохнатые твари с шипами на спине и огромные склизкие черви расползались словно чума по лесу, в буквальном смысле уничтожая всё живое вокруг.

Будто в замедленной съёмке смотрела на пришедшую в себя Бергит, но застывшую изваянием на камне и с широко распахнутыми от ужаса глазами. Тело девушки дрожало, но она не могла сдвинуться с места и сбежать от ползущей к ней мерзкой твари. Видела, как один из воинов одним ударом меча разрубил пополам кошмарное чудовище, а из него брызнула бурая жидкость, шипя и пенясь, распространяя смрад…

А затем наступил ад. Чёрное, тошнотворное, жуткое… ОНО было везде. Тяжёлым, густым туманом стелилось по земле, наводя ужас на всех. Первыми почувствовала силу его ярости замковая стража. Я до сих пор слышу их крики боли, помню агонию на лицах и предсмертные хрипы.

От ужаса и бессилия мне хотелось кричать, но грудь сдавило, а из горла не доносилось ни звука. Моё тело не желало мне подчиняться, и лишь неимоверным усилием воли мне удалось немного поднять руку, чтобы тут же от испепеляющего жара, охватившего моё тело, дико заорать. Невыносимая, разрывающая боль безжалостно уничтожила все мои мысли, стирая память, сметая всё, что я когда-либо испытывала.

Неимоверная сила беспощадно вторглась в меня, и я, не выдержав её разрушающей мощи, взорвалась. На миллиарды осколков, на тысячи крохотных частиц! А после – взметнуться к сумеречному небу, пролететь над чёрным лесом, промчаться над горами и морем. Задержавшись над крохотной деревушкой у края леса, смотреть на беззаботно играющих детей, занимающихся домашними делами женщин, их мужей… и с беззвучным криком рухнуть защитным куполом на землю, не дав расползтись ЕМУ…

Всё это происходило стремительно и будто во сне. Я изменилась. Я словно слилась с этим миром. Я ощущала каждую травинку, песчинку, насекомое, что поглотила эта чёрная тварь. Слышала крики птиц, животных, людей, которые защищали мир от погани… и с горечью признавала, что моих сил и сил моего сына не хватит, чтобы уничтожить того, кто ждал и готовился к этому вечность.

Я исчезала… моя сущность, моя душа, душа моего мальчика, защищая мир Валаар, уходили… и только об одном я просила Владычицу – дать сил и времени воинам справиться с НИМ до того, как мы растворимся в небытие.

Мои мольбы были услышаны… сначала тоненький ручеёк медленно потёк по моим рукам, с каждой секундой превращаясь в бурный поток, возвращая мне разум и мощь, чтобы мы вновь с силой обрушились на мерзкую тварь, успевшую добраться до границы леса. Давя своей волей, разрывая его тёмную плоть на лоскуты, загоняли обратно в дыру, ведущую в мир Элка…

– Ты снова меня не послушалась, – раздался над головой насмешливый голос Рейнира, возвращая меня из пучины ужаса и боли.

– Угу, – не стала отнекиваться, и не открывая глаз, потянула носом, – хм… вони нет.

– Я помылся, – хмыкнул мужчина, чуть приподнимая мою голову, – может, откроешь глаза и выпьешь отвар?

– А рядом с нами всё ещё валяются эти мерзкие твари? – сморщив нос пробормотала, старательно принюхиваясь и прислушиваясь, но пахло едой и ещё чем-то неуловимым, а едва доносившиеся звуки были привычными и умиротворяющими.

– Мы в замке, в наших покоях. А тех тварей собрали и завтра увезут в столицу.

– Зачем? – спросила, всё же чуть приоткрыв глаза.

– Надо же изучить, с чем мы имели дело. Поднимайся, ты же не хочешь познакомиться с моими родителями в ночной рубашке… хотя матушка тебя уже такой видела, прости, я не успел её остановить, да и, признаться, не смог бы.

– Нет, конечно… что?! Какие родители?! – рывком села на кровати, требовательно уставившись на мужа, и только спустя минуту осознала, что я действительно в замке, в покоях Рейнира. Что на улице солнечно и ясно, а я чувствую себя на удивление великолепно и, судя по ощутимому удару в животе, сынишка тоже.

– Проснулась? – рассмеялся муж, подав мне кружку с отваром, – между прочим, ты лежишь здесь уже три дня, и все волнуются за тебя. Бергит, Виллум, Марен и остальные каждый час приходят сюда и дежурят у твоей кровати, ни на секунду не оставляют меня с тобой наедине. С трудом уговорил Марен уступить мне место.

– И даже ночью? – хихикнула, с облегчением вздохнув, услышав имена ставших мне близкими друзей, и радуясь, что с ними всё в порядке.

– Ночью с тобой сидят Марен и Бергит, – жалобно простонал муж, – выпей отвар, Виллум сказал, он вернёт тебе силы.

– А с этой что… – недоговорила, вспомнив, что Ханну видела в последний раз бросившейся на Рейнира.

– Она была сильна и давно перестала быть человеком… без тебя я бы не справился. Твоя сила и сила ребёнка, дар Марен остановили расползающихся чудовищ. Мы всего лишь добили тех, кто ещё пытался заползти обратно в дыру. Арен жив и опрошен, завтра отец его увезёт в столицу и там его казнят.

– Отец?! Так все-таки это правда и твои родители в Эсхейме?!

– Да, ты сама провожала мои корабли за ними, – довольно оскалился муж, подав мне ещё одну кружку с отваром, – три нормы, так требует Виллум. Пока не выпьешь – не расскажу про допрос.

– Тиран, – тяжело вздохнула, через силу вливая в себя приятную, но вязкую жидкость, и только выпив всё до капли и показав пустую кружку, вопрошающе посмотрела на коннетабля.

– Ладно, третью выпьешь чуть позже, – сжалился шантажист, заботливо поправив на мне одеяло и выдержав тягостную паузу, наконец заговорил, – благодаря вашему необычному дару тьма исчезла. Возрождение тёмного не свершилось. И чудовище… старшее чудовище не смогло выбраться из мира Элка.

– Угу, это я знаю, – поторопила мужа, – всё началось с Ханны? Что сказал Арен? Ты знал, что он сын Гуннара?

– Слышали… мы шли за вами, но попали в ловушку Ханны, – зло бросил Рейнир, – прости… Ханна всё предусмотрела, вернее, та тварь, что подселилась в неё. Для неё не было секретом, что я остался в замке. Твари было всё равно на меня. Она ждала подходящего дня, чтобы возродить старшее зло.

– Но как? Как мы не заметили в ней этого? Когда она стала такой? После обряда, совершённого Гуннаром?

– Не совсем. Гуннар сломал печать на вратах. Тёмный яд просочился в девочку и затаился, но всплески неконтролируемой злости стали проявляться всё чаще, и отец запер дочь с нянькой в башне. Старуха была помешанной на дисциплине, и Ханна росла в строгости. Но со временем научилась управлять вспышками своего гнева, стала ласковой, но с каждым днём всё больше ненавидела отца, няньку и всех, кто с ними связан.

Однажды ей удалось сбежать, сама тень привела её на то самое капище, где она была младенцем. Там её давно ждали и за каплю невинной крови одарили. Но ничего ОНИ так просто не дают, капля крови – капля силы, и чтобы стать могущественной, требуется пролить немало невинной крови. Хотя те твари сжирали все…

– Жуть, – передёрнула плечами от вдруг охватившего меня озноба.

– Да, Ханна хорошо научилась прятаться. Как паук она оплела своими сетями замок, и убивая, набирала силу. Внушала, управляла, но всё ещё была слаба и справиться с отцом и главами ей было не по силам. Тогда она нашла Арена, он был тщеславен и мечтал о власти. Вместе они избавились от Вигго, затем от его матери. Труднее всего было убить Гуннара, тогда Ханна и Арен подставили тебя, но всё пошло не по плану. Виллум не дал тебя казнить, а после и старшее зло вдруг потребовало тебя и твоего ребёнка оставить в живых до нужного дня. Пришлось Ханне затаиться и продолжить притворяться тем, кем она не является.

– Бедный ребёнок, если бы не жадность Гуннара, то ничего бы этого не случилось.

– Нет, Лиат, всё ими было определено давно…

– Постой, это тебе всё Арен рассказал? – вдруг сообразила я, удивляясь такой осведомлённости.

– Хм… Ханна. Мой дар имеет последствия. Убивая, я переживаю жизнь моего поверженного, – чуть запнувшись, всё же ответил Рейнир.

– Всех? – потрясённо пробормотала, с сочувствием посмотрев на мужа.

– Да.

– Как ты с этим живёшь?

– Со временем смирился… ты тоже привыкнешь к своему дару, – ободряюще улыбнулся королевский коннетабль, – вот только нам придётся вместе с ним разбираться. О нём в Валааре ничего не известно. Марен мы тоже помочь не в силах – как действует её дар, мы с отцом тоже не смогли понять.

– Точно! Отец?!

– Он и моя мама в гостиной и ждут, когда ты им позволишь войти.

– И ты молчал?! Где моё платье? Что я теперь скажу твоим родителям?

– Что ты меня любишь?

– Я не об этом! – отмахнулась от мужа и тут же осеклась, осознав, что только что невольно призналась в своих чувствах.

– Я был прав, ты меня любишь…, и я тебя, – счастливо улыбнулся мужчина.