Лики зла

Глава 10

Он пригоршнями набирал воду из ручья и поливал себе грудь, лицо и руки, словно пытался смыть с них что-то невидимое ей. “Он обманул меня”, — поняла она. Его самоуверенность и бахвальство — только игра, дымовая завеса, только пыль в глаза.

— Натан? — позвала она, не надеясь, что ее тихий голос окажется способным проникнуть в его затуманенное сознание. — Натан, что вы делаете?

— Кислота, — непонятно пробормотал он. — Надо ее смыть.

Уж не помешался ли он в самом деле? От прежнего Сенатры теперь не осталось и следа. Ларк поняла, что в нем что-то сломалось. Он израсходовал все жизненные силы. И, похоже, находится на грани безумия.

Ларк вышла из-за дерева и осторожно, так, чтобы не дай бог не испугать Сенатру, подошла к ручью, на всякий случай стараясь держать фонарь направленным вниз. Луч света запрыгал на искрящейся поверхности ручья.

— Дайте я посмотрю, — сказала она, стараясь успокоить его.

— Надо ее смыть, — снова пробормотал Сенатра.

Решив действовать, Ларк без колебаний вошла в воду. Дно было покрыто крупной галькой, которая прекрасно чувствовалась под подошвами ее туфель. Пришлось изрядно постараться, чтобы не упасть. Ледяная вода поднималась все выше.

Ручей был не широк — не более двадцати футов, и до Сенатры было всего несколько шагов. Добравшись до него, Ларк, чтобы не упасть, схватила его за руку.

— Дайте я посмотрю, Натан, — сказала она. — Осталось ли что-нибудь или вы все уже смыли.

Он медленно повернулся в ее сторону, словно просыпаясь после глубокого забытья.

— Ларк? — неуверенно проскрипел его голос словно со дна колодца.

Вся сцена напоминала ей ночной кошмар.

Пару часов назад этот человек дотронулся до ее волос с такой невыразимой нежностью и скрытой тоской, что в этот “момент истины” Ларк поняла: она готова сделать для него все, о чем он ее попросит. Но сейчас, сейчас ее внезапно озарило, и она поняла, почему он до сих пор был так ей страшен — просто этот человек способен разбить ей сердце.

— Натан, позвольте, я вас осмотрю? — попросила она.

Она схватила его за руки. Он все еще пытался стряхнуть что-то с груди, возя ладонями возле сердца. Его руки были по-прежнему словно сведены судорогой. Ларк заставила его опустить руки, и он поддался, уступил.

Она стала щупать его грудь, но под густой растительностью чувствительные кончики ее пальцев не нашли ничего похожего на ожог или раздражение. При этом она старалась не думать, что в других условиях ее движения вполне можно было бы принять за интимные ласки, но если и так, то это тоже было необходимо, чтобы привести его в чувство, вытащить из той пропасти, куда провалилось его сознание.

— Ничего страшного, — сказала она, стараясь, чтобы ее слова прозвучали как можно убедительней. — Ничего. Ни раны, ни ожога.

— Правда? — отозвался его дрожащий голос, в котором она с радостной надеждой ощутила проблеск сознания.

— Точно.

Он прерывисто вздохнул.

Ларк собиралась уже предложить ему выбираться из ручья на сушу, как вдруг его руки сомкнулись, он обнял ее, в то время как ее руки все еще покоились у него на груди.

Инструкции по самозащите не предусматривали такую ситуацию. Тем более там ничего не говорилось о том, что надо делать, если ты оказалась в обнимку с малознакомым мужчиной посреди ручья.

Ларк вздрогнула и ощутила ответную дрожь его тела.

— Дай мне до тебя дотронуться, — прошептал он. — Мне надо до тебя дотронуться.

И она, вместо того чтобы оттолкнуть его, откликнулась на его зов. Она обняла его той рукой, в которой держала фонарь, а другая заскользила по его груди и плечу.

Кончики его пальцев охватили ее затылок, и он прошептал ее имя прямо ей в ухо так, что у нее по коже побежали мурашки.

— Я не мог тебя отпустить, — снова прошептал он прямо ей в ухо. — Почему я не мог просто отпустить тебя?

В то же мгновение она поняла, что он имеет в виду не ее, вовсе не ее, Ларк, а педаль сцепления своего трактора.

— И все было бы так просто, — снова пробормотал он.

Его тело вновь затрепетало, а потом внезапно стало холодным и обмякло. Его немедленно надо было вывести на сушу.

— Натан, нам нельзя больше оставаться здесь, — мягко произнесла она, стараясь его убедить.

Но едва только она произнесла это, как его ноги подломились и он, словно подкошенный, повалился в воду, увлекая ее за собой. От неожиданности она выронила фонарь.

Их сразу окутал мрак. Ларк истошно завопила, и в следующее мгновение вода сомкнулась над ее головой. Она стала отчаянно бороться, чтобы отцепиться от Сенатры. Наконец ей удалось вынырнуть и вдохнуть.

Но он держал ее за руки и тянул вниз. Она попыталась вырваться из его мертвой хватки, но у нее не хватило сил. Боже правый, несомненно, он решил утопить ее точно так же, как он утопил свою бывшую жену, Мэри-Джейн!

Натан крепко встряхнул ее, пытаясь привести в чувство, в то время как она неистово колотила его по рукам, по груди и вообще по всему, до чего могла дотянуться.

— Ларк! — крикнул он. — Боже ж ты мой, Ларк! Очнитесь! Что вы делаете, вы же утонете!

Постепенно смысл его слов с трудом просочился в ее затуманенное, возбужденное сознание. Действительно, что это с ней происходит? Они присели на корточки лицом к лицу. Ларк закашлялась, конвульсивно сжимая его запястья.

— Вы в порядке? — спросил он, когда она наконец перестала кашлять.

Она кивнула, потому что не могла пока произнести ни слова. Горло сжало как веревкой.

И тогда случилась еще одна вещь, не менее странная, чем все, что происходило последнее время, — он расхохотался. Расхохотался громко, от души, словно в смехе освобождался от напряжения предшествующих переживаний. Ее первой реакцией было защищаться, немедленно придумать какую-нибудь колкость, дерзость, ну хоть что-нибудь. Ларк выпрямилась, готовая разразиться гневной тирадой, но тут она вдруг представила, как только что боролась с ним на дне этого ручья, где воды было по колено, и при том в полной темноте, и сама расхохоталась.

В самом деле, какая это все глупость, даже идиотизм!

Но, почувствовав вдруг его руку у себя на шее, она резко оборвала смех.

Но в его жесте не было никакой угрозы — не подумайте ничего такого! Наоборот, его движение было нежным и мягким, как тогда, когда он притрагивался к ее волосам. Оно расслабляло и успокаивало — успокаивало душу, сердце и каждый ее мускул.

Они сидели в воде в тишине беззвездной ночи, и кончики его мозолистых пальцев мягко и любовно заскользили по ее шее и дальше туда, где билось и пульсировало ее сердце. Все ее чувства сосредоточились теперь на этом новом для нее ощущении, в то время как его рука скользила все дальше.

Он придвинулся ближе, и она ощутила влажное тепло его тела, почувствовала его свежее, прохладное дыхание. Но когда обжигающе-горячая плоть его губ коснулась ее рта, в низу ее живота лопнул и раскрылся бутон желания.

— Ларк, — прошептал он, и в его шепоте прозвучали отзвуки страстного стона, таинственного, неизведанного страдания.

Его губы целиком завладели ее ртом.

Это было то, чего она боялась всю жизнь и о чем избегала думать, — в то же время это было чудесно! Но затем вдруг случилось нечто, что разрушило этот поток чистого восторга, — его правая рука внезапно и смело сжала ее левую грудь. Ее сосок затвердел и напрягся, и на секунду Ларк сковал паралич страха.

Она вывернулась из его объятий и вскочила на ноги. Задыхаясь, она побрела в воде, выбралась на берег, споткнулась, упала и снова поднялась.

За ее спиной раздался саркастический хохот Натана.

— Достаточно было бы просто сказать “нет”, — крикнул он ей вдогонку.

В темноте он не мог видеть, как она испугана, не мог понять, что она только что испытала, — и слава богу! Пусть у него не возникнет на этот счет ни малейшего подозрения. Никогда.

— Простите, — сказала она, стараясь не глядеть на него и пытаясь проглотить комок в горле, и сама удивилась своим словам.

За что это он должен был простить ее? За то, что она остановила его на самом интересном месте?

— Простите, я потеряла ваш фонарь, уронила в воду. Он бы пригодился, ведь сейчас так темно. Но ваш грузовик совсем рядом. Вы сможете добраться? Если нет, я могу все-таки сходить за помощью. А фонарь, наверное, можно найти. Сейчас я его найду, — вдруг затараторила Ларк, словно говорящий попугай.

Она боялась, что если станет говорить нормально, то не сможет сдержать слез. Но она и так не смогла их сдержать.

Надо было найти какое-то занятие, чтобы скрыть плач, и она снова забралась на середину ручья, стараясь плескать водой как можно громче, чтобы он не услышал ее всхлипываний. Потом она опустилась на корточки и поползла по дну, ощупывая руками впереди себя камень за камнем. Слезы текли по ее лицу и падали в темную воду.

— Ларк, — послышался сзади его мягкий спокойный голос.

Она оглянулась. О боже, Натан стоял совсем рядом!

— Фонарь должен быть где-то здесь. Его нельзя оставлять в воде — это вредно, вредно для рыбы, — заявила она, стараясь говорить как можно уверенней.

Это у нее получилось. Ее реплика вышла точь-в-точь как у дерзкой девчонки-скаута. Похоже, ее так тщательно скрываемая истерика становилась совершенно явной. Она поняла, что такой игрой его не проведешь и не избавишься от него. Они окончательно обменялись ролями — теперь он был в своем уме, а она — вне себя.

Он взял ее за плечи и поставил на ноги. Он больше не смеялся, даже не улыбался. Если бы он сейчас засмеялся, она совсем бы сошла с ума. Но лучше сойти с ума, чем позволить ему видеть, что она плачет.

Нет, сейчас он был серьезен, и сдержан, и корректен — и от этого она разрыдалась в голос, бормоча что-то совершенно невразумительное.

— Я приду днем и найду фонарь, — произнес он медленно и внятно, словно говорил с испуганным ребенком.

Ларк постаралась подумать о каких-нибудь совершенно обыкновенных вещах. Это всегда успокаивало ее.

— Ну да, конечно, — всхлипнула она и потерла ладонью кончик носа. — Как глупо с моей стороны.

Он обнял ее и повлек на берег, и его объятие было крепким и надежным. Выбравшись на берег, они оба повалились на траву. Слава богу, что в такой непроглядной темноте он не мог видеть ее красное, распухшее от слез лицо.

Из мрака снова донесся зловещий вой.

— Койот, — сказал он.

— Какой грустный звук! — воскликнула она.

— Вам жаль его? — спросил он.

Она недоуменно посмотрела на него.

— Я про мистера Койота, — пояснил Натан. — Иногда он ведет себя абсолютно неприлично. Вы только послушайте, что выделывает, пройдоха, но я снисходителен к нему, потому что понимаю, это инстинкт.

Она догадалась, что он пытается развлечь ее веселой болтовней. Действительно, нести всякую чушь — самое подходящее сейчас занятие.

— Мне очень жалко святого Валентина, — ответила она. — В его день всегда творится такое, а потом говорят, что он всему виной. А разве он что-нибудь обещал?

— Точно, — сказал он и зевнул. — Ну да все мы не без греха.

Она почувствовала укус комара, и в ту же секунду он резко хлопнул себя по плечу. Значит, комаров много. Натан быстро вскочил и потянул ее за руку.

— Все, пошли, — сказал он. — Пора выбираться отсюда.