Лига Теней. Притяжение

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Три недели спустя

Теперь в доме пахло не только вкусными пирогами, которые регулярно пекла Настя, но еще и неповторимым ароматом младенца – запах нежной кожи, грудного молока, детского крема и… да-да, испачканного подгузника.

Мир изменился. И несмотря на то, что за окном начали желтеть листья, что солнечные дни становились короче, Артура и Ангелину наполняли именно весенние чувства – в их душах благоухающими розами расцветала родительская любовь, и одновременно укреплялась любовь к другу другу, которая теперь, после появления на свет ребенка, стала еще проникновеннее.

Но без трудностей не обошлось.

Ангелина, хоть и старалась взять на себя все заботы материнства, это не всегда получалось у неё. Она уставала – и физически, и морально. Все её иллюзорные представления, которыми пестрят книжки о новорожденных – что они крепко спят в первые месяцы, что если правильно запеленать, малыш будет спокоен, если, если… Разбились в пух и прах!

Габриэль Артурович оказался требовательным ребенком, нуждающимся во внимании родителей, особенно матери и её вкусном молоке. И теперь Ангелина чувствовала себя не только постоянно сонной неумехой, но еще и молочным заводом, не имеющим право отдыхать.

– Мой маленький, что тебе еще нужно? – поглаживая сына по светлым волосам, тихо вопросила Ангелина.

– Ангел, а вот и я, – шагнув в комнату, с улыбкой сообщил Артур.

Девушка устало полуобернулась. Тень улыбки пробежалась по её осунувшемуся лицу.

– Руки помыл? – почти строго спросила.

– Помыл, – Артур подошел к жене. Чмокнул в прохладную щеку. Девушка вздрогнула. Тогда вампир нежно обнял её за плечи, прижал к себе и сказал:

– Да ты у меня вся замерзла, родная.

– Я устала, – виновато глядя на мужа, призналась Ангелина.

Габриэль, лежащий рядом, перестал хныкать и посмотрел на отца. Артур ласково улыбнулся сыну. Провел ладонью по животику малыша.

– Да, Габриэль, ты у нас требовательный малый, – отец коснулся подушечкой пальца пухлой щеки сына. – А мама устает. Давай-ка я позанимаюсь с тобой, а мамочка пусть спокойно поест, поспит.

– Артур, да я не пойду никуда. Куда я его оставлю? – Ангелина боролась сама с собой. Она и, правда, была совсем не против отдохнуть, но материнский долг, так крепко вцепившийся в её душу, не отпускал.

– Ты его не оставляешь, Ангел. Наш сын со мной – его отцом, – Артур понимающе улыбнулся, – иди, поешь. Там что-то вкусненькое готовится. А мы с сыном пообщаемся.

– Я не знаю, – молодая мать с сомнением посмотрела на мужа, – так, наверное, неправильно. Я принесу сюда и поем быстренько.

– Неправильно будет, если ты будешь есть и давиться, любимая. Поужинай вместе с семьей спокойно. Если сын проголодается, я позову.

– Хорошо, – Ангелина кивнула головой, но с места так и не поднялась. Её плечи затряслись. Артур внимательно посмотрел на жену – по бледным щекам девушки побежали слезы. Тревога сжала сердце вампира. Дурные мысли, против его воли, начали атаковать разум.

– Что случилось?

– Ничего, – она разрыдалась, – я просто чувствую себя плохой матерью.

– Почему? – удивление скользнуло в серо-голубых глазах Артура.

– У меня ничего не получается. Я даже нормально пеленать не умею. Габриэль так часто плачет, и я чувствую, что моего молока, наверное, ему недостаточно, а еще у меня иногда болят грудь, спина и руки. И я все время хочу спать, – прижавшись щекой к плечу мужа, сквозь рыдания, произнесла Ангелина.

Все те переживания, что девушка копила бесконечно долгие недели, вылились наружу. Видит Бог, она старалась оставаться позитивной, доброй, активной, но… у неё просто не осталось сил на это.

– Я никудышная мать, – с горечью выдохнула Ангелина.

– Ты что такое говоришь? – мягко произнес Артур. Он обхватил ладонями мокрое лицо жены. Внимательно посмотрел на неё. Нос распух, глаза покраснели, губы дрожат. Она была заплаканная, уставшая, но для Артура – по-прежнему прекрасная. Вампир поцеловал её мокрые ресницы, слизал языком соленые дорожки и проникновенно сообщил:

– Ты – самая лучшая мама в мире.

Горькая улыбка тронула губы Ангелины. В блестящих глазах мелькнули грусть и надежда.

– Это так, – подтвердил Артур, продолжая смотреть на жену. – Все эти недели ты мужественно справлялась сама. Любое предложение о помощи отметала, и, несмотря на усталость, продолжала заниматься нашим сыном. Да и у меня, не всегда, получалось быть рядом. Прости. Но теперь я здесь, и я прошу тебя – дай мне помочь тебе.

Ангелина тихо вздохнула.

– Попросить о помощи тех, кому доверяешь – это не стыдно, Ангел. Я, твои близкие только рады будут помочь. Они бы сделали и раньше, просто опасаются помешать тебе. Ты уже у меня теперь настоящая львица, охраняющая своего львенка. Видела бы ты свое выражение лица, когда Олег слишком громко что-то сказал в коридоре.

Ангелина спрятала лицо в дрожащих ладонях. Артур поцеловал её покрасневшие в фалангах пальцы (девушка старалась стирать вручную, и от того кожа на руках совсем истончилась).

– Это – не укор, любимая. Это моё восхищение. Но, пожалуйста, – Артур мягко отвел ладони жены от её лица. Заглянул в прекрасные глаза. – Пойми. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, чтобы ты, не дай Бог, заболела. Не истощай себя, Ангел.

Он порывисто обнял её, прижался губами к её ухо и добавил:

– Без тебя для меня нет жизни.

Слова Артура подействовали на Ангелину. Она, вытерев слезы, переоделась в домашнюю, свежую одежду. Причесала волосы и, тая в груди благодарность к мужу, впервые за это время, спустилась на семейный ужин.

– Ангелина! – первой заметив сестру, радостно заулыбалась Настя. Она даже встала из-за стола, чтобы поприветствовать Ангелину.

– Как хорошо, что ты пришла, – опекунша ласково улыбнулась. – Я как раз приготовила пельмени. Покушаем все вместе. Садись, родная.

Ангелина села на мягкий стул. Обвела усталым взглядом своих родных – опекуншу, улыбающегося Олега, Настюшу и Ксюшу. Сердце дрогнуло от понимания того, что она соскучилась по ним и вот таким семейным вечерам.