Лич на стажировке. Часть 2

Глава 12. Внутреннее убежище

Первое, что вернулось ко мне — это слух. Вокруг царила умиротворяющая тишина, разбавляемая лишь едва слышным шелестом листьев на ветру и далеким стрекотом сверчков.

Что? Куда это меня опять занесло? Я же в комнате должна была находиться.

Следующим вернулось обоняние. Вот это уже было совсем неожиданно. В нос ударила смесь запахов — травянистой свежести, прелых листьев и влажной земли.

Лес? Или… сад? Так, а можно в этот раз без бабочек? Последняя встреча с ними хоть и окончилась без жертв, но все же… Так себе воспоминания. И хорошо еще, что бледные твари во время экспериментов над своими телами не додумались до какой-нибудь извращенной формы этого насекомого. А если и додумались, то мне они не попадались.

Я почувствовала, что по левой ступне что-то поползло. Этого еще не хватало! Дернуть ногой не получилось, тело отказалось подчиняться. Будто почувствовав мое раздражение, неизвестное насекомое то ли спрыгнуло, то ли упорхнуло. А я тем временем осознала, что лежу одетой, но босиком, судя по ощущениям. В целом тепло, но ногам зябко. Ну хоть так.

Еще одним интересным фактом оказалось то, что лежала я на чем-то довольно-таки мягком и удобном, похожем на лежанку с приподнятым изголовьем. Вот если бы еще под поясницу не было подоткнуто что-то твердое и угловатое… А то все удовольствие испорчено. Попытка лечь поудобнее провалилась — тело все еще будто бы принадлежало не мне.

Как же, оказывается, я успела отвыкнуть от всего этого за свое недолгое посмертие! Вкусовые ощущения внесли свою лепту в общую сумятицу. Во рту стоял привкус крови. Впрочем, тут-то как раз ничего необычного, его я частенько чувствовала при жизни, особенно — перед смертью.

О, зрение, ну наконец-то ты вернулось, мне так тебя не хватало!

Надо мной мягко покачивались ветви высокого дерева. Сквозь наполовину облетевшую листву я увидела бездонное ночное небо, усеянное россыпью мерцающих холодом звезд. Взгляд по привычке зацепился за созвездие Суртаза — десяток звезд, в расположении которых, если очень хорошо присмотреться и правильно соединить между собой, можно было узнать священный символ Первого Некроманта. А вокруг него — двенадцать других созвездий, большая часть которых была сейчас либо закрыта ветвями, либо находилась вне досягаемости моего взгляда. Хорошо были видны только два — Гончая, растянувшаяся в бесконечном прыжке за распахнувшим крылья Филином.

Интересно, когда вернется контроль над телом? И вернется ли вообще? Может, я так и буду просто лежать и смотреть на звезды.

Похоже, этот вариант был вполне вероятен. За Гончей уже показался Медведь, а Филин почти скрылся за листвой, тогда как я потихоньку изнывала от бездействия и невозможности даже просто осмотреться. В довершение ко всему, мне на нос села бабочка. Ее ядовито-зеленые крылья, казалось, светились в полумраке. Красиво, конечно, но до чего же отвратительно.

Зато я внезапно обнаружила, что могу морщить нос. Стоп. У меня есть нос? Да и не только он, хоть я и старательно обходила вниманием этот факт. Счастье-то какое! Ситуация становилась все интереснее…

Правда, бабочку мои потуги не особенно смутили, потому что она начала топтаться по мне с удвоенным усердием, щекоча усиками переносицу и складывая-раскладывая яркие крылья. Скосив глаза, я смогла оценить, насколько сосредоточенно она ощупывает хоботком мою кожу. Эй, а не хищная ли ты, часом?

Предельно сконцентрировавшись и напрягшись, я сумела оттопырить нижнюю губу и легонько дунуть на эту мелкую заразу. Бабочка на миг застыла, сложив крылья, а затем упорхнула — к моему невероятному облегчению.

Откуда-то справа раздался тихий смешок. Выходит, я здесь не одна. Где бы это самое здесь ни находилось на самом деле. Повернуть голову так и не вышло, а попытка скосить глаза в сторону источника звука ни к чему не привела.

Терпеливый вздох.

Знакомый.

Слишком знакомый.

Только теперь я поняла, чего мне все это время не хватало — комментариев Альда по поводу происходящего. Тишина в голове была настолько блаженной — не считая моих мыслей, конечно же — что я восприняла ее как должное. А ведь именно это должно было насторожить меня прежде всего.

— И долго ты будешь разлеживаться?..

Да, это определенно был Альд. Количество вопросов достигло критической отметки, но язык был солидарен со всем телом, и вместо связной речи я смогла выдать лишь серию похрипываний вперемешку с мычанием.

— Интересная реакция…

Голос подселенца стал задумчивым. Впрочем, подселенца ли? Что он сейчас такое? И кем являюсь я? Да и где мы вообще сейчас находимся?

Справа донесся шорох, а затем — тихие шаги, сопровождаемые звуком, похожим на то, как могли бы шелестеть листья под ногами. Да, пожалуй, так и есть — листья. На дереве надо мной их было как-то маловато.

Краем взгляда я уловила движение и поспешила скосить глаза, чтобы посмотреть на Альда. Любопытно же. Да и все ж какое-то разнообразие по сравнению со звездным небом и ветвями. Интересно, это он мои мысли сейчас не слышит, получается?

— Хм…

Высокая темная фигура, маячившая на границе видимости, наконец, приблизилась, и я смогла рассмотреть подселенца нормально, не рискуя на всю жизнь остаться с косоглазием. Мысль об подобной перспективе вызвала у меня приступ хриплого смеха. Я же уже мертва. Возможно, даже окончательно, раз уж вижу воочию голос, обитавший в моей голове. Впрочем, не самое неприятное посмертное видение, как на мой вкус.

Несмотря на искорки седины в коротких каштановых волосах, лицо Альда показалось мне довольно-таки молодым. Ну да, он же говорил, что погиб в тридцать два, кажется — с чего бы ему быть стариком… Кости морщин не имеют. Ну и, конечно, не такой писаный красавец, как его сестра — довольно правильные и приятные черты немного портили рассекавший левую бровь шрам и заметная несимметричность переносицы с горбинкой. В общем ничего так, только поубавить бы еще этому лицу высокомерия…

Подселенец же тем временем прищурился, и я заметила, как вокруг его дымчато-синих глаз обозначилась сетка мелких морщинок. Сканирует, что ли? Или размышляет, не добить ли меня, пока не заговорила и уж тем более не начала двигаться?

Альд перевел взгляд, и я ощутила прикосновение к запястью. Прохладные пальцы задержались на пульсирующей жилке на добрый десяток секунд. Ах да, он же лекарь…

— Насколько я могу судить, ты сейчас чувствуешь себя гораздо лучше, чем при первой нашей встрече, — ровно произнес Альд, убрав пальцы с моего запястья.

Он оперся освободившейся левой рукой об изголовье и склонил голову к плечу, рассеянно глядя куда-то поверх моей головы. Я же тем временем зацепилась взглядом за грубый шрам на его шее — начинаясь чуть ниже правого уха, он уходил вниз и скрывался за воротом черной рубахи, видневшейся под темно-синей мантией.

— Получается, ты действительно не можешь шевелиться… — произнес подселенец, и это выглядело скорее размышлением вслух, чем обращением ко мне. — Забавно.

Лично я не видела в этом ничего забавного. Не то чтобы я опасалась, что Альд мне что-то сделает — это просто было очень неудобно. А он тем временем задумчиво скользнул по мне взглядом, после чего снова сосредоточился на лице. Теперь прохладные пальцы коснулись моего подбородка и медленно повернули голову сначала влево, и я увидела необъятный древесный ствол, а потом вправо — из-под широкого рукава его мантии мне удалось заметить, что мы находимся на небольшой поляне, на краю которой виднелись темные очертания деревьев.

— Не похоже, чтобы ты испытывала боль от движения, это хорошо… — вернув мою голову в исходное положение, подселенец саркастически улыбнулся. — С точки зрения комфорта твоего пребывания здесь.

Имей я возможность двигаться — пожала бы плечами. А так удалось лишь повести левой бровью. Ну как, повести — едва заметно ее сдвинуть. Ядовито-зеленая бабочка спикировала откуда-то сверху и, похоже, снова нацелилась на мой нос. Альд плавным движением пресек этот маневр, и насекомое уселось на рукав его мантии.

— То, что мимика вернулась — это хорошо. Значит, скоро начнешь двигаться.

Бросив на меня неожиданно лукавый взгляд, подселенец аккуратно подхватил бабочку и пересадил мне ее на лоб.

— Ты пока тренируйся, быстрее восстановишься, — с саркастической ухмылочкой заявил этот гад, отодвигая мои ноги в сторону и усаживаясь на край лежанки так, что я могла кое-как его видеть, скосив глаза. Похоже, на другом конце ложа тоже имелся какой-то бортик или подлокотник, судя по тому, насколько расслабленно о него оперся Альд у меня в ногах.

— А так как с движением к тебе вернется и речь, пожалуй, мне стоит воспользоваться возможностью отдохнуть в тишине…

То есть, пока я борюсь с этим наглым зеленокрылым чудовищем, он будет спать, что ли? Ох, я ему потом выскажу…

Бабочка тем временем перебралась на мой нос. Морщить его я уже умею, хоть это хорошо. Вот только теперь насекомое, похоже, собиралось оттоптать мне подбородок…

— Хде…

Я захрипела и закашлялась, прочищая горло. Альд вздрогнул и дернулся, подаваясь вперед. Наверное, мне даже было бы немного жаль вырывать подселенца из его тревожной полудремы такими пугающими звуками, не потрать я предыдущие сколько-то там часов на восстановление контроля над телом. А времени, судя по сместившимся созвездиям на небе, действительно прошло немало — уже давно не было видно ни Медведя, ни шедшего по его следам Лиса.

Язык наконец-то начал мне повиноваться, но пересохшее горло хрипело, сипело и выдавало какие угодно звуки, кроме тех, что мне было нужно. Альд же, поняв, что это была всего лишь я, медленно моргнул пару раз и неторопливо потянулся. И только потом уже взглянул на меня.

— Как самочувствие?

— Так-х… себе.

— О, уже говоришь. Плохо, — снова саркастическая улыбка. — В смысле — хорошо. Может, даже подняться сможешь?

Я закатила глаза, демонстрируя подселенцу, что думаю о его мнении относительно моих возможностей. Конечно же, я не могла этого сделать самостоятельно и была совершенно уверена, что Альд прекрасно это видел.

— Давай-давай, хотя бы попытайся, — если подселенец и пытался скрыть издевку в голосе, то это у него вышло откровенно так себе. — Ты сильнее, чем думаешь. Лениться — себя не уважать.

О да, у него с самоуважением, похоже, все было в полном порядке. Я попыталась подтянуть руку, чтобы опереться о локоть. И почти получилось бы, не отвлеки мое внимание попавшаяся по пути странная твердая штука, все это время впивавшаяся мне в поясницу. С трудом вытянув ее из-под себя, я обнаружила, что это — тубус для свитков.

— Вот он где, оказывается, — Альд легко выхватил его из моих рук. — А я уж подумал было, что опять концентрация слабеет…

Понятия не имея, о чем он, я продолжала превозмогать. Подтянуть одну руку, за ней — вторую, оттолкнуться ими и сдвинуться чуть назад, помогая себе ногами. Подселенец бесстрастно наблюдал за происходящим, держа тубус в руке и не делая ни единой попытки мне помочь. Пнуть его, что ли. Совершенно случайно, конечно же.

Видимо, предугадав мой маневр, Альд поднялся и поставил тубус на землю рядом с лежанкой. Аккуратно и не спеша разгладил складки мантии. Посмотрел на небо. Вздохнул. Перевел взгляд на меня и — наконец-то — с мученическим видом подал руку. Выглядело это почти галантно. Но едва мне удалось коснуться его узкой ладони с длинными пальцами, как последовал не слишком деликатный рывок, благодаря которому я приняла сидячее положение настолько резко, что невольно щелкнула челюстью. Ну хоть язык не прикусила.

— Держи равновесие, — холодно произнес подселенец, присаживаясь передо мной на корточки и внимательно всматриваясь в мое лицо. — Нормально, уже почти пришла в себя, даже не шатаешься.

Мои мышцы вдруг разом ослабли, будто бы стремясь опровергнуть его слова.

— Не шатаешься, я сказал, — повторил Альд, легонько удерживая меня за плечи. Моя голова болталась, как у тряпичной куклы, и я приложила усилие, чтобы прекратить это безобразие. Вроде бы, даже получилось.

— Почему я… такая?

— Из всех вопросов, которые наверняка крутятся в твоей голове, тебя действительно сейчас волнует именно этот? — подселенец усмехнулся и неожиданно осторожно сдвинул меня в сторону, опирая о бортик в изголовье. — Какая — такая? Ты имеешь в виду форму или состояние?

— Все…

— Ну, начнем с того, что тебя здесь вообще быть не должно, — Альд вздохнул, усаживаясь в противоположном конце ложа. — Но имеем, что имеем.

— Где… здесь?

— Это… — подселенец скрестил руки на груди и снова оперся спиной о бортик, — что-то вроде моего внутреннего убежища. Что это такое, думаю, сейчас тебе бесполезно объяснять, так что скажу лишь, что сюда я ухожу, когда нужно восстановить силы и отдохнуть от тебя.

Я с трудом повернула голову, осматриваясь. Да, это действительно был тот самый сад, хоть и выглядел он иначе. Не было светящихся сфер, другие бабочки, иное время года. За этими размышлениями я даже как-то забыла обидеться на фразу об отдыхе от меня.

— А выглядишь ты так, как себя помнишь, — добавил Альд. — Так, как тебе было комфортно в своем теле.

Опустив взгляд, я наконец обратила внимание на свою одежду. Потертые кожаные штаны, полотняная рубаха с мелкой вышивкой на вороте. Да, так я была одета незадолго до битвы, стоившей жизни и мне, и наставнику, и многим другим людям. Действительно, последний комфортный момент при жизни. Кожаный жилет, накидку, пояс с зельями и сапоги я надела позже. Мой взгляд волей-неволей медленно переполз на подселенца.

— Да, я тоже придерживаюсь комфортной мне формы, если тебя это интересует, — ответил он на невысказанный вопрос.

— Странно…

— Что не лич?

Я едва заметно кивнула. Альд высокомерно улыбнулся.

— Мне без разницы на самом деле.

С этими словами облик подселенца начал преображаться. Темная дымка окутала его, и спустя пару секунд передо мной сидел скелет. Глазницы лича полыхали зеленью того же оттенка, что и крылья тут же подлетевшей к нему бабочки. Глупое насекомое явно заинтересовалось россыпью мелких камней, которыми был инкрустирован череп подселенца.

— Вот только почему-то мне кажется, — в посмертной форме голос Альда неуловимо изменился и стал точно таким, каким я его слышала в своей голове, — что мой прижизненный облик тебе более симпатичен.

Мне оставалось лишь неловко пожать плечами, и спустя пару мгновений подселенец снова выглядел живым. Да, так действительно было лучше. Я хотя бы могла видеть выражение его лица, хоть это мне и не слишком помогало — пока что оно не баловало разнообразием эмоций.

— Как ты тут вообще оказалась?

Я снова пожала плечами. Мне нечего было ответить на этот вопрос.

— Ясно, оно само, значит.

На лице Альда отобразилась задумчивость. Он смотрел на меня и, одновременно, будто бы сквозь.

— Ладно, потом разберусь, — вздохнул подселенец. — Нигде от тебя не скрыться.

— Больно… надо.

Альд усмехнулся и повернул голову, рассматривая что-то на границе поляны. Я же получила возможность полюбоваться его гордым профилем и шрамом на шее. Да, нос действительно с горбинкой. Похоже, когда-то он был сломан.

— Не желаешь прогуляться? — неожиданно предложил подселенец.

Я не желала, но ответ Альда явно не интересовал, потому что в следующую секунду он плавно поднялся и снова протянул мне ладонь. Ожидая нового рывка, я напряглась, но его не последовало. Подселенец терпеливо дождался, пока мое тело наконец согласится, что конечностей у меня явно больше одной, а затем позволил на себя опереться, помогая мне принять более-менее приличное вертикальное положение. Какой же Альд все-таки высокий. Моя макушка ему даже до плеча не доходила. Судя по скептическому взгляду, которым меня удостоил подселенец, мысли примерно того же характера посетили и его — относительно моего роста.

— Я часто улавливал в твоих мыслях воспоминания о болезни, но подробности от меня ускользали — задумчиво проговорил он, поддерживая меня под локоть и приноравливаясь к моему неуверенному шаркающему шагу. Все-таки, ступать озябшими ногами по покрытой росой траве — такое себе удовольствие, к которому я привыкла далеко не сразу. Да и на один его шаг приходилось два, а то и три моих. — В чем эта болезнь выражалась?

Интересно, зачем это ему? Ну да ладно, мне не жалко…

— Слабость… Болели кости…

— Часто голодала?

— Я — нет, — от движения мне становилось чуть легче, но говорить все еще было сложновато. — Мать говорила… что я родилась… в хорошие времена. А вот до этого… было всякое.

— Ясно, недостаточное питание матери во время беременности, слабое от рождения здоровье, и отсутствие рядом толкового лекаря, — удовлетворенно пробормотал подселенец. — Теперь понятно, почему ты такая маленькая и с хрупкими костями. Так я и думал.

Не имея сил ни обижаться, ни интересоваться причиной интереса Альда к моему прошлому и связью этого с моим телосложением, я просто наслаждалась ощущением того, как стебли травы щекотали мои щиколотки. Потому что стоп я уже почти не чувствовала, но это было не важно. Темная стена деревьев неумолимо приближалась, и мне почему-то очень сильно не хотелось уходить с поляны.

— Куда мы… идем?

— Не волнуйся, тут недалеко.

Снова саркастическая улыбка. Странное ощущение, будто бы он что-то задумал. Но что? Впрочем, даже если что-то плохое — я не могла бы ему сопротивляться при всем желании.

В полном молчании мы дошли до первых деревьев. Одной рукой продолжая поддерживать — или держать — меня, Альд коснулся свободной ладонью ближайшего ствола, удивительно гладкого, почти без трещин.

— Паршиво, — покачал головой подселенец, — похоже, ты тут надолго.

— К-ху?.. — от понимания того, что Альд только что собирался куда-то меня отправить, я поперхнулась и не смогла даже одно слово произнести целиком, не говоря уже о вопросе полностью.

— Куда я собирался тебя отправить? — подселенец продемонстрировал подозрительную проницательность. Значит, точно собирался. — Если честно, я удивлен твоей догадливостью и… деликатностью.

Он внезапно отпустил меня и уже обеими руками коснулся дерева. Этот жест выглядел почти нежным и потому — довольно странным. Зачем поглаживать дерево?

— Ты поняла, что я намереваюсь тебя выпроводить, — тем временем продолжил говорить подселенец, но уже тише и монотоннее, будто бы размышляя вслух, — и при этом даже не попыталась сопротивляться, пока мы шли к выходу. Неужели у тебя наконец-то появились хоть какие-то крохи уважения к чужой территории?..

Я благоразумно решила помалкивать о степени своей понятливости и о том, что на самом деле думаю о его праве на эту самую территорию в пределах моего тела. Видимо, это как-то отразилось на моем лице, что и заметил Альд, когда одарил меня долгим задумчивым взглядом через плечо.

— Ясно, мне показалось…

Молча пожав плечами, я продолжала стоять, чуть покачиваясь и делая вид, что меня невероятно интересует раздающийся из ближайших кустов стрекот сверчков. Раз подселенцу охота поглаживать дерево, кто я такая, чтобы мешать ему это делать? У всех есть свои маленькие радости.

Впрочем, похоже, Альду это быстро надоело.

— А отправлять тебя я собирался обратно в тело, — как ни в чем ни бывало заявил он, снова подхватывая меня под локоть и уводя куда-то дальше между деревьями, — но в ближайшее… неопределенное время возвращение тебе не грозит.

— Почему? — я наконец-то смогла совладать со своим горлом. Правда, предварительно хрипло и ни разу не женственно откашлявшись. Подселенец продемонстрировал удивительную деликатность, снисходительно наблюдая за этим краем глаза и никак не комментируя.

— Потому что… лучше не стоит, — дождавшись тишины, ответил он. — Магическое поле снаружи сейчас слишком мощное. Слишком велика вероятность повторной перегрузки, а последствия этого… Не уверен, что смогу объяснить их так, чтобы ты поняла.

— И куда… сейчас идем? — мы шли довольно быстро, и я ощутила подзабытое ощущение нехватки воздуха.

— В дом, — коротко ответил Альд. — Там тебе будет чуть комфортнее, значит, сможешь дольше продержаться.

— Что значит… продержаться?

— Я не просто так говорил о чужой территории…

Подселенец замолчал, покосился на меня и замедлил шаг. Но и без этого вскоре стало легче идти — попетляв между деревьями, мы вскоре вышли на посыпанную песком дорожку, по обе стороны которой через небольшие равные промежутки светились уже знакомые мне сферы, только тусклые и очень маленькие. Проследив взглядом за уходящей вперед светлой лентой, я увидела темные очертания большого дома. В два, а то и в три этажа, наверное. Целый особняк с одним-единственным светящимся окном.

— Здесь и сейчас подселенцем являешься ты, — продолжил Альд. Песок под его сапогами едва слышно похрустывал. — И насколько мне некомфортно в твоем теле, настолько же и тебе будет плохо в моей… хм… душе.

Это я его богатый внутренний мир сейчас вижу, что ли? Меня начал разбирать смех — совершенно неуместный даже по моим меркам. Но ничего с собой поделать я не могла.

— Хотя технически, — мрачно буркнул некромаг, глядя на глупо захихикавшую меня, — ты сейчас находишься в чем-то вроде моих воспоминаний, обретших форму благодаря магии.

Я наконец-то поняла. Комфортное место. Наподобие того, которое было создано для заточения духа его сестры. Не чувствуй я себя настолько паршиво, наверное, мне бы здесь понравилось. А еще, похоже, Альд ждал от меня хоть какой-то реакции на сказанное, судя по тому, как время от времени искоса на меня поглядывал.

— Здесь… всегда ночь? — не знаю, чего он от меня ожидал, но я поступила по старой доброй традиции — задала первый пришедший в голову вопрос.

— Да, — ровно ответил подселенец.

— Красиво.

Альд пожал плечами и ничего не ответил. Очертания дома тем временем обретали детали. Высокое и просторное каменное крыльцо с поручнями и чуть ли не с десятком ступеней. Приглушенный свет из окна освещал стоявший на площадке у входной двери низкий столик и пару плетеных кресел. Присмотревшись, я заметила магического светлячка, парившего за плотной светлой занавеской по ту сторону оконного проема. Наверное, из-за нее удобно наблюдать за подходящими к дому гостями. А их, я уверена, в этом доме когда-то бывало немало — судя по размерам, здесь жила большая семья. Иначе зачем он такой нужен?

От мягко мерцавшего прямоугольника было сложно отвести взгляд, и в какой-то миг мне показалось, что занавеска колыхнулась. Я удивленно покосилась на Альда, но тот с бесстрастным выражением лица продолжал вести меня к крыльцу, не глядя по сторонам.

А мне почему-то вдруг стало очень неловко. Будто бы я увидела что-то, не предназначенное для посторонних глаз. Скорее всего, так и было, и это разжигало мое любопытство.

Ступеней действительно оказалось десять, и без поддержки подселенца я бы, пожалуй, преодолевала их очень долго.

— Присаживайся, — Альд хозяйским жестом указал на плетеные кресла. — Внутрь тебя я приглашать не буду, уж извини, — он саркастически улыбнулся, — ты и так увидела больше, чем тебе положено. Впрочем, сомневаюсь, что и из увиденного тебе удастся сделать хоть какие-то выводы.

— А стоит? — голос уже почти в полной мере вернулся ко мне. Так что самое время задавать вопросы. Короткие — для начала. Я осторожно опустилась в ближайшее кресло.

Вместо ответа подселенец пожал плечами и занял оставшееся место.

— Впрочем, из случившегося можно извлечь и пользу, — задумчиво протянул Альд, откидываясь на плетеную спинку и мягко барабаня по подлокотнику. — Например, можно скоротать время за ответами на твои вопросы. Их же у тебя, наверное, как обычно — множество.

Подселенец снисходительно улыбнулся и изобразил на лице вежливое внимание. Вот как он умудряется даже сейчас смотреть на меня сверху вниз — сидя и на расстоянии?

— Что это за место?

— Хм, — Альд нахмурился, — кажется, я тебе уже говорил, мое внутреннее убежище.

— Нет, — я качнула головой и пожалела об этом, окружавшая обстановка поплыла перед глазами, и мне потребовалось усилие, чтобы сфокусировать взгляд на подселенца. — Что это за лес… или сад? И дом?

— Я думал, ты узнала, — он пожал плечами. — Хотя бы сад.

Ага, значит, я все-таки не ошиблась. Сад, похожий на тот, который был разбит вокруг родительского дома, кажется.

— Он показался мне… — я сглотнула, горло снова начало пересыхать, — знакомым. Только бабочки… странные.

— А это для разнообразия.

Не знаю, что он под этим подразумевал, но разнообразие — так разнообразие. Вдруг он может по настроению менять их цвет? Я бы не удивилась.

— А дом?..

— А дом… — эхом отозвался Альд, после чего вздохнул и пару секунд помолчал, скользнув взглядом по окну рядом, — это родительский дом, каким я видел его в последний раз при жизни.

— А что потом произошло?.. — осторожно поинтересовалась я.

— Потом… — подселенец перевел взгляд на меня и нехорошо улыбнулся, — я умер. И восстал личем.

Логично.

— Возможно, у тебя есть какие-то вопросы, не касающиеся моей биографии, — Альд снова изобразил вежливое внимание. — По крайней мере, пока ты в состоянии их задавать.

— Мне становится лучше.

Нельзя сказать, что я соврала. Но на самом деле состояние мое было странным — речь стала нормальной, а вот слабость во всем теле продолжала нарастать.

— Да-да, я вижу, — хмыкнул некромаг. — И все же? О чем тебе рассказать?

Я мысленно перебрала последние ситуации, в которых мне было что-то непонятно, в том числе и те самые, в которых звучало сакраментальное «потом расскажу». О, точно.

— Что означали слова коменданта?

— Какие именно? — Альд прищурился, внимательно глядя на меня.

— Когда он ответил на твой вопрос о передовой. Мол, почему он не там.

— А-а-а, ты об этом… — протянул подселенец. — Он назвал термин, который можно условно перевести как узник территории.

— И… что это значит?

— Что он — узник территории, — некромаг поджал губы, — неожиданно, правда?

Я вздохнула и посмотрела на Альда, старательно передавая взглядом всю мощь своего терпения вкупе с глубиной понимания и степенью восхищения его искрометным чувством юмора. Видимо, примерно этого он и ожидал, потому что в ответ расплылся в широкой улыбке. Но даже такая, чуть отдающая злорадством, шла ему куда больше, чем высокомерная или саркастическая.

— На самом деле, — подселенец посерьезнел, — это обширный термин который в целом означает лишь одно — кто-то, привязанный к определенной территории. Условия бывают разные. Какие именно у коменданта — понятия не имею. Судя по меткам и тому, как он управляется с ловушками, видимо, есть какая-то связь с сетью заклинаний вокруг заставы. Но точнее ничего сказать не могу. Возможно, он сам когда-нибудь объяснит. А может и нет. Потому что лично мне кажется, что его…

Альд вдруг повернул голову в сторону сада и прислушался. Нахмурился, но ничего не сказал.

— Что его — что?

— Что его таким образом за что-то наказали, — тихо и задумчиво произнес некромаг. А потом он перевел взгляд на меня и снова перешел на менторский тон. — Если же рассуждать о вариантах проявления… Есть духи-хранители, например. Ты видела предка Мэба. Формально даже… как ты называла… киморру можно считать чем-то подобным. Потому что она связана с участком болот, который является местом ее обитания.

— Ну не знаю… Меня учили, что киморра — просто вид нежити с определенными… территориальными предпочтениями.

— Но при этом, насколько я успел заметить, на этой предпочитаемой территории она и движется быстрее, и в целом чувствует себя увереннее. Сама же говорила, что на сушу она не выходит.

— Ну… да.

— Ну вот. Любая территория нашего мира обладает определенным… энергетическим фоном. Он может поддерживать, а может и мешать. Большинство магов не особенно от этого зависит, более-менее комфортно чувствуя себя в любом из миров.

— Кроме среднемирья, — мрачно заметила я, невольно содрогаясь от неприятных воспоминаний.

— Кроме срединного мира, верно, — кивнул Альд. — Потому что там родная нам энергия смешивается с просачивающейся из разломов и порталов.

— Кста-а-ати…

Подселенец приподнял бровь, вопросительно глядя на меня. Я же судорожно пыталась сформулировать всплывший в моей памяти вопрос так, чтобы он не прозвучал совсем уж глупо.

— Почему аура у мокрицы такая… отвратительная?

— В каком смысле? — переспросил Альд.

— Когда убивали мокрицу, я почувствовала настолько сильное отвращение при просмотре ее ауры, что подумала на какую-то из твоих защит. Ты сказал, что я почти угадала, и что объяснишь позже. Вот… собственно… — я неловко пожала плечами.

— А, ты об этом, — кивнул некромаг и рассеянным взглядом заскользил по дощатому настилу крыльца у моих ног. — Это действительно сработала одна из моих защит. Сродни той, что защищала тебя от чар Килира. Потому что никто в здравом уме и по доброй воле к мокрице не пойдет. И такого рода влияние она использует для более эффективной охоты. Когда сидит в засаде — тогда подманивает к себе поближе, а если жертва начинает сопротивляться, то сбивает ее таким образом с толку, отвлекая и замедляя реакцию.

— То есть не будь твоего щита, она могла бы меня… м-м-м… очаровать?

— Сомневаюсь, если честно, все-таки твоя посмертная форма не из простых. Но вероятность этого все же была. Ты слишком неопытна для того, чтобы полностью не поддаваться такого рода воздействию.

— И это еще кто-то говорил, что не сталкивался никогда с любовными чарами.

— Подобное воздействие разных видов бледных тварей не имеет ничего общего с любовными чарами, — неожиданно холодно произнес Альд. — И в последних я действительно не разбираюсь. К счастью, для противодействия им этого и не требуется.

Последние слова подселенца прозвучали тихо, но при этом будто бы издалека. А мое внимание переключилось на низкий деревянный столик между нами. Древесные кольца на его поверхности вдруг пришли в движение. Они то расширялись, то сужались, в такт голосу Альда, продолжавшему что-то размеренно говорить. Но резкий окрик по имени вдруг вернул все на место. Я вздрогнула и подняла глаза на подселенца. Он же внимательно смотрел на меня. Настороженно даже, я бы сказала.

— Как самочувствие?

— Как-то… не очень.

— Похоже, тебе пора возвращаться. Дальше будет хуже, — с этими словами Альд поднялся на ноги. — Тем более, возможность уже есть.

Это что, мы опять к тому дереву пойдем? Кости Суртаза, да я вообще почти не могу двигаться.

— Не обязательно.

Я не задавала этот вопрос вслух. Почему он услышал? И почему его голос опять…

Подселенец едва заметно усмехнулся и за один широкий шаг пересек расстояние между нами. Я невольно сжалась в кресле, когда он положил руку мне на плечо. Окружавшая нас ночь вдруг стала темнее.

…звучит в моей голове?

— Потому что ты никак не научишься закрывать свои мысли. А стоит, потому что их отголоски иногда настигают меня даже в убежище. А теперь приготовься.

— К чему?

— К возвращению в тело, конечно же. Процедура неприятная, но что поделать.

— А я… — даже в мыслях мне было неловко задавать этот вопрос хотя бы потому, что я прекрасно знала ответ, — смогу как-нибудь сюда к тебе вернуться?

Рука подселенца на моем плече вдруг показалась мне непосильно тяжелой, вызывая непреодолимое желание сбросить ее. От этого беспокоящего ощущения меня отвлекла боль.

А потом и она пропала. Все исчезло. Меня снова захлестнула тьма.