Лихолетье

Глава 33

— «Комуч» до сих пор не может определиться с вопросом о земле, и если он не сделает это в самое ближайшее время, тогда провалит мобилизацию, Василий Георгиевич, с треском провалит. Но пока есть приток добровольцев, пусть и небольшой, еще имеется время для исправления ситуации. Потому я и прибыл в Самару для переговоров, но не скрою, что они прошли позитивно — мне непонятны притязания небольшой группы эсеров, пусть и членов Учредительного Собрания, на Верховную Общероссийскую власть.

— Но таковая очень нужна для самой России, Григорий Борисович, вы не можете понимать этого. И чем мы быстрее создадим эту власть, тем для нашей страны будет лучше. Я недавно вернулся из Москвы, где встретился с эмиссаром командующего Добровольческой армии генералом Казановичем — он говорил мне именно об этом, и указывал, что генерал Алексеев крайне заинтересован в том, чтобы такая власть появилась как можно скорее. Без нее вести переговоры с союзниками будет необычайно трудно, как и проводить боевые действия против «советской власти». Именно войну — я видел в Москве те титанические усилия, которые принимает большевицкое правительство для организации своей собственной власти.

— Согласен с вами, товарищ генерал, — Патушинский мысленно усмехнулся, прекрасно видя, как генерал-лейтенанта Болдырева буквально перекосило от такого обращения. Но тут нужно было сразу обозначить позиции, причем резко, чтобы за проведенные «красные линии» никто не вздумал переходить. И нарочито суровым голосом произнес:

— Дело в том, что в Сибири сохраняется власть «советов», но не тех депутатов, что являлись ширмой для большевиков, а народных представителей. И «советы», как орган власти, организованы везде — в городах и селениях. Дело в том, что не стоит вместе с грязной водой вышвыривать из таза ребенка — большевики пришли к власти только потому, что выразили чаяния значительной части русского народа, который устал от затянувшейся войны и захотел мира. И они дали этому народу землю, наплевав на «священное право» частной собственности. И правильно сделали — что важнее для страны — желания нескольких тысяч помещиков или многих миллионов крестьян. К тому же не следует забывать, что еще живы старики, которые помнят крепостное право, и рассказы о том, как издевались эти самые помещики над мужиками, продавали их как скот оптом и в розницу. И если кто-нибудь из потомков этих самых помещиков только вякнет о своем «священном праве», будет немедленно выслан из Сибири!

— Сам из крестьян, Григорий Борисович, и помню рассказы. Потому я нисколько не удивлен, что в России произошла революция. Только, на мой взгляд, она зашла слишком далеко.

— Директория считает также, потому большевики и вышвырнуты из Сибири, теперь это нужно сделать и в России. Или вы считаете, что сибиряки должны прислушиваться к мнению большевицкого «совнаркома», эсеровского «комуча» или генералов, что командуют горсткой «добровольцев»?

Нужно было предельно четко очертить позиции, и это Патушинскому удалось. Генерал-лейтенант Болдырев явно не имел взвешенного мнения на ход событий, и еще не определился, что надлежит делать, и к какому лагерю ему следует примкнуть. В таких случаях собеседника следует осторожно направить в нужную сторону, причем так, чтобы тот считал это своим собственным выверенным решением.

— И не удивляйтесь обращению «товарищ» — в Сибирской армии принято именно оно. От рядового стрелка в лохматой папахе до бригадира все мы «товарищи по оружию». А вот все остальные по отношению к военным или «граждане», если сибиряки, либо «господа» — ко всем остальным. Просто «товарищ» для военнослужащих понятнее — генерал Скобелев недаром в приказах подчеркивал именно такое обращение. Да и само слово давно в обиходе — вспомните произведения, или хотя бы официальное именование заместителей министров. Да и недаром высший орган называли «Государственным Советом». Так что притязания большевиков на эти именования беспочвенны, а потому они дают им иное «наполнение». Впрочем, если это вам режет слух, могу не употреблять это обращение.

— Нет, что вы — все мы «товарищи по оружию». Вы, Григорий Борисович, воевали на фронте. Давно?

Генерал показал взглядом на «владимирский» и «георгиевский» кресты, приколотые на гимнастерку, он давно с удивлением рассматривал зелено-белые погоны с двумя большими звездочками.

— Да, командир батальона сибирских стрелков 19-го полка, из запаса — начинал еще с китайского похода, потом с японцами. При переаттестации получил майора, так как 25 мая одним из первых выступил против большевиков — под моим командованием был занят Иркутск. Решением Директории, членом которой я являюсь, был назначен военным министром и министром внутренних дел, и как военный произведен за заслуги в подполковники. Не удивляйтесь — в Сибирской армии нет генералов как таковых — фактически произошло опускание на одну ступень, или возвышение, тут как посмотреть. Генерал-майоры могут стать полковниками, генерал-лейтенанты бригадирами. Вряд ли кто этого захочет, так что мы спокойно обойдемся без генеральских, а тем паче адмиральских должностей. Более того — считаем, производство в чины первых четырех классов может идти только по постановлению Всероссийского правительства, выбранного законно и легитимно по окончании гражданской войны и лишь после созыва всенародно избранного Учредительного Собрания. Как награждать прежними орденами за участие в братоубийственной войне, по меньшей мере, безнравственно.

— Я согласен с вами, вернее с Директорией, которую вы представляете. Но каким вы видите участие Сибири в формировании Всероссийской власти? На каких условиях, и каким способом?

— Ни одна власть сейчас не может быть легитимной, а потому и законной в глазах всего населения России. Мы можем говорить только о территориях, на которых свергнута большевицкая власть прямыми усилиями тех, кто выступил против нее. А таких территорий немного — Сибирь, где установлена власть Директории и Сибирского правительства, выбранного Сибирской Областной Думой сразу после разгона Учредительного Собрания в столице. Так что наша власть вполне легитимна и законна, поддерживается населением от Урала до Приморья. Идут реформы, наша цель спокойствие и порядок, народоправство через «советы». Но Сибирь есть составная часть России, причем территория более чем вдвое превосходит европейскую часть страны. И как мы признает некую власть, да что там — любую, что попытается нам навязать свое правление. Отправим далеко и лесом, известными русскими словосочетаниями, по всеми узнаваемому адресу. Что Самару, что Москву, что «кочующих» по Кубани «добровольцев»!

— Вы хотите сказать, что Сибирь становится независимой, и больше не желает быть в составе российского государства⁈ Так это, господин министр, есть сепаратизм в самом чистейшем виде!

Генерал потрясенно воскликнул, глаза округлились. Было видно, что Болдырев впадает в отчаяние:

— Странные у вас выводы, Василий Георгиевич, разве я об этом говорил? Сибирь неотъемлемая часть России, но это не значит, что управлять ее будут назначенные из столицы временщики, политические проходимцы или «держиморды». Нет, теперь центральной власти придется договариваться с сибиряками, распределять полномочия центра и огромного региона, который сам является федерацией. Будущая Всероссийская власть будет формироваться именно как коллегиальная, не иначе — наше мнение будет учитываться, мы теперь не бесправная колония, которую беззастенчиво грабят. Тот же «челябинский тариф» для этого и был введен, это я вам кандидат юриспруденции говорю. Так что давайте исходить из этого, и делать только то, что в наших силах и с учетом сложившейся ситуации. А возможности для этого имеются, и отнюдь немаленькие — нужно только ими воспользоваться.

— Хотелось бы знать, как вы это видите, Григорий Борисович. Вернее, Сибирское правительство, которое вы представляете.

— Очень просто — создается Верховное командование Восточного Фронта, направленного как против германцев, так и большевиков. Понятное дело, что с первыми мы воевать не будем, но на вторых сил хватит. Впрочем, война на Западном фронте надолго не затянется — всем уже ясно, что «Четвертной Союз» терпит поражение. Пока общие силы представляют чехословацкий корпус из двух полнокровных дивизий, сибирский экспедиционный корпус полковника Пепеляева из трех стрелковых и одной казачьей бригады — общей численностью почти в тридцать тысяч солдат и офицеров, без учета формируемой четвертой стрелковой бригады. Последняя будет отправлена к сентябрю, как и казачья бригада из Забайкалья — тогда можно будет сформировать два корпуса, в каждом дивизия пехоты с сильной конницей. Это все, что мы можем выдвинуть на фронт. Ну и формирования «Комуча» и «Уральской Республики» — примерно с две бригады, а там все зависит от мобилизации, которую, на мой взгляд, лучше не проводить. По крайней мере, потерпеть до осени, чтобы зря не будоражить народ. Плюс оренбургские и уральские казаки, которые смогут выставить три-четыре казачьи дивизии — сил у вас будет вполне достаточно, если ими грамотно распорядится.

Патушинский посмотрел на ошеломленного его словами генерала, и усмехнувшись, закончил:

— Будет Верховное Командование, которое возглавите вы, Василий Георгиевич, тогда появятся перспективы, пусть и не радужные…

— Вы считаете, что я буду полезен на посту командующего Восточным фронтом, Григорий Борисович?

— Вне всякого сомнения, хотя и не совсем в том положении, когда вы управляли 5-й армией на Северном фронте. Это будет больше похоже на оперативное управление разнородными силами. Ничего не поделаешь — свои коррективы внесла революция. Будем исходить из существующих реалий, иного нам просто не остается.

— Но хотя бы так наступила определенность…

— Не совсем, без политического руководства вы войну не вытяните. Но на этот счет у Сибирской Директории имеются определенные предложения…

Генерал-лейтенант Болдырев В. Г. (на фотографии еще генерал-майор). Звезд с неба не хватал, большую часть службы провел при штабах. Но «белогвардейцем» в привычном понимании не был, смещен в результате колчаковского переворота…