Личность

Дорогой сын!

Я счастлив, что ты доверяешь мне, но меня огорчают твои неудачи, которые, надо сказать, я предвидел. Таких «номеров» со столь противоречивыми мнениями, можешь не сомневаться, у тебя будет предостаточно. Всегда обращай внимание на дату каждого такого документа, она тебе скажет о многом. Порой люди искренне меняют свое мнение, узнав новую правду о фактах, или новые факты о правде, но ты должен научиться отличать такие материалы от лжи, и здесь тебе может оказать помощь язык, которым написаны сообщения, воспоминания, официальные документы. Но ты слишком молод, чтобы использовать лингвистический метод для исследования истинности материалов по новейшей истории. Ну что ж, ты сам сделал выбор, тебе будет трудно, и мне тебя очень жаль. Я хочу напомнить тебе, что ты порвал со мной, своим отцом, именно потому, что я изменил свои взгляды, а ты счел это безнравственным. Как ты считаешь, если бы твой Потурецкий сегодня был жив, он все еще был бы верен своим утопически-мечтательным теориям?

Все это я пишу не для того, чтобы отбить у тебя охоту заниматься этой проблемой, и я не боюсь, что ты воспримешь взгляды Потурецкого, все эти идеалы с большой буквы: Братство, Революция, Возрождение. Я верю, что, может быть, вскоре мне с горечью придется услышать от тебя «я понимаю тебя, папа». Твоя супруга делает большую работу, переписывая собранные материалы и фрагменты публикаций, за что я ей очень благодарен, это помогает мне ознакомиться с твоей работой, а кроме того, что, впрочем, сейчас не имеет для меня большого значения, узнать новые факты о том времени, когда я жил Надеждой (я пишу с большой буквы, без иронии). Теперь мода на ПНР, даже обо мне как-то вспомнили и опубликовали интервью, кажется, с высочайшего соизволения. Меня это уже не волнует.

Если ты позволишь дать тебе совет, то я рекомендую в работе о «Союзе» Потурецкого ограничиться периодом до вступления в ППР. Избегай всяческих собственных оценок, ограничься подборкой материала и толковыми к ним комментариями. Это будет вполне добросовестно, а ты как раз пишешь, что хочешь быть предельно добросовестным.

Отец

P. S. Благодарю за деньги.

P. P. S. Есть ли у тебя известия о «Молоте» — «Ковальском», то есть Рыдзеле. Жив ли он и где? Мы с ним в одно время сидели в тюрьме. И еще кое-что я припомнил. Эта девушка из австрийской семьи, Доом, в 1946 году в Варшаве был процесс, ее обвиняли в измене родине или вообще в измене, но, насколько я помню, из-за отсутствия доказательств она была освобождена. Уверяю, что процесс был справедливым.

Сын!

Ты подозреваешь, что я знаю о «Союзе польской революции» и Потурецком больше, чем хочу тебе открыть?! Ошибаешься. Нескольких человек я знаю по послевоенному периоду, который тебя не интересует. Итак, с Зембой я познакомился в 1946 году, он был прокурором, о Кромере слышал много как о физике, говорили, что он был необыкновенно талантлив, диплом он получил после войны, но докторскую диссертацию написал во время оккупации. Доброго я, конечно, знал лично и, должен признаться, очень его полюбил. Познакомился я и с Владиславом Ценой, но в самом конце войны. Он тогда возглавлял отряд охраны полевого аэродрома, с которого мы отправляли в Москву наших товарищей. Если только это один и тот же человек, то после войны он был в армии у генерала Сташевского и ушел вместе с ним. О «Союзе» Потурецкого ни один из них мне ничего не говорил, а то, что я знаю, известно мне по пересказам более позднего периода. Поэтому не обвиняй меня несправедливо. Я думаю, это вызвано тем раздражением, которое испытываешь ты, готовя эту работу, но я предупреждал тебя. Так что это твоя вина.

Отец